Все, что останется

Сергей Калинин, 2018

Наверное, вы осудите меня. Наверное, у вас есть тысячи причин на это, и вы будете правы. Наверное, я слишком много сделал неправильно и слишком много хотел бы сейчас изменить. Но в одну воду не входят дважды. И исключений для меня никто не сделает. Все, что я могу сказать в свое оправдание – "не судите, да не судимы будете".

Глава 9

— Итак, нам нужно составить план. — Роберт присел у кровати

Матвея.

Оля потерянно смотрела в окно. Вчера они переехали на дачу, а сегодня погода испортилась, зарядив нудным мелким дождем, который не прекращался ни на минуту. В полутемной комнате было сыро и совсем не по-домашнему. Почему-то вспомнился далекий пионерский лагерь, когда из-за дождя все сидели в огромной комнате, заставленной кроватями. В том нагромождении казенной мебели и унылых лиц, казалось, что солнца не будет никогда, и очень хотелось домой.

— Пап, какой план? — Матвей злился, что здесь не было его любимых телевизионных программ. — Что, на рыбалку пойдем? Я буду смотреть на поплавки и орать тебе, что клюет, а ты со счастливым лицом совать мне под нос пескаря с мизинец и радоваться? Мне не смешно! Поехали домой! Я не хочу быть здесь.

— Папа же старался. Он специально для тебя хотел хоть что-то сделать, чтобы отвлечь, помочь. — Оля попыталась заступиться за мужа.

— Ничего, пусть говорит. — Роберт мысленно удивился поддержке жены и попытался скрыть нарастающее раздражение. — Что там еще тебе не нравится? Говори! А хочешь, я продолжу? — Вопрос был риторическим, и ждать ответа он не собирался. — Тебе не нравится, что ты еще жив! Тебя раздражаем мы, ходящие и живущие! Тебя бесит все вокруг, потому что ты решил, что тебе оно уже ни к чему!

И тебе глубоко наплевать, что тебя любят и ради тебя живут, думая лишь о том, как бы не умереть, потому что ты тогда останешься один. И с этой болью мы живем и скрываем от тебя все переживания и волнения, чтобы ты мог чувствовать себя хоть как-то спокойнее и под защитой. А ты разваливаешься на глазах, превращаясь в желе, прекратив мыслить и мечтать.

— Роберт?! — Оля испуганно смотрела на мужа. Нарушить привычный ритм было немыслимо и преступно.

— А что? Он не кисейная барышня! Ему уже шестнадцать лет, а момент включения мозгов мало того, что не наступил, он вообще никогда не наступит. — Нужно было успокоиться, и он это понимал. Меньше всего хотелось показывать собственное бессилие. — Сегодня я уеду в город. Вернусь завтра, может быть, к вечеру. Хватит жалеть себя и заниматься самоедством. Если решите, что здесь плохо, — послезавтра уезжаем. Если ничего не хотите изменить в себе — оставляем все как есть и живем так же тупо и так же коряво, считая это жизнью. Но если есть хоть малейшее желание найти себя и новые цели — мы их найдем.

Оставаться здесь в полном унынии и бездействии не хотелось. Единственное, что кольнуло, — необходимость отдуваться за его пламенную речь Оле. Впрочем, она умела находить слова и чувствовала Матвея, как никто другой. Все, что их сейчас связывало, — это сын. Она вышла за ним к машине.

— Грубо ты с ним. Мог бы поаккуратнее. — Она никогда не провожала Роберта, да и сейчас не чувства вели ее, а желание сгладить ситуацию.

— Помнишь, ты мне сказала, что наша жизнь — это только он, и ничего больше? Мы уже не семья, мы жалкое подобие секты, существующей ради идола. Я даже не хочу вспоминать все то, что слышал последние годы. Пора понять, что никто нам ничего не должен, и только мы сами можем что-то изменить в своей судьбе. Мы существуем, как две параллельные прямые, не пересекаясь ни в интересах, ни в стремлениях. Мне кажется, что вам все нравится, но не требуйте от меня смирения. Впрочем, убеждать вас не ставить крест на своей жизни я уже устал. Боюсь, скоро мои доводы закончатся.

— Ты собираешься нас бросить? — Во взгляде Оли мелькнула не то тревога, не то укор.

— Бросить? — Роберт повторил и улыбнулся. — Нет. Я не смогу жить, понимая, что вы без меня: беспомощные и потерянные. Будем влачить это существование в упреках и недовольстве. Тем более вам оно нравится.

Он сел в машину и, не прощаясь, уехал. Для себя Роберт решил уже все — он должен вернуться к практике. У него есть почти два месяца, которые помогут понять, как лучше расставить приоритеты и на что сделать упор. А значит, терять время нет никакого смысла и первые шаги нужно делать не с понедельника, как хочется обычно, а прямо сейчас.

Он давно перебрал все возможные варианты. Сейчас его путь лежал к Платону Строеву, директору небольшой адвокатской конторы. Когда-то они учились в одной группе и даже дружили. Буквально полгода назад пришлось встретиться: Платону нужен был кто-то, кто поможет его дальнему родственнику получить зачет по физкультуре, которую молодой и неопытный студент благополучно прогулял почти весь семестр. Если кому-то кажется, что этот предмет далек от специальности и совершенно не важен, он глубоко ошибается. Выйти на сессию, не получив, в общем-то, несложный зачет, нереально. Но для этого нужно просто посетить все занятия или хотя бы отработать прогулы. В данном случае отрабатывать было поздно. Поезд неспешно катил в сторону академического отпуска (и это был лучший вариант), а перед ясным взором молодого орла все четче вырисовывались контуры армейской жизни. Военкомат словно дежурил у крыльца учебных заведений, подхватывая на лету выпавших и еще ничего не понимающих птенцов. Как ни противилась душа Роберта, но отказать он не смог. Пришлось помочь, и теперь настал момент, когда был повод нанести ответный визит.

Офис находился в самом центре густонаселенного района, с торца дома. Найти вход оказалось совсем не просто. Ни единого указателя и отсутствие стоянки для автомобилей позволили сделать вывод, что финансовая составляющая оставляла желать лучшего.

Машину он был вынужден оставить метрах в ста от офиса. Дверь отворилась со скрипом, и из помещения пахнуло сыростью, смешанной с каким-то запахом, заставляющим насторожиться. Платон оторвался от монитора и напряженно всматривался в силуэт входящего. Весь его вид говорил о том, что гости здесь были нечастым явлением.

— Привет! — Роберт прошел к столу и протянул руку растерянному товарищу. — Я в курсе, что я не Дед Мороз, и радоваться мне не надо, но ничего плохого я не принес. — Замешательство хозяина кабинета было слишком заметно, и хотелось как-то разрядить ситуацию.

— Роберт? Ты какими судьбами? Не ожидал. — По лицу Платона пробежало подобие улыбки. Только теперь он смог рассмотреть гостя. — А ко мне тут редко кто заходит теперь.

— Ну да, спрятался ты надежно. Случайно попасть может только заблудившийся путник. Но что-то я не пойму? У вас же офис был в другом месте? Что заставило так спрятаться? Еле нашел в интернете. — Роберт обратил внимание на бутылку, которую Платон задвинул под стол. Не дожидаясь приглашения, он сел к столу.

— Был. — Платон выдохнул не то вчерашним, не то сегодняшним перегаром. — Папа год назад умер, и дела пошли вкривь и вкось.

Роберт помнил, что в свое время их семейный бизнес держался на твердом характере главы семьи. Он следил за сыном, учил его и готовил в преемники. Судя по всему, наука не пошла впрок.

— Понимаешь, — Платон вдруг ожил, даже обрадовавшись приходу старого друга, — заказы пропали, аренда была большая. Пришлось переехать. А вчера и секретарша ушла. Сказала, что нам труба и капитан, то есть я, — он ткнул в грудь пальцем, — должен покидать корабль последним. Будешь? — Он достал из-под стола бутылку. — Правда, еды нет, но помнишь, мы же студентами могли и без закуси.

— Студентом я мог. Сейчас ослаб. — Роберт смотрел вокруг и понимал, что его план нужно менять. — За рулем я.

— А я налью. — Платон быстро выпил и затянулся, стараясь не смотреть в сторону гостя. — Ну а ты как? Какими судьбами?

— Да думал подыскать подработку. Ты, помню, предлагал в свое время. — То, что здесь ловить нечего, Роберт уже видел.

— Было-было. Давно было. Сейчас уже и я халтурку бы взял. У тебя там ничего разгрузить не намечается? — Голос Платона звучал вполне серьезно. — Не поверишь, у меня одно дело. Рассказываю суть: они разводятся и не могут поделить имущество. Имеем съемную квартиру, чемодан и совместно купленный диван. Вот в нем и скрывается камень преткновения. Они уже и дрались, и резать его пытались. Не могут поделить. Берешься? А то я как раз думал отказаться.

— Пожалуй, я тоже воздержусь. — Роберт смотрел на Платона и понимал, что дело реально существует, и он действительно думал за него браться в условиях полного безденежья. Но у клиентов ситуация с деньгами выглядела еще хуже, и отказаться пришлось только по этой причине.

— Вот и я о том же. — Он налил в чашку для чая, с коричневыми стенками и привыкшую к тому, что ее лишь слегка споласкивают. То, что в таком виде чай заваривается лучше, они знали еще со студенческих времен.

— Ну и что планируешь? — Роберт понимал, что пора уходить.

— Не знаю. — Платон начинал пошатываться, даже сидя.

— Ладно. Держись как-нибудь и все же приходи в себя. Эта штука не поможет. — Роберт кивнул на бутылку и ушел, коротко попрощавшись.

Он задумчиво брел вдоль дома, рассматривая двор. Длинный корпус выходил второй торцевой стороной на достаточно крупную улицу. Рынок оживленно гудел, мимо проезжали автобусы.

— Решайте, если будете арендовать, говорите. Мне с вами некогда ходить здесь. — Крупная женщина разговаривала с молодым парнем, переминающимся с ноги на ногу.

— Места мало. Да и дорого.

Внезапно мелькнула шальная мысль.

— Прошу прощения. Вы позволите мне посмотреть помещение? — Роберт вложил в улыбку все свое очарование и расположение. — Вас как зовут? — Он уже протягивал удивленной женщине визитку. — Я для вас просто Роберт.

— Тамара Францевна, начальник ЖЭКа. — Она полностью переключилась на обаятельного и солидного мужчину, мгновенно забыв о растерянном парне. — Конечно, посмотрим.

— Отлично. А мы как раз присматриваем место для филиала юридической консультации.

— Ой, такие люди солидные. Не то, что эти. — Она кивнула в сторону уже удаляющегося парня.

Помещение было куда симпатичнее, хоть и требовало ремонта. Но здесь были хороший вид, удобный подъезд и вывеска будет выходить на оживленную улицу. Они быстро договорились со ставшей удивительно милой и доброй Тамарой Францевной. Платон даже вздрогнул, когда дверь его офиса отворилась во второй раз за день, окончательно ломая привычный ритм. Еще больше он удивился, когда вихрем ворвавшийся Роберт ошарашил неожиданной новостью:

— Ты переезжаешь. Завтра быть с утра трезвым как стекло. Не дай тебе Бог не проспаться. Прибью! — Он вырвал бутылку, которая была уже почти пуста. — Вставай, я отвезу тебя домой. Работать сегодня ты все равно не сможешь.

Он сам закрыл дверь и поволок ничего не понимающего Платона к машине.

— Ждешь меня дома. Я в полдевятого заеду. В девять начинает работу наша мамзель. Ты, в отутюженной рубашке, пахнущий дорогим парфюмом и в костюме, входишь к ней и подписываешь новый договор. — Все это Роберт говорил изумленному и растерянному Платону.

— Если ты о Францевне, то я ей должен за этот офис. — Остатками сознания Платон пытался соображать.

— Сколько?

— За два месяца.

Роберт прикинул арендную ставку и свои накопления. Действовать нужно было быстро. Конечно, деньги могли не вернуться, и большого ума, чтобы это понимать, не нужно. Но если уж на что-то и решаться, то это был самый подходящий вариант.

— Предлагаю следующее: все для офиса у тебя есть. У меня есть немного денег, их хватит, чтобы оплатить аренду, купить вывеску и дать рекламу. Еще нужно сделать ремонт. Попробуем как-то все совместить. Но с сегодняшнего дня я в доле. Согласен?

— А сколько в доле?

— Затраты делим пятьдесят на пятьдесят, а заказы каждый забирает себе минус налоги. Идет?

— Ты сейчас в чем меня надул? — Платон отчаянно думал, начиная трезветь.

— Еще не знаю. Точно одно: тебе надо менять место в любом случае. А остальное мы решим и завтра. Сегодня ты не в духе.

— Это да.