Артисты и клоуны. Роман

Сергей Курган

Вы никогда не жили в актерской семье? А я жил и даже выжил. Хотите увидеть все изнутри? Гениальный папа, талантливая мама, одаренные дети и необычные друзья и родственники… Но все совсем не просто в такой семье. Бури эмоций, взрывы остороумия, игры интеллекта, а в общем, «сумасшедший дом переезжает»…

Глава 3: «КТО СИДЕЛ В БОЧКЕ?»

Ну что ты тут будешь делать? Снова — кухня. Так уж выходит, что именно здесь концентрируется все главное, основное, что происходит в доме. Именно вокруг кухни вращается жизнь семьи, тут протекает общение, разворачиваются дискуссии и скандалы. Тут, можно сказать, веет скромным обаянием советской интеллигенции…

Вот и сегодня, хотя в квартире места полно, все набились в кухню. Отец со своим другом и коллегой Анатолием Кашпуром далают квашеную капусту: шинкуют, солят, закладывают в большую кастрюлю килограммов на десять.

И радио тут как тут: сладким, как патока, голосом оно сообщает, что «для нашых дарагiх радыёслухачоӯ мы пачынаем канцэрт по заяӯках»³. Этот саундтрек сопровождает всё, что делается в доме.

Под это звуковое сопровождение разворачивается действие. Мизансцена такова: Бабка дожаривает беляши, ставит на стол. Все при деле — кончив шинковать, Отец выставляет на стол водку — как же без нее! Мать расставляет тарелки и раскладывает по ним соленые огурцы. Зовут Деда («Без Борис Сергеича? Как можно?») Заглядывает на кухню Вова — один из немногих обитателей этой квартиры, кто на кухню не частит — по большей части, когда бывает дома, он проводит время в своей комнате, благо она у него есть (мечта младших братьев). Все рассаживаются за столом на своих излюбленных и ставших уже традиционными местах. Предстоит… как бы это сказать покультурнее?

…А зачем покультурнее? Предстоит попойка, поддача — называйте, как хотите. Все равно, даже если это мероприятие назвать торжественным приемом или дискуссионным клубом, характер его от этого не изменится. Еще один не слишком частый гость кухни — Саша — называет это «ансамблем песни и пьянки при Госцирке». Кстати, хотя Саши и нет среди присутствующих, это вовсе не означает, что у него отсутутвует интерес к подобным посиделкам. Правда, он обычно для этого выбирает другую компанию…

А пока что за большим круглым столом — пятеро: Отец, Мать, Дед, Вова и Кашпур (он тут — свой человек). Повод? Не все ли равно? Разве бывало когда-нибудь, чтоб за этим дело стало? Квашение капусты — отличный повод, ничем не хуже любого другого. Как говорится, была бы причина, а уж повод найдется всегда. Не зря же трудились, старались — 10 кг капусты нашинковать — это вам не фиги воробьям показывать! Шинковали усердно, морально готовились к застолью, предвкушали. И вот, наконец-то! Чичас!

Анатолий Кашпур работает вместе с Отцом. Он — актер и преподаватель сценической речи, давний друг семьи. Выглядит он очень колоритно: в полосатой рубашке, с красной физиономией и огромным животом, он периодически сжимает губы и надувает щеки — такая у него манера. Лицо его излучает полное удовлетворение. Толя — еще и бывший однокурсник Матери по Театральному институту, и кто бы поверил сейчас, глядя на него, что когда-то — в начале пятидесятых — он был тоненьким и изящным, и они с Ириной были лучшими танцорами на курсе и всегда танцевали в первой паре?

Дед, как всегда, в углу, тихонько покуривает. Бабка хлопочет вокруг стола. На столе, на почетном месте — в самом центре — высится горка беляшей и стоит водка. Это и есть главные участники представления: с водкой всё ясно, а беляши… Это — фирменное блюдо Бабки, им славится этот дом.

— Марь Степанна, ваши беляши — это произведение искусства! — масляным голосом заявляет Кашпур, откусывая беляш.

Бабка отмахивается — но не так, как обычно, словно отталкивая кого-то от себя — нет! Она явно польщена и довольна похвалой, хоть и слышит ее не впервые. Она, в общем-то, уже привыкла к комплиментам в адрес своей выпечки, особенно беляшей… Но ведь это всегда приятно, тем более что Толя нашел такие хорошие слова: «произведение искусства». Правильно! Не только этот профессор кислых щей занимается тут искусством — искусство, оно разное бывает. И Бабка отмахивается не без кокетства — «ну что ты, ей-богу?»

— Да како там искусство! — скромно возражает она. — Тесто замесила, мясо прокрутила, слепила да пожарила. И всех дел-то!

— Ну, прямо так вот все просто! Это уметь надо! Что ж это у других-то не вкусные получаются?

— У кого не получатся-то? — сразу заинтересовалась Бабка.

— Ну,… — отвечает Кашпур расплывчато. — Вот вы когда-нибудь беляши из кулинарии ели?

— Да какие ж это беляши? — Бабка приходит в ужас. — Комки какие-то! На них и смотреть-то страшно!

— Во сне увидишь, не проснешься, — вставляет Мать.

— А ты чего, во сне беляши видала? Ох, не к добру это!

— Ну, такие беляши — это точно не к добру. Ими и отравиться можно.

— И травятся! — подхватывает Кашпур. — Вот тут недавно Юра…

— Толя, ну не за столом же! — удерживает бывшего сокурсника Мать.

Но Бабка по-прежнему напугана: она убеждена — такие сны добром не кончаются.

— Мам, я пошутила, — успокаивает ее дочь. — Ничего я во сне не видела.

— А я жру зельц из забегаловки, — вступает Отец. — И ни хрена! Я вообще могу гвозди жрать! И действительно однажды гвоздь попал.

— Где? — подыгрывает Кашпур, хотя уже знает продолжение: его все уже знают.

— В зельце.

Мать затягивается «беломориной» и возводит глаза к потолку, а затем, изображая руками киношную «хлопушку», щелкает и громко возглашает:

— Дубль пятидесятый! Прогнали всю сцену еще раз!

Вова раздраженно отворачивается и начинает грызть ноготь. Игнорируя всё это, Отец продолжает:

— Захожу в забегаловку.

— Ну, а куда еще? — комментирует жена. — Ясно, не в филармонию…

Отец раздраженно вскидывается:

— Я, между прочим, в Консерватории на вокале два года занимался! Я классическую оперу, как свои пять пальцев знаю.

В свое время он действительно учился в консерватории — где он только не учился! В то время, в конце сороковых, он был молодым и жадным до знаний, жадным до жизни. Он, в общем-то, и сейчас такой. Но тогда…

Ему всё хотелось перепробовать, охватить. Человек талантливый и неуемный, с богатым и еще нерастраченным творческим темпераментом, он занимался одновременно с Театральным институтом еще на отделении вокала в Консерватории и на журфаке в Университете.

А до этого, в конце войны, он, еще семнадцатилетним, успел поучиться в Мореходном училище в Одессе. И кто знает, что было бы с ним дальше, если б он тогда не увидел спектакль Вахтанговского театра «Сирано де Бержерак» с Михаилом Астанговым в заглавной роли? Но он его увидел — и круто поменял свои планы…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Для наших дорогих радиослушателей мы начинаем концерт по заявкам. (Бел.)