Экскурсия

Сергей Львов, 2018

Главный редактор газеты «Всеобщая Правда» требует от сотрудников статью, которая шокирует страну и резко поднимет тираж. Неизвестный звонит в редакцию и приглашает на необычную и шокирующую экскурсию по своей загородной вилле. Редактор посылает журналистку и фотографа. Героев книги долго везут с завязанными глазами. После знакомства с хозяином виллы в маске и его рассказа о себе журналисты попадают на экскурсию, от которой практически теряют сознание от ужаса. Выслушав отчет вернувшихся журналистов, главный редактор поначалу не решается публиковать необычную статью. Однако не все так просто.

Часть вторая. Поездка

Костя уже издали увидел Игоря и Катю. Они стояли у самого выхода из парка и о чем-то оживленно болтали. Катя удивленно восхищенными глазами смотрела на Игоря, и ее рот был чуть приоткрыт в удивленной улыбке. Со стороны могло показаться, что она по уши влюблена в своего молодого мужчину. Но Костя знал, что эта девушка практически на весь мир смотрит восхищенно и удивленно.

«А я уже ничему не удивляюсь» — с грустью подумал он о себе.

— Привет молодому поколению! — Костя распахнул руки для объятий.

— Ой! Вы уже подошли. — Радостно воскликнула Катя. — А мы думали, Вы опоздаете.

Мужчины пожали друг другу руки.

— С чего это вдруг я должен был опоздать? — Деланно удивился Костя.

Катя засмущалась и испуганно посмотрела на Игоря. Тот похлопал Костю по плечу.

— Я просветил Катю по поводу твоих ночных дежурств.

— Каких… — Хотел было спросить Костя, но передумал. Лучше уточнить потом у Игоря, что он там про него нарассказывал. Может быть он теперь выглядит в глазах девушки героем. Так не надо развенчивать этот образ.

— Я хотел сказать — каких только ситуаций не бывает. Но надо всегда оставаться человеком и ко всему относиться с юмором.

Катя прыснула смехом в ладошку. Игорь посмотрел на нее осуждающе и сказал:

— Совершенно с тобой согласен Константин, из любых неприятных ситуаций нужно выходить с высоко поднятой головой. Как говорил Горький!

— Что-то я не помню такого у Горького. — Засомневался Костя.

— А и не важно, помнишь или нет. Главное знать.

— Уж больно мудрено говоришь. — Костя поморщился. — Лучше побалуй нас какой-нибудь очередной байкой, а то пока дождемся нашего таинственного экскурсовода, совсем грустно станет.

Игорь пожал плечами.

— Я байками не особо увлекаюсь. Не любитель этого дела, так сказать.

Катя всплеснула руками и, дотронувшись пальчиком до груди Игоря, просительно произнесла:

— Игорь, ты ведь постоянно крутишься среди ментов. Они тебе кучу историй могли рассказать. Вспомни, ну пожалуйста.

— Во-первых, я не кручусь среди ментов, но так и быть. — Он закурил и какое-то время молчал. — Расскажу я вам то, что мне рассказывали, что им рассказывали.

— О великий и могучий русский язык! — Закатил глаза к небу Костя. — И этот человек работает в газете. Можно сказать, несет людям свет просвещения. А потом мы удивляемся необразованности нашей молодежи.

— А что я такого сказал? — Не понял Игорь.

— Ладно, проехали. Давай, излагай свою историю.

— Знакомый рассказывал. Есть у него друг, служит в органах. Ну и на днях жаловался. Перевели его в какое-то хитрое межрегиональное подразделение. Все вроде бы хорошо, и зарплата, и обеспечение, и льготы там разные. Но есть один нюанс. Какой, спрашиваю. Он помялся и говорит. — Название убивает. Главное Управление Министерства Юстиции. Я говорю, ну и что, название как название. У нас и не такое встретить можно. А он говорит, — Не понимаешь? А ты прикинь, врываемся мы на объект, с другими службами. Все люди как люди: работает РУБОП, работает ОБЭП, работает ОМОН. А мы — Внимание! Работает ГУМЮ! Люди ж от смеха на пол начинают падать. Вот такая история.

Катя звонко рассмеялась, а Костя лишь улыбнулся. Эту байку он слышал уже неоднократно, и от того же Игоря, в том числе. Он посмотрел на часы.

— Однако время пить, а нас еще завтраком не кормили. Мой дедушкин хронометр показывает пять минут одиннадцатого.

— Здравствуйте! Вы из редакции «Всеобщей газеты»?

Рядом с ними остановился мужчина с бородой. Он подошел незаметно, буквально возник из ниоткуда. Еще несколько секунд назад вокруг никого не было, и вдруг он появился.

— Добрый день! — Игорь оценивающе оглядел незнакомца. — Мы уж решили, что никто не придет.

— Я давно наблюдаю за вами. Но вас пришло трое, а не двое, как договаривались.

Игорь пожал плечами.

— Это так существенно?

— Это несколько меняет планы нашей дороги. Вы действительно хотите поехать втроем?

— Я не понимаю, какая разница, трое нас или двое, — вступил в разговор Костя, — мы все из редакции. Это вот Игорь, наш начальник отдела. Катя — фотограф, а меня зовут Константин. Я и фотокорреспондент и просто журналист.

Что-то не нравилось Косте во внешности их собеседника. Была какая-то неуловимая фальшь во всем его облике. «Может быть, борода накладная?» — размышлял он, оглядывая незнакомца.

— Одну минуту. Я с вашего позволения сделаю звонок. — Бородач отошел на шаг в сторону и достал трубку телефона. — Они хотят ехать все. — Сказал он в трубку.

Видимо выслушав ответ, он неожиданно улыбнулся, сквозь заросли на своем лице и сказал:

— Хозяин будет рад видеть вас всех.

Игорь с Костей переглянулись. Что-то им обоим не нравилось, но что именно, понять было сложно. Наконец Костя усмехнулся и спросил:

— Скажите, а могу я Вас сфотографировать?

Незнакомец не удивился вопросу и, сделав приглашающий жест рукой, произнес:

— Давайте немного прогуляемся вдоль парка. Я вам кратко объясню, как мы будем ехать и постараюсь ответить на ваши вопросы. Вопросы, пожалуйста, задавайте только по поводу дороги. Все остальное вы узнаете позже. И в части — можно ли меня фотографировать, или нет. Конечно можно. Только здесь-то зачем? Когда мы приедем на место, то снимайте, сколько вашей душе угодно. Захотите ли сами, это уже вы решите.

Все сказанное было непонятным и в то же время ясным. Первой задала вопрос Катя:

— Скажите, а далеко ехать?

— Если пробок на дороге не будет и непредвиденных обстоятельств в пути не произойдет, то часам к восьми вечера мы приедем на место.

— Ого! — Воскликнул Костя. — Однако, не в Магадан ли Вы нас собрались отвезти?

— Да, далековато, — поддержал его Игорь, — это получается, мы назад не завтра вернемся, а только послезавтра?

Бородатый мужчина остановился и стал неспешно объяснять:

— Дорога дальняя, это верно. Когда мы приедем, то вас накормят хорошим, уверяю вас, ужином, далее хозяин познакомит вас с домом. После этого за вечерним кофе и спиртным, если кто употребляет, вам будет рассказана история жизни хозяина. Потом вы отдохнете. У каждого из вас будет своя комната, со всеми удобствами. Ну, а уже утром, после завтрака, с вами проведут экскурсию. И поверьте мне — эта экскурсия вам запомнится на всю жизнь. Ничего подобного вы не видели и никогда больше не увидите.

— А борода у Вас накладная? — Не удержался от вопроса Костя, который все больше и больше раздражался, не понимая сам, почему.

— Борода у меня накладная. И усы тоже. И на лице грим. — Совсем спокойно ответил мужчина.

— Скажите, пожалуйста, как Вас зовут? Наверное, будет удобнее, если мы Вас будем называть по имени. — Катя просительно посмотрела на незнакомца.

— Зовут меня Меркурий. Это не мое настоящее имя, но я привык, что меня называют этим именем. И вы можете так называть. — Он поднял руку, как бы в приветственном жесте.

— А на чем мы будем добираться до вашего тайного жилища? — Спросил Костя. — Самолетами-пароходами или вы нас десять часов на машине будете везти?

— На машине. А вот, кстати, и она. Давайте садиться.

Рядом остановилась большая машина с затемненными стеклами. Меркурий открыл заднюю дверь, приглашая журналистов. В салоне было семь пассажирских мест. Игорь с Костей расположились на задних сиденьях, а Катя устроилась перед ними. Еще ряд мест на переднем ряду остались свободными. Меркурий сел на место рядом с водителем.

— Здравствуйте! — Поприветствовали журналисты водителя.

Тот молча кивнул головой. Был он тоже с бородой и в темных очках. Машина тронулась с места. Меркурий достал телефон и набрав номер произнес в трубку:

— Мы поехали.

Игорь достал какой-то журнал и углубился в чтение, периодически хмыкая. Катя, порывшись в сумочке, выудила оттуда зеркальце и стала прихорашиваться.

— Скажите Меркурий, а если ехать так далеко, то почему бы не добраться поездом? Люблю поезда, едешь, тебя убаюкивает под перестук колес. — Костя любил во всем определенность и сейчас наконец понял, что его раздражало. Неопределенность ситуации.

— Поездом туда не доехать — Не поворачивая головы, ответил Меркурий.

— В глуши дом стоит? А вокруг, наверное, волки злые бегают. У нас Катя волков боится, не съедят ее там?

— Чего это я их боюсь? Они такие милые зверюшки, очень симпатичные.

— Нет, волков там нет. Дом охраняется собаками. И находится он не в глуши. — Проговорил Меркурий.

— Ну, слава Богу! — Дурашливо воскликнул Костя. — А то я за нашу Катеньку отвечаю головой. Ей еще жить и жить, замуж выходить, детей растить.

Игорь рассмеялся в полный голос.

— Ты что? — Удивился Костя.

— Извините. Просто как раз читаю в журнале рубрику — «Цитаты с женских форумов». Вот послушайте парочку шедевров: «Я ему в лицо сказала, или он перестает ездить на свои рыбалки, или я ухожу. Девчонки, мужика нужно ставить на место в первый же день после свадьбы, а то еще распустится». Каково, а!? Или вот еще: «А мой меня каждый год по Испаниям да Турциям катает. И я бы не сказала, что чувствую себя виновато. Это долг мужчины, делать для женщины всё». Ну а это вообще хоть стой, хоть падай: «Он меня как-то попросил посуду помыть. Я ему объяснила, что, когда согласилась жить с ним, я не имела в виду что буду его ишачкой, пусть радуется что хотя бы секс стабильный».

Все засмеялись. Даже Меркурий немного похихикал. Только мрачный водитель даже не улыбнулся.

— Это я вам читал еще нормальным языком. Здесь ведь напечатано со всеми орфографическими ошибками, как эти дамочки и пишут. Это даже не тот исковерканный русский язык, который молодые неучи называют албанским. Якобы — это их сленг! Какой к дьяволу сленг, когда они просто писать правильно не могут. И не знают! Вот в чем беда! — Игорь раздраженно чуть ли не выкрикнул последнюю фразу.

— Ты не прав, дорогой. — Примиряюще сказал Костя. — Тебе сколько, тридцать пять? Вот, ты просто человек уже другого поколения. Ты не можешь понять мировоззрение людей старшего поколения, скажем Олега Афанасьевича, а молодые не могут понять тебя. Так было и так будет всегда.

Машина свернула на окружную дорогу и помчалась на север. На какое-то время все замолчали. Игорь продолжал читать свой журнал, иногда что-то помечая карандашом на полях. Костя безразлично смотрел в окно, думая о том, что вот ему уже за тридцать, а дома как такового нет. Нет жены, о детях вообще говорить глупо. «Надо бы определяться. Жизнь проходит, а жить не для кого». — Философски подумал он.

Костя бросил взгляд на Катю. Девушка увлеченно читала в журнале статью о фотошопах, смешно шевеля накрашенными губками. «А девочка молодец. Молодая, красивая, смешливая вся такая, а к работе серьезно относится». Костя тихо улыбнулся. Вот такую бы ему жену, приятную во всех отношениях. Но, увы, увы! Он был сторонник правила — не заводить романов на работе. Костя был большой бабник, но этого правила всегда придерживался. Даже если и пускал мужские слюни при виде некоторых сотрудниц газеты, лишнего себе не позволял.

Игорь отложил журнал в сторону, неожиданно вспомнив вопрос, который ему задал Олег Афанасьевич: «Скажите Игорь, в Вашем понимании, известность и знаменитость — это разные вещи?». А действительно, какая разница между этими двумя понятиями? Игорь задумался.

Неожиданно его кулаком в бок ткнул Костя и тихо спросил:

— Что вы там про меня хихикались, пока ждали?

Игорь улыбнулся и, наклоняясь к Косте, стал рассказывать.

— Катя спросила меня, почему ты до сих пор не женат. Ну, я же не стал ей объяснять про твою неудачную свадьбу в юности. А рассказал, что ты ночами подрабатываешь в морге. Фотографируешь покойников. Особенно любишь снимать разные части тела у мертвых женщин. Для того, чтобы создать давно тобой задуманную композицию об этом, и потом устроить фотовыставку. Которая будет иметь колоссальный успех. Поэтому ты очень устаешь, и к тому же живые женщины тебя теперь не интересуют.

— Ты, гад! — Костя даже поперхнулся от возмущения. — Катя, неужели ты могла поверить во всю эту чушь!? Я, что, похож на некрофила? Да для меня ощутить прелесть женского тела — это верх блаженства.

— Вот, вот, и я о том же говорю.

— Идиот! — Возмутился Костя. — Живых я люблю баб, понимаешь, живых!

Он повернулся к девушке. Та смотрела на него насмешливыми восторженными глазами.

— И в морге я не подрабатываю. — Уже спокойнее продолжил Костя. — Сплю я по ночам. У себя дома. Один.

— А почему у Вас все-таки нет девушки, Костя? — Улыбнулась ему Катя.

Он хотел ответить, но его перебил Игорь.

— Он не скопил еще денег на калым. Я вот здесь в журнале прочитал еще оду мудрую мысль с женского форума. Так, где она эта мысль, — Игорь полистал журнал, — ага, вот: «В Европе ни одна уважающая себя девушка не согласиться на сожительство до тех пор, пока на ее счет молодой человек не положит 10 тысяч долларов». Вот наш Костя и копит. Я только не понял из этого форума, 10 тысяч — это за один раз или вообще.

— И меня еще все считают балаболом. — Осуждающе сказал Костя. — Да я тебе в подметки не гожусь.

— Костя, — просительно сказала Катя, — и все-таки, почему Вы не женаты?

— Потому, что раньше не встретил такую девушку, как ты. — Серьезно ответил Костя. — Вот теперь мучаюсь. Или мне увольняться, чтобы сделать тебе потом предложение, или тебя уволить.

Катя залилась румянцем. «Господи, а я ведь действительно хочу, чтобы она стала моей женой» — С тоской подумал Костя.

Машина притормозила и остановилась на обочине дороги. Меркурий повернулся к журналистам и проговорил:

— Я вынужден доставить вам некоторое неудобство. Но это вынужденная мера и вы должны понять ее правильно.

Он достал откуда-то из сумки черные повязки с большими наглазниками и протянул их ближайшей к нему Кате.

— Мы не хотим, чтобы вы знали, где находится дом. Поэтому часть пути вам придется ехать с завязанными глазами. Я пересяду к вам в салон на передние сиденья и, с вашего позволения, буду контролировать, чтобы вы не подглядывали.

— Вот это да! — Костя посмотрел на своих спутников. — Мы об этом не договаривались.

— Если вас не устраивают наши условия, — спокойно сказал Меркурий, — то мы отвезем вас назад к Парку Победы и расстанемся. Или вы принимаете наши условия, или экскурсии не будет.

— Мы принимаем условия. — Ответил Игорь и стал надевать повязку, которая оказалась на резинке.

— Мы принимаем бой, сказал Маугли! — Костя тоже надел повязку.

Замешкалась только Катя. Она опять покраснела и спросила:

— Скажите Меркурий, а как долго нам придется ехать с завязанными глазами? Если я… — Она замялась.

— Мы обязательно сделаем остановку. Для туалета. — Правильно ее понял Меркурий. — И потом мы еще остановимся, чтобы перекусить. Дорога дальняя.

Убедившись, что журналисты теперь сидят с повязками на глазах, он пересел в салон, лицом к журналистам и тронул за плечо молчаливого водителя. Машина тронулась с места.

— Зато будет, что вспомнить. — Костя заложил руки за голову и потянулся. — Подремать, что ли. Вы бы Меркурий музычку, какую-нибудь, поставили, а то действительно можно заснуть.

— Да, действительно, можно попросить радио включить. — Откликнулся Игорь.

— Увы, но здесь нет радио. — Сказал Меркурий.

— Как нет радио, а магнитола? — Удивился Костя.

— И магнитолы тоже нет. Она здесь не нужна. Чтобы вам было не очень скучно, я почитаю вам стихи.

Я давно уже маму не вижу,

Разделила меня с ней судьба,

И за то я себя ненавижу,

Что ее я сердил иногда.

Моя мама березкою белой,

Средь тайги улыбается мне…

Чем дальше читал стихи Меркурий, тем тоскливее становилось на сердце у Игоря. Он вспомнил, что в юности тоже писал стихи, и посвящал их своим мимолетным подругам. Подруг было много, и в каждую он влюблялся как в первую и единственную. И каждой писал стихи. И о каждой думал, что вот это она, та с которой он пройдет по жизни. Но потом страсть утихала и примерно через месяц его начинала раздражать та, которой он еще недавно клялся в любви. А потом он встретил Аллу, свою будущую жену. Начало их знакомства было как под копирку с остальными девушками — пламенная страсть, стихи, обещание любить вечно. Но неожиданно Алла сообщила ему, что беременна. И он повел себя как последний трус. Он сбежал от нее. Не отвечал на ее звонки и не появлялся в обществе их общих знакомых. Так прошел месяц. И с каждым днем Игорь понимал, что ему не нужна уже другая женщина, он хочет видеть рядом с собой Аллу, смотреть в ее глаза и целовать ее губы. Через месяц он не выдержал этой пытки расставанием и пришел к ней домой. Дверь ему открыл ее отец и ни слова не говоря, дал ему в зубы.

— Меркурий! — Прервал воспоминания Игоря голос Кости. — Стихи Вы читаете хорошие и читаете их хорошо. Но они очень печальные. А когда сидишь с завязанными глазами, то представляешь себя не очень уютно. Почитайте какие-нибудь веселые стихи.

— Веселых стихов никогда не писал и не знаю их. — Ответил Меркурий. — Могу рассказать веселую историю, которая приключилась лет десять назад с моей бывшей знакомой. Она тогда была учительницей в младших классах. Подходит как-то к ней во время перемены маленькая, серьезная второклассница в очочках и спрашивает: — Лариса Ивановна, что такое — минет? Моя знакомая медленно теряет сознание — семью любопытного ребенка она знает давно. Хорошие, солидные люди, слов таких дома никогда не употребляют. Откуда ребенок знает такое слово? Но, подавив в себе ненужные чувства, педагог все же, аккуратно начинает вываживать из ребенка сведения: — Девочка, а где ты это услышала? И от кого? — А в"Родной речи"написано. — Спокойно отвечает девочка. Полный шок бедной учительницы, но, все же стараясь не упасть в обморок от услышанного, она просит показать, где это написано. Девочка достает учебник, открывает его на нужной странице и читает: — Когда Илье Муромцу минет тридцать лет.

Все, кроме, водителя, посмеялись, но не очень громко. Когда у тебя завязаны глаза, даже если известно, что это ненадолго, все равно есть ощущение дискомфорта.

Некоторое время все ехали в молчании. Катя нащупала у себя в сумочке плеер и вставила наушники в уши. Костя скрестил руки и, прислонившись головой к боковому стеклу, задремал.

Игорь опять предался воспоминаниям. После случившегося, когда отец Аллы ударил его по лицу, он каждый вечер приходил к ней домой. Дверь ему все так же открывал ее отец, но больше не бил. А молча, одной рукой отталкивал Игоря, а другой закрывал дверь. Так продолжалось неделю. А в воскресенье, он хорошо запомнил, что это было воскресенье, ее отец не стал отталкивать Игоря, а молча посторонился, пропуская в квартиру. Он тихо прошел в комнату Аллы и встал перед ней на колени. И стоял так около часа. И она стояла и молчала. Потом взяла его голову, сильно прижала к себе и разрыдалась. А на следующий день они подали заявление в ЗАГС.

Он очнулся от воспоминаний, потому что понял — машина давно стоит и не трогается с места. Хлопнула дверца. И опять наступила тишина. Игорь протянул руку вперед и нащупал плечо Кати.

— Игорь, Вы что? — Испуганно спросила девушка.

— Почему мы стоим?

— Может мы уже приехали? Тогда, рота подъем! — Воскликнул проснувшийся Костя.

Ему никто не ответил. Костя похлопал в ладоши.

— Эй, люди!

— Может нас завезли в лес и бросили? — Опять испуганно спросила Катя. — Давайте посмотрим.

Она поднесла руку к повязке, но тут раздался звон колокольчика. Катя быстро отдернула руку.

— Ой, кто здесь?

Хлопнула дверца, и раздался голос Меркурия.

— Можете снять повязки. Время перекусить, перекурить, ну и другие желания исполнить.

Все быстро поснимали с себя повязки и стали оглядываться. Машина стояла на поляне в окружении леса. Было непонятно, каким образом они сюда попали — дорог и даже тропинок вокруг не наблюдалось.

— Можно выходить. — Меркурий распахнул дверцу. — Рядом столик стоит, там все необходимое для принятия пищи.

Один за другим все вышли из машины. Там остался только водитель. Катя, оглядевшись по сторонам, пошла в заросли кустарника. Игорь с Костей подошли к раскладному столику, на котором лежали различные бутерброды и стоял большой термос с надетыми на него одноразовыми кружками.

— Неплохо. — Сказал Костя. — Если бы еще и бутылочка коньяка была! — Он мечтательно почмокал губами.

— Коньяк будет вечером, когда доберемся до дома. — Проговорил подошедший Меркурий.

— Вы с таким уважением всегда говорите про этот загадочный дом, что так и хочется написать его с большой буквы. — Игорь взял тарелку и стал выбирать бутерброд.

— Так и напишите с большой буквы. Вам никто не мешает. — Улыбнулся Меркурий.

Из леса вышла Катя и подойдя к мужчинам, грустно спросила у бородача:

— Кроме кофе, или чего там у Вас в термосе, у Вас не найдется просто воды?

Меркурий наклонился и достал из-под столика бутыль с минеральной водой.

— Вам полить?

— Если Вам не трудно?

Через десять минут, когда все насытились, и курильшики затянулись дымом своих сигарет, Катя спросила у их сопровождающего:

— Скажите, пожалуйста, Меркурий, а почему наш шофер не кушает с нами?

— Он покушает вечером.

— Я дико извиняюсь, — Вмешался Костя, — но почему он у вас такой молчаливый? И вообще он очень странный. Я первый раз в жизни вижу шофера, который в дороге, в дальней дороге, не слушает музыку. Никакую!

— Я тоже не люблю слушать музыку. — Улыбнулся Меркурий. — А Слава, наш водитель, просто глухой.

— Ой, бедненький! — Всплеснула руками Катя. — Как мне его жалко.

— А вот жалеть его не надо. Он очень счастливый человек. — Меркурий внимательно посмотрел на Катю. — Потому что у него есть работа. Очень любимая работа.

— Вы считаете, что самое главное в жизни — это любимая работа? — Спросил Игорь, старательно разглядывая окружающие заросли, пытаясь понять, как же сюда заехала машина. Если, только петляя между деревьями.

Меркурий стал складывать в сумку продукты, оставшиеся на столе. Катя кинулась ему помогать, но он так осуждающе посмотрел на нее, что она оставила в покое свои попытки. Уложив все в сумку и сложив столик, Меркурий открыл багажник на крыше автомобиля, и все туда убрал. Только после этого он повернулся к Игорю и ответил:

— Давным-давно была сказана мудрая фраза: счастье — это когда утром тебе хочется идти на работу, а вечером хочется идти домой. Я с ней полностью согласен.

Игорь пожал плечами.

— Возможно, так оно и есть. Но если работа нравится, то человек обычно веселый, в хорошем настроении. А по Вашему Славе я бы этого не сказал. Даже несмотря на то, что он глухой, уж извините меня.

Меркурий внимательно посмотрел на Игоря. Нехороший это был взгляд, какой-то холодный, проникающий до глубины души. Потом бородач опять улыбнулся.

— И все же Слава счастливый человек. Хотя и глухой. И к тому же немой.

Журналисты молчали.

— И у него нет левого глаза.

У Кати расширились глаза, и она обхватила ладонями свои щеки, пунцового цвета.

Меркурий говорил медленно, не повышая голоса, и оттого его слова звучали еще зловещее.

— И он не может есть обычную пищу. У него вставлен катетор.

У Игоря к горлу подкатил комок, и он пытался справиться с неприятными ощущениями, возникшими в желудке.

— И ко всему прочему — Слава оскоплен. Он никогда не сможет узнать радость отцовства.

Катя закрыла рот двумя руками и кинулась в кусты. Ее сильно тошнило.

— А Славе всего-навсего двадцать пять лет. — Окончательно добил всех Меркурий.

— Петр Никитич, не заняты? — В кабинет заглянул Олег Афанасьевич.

Зубрилин махнул рукой.

— Заходи.

— Что хотели? Вроде утром все обговорили. — Олег Афанасьевич присел на краешек стула и по привычке стал протирать очки.

Зубрилин вылез из-за стола и, вышагивая по кабинету, заговорил:

— Заезжал час назад ко мне Игнатьев, из журнала «Любимые факты», знаешь такого?

— Знаю. — Медленно ответил собеседник. — И журнал знаю и Игнатьева тоже.

Зубрилин прекратил хождение из угла в угол и сел на стул, напротив Олега Афанасьевича.

— Поболтали мы с ним о том, о сем. А потом я каким-то лядом поделился с ним информацией о приглашении моих ребят на некую шокирующую экскурсию.

— И что? — Осипшим голосом спросил ветеран газеты.

— А то! — Зубрилин опять вскочил и начал вымерять кабинет шагами. Как всегда, досталось дивану. — Похоже, мои ребятки действительно будут чем-то шокированы.

— Чем? — Совсем тихо пробормотал Олег Афанасьевич.

— Не знаю! Но вот Игнатьев, бледнея и краснея, рассказал мне, что его журналисты тоже ездили в некий дом на некую экскурсию. И были в шоке.

Зубрилин помолчал.

— Подробностей не знаю! Не сказал мне подробностей Игнатьев. Боится он! Видно было, что боится.

Олег Афанасьевич довел чисткой стекла очков до зеркального блеска, и водрузил их на нос.

— Что-то я не читал никакого шокирующего меня репортажа в «Любимых фактах», хотя покупаю их регулярно.

— А статьи не было. Не было! Ты что, не понял? Ее побоялись давать в печать.

Главный редактор уставился в окно.

— А я вот не побоюсь! Что бы там ни оказалось, ты слышишь, я это опубликую! «Бомба», так «бомба»! Иначе газете конец.

Дальше они ехали в полном молчании. Костя старательно пытался заснуть и это ему почти удавалось. Игорь думал о том, что хорошо бы вернуться домой завтра к вечеру, в очередной раз помириться с Аллой и просидеть с ней до полночи, вспоминая какую-нибудь ерунду из детства. Катя ни о чем не думала. Она просто мысленно жалела своей женской жалостью бедного Славу. Ей хотелось сделать для него что-то хорошее, но она знала, что даже дотронуться до него ей будет страшно. Так и жалела. Мысленно. Не понимая как. Слезы выступили на ее глазах, и она машинально подняла руку, чтобы их вытереть.

— Катя! — Голос Меркурия был напряжен.

— Нет, нет, я просто поправить повязку. — Испуганно сказала она.

— Пивка бы сейчас холодного. — Мечтательно подал голос проснувшийся Костя. — Да пару бутылочек. Кстати, Меркурий, нам долго еще осталось жить в потемках?

— Через полчаса сделаем остановку. А там уже рукой подать. Потерпите.

— Терпим, терпим. Терпение и труд все перетрут. Так моя мама говорила раньше. — Костя с хрустом потянулся и громко зевнул. — Нет, хорош спать, а то ночью маяться буду. Знаю я себя.

— Хотите в загадки поиграем? — Неожиданно предложил Меркурий. — Так и время быстрее пойдет.

— А давайте! — Костя уселся поудобнее. — Загадка Ваша, загадка наша, идет?

— Идет. Вот первая загадка: что означает фраза — козел отпущения?

— Ну это мы знаем. — Усмехнулся Костя. — Как никак институты заканчивали. История этого выражения такова: у древних евреев существовал обряд отпущения грехов. Священник возлагал обе руки на голову живого козла, тем самым как бы перекладывая на него грехи всего народа. После этого козла изгоняли в пустыню. Прошло много-много лет, обряда уже не существует, а выражение все живёт. Правильно я ответил? Отвечаю — правильно!

— Много знаешь, плохо кончишь. — Подал голос Игорь.

— На разные реплики с трибун я не отвечаю. — Костя поднял ладонь правой руки и продолжил. — Ибо я есмь цезарь и слово мое единственно верное!

— Ну, ты наплел. Смешал все в кучу. Цезарь и старославянский язык, каким боком друг к другу лежат? Сам-то понял, что наговорил? — Игорь повернул голову в сторону собеседника, как будто мог его видеть сквозь черную повязку.

— А наплевать, понял или не понял. Главное — красиво сказал. — Костя начал раздражаться, сам не зная почему.

— Если вы позволите, — проговорил Меркурий, — то я хотел бы услышать ваш вопрос.

— Сейчас, сейчас. — Костя задумался. — Вот раз мне тут некоторые упрек высказали, по поводу старославянского, то я и вопрос задам тоже оттуда. Из глубины веков. Ответьте мне Меркурий — кто такой мастер кислых щей?

— Вопрос легкий. — Сказал бородач. — Если кого-нибудь в старину называли мастером кислых щей, это означало, что ни на что путное он не годен. Потому, что кислые щи — это немудрёная крестьянская еда: водичка да квашеная капуста. Приготовить их не составляло особых трудностей. Я ответил?

Костя захлопал в ладоши.

— Браво! Вы меня все больше восхищаете. Все-то Вы знаете. Заканчивали что-нибудь филологическое?

— Нет. Я ничего не заканчивал. Восемь классов и все.

— Извините. — Серьезно сказал Костя. — Я не хотел Вас обидеть.

Меркурий усмехнулся.

— Обидеть Вы меня не могли. Даже если бы и захотели. Наоборот. Ваши слова означают, что меня похвалили. А вот и место нашего перекура. Сейчас остановимся и можно будет снять повязки.

С первого взгляда казалось, что эта поляна как две капли воды похожа на место их предыдущей остановки. Но это только с первого взгляда. Эта поляна была больше, а заросли вокруг гуще. Зато сразу было видно, откуда они приехали, между деревьев виднелась лесная дорога. Справа от машины росли кустарники малины. И Катя восторженно стала гладить осыпанные ягодами кусты.

— Что ты их гладишь, их кушать надо. — Улыбнулся Игорь.

— Жалко. Такая красота! — Девушка полезла в сумку и достала фотоаппарат.

Костя между тем зашел в лес, а когда вернулся, то в руке у него был большой красивый боровик. Катя кинулась к нему.

— Стойте там! Поднимите руку с грибом! Отлично! — Она снимала кадр за кадром, радостно улыбаясь.

— Много ли человеку надо для счастья. — Обращаясь к Меркурию, сказал Игорь. — Молодая, радуется всему, что видит вокруг. Это к теме о счастье.

— Мы с Вами Игорь, еще поговорим на тему счастья. Когда поедем назад, в город.

Спустя пятнадцать минут все уселись в машину и поехали дальше. В дороге Костя с Меркурием опять завели беседу, на этот раз о предсказаниях. Костя разгорячился, доказывая, что все предсказания, это чушь на постном масле. Меркурий приводил исторические примеры, верно предсказанных событий.

Игорь слушал в пол уха, удивляясь только начитанности Меркурия. Он сам бы поговорил на эту тему, но спорить с завязанными глазами ему не хотелось.

Катя спокойно слушала музыку из плеера, уже совершенно забыв о своей жалости. Она размечталась о том, что наконец-то в газете появятся фотографии, сделанные ее рукой. И не просто фотографии, а целый фоторепортаж. Ее мама будет счастлива за свою дочь. А ради мамы Катя готова была сделать многое. «Как приедем, надо будет сразу позвонить маме, чтобы не волновалась» — подумала она.

Машина остановилась и Меркурий, похоже, вышел из нее. Затем раздался какой-то непонятный скрип.

— Неужели приехали? — Шепотом сказал Костя.

— Похоже на то. — Также шепотом ответил Игорь.

Машина дернулась и медленно поехала дальше. Однако Меркурий назад не вернулся.

Проехав совсем немного, машина остановилась, и перестал работать двигатель. Дверь в машине открылась.

— Вот мы и приехали. — Сказал Меркурий. — Можете снимать повязки и выходить.

Журналисты сняли повязки с глаз и огляделись.

Автомобиль стоял невдалеке от большого каменного двухэтажного дома. Только крыльцо было деревянным, как в деревенских домах, с узорчатой резьбой и коньком на угловатой крыше. Фасад здания венчали пять окон в ряд на каждом этаже. Никаких изысков не наблюдалось, дом как дом. если бы не крыльцо, то и глаз остановить не на чем.

Первым из машины вышел Костя и сладко потянулся, подняв руки вверх.

— О, наконец-то свобода! Да здравствует вольный ветер и синее небо!

Небо было далеко не синее, а серое в разводах осенних облаков. Но после долгой дороги с закрытыми глазами даже холодный ветер вызвал у Кости радостное возбуждение.

Последней из машины, за Игорем, вышла Катя и обратилась к Меркурию:

— Простите, а Вы не можете нам теперь отдать трубки? Мне надо маме позвонить, она уже, наверное, волнуется.

Меркурий раздвинул губы в своей загадочной улыбке.

— Да, конечно, Катя. Можете звонить, кому хотите и сколько хотите. У нас примерно минут двадцать на звонки и перекур.

Он достал из карманов три сотовых телефона и протянул молодым людям. Катя сразу включила свою трубку и нахмурив брови стала листать список непринятых звонков. Чем дольше она просматривала все звонки, тем больше хмурилась. Звонок от мамы был только один. И это могло означать только одно, что ее мама очень обиделась.

— Ну, я же предупреждала тебя мамулька! — Прошептала Катя расстроенным голосом. — Не надо на меня сердиться.

Костя свой телефон не включал, (кому звонить то?) а с грустной улыбкой наблюдал за Катей. За тем, как шевелятся ее губы, как хмурятся тонкие брови. «Интересно, а какой вкус у ее губ?» — Подумал он. «Ведь целует кто-то эти губы. Целует. Но это не я».

Игорь уже успел поговорить с Аллой, послав ей горячий поцелуй и пообещав вернуться завтра вечером, а Катя все еще проверяла непринятые звонки. Наконец она вздохнула и набрала номер мамы.

— Здравствуй мамулька, это я!

Меркурий тронул за плечо Костю.

— Если Вы хотите покурить, то курите здесь. В доме курит только один хозяин, а все остальные выходят на перекур на улицу.

— Как? А зимой? На улице холодно, да и ветерок бывает такой, что просто не прикурить.

— Не совсем на улице, а вон в той будочке. — Меркурий показал рукой на небольшую будку, которая стояла вплотную к крыльцу и с первого взгляда казалась его продолжением.

Приглядевшись внимательней, Костя заметил, что деревянное крыльцо разделено на две части стеклянной перегородкой. «Забавно, — подумал он, — оригинальная конструкция». Он закурил и стал оглядывать окрестности. И чем больше он всматривался в окружающую действительность, тем больше удивлялся.

С обеих сторон от дома шел высокий забор, до уровня второго этажа. Да и весь участок земли, окружающий видимую часть дома, был окружен каменным забором. С первого взгляда казалось, что ничего необычного здесь нет. Но это только с первого взгляда. У правой стены находилась непонятная конструкция, немного напоминающая душевую кабинку. Только от угла дома до нее был укреплен металлический брус на опорах. А за кабинкой из каменного забора торчали металлические крюки. Они совсем не вписывались в окружающую обстановку.

— Интересно, зачем они нужны? — Подошедший Игорь также с любопытством рассматривал непонятные детали забора.

— Спросим. Узнаем. Поймем. — Костя посмотрел на Игоря и добавил. — А вообще мне здесь не нравится. Есть ощущение чего-то нехорошего. Просто в воздухе витает какая-то зловещая тайна.

— Собственно для этого нас сюда и пригласили. — Криво усмехнулся Игорь. — Чтобы шокировать до невозможности.

— Кто-то там по дороге по поводу моего литературного русского языка плохие слова говорил. Не помнишь кто? — Костя ткнул пальцем в грудь Игоря.

Тот удивленно посмотрел на товарища и непонимающе пожал плечами.

— Причем здесь литературный язык?

— Как причем? — Театрально поднял руки Костя. — Послушай сам себя: шокировать до невозможности!

— Ладно, ладно! Я надеюсь, что мы не зря сюда приехали. Будем все шокированы, пусть не до невозможности, но хотя бы до потери пульса.

Костя засмеялся. Несмотря на то, что у него действительно было ощущение чего-то неприятного, но это чувство не могло перебороть его веселый нрав.

— А вот еще нечто любопытное. — Игорь кивнул в сторону ворот, откуда они приехали.

Около обычной, стандартной, как подумал Костя, будки охраны, вдоль забора протянулся ряд из четырех собачьих конур.

— И что же здесь необычного? — Костя непонимающе уставился на собеседника. — Будки как будки. То, что их четыре… ну может для того, чтобы собачкам не грустно было по одной. Вечером их, наверное, выпускают на территорию, дом сторожить.

— А ты невнимателен. Обрати внимание — все лазы в будках закрыты железной решеткой.

Игорь закурил вторую сигарету и протянул зажигалку Косте, который тоже достал еще одну сигарету.

— Хм. А ты прав любезный. Странно это. Хотя если подумать ничего странного нет. Возможно, там такие волкодавы, что один их вид весь обслуживающий персонал в дрожь вводит. И есть один или два охранника, которых они, собачки эти, только и слушаются. Вечером выпускают собачек на волю, а рано утром опять запирают по будкам.

— Возможно. Но вот как это ты мне объяснишь?

В углу забора стояла большая оранжевая цистерна, на которой красовалась надпись —

"Вакуум".

Костя похлопал в ладоши и весело уставился на Игоря.

— Лично я ничего удивительного не наблюдаю. Представляешь ситуацию: Меркурий прибегает к хозяину и кричит — Василий Петрович, или как его там зовут? — неважно, у нас катастрофа! — заканчивается вакуум, срочно надо еще 10 кубов!

— Да, да, — Усмехнулся Игорь, — а хозяин ему типа отвечает: куда весь вакуум дели, только вчера ведь привезли.

— Хозяин, хочешь, верь, хочешь, нет, а вчера на поливку огорода весь ушел! — Подражая под голос Меркурия, сказал Костя.

— Вот вопрос только у меня есть один, — серьезно сказал Игорь. — Как его будут выгружать, вакуум этот?

Они молча курили, разглядывая теперь уже забор с левой стороны от дома. Ничего примечательного там не было, если не считать одиноко стоящего крупного чурбана, с воткнутым в него большим топором.

— Прямо-таки лобное место напоминает. Не хватает для полной картины палача и красивой обнаженной девушки с головой на плахе. — Невесело пошутил Игорь.

— Палача говоришь? — Задумчиво произнес Костя.

Он посмотрел в глаза Игорю.

— Слушай, а я сейчас понял, почему мне здесь так некомфортно.

— Почему?

— У меня такое чувство, что за нами кто-то все время наблюдает. Причем наблюдает с пристрастием. Типа, казнить их или помиловать.

Игорь сердито бросил окурок на землю и затоптал его каблуком. Ему не хотелось признаться, что такое же чувство гнетет и его.

— В конце концов нам все объяснят. И сейчас не средние века. — Сказал он раздраженно.

— Это ты к чему? — Не понял Костя.

— А к тому. Стоило ли нас приглашать только для того, чтобы казнить сразу по приезду?

— А никто и не говорит, что сразу. — Хохотнул Костя. — Вот накормят для начала печеными яблоками с медом, чтобы наше мясцо было послаще и ужо тогда…

Игорь недовольно дернул плечом и сердито посмотрел на собеседника.

— Ты бываешь когда-нибудь серьезным? Или всю жизнь так и будешь хоханьки да хаханьки.

Костя приобнял Игоря за плечи и успокаивающе сказал:

— Что ты разгорячился милый мой товарищ? Я вот иногда смотрю на тебя и думаю — а хорошо, что я не женат. Иначе тоже стал бы такой же дерганый.

— На тебя дурака, даже обижаться грешно. — Игорь наконец улыбнулся.

— Эх, — мечтательно проговорил Костя, — если бы все в мире были такими дураками как я, то мир был бы прекрасен и удивителен!

Он мечтательно поднял глаза к нему, но неожиданно встрепенулся.

— Господи, а когда нас в дом то поведут? Я, честно говоря, хочу в туалет, хочу помыться, хочу кушать в конце концов! Где наш любезный провожатый?

Мужчины стали оглядываться по сторонам, но Меркурия нигде не было видно. Немного в стороне Катя все еще разговаривала по телефону, размахивая левой рукой, что вызвало улыбку у Кости. Машина с сидящим в ней Славой все так же стояла на месте, и создавалось впечатление, что она находится здесь постоянно.

Костя проговорил гнусавым голосом:

— Они постояли еще немного, потом еще немного, а потом Винни-Пух вспомнил, что ему надо идти домой.

— Совершенно с тобой согласен. — Сказал Игорь. — Надеюсь хозяева не думают, что мы свободны до следующей пятницы?

Костя заложил руки за спину и наклонив голову набок стал наблюдать за Катей. После нескольких минут молчания он повернулся к Игорю и иронично заметил:

— Вот если я и женюсь, когда-нибудь, то исключительно на такой девушке.

— Такой, это какой?

— Такой, как наша Катя. Такой же смешной до умиления.

Игорь достал уже третью сигарету и в раздражении сказал:

— А хозяин, похоже, не очень-то вежлив. Мы тут с тобой все Вини-Пуха вспоминали, так вот, если помнишь — был там и умный кролик.

— Как же, как же, помню. Кролик был действительно умный. Он угостил Вини и Пятачка медом. Во! Я же говорю, медом с яблоками нас накормят.

Игорь уже открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь в дом открылась и на крыльцо вышел Меркурий.

— Отец наш родной! — Закричал Костя. — Я есть хочу!

Меркурий подошел к молодым людям и извиняющимся тоном проговорил:

— Хозяин давно бы пригласил вас в дом, но Катя все говорила по телефону, и он решил дождаться, когда она закончит свою беседу.

Игорь искренне рассмеялся.

— Так это, оказывается, Катя во всем виновата! Болтушка, — он обратился к девушке, — мы из-за тебя черт-те что передумали. Уж решили, что нас здесь во дворе на ночь оставят.

Катя покраснела и робко посмотрела на мужчин.

— Я, правда, не виновата. Но я с мамой всегда долго говорю.

— Мы так и поняли, что это была мама. — Весело проговорил Костя, — С молодым человеком разговор был бы краток: да, нет, не знаю, не могу! Точка!

Все, кроме Кати засмеялись. Меркурий сделал приглашающий жест рукой.

— Прошу всех в дом.