Часть вторая. Поездка
Костя уже издали увидел Игоря и Катю. Они стояли у самого выхода из парка и о чем-то оживленно болтали. Катя удивленно восхищенными глазами смотрела на Игоря, и ее рот был чуть приоткрыт в удивленной улыбке. Со стороны могло показаться, что она по уши влюблена в своего молодого мужчину. Но Костя знал, что эта девушка практически на весь мир смотрит восхищенно и удивленно.
«А я уже ничему не удивляюсь» — с грустью подумал он о себе.
— Привет молодому поколению! — Костя распахнул руки для объятий.
— Ой! Вы уже подошли. — Радостно воскликнула Катя. — А мы думали, Вы опоздаете.
Мужчины пожали друг другу руки.
— С чего это вдруг я должен был опоздать? — Деланно удивился Костя.
Катя засмущалась и испуганно посмотрела на Игоря. Тот похлопал Костю по плечу.
— Я просветил Катю по поводу твоих ночных дежурств.
— Каких… — Хотел было спросить Костя, но передумал. Лучше уточнить потом у Игоря, что он там про него нарассказывал. Может быть он теперь выглядит в глазах девушки героем. Так не надо развенчивать этот образ.
— Я хотел сказать — каких только ситуаций не бывает. Но надо всегда оставаться человеком и ко всему относиться с юмором.
Катя прыснула смехом в ладошку. Игорь посмотрел на нее осуждающе и сказал:
— Совершенно с тобой согласен Константин, из любых неприятных ситуаций нужно выходить с высоко поднятой головой. Как говорил Горький!
— Что-то я не помню такого у Горького. — Засомневался Костя.
— А и не важно, помнишь или нет. Главное знать.
— Уж больно мудрено говоришь. — Костя поморщился. — Лучше побалуй нас какой-нибудь очередной байкой, а то пока дождемся нашего таинственного экскурсовода, совсем грустно станет.
Игорь пожал плечами.
— Я байками не особо увлекаюсь. Не любитель этого дела, так сказать.
Катя всплеснула руками и, дотронувшись пальчиком до груди Игоря, просительно произнесла:
— Игорь, ты ведь постоянно крутишься среди ментов. Они тебе кучу историй могли рассказать. Вспомни, ну пожалуйста.
— Во-первых, я не кручусь среди ментов, но так и быть. — Он закурил и какое-то время молчал. — Расскажу я вам то, что мне рассказывали, что им рассказывали.
— О великий и могучий русский язык! — Закатил глаза к небу Костя. — И этот человек работает в газете. Можно сказать, несет людям свет просвещения. А потом мы удивляемся необразованности нашей молодежи.
— А что я такого сказал? — Не понял Игорь.
— Ладно, проехали. Давай, излагай свою историю.
— Знакомый рассказывал. Есть у него друг, служит в органах. Ну и на днях жаловался. Перевели его в какое-то хитрое межрегиональное подразделение. Все вроде бы хорошо, и зарплата, и обеспечение, и льготы там разные. Но есть один нюанс. Какой, спрашиваю. Он помялся и говорит. — Название убивает. Главное Управление Министерства Юстиции. Я говорю, ну и что, название как название. У нас и не такое встретить можно. А он говорит, — Не понимаешь? А ты прикинь, врываемся мы на объект, с другими службами. Все люди как люди: работает РУБОП, работает ОБЭП, работает ОМОН. А мы — Внимание! Работает ГУМЮ! Люди ж от смеха на пол начинают падать. Вот такая история.
Катя звонко рассмеялась, а Костя лишь улыбнулся. Эту байку он слышал уже неоднократно, и от того же Игоря, в том числе. Он посмотрел на часы.
— Однако время пить, а нас еще завтраком не кормили. Мой дедушкин хронометр показывает пять минут одиннадцатого.
— Здравствуйте! Вы из редакции «Всеобщей газеты»?
Рядом с ними остановился мужчина с бородой. Он подошел незаметно, буквально возник из ниоткуда. Еще несколько секунд назад вокруг никого не было, и вдруг он появился.
— Добрый день! — Игорь оценивающе оглядел незнакомца. — Мы уж решили, что никто не придет.
— Я давно наблюдаю за вами. Но вас пришло трое, а не двое, как договаривались.
Игорь пожал плечами.
— Это так существенно?
— Это несколько меняет планы нашей дороги. Вы действительно хотите поехать втроем?
— Я не понимаю, какая разница, трое нас или двое, — вступил в разговор Костя, — мы все из редакции. Это вот Игорь, наш начальник отдела. Катя — фотограф, а меня зовут Константин. Я и фотокорреспондент и просто журналист.
Что-то не нравилось Косте во внешности их собеседника. Была какая-то неуловимая фальшь во всем его облике. «Может быть, борода накладная?» — размышлял он, оглядывая незнакомца.
— Одну минуту. Я с вашего позволения сделаю звонок. — Бородач отошел на шаг в сторону и достал трубку телефона. — Они хотят ехать все. — Сказал он в трубку.
Видимо выслушав ответ, он неожиданно улыбнулся, сквозь заросли на своем лице и сказал:
— Хозяин будет рад видеть вас всех.
Игорь с Костей переглянулись. Что-то им обоим не нравилось, но что именно, понять было сложно. Наконец Костя усмехнулся и спросил:
— Скажите, а могу я Вас сфотографировать?
Незнакомец не удивился вопросу и, сделав приглашающий жест рукой, произнес:
— Давайте немного прогуляемся вдоль парка. Я вам кратко объясню, как мы будем ехать и постараюсь ответить на ваши вопросы. Вопросы, пожалуйста, задавайте только по поводу дороги. Все остальное вы узнаете позже. И в части — можно ли меня фотографировать, или нет. Конечно можно. Только здесь-то зачем? Когда мы приедем на место, то снимайте, сколько вашей душе угодно. Захотите ли сами, это уже вы решите.
Все сказанное было непонятным и в то же время ясным. Первой задала вопрос Катя:
— Скажите, а далеко ехать?
— Если пробок на дороге не будет и непредвиденных обстоятельств в пути не произойдет, то часам к восьми вечера мы приедем на место.
— Ого! — Воскликнул Костя. — Однако, не в Магадан ли Вы нас собрались отвезти?
— Да, далековато, — поддержал его Игорь, — это получается, мы назад не завтра вернемся, а только послезавтра?
Бородатый мужчина остановился и стал неспешно объяснять:
— Дорога дальняя, это верно. Когда мы приедем, то вас накормят хорошим, уверяю вас, ужином, далее хозяин познакомит вас с домом. После этого за вечерним кофе и спиртным, если кто употребляет, вам будет рассказана история жизни хозяина. Потом вы отдохнете. У каждого из вас будет своя комната, со всеми удобствами. Ну, а уже утром, после завтрака, с вами проведут экскурсию. И поверьте мне — эта экскурсия вам запомнится на всю жизнь. Ничего подобного вы не видели и никогда больше не увидите.
— А борода у Вас накладная? — Не удержался от вопроса Костя, который все больше и больше раздражался, не понимая сам, почему.
— Борода у меня накладная. И усы тоже. И на лице грим. — Совсем спокойно ответил мужчина.
— Скажите, пожалуйста, как Вас зовут? Наверное, будет удобнее, если мы Вас будем называть по имени. — Катя просительно посмотрела на незнакомца.
— Зовут меня Меркурий. Это не мое настоящее имя, но я привык, что меня называют этим именем. И вы можете так называть. — Он поднял руку, как бы в приветственном жесте.
— А на чем мы будем добираться до вашего тайного жилища? — Спросил Костя. — Самолетами-пароходами или вы нас десять часов на машине будете везти?
— На машине. А вот, кстати, и она. Давайте садиться.
Рядом остановилась большая машина с затемненными стеклами. Меркурий открыл заднюю дверь, приглашая журналистов. В салоне было семь пассажирских мест. Игорь с Костей расположились на задних сиденьях, а Катя устроилась перед ними. Еще ряд мест на переднем ряду остались свободными. Меркурий сел на место рядом с водителем.
— Здравствуйте! — Поприветствовали журналисты водителя.
Тот молча кивнул головой. Был он тоже с бородой и в темных очках. Машина тронулась с места. Меркурий достал телефон и набрав номер произнес в трубку:
— Мы поехали.
Игорь достал какой-то журнал и углубился в чтение, периодически хмыкая. Катя, порывшись в сумочке, выудила оттуда зеркальце и стала прихорашиваться.
— Скажите Меркурий, а если ехать так далеко, то почему бы не добраться поездом? Люблю поезда, едешь, тебя убаюкивает под перестук колес. — Костя любил во всем определенность и сейчас наконец понял, что его раздражало. Неопределенность ситуации.
— Поездом туда не доехать — Не поворачивая головы, ответил Меркурий.
— В глуши дом стоит? А вокруг, наверное, волки злые бегают. У нас Катя волков боится, не съедят ее там?
— Чего это я их боюсь? Они такие милые зверюшки, очень симпатичные.
— Нет, волков там нет. Дом охраняется собаками. И находится он не в глуши. — Проговорил Меркурий.
— Ну, слава Богу! — Дурашливо воскликнул Костя. — А то я за нашу Катеньку отвечаю головой. Ей еще жить и жить, замуж выходить, детей растить.
Игорь рассмеялся в полный голос.
— Ты что? — Удивился Костя.
— Извините. Просто как раз читаю в журнале рубрику — «Цитаты с женских форумов». Вот послушайте парочку шедевров: «Я ему в лицо сказала, или он перестает ездить на свои рыбалки, или я ухожу. Девчонки, мужика нужно ставить на место в первый же день после свадьбы, а то еще распустится». Каково, а!? Или вот еще: «А мой меня каждый год по Испаниям да Турциям катает. И я бы не сказала, что чувствую себя виновато. Это долг мужчины, делать для женщины всё». Ну а это вообще хоть стой, хоть падай: «Он меня как-то попросил посуду помыть. Я ему объяснила, что, когда согласилась жить с ним, я не имела в виду что буду его ишачкой, пусть радуется что хотя бы секс стабильный».
Все засмеялись. Даже Меркурий немного похихикал. Только мрачный водитель даже не улыбнулся.
— Это я вам читал еще нормальным языком. Здесь ведь напечатано со всеми орфографическими ошибками, как эти дамочки и пишут. Это даже не тот исковерканный русский язык, который молодые неучи называют албанским. Якобы — это их сленг! Какой к дьяволу сленг, когда они просто писать правильно не могут. И не знают! Вот в чем беда! — Игорь раздраженно чуть ли не выкрикнул последнюю фразу.
— Ты не прав, дорогой. — Примиряюще сказал Костя. — Тебе сколько, тридцать пять? Вот, ты просто человек уже другого поколения. Ты не можешь понять мировоззрение людей старшего поколения, скажем Олега Афанасьевича, а молодые не могут понять тебя. Так было и так будет всегда.
Машина свернула на окружную дорогу и помчалась на север. На какое-то время все замолчали. Игорь продолжал читать свой журнал, иногда что-то помечая карандашом на полях. Костя безразлично смотрел в окно, думая о том, что вот ему уже за тридцать, а дома как такового нет. Нет жены, о детях вообще говорить глупо. «Надо бы определяться. Жизнь проходит, а жить не для кого». — Философски подумал он.
Костя бросил взгляд на Катю. Девушка увлеченно читала в журнале статью о фотошопах, смешно шевеля накрашенными губками. «А девочка молодец. Молодая, красивая, смешливая вся такая, а к работе серьезно относится». Костя тихо улыбнулся. Вот такую бы ему жену, приятную во всех отношениях. Но, увы, увы! Он был сторонник правила — не заводить романов на работе. Костя был большой бабник, но этого правила всегда придерживался. Даже если и пускал мужские слюни при виде некоторых сотрудниц газеты, лишнего себе не позволял.
Игорь отложил журнал в сторону, неожиданно вспомнив вопрос, который ему задал Олег Афанасьевич: «Скажите Игорь, в Вашем понимании, известность и знаменитость — это разные вещи?». А действительно, какая разница между этими двумя понятиями? Игорь задумался.
Неожиданно его кулаком в бок ткнул Костя и тихо спросил:
— Что вы там про меня хихикались, пока ждали?
Игорь улыбнулся и, наклоняясь к Косте, стал рассказывать.
— Катя спросила меня, почему ты до сих пор не женат. Ну, я же не стал ей объяснять про твою неудачную свадьбу в юности. А рассказал, что ты ночами подрабатываешь в морге. Фотографируешь покойников. Особенно любишь снимать разные части тела у мертвых женщин. Для того, чтобы создать давно тобой задуманную композицию об этом, и потом устроить фотовыставку. Которая будет иметь колоссальный успех. Поэтому ты очень устаешь, и к тому же живые женщины тебя теперь не интересуют.
— Ты, гад! — Костя даже поперхнулся от возмущения. — Катя, неужели ты могла поверить во всю эту чушь!? Я, что, похож на некрофила? Да для меня ощутить прелесть женского тела — это верх блаженства.
— Вот, вот, и я о том же говорю.
— Идиот! — Возмутился Костя. — Живых я люблю баб, понимаешь, живых!
Он повернулся к девушке. Та смотрела на него насмешливыми восторженными глазами.
— И в морге я не подрабатываю. — Уже спокойнее продолжил Костя. — Сплю я по ночам. У себя дома. Один.
— А почему у Вас все-таки нет девушки, Костя? — Улыбнулась ему Катя.
Он хотел ответить, но его перебил Игорь.
— Он не скопил еще денег на калым. Я вот здесь в журнале прочитал еще оду мудрую мысль с женского форума. Так, где она эта мысль, — Игорь полистал журнал, — ага, вот: «В Европе ни одна уважающая себя девушка не согласиться на сожительство до тех пор, пока на ее счет молодой человек не положит 10 тысяч долларов». Вот наш Костя и копит. Я только не понял из этого форума, 10 тысяч — это за один раз или вообще.
— И меня еще все считают балаболом. — Осуждающе сказал Костя. — Да я тебе в подметки не гожусь.
— Костя, — просительно сказала Катя, — и все-таки, почему Вы не женаты?
— Потому, что раньше не встретил такую девушку, как ты. — Серьезно ответил Костя. — Вот теперь мучаюсь. Или мне увольняться, чтобы сделать тебе потом предложение, или тебя уволить.
Катя залилась румянцем. «Господи, а я ведь действительно хочу, чтобы она стала моей женой» — С тоской подумал Костя.
Машина притормозила и остановилась на обочине дороги. Меркурий повернулся к журналистам и проговорил:
— Я вынужден доставить вам некоторое неудобство. Но это вынужденная мера и вы должны понять ее правильно.
Он достал откуда-то из сумки черные повязки с большими наглазниками и протянул их ближайшей к нему Кате.
— Мы не хотим, чтобы вы знали, где находится дом. Поэтому часть пути вам придется ехать с завязанными глазами. Я пересяду к вам в салон на передние сиденья и, с вашего позволения, буду контролировать, чтобы вы не подглядывали.
— Вот это да! — Костя посмотрел на своих спутников. — Мы об этом не договаривались.
— Если вас не устраивают наши условия, — спокойно сказал Меркурий, — то мы отвезем вас назад к Парку Победы и расстанемся. Или вы принимаете наши условия, или экскурсии не будет.
— Мы принимаем условия. — Ответил Игорь и стал надевать повязку, которая оказалась на резинке.
— Мы принимаем бой, сказал Маугли! — Костя тоже надел повязку.
Замешкалась только Катя. Она опять покраснела и спросила:
— Скажите Меркурий, а как долго нам придется ехать с завязанными глазами? Если я… — Она замялась.
— Мы обязательно сделаем остановку. Для туалета. — Правильно ее понял Меркурий. — И потом мы еще остановимся, чтобы перекусить. Дорога дальняя.
Убедившись, что журналисты теперь сидят с повязками на глазах, он пересел в салон, лицом к журналистам и тронул за плечо молчаливого водителя. Машина тронулась с места.
— Зато будет, что вспомнить. — Костя заложил руки за голову и потянулся. — Подремать, что ли. Вы бы Меркурий музычку, какую-нибудь, поставили, а то действительно можно заснуть.
— Да, действительно, можно попросить радио включить. — Откликнулся Игорь.
— Увы, но здесь нет радио. — Сказал Меркурий.
— Как нет радио, а магнитола? — Удивился Костя.
— И магнитолы тоже нет. Она здесь не нужна. Чтобы вам было не очень скучно, я почитаю вам стихи.
Я давно уже маму не вижу,
Разделила меня с ней судьба,
И за то я себя ненавижу,
Что ее я сердил иногда.
Моя мама березкою белой,
Средь тайги улыбается мне…
Чем дальше читал стихи Меркурий, тем тоскливее становилось на сердце у Игоря. Он вспомнил, что в юности тоже писал стихи, и посвящал их своим мимолетным подругам. Подруг было много, и в каждую он влюблялся как в первую и единственную. И каждой писал стихи. И о каждой думал, что вот это она, та с которой он пройдет по жизни. Но потом страсть утихала и примерно через месяц его начинала раздражать та, которой он еще недавно клялся в любви. А потом он встретил Аллу, свою будущую жену. Начало их знакомства было как под копирку с остальными девушками — пламенная страсть, стихи, обещание любить вечно. Но неожиданно Алла сообщила ему, что беременна. И он повел себя как последний трус. Он сбежал от нее. Не отвечал на ее звонки и не появлялся в обществе их общих знакомых. Так прошел месяц. И с каждым днем Игорь понимал, что ему не нужна уже другая женщина, он хочет видеть рядом с собой Аллу, смотреть в ее глаза и целовать ее губы. Через месяц он не выдержал этой пытки расставанием и пришел к ней домой. Дверь ему открыл ее отец и ни слова не говоря, дал ему в зубы.
— Меркурий! — Прервал воспоминания Игоря голос Кости. — Стихи Вы читаете хорошие и читаете их хорошо. Но они очень печальные. А когда сидишь с завязанными глазами, то представляешь себя не очень уютно. Почитайте какие-нибудь веселые стихи.
— Веселых стихов никогда не писал и не знаю их. — Ответил Меркурий. — Могу рассказать веселую историю, которая приключилась лет десять назад с моей бывшей знакомой. Она тогда была учительницей в младших классах. Подходит как-то к ней во время перемены маленькая, серьезная второклассница в очочках и спрашивает: — Лариса Ивановна, что такое — минет? Моя знакомая медленно теряет сознание — семью любопытного ребенка она знает давно. Хорошие, солидные люди, слов таких дома никогда не употребляют. Откуда ребенок знает такое слово? Но, подавив в себе ненужные чувства, педагог все же, аккуратно начинает вываживать из ребенка сведения: — Девочка, а где ты это услышала? И от кого? — А в"Родной речи"написано. — Спокойно отвечает девочка. Полный шок бедной учительницы, но, все же стараясь не упасть в обморок от услышанного, она просит показать, где это написано. Девочка достает учебник, открывает его на нужной странице и читает: — Когда Илье Муромцу минет тридцать лет.
Все, кроме, водителя, посмеялись, но не очень громко. Когда у тебя завязаны глаза, даже если известно, что это ненадолго, все равно есть ощущение дискомфорта.
Некоторое время все ехали в молчании. Катя нащупала у себя в сумочке плеер и вставила наушники в уши. Костя скрестил руки и, прислонившись головой к боковому стеклу, задремал.
Игорь опять предался воспоминаниям. После случившегося, когда отец Аллы ударил его по лицу, он каждый вечер приходил к ней домой. Дверь ему все так же открывал ее отец, но больше не бил. А молча, одной рукой отталкивал Игоря, а другой закрывал дверь. Так продолжалось неделю. А в воскресенье, он хорошо запомнил, что это было воскресенье, ее отец не стал отталкивать Игоря, а молча посторонился, пропуская в квартиру. Он тихо прошел в комнату Аллы и встал перед ней на колени. И стоял так около часа. И она стояла и молчала. Потом взяла его голову, сильно прижала к себе и разрыдалась. А на следующий день они подали заявление в ЗАГС.
Он очнулся от воспоминаний, потому что понял — машина давно стоит и не трогается с места. Хлопнула дверца. И опять наступила тишина. Игорь протянул руку вперед и нащупал плечо Кати.
— Игорь, Вы что? — Испуганно спросила девушка.
— Почему мы стоим?
— Может мы уже приехали? Тогда, рота подъем! — Воскликнул проснувшийся Костя.
Ему никто не ответил. Костя похлопал в ладоши.
— Эй, люди!
— Может нас завезли в лес и бросили? — Опять испуганно спросила Катя. — Давайте посмотрим.
Она поднесла руку к повязке, но тут раздался звон колокольчика. Катя быстро отдернула руку.
— Ой, кто здесь?
Хлопнула дверца, и раздался голос Меркурия.
— Можете снять повязки. Время перекусить, перекурить, ну и другие желания исполнить.
Все быстро поснимали с себя повязки и стали оглядываться. Машина стояла на поляне в окружении леса. Было непонятно, каким образом они сюда попали — дорог и даже тропинок вокруг не наблюдалось.
— Можно выходить. — Меркурий распахнул дверцу. — Рядом столик стоит, там все необходимое для принятия пищи.
Один за другим все вышли из машины. Там остался только водитель. Катя, оглядевшись по сторонам, пошла в заросли кустарника. Игорь с Костей подошли к раскладному столику, на котором лежали различные бутерброды и стоял большой термос с надетыми на него одноразовыми кружками.
— Неплохо. — Сказал Костя. — Если бы еще и бутылочка коньяка была! — Он мечтательно почмокал губами.
— Коньяк будет вечером, когда доберемся до дома. — Проговорил подошедший Меркурий.
— Вы с таким уважением всегда говорите про этот загадочный дом, что так и хочется написать его с большой буквы. — Игорь взял тарелку и стал выбирать бутерброд.
— Так и напишите с большой буквы. Вам никто не мешает. — Улыбнулся Меркурий.
Из леса вышла Катя и подойдя к мужчинам, грустно спросила у бородача:
— Кроме кофе, или чего там у Вас в термосе, у Вас не найдется просто воды?
Меркурий наклонился и достал из-под столика бутыль с минеральной водой.
— Вам полить?
— Если Вам не трудно?
Через десять минут, когда все насытились, и курильшики затянулись дымом своих сигарет, Катя спросила у их сопровождающего:
— Скажите, пожалуйста, Меркурий, а почему наш шофер не кушает с нами?
— Он покушает вечером.
— Я дико извиняюсь, — Вмешался Костя, — но почему он у вас такой молчаливый? И вообще он очень странный. Я первый раз в жизни вижу шофера, который в дороге, в дальней дороге, не слушает музыку. Никакую!
— Я тоже не люблю слушать музыку. — Улыбнулся Меркурий. — А Слава, наш водитель, просто глухой.
— Ой, бедненький! — Всплеснула руками Катя. — Как мне его жалко.
— А вот жалеть его не надо. Он очень счастливый человек. — Меркурий внимательно посмотрел на Катю. — Потому что у него есть работа. Очень любимая работа.
— Вы считаете, что самое главное в жизни — это любимая работа? — Спросил Игорь, старательно разглядывая окружающие заросли, пытаясь понять, как же сюда заехала машина. Если, только петляя между деревьями.
Меркурий стал складывать в сумку продукты, оставшиеся на столе. Катя кинулась ему помогать, но он так осуждающе посмотрел на нее, что она оставила в покое свои попытки. Уложив все в сумку и сложив столик, Меркурий открыл багажник на крыше автомобиля, и все туда убрал. Только после этого он повернулся к Игорю и ответил:
— Давным-давно была сказана мудрая фраза: счастье — это когда утром тебе хочется идти на работу, а вечером хочется идти домой. Я с ней полностью согласен.
Игорь пожал плечами.
— Возможно, так оно и есть. Но если работа нравится, то человек обычно веселый, в хорошем настроении. А по Вашему Славе я бы этого не сказал. Даже несмотря на то, что он глухой, уж извините меня.
Меркурий внимательно посмотрел на Игоря. Нехороший это был взгляд, какой-то холодный, проникающий до глубины души. Потом бородач опять улыбнулся.
— И все же Слава счастливый человек. Хотя и глухой. И к тому же немой.
Журналисты молчали.
— И у него нет левого глаза.
У Кати расширились глаза, и она обхватила ладонями свои щеки, пунцового цвета.
Меркурий говорил медленно, не повышая голоса, и оттого его слова звучали еще зловещее.
— И он не может есть обычную пищу. У него вставлен катетор.
У Игоря к горлу подкатил комок, и он пытался справиться с неприятными ощущениями, возникшими в желудке.
— И ко всему прочему — Слава оскоплен. Он никогда не сможет узнать радость отцовства.
Катя закрыла рот двумя руками и кинулась в кусты. Ее сильно тошнило.
— А Славе всего-навсего двадцать пять лет. — Окончательно добил всех Меркурий.
— Петр Никитич, не заняты? — В кабинет заглянул Олег Афанасьевич.
Зубрилин махнул рукой.
— Заходи.
— Что хотели? Вроде утром все обговорили. — Олег Афанасьевич присел на краешек стула и по привычке стал протирать очки.
Зубрилин вылез из-за стола и, вышагивая по кабинету, заговорил:
— Заезжал час назад ко мне Игнатьев, из журнала «Любимые факты», знаешь такого?
— Знаю. — Медленно ответил собеседник. — И журнал знаю и Игнатьева тоже.
Зубрилин прекратил хождение из угла в угол и сел на стул, напротив Олега Афанасьевича.
— Поболтали мы с ним о том, о сем. А потом я каким-то лядом поделился с ним информацией о приглашении моих ребят на некую шокирующую экскурсию.
— И что? — Осипшим голосом спросил ветеран газеты.
— А то! — Зубрилин опять вскочил и начал вымерять кабинет шагами. Как всегда, досталось дивану. — Похоже, мои ребятки действительно будут чем-то шокированы.
— Чем? — Совсем тихо пробормотал Олег Афанасьевич.
— Не знаю! Но вот Игнатьев, бледнея и краснея, рассказал мне, что его журналисты тоже ездили в некий дом на некую экскурсию. И были в шоке.
Зубрилин помолчал.
— Подробностей не знаю! Не сказал мне подробностей Игнатьев. Боится он! Видно было, что боится.
Олег Афанасьевич довел чисткой стекла очков до зеркального блеска, и водрузил их на нос.
— Что-то я не читал никакого шокирующего меня репортажа в «Любимых фактах», хотя покупаю их регулярно.
— А статьи не было. Не было! Ты что, не понял? Ее побоялись давать в печать.
Главный редактор уставился в окно.
— А я вот не побоюсь! Что бы там ни оказалось, ты слышишь, я это опубликую! «Бомба», так «бомба»! Иначе газете конец.
Дальше они ехали в полном молчании. Костя старательно пытался заснуть и это ему почти удавалось. Игорь думал о том, что хорошо бы вернуться домой завтра к вечеру, в очередной раз помириться с Аллой и просидеть с ней до полночи, вспоминая какую-нибудь ерунду из детства. Катя ни о чем не думала. Она просто мысленно жалела своей женской жалостью бедного Славу. Ей хотелось сделать для него что-то хорошее, но она знала, что даже дотронуться до него ей будет страшно. Так и жалела. Мысленно. Не понимая как. Слезы выступили на ее глазах, и она машинально подняла руку, чтобы их вытереть.
— Катя! — Голос Меркурия был напряжен.
— Нет, нет, я просто поправить повязку. — Испуганно сказала она.
— Пивка бы сейчас холодного. — Мечтательно подал голос проснувшийся Костя. — Да пару бутылочек. Кстати, Меркурий, нам долго еще осталось жить в потемках?
— Через полчаса сделаем остановку. А там уже рукой подать. Потерпите.
— Терпим, терпим. Терпение и труд все перетрут. Так моя мама говорила раньше. — Костя с хрустом потянулся и громко зевнул. — Нет, хорош спать, а то ночью маяться буду. Знаю я себя.
— Хотите в загадки поиграем? — Неожиданно предложил Меркурий. — Так и время быстрее пойдет.
— А давайте! — Костя уселся поудобнее. — Загадка Ваша, загадка наша, идет?
— Идет. Вот первая загадка: что означает фраза — козел отпущения?
— Ну это мы знаем. — Усмехнулся Костя. — Как никак институты заканчивали. История этого выражения такова: у древних евреев существовал обряд отпущения грехов. Священник возлагал обе руки на голову живого козла, тем самым как бы перекладывая на него грехи всего народа. После этого козла изгоняли в пустыню. Прошло много-много лет, обряда уже не существует, а выражение все живёт. Правильно я ответил? Отвечаю — правильно!
— Много знаешь, плохо кончишь. — Подал голос Игорь.
— На разные реплики с трибун я не отвечаю. — Костя поднял ладонь правой руки и продолжил. — Ибо я есмь цезарь и слово мое единственно верное!
— Ну, ты наплел. Смешал все в кучу. Цезарь и старославянский язык, каким боком друг к другу лежат? Сам-то понял, что наговорил? — Игорь повернул голову в сторону собеседника, как будто мог его видеть сквозь черную повязку.
— А наплевать, понял или не понял. Главное — красиво сказал. — Костя начал раздражаться, сам не зная почему.
— Если вы позволите, — проговорил Меркурий, — то я хотел бы услышать ваш вопрос.
— Сейчас, сейчас. — Костя задумался. — Вот раз мне тут некоторые упрек высказали, по поводу старославянского, то я и вопрос задам тоже оттуда. Из глубины веков. Ответьте мне Меркурий — кто такой мастер кислых щей?
— Вопрос легкий. — Сказал бородач. — Если кого-нибудь в старину называли мастером кислых щей, это означало, что ни на что путное он не годен. Потому, что кислые щи — это немудрёная крестьянская еда: водичка да квашеная капуста. Приготовить их не составляло особых трудностей. Я ответил?
Костя захлопал в ладоши.
— Браво! Вы меня все больше восхищаете. Все-то Вы знаете. Заканчивали что-нибудь филологическое?
— Нет. Я ничего не заканчивал. Восемь классов и все.
— Извините. — Серьезно сказал Костя. — Я не хотел Вас обидеть.
Меркурий усмехнулся.
— Обидеть Вы меня не могли. Даже если бы и захотели. Наоборот. Ваши слова означают, что меня похвалили. А вот и место нашего перекура. Сейчас остановимся и можно будет снять повязки.
С первого взгляда казалось, что эта поляна как две капли воды похожа на место их предыдущей остановки. Но это только с первого взгляда. Эта поляна была больше, а заросли вокруг гуще. Зато сразу было видно, откуда они приехали, между деревьев виднелась лесная дорога. Справа от машины росли кустарники малины. И Катя восторженно стала гладить осыпанные ягодами кусты.
— Что ты их гладишь, их кушать надо. — Улыбнулся Игорь.
— Жалко. Такая красота! — Девушка полезла в сумку и достала фотоаппарат.
Костя между тем зашел в лес, а когда вернулся, то в руке у него был большой красивый боровик. Катя кинулась к нему.
— Стойте там! Поднимите руку с грибом! Отлично! — Она снимала кадр за кадром, радостно улыбаясь.
— Много ли человеку надо для счастья. — Обращаясь к Меркурию, сказал Игорь. — Молодая, радуется всему, что видит вокруг. Это к теме о счастье.
— Мы с Вами Игорь, еще поговорим на тему счастья. Когда поедем назад, в город.
Спустя пятнадцать минут все уселись в машину и поехали дальше. В дороге Костя с Меркурием опять завели беседу, на этот раз о предсказаниях. Костя разгорячился, доказывая, что все предсказания, это чушь на постном масле. Меркурий приводил исторические примеры, верно предсказанных событий.
Игорь слушал в пол уха, удивляясь только начитанности Меркурия. Он сам бы поговорил на эту тему, но спорить с завязанными глазами ему не хотелось.
Катя спокойно слушала музыку из плеера, уже совершенно забыв о своей жалости. Она размечталась о том, что наконец-то в газете появятся фотографии, сделанные ее рукой. И не просто фотографии, а целый фоторепортаж. Ее мама будет счастлива за свою дочь. А ради мамы Катя готова была сделать многое. «Как приедем, надо будет сразу позвонить маме, чтобы не волновалась» — подумала она.
Машина остановилась и Меркурий, похоже, вышел из нее. Затем раздался какой-то непонятный скрип.
— Неужели приехали? — Шепотом сказал Костя.
— Похоже на то. — Также шепотом ответил Игорь.
Машина дернулась и медленно поехала дальше. Однако Меркурий назад не вернулся.
Проехав совсем немного, машина остановилась, и перестал работать двигатель. Дверь в машине открылась.
— Вот мы и приехали. — Сказал Меркурий. — Можете снимать повязки и выходить.
Журналисты сняли повязки с глаз и огляделись.
Автомобиль стоял невдалеке от большого каменного двухэтажного дома. Только крыльцо было деревянным, как в деревенских домах, с узорчатой резьбой и коньком на угловатой крыше. Фасад здания венчали пять окон в ряд на каждом этаже. Никаких изысков не наблюдалось, дом как дом. если бы не крыльцо, то и глаз остановить не на чем.
Первым из машины вышел Костя и сладко потянулся, подняв руки вверх.
— О, наконец-то свобода! Да здравствует вольный ветер и синее небо!
Небо было далеко не синее, а серое в разводах осенних облаков. Но после долгой дороги с закрытыми глазами даже холодный ветер вызвал у Кости радостное возбуждение.
Последней из машины, за Игорем, вышла Катя и обратилась к Меркурию:
— Простите, а Вы не можете нам теперь отдать трубки? Мне надо маме позвонить, она уже, наверное, волнуется.
Меркурий раздвинул губы в своей загадочной улыбке.
— Да, конечно, Катя. Можете звонить, кому хотите и сколько хотите. У нас примерно минут двадцать на звонки и перекур.
Он достал из карманов три сотовых телефона и протянул молодым людям. Катя сразу включила свою трубку и нахмурив брови стала листать список непринятых звонков. Чем дольше она просматривала все звонки, тем больше хмурилась. Звонок от мамы был только один. И это могло означать только одно, что ее мама очень обиделась.
— Ну, я же предупреждала тебя мамулька! — Прошептала Катя расстроенным голосом. — Не надо на меня сердиться.
Костя свой телефон не включал, (кому звонить то?) а с грустной улыбкой наблюдал за Катей. За тем, как шевелятся ее губы, как хмурятся тонкие брови. «Интересно, а какой вкус у ее губ?» — Подумал он. «Ведь целует кто-то эти губы. Целует. Но это не я».
Игорь уже успел поговорить с Аллой, послав ей горячий поцелуй и пообещав вернуться завтра вечером, а Катя все еще проверяла непринятые звонки. Наконец она вздохнула и набрала номер мамы.
— Здравствуй мамулька, это я!
Меркурий тронул за плечо Костю.
— Если Вы хотите покурить, то курите здесь. В доме курит только один хозяин, а все остальные выходят на перекур на улицу.
— Как? А зимой? На улице холодно, да и ветерок бывает такой, что просто не прикурить.
— Не совсем на улице, а вон в той будочке. — Меркурий показал рукой на небольшую будку, которая стояла вплотную к крыльцу и с первого взгляда казалась его продолжением.
Приглядевшись внимательней, Костя заметил, что деревянное крыльцо разделено на две части стеклянной перегородкой. «Забавно, — подумал он, — оригинальная конструкция». Он закурил и стал оглядывать окрестности. И чем больше он всматривался в окружающую действительность, тем больше удивлялся.
С обеих сторон от дома шел высокий забор, до уровня второго этажа. Да и весь участок земли, окружающий видимую часть дома, был окружен каменным забором. С первого взгляда казалось, что ничего необычного здесь нет. Но это только с первого взгляда. У правой стены находилась непонятная конструкция, немного напоминающая душевую кабинку. Только от угла дома до нее был укреплен металлический брус на опорах. А за кабинкой из каменного забора торчали металлические крюки. Они совсем не вписывались в окружающую обстановку.
— Интересно, зачем они нужны? — Подошедший Игорь также с любопытством рассматривал непонятные детали забора.
— Спросим. Узнаем. Поймем. — Костя посмотрел на Игоря и добавил. — А вообще мне здесь не нравится. Есть ощущение чего-то нехорошего. Просто в воздухе витает какая-то зловещая тайна.
— Собственно для этого нас сюда и пригласили. — Криво усмехнулся Игорь. — Чтобы шокировать до невозможности.
— Кто-то там по дороге по поводу моего литературного русского языка плохие слова говорил. Не помнишь кто? — Костя ткнул пальцем в грудь Игоря.
Тот удивленно посмотрел на товарища и непонимающе пожал плечами.
— Причем здесь литературный язык?
— Как причем? — Театрально поднял руки Костя. — Послушай сам себя: шокировать до невозможности!
— Ладно, ладно! Я надеюсь, что мы не зря сюда приехали. Будем все шокированы, пусть не до невозможности, но хотя бы до потери пульса.
Костя засмеялся. Несмотря на то, что у него действительно было ощущение чего-то неприятного, но это чувство не могло перебороть его веселый нрав.
— А вот еще нечто любопытное. — Игорь кивнул в сторону ворот, откуда они приехали.
Около обычной, стандартной, как подумал Костя, будки охраны, вдоль забора протянулся ряд из четырех собачьих конур.
— И что же здесь необычного? — Костя непонимающе уставился на собеседника. — Будки как будки. То, что их четыре… ну может для того, чтобы собачкам не грустно было по одной. Вечером их, наверное, выпускают на территорию, дом сторожить.
— А ты невнимателен. Обрати внимание — все лазы в будках закрыты железной решеткой.
Игорь закурил вторую сигарету и протянул зажигалку Косте, который тоже достал еще одну сигарету.
— Хм. А ты прав любезный. Странно это. Хотя если подумать ничего странного нет. Возможно, там такие волкодавы, что один их вид весь обслуживающий персонал в дрожь вводит. И есть один или два охранника, которых они, собачки эти, только и слушаются. Вечером выпускают собачек на волю, а рано утром опять запирают по будкам.
— Возможно. Но вот как это ты мне объяснишь?
В углу забора стояла большая оранжевая цистерна, на которой красовалась надпись —
"Вакуум".
Костя похлопал в ладоши и весело уставился на Игоря.
— Лично я ничего удивительного не наблюдаю. Представляешь ситуацию: Меркурий прибегает к хозяину и кричит — Василий Петрович, или как его там зовут? — неважно, у нас катастрофа! — заканчивается вакуум, срочно надо еще 10 кубов!
— Да, да, — Усмехнулся Игорь, — а хозяин ему типа отвечает: куда весь вакуум дели, только вчера ведь привезли.
— Хозяин, хочешь, верь, хочешь, нет, а вчера на поливку огорода весь ушел! — Подражая под голос Меркурия, сказал Костя.
— Вот вопрос только у меня есть один, — серьезно сказал Игорь. — Как его будут выгружать, вакуум этот?
Они молча курили, разглядывая теперь уже забор с левой стороны от дома. Ничего примечательного там не было, если не считать одиноко стоящего крупного чурбана, с воткнутым в него большим топором.
— Прямо-таки лобное место напоминает. Не хватает для полной картины палача и красивой обнаженной девушки с головой на плахе. — Невесело пошутил Игорь.
— Палача говоришь? — Задумчиво произнес Костя.
Он посмотрел в глаза Игорю.
— Слушай, а я сейчас понял, почему мне здесь так некомфортно.
— Почему?
— У меня такое чувство, что за нами кто-то все время наблюдает. Причем наблюдает с пристрастием. Типа, казнить их или помиловать.
Игорь сердито бросил окурок на землю и затоптал его каблуком. Ему не хотелось признаться, что такое же чувство гнетет и его.
— В конце концов нам все объяснят. И сейчас не средние века. — Сказал он раздраженно.
— Это ты к чему? — Не понял Костя.
— А к тому. Стоило ли нас приглашать только для того, чтобы казнить сразу по приезду?
— А никто и не говорит, что сразу. — Хохотнул Костя. — Вот накормят для начала печеными яблоками с медом, чтобы наше мясцо было послаще и ужо тогда…
Игорь недовольно дернул плечом и сердито посмотрел на собеседника.
— Ты бываешь когда-нибудь серьезным? Или всю жизнь так и будешь хоханьки да хаханьки.
Костя приобнял Игоря за плечи и успокаивающе сказал:
— Что ты разгорячился милый мой товарищ? Я вот иногда смотрю на тебя и думаю — а хорошо, что я не женат. Иначе тоже стал бы такой же дерганый.
— На тебя дурака, даже обижаться грешно. — Игорь наконец улыбнулся.
— Эх, — мечтательно проговорил Костя, — если бы все в мире были такими дураками как я, то мир был бы прекрасен и удивителен!
Он мечтательно поднял глаза к нему, но неожиданно встрепенулся.
— Господи, а когда нас в дом то поведут? Я, честно говоря, хочу в туалет, хочу помыться, хочу кушать в конце концов! Где наш любезный провожатый?
Мужчины стали оглядываться по сторонам, но Меркурия нигде не было видно. Немного в стороне Катя все еще разговаривала по телефону, размахивая левой рукой, что вызвало улыбку у Кости. Машина с сидящим в ней Славой все так же стояла на месте, и создавалось впечатление, что она находится здесь постоянно.
Костя проговорил гнусавым голосом:
— Они постояли еще немного, потом еще немного, а потом Винни-Пух вспомнил, что ему надо идти домой.
— Совершенно с тобой согласен. — Сказал Игорь. — Надеюсь хозяева не думают, что мы свободны до следующей пятницы?
Костя заложил руки за спину и наклонив голову набок стал наблюдать за Катей. После нескольких минут молчания он повернулся к Игорю и иронично заметил:
— Вот если я и женюсь, когда-нибудь, то исключительно на такой девушке.
— Такой, это какой?
— Такой, как наша Катя. Такой же смешной до умиления.
Игорь достал уже третью сигарету и в раздражении сказал:
— А хозяин, похоже, не очень-то вежлив. Мы тут с тобой все Вини-Пуха вспоминали, так вот, если помнишь — был там и умный кролик.
— Как же, как же, помню. Кролик был действительно умный. Он угостил Вини и Пятачка медом. Во! Я же говорю, медом с яблоками нас накормят.
Игорь уже открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь в дом открылась и на крыльцо вышел Меркурий.
— Отец наш родной! — Закричал Костя. — Я есть хочу!
Меркурий подошел к молодым людям и извиняющимся тоном проговорил:
— Хозяин давно бы пригласил вас в дом, но Катя все говорила по телефону, и он решил дождаться, когда она закончит свою беседу.
Игорь искренне рассмеялся.
— Так это, оказывается, Катя во всем виновата! Болтушка, — он обратился к девушке, — мы из-за тебя черт-те что передумали. Уж решили, что нас здесь во дворе на ночь оставят.
Катя покраснела и робко посмотрела на мужчин.
— Я, правда, не виновата. Но я с мамой всегда долго говорю.
— Мы так и поняли, что это была мама. — Весело проговорил Костя, — С молодым человеком разговор был бы краток: да, нет, не знаю, не могу! Точка!
Все, кроме Кати засмеялись. Меркурий сделал приглашающий жест рукой.
— Прошу всех в дом.
