Наследие богов. Книга третья. 12 апостолов

Сергей Матросов

Этрусская цивилизация, греческие боги Олимпа, славянские племена на Балканах, падение Хазарии и непростое решение в принятии истинной веры князем Владимиром. Как может быть это всё связано между собой? Ответ на этот вопрос дают хранители древних знаний тайного города Китеж.

Глава 3

В дорогу начали готовиться сразу же на следующий день. Олег с Михеем пошли в кузню и там долго объясняли мастеровым, как они хотят сделать повозку, чтобы она была удобна для долгого путешествия и имела скрытые места для оружия и золота. Род решил брать с собой целый сундук с золотыми чешуйками и ещё один с самоцветами. «Золото пойдёт на выкуп, да и лишним в дороге не будет, а цветные камешки будем менять на еду» — просто по-хозяйски рассудил он. Сундуки нужно было спрятать в одной из повозок, подальше от чужих глаз. Олег совместно с кузнецами чертил тонким прутиком прямо по земле рисунок будущей повозки и тут же умельцы вносили в этот рисунок свои коррективы. Сама повозка получалась довольно внушительных размеров с прочными стенами и жёсткой крышей над головой. Главным в ней было второе дно, где решили спрятать золото и оружие. Увидав почти готовый рисунок, Род покачал головой.

— В такую телегу нужно впрягать не меньше четырёх коней. А сколько корма с собой нужно будет брать, вы подумали? Зачем нам две повозки, когда мы втроём прекрасно разместимся в одной? И зачем вам столько оружия? — Старик рассмотрел в рисунке огромную нишу под полом, в которой легко могло поместиться несколько человек. — Вы собираетесь с кем-то воевать?

— Лишним никакое оружие не бывает. — Олег пытался отстоять свою точку зрения. — Наверняка кто-то в дороге прибьётся к нашему обозу, да и открыто идти нельзя — только привлечём к себе внимание. Лишние места под крышей в дождь не помешают, а коней нужно иметь в избытке. Летом они сами себя прокормят, но без них мы далеко не уйдём.

Завязавшийся было спор, прервал неожиданно появившийся на кузне Волхем.

— Олег дело говорит. Если открыто вам идти нельзя, значит, нужно прикинуться купцами. А купец без товара, не купец. Вот тебе и весь сказ. Куда-то нужно укладывать товар. Опять же без второй повозки вам не обойтись. А если с конями что? Где вы других возьмёте в безлюдном месте?

Род только отмахнулся от полученных доводов рукой, понимая, что Олег и Волхем как ни крути правы. Не хотелось тянуть за собой огромный хвост, но видать придётся.

— Делайте, как считаете нужным. — Он понял, что без него дело пойдёт быстрее, и направился было в детинец к Атеону, но неожиданно остановился. — А ты что здесь делаешь, Волхем? Ты, кажется, собирался в Киев?

Старый колдун нисколько не смутился и тут же ответил:

— Так вы без моих подсказок даже из Китежа не выедете. — Острый взгляд Рода, заставил его открыть свои планы. — А чего нам порознь идти? Дорога до Новгорода одна — вот и поедем вместе. Вместе оно всегда веселей будет.

Хитрец и тут выторговал себе место в крытой повозке. Род только улыбнулся ему в ответ и продолжил свой путь в детинец. Предстоящий разговор с Атеоном сжимал сердце и тревожил его душу. Атеон замкнулся в себе и встреч с Родом не искал. Все прекрасно понимали, что это была не обида на то, что его оставляют в одиночестве. Это было сродни дремучей тоски и сердечных переживаний за своих близких ему людей. Из своей комнаты в детинце он почти не выходил, проводя время в написании какой-то книги. О чём она никто не знал и с вопросами по этому поводу его не тревожили, прекрасно зная, что когда книга будет готова, главный хранитель пещеры сам всё о ней скажет. Род тихонько отворил дверь в комнату Атеона и увидел того сидящим за массивным столом, с усердием и аккуратностью, присущей только ему, выводящим ровные буквицы на белоснежном пергаменте.

— Ты совсем не выходишь на свет, Атеон. — Род прошёл в комнату, с участием и тревогой в голосе обратился к другу. — Твоя кожа стала белее пергамента. Без солнца нельзя — хворь изъест.

Атеон отложил в сторону заострённую палочку для письма и повернулся на голос.

— Это ты Род? Какое тебе дело до моей кожи? — Голос старика таил какое-то безразличие ко всему происходящему вокруг него. — Ты хотел что-то спросить? Спрашивай и уходи. До конца дня мне нужно закончить страницу.

У самого Рода кошки скребли на душе, а сердце было не на месте. На протяжении всей их жизни они поддерживали друг друга и словом и делом, потому и знали друг друга как никто другой. Род прекрасно понимал, что причиной всему его отъезд из Китежа и ещё то, что он принял это решение сам, без долгой беседы с другом. Такого раньше не было. Атеон замкнулся, перестал говорить со всеми и заперся у себя в комнате, словно отшельник.

— Я знаю, что не прав. — Род начал этот разговор, понимая, что он может быть последним на их жизненном пути. — Не ехать не могу. Люди должны знать всё о своих Богах и предках. Ты сам не раз об этом говорил. Об этом великом исходе апостолов должны все знать. Были времена, когда творились великие дела, а об этом никто не знает. Разве это справедливо?

Род на какое-то время замолчал, ожидая реакции Атеона, но её не последовало. Старик молчал и смотрел пустыми глазами в пространство.

— Мало того — апостолов нужно вернуть. Я уверен, что их кто-то держит в плену и не пускает на родину. Разве это не благая цель? А ты только представь, сколько я запишу сведений об их походе? Наверняка сохранились среди людей какие-то сказания и былины. По их следу будет легко идти потому, что там, где они прошли, вырастали целые города и возводились прекраснейшие храмы. И, наконец, если я их не верну, то на наших землях будет править зло, а простые люди будут рабами этого зла. Нужно вернуть свет и истину домой.

Род закончил и ждал теперь ответа на свои вопросы. Атеон не спешил с ответом, и у него был сейчас такой вид, будто всё это его никоим образом не касается. Он поднялся со своего кресла и подошёл к окошку. Солнце было в полной силе и от его весёлых лучей по стенам комнаты бегали солнечные зайчики, отражённые от стеклища. Наконец Атеон повернулся к Роду лицом.

— То, что ты делаешь богоугодные дела, я не сомневаюсь. Как и не сомневаюсь в том, что ты найдёшь апостолов. — Голос старца был глух и печален. — Я хочу донести до тебя нечто другое.

— Говори, я внимательно тебя слушаю.

— Тебе никогда не приходило в голову, что апостолов не просто так держат где-то взаперти? Что их с каким-то умыслом не пускают назад на родину? Только вот вопрос — кто может обладать такой силой, чтобы удержать их от возвращения? — Род молчал, не зная, что ответить. — Молчишь? Правильно делаешь, что молчишь. — Атеон, как оказалось, видел предстоящий поход несколько с иной стороны и намного дальше мог предвидеть всё, что может случиться с искателями апостолов. — Кто-то более могущественный стоит за всем этим. Только этот кто-то никогда и не за какое золото не отпустит своих пленников домой. Так ему нужно.

— Ты говоришь страшные вещи. — Род, наконец, обрёл дар речи. — Откуда тебе это известно? Ты заранее обрекаешь всё наше дело на неудачу.

— Я желаю вам только победы, и что бы вы все вернулись в Китеж целыми и невредимыми. Вот чего я вам желаю. А насчёт того, откуда мне это известно, скажу так — в мире что-то изменилось. Не заметили этого только такие, как ты. Откуда-то появилась огромная сила — не чета нашим апостолам. Боюсь, что если ты не поймёшь природу этой силы, то она потом не раз сыграет злую шутку с вами всеми. Вполне возможно, что увлёкшись поисками, вы не заметите главного и уже никогда не сможете вернуться назад. Вот Род чего я боюсь. Но решение ты уже принял сам, и отговаривать тебя нет никакого смысла. Идите и помните, что здесь в Китеже вас будут ждать ровно столько, насколько это возможно.

Такого откровения Род не ожидал услышать от своего друга. Однако он прекрасно понимал всю его озабоченность предстоящим походом и ответственность за каждого из них. Атеон всегда слыл мудрецом и правидцем. Даже он сам не понимал, откуда тот черпает свои познания. Возможно частое пребывание в пещере, давало нечто большее, чем просто знания. Род не мог этого понять, поскольку большую часть времени проводил в бесконечных поисках по всему белому свету и был лишён подобного дара предвидения.

— Я услышал тебя Атеон. Ты многое знаешь и видишь наперёд, но есть ещё одна сила, которую не остановить ни мне ни тебе — это сила познания и правды. Мы все имеем право на это, и главное в этом — врождённое чувство справедливости, которое гонит таких как я вперёд в поисках истины, и не остановит даже если на кону таких поисков стоит сама жизнь. Спасибо тебе за напутствие и открытое сердце. Я верю в то, что мы найдём апостолов, а как там сложится дальше, я не хочу думать. У нас есть цель — благородная цель, и с лёгким сердцем мы отправляемся в дорогу. Теперь это наш путь. Надеюсь, что мы все вернёмся, и не раз будем вспоминать как стояли у истоков этого пути, трудные и счастливые дни, проведённые в дороге. Прощай хранитель и не поминай лихом.

Они обнялись у порога, как это было раньше, расставаясь добрыми друзьями и соратниками по своему нелёгкому пути хранителей памяти предков.

Весеннее солнышко постепенно прогревало и сушило влажную от снега землю. Кое-где уже начали пробиваться первые бледно-зелёные ростки. В воздухе запахло тёплой свежестью. У городской кузни столпилось немало любопытных поглазеть на работу своих кузнецов и плотников. Две, похожие друг на друга повозки, словно дома не колёсах, стояли рядом, а несколько рабочих заканчивали смолить дно в одной из них. Род с Олегом стояли тут же и наблюдали за не совсем понятными действиями строителей китежского чуда. Разглядев удивление и неуверенность в глазах заказчиков, к ним подошёл сам главный кузнец Ярий. Высокого роста и крепкого телосложения, всегда угрюмый, но с застенчивыми глазами, этакий витязь с сохой в руках. Как бы извиняясь за содеянное, он своим густым басом заставил замолчать без перебоя рядом щебечущую молодёжь:

— Чем недоволен воевода? Али чем не угодил и тебе старейшина?

Олег указал рукой на одну из повозок.

— Какие-то они у тебя огромные вышли. А зачем дно смолите? Это же не лодка, чтобы её смолить. Наверное, тяжёлая получилась? Это ж сколько в неё коней впрягать придётся, чтобы её с места сдвинуть?

Кузнец усмехнулся в чёрную как смоль бороду и слегка смущаясь, начал объяснять несговорчивым купцам устройство не то лодки, не то повозки:

— Мы тут посидели с мужиками, покумекали и вот что решили. — При слове решили Род нахмурил брови. — Дорога вам предстоит дальняя через леса, поля и реки. Если по полям и лесам повозка пройдёт, то по воде никак. Вот мы и решили сделать её плавучей. Вы коней только отвяжите и тихонько её в воду подтолкните.

Ярий открыл дверцу кибитки и пригласил всех подойти и посмотреть на ещё одно устройство. У каждой из стенок был прикреплён кривой толстый прут. Кузнец отцепил один, и вставил его одним концом в отверстие квадратной формы, проделанное прямо в стенке повозки.

— Если этот рычажок покрутить, то колёса повозки начнут вращаться, и она поплывёт словно лодка. Вот так вот. Удобно будет переправляться с берега на берег.

— Ай да умелец. — Род понял задумку мастеровых. — Этак мы сократим свой путь вдвое, а то и втрое. Ай, да молодец Ярий.

— Я то, что? — Кузнец смущённо пожал огромными плечами. — Это всем миром соображали, а я только делал. И вы не смотрите, что она громоздкая получилась. Сама повозка лёгкая — можно вчетвером на руках нести. А ящики скрытные, как и велели в днище приспособили. Только тут секрет один знать нужно, чтобы открыть их.

Восторгу новоявленных купцов не было предела. Прямо с кузни в приподнятом настроении они пошли к скорнякам. Там во главе с Михеем несколько человек заканчивали готовить сбрую и всю оснастку для лошадей. Всё готовилось на совесть с двойной прочностью. В дороге многое, что может произойти. Не хотелось из-за пустяков застревать в пути и терять драгоценное время. Там же собирали и нехитрый купеческий товар: выделанные шкуры животных, меха, пеньку и душистые масла, приготовленные из горных трав. Двое дружинников Олега Гордей и Тихон, готовили к походу лошадей и оружие. Крепкие, молодые и не без бога в голове, они отобрали целую кучу разнообразного оружия, которого бы хватило на целую дружину. Увидев всё это, Род схватился за голову.

— Это куда всё? Мы что, воевать едем?

Олег с улыбкой на лице, успокоил старца.

— Я уже тебе говорил, что оружие лишним не бывает. Мало ли как оно там сложится. А если вдруг понадобится — где тогда брать? Колья строгать?

Не желая ссориться с Олегом, Род отошёл в сторону и больше не возмущался. Ещё через два дня к отъезду всё было готово.

Провожать старейшину и воеводу пришёл весь городок. После обязательных поклонов и заверений в обязательном возвращении, повозки, наконец, тронулись в путь, и вышли за городские ворота. Парой лошадей первой повозки управлял Михей, а второй Тихон. Под днищем первой повозки спрятали сундуки с золотом и самоцветами. Олег строго настрого наказал Гордею ни на шаг не отходить от повозки и в оба глаза присматривать за сокровищами. Во второй под днище загрузили оружие, а саму повозку доверху набили тюками с разным товаром. В случае нападения на обоз, нижний борот повозки легко откидывался, что позволяло быстро достать оружие из тайника. Род, с набившимся в компанию Волхемом, сидел в первой повозке, а все остальные на конях следовали в обозе согласно боевому расписанию. Сам Олег замыкал движение и в его поле зрения были все люди и пространство вокруг обоза. Совсем молодой паренёк по имени Глеб, которого взял с собой в помощники Волхем, возглавлял обоз и выбирал дорогу для движения. «Вы не смотрите, что он молоденький» — Говорил всем Волхем. — «У парня светлая голова и быстрое тело. Потому и взял с собой, чтобы успевал замечать всё раньше меня. А я старый совсем — глаза не видят, уши не слышат, да и от тела остался старческий обрубок». Ему в ответ Олег только рассмеялся.

— Знаем мы твои не слышащие уши и не видящие глаза. Самому бы так слышать и видеть. Ты уж Волхем не прибедняйся.

Так с шутками да строгим надзором за обозом, на седьмой день подошли к Новгороду. В сам город, чтобы не привлекать излишнего внимания к обозу, решили не заходить и потому остановились рядом в рощице. Волхем, кряхтя выбрался из повозки, и отвязал от неё своего коня.

— Всё друзья. Здесь прощаться будем. Дальше мы с Глебом сами пойдём на Киев. Только тут в Новгороде я людей поспрашаю, что там да как в Киеве сейчас твориться и пойдём потихоньку дальше.

— Старый хитрец. — Олег первым подошёл к старику и обнял того за плечи. — Прощай Волхем. Без тебя скучно будет. Только я так думаю, мы ненадолго прощаемся. К зиме в Китеже встретимся.

— Прощай воевода. Обязательно встретимся, даже не сомневайся.

Прощание с Родом происходило чуть вдалеке от повозок, потому их разговора никто не слышал. Два умудрённых жизнью старика долго смотрели друг другу в глаза, и эти взгляды говорили о многом и без слов. Наверняка каждый из них вспоминал далёкое прошлое и те времена, когда они бок о бок творили великие дела. Жизнь расставляла всё по своим местам, словно в этой карусели каждому отводилась строго своя роль и, наконец, указала на то, что пришло время, когда их пути рано или поздно должны были разойтись. Слишком тесно стало им вдвоём идти по одному пути, и кто-то могущественный разводил их в стороны, указывая на разные пути — дорожки.

— Прощай Волхем. — Было видно, что Роду с трудом давались прощальные слова. — Не знаю, увидимся ли мы с тобой ещё когда-то? Мне будет тебя не хватать. Постарайся выжить и вернуться в Китеж. Атеону одному будет трудно.

Волхем отвёл в сторону слезящиеся глаза и тихо произнёс:

— Я любил тебя, хотя не всегда и понимал. Прости, если когда был резок к тебе. Что-то подсказывает мне, что мы больше не увидимся. Рано или поздно это должно было случиться. Я своё пожил и пожил достойно. — Мокрыми от слёз глазами, он посмотрел на друга. — Найди их Род. Найди апостолов и верни их назад. Я, как и ты, верю, что после их возвращения на нашей земле, наконец, воцарится мир и порядок. А я, что смогу сделаю тут.

Они обнялись и потом разошлись в разные стороны. Род оглянулся назад в след Волхему и почему-то подумал о том, что обстоятельства, которые сейчас создались, не произошли случайно. Кто-то собирал большую головоломку из кубиков, и так получилось, что его кубики оказались в другом месте сейчас от кубиков Волхема и Атеона. Превратности судьбы или злой рок? Что же за сила играет судьбами простых людей, передвигая их по земле так, как ей захочется? Слова Атеона о некой силе, всё чаще заставляли его думать о ней. «Если не поймёшь природу этой силы, то она не раз сыграет со всеми вами злую шутку». Из задумчивости его вывел голос Олега:

— Род, пора в путь. Время дорого.

Будто бы очнувшись от сна, Род поспешил к повозке. Тихон хлестанул по крупу гнедую лошадь и обоз не спеша двинулся в южном направлении. Шли размеренно, щадя коней и сами повозки. Местность то и дело менялась с густых перелесков до обширных, необъятных степей. Под лучами набирающего силу солнца, яркая зелень превращала степь в зелёный океан, и порой казалось, что они плыли по бескрайнему зелёному морю. Безлюдные пространства настораживали и заставляли невольно быть начеку, поднимая из глубин души первобытные инстинкты. Часто на пути встречались небольшие речки и озёра с чистой ключевой водой. Не без труда на заболоченных отмелях приходилось наводить несложные переправы из сосновых веток и поваленных сухих стволов деревьев. На ночь останавливались, где заставал вечерний сумрак, а утром, чуть свет двигались дальше, наскоро перекусив остывшей с вечера кашей с копчёным салом. Провианта взяли с избытком, потому в людские поселения, лежащие на их пути, не заходили, обходя их стороной, подальше от любопытных глаз. Дни в дороге летели быстро, весна постепенно уступала место жаркому лету, и деревья полностью оделись в свой зелёный наряд. Земля расцветала буйством красок и запахов. После очередного перехода, ближе к вечеру подул свежий ветерок, а воздух наполнился плотной влагой.

— Море близко. — Род, пересевший из повозки на лошадь, полной грудью втягивал в себя чистый, слегка солоноватый воздух. — Скоро подойдём к Нарке.

При слове Нарка, Олег заёрзал в седле и натянул поводья. Когда его белый как снег конь остановился, он спрыгнул на землю.

— Ты чего? — Род удивлённо последовал его примеру. — Хочешь привал сделать?

Олег тяжело опустился на землю.

— Не могу дальше. Что-то не пускает. — Он распахнул ворот рубахи и с силой потёр рукой грудь. — Что-то щемит внутри.

Род с пониманием кивнул головой и присел на землю рядом с Олегом.

— Это прошлое тебя навестило. Сколько лет ты гонишь его из себя, а оно всё возвращается. Это память, дорогой друг. Ты до сих пор не можешь себе простить, что не уберёг тогда Елену, вот она тебе и напоминает. Как давно это было. Забудь и она отступит.

Олег в ответ качнул головой.

— Не получается. Видно всю оставшуюся жизнь нести мне это в себе. Это мой рок. Часто, когда закрываю глаза, вижу её. Она улыбается и протягивает ко мне руки.

— Вот видишь, она простила тебя. Ты свободен. — Род поднялся с земли и подошёл к своему коню. — Пойдём. Нужно навсегда избавиться от такого прошлого, иначе оно тебя сожрёт.

Олег последовал совету старика и поднялся с земли. За ними с интересом наблюдали все, кто был в обозе. Мало, что понимая, они переводили удивлённые взгляды друг на друга, пытаясь услышать хоть что-то в объяснение происходящему.

— Ты прав. Нужно идти. А по пути обязательно навестим Нарку или то, что осталось от неё.

Олег запрыгнул в седло и погнал своего коня вперёд. Ничего так и не понявший Михей, хлестанул лошадь кнутом по крупу, и обоз медленно двинулся вперёд. Облачко пыли из под копыт унёсшего вперёд Олега коня, указывало дорогу к когда-то существовавшему городку Нарка. За кромкой леса открылся вид на обширную ложбину с возвышавшейся над ней Лысой горой. Когда-то в былые времена дозорные хана Карачура наблюдали с неё за жителями города, перед тем как сжечь и разрушить весь город. Эти картины из далёкого прошлого навсегда врезались в голову Олегу. Ночное бегство жителей в лес, спасающихся от орд степняков и пылающие дома города. Ветер упругой стеной врезался в его голову и тело, охлаждая жаркие воспоминания. Конь нёс его вперёд через прошлое, пройти мимо которого сейчас было невозможно. За поворотом показались редкие обгоревшие столбы городской стены, торчащие из земли как кривые зубы неведомого исполинского животного. Олег резко натянул поводья, и когда его конь остановился, спрыгнул на землю. Сердце бешено колотилось внутри, а капли пота стекали по его лбу прямо в глаза. У небольшого завала из чёрных брёвен, некогда бывших городских ворот, он остановился и осмотрелся. Тёмные бугры земли, поросшие травой и кое-где истлевшие от времени крыши домов, лежали прямо у его ног. Где-то оставшиеся простенки и башенки печей, выложенные из камня, возвышались над этим кладбищем, словно таинственные стражники, оберегающие покой древней руины. Стало жутковато, но Олег уверенно повёл на поводу коня прямо к центру Нарки. Ближе к городской площади дома оказались менее сгоревшими, а одни из них только покосились от времени и вросли в землю. Видимо не всё сгорело тогда — кое что уцелело. Чисто инстинктивно, повернув от площади к своему дому, буквально через несколько шагов, Олег остановился, как вкопанный, не веря своим глазам. Его дом, как и несколько других рядом, оказался совсем не тронутыми огнём. Крепкие брёвна, связанные в замысловатый замок по углам, держали его стены и высокую крышу над ними. Он удивился ещё больше, когда обратил внимание на то, что крыша была перекрыта свежим камышом, слегка потемневшим от времени. На вид дом казался пригожим для жилья. Возможно даже, что в доме кто-то жил и по сей день. Олег привязал к покосившейся изгороди коня и подошёл к входной двери. Не став стучать, он ударом ладони заставил крепкую дверь, словно пушинку, распахнуться перед ним настежь, и не ожидая приглашения, сделал шаг через невысокий порог. Опыт бывалого воина, звериное чутьё и мгновенная реакция спасли ему жизнь на пороге родного дома. Олег скорее почувствовал, чем увидел, что в полумраке навстречу его голове несётся лезвие боевого меча. Отклонившись в сторону, Олег пропустил это лезвие мимо себя, заставив хозяина этого оружия приблизиться к себе, а потом с силой толкнул его всем телом в грудь. Послышался короткий вскрик, и отлетевшее куда-то в угол тело, опрокинуло на себя гору хлама в тёмном углу. Грохот упавшей утвари на голову незадачливого воина прокатился по всему дому. Олег даже не посмотрел в ту сторону, поскольку всё его внимание было приковано к женщине, стоявшей прямо посредине большой комнаты. Сумрачный свет в доме не позволил сразу разглядеть её лицо, но уже через мгновение, Олег потерял дар речи, когда начал различать в едва пробивающемся свете светлые волосы, распущенные по плечам, знакомые очертания губ и глаз. Горделивая осанка не оставляла никаких сомнений — перед ним стояла его Елена! Ему казалось, что ноги вросли в пол, а к горлу подкатил острый как нож комок. Через темный бычий пузырь маленького оконца пробивался тусклый свет, но Олег вполне отчётливо видел каждую до боли знакомую чёрточку лица. Такого не могло быть, потому, что его Елена давно умерла и не могла находиться в этом доме. Это было какое-то колдовское наваждение. Женщина в белом простом сарафане до пят, стояла в трёх шагах от Олега и внимательно рассматривала незваного гостя. У неё не было страха в глазах, скорее в её глазах застыло удивление. Лёгкий их прищур говорил о том, что она старается вспомнить заросшее чёрной бородой и покрытое небольшими шрамами мужественное лицо гостя. Какое-то время, они вот так молча, и с интересом рассматривали друг друга, пока, наконец, хозяйка дома не спросила:

— Ты кто будешь воин? Почему ты врываешься в чужой дом, как к себе домой?

Комок в горле отступил, и Олег смог сделать глубокий вдох.

— Ты не поверишь, но это мой дом. Вернее когда-то был моим. — Красивое лицо женщины оставалось спокойным, хотя в её глазах появилось неподдельное удивление. — А вот, что ты тут одна делаешь среди развалин? Здесь ведь давно уже никто не живёт.

На её губах появилась улыбка.

— Если это так, то тебя очень давно не было дома, а мой сын из младенца превратился в настоящего воина.

В этот момент из тёмного угла дома донесся звук упавшей на пол глиняной чаши с характерным треском и рычание молодого хищника. Перед глазами Олега появился совсем ещё мальчишка, утирающий сочащуюся из разбитого носа кровь. Стало немного стыдно, и Олег поспешил оправдать своё вторжение.

— Ты прости меня юноша, в темноте не было видно тебя, только твой страшный меч. Вот и пришлось защищаться. — Олег перевёл свой взгляд на женщину. — Почему ты назвала меня воином? На мне ведь нет защиты, а в руках нет оружия.

Женщина продолжала улыбаться. Непрошенный гость не нёс опасности, скорее он был для неё интересным.

— Чтобы разглядеть в мужчине воина, не обязательно тому брать в руки оружие. Ты сам оружие и потому обычные одежды ремесленника или купца могут вызвать только удивление.

Женщина была не глупа и говорила, словно песню пела. Олег не отрывая глаз, следил за каждым её движением и вздохом, всё больше убеждаясь, что перед ним сейчас стоит его Елена. У него не осталось никаких сомнений после того, как она подошла зачем-то к столу, и взяв в руки вышитый рушник, аккуратно сложила его в виде птицы. Так могла делать только она!

— Как зовут тебя воин? — Её голос прозвучал неожиданно. — Назовись уж, раз в дом вошёл как гость, а не как разбойник.

— Меня зовут Олег. — Слова застряли в горле, когда он понял, какую глупость совершил. — Вернее меня раньше звали Койшей, а Олегом стали звать позже, когда…

Олег замолчал, не зная как объяснить такой поворот в его судьбе, потому, что тогда придётся рассказывать всю историю его жизни.

— А как твоё имя, прекрасная незнакомка? Откройся страннику.

Прекрасная незнакомка опять улыбнулась.

— Так у тебя два имени? Койша. — Она произнесла его первое имя, и словно смакуя на губах, попыталась что-то вспомнить. — Не слышала раньше такого имени. А меня зовут Елена. Родители меня так назвали.

В этот момент в открытую дверь вошёл Род. Он слышал произнесённое имя и уже успел разглядеть лицо женщины. На какое-то время он замер у порога, не веря, что такое бывает. Теперь уже двое странников стояли у двери, и онемев от услышанного, во все глаза смотрели на обладательницу до боли знакомого и редкого имени.

— Елена. — Словно в бреду, Олег шёпотом повторял её имя раз за разом. Не веря в случившееся, он уже понял, что судьба вернула ему его Елену живой и невредимой. — Наконец я нашёл тебя моя Елена.

— Ты это о чём странник? — Услышав слова Олега, Елена несколько смутилась, но понимая, что её гость находится не совсем в нормальном состоянии, простила ему его вольности. — Кого это ты нашёл? И не стыдно тебе такое говорить замужней женщине?

Олег ничего не слышал, а только как заведённый тихо повторял:

— Она вернулась. Я нашёл её.

Род толкнул его в плечо, прерывая излияния души.

— Погоди, Олег. Нужно во всём разобраться. Такое не может быть. Пойдём ка выйдем на свет, а то мне воздуха свежего не хватает.

Он схватив Олега под руку, почти насильно вывел того из дома. Тут же у порога отвесил ему крепкую пощёчину.

— Приди в себя! Это не та Елена! Она только похожа на неё и всё!

Олег, медленно приходил в себя. Он вытер пот, выступивший на своём лбу, и встряхнул головой.

— Род, такого не может быть. Это она! Мне её вернули!

— Да кто вернул? Ты в своём уме?

— Не знаю. Но это она.

В это время дверь распахнулась и на пороге появилась хозяйка дома. Позади неё, словно тень, маячила высокая фигура её сына. У совсем ещё молодого волчонка глаза горели подозрением и жаждой убить любого, кто хоть прикоснётся к его матери. Род подумал, что правильно сделал, когда боевой меч убрал с глаз молодого воина подальше. Елена подошла к неожиданно появившимся в её доме странникам, и как ни в чём не бывало, поведала свою нелёгкую жизненную долю. Оказывается она до этого жила с родителями среди болгар у самого синего моря. Однажды к ним в Переслав пришли русы во главе с их князем Святославом. Среди его многочисленных воинов был сотник Радимич. Высокий и могучий, словно столетний дуб. Он сразу обратил внимание на молоденькую девушку, которая на площади торговала сладкими сливами. Между ними завязалась дружба, а потом эта дружба переросла в настоящую любовь. Родители Елены с радостью отдали видному воину свою дочь, желая ей лучшей доли в жизни, чем выпала им самим. Потом началась война. Святослав хотел продолжить свой поход в Грецию, но ему помешали. Император Византии Иоанн Цимисхий собрал целую армию и перекрыл все пути в Грецию. Войска Святослава совместно с болгарами и венграми разбили ромеев и дошли до Аркадиополя. Весной в самом Царьграде был заключён мир с Византией. Дорога на Грецию была открыта. Но этот мир продержался недолго. Уже летом император обманул Святослава, и тайно отозвал все свои войска и флот с других территорий. Он коварно напал на русов. Была страшная битва. Тогда много полегло воинов с одной и другой стороны. Но силы Святослава были намного меньше, и он был вынужден отступить и уйти из Болгарии. Остатки его войска пошли в Киев. В то время я уже носила Ратибора. Мой муж оставил меня здесь рожать и велел дожидаться его прихода. В дороге я была ему обузой, да и печенеги постоянно беспокоили своими набегами. Одним словом вот уже пятнадцать лет мы с сыном ждём его возвращения. Как-то пришло известие о том, что у Днепра печенеги устроили Святославу засаду и всех перебили. Тогда оттуда никто не вернулся. Но люди также говорили, что были и те, кто уцелел в этой битве. Всё время я думала, что мой Радимич выжил, но годы шли, а его всё не было. Вот так я тут и оказалась. Идти назад в Болгарию нет возможности, а в Киев незачем. Свыклась уже. Сына растить надо и жить надо как-то. Ты уж Олег не гони нас со своего дома, потому как идти нам, как оказалось, некуда.

Конец ознакомительного фрагмента.