Недоразумение

Сергей Михайлович Нечипоренко, 2021

Любовь существует на самом деле или все, что происходит между людьми – это всего лишь плод их воображения? Двое, Ирина и Андрей, идут по бульвару, держатся за руки, пьют кофе, сидя в кафе, общаются на интимные темы… Они в курсе? В курсе чего? Что любовь существует. Или между ними случилось недоразумение.

Глава 3

Может, она меня околдовала? Абсурд. Может, я втюрился, как мальчишка? Андрей печально улыбнулся. Неудачник, слабак, щенок, которого просто выбросили на улицу так неожиданно и хладнокровно. Чем больше он думал о ней, тем сильней ощущал тоску, печаль и одиночество.

Чашка с остывшим кофе, ворох фантиков от конфет, листки бумаги с записями, стопки книг и разная непонятная мелочь завалили компьютерный стол. Андрей сидел перед монитором, и на автомате листал без разбора страницы людей в"контакте": фото, лица, цитаты. Иногда бесцельное занятие помогало на время уйти от жутко навязчивых мыслей и тягостных переживаний о прошлом.

Самое удивительное, и чему он сам никак не мог найти объяснения было то, что именно разрыв с Ириной принес столь продолжительную внутреннюю боль. Да, у него были и раньше женщины, кто-то бросал его, кого-то он, но никогда не становилось это предметом особых страданий и переживаний. Он всегда считал себя человеком уверенным, в меру практичным и самодостаточным. Но, именно Ирина каким-то мистическим образом смогла в одночасье проникнуть в самое сердце. Ее уход создал обширную зияющую пробоину в сердце, и её требовалось залечить.

Зазвонил телефон. Андрей потянулся к мобильнику. Разговаривать не хотелось.

— Здарова, Андрюха, чего делаешь? — послышался бодрый голос приятеля в трубке.

Дима в отличии от Андрея часто бывал в разъездах, как говориться, работал в регионах, продвигая фирму и ее услуги. Андрей не считал их отношения дружбой. Выпить пива после работы, перемыть кости начальству и обсудить новые романтические приключения Димы — для Андрея это не достаточный аргумент для настоящей дружбы. Скорее Дима стремился дружить, чем наоборот.

— Сижу. — не зная, что ответить, выдавил из себя Андрей.

— Хорош сидеть не запретишь. Хочешь, приезжай ко мне. Я своих отправил на неделю в деревню к родне. Так что квартира наша. Можешь с ночевкой. Заодно поможешь мне.

Эх, Димасик, простоты у тебя не занимать, подумал Андрей, поняв, что тот его зовет не просто так. Ехать не хотелось, но веселое настроение коллеги казалось сильнее серых мыслей.

— Чего делать будем? — изобразил интерес Андрей.

— Пока жена с детьми в деревне, хотел кое-какой хлам разобрать. Одному не справиться. Приезжай! Посидим. Давай, Андрюха!

На одной чаше весов лежало унылое и тупое сидение перед компом, а на другой возможность развеяться. Андрей представил, как снова Дима будет с бравадой рассказывать о своих «подвигах» где-нибудь в Подольске или Солнечногорске. Половину, конечно, соврет. Если бы все, что он рассказывает было правдой, то его жена давно бы уже просчитала. Уж, слишком она ревнивая у него, чтобы не почуять запах чужой женщины. Скорее врет он больше, чем есть на самом деле. Дима — тот ещё парниша. Парниша! Андрей вспомнил день, когда Ирина сказала, что все кончено, вспомнил парня на стремянке и свою рефлекторную ревность. А Дима чем-то напоминал того парня в синей робе. Андрей усмехнулся. А интересно, к Ире он подкатывал или нет? Тут же, подогревая шальную мысль, в памяти стали вспыхивать яркие картинки из прошлого. Он же первый ее увидел тогда. Эльф! Да, он ее так назвал.

Однажды они шли втроем на обед, и Дима долго допытывался, как ей больше нравиться, чтобы ее называли.

— Я реально кайфую, когда меня называют Иринкой. Честное слово. Не знаю почему, но я просто в экстазе.

Андрей тогда впервые сильно приревновал ее. Следующая: кабинет начальника, длинный стол, планерка. Андрей чуть-чуть опоздал, и ему пришлось сидеть на диване. Он хорошо видел Иру и с удовольствием, в основном, смотрел на неё, чем слушал начальника. Она, как обычно, сосредоточено и собрано, практически не поднимая глаз, делала записи в своем блокноте. Напротив нее сидел Дима. Андрей увидел, или ему показалось, что она смотрит на то, что пишет Дима. А может, она смотрела на его руки. Андрей скользнул взглядом вниз и обратил внимание, что ее ноги под столом широко расставлены, как у мужчины. Обычно, так женщины не сидят. Следующая мысль ударила камнем в висок. Она его хочет.

А что если я узнаю что-нибудь о ней?

— Хорошо, приеду — ответил Андрей — буду через час.

— Давай, Андрюха, жду. Договорились. — так же бодро ответил Дима и отключился.

Продолжая скользить по страницам людей, Андрей остановился на забавной картинке-аватарке — человеческой фигуре, завернутой в черный кожаный плащ, с широко расставленными ногами, в черной шляпе и с птичьей головой. Из слепых рукавов торчали стволы пистолетов. Андрей улыбнулся и прочитал имя: «Белая ласточка». Ниже шли посты о любви, о неразделенной любви. Андрей вчитывался и ощущал, насколько похожа жизнь автора с его собственной жизнью. Поставил несколько лайков. Пока собирался, услышал щелчок. Улыбнулся криво — «Ласточка» постучалась в друзья. Ладно, пусть будет. Андрей выключил компьютер и представил себя секретным агентом, собирающимся на задание. Правда, черного плаща, шляпы и черных очков не нашлось. С грустной ухмылкой накинул кожаную куртку, бегом спустился по лестнице подъезда и выскочил на улицу прямо в объятья прохладного вечера.

Полпервого ночи за мутным окном кухни ветер раскачивал одинокий фонарь. Дима перебирал струны гитары и аукал из Розенбаума. Получалось не очень похоже, но душевно. После трех рюмок водки под собрИриную на скорую руку закуску Андрей расслабился. С косой улыбкой смотрел на приятеля, и за пустыми глазами у него, в голове, образовалась серая, как запоздалая весна, непроходимая пустота. Ватная пустота. Веки медленно наливались тяжестью, клонило ко сну. Гитара стонала, стонала и вздрогнула всеми ладами разом — песня осталась недопетой. Дима с шумом опустил ладонь на струнный ряд.

— Андрюха, тебе просто нужна женщина. И жизнь станет веселее. Я скажу тебе честно. Я не смог бы, хоть что со мной делай, не смог. А ты. — Он налил себе и Андрею. Отложил гитару. — Ты, молодец! Мужик! Их знаешь, как держать надо? Вот так! — Он сжал кулак и показал его кому-то в пустую табуретку в углу кухни. — И я держу. Потому что. Даже. Если бы она и загуляла с кем-то, то я, наверное, простил бы, убил бы, но простил. — Он запрокинул голову и выпил. Поставил рюмку на край стола и начал намазывать на черный хлеб печеночный паштет.

— Ты о ком? — буркнул Андрей и выпил свои пятьдесят грам.

— О жене о своей, конечно. О ком еще? Я бы не смог из-за этого взять и развестись, понимаешь. Может, я и тряпка! Может! — Дима сделал многозначительную паузу, вытаращив глаза. Казалось, кивни сейчас Андрей, шевельни мизинцем, вздохни даже, и всё, всё будет ясно, как дважды два — кто есть кто. Откровенность за откровенность. Но Андрей сидел неподвижно, как памятник — Святой Апостол Петр. Сидел и слушал. Нужно, чтобы Дима разговорился. — Да, я тряпка. Но считаю, что загулять может каждый. А понять и простить — это дорого стоит. — Он откинулся на спинку стула. — Понимаешь?

— Дима, ты не тряпка!

— А ты — мужик! — Перебил приятель. — Знаешь почему? Потому что не стал терпеть, взял и всё решил. Вот за это я тебя уважаю.

Андрей улыбнулся. Скорее не этому неожиданному признанию, а той крылатой фразе, которая обычно всегда, рано или поздно, звучит в любой компании мужчин: «Ты меня уважаешь?». Это означает одно — вечер дошел до своей кондиции, и если он будет продолжаться без контроля, то может перерасти в обычную попойку. Андрей решил, что пора начинать секретную операцию под кодовым названием «Ирина». Он улыбнулся.

— Дима, спасибо, конечно! Но проблема в другом. Это она решила скорее уйти, чем я. Это я загулял, как ты выражаешься, а она не смогла взять и простить. — Андрей взял бутылку и начал разливать водку.

Друзья почти синхронно выпили, и пока Дима хрустел маринованным огурчиком, Андрей продолжил:

— Да, я потом узнал, что у неё там кто-то был, понимаешь. Я тут, а она постоянно в командировках. Я ее понимаю. Но вопрос не в ней, а во мне.

— Что? — Дима замотал головой, — Ты же говорил, что у нее там мужик завелся, вот вы и развелись, мол.

— Да, все правильно, я просто не говорил основного. Ты не знаешь, но сначала закрутилось тут у меня с одной, когда жена была в отъезде. Потом узнала. Понеслось.

— С кем? Я ее знаю?

— Помнишь, девочка у нас такая светленькая работала. Ты ее еще эльфом прозвал.

— Иришка что ли? Конечно, помню. И у тебя с ней…

— Угу, — Андрей кивнул, — само как-то всё закрутилось, даже не помню уже, с чего началось. Но, в общем, встречались одно время, смс-ками обменивались..Короче, Таня моя дома была тогда. Приехала на неделю. Конец августа. Вроде все нормально. А утром просыпаюсь — ее нет рядом. Рано еще, около семи утра где-то было. Суббота. Выхожу на кухню, а там она сидит, вся в телефоне. В моем. Короче, Ирина мне сообщение прислала ночью или вечером, мол, желаю всего хорошего, отличного вечера, и кучу признаний в своих чувствах, какой я замечательный мужчина, лучше меня нет и все такое… Таня все увидела, и сидит вся в слезах, глаз не поднимает.

— Прикольно, а ты чего? Сказал бы, что попутала она, не тебе это. Придумал бы чего-нибудь.

— Да, может и можно было бы что-то придумать, но ты знаешь, Таня, — если ее понесёт, то на скаку не остановить. Вроде и да, безобидная смс-ка, но там она не одна была, там и мои исходящие выплыли тоже. Была у нас с Ирой такая игра вечерняя. Она мне напишет, какой я классный и замечательный. Я ей в ответ, как она прекрасна и обворожительна. Чуть ли не секс по телефону устраивали. Таня всё это и увидала. Слезы ручьем. Я к ней, она от меня. Не подходи. А затем и выпалила, что давно у неё мужчина есть, год целый вместе, и в отличие от меня — настоящий мужчина. У меня аж дар речи пропал. И что, говорю, у тебя серьезно? Да! И во всех красках мне рассказала, как у нее с ним было и в каких позах. Не выдержал я тогда, ударил ее! Наговорили друг другу море всякого. Тогда я и сказал ей, что может у нас ничего и не было, никакой любви? Может и не было, — сквозь слезы только и ответила она. Разрыдалась. Я оделся и ушел на улицу. Весь день тогда бродил, а вечером уже спокойно сели, и она предложила разойтись. Вот, как бывает, Дима. Простая смс-ка. — Андрей натужно улыбнулся, почувствовав, как в груди начал зарождаться смерч воспоминаний.

— Да ну, Анрюха! — деловито воскликнул Дима — может, еще все образуется. Вернется она, вот увидишь. Еще заново поженитесь. Просто у вас недоразумение вышло и все. Фигня какая-то. Смс-ки.

— Дело не в смс-ках, пойми. Запал я на неё, на Иру эту. Ущучил?

— О, как! — вскинулся Дима.

— Тупо запал. И самое главное, Тане сказал, что с Ирой у меня всё серьёзно. Короче, жирнющую я точку поставил на своей семейной жизни после этих слов. — Андрей грустно улыбнулся и налил водку.

— Было у вас чего?

— Было, в том-то и дело, что было! Она потрясающая! Знаешь, я помолодел рядом с ней. Мы вместе, прямо, на всех уровнях дополняли друг друга везде.

— Когда вы успели на всех уровнях, Андрюха? — Дима выдержал паузу и уставился с серьезным видом, как следователь на пойманного с поличным карманника. — Сколько тебе лет?

— Много.

— Ну, сколько? — не унимался приятель, явно желая, чтобы его друг раз уж начал, так уж, чтобы подыгрывал до конца.

— Сорок. И что?

— Сорок! А мне сорок два! — повысил голос Дима — Теперь послушай меня, дружище, как старшего товарища, что я тебе скажу. Эта девочка, Ира, она молодая еще. Сколько ей? Двадцать пять? Так вот, ваша ситуация и яйца выеденного не стоит. Это знаешь, как называется, это называется кризис среднего возраста. У нас у мужиков, это сплошь и рядом. Возраст! — Дима артистично скорчил гримасу обреченности, сразу состарив себя лет на двадцать. — Хочется еще себя почувствовать молодым, желанным, почувствовать, что ты еще можешь. И это нормально! А когда в твоей жизни появляется молоденькая девочка, да еще отвечает, как тебе кажется, взаимностью, то, естественно, ты начинаешь думать, что вы созданы друг для друга. Понимаешь?

— Что значит, «кажется отвечает взаимностью»? и что не так? — Андрей внутренне напрягся.

— А то и значит, что никогда, слышишь, никогда девочка, которой двадцать лет не будет на полном серьезе строить отношения с мужчиной старше себя чуть ли ни в два раза. Никогда! Только по расчету и больше никак! Поверь мне, как старшему другу. — Дима криво улыбнулся, изображая снисходительность. — Ты, как старый пердун, можешь себе что-то там представлять, что она к тебе испытывает чувства, но это только кажется, потому что реально — это надо тебе, и ты запал. У нее знаешь, сколько мужиков может быть? И гораздо моложе тебя. И ты даже знать не знаешь, возможно, об этом. А с тобой да, — интересно, — можно душу отвести, поплакаться в жилетку, опыта набраться. Но по факту, никогда она с тобой не замутит, брат. Так что, если повезло, то лови момент, пользуйся, но не западай. Это закон! — Дима выдохнул и откинулся на спинку стула. На лбу выступила испарина. Он достал вилкой из открытой банки маринованный огурец и положил себе в тарелку. — Не западай и пользуйся!

— Не такие уж мы и старые еще. Слишком ты сгущаешь.

— Не старые? А знаешь, как меня одна девочка называла? Не поверишь — Стрик!

— Как? Что это значит? И что за девочка?

— Это не важно. Была у меня одна. Давно. Лет пять назад. Ездил я тогда в один город по делам фирмы, так сказать, и замутил. Долго мутил потом с ней. Имел её, как хотел и где хотел. И тоже подумал, что всё на всех уровнях у нас — , душа в душу. Была моложе меня лет…Короче, как Иришке твоей… Однажды утром лежим в кровати. Я говорю, может, кто-нибудь кофе принесет в постель? А она обнимает меня так нежно, целует в ушко и на это же ушко нежно шепчет,.конечно, зайчик, и добавляет, ты у меня самый прикольный стрик. Она на кухню, а я лежу и думаю, что сие означает. И до меня допёрло. Она меня стариком считает на самом деле! Старик я для нее, представляешь? А мне и сороковника еще не было. Понял о чем я? Это мы с тобой думаем, что еще могём, можем, а для них, двадцатилетних мы уже старичеллы. Так,что понял я тогда, что нефига не светит нам уже. Лови момент, брат, тупо трахайся и досвидос к жене. А разводить все эти уси-масюси ни к чему хорошему не приведут.

— Расчёт в чем? Не уловил я пока. — Андрей и тоже достал огурец из банки.

— А хрен их знает, Андрей. Если ты её не поимеешь сразу, то в деньгах, в тряпках, в душевных разговорах… Так что мой совет, если клюнула, тащи сразу в койку, а там разберёшься.

— Какой с меня расчет, Дима?. Что я, олигарх?

— Значит был, раз говоришь «на всех уровнях». А когда по расчету, Андрей, то тут ни о каких чувствах речи нет, пойми это и прими. И тебе легче станет и, глядишь, Танька вернется. Ты — погулял, она — отомстила. Оттает, опомниться. Простишь. И все будет хорошо снова. Главное, пойми, твоё вот оно —

рядом сопит, бубнит иногда, дуется, обижается, но рядом, но родное. А там, там кризис среднего возраста. Не западай и будет тебе счастье.

— Я люблю ее, на полном серьезе.

Дима выпил свою водку, поморщился и, хрустнув огурчиком, авторитетно заявил:

— Ты заболел, Андрюха! И ничего не понял.

— Я понял. Понял, что я один, совсэм одын.

Дима насупился и стал молча ковыряться в тарелке, думал; губы его шевелились, брови сдвинулись. Слышался скрип вилки. Вдох. Продолжительный выдох. Дима выпрямился, вздернул голову и выпалил:

— Так бери Иринку! В чём дело?.

— Как я ее возьму? — Андрей грустно улыбнулся. — Она меня бортанула, когда у нас случилось с Таней. Где-то через неделю. И уволилась сразу. Сказала, что к Ване возвращается. В общем, мы с ней больше не пара, общение только по делу и все такое. Красиво я влетел в ситуацию, да? — Андрею стало грустно, и даже сквозь алкогольный туман просочилась струйка тоски и одиночества.

— К Ваньке? К тому дрыщу, что приходил за ней? — Дима скорчил гримасу, словно съел лимон. — Возьми и отбей! Позвони ей, скажи, что встретиться надо.

— Встретились уже. Бесполезно. Ваня — ее вторая половинка! Судьба и все такое. А мы так, погулять вышли. И ничего у нас не было.

— Тогда я ничего не понимаю, — в Андрея уперся удивленный взгляд приятеля, — было — не было. Ты сам разберись, чего хочешь.

— Скажи, Дима, вот тебе самому Ирина, как женщина, как?

— Неее, она не в моем вкусе, Андрюха. Мне нравятся фактурные. А у неё ни фигуры, ни груди.

Андрею показалось, что Дима лукавил. Как-то подозрительно уверенно и быстро он ответил. Хотелось ему верить, но не получалось.

— Послушай, Дима, а может, взять и сказать правду Ване про Иру, а? Напишу ему, что она не верна ему была, пока у нас работала. Что скажешь? — И тут же почувствовал, что сморозил что-то несусветное, как будто что-то внутри говорило — плохая идея. И тут же ревность с огоньком отмщения начали разрывать его изнутри.