Сочи. Невыдуманные истории

Сергей Николаевич Швец

Сборник из 500 рассказов о Сочи. Часть 1.Курортная жизнь доолимпийских времён. Сочинцы и гости нашего города такие, какие они есть. Книга содержит нецензурную брань.

Фотограф Юрик

Первые годы моего пребывания в Сочи, с 2000 по 2005 были материально несостоятельными, но очень интересными. Это была романтическая, не испорченная креативностью эпоха, а я только учился постигать культуру поведения сочинца, которым я хотел стать, но не знал, закреплюсь здесь или нет. Да, да, вот так, каждую весну, когда у меня начиналось быть плохо с деньгами, а раньше у всех сочинцев так, я порывался бросить всё и вернуться на ждущее меня Ставрополье, в виде моей любимой мамочки, трехкомнатной квартиры и друга с запасами самогона. Но я выстоял, и до сих пор здесь.

Я приехал в Сочи, когда тут ещё рисовали. Да, рисовали, на киноафишах. Самая красивая и ротационная картинная галерея располагалась в самом центре на площади у кинотеатра «Спутник». И пусть Шварценеггер был немного похож на крупного армянина, а Ким Бессинджер на краснокожую переотдыхавшую отдыхающую с пышными формами танцовщицы восточных танцев, пусть. Там все киноартисты были по южному немного эротичнее своих оригиналов. На наших афишах платье у Джулии Робертс было короче, а груди повесомее. Все эти немаловажные подробности рисовальном варианте смотрелись просто-таки здорово!

Это было время не только рисованных афиш, но и печатных фотографий. Трудно уже поверить, но когда-то, фотографии ещё печатали, и размещали в альбомных книжках, а не скачивали и выкладывали в интернет. По всему городу были разбросаны салоны, Кодаки и Коники. Они дарили людям невероятные эмоции, кому-то положительные, кому-то разочарование, а кому-то стыд и позор. Но главное, при сочинской специфике, люди в сезон, по несколько дней ждали в очереди на печать. И кстати стоило это удовольствие недешево. Но дорого, не всегда красиво и богато. Бывает, заплатил, получаешь пачку, а в ней 20—30% нечетких изображений и неудачных снимков, и тогда обидно, а на некоторых тебя как бы и нет. Конечно же, сам виноват в этом искусстве. Но ладно Бог с ним, до получения на руки своих фотосвидетельств, ты всегда живешь в предвкушении и ждешь своего объективного шедевра.

В наше время научно-технический прогресс существенно подрихтовал некогда могущественную фотоиндустрию. Бумажное фото плавно перетекло в цифру, но множество историй, как и исторических фото, остались, в многочисленных фотографиях, сделанных на славном курорте Сочи. Также, как и люди, сделавшие себе в своё время на этом целое состояние. Не у каждого жителя нашей страны был свой фотоаппарат, а уж дорогой и качественный, точно был не каждого. От того и разлетались народные рублики, копеечки по самым популярным размерам: 6 на 9 и 9 на 12, и даже на паспортные 3 на 4.

Кто тогда зарабатывал больше денег, фотограф на пляже или тот, кто печатал, сказать трудно. Но тот, кто выдавал фотки, помимо денег, приобретал много захватывающих эмоций и эксклюзива. Он видел такое, что не в сказке сказать, не в стыде описать. Он был словно невидимый оператор невиданной глобальной фотослежки за жизнью людей, объявивших войну адекватности.

Да, и в те суровые времена тоже были хакеры, которые тырили твои бумажные фотки.

Не было цифры, были только пленки, которые ты либо со страхом, либо с жутким стеснением сдавал в печать. И тут были две причины для стресса души; ты либо знал, что там наснято, либо незнал, и от того ещё больше переживал по поводу проявившегося. Ну, а уж когда ты забирал эти, оказавшиеся на фотобумаге, этически крамольные фрагменты восставшего над разумом тела, то можно было легко уловить легкую улыбку эротического сарказма работника фотопечати.

У меня тоже есть такие фото, холостого периода моей жизни, которые и на стену не повесишь, и выкинуть жалко, но когда хочется есть что вспомнить. Все эти откровенные фото были сделаны либо мною или кем-то рядом, и чаще в компании представительниц прекрасного пола, некоторые осознано, а кое-какие без моего на то согласия, хотя в моем присутствии. Благодаря одному такому снимку, я познакомился с замечательным фотографом Юриком, легендарной по сочинским меркам личностью.

Он был человеком, олицетворяющим весь этот курортный замес темперамента с привычками. Мама у него была армянкой, папа русским, увы ни та, ни другой не были чистокровными. Бабушка по маме была татаркой, дедушка по папе евреем. Также он гордо рассказывал всем, что прапрадед был английским мореплавателем, обосновавшимся на наших берегах после Крымской войны 19 века, а прапрабабка близкой родственницей австрийской императрицы. А вот прабабушка была эстонкой, оказавшаяся маленькой девочкой в сочинских горах вместе с эстонскими переселенцами. Поверить, как и проверить, сколько было армян и евреев, эстонцев и австрийцев было очень сложно, но вот русского в нём точно было всего лишь три буквы. А именно, первые три буквы в его имени — Ю.Р.И., последняя К., явилась следствием компромисса между русскими и всеми другими сопутствующими его родословной национальностями.

Папа ещё до появления сына в стенах сочинского роддома решил назвать его Юрием, потому что шел октябрь 1961 года, Гагарин ещё объезжал весь мир на кабриолете. Но готовящаяся к схватке с схватками будущая мама считала, что первыми в космос летали армяне, просто это КГБ по понятным причинам замалчивал, поэтому имя у мальчика должно быть армянским, и она даже не стеснялась его называть прилюдно — Араик. Дело доходило даже до ссор. Она даже порывалась уйти из дома или вообще взять и родить девочку, что вполне вероятно, ведь аппаратом УЗИ она тогда не пользовалась. Но тут в споры вмещались родители и бабушки, которые на семейном совете по совету соседа Ваника, компромиссом назвали его Юриком. Вроде и Юрий тоже где-то рядом, но уже не наш, не совсем русский. Будущий папа смирился, но с условием, что если будет дочь, то назовут её непременно Людмилой, с чем все и согласились. Кстати, так и получилось, но уже чуть позже на 12 лет…, ну, как получилось.

Кстати, предвидя будущие споры по части вероисповедания отрока, дед предложил сделать его человекам мира, подарить ему просто жизнь, не ставя крест и не обрезая его раньше времени. Вырастет, сам решит, решил семейный совет из папы.

Во дворе же, мальчишки с легкой подачи соседского старшеклассника дали ему кличку «международная панорама», которая по крайней мере была не такой обидной как кличка «Сопля» у его двоюродного братца.

Вообще каждый сочинец — это немного дерево дружбы, эдакий гибрид наций, вер, обязанностей и т. д. Касаемо интернационализма Юрика, ему бы позавидовал сам Мичурин.

Наш будущий фотохудожник был не только разнонационален и разносторонен, но и разнообразен в своих образах. Он порой изображал из себя то пижона, то интеллигента, то делового, то уркагана. Он обладал не только харизмой, но и не плохими актерскими данными. А ещё, у него было высшее образование, что несомненно сказалось на его словарном запасе. Он мог быстро расположить к себе человека, иногда просто так, не преследуя каких-либо меркантильных интересов. Хотя вру, интерес присутствовал, но это в основном при знакомстве с девушками, которых он никогда не обижал цветами и всегда дарил им настроение и удовлетворение, естественно жизнью. Замечено было что от первого словесного прикосновения «Привет!» до последнего «До свидания пока!» настроение девушек улучшалось в геометрической прогрессии.

Его романтические вечера всегда были полны Верой, Надеждой, Любовью, и многими другими дамами в большинстве своём с неместной пропиской.

Ещё одно важное качество — он никогда не ленился здороваться, даже с незнакомыми людьми, главное, чтобы они, хотя бы два-три раза попали в поле его зрения, например, как я. Он считал, что все люди достойны «Здрастьте!», но не все дважды. Я имел честь поспасть в рукапожатые.

И, именно так мы и познакомились.

Я снимал квартиру в многоэтажке, на первом этаже которой располагался фотосалон. Заходя в свой всегда светлый и чистый по этой причине подъезд, я всегда проходил мимо этого рассадника изображений. Часто видел модно одетого, стоящего с сигаретой мужчину с богатой черной кудрявой шевелюрой, из которой, не смотря, на ещё не старый возраст проглядывала седина. Через неделю, поняв, что я тут не зря примелькался, он начал почтительно кивать мне головой, пробивая меня на взаимность. Я что, я культурный, я в ответ «Привет!». Ещё через недельку, уже можно было расслышать короткое «Здрастьте!». Незнаю, сколько бы ещё прошло времени, прежде чем он протянул мне бы руку, но однажды он просто окликнул меня, обыкновенно проходящего мимо, своим конкретным предложением вместо приветствия:

— Эй, парень! Можно тебя? Есть дело, тебя касается…

— Не зря он ко мне присматривался, — подумал я и двинулся к нему на встречу, перебирая в голове варианты, что ему от меня нужно.

— Юрик, — протянул мне руку мужчина.

— Антон, — на всякий незнакомый случай соврал я, мало ли что…

— Пойдём со мной, — сказал, одновременно разворачиваясь ко мне спиной этот Юрик, и не видя, пошёл ли я за ним или нет, уверенно зашагал ко входу в фотосалон.

Ну, а я после секундных колебаний, не зная за чем, но всё же пошел за ним.

Вошли вовнутрь, прошли пару комнат и оказались в маленьком, как я понимаю начальственном помещении, в котором находился письменный стол, кресло руководителя и массажная кушетка, заправленная белой простынёю. Пока он не сел в кресло, он не оборачивался. Я сделал вывод, что это так, для важности. На всякий случай я не закрыл за собой дверь. Но Юрик увидев это, попросил прихлопнуть. Я насторожился.

— Водку пьёшь? — спросил он вдруг меня.

— А что? — ещё больше впал я в догадки.

Юрик наклонился к внутренностям своего письменного стола, и что-то стал там высматривать, искать. В эту короткую паузу, я быстро начал решать непредвиденный ребус. Водка, массажная кушетка, закрытая дверь и незнакомый, пусть даже Юрик, какой-то странный мужчина. Логика вела меня не туда, куда я хотел.

Наконец найдя там что-то, он выпрямился и нравоучительно произнес:

— Когда водку пьёшь, закусывать надо!

— В смысле? — не понял я.

Он посмотрел мне с ухмылкой в глаза, затем вальяжно бросил на стол несколько фотографий и спросил:

— Это видел?

Чтобы увидеть я присмотрелся к фотографиям, на них были запечатлены обнаженные люди. Мысли в голове сбились в шумный табун. Я даже не сразу заметил себя на этих фото, а когда заметил, то сразу посмотрел на Юрика с удивлением только что родившегося человечка. Ну, в смысле, мне не было стыдно до того, что я голый, волновало только, то, что происходит вокруг меня вообще.

А тот спокойным голосом продолжил допросительно изъясняться вопросами:

— Это вот снизу, ты?

— Я, — ответил я и покраснел, — наверное,…, скорей всего…, не помню точно, — что говорить, стало как-то неудобно.

— Эх, Антон, такой парень и… Как, как тебя угораздило, с такими стрёмными как жизнь телками, стыдно? Стыдно за тебя сочинский мачо, если уж снимать или сниматься…, то лучше с Королевами. Вот, на, возьми 1000 рублей. Сходи как человек в Малибу, найди нормальных девчонок, — сказал он и по-барски бросил на стол цельную купюру в обещанный номинал.

Ну, 1000 рублей для похода в клуб, будет, пожалуй, мало, но за предложение спасибо, — подумал я и не стал брать денег, у последователя сочинского символизма.

Девушки со мной на фото были действительно не фонтан, точнее не аналог девушек с знаменитого фонтана у сочинского Морвокзала. Какие-то худющие и с маленькой грудью, если не присматриваться, то можно было бы принять и за парней. В обычной жизни я бы купил бы им мороженого, и отпустил на волю, но видать большое количество спиртного открывает в дамах какие-то скрытые таланты и невероятные возможности. Причем пьешь ты, а возможности открываются у них. Стрелка на чашах Весов Стыда перекинулась с меня на девчонок. К тому же я действительно всё смутно помнил, а как говорится — если не помнишь, значит, не было, то есть невиновен.

— Откуда это? — перебил я его и перехватил инициативу допроса.

— В печать принесли. Какие-то бздышки…, точнее, вон те, что на фотках без лифчика.

Увидев в себя впервые в неглиже, не в зеркале, а на фото, почему-то совсем не радуешься, а переживаешь, причем, как ни странно, по поводу своих форм.

— Кто-нибудь ещё их видел это? — спросил, волнуясь я.

— Пока только работники моего салона, — то ли успокоил, то ли напряг меня Юрик.

Но скорее всё же успокоил, потому что, проходя через комнаты, я встретил там только двух работающих девушек, причем вполне себе симпатичных.

— Почему пока? Ты собираешься дать им ход? Хочешь за них получить денег? — мысли мои искали подвоха.

— Нет, что ты… Просто я могу их отдать тебе, а там уже можешь их порвать…, — сблагородил предложением добрый Юрик.

— А ты потом ещё не напечатаешь? — зачем-то не оценил я его порядочности я.

— Ты что Антон? Зачем обижаешь? Мне не надо. Голых баб я видал перевидал, а голые мужики не интересуют, — равнодушно вставил он логичный аргумент.

Не знаю почему, но в этот момент, огромный камень вместе со вспотевшей с моим телом и моей совестью, прямо с души, свалился в обрыв безразличия. Я остыл.

— Какой нормальный, порядочный мужик, — подумал я и переключая свой взгляд с фотографий на стоящую тут не в тему кушетку, добавил мыслей в голову, — да, и хорошо ещё, что к тому же оказался не педиком, я его не интересовал. А вот кушетка? Заправленная белой чистой простынею кушетка? Зачем она тут в кабинете фотостудии? Что на них снимают кроме белья?

— Если не секрет, скажи, зачем здесь массажная кушетка, — спросил я о том, что волновало справа от меня.

— А это что ли? Это Лёнчик!

— У неё, или у него, что, есть имя? — показал я рукой на злосчастное массажное оборудование.

— Нет конечно. Так зовут моего брата. Он массажист. Клиентов своих здесь иногда принимает.

— У него разве нет более подходящего кабинета? Или это какой-то необычный массаж?

— Что ты, что ты? Всё у него есть…, но дома. А дома там теща, жена. Не смотря на то что, он неплохо приносит деньги, она жена его, всё равно ревнует, ко всем женщинам моложе 40 лет, которым он делает массаж. Поэтому, он их здесь и принимает. Но то, что ты подумал, такого он себе не позволяет, по крайней мере, у меня на работе. Тут же сотрудницы, посетители, да и я в конце концов.

Я подумал, что массажист не лёгкая доля, но занятная профессия, раз занимает столько нелепой ревности у близких. Ну, да ладно. Я снова уставился на фотографии.

— Забирай, — сказал Юрик, — я им скажу не получились кадры, плёнка засветилась…

— Я тоже засветился по полной, — вздохновенно сказал я.

— Да, неожиданно… — добавил Юрик, — Как так получилось Антон?

— Сам не понимаю, сидели недели две назад, и как обычно, по пьяной лавочке…

Короче, ребята, мы реально там нафоткались с девчонками, из Саратова, с которыми отвисали у меня дома, и забыли на следующий день и про девчонок и то, что снимали. А то, что валялись голыми, на диване, вообще не помню. То есть самого факта фотосессии в стиле ню. Видать, очень хорошо выпили, потому как судя по снимкам снимались мы всё же добровольно.

Первая часть этой пленки, судя по остальным кадрам, была израсходована на настоящих звезд, на очередном Кинотавре. Там-то мы, кстати, с ними и познакомились, на пляже, на вечеринке, за халявным фуршетом. Но кто оказались в итоге на фото звездами мы или они, ещё спорный вопрос. Мне даже интересно, сами девахи-то помнили сюжеты фотокартин? Или как мы? Может просто, отдали на печать, не подозревая, а фотографии на выходе сюрпризнули не по-детски. Эх, почесал я затылок, опыт блин…

— Спасибо! Забудем момент, но я не забуду твой благородный поступок?! — сказал я и пожал в знак признательности крепкую руку Юрика.

Вот так! Я сделал выводы и с тех пор, не пользовался фотоаппаратом во время всяких любовных приключений, даже в приличном одеянии своего и чужого тела. И вообще, как-то меньше стал фотографироваться, особенно когда где-либо пили, а пили всегда. Я ввёл табу, которое действовало до появления цифровой техники с камерой и жил спокойно, потому как на утро всегда можно было удалить, то, за что стыдно.

Хотя, от всего не застрахуешься, и однажды одно моё курортное увлечение решила пошутить, и нафотографировала меня мирно спящего, в чем мать родила, кантуя с одной сонной позы на другую, да ещё и на мой фотоаппарат и не сказала мне об этом, решив сделать сюрприз. Благо к тому времени я уже печатал фото только у своего нового знакомого Юрика, который продолжал соседствовать снизу.

Кстати, давайте я снова о нем. Хорошо? Он достоин рассказа. Я продолжу.

После того случая он часто окликал меня по имени Антон. И чтоб не спалиться в неудобный момент, я вскоре извинился бутылкой коньяка и представился уже Сергеем. Бутылку он не взял, но на это не обиделся, а даже обрадовался, потому, как моё первое имя всё время провоцировало на рифмы, а Сергей как сказал он, это достойное его деда и его родного дяди имя.

В общем, независимо от того Сергей я или Антон, мы также продолжали здороваться и интересоваться для приличия делами, не более того.

Но вот как-то помниться раз после как всегда пролетевшего лета, этот мой спаситель чести, неожиданно пригласил меня на рюмку свежей чачи, выпить к себе в гости. Он лично заехал за мной и привез с доставкой на дом. Наверное, для того чтобы я не заблудился, так как жил он в Соболевке, на склоне Лысой горы, пусть далеко от моря, зато в большом трёхэтажном доме. Оценив его бытовые достижения, мы удобно расположились в просторной беседке. Пожарили шашлычка, выпили, вспомнили былой случай нашего необычного знакомства, а также стали делиться своими интересными историями из бурной жизни наших не менее бурных профессий.

Мне было, что ему рассказать интересного, я много видел, комичного и отличного, разных приключений, спасений и падений собственных репутаций людей оказавшихся в водовороте развлечений. А вот ему можно было не только рассказать, но и кое-что даже при этом показать.

Когда мы познакомились, он уже лет пять, как содержал свой фотосалон, не скажу на какой улице, чтоб без последствий. Посидели, повспоминали, посмеялись, а затем он вынес свой фотоархив.

Конечно, сейчас, в наше оцифрованное настоящее чего только не увидишь на просторах интернета, ну а тогда то, что он показал, точно нигде бы больше не увидели. Редкие кадры.

Это был даже не эксклюзив. Это был какой-то паноптикум отдыха. Знаете, я такого до сих пор нигде не видел. Простой народный треш, тот что всегда без умысла. Отрыв, полный отрыв от реальности, приличий и логики. О, русский отдых, что же ты творишь?! На этих кадрах было всё, и полёт фантазий, и игры с задним фоном, несовершенство поз, экстрим и подручный креативный реквизит. Где только не фотографируются люди, с чем только не фотографируются, чего только на себя не примеряют, в каком состоянии только не бывают. Стоит только человеку расслабится и тогда чего только не увидишь! Там, кстати многие сочинцы на фотках, тоже отличились. Наверное, сказалось близость к отдыхающим, к этому параллельному миру нашего города-курорта!

— Зачем тебе это? — спросил я Юрика.

— Незнаю. Так для прикола, жалко, что ли?!

— В интернет на одноклассниках не выкладываешь?

— Нет. Выкладываю только на стол посмотреть, и только для друзей. Показать жизнь других, поднять гостям настроение.

— Кого-нибудь из них знаешь?

— Потом узнавал. Было знакомился с дамочками. Вот так пролистаешь пачку фоток, посмотришь кто чем живет из девчонок, как и с кем отдыхает, и потом подкатываешь. С кем можно замутить, эту информацию всегда можно было получить, пролистав кадры сданных на печать фотопленок.

— Ну, ты и хитрец!

— Не хитрец, а скорее сообразительный.

Выпивки и шашлыка было много, и мы никуда не торопились, вели задушевные повествования.

Не думаю, что Юрик посвятил меня в сан своих близких друзей, скорей всего ему нужно было как-то выговориться, поэтому он красочно посвящал меня в подробности своих жизненных приключений и достижений. Рассказал, как он рос, как всего добился. Не забыл похвастаться связями и родственниками. Ну, а в конце этих посиделок, я с неподдельным интересом услышал одну очень забавную историю из первых уст, произошедшую в жизни молодого фотографа, коим был когда-то Юрик на стыке 80-х и 90-х.

Итак, как-то в конце 80-х годов, его родной дядька Сергей, сотрудник местного обезьяньего питомника, вернувшись из-за границы, привёз глянцевый настенный календарь с фотографиями голых, и естественно красивых, баб. Это стало событием в тихой и размеренной жизни сочинского фотобизнеса. Полюбоваться календарем приезжали друзья, коллеги и знакомые от Адлера до Лоо. Восхищались, снимали на свой «Зенит» и «Зорький», а кое-кто даже предлагал ему продать уникальный экспонат.

Молодой Юрик тоже восхищался роскошным календарем, и в тайне завидовал его счастливому обладателю, как будто все эти 12 красивых женщин жили у его дяди в доме. Завидовать завидовал, но в какой-то момент, он решил, что может снять не хуже, а может даже лучше, потому что, например, ему, нравились не все девушки того заграничного календаря, в Сочи он встречал и получше. Идея захватила Юрика с головы до фотоаппарата. Осталось только найти тех самых 12 дам, согласных на фото в стиле ню.

Сказать, что молодому талантливому фотохудожнику было не легко и тяжело, это тоже, что описать историю России за 2 минуты. Столько всего, что не уместиться в рамках этого рассказа. Но я попробую как-то набросать рассказ из рассказанного.

Во-первых, хоть это и был город Сочи самый теплый морской курорт России, но начинал он поиск фотомоделей лишь с ноября. Приезжих дам, ведущих нескромный пляжный образ жизни, практически уже не было, можно сказать совсем не было, а что они в ноябре 89-го потеряли в Сочи?

Во-вторых, сам город очень маленький, а потому и стеснительный. Самый популярный ответ местных дам, которым он предлагал славу красоты, был логичен и лаконичен:

— Что ты Юрик, с ума сошел, мне ещё тут замуж выходить, а вдруг ты кому-нибудь у нас эти фотки засветишь.

— Ты же знаешь, я их заграницей печатать буду, это будет реклама сочинских красот для иностранцев, — разъяснительно произнес Юрик взмывая рукой в небо.

— А вдруг я за иностранца хочу выйти?

— Вот это как раз шанс для девушки, а то с такой бабушкиной скромностью, вообще ни за кого никогда замуж не выйдешь, — разнес он в пух и в прах сомнения строптивой дамы.

А дамы нет, не соглашались. Другой бы уже опустил объектив ниже пояса, но только не наш фотоноватор, он не сдавался. Поначалу Юрик даже составил некий арт-план. Летом загорелые, весной-осенью не очень, а зимние месяцы без загара. Зимой светлее волосы, летом темнее. Далее было какое-то непонятное клише, летние месяцы должны были быть с большим объемом груди, зимние с маленьким, наивно, наверное, предполагая, что от холода они мерзнут и становятся меньше.

Также он хотел, чтобы обязательно на фото был символ того или иного месяца. Например, в феврале с девушкой должна была быть мимоза, в марте — сирень, в апреле розы, май с черешней, в июне мушмула, а в октябре вино. Декабрь думал он украсить либо мандаринами, либо домашней зеленью, потому как в декабре вечно думаешь, где достать свежей зелени к столу.

На каждый лист календаря он хотел подбирать девушек, соответствующих месяцу их рождения. То есть Январь должна было представлять родившаяся в январе, а Февраль, родившаяся в феврале. Но только зря потерял месяц поисков, потому что первая кто согласилась, была уроженка августа, да и вторая согласившаяся тоже из августа.

Из примерно 30 девушек с кем он успел пообщаться на эту тему, только трое согласились на сомнительную популярность заграницей. И то, одна за деньги, вторая за бесплатную фотосессию в течении года для всей своей семьи (мама, дети, брат с женой, портрет бабушки на всякий случай), третья без меркантильных интересов, но с условием, что Юрик, тоже отдаст ей свою личную фотографию в обнаженном виде, так, для подстраховки, на всякий случай.

Слухи о задуманном необычном проекте быстро поползли по Сочи, и вскоре даже нашлись желающие дамы, проявить смелость без всяких условий. Но они либо не подходили, мягко говоря, по типажу, по возрасту, либо по размерам важных женских округлых форм. Юрик, как галантный кавалер, грамотно отказался от их услуг, чтобы не позориться перед иностранцами.

Хоть моделей набралось всего трое, решено было не откладывать задуманное в долгий ящик, а начать съемки сразу после новогодних праздников. Осталось найти место. Люди, не избалованные молодостью, поймут, как это было важно. В 1989 году никто не знал, что такое фотошоп, компьютерная графика, как и сами компьютеры, они ещё были только на подходе к Сочи с его бурлящей индустрией фотосервиса. Поэтому общий фон и задний план был так важен.

Не мудрствуя лукаво, решено было пойти по порядку, начать с модели под именем «Январь».

И так как на дворе был тоже январь, мысли сразу же сформировались вокруг зимнего пейзажа в районе Красной Поляны тогда ещё нетронутой горнолыжными гондолами.

Потратив несколько часов на дорогу, а в те времена горная трасса была разбросана на множество лишних километров, от которых мы перед Олимпиадой грамотно избавились, а также несколько часов на поиск подходящей площадки, которая должна была быть не только красивой, но и безлюдной, завершили поездку успехом, насмотрев себе площадку на Гусином пляже. Юрик с братом, а он был и за рулём и его идейным вдохновителем и раздражителем одновременно, радостные вернулись в Сочи, чтобы в очередной раз столкнуться с трудностями. Все трое девиц, отказались сниматься нагишом на холоде. Конечно, не сволочи, но подвели конкретно…

Юрик достал редкий по тем временам даже для СССР товар — виски, может и не виски, но на бутылке было написано whiskey, а в глазах девушек «виски согреет». Решено было принять перед съемками. Висок было всего ноль-семь, поэтому парни дружно отказались от заморского деликатеса. Девушки, а их было двое, наоборот, ни в чем себе не отказывали, наливали и пили под шашлычок, который с такими неимоверными усилиями на природе им пожарил брат Юрика.

Девушек развезло, и внешний вид их принял фото с доски позора завода деревянной тары, и совсем походил символ января. К пущему облому, девушки снова отказались раздеваться дальше курток на заснеженных подножьях гор, ссылаясь на всё тот же холод и карауливший их цистит. Максимум что смогли предложить дамы в качестве компенсации за романтичный пикник, это уединится с братьями в салоне их автомобиля, по очереди естественно. На том и сошлись.

Поздним зимнем вечером, Юрик без января вернулся в Сочи. Короткая зима не оставляла ему шансов.

Тогда чтобы не терять так трудно добытое согласие девушек, было принято решение снимать сразу «Март». Юрик договорился со знакомым дворником из Сочинского Дендрария о съёмке в максимально ранее время, примерно в 7—30 в один из будних дней. Условия съёмки предполагали взаимовыгодный обмен 5 литров домашнего вина на укромный уголок с субтропической зеленью примерно на часик.

Входили с рассветом через одно из нелегальных отверстий в заборе Дендрария со стороны бывшей гостиницы Кавказ. В это отверстие предприимчивые сочинцы за полцены запускали отдыхающих вовнутрь.

И вот он первый творческий процесс, торжественно запущенный под рюмочку доброго армянского коньяка для сугрева, а в феврале в Сочи знаете тоже не жарко, особенно по утрам. Вся съёмочная группа, включая знакомого сотрудника, стала в круг и бурно заспорила о мизансцене на фоне пальм и вечнозеленых кустарников. У каждого оказался свой взгляд на неформальное искусство. И вроде уже договорились, и Юрик расчехлил фотоаппарат, как случилось маленькое недоразумение. Фотомодель отказалась сниматься в присутствии посторонних. Брату и ожидающему эротического зрелища работнику Дендрария пришлось срочно ретироваться. И если первый не сильно расстроился и пошел пройтись по парку, то незаконный арендодатель сочинских земель обиделся, и обиду свою выплеснул в виде поллитра принесенного с собой вина выплеснутого в собственный желудок, после чего, он выплеснул свой гнев сделанным под гнётом чувства несправедливости телефонным звонком в местный отдел милиции.

Наряду блюстителей закона понадобилось всего лишь 10 минут, чтобы оказаться на месте преступления, так как дело шло не о банальном разбое или краже, а о тяжком преступном злодеянии, «Съёмки порнографии в общественном месте», что являлось для Сочи и всего советского строя довольно редким преступлением, на которое поторопились лицезреть лучшие представители сочинского закона и порядка.

Менты подкрались незаметно. Да и снимающему и снимающейся было не до осторожности, так они всецело были поглощены процессом съёмки.

Наряд милиции состоял из трёх человек, все были мужчинами, мало того, они ещё были людьми, и ничто человеческое им было не чуждо. Точнее двоим из троих.

Один из милиционеров остановился и произнес тихим голосом,

— Слушайте, может тут немного подождем, пока он ей впендюрит по полной?

— Ага, а потом подождем пока он закончит, мы ж не звери, правильно? А то, что на твоих глазах бесчестят отдыхающих и гордое имя курорта, это что?

— А чё?

— А ни чё! Состав нарушения общественного порядка на лицо! Значит говорите работаем, а не наслаждаемся?

Явление ментов народу произошло быстро и с эффектом, но не выстрелом в воздух из табельного оружия, а громким звучным голосом одного из группы быстрого реагирования.

— О, Галка! Ты что ли? — раздался из-за кустов радостный голос в милицейской форме.

— Блин, милиция, — прокричала в ответ та, которая действительно звалась Галиной, и резко бросилась к своим вещам.

— Охренеть!!! Ты что, её знаешь? — спросил другой товарищ товарища по службе.

— Та, это Галка, моя одноклассница, на пятёрки у нас в школе училась, — ответил тот.

— Чего уставились? — прокричала одевающаяся дама, — Голых баб не видели, что ли?

— Почему? Видели. Но вот чтоб в Дендрарии первый раз голых женщин наблюдаем….

— Что тут происходит? — начальник наряда милиции вышел из сумрака соседствующей зелени, — Товарищи граждане, дорогие уважаемые, чем мы тут занимаемся?

— Чем, чем? — развёл руками Юрик — Чем надо…

Понятие чем надо заниматься в парке Дендрарий, у них, к сожалению, было разным, поэтому, дальше описывать диалоги не имеет смысла, все слова были внесены в протокол шариковой ручкой. Всю творческую группу забрали в отделение милиции. Не помогли даже патриотические доводы на наш календарный ответ буржуям, ни даже бывшая мимолетная связь модели с бывшем одноклассником в погонах. Погрузили в Бобик и всё, увезли апрель вместе прекрасными возможностями обрести первую страницу ещё неизданного календаря. Уже там, в курортных застенках конфисковали фотоаппарат, резонно думая посмотреть отснятое. Но так как в те времена цифра ещё не перебралась в фотоаппарат Юрика, лицезреть местное эротическое искусство им не удалось. Не успели. Выручить племянника приехал его дядя, очень известный сочинский фотограф. Он то и забрал невольных хулиганов у недовольных стражей нравственности и вместе с ними конфискованный фотоаппарат. Удалось ему это провернуть только лишь потому, что намедни, он снимал свадьбу детей большого милицейского начальства, которое с нетерпением ждало отпечатанных свадебных снимков.

Но даже дядькин авторитет не помог Юрику в преследовавших его напастях. Спалившись перед бывшим одноклассником в казенной форме, модель под кодовым названием «Март», она же Галя, она же «за деньги», она же «какое тебе дело?», дальше сниматься категорически отказалась.

Да и не важно, уже было Юрику, так как на проявленной уже потом пленке было несколько прямо-таки удачных снимков.

Галине он естественно сказал, что в милиции плёнку засветили, чему она то ли обрадовалась, то ли расстроилась, не понятно.

Второй месяц решено было снимать во дворе его собственного дома на Лысой горе. Точнее на гараже. С крыши гаража открывался прекраснейший вид на фрагменты курортного города. Февральская модель не отличалась особой стеснительностью, так как ещё в то время она нет-нет, да и посещала нелегальный нудистский пляж, который функционировал тогда только по приезду какой-нибудь столичной компании с соответствующими убеждениями.

Модель звали Светой, а его по-прежнему Юриком. Она любила фотографировать и фотографироваться, но у неё была простенькая «Смена», а у него самый крутой советский аппарат «Зенит», поэтому она и выторговала для себя, бесплатную годичную съёмку у как она считала, самого известного и продвинутого сочинского фотографа.

Конец февраля в Сочи, выдался теплым и солнечным, такое бывает. Бетонная крыша гаража, свежеустланная новеньким рубероидом была также тепла и пыталась обогреть нежное обнаженное женское тело, распластанное не в двусмысленной позе на новеньком белом полотенце стыренного в санатории Орджоникидзе. Бедный фотограф ходил вокруг да около, пытаясь пристроиться так, чтобы яркое Солнце не давало теней его фигуры на фигуру модели. Где-то там, в комнате дома прятался за занавеской брат Юрика, который тайком подсматривал за процессом съёмки. Входная дверь во двор дома была предусмотрительна закрыта. Да и не кому было приходить в разгар рабочего дня. Родители его были на смене, отец работал в Адлере, каким-то руководящим пожарником, а мама врачом в санатории, где тоже снимали, но кино, конкретно «Старика Хоттабыча». Они неплохо работали, пользовались уважением и авторитетом в коллективе. Поэтому, когда мама вспомнила что сегодня вечером ей надо идти к подруге на день рожденье, она отпросилась с работы на три часа раньше, чтобы успеть забежать в парикмахерскую сделать прическу, поправить непоправимую химию на голове. Но перед этим, конечно же, женщине надо было забежать домой красиво переодеться.

Рейсовый автобус редко ходил до Соболевки, поэтому, расписание было легкозапоминающимся, но Юрика оно никак не колебало, он знал, что мама на работе. А мама незнала, дома ли сын или на работе, она в его рабочий график не лезла, полагая, что свободный художник имеет право на свой синусоидный трудовой ритм.

Мама всегда замедляла шаг подходя к воротам дома, а тут аж приостановилась. Юрик, не Юрик, но мама явно заметила мелькание отдельных фрагментов какого-то голого тела на крыше собственного гаража, как только приблизилась к дому. Остановившись напротив, она встала ногами на большой камень у дороги и отчетливо увидела обнаженный торс сидящей незнакомки. Использовав всю громкость своего голоса, мама крикнула, не забыв добавить уничижительной интонации:

— Эй ты, проститутка! Что ты там делаешь?

Леди на крыше развернула голову в сторону незнакомой хамки и ответила:

— Сама ты проститутка. Что пялишься, пошла на хрен!

Маму такой ответ не устроил, и она решила действовать:

— Я тебе сейчас покажу кто проститутка…

Юрик стоял в глубине крыши, поэтому ни он, ни мама друг друга не видели. Зато он хорошо расслышал знакомый с детства голос. Он было двинулся вперёд, но в этот момент, мама подняла с земли первый попавшийся камень и запустила в незнакомку. Баллистически невыверенный бросок привел к тому, что удар тупым предметом пришелся на родного сына. Юрик не успев ничего сказать, присел от боли, над головой взошли звезды, но не те, что он ожидал на финише.

Девушка поднялась в полный рост и бросилась спускаться с крыши. Пробегая мимо не фортового Фоторембранта, она схватила его за руку и исчезла в катакомбах летней кухни.

Мама естественно время не теряла и тоже бросилась в дом. Но дверь была закрыта изнутри на спасительную щеколду.

— Открой дверь проститутка, а то все мозги вышибу — кричала мама с улицы.

Но дверь, к её изумлению, открыла не она, а Юрик. У неё аж пот на лбу проступил. Она, ничего не сказав, оттолкнула сына и уверено прошла во двор. Из окна, по ту сторону семейной драмы, на неё смотрела уже одетая Света-Апрель.

— Юрик, сынок, скажи, что тут делает эта бесстыжая проститутка? Только не говори, что ты, на ней жениться собрался? — спросила материнская забота.

— Мама, она всего лишь залезла на крышу, а не в мою кровать.

— Да лучше бы она залезла в твою кровать, оттуда бы её хоть не видно, а с крыши всем виден этот позор на весь двор… Я что теперь должна слушать от людей как мои невестки бегают голыми.

— Какие невестки? Мама, зачем жениться? Это натурщица, просто работа такая есть у художников, ну, знаешь, которые голых рисуют.

— Ты не художник, а вот она точно проститутка, раз перед каждым может раздеться… Ты мне скажи, что, эта краля в серьёз думает, что, если она сняла с себя шмотки, она уже принцесса?

— Мама она скромная…

— Что, эта голая шарлатанка себе думает, что переспать с тобой это тоже самое что прописаться в нашем доме?

Девушка уже никак не отвечала на оскорбления, ни прописка, ни Юрик без фотоаппарата ей были не интересны, она ждала возможности без последствий вырваться из этого оскорбляющего её дома.

В общем, Юрик как мог всё разрулил, Света ушла лишь после того, как, мама успокоилась. Они даже вместе попили чай с печенками. Узнав, что ни на Юрика ни на жилплощадь девушка не посягает, а папа девушки работает директором одного очень значимого сочинского санатория, где тоже есть врачи, в маме сразу проявилась вся доброта и любезность, а отснятые кадры пусть и в небольшом количестве вскоре проявились на пленке.

Папа же Юрика не оценил волнений супруги. Мама порой возмущалась, — Мне не нравиться что наш парень запирается в туалете и пропадает там часами. Что он там делает один в компании фотографий девиц в купальниках? Лучше бы он запирался в спальной с какими-нибудь просто девками, а не с их фотками, пусть хоть на всю ночь, лишь бы я был спокоен, что у нашего мальчика все нормально.

Но у Юрика, а особенно у его папы всё было нормально с жизненными ориентирами, первый не торопился заводить серьёзных отношений, второй боялся стать дедушкой в сорок лет.

— Главное, что наш мальчик не алкаш, не наркоман, и пускай хоть с фотоаппаратом спит, хоть с закрепителем, хоть с проявителем, лишь бы это приносило ему пользу и денег.

Итак, у Юрика уже было целых два месяц, которые пока не принесли ему ещё ни пользы, ни денег. Две невинные очаровашки, как два весенних месяца, которые они собой олицетворяли.

А вот с третьим месяцем, до съёмок не дошло. Это должен был быть май. Съемки должны были проходить на диком пляже между посёлками Якорная щель и Вардане. А что? Пляж он и зимой, и летом пляж, одинаково крупная галька. Месяц март, что был по календарю, создавал благоприятную обстановку для творческого процесса, так как пляж был в это время безлюден.

Моделью стал давняя знакомая Юрика Лида, та самая, которая для страховки от распространения компромата, попросила в залог его фотопортет в стиле ню.

Но жизненные принципы и врожденный менталитет не позволяли Юрику обнажиться перед объективом. А уж отдавать своё соблазнительное фото в чьи-то руки, ну это ни в какие ворота.

Он до последнего метра пляжной полосы оттягивал свои договорные обязательства. Час расплаты настал с установлением треноги. «Май» наотрез отказался раздеваться, даже до нижнего белья. Не помогли ни обещания Юрика, ни логические упреки о долгой подготовке процесса и неблизкого пути к нему. Лида оказалась до безобразия принципиальной. Доставив бесплодный Май обратно в Сочи, Юрик даже не попрощался с ней, и больше не пытался снова встретиться.

Следующего Мая пришлось ждать до лета, потому что на этом сочинские ресурсы иссякли, а лето есть лето, там и отдыхающие подтянутся…

Вот так вот прямо с июня зарядился активностью прибрежный фотоноватор. В ход пошли новые маркетинговые фишки, а именно, признания и обольщения, приезжие девчонки это любят. Этот способ рекрутинга оказался самым эффективным, но правда очень затратным. Очень много денег уходило на цветы, кафе, шампанское. Но как говориться искусство требует финансовых жертв.

Так за один только июнь, Юрику удалось найти, читай соблазнить, все три последующих календарных месяца. Самым мало энергозатратным месяцем оказался Май. С ней он познакомился на пляже комплекса «Дагомыс». Сама она была без комплексов и из Саратова. Он подкатил к ней со знакомством прямо за столик, заказав предварительно сразу две бутылки шампанского, одну для того, чтобы выпить с ней, а другую вручить ей с собой. Но так вышло, что не получилось. Они вдвоем за вечер выпили целых 4 бутылки Советского игристого. И оно того стоило. Сарочка из Саратова явила Юрику саму покорность, к тому же оказалась на редкость фотогеничной. На съёмках она поддерживала любые идеи и подавала их сама. Наш фотогений сделал с ней аж две фотосессии в двух разных местах. Также он сделал незабываемой ночь в номере Сары на 16 этаже комплекса «Дагомыс».

Весь этот праздник продолжался всего трое суток, именно столько оставалось ей до отъезда, с того счастливого момента, когда они познакомились в пляжном кафе. А может этот короткий срок до отъезда и явился главной причиной покладистости, никто незнает. Юрик долго вспоминал хорошими словами и классными фотографиями свою Сару из Саратова. Хотя и тут был один пикантный момент. Во время нахождения в её номере, он обнаружил санаторную книжку на имя Зульфии, но разбираться Сара или Зуля не стал, мало ли кто мог случайно оставить книжку в номере, подумал он и подписал конверт «Сара-Май».

Труднее пришлось с Июнем. Он всеми доступными мужчине и его мужскому бюджету способами пытался получить согласие на съемку. Потратил на это две недели нервов. В конце концов, обманным путем, получил её согласие, признавшись ей в любви. Как настоящий романтик, он всячески подчеркивал, что он «не просто переспать», а всей душой наслаждается каждой минутой пребывания с ней в одном земном пространстве, и что такое случается раз в столетие его жизни. Он пообещал ей, что не прикоснется к её прелестному телу, до заключения официального документа в просторном зале сочинского ЗАГСа. Ей это польстило, тем более это был реальный шанс переехать в Сочи из маленького северного городка Ханты-мансийского автономного округа.

Юрик заказал для гостьи из солнечного города Нягань песню, а это в Сочи считается круче, чем даже заказать даме шампанское на стол или букет цветов, и пригласил на решающий танец.

— Ты так прекрасна, ты моя судьба, ты послана мне небесами, — шептал ей на ушко галантный сочинец.

— Как вы говорите Юрик, прям как поэт…, — засмущалась танцуемая.

— Моё сердце поёт правдой, — почти пропел убедительно он.

— Ты честный и порядочный Юрик, мне тоже повезло встретить тебя — восторженно молвила Антонина.

— Мне нравится, что ты доверяешь мне и не сомневаешься в моей честности…

— Ты мой Ангел в этом Раю.

— Тогда у меня будет к тебе маленькая просьба.

— Ах, какая? — уже с одобрением в голосе произнесла Антонина.

— Мы скоро расстанемся на время, но я хочу, чтобы всегда была со мной рядом, на своих фото.

— У тебя же есть мои фотографии, ты достаточно наснимал…

— Между нами больше, чем дружба, больше чем просто отношения. Я готовлюсь к тому, что вскоре наши тела сольются в любовном экстазе. Я мечтаю о тебе, о твоей неземной красоте, хочу наслаждаться красотой твоего тела…

— То есть, ты что, уже передумал ждать до свадьбы?

— Нет, конечно. Просто чтобы легче было ждать и мечтать, я хотел бы сделать несколько твоих фотографий в обнаженном и полуобнаженном виде. Ведь ты моя мечта, моя любовь.

— Я, конечно, догадываюсь, зачем тебе такие фото в одиночестве, но это же несерьёзно Юрик, это удел безусых юнцов.

— С тобой я всегда юноша, я маленький и такой невинный пацанёнок. Я буду смотреть на снимки и мечтать о тебе. Оставь мне частичку себя! Пожалуйста.

— Ну, если тебе это хоть как-то поможет, я согласна, — вздохнув ответила Антонина и обняла своего возлюбленного.

Она, не ведая сама того, стала Июнем в его календаре, и подарила Юрику несколько красивых поз на сказочном фотоодре, одного из лесистых склонов горы Ахун.

Но и с ней уже по традиции тоже вышел маленький казус, но не вовремя съёмок, а после.

Отсняв Антонину, Юрик сразу, в тот же день, занялся следующим месяцем.

Когда Начало Лета зашло попрощаться, то увидело сидящий нагишом в кресле месяц Май, ну если быть точнее, то красавицу Майю из Москвы, она тоже претендовала на один из месяцев. Не поинтересовавшись подробностями эротической сделки тела с фотообъективом, Антонина устроила скандал из ревности, оскорбив нехорошими словами, Юрика, Майю, и свою непутевую судьбу.

— Это кто?

— Ээээ, как тебе объяснить…, — затерялся в сомнениях фотогений.

— Только не говори мне что она пришла к тебе на флюрографию…

Да, конечно, было бы здорово если бы фотик, делал ещё рентген и флюрографию, — подумал Юрик и прозевал очень важный момент.

Она хотела сделать Юрику больно, но кидаться с кулаками на мужчин не её профессия, она просто решила разбить об пол его фотоаппарат, но получилось лишь попутно засветить фотопленку на которой были не только кадры с ней, но и эксклюзивные снимки с дедушкиного 80-летнего юбилея, которые никогда уже не вернуть.

Чтобы не доводить себя до греха, он довел её до ближайшей двери и попрощался.

Так переезд в Сочи из Нягани для Антонины отложился в долгий ящик, а у Юрика из-за неё, потерялся целый месяц в календаре, месяц работы-заботы и месячный заработок водителя машины скорой помощи.

Конечно, Майя могла заменить все месяцы сразу. Она была красивой, высокой, стройной, пышногрудой, ещё и стриптизершей. Он увидел её в одном приотельном заведении, пропагандирующем открытые ценности, оцениваемые мужчинами куда круче чем бурными аплодисментами. Это был знаменитый сочинский стриптиз-бар куда Юрик водил предыдущий месяц, чтобы та привыкла к почти обнаженным телам. Майя там профессионально танцевала стриптиз. По тем временам, эротические танцы были большой редкостью в городе, от того и были прекраснее из всех искусств в позднее время.

В тот момент все мысли Антонины были о Юрике, а его мысли об этой невероятной исполнительнице эротического танца. А уже на следующий день, сразу после первых съёмок Июня, он снова появился в злачном заведении, где блистала блистательная Майя. Просидев там до закрытия, он дождался у служебного входа свою звезду и сходу предложил ей покорить все заграничные прилавки Союзпечати, так в то время называли все магазины печатных изделий во всех местах где жили советские люди, как назывались киски с печатной продукцией за рубежом, он точно не знал, но для неё решающим в этом словосочетании, была заграница. Майя давно грезила стать моделью, но незнала где, когда и к кому обратиться по этому поводу. А тут сама судьба по имени Юрик открыла перед ней ларец мечты, и самолюбие Майи заиграло новыми красками с оттенками авантюризма и бесшабашности. Она для приличия попросила паузу на размышление и тут же договорилась с ним встретиться завтра, в том же месте в тот же час.

Он, естественно, пришел, и не один, а с другом по имени Букет Цветов, так зовут того, кто помогает сговаривать дам на важные для мужчин решения. Букет состоял из 21 алой розы. Майе каждый вечер мужчины дарили купюры, и даже больше, чем 21, но редко кто цветы и в таком количестве. Она взяла букет и прислонила его к груди. Получилось прекрасное декольте из живых цветов. Поверх этого алого декольте возвышалась нежная шея и прелестное личико девушки, тонувшее в темно-русых локонах. Майя оглянулась по сторонам, а затем не громко произнесла:

— Я согласна. Только с одним условием. Секса не будет!

— Конечно нет… Секс — это стезя плебеев, у нас же это высокое искусство. Мы не будем опошлять наше творчество необязательными вещами. Вот увидите, когда всё потом увидите, что благодаря вашей прекрасной натуре, в СССР родится новый Рембрандт. Не меньше.

— Но если вдруг…

— Вы встанете, оденетесь, и уйдете, держать вас никто не будет, — твердо сказал Юрик.

Майя знала, о чем говорить и знала мужиков, которые ей что-то когда-то предлагали.

Буквально с первых минут съемок, увидев неземную красоту её тела, подлые мысли о сексе заполнили весь мыслительный процесс Юрика, что несомненно отвлекало его от творческого процесса. Об этом можно было догадаться не только по сверлящему взгляду, но и потому, как часто он отлучался перекурить, чтобы успокоиться или успокоить кое-кого разволновавшегося. Да и как тут не думать об этом, уж слишком хороша была красотка. Но как говориться, даже на самую смазливую красотуху всегда находится проруха. И красота тут бессильная.

Договорившись о съемочном процессе, Юрик вывез прелестную даму, в самое что-ни наесть сказочное место в Сочи, в Тисо-самшитовую рощу, где по его задумке, она раскинет свое прекрасное тело в пушистом мху среди тысячелетних растений. И всё бы было так, но вмешалась природа, природа человеческих катастроф. Не к объективу будет сказано, но её жутко приперло, и по полной программе. Чисто сочинская причина. Перед самым отъездом на каньон, она поела купленную с рук на пляже не мытую мушмулу, после чего фотосессия превратилась в мучение и для неё, и для Юрика. Желудок бунтовал, живот возмущался, всё время тянуло в уединенное место, но так как расстояние от намеченной для фотосъемок площадки и ближайшим укромным уголком природы составляло несколько десятков метров, девушка не успевала иногда даже вернуться к съемкам, разворачиваясь по дороге обратно. Сила искусства проиграла немытым фруктам, а точнее наивности приезжих, покупающих с рук натуральные плоды неизвестного садоводства.

После этого они взяли недельный перерыв. И Юрик уже думал, что всё, но Майя твердо решила променять шест на подиум, поэтому через неделю подарила ему прекрасные кадры со своим не менее прекрасным телом. Так в календаре появился Июнь.

Наш Леонардо Фото Да Винчи нашел свою Джоконду, и получил такую порцию вдохновения, что по окончании фотосессии с Майей, сделал нелогичную творческую паузу, пришедшуюся аккурат на последний месяц лета. Он долго вспоминал Майю, даже пару раз навещал её в её заведении, пока она не вернулась в Москву, чтобы продолжить учебу на филфаке. После работы с такой моделью, Юрик ходил по городу и не видел никого, кто бы достойно мог украсить страницы его волшебного календаря.

Весь бархатный сезон сентября, он потратил на съемку свадебных торжеств, снимал по 2—3 свадьбы в неделю, чем основательно пополнил свой оскудевший бюджет.

На одной из этих свадеб с ним произошёл забавный случай. Он предложил подружке невесты выполнить почётную миссию, представлять осенний месяц в его фотошедевре заграницей.

Подружка на то и подружка чтобы делиться со своей подругой, даже если она невеста. Узнав о заманчивом предложении, та не смотря на наличие мужа, тоже изъявила желание быть увиденной иностранцами. Новость для Юрика была в радость — сразу два месяца.

Сниматься договорились на крыше одной из высоток спального района Сочи.

Для придания порядочного вида своей фотозоны, он притащил из дома несколько отрезков ткани, а также две подушки. Но как только первая модель, а это была недавняя невеста, которую он снимал в белом платье, как только она разделась и прилегла на своё рабочее место, с той стороны крыши послышался истошный крик — «Шалава!».

Это кричал недавний жених, которого Юрик снимал на свадьбе в костюме. Сейчас он был в майке, шортах, в соплях и в слезах.

— Как ты могла? — возмущался ревнивец.

Как могла она как раз-таки не успела, но обнаженка в присутствии мужчины, даже если он фотограф это уже криминал.

Жених кричал, махал руками, после чего схватил снятые вещи своей молодой жены и выбросил их с крыши. И уже сам было хотел сброситься вниз, но передумал, сказал, что подаёт на развод и спустился в подъезд.

Странно, но почему-то к мужику с фотоаппаратом у бывшего жениха, а теперь уже бывшего мужа, не было. И к подружке невесты не было. Пострадала исключительно обнаженная натура. Ну, и косвенно сам Юрик, так как о дальнейших съемках речи больше не шло.

Пара быстро развелась, и также быстро поженилась, но уже найдя себе более адекватных половинок. Невеста позвала снова позвала Юрика снимать свою новую свадьбу, но он отказался, был занят на этот день.

Так незаметно наступила сочинская осень, то есть где-то уже вторая половина октября, потому что все знают, что в сентябре Солнце в Сочи ещё не сдается, ещё лето.

Где искать новых моделей задавал себе вопрос Юрик. И не только себе, но и всем своим знакомым, так как Сочи был исчерпаем, а перспектива ожидания следующего лета вводила в творческое уныние.

На помощь со своей инициативой пришел как-то сосед, сочувствующий его календарю.

— Слушай, — докопался до него сосед художник, — тебе надо снимать не баб, а голых мужиков.

— Зачем?

— Ну, смотри, все месяцы имеют мужские имена, так? Январь, Февраль, Март в конце концов… Даже сказка такая есть «Двенадцать месяцев», фильм по ней сняли… Только там старики, а у тебя красивые парни будут… Поэтому логичнее будет раздеть мужиков и сфоткать. Уверен, найти желающих будет легче.

— Что я, по-твоему, «этот» что ли?

— Причем тут «эти»? Ты же вроде творец, как Микеланджело, и у тебя должен быть свой Давид?

— Какой Давид? Ты что? Ты сам случайно не из «этих»?

— Вот колхоз…, я «этих» сам не люблю, — произнес разочаровано сосед, и попробовал дальше аргументировать своё предложение, — Юрик, скажи, ты вот когда баб фоткаешь, ты же необязательно с ними спишь, вот и с мужиками та же история. Если ты меня послушаешь, то у тебя получиться классный календарь, который будет очень популярный среди женщин. Почему нет? Я тебе как человек имеющий газетную точку у пляжа говорю — бабы они чаще всех всякие там журналы покупают, мужики газеты, бабы журналы. На них и ориентируйся.

— Да иди ты со своими мужиками. Лучше бы помог девчонок нормальных найти, ну или хотя бы племянницу свою уговорил мне попозировать. Эх, такая красавица, зря по улицам ходит.

— Не, я не понял, сосед, ты что совсем что ли совесть потерял? — возмутился его сосед.

Совесть?! С совестью как раз у Юрика было всё нормально. Совесть на него не жаловалась, и он на неё тоже, потому как они редко беспокоили друга. Вот удачи не хватало, она на время отстала, а может её где-то потерял. Но он не сдавался и не сдавал в утиль своих несбывшихся проектов календарь. Даже когда терпение было на исходе. Он терпеливо коротал свои бесплодные месяцы и дожидался. И что-то порой нет-нет, да наклевывалось.

Однажды, например, внезапно в один из ничем не примечательных вечерков, он познакомился с художницей из Москвы. Он стоял у «Поющего фонтана» и ничего не делал. Просто стоял, как стоят иногда на своих улицах сочинцы, любующиеся обстановкой, проходящими людьми и свежим воздухом, в общем как все любующиеся жизнью люди. К нему подошла девушка лет 25-ти с распущенными, кудрявыми и рыжими волосами. Они оценивающе посмотрели друг на друга, не поленившись пробежаться глазами с головы до пят, и после непродолжительной ознакомительной паузы дама прервала его плавающий полет легкомыслия и спросила его:

— Скажите мужчина, как попасть на море?

— Девушка, попасть можно на бабки, а на море можно побывать.

— Хорошо, скажите, как побывать на море?

— Для этого вам нужно попасть на море, там в Морпорту, стоят прогулочные корабли, там есть знаете билеты, недорого в кассах….

— Мужчина, вы что прикалываетесь? Просто объясните, как мне пройти на море?

— Это вы прикалываетесь. Тут кругом море… Куда ни пройди, всё одно к морю выйдешь.

— Вы Грубиян. Что так трудно ответить?

— Грубиян, это некрасивая армянская фамилия, а я с вами вежливо разговариваю…

— Вас что спросить уже нельзя?

— А почему вы именно у меня спрашиваете? Вон вокруг столько людей, а я вообще не местный, — соврал Юрик, пытаясь не портить настроение ни себе ни людям.

— Вы не похожи на отдыхающего. У вас другой типаж.

— Что вы девушка понимаете в типажах?

— Я профессиональный художник, окончила институт.

— Профессиональный художник, это тот, кто зарабатывает в месяц больше 1000 рублей. А вы, судя по всему, даже квартиру у моря снять не можете…

Зачем он так с ней грубо, Юрик не знал. Но после первого возмущения, он явно присмотрелся к ней и начал уже заигрывать, но как-то по-сочински, немного перебарщивая во фразах. На последнем предложении, он решил смягчить позицию, и добавил.

— На самом деле вы очень красивая!

— Мужчина вместо того, чтобы меня так в наглую клеить, лучше бы взяли и проводили даму до моря.

Юрик понял, что легче показать, чем что-то ещё сказать, взял её за руку, и они неспешно пошли в сторону Морвокзала.

По дороге, парочка разговорилась и спустя какое-то время они всё же представились друг другу.

Она была Лилией из Москвы, и действительно обладала дипломом художественного института, а в придачу к нему ещё и веселым позитивным нравом. Общение плавно перетекло на следующий день. За ним последовал ещё один, а следом третий. Юрик нашел родственную душу, а она свободного от работы и забот мужчину, готового посвятить ей время и внимание на этом небольшом курортном отрезке её жизни. В знак благодарности она готова была нежно обвить его руками в неистовом любовном порыве и расцеловать щетинистые щеки и шею. Но Юрик не просил, а она, не настаивала покорно сдавшись рамкам приличия.

Тогда Лилия решила отблагодарить его тем, отчего он точно не откажется, что стесняется сам спросить, да и ей за это не будет стыдно. А именно, написать портрет своего сочинского друга.

В ответ на портрет, Юрик, как порядочный мужчина из Сочи, решил ответить подарком на подарок, и предложил ей фотосессию, где-нибудь на диком пляже, среди моря, пальм и больших валунов, собрав в одном кадре на переднем плане, все прелести города-курорта с главным сокровищем Московского государственного академического художественного института имени В. И. Сурикова прекрасной Лилей.

Конечно, Лилия согласилась, она как художник художнику не могла ему отказать, но только после того, как она закончит портрет внезапно повстречавшегося друга.

После двух дней напряженного позирования, Юрик перешел от ожидания к действию. Он заехал за ней в гостиницу «Чайка» и увез её далеко за пределы Центрального района, туда, где прибрежная полоса не знала шума и суеты. Там он и расчехлил свой футляр.

Лилия преобразилась до пляжного наряда. В нём она была ещё прекрасней, её стройное тело, хорошие формы выдавали в ней скорее натурщицу, чем художника.

Юрик снимал с удовольствием, но не торопился, помня о том сколько изнурительных часов ему пришлось провести в позе «Пушкина на скамейке», по долгу заставляя лежать на неудобной ни для чего крупной гальке, то есть где-то по-своему нежно мстил.

Через пару часов он достал из сумки мясо, сыр и компот и предложил сделать паузу и перекусить.

Лилия с удовольствием согласилась, и даже обрадовалась бы, если бы Юрик предложил вместо компота бокал вина или коньяка, ей так здесь нравилось, что хотелось не только сниматься, но и что-нибудь бухнуть.

Девушка из Москвы не догадывалась, что у фотографа была и выпивка, и иные на неё планы.

Во время импровизированного пикника, Юрик рассказал о своих планах на календарный год, а также о душевных профессиональных мучениях, о том с какими трудностями он столкнулся в создания уникального эротического продукта. Для пущей убедительности, он продемонстрировал ей прихваченный на случай фотографии состоявшихся «месяцев».

Лилия, как профессиональный художник, по достоинству оценила работы, а главное самую идею, сделать первый советский эротический календарь для иностранцев. Она даже дала несколько дельных советов по творчеству сочинского деятеля фотоискусств.

Всё это время Юрик искоса искал в её больших и красивых глазах нотки желания внести свою лепту в развитие красоты его начинаний. И она как он понял намёки, вроде была не против, поведав ему несколько интересных историй из жизни натурщиков и художников. Он внимательно слушал её, в основном глазами. И как только она произнесла фразу «вот я бы лично создала свой образ…», Юрик достал из сумки бутылку 10-летнего кубанского коньяка «Большой приз» с огромной головой лошади в самом центре этикетки.

Лилия заулыбалась. Он тоже. А через три рюмочки уже казалось, что улыбается всё на этом свете, и ласковое солнышко, и шевелящиеся на ветру ветви субтропической растительности, лазурное море и даже лошадь на бутылке кубанского коньяка.

— Хочешь, я стану твоим 8 марта? Весенним праздником на твоем календаре, — вдруг предложила Лилия своему другу и почти коллеге.

— Эээ, март уже есть, — ответил фотопоэт, успевший воспеть восемь месяцев в своих фотошедеврах.

— Тогда апрель, как раз весенний месяц, когда капель, всё тает. Мужчины будут смотреть на моё обнаженное тело и таять.

Юрик тоже таял в предвкушении увидеть её обнаженное тело, и разочарованно ответил:

— Тоже занято. Но можно поменять на Июль.

— Не надо ничего менять, это твоё видение, я не имею вмешиваться в творческий процесс. Хочешь я буду Декабрем. У меня сын в декабре родился…

— У тебя есть дети? — удивленно произнес Юрик.

— Да какое это уже имеет значение. Я буду холодной и суровой, леденящей душу стервой, то есть настоящим Декабрем… Блин, надо было одеть сегодня белые кружевные трусики. Хотя там Новый год, ёлка, огоньки, можно и что-то зелененькое, цветастое. Хотя можно совсем без нижнего белья. Я буду голой и холодной как лед! — разошлась Лилия в творческом порыве.

— Новый год достоин отдельной страницы. Но не факт. Лёд — это восхитительно! Прямо в точку! Главное, что я нашел свой Декабрь. Ты согласна? — на всякий случай спросил он.

— Я бы выпила ещё рюмочку, — то ли выторговывая условие, то ли намекая на причину своего согласия произнесла она.

— Не вопрос, — и Юрик вновь наполнил рюмочку коньячным ароматом.

Бутылка расходилась медленно, потому, как только в Лилю. Так они втроем и просидели ещё пару часов копаясь в своих фотоидеях. Лилия прилично набралась и собралась сниматься прямо здесь и прямо сейчас. Она даже разделась, освободившись от оков купального костюма и своей стеснительности. Но Юрик отклонил первоначальный план, так как Декабрь на пляже, больше соответствовал свою последнему дню в календаре, такому же веселому и пьяному, а не чем-то холодному. Делать снимки было не логично, и где-то уже даже пошло по отношению к высокому искусству. Он тоже разделся, но только до трусов, и они вместе походили босиком по краю прохладного прибоя.

— Ты будешь меня снимать или нет? — спросила раззадоренная всем что было Лилия.

— Не сегодня. Надо подготовиться, — волевым режиссерским решением ответил ей Юрик.

— Так я готовая!

— Я вижу. Мне надо где-то найти игрушек… сделать праздник.

Эта мысль преследовала его всю обратную дорогу. Он медленно вел по горной дороге свой автомобиль, на заднем сиденье которого сладко спала московская художница, эта мужественная и смелая личность, разобравшаяся с целой бутылкой 40-градусного напитка.

На следующий день он достал из сарая старую искусственную ёлку, прошелся по соседям и насобирал немного игрушек и блестящих нитей елочных гирлянд. Сделал небольшую перестановку мебели в своей комнате и освободив целый угол, задрапировал его позаимствованной у сестры новой занавеской. На подготовку интерьера для декабря ушло несколько часов, за время которых ушла куда-то Лилия из своего номера в гостинице «Чайка».

В ту пору, Юрику ещё даже не успели рассказать о сотовой связи, поэтому найти страдающую похмельным синдромом творческую личность пусть и в маленьком, не приспособленном для метро городе, представлялось невозможным. Он покорно провёл несколько часов на лавочке между гостиницей и ж/д вокзалом, высматривая коллегу по творческому цеху. И где-то уже на грани сумерек появилась она, и не одна, а с какой-то дамой. Видно было, что было пиво. Дамы были под некритичным хмельком.

— Привет! Знакомься, я нашла тебе натурщицу для ноября, — радостно увидела Юрика Лилия.

Юрик деловито присмотрелся к стройной спутнице своей Ожиданки. Она была молодой, грудастой, и в меру симпатичной. И всё бы ничего, но на правой ноздре её аккуратненького носика, расположилась не в меру крупная темная родинка. Это невинное образование просматривалось со всех сторон, даже в профиль.

Вот так, вся интрига его ожидания закончилась нелепой кульминацией. Юрик вздохнул, а потом через силу создал на своём лице счастливый вид, так как понимал, что, отказав этой неликвидной модели, он может потерять, и Декабрь, на который он потратил коньяк «Большой приз» и целый день невидимого творчества.

Ему вдруг захотелось выпить, но не с ними, дышавшими на него купажированным перегаром воблы и солода.

— Господи, хоть бы завтра взошло Солнце трезвости, мне её надо обязательно снять, — подумал он.

— Иннеса, — представилась молодая дама. — А вы меня снимите?

— Да, да, конечно, я не против, — сначала ответил, а потом представился фотограф незнакомке.

Так Юрик понял, что с коньяком он явно переборщил, да и она тоже. Похмелье у творческих людей никто не отменял. Из-за этого было потеряно в пустую не только два съемочных дня, но и полдня следующего, на фотосессию той самой дамы с родинкой и как оказалось ещё и не одной.

Дамы разделись, Юрик сфоткал, дело было сделано. На следующий день, отпечатав несколько фото на память для наших дам, он принес их к вокзалу, чтобы проводить и поблагодарить. Девушки уезжали одним поездом, одним ярким воспоминанием, и с одной мыслью, какой замечательный и талантливый фотограф этот Юрик, а главное совершенно бескорыстный.

Они уехали, а он остался, с декабрем на фото и с октябрем на улице.

В отличии от календарного года, эротический календарь всё никак не заканчивался. А ведь он был почти готов, сияя яркими на взгляд и нежными на тело прелестными дамами.

— Когда, когда? — спрашивали его посвященные в его заботы знакомые.

— Скоро, скоро! — отвечал им Юрик, но с каждым разом со всё большим раздражением.

А однажды коллега по цеху и по точке на пляже заявил, что где-то в Москве уже вышел первый советский эротический календарь, и Слава вот-вот ускользнет из рук сочинского гения фотографии.

— Пока сам не увижу, не поверю, — проворчал обиженный этой информацией Юрик.

Его действительно это очень задело, он понимал, что ни время, ни люди не стоят на месте, и рано или поздно кто-то раньше него выпустит похожее творение. Но он хотел быть только первым, но пока только верил и высматривая ждал свою Венеру.

Было не легко, скажу даже больше, был небольшой фрагмент в его жизни, когда мастер впал в депресняк, и даже собирался сжечь свой календарь, как Гоголь второй том «Мертвых душ». Но Гоголю-то уже было легче, к моменту сожжения, он уже успел напечатать том первый, а у Юрика ещё и первый не вышел, так что было что терять.

А молодец подкрался незаметно. Он был в кожаной куртке и в широких штанах. Высокий, спортивный и лысый. Подошел тихонько сзади и положил ему руку на плечо. Тот вздрогнул от неожиданности и резко обернулся.

— Ты фотограф Юрик? — спросил незнакомец.

— Я, — немного испугано ответил он, опознав в нем одного из так называемых братков.

— Ты делаешь этот самый секс-календарь? — ещё спросил парень.

— Да, я, но он ещё у меня не совсем готов, — с маленькой от волнения отдышкой произнес Юрик.

Ну, и было отчего волноваться. Зачем он интересуется, хочет что-то отжать или наказать за то, что нечаянно снял чью-то жену или любовницу, а может сестру? Чего же он от меня хочет? — не унимался мыслью бедный фотограф.

— У меня к тебе будет одно дело? — продолжил браток, — пойдем отойдем в сторонку, подальше от людей.

Это ещё больше напугало Юрика, но он пошел.

Как только они оказались в одной из подворотен пятиэтажек на улице Воровского, браток вытащил из внутреннего кармана пачку фотографий и протянул их профессиональному взору.

— Смотри…, — добавил он распоряжения к снимкам.

Юрик посмотрел несколько фотографий и ещё больше задумался, что же ему от него надо, человеку, владеющему эротическими фотографиями на три с половиной юрикиных календаря.

Незнакомец продолжил:

— Это братва с Москвы передала. Ну, в смысле фотки. Это для клиентов. Ну чтобы телок толпой по точкам не гонять, показывают альбом. Они у себя уже давно по-новому работают. Так удобнее, понимаешь…

— А я тут каким боком?

— Короче, мы к тебе телок подвезем, ты их отфоткай там, кого в трусах, кого и без. За фотки заплатим, хочешь деньгами, хочешь натурой.

— А много будет девчонок?

— Штук 20, может и больше. Не бойсь, не обидим. Может кого для своего календаря выберешь.

— Они все согласятся?

— А куда же они денутся, — засмеялся игриво незнакомец.

Юрик вернул пачку фотографий и сделав паузу спросил:

— Есть ли место для съемок?

— Найдем. Гостиница подойдет?

— Пожалуй…

— Тогда дадим тебе пару номеров. На недельку хватит?

— Думаю хватит, — ответил немного воспрянувший духом Юрик.

Так нежданно-негаданно судьба подарила ему не только приятную шабашку, но и возможность добить свой календарь оставшимся материалом.

Через три дня после встречи с представителем фирмы «Бюро ласкового делового интима», его поселили со всей его фото и свето аппаратурой в одной из сочинских гостиниц. И в первый же день к нему привезли шестерых тружениц невидимого фронта, а на следующий день ещё столько же. Он бы мог принимать и по 15 человек в день, но не спешил. С каждой, он пытался пообщаться, присмотреться, выбрать тот самый кадр и тот самый образ, хотя сделать это порой было не просто. Среди девушек легкого поведения и не легкой профессии, не оказалось ни одной не то, чтобы топ-модели, но и просто одновременно красивой и стройной девушки. Были либо стройные, либо красивые с невеликим целлюлитом на ягодицах или отложениях на боках. А пообщавшись с барышнями во время сьёмок, Юрик понял, что третьего тут не дано. То есть умная, стройная, красивая в одном лице путана ещё не доехала до Сочи. А может их к нему просто с работы не отпустили, ведь самые лучшие они же и самые востребованные.

На третий день нескромных фотосессий, он ощутил себя приезжим клиентом, которому предоставили на просмотр несколько девушек легкого поведения, а он капризный, никак не может остановить свой взгляд и свой выбор на одной из них. Он стал переживать, а будут ли вообще шедевры?! Впереди было ещё два дня работы, которая, кстати по-своему ему нравилась. Со многими девушками он почти сдружился, нашел общий язык, услышал от них много душещипательных рассказов об их не легкой жизни, до и после поступления на службу в темную армию любви. Юрик их жалел, и порой думал, что тут не фотограф нужен им, и даже не психолог, а хороший писатель, который соберет их личные драмы и приключения в читабельный реестр.

Девушки были вежливы и услужливы, так как кураторы с ними особо не церемонились, да оно и понятно, и не Юрика это было дело.

Он получил свой гешефт, в виде четвертого съемочного дня, на который свезли весь цвет сочинской проституции, отборный товар, таких великолепных девчонок, что прям бери и проводи там конкурс красоты неприкрытого Сочи. Среди всего этого цветника он обрёл недостающие месяцы, после чего устроил маленький пикник с вином и мясом, для тех, кто не верил в будущее его календаря.

Юрик сделал руками жест победителя и завершил: — Я сделал это!!!

По завершении рассказа, я наполнил посуду и едой, и выпивкой и решил поднять этот тост за талантливого человека. Но прежде, чем славословить по доброй кавказской традиции, я задал не дающий поставить точку в рассказе вопрос.

— Ну, ты его хоть напечатал?

— О, это отдельная история моих московских приключений.

— Московских? Ты же хотел печатать его заграницей? — удивился я.

— Как оказалось это сложный и дорогой процесс. Я съездил в Польшу, он там никого не заинтересовал, говорят такого добра у нас самих хватает, и выкатили мне бешенную сумму за печать. Я вернулся в Москву и с горем пополам напечатал 1000 штук.

— Разве это так сложно?

— В те времена, да. Не последний день живем, расскажу как-нибудь, успею, — убедил меня Юрик.

— Да-аа, принес он тебе забот…

— Не то слово. Я даже написал стихи на эту тему. «Ах этот злополучный календарь, загубленные человеческие души…»

— Ты сейчас о девушках моделях? — прервал его я.

— Нет, это всё о себе. Ты не представляешь, сколько за три года отнял у меня сил, денег, эмоций и времени это исчадие фотографии. Видеть его не могу.

— А мне? Мне покажешь?

— Тебе интересно?

— А то?

Юрик спокойно развернулся и ушел в дом, после чего, как бы он там не жаловался, но с гордостью вынес своё творение и протянул его мне.

Я отставил выпивку в сторонку и начал с пристальным вниманием рассматривать тот самый, знаменитый календарь. Девушки были очень красивы, как на подбор, хотя там и был подбор. Они отличались от тех, кто делает современные селфи. Фигуры фотомоделей были стройны, но не спортивны. Почти у всех были объемные прически с химической завивкой. А главное ни у кого не было больших накачанных силиконом грудей и губ. Всё отдавало доброй наивностью и нежностью.

Юрик тоже стоя надо мной довольно поглядывал на свои былые старания.

— А где тот самый февраль с крыши? — спросил его я, обнаружив несоответствие картинки с рассказом.

— А-а, эта что ли? Да, не выдержал конкуренции. Я нашёл два раза лучше неё…

— Как это можно мерить голых женщин? В два раза лучше, это как? — заулыбался я вопросом.

— Не «В», два раза, а просто два раза, просто с каждым разом лучше. Я дважды менял девушек в Феврале. Сначала одна появилась, посимпатичнее той, потом через годик вторая, уже по формам, ну просто сказка. Вообще она-то вот и осталась тут на календаре.

— Я не видел первую, судить мне трудно…, — согласился я.

— Кстати и август, и сентябрь менял, но не жалею. По мне, так на каждой бы женился, — произнес Юрик и задумчиво посмотрел куда-то за горизонт своего забора, словно желая разбежаться, перепрыгнуть его и убежать от своей сегодняшней жизни в то романтическое время бед и побед.

— Эх, Юрик, — сказал ему я, — тебе бы в наше время заняться календарями.

— Это уже будет не то, и не так. Тогда я был первым и все было не так доступно, — философски ответил он.

И действительно, сейчас в эпоху компьютерных технологий, в эпоху других этических нравов, девушки сами ходят по фотосалонам и делают за свои деньги эротические фотосессии. И ещё потом жалуются, что Инстаграм банит их уж очень откровенные фото, ведь каждая знает, что чем больше раздетого тела, тем больше популярность. И как бы объяснить все эти истины тем самым дамам в далеком 1989 году. А, впрочем, не стоит, они своё сделали.

Я листал календарь, который не отличался глянцем и проигрывал в голове рассказ моего легендарного знакомого, который оставил о себе такую маленькую наивную память в масштабах Вселенной. Ну, а в масштабах небольшого курортного города целую легенду.

P.S. Мы уже допили всё что хотело влезть в нас в этот вечер, и я уже собрался уходить, как Юрик остановил меня мягким движением руки.

— Подожди, хочу ещё кое-что тебе показать, — произнес он и достал из стоявшей рядом сумки, конверт с фотографиями. — Их видело всего два-три человека. Ты у нас натура творческая должен оценить мои работы. Тут я выступаю как автор и исполнитель своих фото…

— В смысле автор и исполнитель? — не понял я.

— Помнишь я тебе рассказывал о девушке, которая для подстраховки попросили мои обнаженные фото?

— Да, что-то было такое…, — припомнил я.

— Так вот, я решил на всякий случай, сделать фото, ну, чтоб были, заодно приобрести опыт автопортрета. Придумал образы, закрылся в студии, и сделал фотосессию. Получилось не пошло и достойной. Зацени, как художник художника, — сказал он протянул мне конверт.

Мне польстило звание художник, и я с нескрываем любопытством посмотрел на его работы, и честно был удивлен. Действительно не пошло, и даже не совсем откровенно, но красиво и качественно, молодой Юрик был брутален и атлетически сложен. Выражение как на лучших рекламных материалах элитной парфюмерной продукции. И всё это было приправлено настоящим профессионализмом. И я подумал, что такому фотографу и красивому парню в те времена, вряд ли кто из девушек отказал бы в фотосессии, поэтому и календарь вышел на славу…

Не бабское это дело.

Понаприехали тут к нам, ведут себя важно, особенно те, кому повезло москвичами в жизни отметиться, будто это они за свой счет и своими руками всё понастроили. Ещё и спрашивают:

— Что, лучше стало в Сочи после Олимпиады?

— А нам и не было плохо. Хорошо мы жили в Сочи, местами весело.

Начиная с того момента как Сочи подал заявку на проведение Олимпиады (по-моему с 2005 года) меня всегда преследовали две новости — хорошая и не очень. Хорошая — город Сочи ждет новое уникальное будущее. А Неочень, так это то, что долгое время никто не знал, точно подробностей. Ждали мы в основном не сами спортивные соревнования, многие сочинцы вообще не увидели ни одной олимпийской баталии, а то, что должно было быть построено.

Нет, спорт, конечно, сочинцы любят. Это сейчас культ спортивной личности опережает темпы интеллектуального развития, а раньше люди стеснялись признаться, что ходят в качалку чтоб не подумали зачем. В лихие 90-е в Сочи оптимизация спорта доходила до критического состояния, когда наличие тренников с тремя полосами автоматически приносило тебе звание «Мастер спорта международного класса». И как отдушина и причастность к большому спорту и к каким-никаким деньгам — футбольный клуб «Жемчужина». Да, был такой ещё до прихода стадиона «Фишт» в жизнь Сочи. Но амбиций тогда было больше, чем денег, поэтому в них он и захлебнулся.

Сейчас Сочи живет Большим спортом, хоккей, футбол, Олимпиады, чемпионаты мира, Формула 1. Большой спорт приносит деньги, большие деньги. Тысячи людей едут смотреть Олимпийский парк, по-моему, за время самих олимпийских состязаний его посетило меньше людей, чем после.

Сколько поклонников собирают в Сочи турниры по боям без правил, люди со всей страны слетаются посмотреть на кулачное пиршество, и совсем без зрителей, можно даже сказать инкогнито прошел турнир чемпионата мира по шахматам. Конечно, если бы шахматисты в конце игры бросали в друг друга фигурами, и били по голове шахматной доской, может это и повысило бы интерес, но честно говорят это не наш вид спорта. Вот футбол, хоккей, бокс, ну баскетбол если будет в Сочи, это прёт. И даже бейсбол, если бы всё сложилось, тоже бы не остался зрительской сиротой. Но увы, с бейсболом не срослось. А ведь был же шанс городу Сочи войти в историю американской забавы на русской земле.

История познания бейсбола в Сочи, произошла в начале 90-х годов, спонтанно и беспощадно.

Заморская игра, привлекла к себе внимание уже после того, как на курорте от бейсбольных бит пострадал не один череп. Но не сочинский РОВД стал первым изучать правила владения битой, а местные совсем далекие от Америки с е непонятными видами спорта. Звали их Вова, он же Вован и Сёма. Правда был ещё Миха, но деньгами он не вкладывался, только моральная поддержка, такой вот обманчивый партнер.

Трое друзей детства, дружившие со времен улицы Макаренко собрались как-то вечером в популярном питейном заведении с символическим детским названием «Золотой Петушок».

Это была околобратковская тусовка, как говорила их бывшая учительница начальных классов — солидные ребята. Для этой солидности, они ходили в местную качалку, одевались как будто с утра на стрелку, базар фильтровали, что не маловажно со многими из действующей братвы за руку здоровались, но к криминалу не прикасались. Вели честный торговый бизнес, и так удачно, что к ним авторитетные люди не только за советом обращались. В 90-е годы в Сочи количество пальм безуспешно спорило с количеством ларьков на улицах, с каждым годом уступая им, порой даже своё насаженное место. Наша троица занималась тем, что снабжала оптовым товаром сочинских торгашей-ларёчников. Возили с Новороссийска, Москвы, и нет-нет с Пятигорска. Бывало, бывали в Турции. Постепенно, тратить деньги становилось всё сложнее. Денег становилось больше, того, на что потратить меньше, это же Сочи 90-х. В азартные игры не играли, в роскоши купаться стеснялись, на девок столько сколько зарабатываешь не потратишь. Не в смысле что в Сочи с девушками проблемы, просто желаний у них столько не набиралось. Поэтому часто устраивали посиделки, в ресторанах, на море, и с выездом в горы.

Итак, невесть кем нареченная улица Красноармейская, страдала отсутствием военкомата и воинских частей, но прославилась присутствием пивного бара «Золотой Петушок». Именно здесь сегодня собрались обмыть уходящий торговый сезон Вова, Сёма и Миха, а также самые активные скупатели их оптового товара. Короче, обмывали прибыль за третий квартал, а на курорте он самый плодоносный. Ели, пили, тосты говорили, не забывая о традиционном обряде застольных обещаний и посвящение в перспективные планы.

Суть да дело, все кто выходит на дистанцию свыше 300 грамм, знает, что обязательно наступает момент срочной востребованности. Не важно чего, приключений, развлечений, непонятной движухи в сторону от застолья, вообщем, как всегда, душе чего захотелось.

— Может цыганей позовем?

— Лучше девчонок.

— Можно и тех и других и прямо за стол.

— Я не согласен, поехали в бильярд погоняем.

— Лучше в сауну, попаримся.

— Я знаю сауну на Мамайке где можно и бильярд поиграть.

Не было среди троих друзей старшего или главного, просто Вован говорил редко, да метко, поэтому его слово считалось определяющим.

Вова прервал спор компаньонов простой фразой:

— Надоело уже всё это, хочется чего-то…, а что не пойму?

Но самого Вову то понять можно, где найти развлечения в Сочи? Приключения-то понятно, везде, особенно на свою задницу. А вот чтобы выбрать себе развлечения для души, это нужно было как минимум заглянуть справочник, кой палил злачные места предвзято, то бишь за деньги, поэтому не все предложения в Сочи попадали на его страницы.

— Скучно в Сочи без лета, продолжил после паузы Вован, — не сделать ли нам какую забаву, так чтоб с головой в неё окунутся, и на всякую хрень не отвлекаться

— Ты что имеешь ввиду? — спросил за себя и за Миху Сёма.

— Сейчас народ начал вкладывать деньги в развлечения, бухло начинает потихоньку надоедать Вот и мне хочется чего-то замутить,… такое масштабное, чтоб не только себя занять, но и чтоб люди об этом говорили, да и денег чтоб потом перепало.

О, как закрутил! Если бы не музыка в баре, то можно было сказать, что между друзьями повисла тишина. Но это не так, музыку никто из них не слышал — это фон для фильма, а тут серьёзные люди, серьёзные мысли в голове перебирают, периодически прерывая своё молчание различными идеями, куда вложить деньги и дурную энергию.

— Давай стриптиз-клуб откроем? — предложил Миха

— Их уже штук десять по городу… — парировал скептикой Сёма.

— А мы откроем самый крутой!

— Миха, тебе потрахаться хочется или развлечься?

— Ну, а что ты предлагаешь?

— Откроем эротический Цирк, чтобы как в Дюсалей, только с сиськами! Назовем «Мулен Руж»!

— Это чужое известное название, нельзя.

— Ну ничего, вон треники Адидас в Адлере пошиваем и ничо!… Не хочешь Цирк, давай массажный салон с парафиновым обертыванием, в Москве видел…

Назывались банальные для того времени инвест-проекты, но на расстоянии от Стриптиз-бара до Сауны, в общем как не крути, все мысли вертелись вокруг баб. Мысли о каких-либо развлекательных центрах и казино пресекались ещё на уровне мозгового кровообращения, так как каждый понимал, не потянем.

Но подсознательные думки о женском поле сделали своё предложение.

— А может в спорт бабло вложить? — предложил Вова.

— Правильно, качалку крупную открыть, чтоб с бассейном, — поддержал Миха.

— Да не-еет… Я имею ввиду конкретно в какой-нибудь спорт. Например в футбол, — уточнил Вован.

— Ха, так есть же уже вон — Жемчужина, правда не чемпион, но есть.

Если бы Вован не был стратегом и новатором, они бы сейчас не пили коньяк в «Золотом Петушке» с элитой ларёчной бизнеса Сочи. На то он и Вова чтобы как обычно аккумулировать последнее предложение.

— А женской Жемчужины нет?

— Нет, а на фига она нам?

— Ничо ты не понимаешь Сёма. Футбольный клуб это ни только твоё личное увлечение, это ещё и уважение, как говорится внимание общественности, связи в администрации, куча поклонников среди нужных людей, ну и спонсоры, когда команда заиграет, — важно подчеркнул Вован.

— Но футбола много, и женских команд до фига, надо чего-нибудь оригинальное, редкое.

— Водное поло!

— Хоккей на траве!

Как всегда, Вове не пришлось себя долго уговаривать, и он принял решение:

— Бейсбол!!!

Через неделю по приезду из Новороссийска, они снова, но уже втроем собрались на шашлыки у Вовы на даче. Коньяк и шашлыки как предтеча больших перемен в жизни сочинской троицы.

— Ну, что пацаны, кто что узнал про бейсбик? — спросил Сёма.

— Перспективный вид спорта, в России не распространённый. Мужских команд, раз-два и обчелся, а женских вообще нет. Так что есть смысл заморочиться, можем стать первыми. — сообщил Миха.

— Какие минусы и плюсы? — спросил по-деловому Вова.

— Нет тренера, — отчеканил Миха

— Да у нас и команды-то ещё нет, — подправил Сёма.

— Команду набрать не проблема, дадим объявление бегущей строкой, набегут. Вон Карлуш, искал реализатор, разместил рекламу на неделю, в первый же день 20 человек позвонило.

— Миха прав, надо с тренера начинать.

— С футбольной площадки надо начинать, — подправил Сёма.

— С полем всё нормально, я присмотрел одно заброшенное, если хорошо покосить, бегать можно. С тренером что будем делать?

— А давайте я на первых порах. А что, я за эту неделю, всё про бейсбол прошерстил, что хоть самому биту в руки. К тому же на зарплате сэкономим, пусть это будет моей долей в спортивный бизнес, — предложил не без энтузиазма Миха.

Остальные двое переглянулись, как на это реагировать, если других вариантов на горизонте не наблюдается?

— Ладно, ты один из нас играл за школу в футбик, знаком вроде с тактикой, но только пока не найдем настоящего тренера.

За это и окропили коньяком следующий тост.

— Теперь, надо придумать название команде, желательно что-нибудь местное, — продолжил Сёма.

— Бриз, Волна, Шторм?!

— Местное, это значит к месту привязанное, — подправил Вова.

— Мне тут кум рассказывал, у них в Одессе, команда была по женскому футболу, называлась «Черноморочка». А что? Давайте тоже назовём типа «Сочинка».

— Да не, так же вон, эта, речка в центре Сочи называется.

— Тогда как же ещё можно к месту привязаться?

— Как-как? У нас центральный стадион где? Ну, чтоб на перспективу… На Бытхе! Значит, назовем Бытхуяночка.

— Да как-то перед пацанами стрёмно будет за хуяночку.… Может тупо «Чайка»?

— Не, я Андрюхе Чайке ещё за Мерс денег не отдал, подумает ещё что постебать решили.

Короче, долго рассуждали как назвать команду, было много вариантов, остановились на редком креативе «Бейсболочка». А чо, девки же в бейсбол играть будут, вот и название девчачье «Бейсболчка».

От автора: наверное, на «Бейсболисточку» ума не хватило.

На этом первый этап формирования команды был завершен. А что вы хотели, южный город, всё делается не спеша, потому что с удовольствием.

Обычно в ресторанах компаньоны собирались втроем, либо по воскресеньям, либо после большой сдачи товара, но тут жизнь обрела новые вызовы. Решено было собираться каждые три дня, говорят Бог Троицу любит. Конечно, не их троих как они считали, Святую Троицу, но им пока тоже фартило.

Сёма взял на себя функции функционера, и быстро дал объявления бегущей строкой. Объявление больше походило на сообщение Штирлиц в ставку Верховного командования, то есть, ничего не понятно. «В перспективную команду, набираются девушки от 18 лет, крепкого телосложения и желанием побеждать. Тел:……».

По объявлению пришло человек 15, но лучше бы не приходили. Мало того что не в спортивной форме, то бишь с необременёнными мышцами телом, так ещё и вопросы дурацкие стали задавать.

— Скажите, а это платно?

— Нет все занятия бесплатно?

— Я не это имело ввиду, платить нам будут?

— Пока не за что. Выиграете, премируем.

— А как мне за квартиру платить?

— Если на Олимпиаде победим, всем по квартире достанется, а пока не ноем. Смотри, ещё даже тренироваться не начали, а уже деньги, деньги.

— Ну, а всё-таки, на что жить?

— В ларёк пойдешь работать, днем торгуешь, вечером играешь, — обрезал все претензии Миха тренер.

Вован и Сёма не вмешивались в спортивный процесс, ну, во-первых, они спонсировали, а Миха тупо отрабатывал свою долю в проекте, а во-вторых, в отличии от него, они вообще ничего не читали про бейсбол.

— А Миха молодец, хорошо держится, — похвалил Сёме довольный Вован своего коллегу.

— Да тёлки какие-то все стремные и страшные, — тут же ответил Сёма.

— Какие есть. К тому ж, мы не в стриптиз-бар персонал набираем. Давай лучше подумаем, где мы будем закупать форму и все эти примочки для бейсбола?

— Незнаю, но биты и бейсболки можно заказать в Краснодаре.

— Миха берешь на себя обеспечение, будешь в Новороссе, пробей у моряков, пусть с загранки привезут.

— А какой цвет футболок заказывать?

— Можно красный.

— Для женской команды — это не комильфо.

— Ты мне это, давай, без комильфо, за красное знамя мой дед воевал.

— Слушай, но мы же не на войне?

— Кто знает, как там сложиться обстановка на поле.

После недолгого знакомства, тренер отправил девчонок переодеваться, а сам присоединился к парням на трибуну.

— Короче, надо либо ещё объявления давать, либо самим по спортсекциям походить, девчат пособирать, — сообщил Миха компаньонам.

— А чем тебя эти не устраивают? — спросил Вован.

— Да какие все они мешкотаскательные, крепкие, но не стройные.

— И не модели к тому же, — добавил Сёма.

— А зачем нам модели на поле? — спросил резонно Вова.

— Так как же, а смотреть с трибун на команду, перед другими не стыдно будет? Будут говорить, что в Сочи самые стремные телки.

Все трое согласились что в Сочи самые красивые девушки, и это не обсуждается. Поэтому решили сделать новый добор. Ну, а первый поток спортсменок погоняли пробежками по стадиону и отправили в режим ожидания.

Следующий кастинг решили устроить в ресторане. Накрыли столы, со вкусной едой, со спиртными и не очень напитками, кто проходил отбор присаживался за общий стол, не прошедшие получали одну розу в руки и сразу покидали злачное заведение.

Семен, главный функционер команды, в этот раз подошёл к делу основательно, и привели на просмотр 15 девушек из службы интимных услуг.

— Кипучий случай! Какие Крали! — изумился главный и единственный тренер команды.

Сёма довольно покачал головой.

— Эт тебе не по объявлению набирать, лично каждую приглашал, — произнес он.

На самом деле, никого Сёма не приглашал и даже не уговаривал. Девочек подсуетил ему кум, знатный сутенер, подгонявший на тот момент девочек даже нашим тогда ещё младоолигархам. Причем как куму за полцены, которую Сёма оплатил за свои кровные, уж очень ему не хотелось снова облажаться перед компаньонами.

Вообще почти все дамы прошли фейсконтроль и несколько тостов за победу первой женской бейсбольной сборной России. А что, по мелочи не пьём!

Через пару часов руководство бейсбольной Федерации Сочи предложило продолжить отмечать создание команды на прогулочном катере, после чего тренер Миха два дня один просидел на стадионе.

— Тёлки они, конечно, зачетные, но с ними Олимпиаду не выиграть! — сделал заключение Вован. — Да и бабла на них много уходит. Надо конкретно объявление — «Требуются спортсменки от 18 лет, рост-вес приветствуются». Ах, да, ещё и «с сочинской пропиской», а то опять начнётся «мне за квартиру платить, жрать нечего». И прям не мешкаем, с сегодняшнего дня даём рекламу.

Ну короче дали, строка ушла в эфир.

С горем пополам и с нервами вперемешку насобирали 20 игроков основного состава пока ещё несуществующей, но уже многострадальной сочинской «Бейсболочки».

Тренировка была назначена на воскресенье, так как многие спортсменки работали. Чтобы сразу создать командный дух, да и чтобы выглядели все как одна команда, всех девушек попросили прийти на тренировку по классическому дресс-коду, «белый верх — черный низ». Не у всех нашлись такого цвета спортивные костюмы, поэтому несколько человек выглядело как официанты (черные брюки-белые кофточки), а пару девчат как проститутки, потому как напялили на себя обжигающие черные блестящие лосины и декольтированный до нельзя белый верх.

Но ничего страшного, с верхних трибун стадиона, где расположилось руководство в лице Сёмы и Вовы, смотрелось очень даже ничего.

Там на чахлом, но густозеленом поле проходила первая, если не считать ту предыдущую, тренировка женской бейсбольной команды «Бейсболочка». Стройные ряды претенденток на Славу, жадно внимали вводные данные.

— Короче, главное выучить кто такой Питчер, Баттер, и…, — тренер Миха без стеснения достал из кармана шпаргалку и прочитал. — И-ии, Кетчер! Остальные бегают…

— А куда и зачем?

— На базу.

— А что за база?

— Подводных катеров, ха-а, — улыбнулся тренер. — Шучу, до этого момента мы ещё дойдём.

— А что делает Питчер и Кетчер?

— Усиленно тренируются.

— А Баттер?

— Всему своё время. Пока не завезут спортинвентарь, будем подтягивать физуху. 20 кругов вокруг поля!!!

Девки медленно потрусили по траве.

— Было бы прикольно если бы они на поле драки мутили, — вдруг произнес Сёма. — Ну, как в хоккее…

— На фига?

— Да, чота скучный какой-то вид спорта…

— Так подожди, они ещё и играть не начали.

— А с кем играть-то в России?

— Найдём.

— Где?

— В Краснодаре, за деньги. Предложим студенткам с факультета физкультуры, пусть побегают

— За деньги любая дура согласиться, но играть они как будут, незная правил?

— Пошлём к ним в Краснодар, тренера Миху на пару дней он и просветит.

— Кто бы Миху просветил…

— Слушай, что ты такой вредный, прям как горком партии, так и хочешь загубить прогрессивную идею, — вскипел Вова.

— Ладно, ладно, что ты, — успокоился Сёма. — Я за любой кипишь в рамках намеченной программы.

Вот так и завертелся процесс создания спортивной легенды.

Ну, а чтобы сказку превратить в быль, работа велась не только на поле, но и за его кулисами, и даже за кулисами самого Сочи.

Решили подойти к делу основательно, заявить о себе официально, но не в Сочи, чтоб не ржали, а на уровне Москвы.

Через своего сослуживца нашли по объявлению в Москве представителя Федерации Бейсбола России, он же потом им представился в новом свете, как сам Председатель Федерации (в дальнейшем ПредФед).

Хозяева бейсбольной затеи Сочи, оплатили ему билеты, питание и проживание в самой престижной на тот момент гостинице «Жемчужина». Первый день они с ним отмечали знакомство, второй день он пил сам, вообщем пил два дня беспробудно, не выходя из отеля. А на третий, видать подоспела наконец из Москвы багажом его совесть, он таки поехал на тренировку, где сразу попросил пивка на трибуну.

Попивая пенного, он внимательно смотрел за разминкой, периодически многозначительно покачивая головой. затем решил поговорить с капитаном.

— Как зовут?

— Здраствуйте, — запыхавшись произнесла подбежавшая капитан команды.

— Зовут тебя как?

— Гульнара, — ответила она.

— Бейсболом раньше занималась?

— Да где ж им было заниматься?

— А шахматами?

— Не приходилось

— Эх ты, а ведь бейсбол — это те же шахматы, тут стратегия нужна.… Сразу так всё не объяснишь. Приедешь вечером ко мне в гостиницу «Жемчужина», будем проводить теоретические занятия.

— Как же я приеду, меня же не отпустят?

— Вован, отпустишь? — обратился Предфед к президенту клуба.

— Да я то что, у ней муж есть, он будет против, — ответил тот.

— Как замужем? А как ты собралась карьеру делать, это же ведь постоянные сборы, соревнования, долгие перелеты. А если олимпийские игры, там вообще на месяц по загранке. Что будешь говорить мужу?

— И правда, — поддержал Вован.

Капитан женской сборной Сочи понуро опустила голову.

— А ну, эй, ты, да ты, подойди сюда, — позвал Предфед неожиданно ближайшую к себе бейсболистку.

— Я? — взволнованно спросила та.

— Да ты, — подтвердил Предфед.

— Как зовут?

— Здрасте, Алена…

— Сколько лет?

— 25

— Замужем?

— Не успела.

— Короче, будешь капитаном команды. Сегодня вечером ко мне в «Жемчужину» на теоретические занятия. Номер 714.

— Хорошо, — покорно ответила Алёна.

— Может и нам с кем-нибудь позаниматься теорией? — спросил Вован у Сёмы.

— Я сёдня с женой практикуюсь, — ответил Сёма.

На следующий день ни Предфед, ни Алёна не явились на тренировку. Систему штрафов за пропуск занятий пока ещё не выработали, поэтому Вова и Сема чувствовали себя бессильными по части влияния на команду.

Не дожидаясь конца тренировки, они отправились в 714 номер.

По приезду на место они застали счастливых обладателей белых гостиничных халатов не в двусмысленном положении, с неспортивным поведением.

Как настоящие сочинцы, они сделали вид, что им к этому не привыкать, и объявили во весь нескромный номер, что будут ждать Предфеда внизу в «Дайнере».

Он не замедлил себя ждать. Едва они пригубили по 100 грамм вискаря, как он тоже присоединился к Джек Дэниэлсу.

— Ну, что скажешь Егор Абрамыч? — поднимая рокс к верху спросил Сёма.

— Перспективы есть, — ответил тот, затем тоже поднял бокал с виски, и конкретизировал тост. — Я думаю ваша команда наделает шуму, и не только в России. Главное ребята, не останавливаться на достигнутом. За сочинскую Бейсболочку!!!

— Хороший тост!

— Хороший тост!

На том и выпили.

— Только одно я вам скажу ребята, Федерация Бейсбола, это не какая-то там шарашкина контора, это серьёзная международная структура, которая дает право участвовать в соревнованиях, завоёвывать медали, премии и каждому по машине если выиграете Олимпиаду.

— Так это же не олимпийский вид спорта? — возразил Вован.

— Скажу вам по секрету, станет в самые ближайшие годы, сам Билл Клинтон об этом хлопочет.

Авторитет американского президента, открывал перед скромной сочинской командой неведанные олимпийские горизонты. Учредители красивых женщин с битами утвердительно покачали головой друг другу.

— Но для того, чтобы сочинская «Бейсболочка» могла участвовать в турнирах нужен денежный взнос в Федерацию.

— Ну, это понятно, — сказал Сёма, — Сколько?

— Миллион рублей, — снисходительно объявил московский начальник.

— Чот какой-то совсем не символический взнос. У нас же девочки…

— Мужские команды вносят по пять…

Партнеры не в радость переглянулись, они совсем не рассчитывали быть чемпионами мира по спортивной благотворительности.

Вован с Сёмой молча чокнулись словно поминая свою весёлую затею с бейсболом.

Незнаю каким он вообще был спортсменом, но вот психологом Предфед был ещё тем.

— Можете частями, — снисходительно сказал он.

— Можем тысяч двести сразу, остальные потом, когда начнем играть, — уверенно выдал Сёма окончательное решение.

— Хорошо, давайте 200, только ещё ящик коньяка в дорогу, чтоб мне в Москве некоторых людей из Федерации подмазать. Приказ о вступлении пришлю в течении месяца, там сложный процесс согласования.

— Договорились, — протянул руку Предфеду Вован.

Вот так одним рукопожатием сочинская «Бейсболочка» оказалась в элите российского бейсбола.

Не бабское это дело (часть 2)

Тренировочный процесс всё больше и больше захватывал Вову. Он даже стал что-то понимать в правилах, суть которых еще несколько веков назад сформулировали российские уголовники — «Бей, беги!». Заказанный инвентарь ещё не подоспел, спасибо знакомые взгрели битами. Бить учились по теннисным мячам и это было душераздирающее зрелище. Многие из бейсболисток не могли попасть по мячу и большой-то теннисной ракеткой, но у некоторых были успехи.

Тренировки шли, а перспективы замалчивались. Никто незнал куда двигаться дальше. Посетивший Сочи Председатель Федерации загадочно молчал.

Чтобы игроки команды не начали бузить, коллегиальным решением Сёмы и Вову, решено было выплатить небольшие премии спортсменками, в размере 5000 рублей каждой, что естественно вызвало одобрение и подъём патриотических настроений в женском коллективе.

Зато слухи о необычной сочинской команде быстро разлетелись по городу. К стадиону стали приезжать машины с любопытными. У некоторых из спортсменок даже появились свои поклонники. И не просто поклонники, а неравнодушные к игре люди, которые напрямую выходили к тренеру со своими советами.

— Миха, тебе надо Светку в нападение поставить, у неё рука сильная.

— Здесь нет нападения.

— Ну, мяч бросать, ты меня понял.

— Сам разберусь, — ворчал Миха.

И дальше с ним не спорили, за неимением конкуренции на тренерском мостике, он обладал непререкаемым авторитетом.

Миха бился не только с правилами бейсбола, в которые он уже начинал вникать, но и с различными издержками.

— Миха, а где Гульнара? — спросил Вован не обнаруживший симпатизирующую ему спортсменку.

— Сегодня двое не вышли, у них это…, месячный цикл.

— Ну, вот, всё текучка кадров началась, — съязвил Сёма

— Да не кипишуй ты, через пару дней вернется, — ответил Вован коллеге.

Хуже было когда та самая Светка с сильной рукой, ушла из спорта по причине своей беременности. Выяснилось, что у неё есть муж, который и запретил ей от греха подальше заниматься физическими нагрузками.

У некоторых мужья не запрещали, но палки в колеса вставляли.

— Я вас тренер очень прошу, замените Валечку, — обратился как-то один из таких к Михе.

— А что с ней случилось? Залетела?

— Да, не, куда там, мы просто с ней в Турцию летим на отдых, а после в Москве недельку у тещи побудем.

Тренер равнодушно вычеркнул Валентину из списка.

Все знают, что спорт без травм, это как грузинская кухня без специй, куда же без них. Вице-капитану Милане вылетевшая из рук бита попала в голову, всё обошлось без особых повреждений ни бита, ни череп не треснули, спортсменка вроде всего лишь потеряла сознание, но вместе с этим покой и сон потерял учредитель Сёма. Он в тот момент находился на стадионе, подбежал, схватил её на руки и повез на своей машине в больницу, где диагностировали сотрясение мозга. Следующие несколько недель она провела вне поля, но в поле зрения Сёмы, который за это время сильно сдружился со Миланой, если не сказать большее. И хотя друзья-коллеги утвердили негласный уговор не флиртовать со спортсменками, не спать с ними и не бухать, все понимали, что в этом случае Сёма проявлял сугубо доброту и заботу.

Но были и свои, производственные проблемы, без которых коллектива тоже не построишь. На одной из тренировок подрались две дамы. В сущности, из-за пустяка. Одной из них не понравилось замечание на нескоординированность частей тела другой. Как следствие с легкой подачи в адрес друг друга определений, Овца и Кобыла сошлись на поле в смертельном поединке. Разнять просто не успели, дамы быстро разбили носы в кровь, а после вообще ушли из команды.

И таких катаклизмов за три месяца тренировок набралось на несколько планерок наших создателей женской бейсбольной команды.

С каждой такой планеркой энтузиазм потихоньку угасал.

И когда сумма затрат конгломерата Вова&Сёма перевалила за миллион, ну если не считать купленной пассажиской Газели, а миллион это извините меня в 90-е годы, да в Сочи, хорошая квартира площадью на три мебельных гарнитура, было решено это дело обмыть.

Как это давно замечено, в Сочи привыкли обмывать не заработанные деньги, а потраченные, упуская кстати подробности как они потраченное было заработано. Наверное, чтобы налоговая незнала как ты их заработал, а друзья незнали где ты их заработал.

Во время таких застолий, я часто слышал такое:

— «Дай Бог тебе каждый день тратить такие деньги! Пусть в два раза увеличивается сумма каждая следующей покупкой! Пусть деньги сгорая в покупках, дарят свет и тепло тебе и твоим близким! Какие бы дорогие вещи тебя бы не окружали, никогда не забывай, что самое дорогое это друзья!».

Я так думаю, что друзья, окруженные дорогими вещами ещё дороже. Это я от себя уже.

Вернемся к сочинскому триумвирату. Вобщем собрались там, где и зарождался необычный стартап, в «Золотом Петушке». Накрыли стол как на праздник, хотя какое там празднование, Сёма всё выразил первым тостом.

— Ну, за первый миллион, не чокаясь!

Никто не возразил, все молча выпили. Не чокаясь.

— Незнаю пацаны, как вы, а я бы ещё дал шанс команде, — ответил тренер-бессребряник.

— Ну, для тебя это понятно, развлечение, а девчонкам платит уже пора, а мы, итак, уже на лимон влетели, — сказал Сёма.

— Да дело даже не в деньгах. С кем играть, где играть, как играть? — срезюмировал Вова.

— Может лучше волейбольную сборную соберем? Ты же Сёма в волейбол за хлебзавод играл?! — предложил Миха, которому видать понравилась роль тренера.

— Дак это же было, три жизни назад, — ответил Семен.

— Не больше никого собирать, надо из этого достойно выйти, — сказал Вова.

Три месяца тренировок и четыре месяца со дня рождения идеи пролетели на одном дыхании, каждый отдавал себе отчет что не зря. Конечно, про работу тоже не забывали, её просто факту окончания летнего сезона стало чуть меньше. Но главное в их личной жизни многое поменялось.

— Незнаю как вам, но мне нравилось, что девчонки называли меня Владимиром Алексеевичем, — вздыхающе произнес Вован.

— А мне понравилась вечеринка в Дагомысе, круто погуляли, — высказался Сёма.

Речь шла об участии команды «Бейсболочка» в необычной вечеринке на пляже в одном отелей Дагомыса. Как-то на тренировку подъехал тонированный внедорожник, из которого вывалила авторитетная братва. Поздоровавшись с Вованом и с Сёмой, они предложили женской команде потусоваться с битами и в форме, на банкете, в честь приезда в Сочи одного их близкого друга проживающего в Америке. В задачу девушек входило объяснять, и даже давать мастер-класс, заинтересовавшимся необычным для России видом спорта, и заодно потрафить своего заокеанского друга, который носил бейсболку с логотипом знаменитой «Нью-Йорк Янкиз».

Вечеринка обиловала не только элегантными бейсболистками, но и элитными спиртными напитками, вкуснейшей едой и шансоном.

В конце вечеринки, Миха решил подойти и поинтересоваться у американского гостя русского происхождения, о тонкостях игры в бейсбол, и следовательно, немного окунуться в атмосферу знаменитого клуба.

— И давно вы болеете за команду, — спросил он американца, когда появилась такая возможность.

— Кто болеет? Я болею? Я не болею. И тебе желаю Будь здоровья! — ответил тот.

— Я про Нью-Йорк Янкиз, бейсбольный команду, — прояснил Миха.

— Никогда не был на бейсболе, я даже незнаю как в него играют, — прозвучал не тот ответ, который ожидал российский младотренер.

— Как же, а эта бейсболка?

— А-а, так это меня пацаны в Нью-Йорке взгрели, вот и надел, — спокойно ответил американский друг.

Миха, разочаровано пошел пить виски. А Сёме с Вовой всё понравилось, они не подходили с дурацкими вопросами к американским товарищам.

— Предлагаю, продать Газель маршрутчикам, а вырученные с продажи деньги разделить на команду, и распустить, — продолжил застольное собрание Сёма.

— На фига Газель продавать, сиденья снимем и за товаром будет мотаться, — ответил Вован, а потом немного помолчав добавил. — Денег по-любому надо девчонкам подкинуть.

Так и порешили, всем по 10 000 и по домам. Правда у некоторых игроков бейсбольной команды, получилось разойтись по конкретным домам.

Гульнара ушла от мужа и переехала жить к Владимиру Алексеевичу, которого она стала называть Вова только после того, как родила ему сына. Милана вышла замуж за Сёму, не прошла даром её травма головы. Ну, а к Михе никто не поселился, потому как у него уже была жена и даже дочка.

Так и закончилась интересная история создания первой женской бейсбольной команды в Сочи, хотя некоторые уверяют, что это вообще была первая в России.