Пашкины истории. Буква Ы

Сергей Орст

Основанные на реальных событиях истории мальчишки по имени Пашка. Пашка и доверчивый, и наивный, и справедливый, а ещё он очень добрый парнишка.

Золотая шайба

— Давай!!! Давай!!! Ну-у… Го-о-ол!!!

Пашка кричал, вскинув руки вверх и прыгая около своего кресла. Рядом также радостно кричал и прыгал его друг Алёшка. Их команда, наконец-то забила эту упрямую маленькую еле заметную на льду шайбу в ворота соперника.

— Не, скажи, зыко тут? — спросил Пашку Алёшка, снова усевшись на своё место.

— Ага, — ответил друг, радостно улыбаясь.

Пашка был в неописуемом восторге, ведь он впервые попал не просто на хоккейный матч сюда, в этот ледовый комплекс, где билась их городская команда против лидера сезона, а вообще на спортивное состязание. Про лидера сезона ему объяснил Алешка, только Пашка слабо понимал, что это такое, а переспросить побоялся, ведь тогда он окажется дураком, раз не разбирается в хоккее. И сейчас Пашка испытывал такие сильные эмоции, каких, пожалуй, ещё не испытывал в своей жизни. Ну, разве что в минувшем октябре, когда ему и всем ребятам класса прицепляли слева на груди маленькую красную звёздочку-значок с изображением кудрявого мальчика, посвящая в октябрята. Вот только нынешний восторг был бурным, а тогда почему-то у него наворачивались слёзы, а от чего так было с ним, Пашка и не понял, принявшись стесняться. Теперь же можно было вскакивать с места, кричать вместе со всем стадионом «ура», «шайбу, шайбу» или досадливо свистеть.

Двое мальчишек-первоклашек, учившихся в одном классе этим зимним субботним вечером были в сопровождении папы Алёши на хоккее. Буквально вчера на переменке к Пашке подскочил его друг Алёшка и предложил сходить на хоккей.

— Слушай, Паш, — спросил Алёшка, — хочешь на хоккей сходить?

— Хочу, — не задумываясь ответил мальчишка, обрадовавшись, а потом сморщился одной половиной лица и добавил, — только надо у родителей спросить.

— Ага, ты спроси, а вечером сегодня заходи ко мне договоримся. Мой папа три билета достал, а сестра, дура, идти на хоккей не хочет. Вот папа и предложил пригласить какого-нибудь друга.

Пашка пропустил мимо ушей это «какого-нибудь», потому что был воодушевлён предстоящим. Он мало, что знал о хоккее, знал, что есть сборная СССР, даже слышал фамилию Харламов, но ни как тот выглядел, ни толком правил этой игры Пашка не понимал. В его семье не интересовались спортом, а гонять с мальчишками во дворе мячик не позволяли.

— Запомни, — твердил отец, — тебе нужно беречь руки и заниматься музыкой, а не носиться сломя голову с пацанами.

Его отец был музыкантом в симфоническом оркестре, поэтому видел и своего сына музыкантом, отдав мальчонку с шести лет в музыкальную школу. Пашка часами сидел за пианино и, в принципе, ему нравилось это. Он с самого младенчества слышал дома классическую музыку, разговоры об искусстве, обожал, когда папа исполнял на пианино разные произведения Чайковского, Шуберта, Листа. Эти чарующие звуки так воздействовали на маленького Пашку, что однажды он заявил, что тоже хочет так играть. Отец был в восторге и отдал сына в музыкалку даже раньше на год, чем тот пошёл в первый класс.

— На хоккей? — немного хмуро спросил отец Пашку. — С Алёшей и его папой? Ладно, пойдём к твоему другу, я сначала переговорю с его папой.

Пашке очень не хотелось идти к другу вместе с папой, ведь думал, что ему разрешат, и он сбегает в соседний дом к Алёшке договориться на завтра. Но делать нечего.

Они шли вдвоём сквозь вечернюю метель, а отец всё ворчал себе под нос:

«Когда же наш район телефонизируют? Взял, позвонил и договорился».

Уже лёжа в своей кровати, Пашка долго не мог уснуть, он всё пытался представить полный стадион зрителей, игроков в шлемах и с клюшками. Он только однажды видел по телевизору несколько минут хоккей в гостях у своего дяди Миши, когда они с семьёй были у него на дне рождения полгода назад.

— Паша, а ты правила игры-то знаешь? — спросил в самом начале первого периода Алёшкин папа.

— Конечно! — моментально ответил Пашка, хотя вообще не имел представления о них и думал, что разберётся по ходу.

Пашка очень не хотел быть хуже Алёшки, который в школе много хвастался, что ходит на тренировки по хоккею и станет знаменитым хоккеистом. Пашка был рад за друга и ни разу не сказал Алёшке, что сам может быть станет музыкантом в лучшем оркестре.

«Ну, чего интересного у меня, — думал Пашка, — папа только и твердит, что будешь много трудиться, возможно, станешь хорошим музыкантом. А Алёшка уже станет не просто хоккеистом, а знаменитым! И вот точно так же будут зрители кричать и болеть за Алёшку. А у меня только одни „возможно“, да „может быть“. Эх…»

В это время их команда забила ещё шайбу и вышла вперёд.

— Папа, папа, — кричал в запале Алёшка, обращаясь к своему отцу, — прямо, как я на соревнованиях забил!!!

Пашка радовался и за гол, и за друга, думая:

«Он точно будет знаменитым игроком, а я…»

— А знаешь, почему у наших шайбы так легко залетают? — в самом конце матча спросил Алёшка Пашку почти на ухо, когда стало ясно, что сопернику никак не одолеть их команду и победа близка.

— Нет, — ответил, повернувшись, друг-музыкант.

— У них шайба золотая!

— Да, ну! Ух ты!

— А ты думал, почему она у них такая быстрая, — Алёшка шептал, ещё ближе наклонившись к уху Пашки, — теперь понимаешь, что она тяжёлая, вот и летит быстро.

— Чего? Правда? Из золота?

— Точно тебе говорю! — Алёшка совсем понизил голос так, что Пашка еле его слышал. — Ну, сверху она резиновая, а вот внутри есть целый слиток. Представляешь?

— А большой? — заинтересованно спросил Пашка, поразмыслив. — На кольцо хватит?

— Ха, на кольцо, на два кольца хватит, — ответил настолько утвердительно Алёшка, что у Пашки и сомнений больше не осталось в правдивости его слов.

— А как её достать? — спросил Пашка, которому уже не интересен был матч, а в голове созревал план, для чего ему непременно нужно золото из шайбы. — Нас на лёд же не пустят.

Пашка задумался, как бы выпросить у игроков шайбу, вдруг они подарят.

— Алёшка, — вдруг сообразил паренёк, — а ведь ты на тренировках тоже играешь шайбой, так, может, попросишь одну?

— Дурак, что ли? Разве нам на тренировках дадут такие шайбы? Нам обычные выдают резиновые, они не то, что эта, во-о-он, смотри, как полетела быстро? Точно золотая!

— Да-а-а…

Настала пауза, Пашка убедился, что эта стремительно движущаяся черная точка и впрямь из золота, раз так быстро скользит. Вот только, как бы её достать.

— Алёшка, — задумчиво спросил Пашка, — а раз ты тренируешься хоккею, может, сможешь как-нибудь достать такую шайбу?

— Слушай, я что-нибудь придумаю, — уже громче сказал Алёшка, — я иногда бываю на тренировках наших, и там они играют своими этими шайбами, нам дают тоже по ним бить и они тяжелее. Ну, я попробую.

Прошло всего три дня. Пашка каждый день вдали от всех тихо спрашивал Алёшку, достал ли тот золотую шайбу, но друг говорил, что пока не получилось. И вот на четвёртый день Алёшка на переменке подзывает к себе Пашку и заговорщицки отходит с ним в укромный уголок.

— Во, Пашка, я достал, — с этими словами Алёшка вынул из кармана брюк шайбу и дал её Пашке, — на, бери, еле достал.

В руке у мальчишки оказалась чёрная большая кругляха со слегка поцарапанными сторонами и насечками на ребре, как у монеты. Он пальцем поковырял шайбу и убедился, что она резиновая.

— Ну, чувствуешь, какая тяжёлая? — спросил тихо Алёшка. — Понимаешь теперь, что она с золотом внутри?

— Да-а-а, — вымолвил восторженно Пашка, впервые в жизни держа в руках шайбу.

— Но, только ты сам её ковыряй, а лучше распили, — советовал друг, — ножовка-то есть?

— Была, кажись.

— Только нужна эта, как её… по металлу, во. Обычной не возьмёшь.

Пашка сразу вспомнил, что дома после дедушки остался большой чемодан инструментов. Папа ничего дома не чинил, а если требовалось, то приезжал дядя Миша и всё делал.

— А ты, — вдруг встрепенулся Пашка, — это твоя же шайба.

— Да, ладно, я как другу, мне не надо, у меня и ножовки-то нет.

— Не-е, так совсем нечестно, — возразил Пашка, — я сегодня же распилю и пополам поделюсь с тобой, по-честному. Хорошо?

— Ладно!

— Спасибо, Алёшка, ты настоящий друг!

Пашка сунул шайбу в карман и побежал в класс, чтобы больше на переменках не носится и случайно не потерять драгоценную шайбу. Он даже не заметил, что за всей их беседой с Алёшкой наблюдал почти весь класс. Все видели, как Пашка взял шайбу, и даже услышали его слова «я сегодня же распилю». Алёшка успел незаметно для Пашки приложить палец к губам, показывая ребятам, чтобы никто даже не думал смеяться.

Все уроки Пашка сидел, как на иголках. Он чувствовал шайбу ногой, ведь она здорово топорщила карман, норовя порвать брюки. У мальчонки созрел в голове план, как дальше действовать. С последним звонком он покидал все свои вещи, как попало в ранец, и полетел домой, едва нацепив на себя шапку, пальто и сунув ноги в ботинки, не завязывая шнурков. Пашка нёсся к дому быта, находящемуся на полпути от школы до дома. Там, на втором этаже есть ювелирная мастерская.

— Дядя, — выпалил в окошко паренёк, запыхавшись от бега, — а вы кольца золотые делать умеете?

— Какие кольца? — пожилой ювелир оторвался от своей работы и сдвинул сильные очки на кончик носа, вообще ничего не понимая.

— Ну, как какие? Золотые, — начал объяснять Пашка, — я кусок золота принесу, а вы маме кольцо сделаете?

— Так, какой кусок золота, парень? — ювелир начал злиться, увидев мальчишку, отвлекающего его от важной работы. — Иди-ка ты отсюда, пока уши не оборвал! Босо́та!

— Эх, дядя…, — бросил Пашка, махнув рукой, и побежал домой.

«Вот я посмотрю на тебя, дядя, когда принесу тебе кусок золота и попрошу сделать для мамы самое-самое красивое кольцо», — думал мальчишка, на всех порах мчась домой.

Влетев в квартиру, Пашка скинул с себя одежду прямо на пол в коридоре, оставшись только в школьных брюках и белой рубашке с галстучком на резинке. Схватил в кладовке тяжеленный чемодан и приволок его на кухню. Вынув ножовку по металлу, он осторожно достал из кармана драгоценную шайбу. В принципе, Пашка знал, как использовать инструмент, ведь он всякий раз внимательно следил, как работал дядя Миша. Порой, пока папа не видел, пробовал сам что-то попилить или постучать молотком. И это ему очень нравилось, но он постоянно помнил предостережение отца о возможных травмах рук.

Вот только сейчас в запале Пашка позабыл все папины предупреждения и взялся за деревянную ручку ножовки. Сначала он пытался пилить резину на столе, но шайба елозила, а полотно ножовки, прыгая, так и норовило поранить пальцы левой руки. Мальчишка долго пытался приспособиться, пока не сообразил положить шайбу на табуретку с правого края и придавить левой ногой. Теперь дело пошло. На полу появились чёрные стружки, а ножовка с каждым движением врезалась глубже и глубже в шайбу. Пашка устал. Ножовка, то и дело брыкалась и выгибалась, грозя сломаться. С горем пополам, вспотевший пацан пропилил больше половины шайбы, придерживая уже левой рукой упрямо выскальзывающую из-под ноги резину, как в уставшей руке ножовка извернулась, полотно звонко лопнуло, и Пашка со всей силы вонзил её обломок себе в левую кисть между большим и указательным пальцем.

— Зараза!!! — закричал мальчишка, досадуя, что сломалась ножовка, и он не сможет допилить шайбу, не сможет достать золото, не сможет сделать маме подарок.

Сразу хлынула кровь, но Пашка не чувствовал боли. Он быстро взял в аптечке бинт и спешно замотал рану, как учила его мама-врач, и принялся рыться в чемодане с инструментами. Там оказалась ещё одна ржавая ножовка.

«Ерунда, — думал мальчишка, глядя на почти распиленную шайбу, — ещё немного осталось, потерплю».

Он принялся пилить дальше, но рука начала всё сильней и сильней щипать, а потом уже и болеть. Кровь просачивалась через бинт и капала на пол. Пашке пришлось отвлечься и забинтовать ещё больше, при этом он заляпал кровью белую рубашку и брюки. Однако с таким бинтом было неудобно придерживать шайбу, которая упорно не хотела распиливаться. На полу вместе с рассыпанными чёрными опилками теперь виднелись крупные капли крови, которые никак не замечал Пашка и которые размазывал по кухне ножками табуретки и тапками.

Послышалась открывающаяся входная дверь, и вошла мама. Она чуть раньше пришла со смены из больницы…

Через пару часов, когда мама, как опытный хирург, сама зашила сыну руку, не вникая в причины произошедшей травмы, а борясь с её последствиями, пришёл отец. Не допиленная шайба так и лежала в засохшей крови на табуретке. За всё время, пока мама делала анестезию и обрабатывала рану, пока штопала Пашку и делала противостолбнячную сыворотку, сын молчал, как партизан, ответив на резонный вопрос матери короткое:

«Мне было очень надо!»

Отец принялся распекать Пашку на повышенных тонах, в очередной раз говоря о важности беречь руки.

— И как ты теперь будешь музыкой заниматься?! — фактически кричал отец. — Ты вообще соображаешь?! Понимаешь, что изуродовал себе руку?! Зачем ты вообще принялся пилить эту чёртову шайбу?!

Пашка сидел, набрав в рот воды, и угрюмо молчал. К нему начинало подступать осознание чего-то не того. Его добрая душа упорно и наивно не впускала правду. Неужели это обман? Ведь, если бы внутри существовало золото, то стружки были бы блестящие, а они сыпались только чёрные. Его глаза начали сами собой наполняться слезами не от отцовского крика, не от усиливающейся жгучей боли в начавшей отходить от новокаина руке, а от того, что он не сможет сделать маме подарок, как очень хотел.

— Не смей орать на ребёнка! — цыкнула мама Пашки на своего мужа. — Лучше бы учил его с инструментом работать, а не только на пианино тренькать.

— На пианино тренькать?!..

Начались очередные пререкания жены и мужа по поводу разногласий в воспитании сына. В конечном итоге, отец вышел из кухни, хлопнув дверью.

Пашка сначала упорно молчал, но мама растопила лаской эту его стену, за которой спрятал паренёк своё прозрение. Мальчишка разревелся не в силах больше сдерживаться, уже понимая, что его обманул не кто-нибудь, а друг. Он сбивчиво рассказывал маме о шайбе.

— Почему же ты у меня такой доверчивый? — обнимая плачущего сына, спросила мама.

— Я хотел… хотел, — всхлипывая говорил Пашка, — тебе золотое кольцо сделать…, а там… там…

— Добрый ты мой мальчик, ещё успеешь с кольцом.

— Мама, а я играть-то на фортепиано теперь смогу?

— А ты хочешь?

— Хочу, мама, мне это нравится, а хоккей этот дурацкий больше не нравится.

— Хоккей тут совершенно не при чём, мой хороший.

— Я завтра отнесу обратно ему эту дурацкую шайбу, и больше он мне не друг.

— Алёша же просто пошутил, — она пыталась утешить сынишку.

— Мама, так настоящие друзья не шутят, — серьёзно сказал Пашка, утерев слёзы.

— Ну, как знаешь, Пашенька, только не дерись с ним. Обещаешь?

— Хорошо, мама, не стану.

— Ладно, переживёшь эту неприятность, а рука заживёт. Главное, ты станешь теперь умнее и извлечёшь из этого урок.

Мама ещё немного поговорила с сыном, окончательно его успокоив. Она посоветовала, как себя вести завтра в школе с Алёшкой.

Утром Пашка с забинтованной рукой принёс не допиленную шайбу и демонстративно хлопнул ею о парту Алёшки прямо перед ним. Вокруг засмеялись одноклассники, зная от Алёшки о доверчивости Пашки.

— Дураки вы все, а ты мне больше не друг! — почти спокойно сказал мальчонка и ушёл к своей парте.

Пашке было уже безразлично, что говорит ему Алёшка и остальные ребята. Он их не слушал. Паренёк достал учебник чтения, закрыл уши руками и принялся повторять домашнее задание, дожидаясь начала урока.

Конечно, тогда ещё Пашка не читал «Золотого телёнка» и не мог знать сюжета этого произведения. Уже позже, когда он будет смеяться над эпизодом с Шурой Балагановым, которого Паниковский уговорил распилить гирю, повзрослевший Паша будет вспоминать всю свою историю с шайбой с улыбкой.