Люди такие разные. Записки газетчика

Сергей Павлович Степанов-Прошельцев

За долгую журналистскую жизнь мне довелось встречаться и с людьми известными, и вроде бы неприметными. И у каждого из них свой характер, своя биография…

ОНИ НЕ ВЕРИЛИ

Брат Кочубея был тогда ещё жив

В 1957 году прах Ивана Кочубея, повешенного белогвардейцами, был торжественно перенесен со старого кладбище на новое. Я жил тогда в Буденновске. Не помню точно, когда это было, скорее всего, весной, а не во время летних каникул.

Когда вскрывали братскую могилу, где были погребены тела Кочубея и большевиков, казнённых ранее, туда, кроме родственников Кочубея, никого не допускали. Опознавание по остаткам одежды производила сестра Ивана Антоновича. Но у него было три сестры — Мария, Олимпиада и Варвара, и какая из них выполняла эту скорбную миссию, неизвестно.

Надо сказать, что тогда, кроме сестер героя Гражданской войны были живы и два его брата — Илья и Порфил, а также многочисленные племянники. В 1919 году погибли только отец Кочубея, который истёк кровью после ранения (краевед Владимир Сербиненко утверждал, что он был замучен в белогвардейских застенках, но это не так), и брат Антон. Ещё один брат, Степан, пропал без вести в годы Великой Отечественной. Порфил жил в Ставропольском крае, в Невинномысске, однако из-за болезни в 1957 году в Буденновск не приезжал.

Об этом много позже, я узнал от его сына, Петра Перфильевича (получая паспорт, он не заметил ошибку в отчестве, пытался потом её исправить, но столкнулся с таким крючкотворством, что вынужден был закрыть на всё глаза). Встреча в Невинномысске с родственниками героя (в 1972 году был жив и Порфил Антонович) не носила какой-то плановый характер. Всё произошло совершенно случайно.

Петру исполнилось тогда 33 года. Он был похож на своего дядю, каким он предстаёт перед нами на фотографиях. Я был у него в гостях и услышал много удивительного. К сожалению, записывал рассказы Порфила Антоновича и его сына на магнитофон. Но тогда магнитофоны были плёночные, запись не сохранилась. Как не сохранились и фотографии. Кроме одной-единственной, на которой изображены Иван Кочубей с Петром Чикильдиным.

Порфил Антонович до самой смерти своей не верил, что брата его казнили. Он считал, что Олимпиада (по его мнению, именно она проводила опознание) могла и ошибиться.

— Мала была Липа, Ваньку-то и не помятала (не помнила, — С.С.-П.), як треба, — говорил он на суржике. — И про одёжу, в яку вин рядился, — звидки (откуда, — С.С.-П.) вона знала?

А Пётр, когда отец ушел спать, рассказал такую историю.

— Во время Великой Отечественной войны до отца дошли слухи, что Иван Кочубей жив, что его из лагеря перевели в Краснодарскую тюрьму. От него требовалось, чтобы народный герой (легенда о его чудесном спасении уже якобы была сочинена) обратился к кубанским казакам с призывом встать на защиту родины. В НКВД эти слухи не опровергли, но взяли с отца подписку о том, чтобы он эти слухи не поддерживал и вообще молчал о своём брате.

— И ты сам в это тоже веришь? — спросил я. — Ведь есть убедительные свидетельства, что 22 марта 1919 года белые казнили именно Кочубея.

— История порой преподносит такие сюрпризы, что дальше некуда, — сказал Пётр. — Мне кажется, версия, что вместо Кочубея казнили кого-то другого, вполне имеет право на жизнь. Вот ответь мне на вопрос, почему во время войны, когда восхваляли подвиги наших предков, начиная с Александра Невского и Дмитрия Донского, про Кочубея ни слова? Симптоматично? А теперь ещё теплее. Аркадий Первенцев, когда писал свой роман, зачем-то ездил в командировки в Норильск и Магадан. Зачем? Не догадываешься? Одно из двух: либо был жив сам мой дядюшка, либо его ближайшие сподвижники. Куда, к примеру, делся Петр Чикильдин? О нём вообще никаких упоминаний, кроме стихотворения, написанного краснодарским поэтом Иваном Беляковым. Но о Чикильдине тот узнал со слов отца.

Как и Пётр, как его отец, который скончался в 1977 году, я тоже тогда во многом стал сомневаться.

Были друзья, стали враги

Подавляющее большинство историков считает, что Иван Кочубей действительно был казнён. Но есть вопросы. При вскрытии братской могилы и извлечении останков Кочубея не было квалифицированных патологоанатомов, вообще всяких судебных медиков. Почему? Все ограничилось только опознанием останков сестрой Кочубея. Но как она спустя почти сорок лет после казни брата могла вспомнить, во что он был одет? Нет никаких свидетельств того, что родственники Кочубея присутствовали на его повешении. Разве что только жена, которая была арестована вместе с Иваном Антоновичем. Судьба её тоже, по сути дела, неизвестна.

Разумеется, во время войны, когда руководство страны сомневалось в благонадежности кубанских казаков, многие из которых воевали на стороне белых и эмигрировали, сделать ставку на Ивана Кочубея было своего рода козырной картой. Тут вариантов много. Даже если настоящего Кочубея казнили в 1919 году, можно было подыскать Кочубея фальшивого, обучить его соответствующим образом, придумать легенду чудесного спасения, запугать родственников или вообще их устранить и так далее.

Что реально в этом? Прежде всего, фигура друга-врага Кочубея Андрея Григорьевича Шкуро (19 февраля 1886—16 января 1947). Это была уникальная личность. Шкуро получил блестящее образование. В царское время проявил себя на Кавказе, ликвидируя банды, проникавшие из-за границы, а когда началась Первая мировая война, прославился своей храбростью. Сформированный им Кубанский конный отряд особого назначения наводил ужас на врага. В этом отряде служил и Иван Кочубей. И Шкуро с ним подружился. Что объединяло неграмотного казака с человеком голубых кровей, сегодня не знает никто. Я рискну выдвинуть свое предположение: безумная храбрость, готовность пожертвовать собой во имя родины.

Но после прихода к власти большевиков бывшие друзья стали врагами. Шкуро примкнул к Белому движению, Кочубей — к красным. И Шкуро добивается гораздо более весомых успехов, чем Кочубей. В ноябре 1918 года он назначается начальником Кавказской казачьей дивизии и получает чин генерал-майора. В станице Баталпашинской (ныне Черкесск, я жил здесь с 1974 по 1980 годы) Шкуро организовал производство снарядов, патронов, сукна, кожаных сапог, бурок и шуб для Белой армии. В Зеленчуке по его же приказу началось строительство лесопильного завода для восстановления разрушенных станиц. Кочубей, увы, прославился в основном как анархист.

Шкуро представлял для Сталина реальную опасность, поскольку сотрудничал с гитлеровцами. В 1944 году он был назначен начальником Резерва казачьих войск при Главном штабе войск СС, зачислен на службу как группенфюрер СС (чин, соответствующий генерал-лейтенанту). Подготовленные им казаки жестко подавляли выступления партизан в Югославии.

Так что совсем не случайно Сталин и его окружение, вероятно, вспомнили о Кочубее. Без него, правда, обошлись. Шкуро был выдан англичанами СССР и повешен в 1947 году. Необходимость в появлении Кочубея отпала. Но архивные документы, касающиеся Шкуро и Кочубея, до сих пор не рассекречены. Интересно, не правда ли? Я, имея допуск для работы в архивах, затребовав нужные материалы, тотчас же получал отказ. Всё было точно так же, когда я хотел ознакомиться с делом Валленберга, который, по некоторым данным, скончался от цинги в одном из лагерей Горьковской области. Один, к сожалению, сценарий утаивания нашей истории.