Нижегородские клады. Легенды и действительность

Сергей Павлович Степанов-Прошельцев

Нижегородский край считается одним из самых «кладосодержащих» в России. Здесь было много купцов, здесь оставили свои следы ватаги Стеньки Разина и Емельяна Пугачёва. Периодически клады находят. Но многие до сих пор не даются в руки. Кое-кто считает, что они заговорены. Или это просто людская молва?

АТАМАН ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ПОЛНОЧЬ

…Марианна Бочарова сразу поняла: что-то не так. Кто-то чужой протаранил колючую живую изгородь на её садовом участке. Зачем? Чтобы ограбить дачу?

Трясущимися руками она вставила ключ в замочную скважину, повернула. Нет, никто сюда вроде бы не наведывался — все вещи находились на своих местах. Так что же случилось? А то, что случилось, у Марианны не было ни малейшего сомнения.

Она вышла из типового деревянного домика. Привычная картина, скользящая мимо в ленивом потоке летнего шума: кусты малины, яблоня, чьи ветки уже наклонились от тяжести румяных плодов, грядки с зеленью. Но что это? Среди картофельной ботвы она заметила нечто неподвижное, брошенное на беспризор судьбы. Это было бездыханное тело совсем ещё молодого человека. Ветер шевелил его светлые волосы, словно убаюкивая во сне вечности…

Десяток улик и ни одной зацепки

Опергруппа, прибывшая на место преступления, констатировала: потерпевший был убит холодным оружием, но не ножом и не топором, а чем-то вроде косы. Удар пришёлся по шее — голова погибшего держалась, что называется, на честном слове.

Рядом с трупом валялся льняной мешок с двумя черными полосами посередине и обгоревшими краями. Таких мешков следователи отродясь не видывали. Чуть дальше лежало гладкоствольное охотничье ружье. Из него было произведено три выстрела.

Убийца нисколько не задумывался над тем, чтобы уничтожить свои следы. Потоптался он основательно. Но были эти следы какими-то странными: как будто злоумышленник носил обувь с загнутыми вверх носками и с натуральными кавалерийскими шпорами. Предмет же, найденный у бреши в живой изгороди, сначала вообще идентифицировать не могли. Только потом, после консультаций со специалистами, стало понятно, что это — плеть-нагайка, какой пользовались наездники ещё едва ли не во времена Куликовской битвы. Но почему музейный экспонат материализовался именно здесь, на садовом участке, который принадлежал человеку, не имеющему ко всему, что здесь происходило, никакого отношения? Загадка, на которую ответа не было. Все музеи, куда сыщики запросы, отвечали одинаково: либо таких нагаек в их запасниках вообще нет, либо они никуда не пропадали.

Следователи показали пыжи охотникам, и они заявили категорически: тот, кто стрелял из ружья, не имел элементарных навыков в снаряжении патронов. Это был самый настоящий дилетант: он даже не знал, что нельзя закрывать дробь или картечь войлочным пыжом, который снижает кучность при стрельбе и мешает правильному направлению полета заряда. Пыж должен быть из тонкого картона. Впрочем, сейчас никто патроны самостоятельно не изготовляет. Просто ружье очень и очень древнее. Такие сейчас не выпускаются.

При опросе дачников выяснилось, что, как водится, никто ничего не видел. Только пенсионерка Галина Гавриловна Безрукова слышала сквозь сон стук лошадиных копыт и несколько хлопков. Но за выстрелы она эти хлопки не приняла, подумала, что подростки взрывают петарды, что, кстати, уже было неоднократно. А вот житель ближайшей деревеньки Иван Серафимович Огнивцев рассказал, что встретил накануне молодого человека на велосипеде и с ружьём за спиной. Это и был убитый на участке Марианны Бочаровой. Огнивцев его опознал.

Вскоре отыскался и велосипед — он был спрятан в лесу. Здесь потерпевший кого-то ждал — земля была усеяна окурками. Рядом лежала сумка с документами. Выходило, что погиб житель Канавинского района Нижнего Новгорода Александр Козловский. Ему было всего 27 лет. Ружье у себя он хранил незаконно, не имея на то разрешения. Хозяином ружья являлся его отец.

Квартира Козловского была заперта. Получив ордер на обыск, следователи вместе с работниками ЖЭКа и понятыми взломали входную дверь и проникли в обитель погибшего.

Первое, что бросилось в глаза, беспорядок. Хозяин, по-видимому, очень спешил, покидая своё жилище. На столе он забыл снаряженный охотничий патрон. Под бумажным пыжом оказался войлочный, залитый стеарином, а под ним — картечь. В сарае нашли еще 16 таких же патронов, причем пыжи с места убийства и найденные при обыске оказались однородными по составу волокон. В то же время след на участке Марианны Бочаровой был оставлен каким-то другим человеком. В него предположительно и стрелял Козловский. Скорее всего, промахнулся, иначе бы было два трупа. Но ни одной картечины на месте убийства, ни одной капельки крови, если тот, в кого стреляли, был ранен, не отыскали.

Частица «не» в следственном деле упоминается неоднократно. Человека, который разъезжал среди ночи верхом на лошади, ни в садоводческом товариществе, ни в окрестных деревнях, никто не видел. У каждого владельца живности было неопровержимое алиби, свидетели подтвердили, что все они спали безмятежным сном. Кому понадобилось гнать сюда конягу, а гнали её, похоже, издалека? И следствие зашло в тупик. Преступление, совершенное в начале 90-х годов прошлого века, так и осталось нераскрытым. Родственников у Козловского не обнаружилось, прояснить, что побудило его взять ружье и отправиться в садоводческое товарищество, где он раньше вообще не бывал, с кем он там повстречался, так и не удалось. Мотив совершения убийства остался невыясненным.

Но оставим на совести сыщиков очередной «висяк» и попробуем провести собственное расследование. Для этого необходимо совершить путешествие во времени.

Пиф-паф — и вы покойники

«Спустились вниз рекой Вяткой ушкуйники-разбойники, пограбили всё Засурье и Мордву, затем переехали через Волгу и все суда — лодьи паромные насады, и поузки, и струги, и всё прочее — всё порубили и сами пошли сухим путём на конях и по дороге на берегах Ветлуги много сёл пограбили», — свидетельствовал летописец о «подвигах» ушкуйников, волжских пиратов. Запись эта датирована 1371 годом (Костомаров Н.И Историческія монографіи и изслѣдованія, т. 8, Санкт-Петербург, типография К. Вульфа, 1868.

Ушкуйники появились в Новгороде Великом в ХI веке. В 1032 году они совершили набег на Юргу, который принёс им богатую добычу. И стали грабить караваны судов и волжские города, не ведая жалости и пощады. В 1360 году ушкуйники взяли город Жукотин на Каме, где перебили много татар, чем вызвали гнев золотоордынского хана. И пришлось после этого суздальскому, нижегородскому и костромскому князьям отлавливать по приказу хана злоумышленников и пересылать их для расправы в Орду.

В 1363 году ушкуйники под началом Александра Абакуновича и Степана Ляпы напали на города, расположенные на Оби. В 1366-м во главе с тем Абакуновичем Нижний Новгород, куда собрались на торг купцы из Бухары, Хивы, Казани и Армении. Еще спустя три года вновь совершили набег на камские города, на Ярославль, Кострому и Вятку. В 1375 году разбили пятитысячную рать костромского воеводы Плещеева, затем снова взяли Нижний Новгород и спустились к Астрахани…

Как видно, успели покуролесить ушкуйники-разбойники (в последний раз они «отметились» в Нижнем Новгороде в 1409 году). Запомним эту дату.

Фока и Барма

Бармино и Фокино — можно сказать, соседи: между ними на высоком правом берегу Волги только Сомовка. И у обоих сёл много общего.

Когда-то здесь росли непроходимые буреломные леса. И только в одном месте — в самой высокой части нависшей над Волгой кручей — проглядывало светлое пятно небольшой полянки. Здесь стояла разбойничья сторожевая будка, отсюда и сегодня далеко просматриваются все излучины реки и любое, даже самое малое суденышко, появившееся на горизонте, видно как на ладони.

Шайку ушкуйников-разбойников возглавлял атаман по имени Фока. Высмотрев издали купеческие караваны, он скликал своих соратников, и на быстрых, как птицы, лодках летели они наперерез тяжеловесным стругам. А прихватив богатую добычу, вмиг растворялись в дремучих чащах. И крестьяне, жившие поблизости, сохранили память об атамане, который грабил только богатых, — село называется Фокино.

Легенда это или нет, досконально неизвестно. А вот Матвей Барма — личность, реально существовавшая. В «Писцовой книге» Курмышского уезда по селу Мурашкину, датированной 1624—1626 годами, среди жителей слободы выездных служилых казаков значится «бобыль Матюшка Ортемьев сын, прозвище Барма» (Центральный архив Нижегородской области — ЦАНО).

Ничем не проявлял он себя. Так бы и был до конца дней своих хлебопашцем, но в 1645 году село Мурашкино перешло в собственность боярина Морозова, Новый владелец стал, что называется, закручивать гайки. И не выдержал Барма — ударился в бега, собрал ватагу таких же беглых, как он, и занялся речным пиратством вблизи Фадеевых гор.

Громкая слава о Барме пошла гулять по всей Волге. Власти ничего не могли поделать с неуловимыми ушкуйниками. Пришлось заботиться о себе самим купцам. Стали запасаться увесистыми камнями. Подойдет разбойничья лодка к борту струга, чтобы взять его на абордаж, а тут летят в неё громадные валуны (Материалы по истории Нижегородского края конца XVI — первой четверти XVII века, Москва: Древлехранилище, 2015). Так и потопили лодку вместе с атаманом, а он, как и Фока, успел перед смертью закопать несколько кладов.

Если копнуть поглубже

Но вернёмся к преступлению, совершенному в садовом товариществе. Попробуем копнуть поглубже.

Обратимся к личности убитого. Александр Андреевич Козловский, 1964 года рождения. Биография несколько строк: в 1981 году получил среднее образование, в том же голу поступил на биологический факультет Горьковского университета, закончил его в 1986 году. Направлен на преподавательскую работу в Гагинский район. В 1990-м году уволился и вернулся в Нижний Новгород. На момент смерти нигде не работал. Отец, Козловский Андрей Викентьевич, 1936 года рождения, уроженец села Фокино, без вести пропал в январе 1990 года, объявлен в розыск. По профессии — водитель. Мать, Козловская Анна Семеновна, родилась в 1941 году в селе Сомовка, умерла в июне 1990 года. До болезни работала в швейном объединении «Маяк».

Я начал своё расследование с дома, где жила когда-то семья Козловских. И хотя прошло уже много лет, нашлась старушка, которая хорошо всё помнила.

— Козловские переехали в Нижний Новгород из-под Васильсурска, — сказала Татьяна Георгиевна Щербакова. — И всё хорошо у них было, пока отец не пропал. Поехал куда-то — и ни его, ни машины. Вот мать-то и затосковала. Видно, понимала, что нет его уже на белом свете. А что с Сашкой, сыном ихним, случилось, знать не знаю.

В школе, где учился Александр Козловский, в университете, в Гагино — везде характеризовали его только с положительной стороны. И все удивлялись. Дескать, даже и не предполагали, что такое могло случиться. В общем, ответ на вопрос, за что убили парня, так и оставался открытым. И логика подсказывала: надо ехать в Фокино — там наверняка остались родовые корни семьи Козловских. Именно вблизи этого села и был найден убитым Александр, там и следовало искать разгадку трагедии.

Козловские

Фокино — село немаленькое. И Козловских тут — десятка два.

— Мы, наверное, все друг с другом в родстве, — сказал Антон Петрович Козловский.

Что касается Андрея Викентьевича Козловского, то фокинцы хорошо его помнят.

— За длинным рублем поехал в Нижний Новгород, — сделала вывод супруга Антона Петровича, Ольга Александровна. — Он немного чудным был, как и его отец, Викентий Романович. Тот все разбойничьи клады искал. Карта у него была какая-то старинная, уйдет в ночь — будто бы на рыбалку, а сам копает, копает… Да так ничего и не нашёл.

— Он на вареном заводе работал, — опять вступает в разговор Антон Петрович. — Был у нас такой вплоть до горбачевской перестройки. Повидло варили тоннами, варенье, ягодное пюре. Сады у нас издавна славились, это сейчас ничего никому не надо. А тогда много прибыли они приносили.

Мой собеседник стал уходить куда-то вбок от нашего разговора. Чтобы направить его в нужное русло, я спросил:

— И какая же судьба выпала на долю Викентия Романовича?

— Погиб он. Упал в чан, где повидло варили, — ответил Антон Петрович.

И добавил:

— А чего тут удивляться? Козловские все не своей смертью помирают. Когда посягают на разбойничьи клады, те, кто их охраняет, мстит жестоко…

Я позволил себе усомниться. Антон Петрович завёлся, как хорошо прогретый мотор:

— Не верите? Дед Андрея с кручи в Волгу свалился. Расшибся, конечно. Но еще жив был, когда к нему подоспели. Правда, головой повредился. Только одно и повторял: «Фока, я заговоренное слово знаю, отвори пещеру свою!».

— А не было ли возле его тела следов сапог с загнутыми кверху носками? — снова спросил я.

— Да разве ж кто это помнит? — вопросом на вопрос ответил Антон Петрович. — Да и так ли важно — были следы или нет? Факт налицо: атаман сам и погубил мужика.

И неожиданно признался:

— Я ведь тоже его своими глазами видел. Он по округе регулярно обход совершает. Проверяет, все ли на месте, что спрятано было…

Фока там, Фока здесь…

— В общем, ещё тебе сказ, — продолжает Антон Петрович. — Там, где когда-то разбойничья сторожевая вышка стояла, место это Фокиной горой теперь кличут. Гуляет там народ и днём, и вечером, если праздник какой. И вот однажды иду я, а никого нет, один я. И как-то не по себе стало. Гляжу: дым какой-то чёрный прямо из земли выходит. А внутри — он, Фока. Саблей как махнёт — дым в разные стороны. И улыбается. Это он в добром расположении духа был — я ведь ему ничего плохого не сделал, клад его не искал.

— А что случается с теми, кто ищет? — спросил я.

— Раньше убивали, — сказал Антон Петрович. — Сейчас уже перестали. Поняли: бесполезно. Надежно спрятано золото — не найти его никому. А если будешь искать — поплатишься, как поплатились Андрей и его родичи.

— Что же могло произойти с сыном Андрея Викентьевича? — задал я свой очередной вопрос.

— Я думаю, дело обстояло так. Карта, где якобы находятся сокровища, досталась Андрею от отца. Он всё не решался отправиться на их поиски. Но подвернулся случай — выпал рейс в Васильсурск — и вознамерился Андрей попытать счастье. Да только напрасно он это затеял. Забрал его Фока в свой мир — навсегда.

— Вместе с картой?

— Конечно, зачем её кому-то другому показывать?

— Но, похоже, она каким-то невероятным образом попала в руки Козловского-младшего…

— А почему невероятным? Андрей мог снять копию, а на эту копию наткнулся Сашка. И тоже руки зачесались. Когда человек ищет сокровища, он и родных отца с матерью забывает. Азарт подгоняет — это как наркотик.

— И что же? Фока расправился с тем, кто посягнул на его собственность?

— А кто же другой? — искренне удивился Антон Петрович.