Солдаты Великой Победы

Сергей Парахин

В этой книге собрано несколько коротких очерков о рядовых бойцах Красной Армии, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны, о тех, чьи внуки и правнуки живут ныне рядом с нами на священной севастопольской земле, на берегах бухты у подножия Малахова Кургана.

Смотров

Иван Исаевич

Был у отца моего в юности друг закадычный, Сашка Смотров. Жили они в самом сердце России, на Курской земле, в селе Преображенье, на берегу малой речки Чернавы. Дома их стояли через улицу, один напротив другого. Семьи дружили.

Родились они оба в 1928-м году, в том самом году, когда в нашей стране стартовала первая советская пятилетка.

В голодные тридцатые годы, в младенчестве далеком, вместе хлебали они кашку пшенную, жидкую да постную, из общего котла крестьянской коммуны.

Повзрослев, носили домашние харчи отцам своим в поле колхозное, водили коней в ночное, вершами ловили рыбу в речке, ныряли за раками, собирали свежие яйца в грачиных гнездах.

В грозном сорок первом году, под пятой гитлеровской оккупации, по ночам в заброшенном сарае, отчищали от ржавчины и пороховой гари оружие, собранное тайком в брошенных окопах. Диверсию лютую врагу готовили. Да не случилось подвиг совершить. Не успели ребята. Наши красные конники морозной ночью село отбили.

Радостно встечали мальчишки Красную Армию, армию—освободительницу.

После, вместо мужиков, ушедших на фронт, работали парнишки сверх всяческих сил на колхозных полях, вплоть до самой Великой Победы. Работали истово, от зари до зари, до хрипоты в легких, до дрожи в коленях. Вырабатывали по две, по три взрослых нормы. Стране был нужен хлеб.

Все для фронта, все для победы.

Попутно учились в скромной сельской школе, науки сложные познавая ревностно.

Зимними вьюжными вечерами, по давнему обычаю, да по безмолвному согласию строгих родителей, в избе у доброй бабульки старой, безмужней да бездетной, на полу, сеном густо усланным, валились скопом на ночевку безгрешную парнишки да девчата молодые. Ребята свои овчины в ряд стелили, а девичьими полушубками все вместе укрывались. Шептались, дышали жарко, прижимались, обнимались, тайком целовались, смеялись и фыркали, влюблялись.

Победу Великую ликовали вместе со всей страной. Гуляли всем селом с гармошками веселыми, с ядреной самогонкой, со слезами горькими, с частушками отчаянными. Закусывали первач луком молодым стрельчатым, да капустой прошлогодней квашенной. Парням в тот год исполнилось по семнадцать лет. Взрослые уже.

После войны, достигнув призывного возраста и выполняя приказ грозного военкома, вдвоем на крыше вагона-теплушки добирались друзья до города Житомира, где оба были зачислены в военное артиллерийское училище.

После, уже в пятидесятые годы, став офицерами, они вместе служили в рядах Советской Армии на берегах Черного моря, в славном городе Севастополе. А затем служебная забота разнесла их врозь по просторам нашей Великой Родины.

И у отца моего и у его друга были старшие братья, которые в свое время геройски и яростно сражались на фронтах Великой Отечественной войны. Сражались они страшно, кроваво, беспощадно.

Речь пойдет о старшем брате Александра — Иване Исаевиче Смотровом, родившемся лишь на четыре года раньше брата Сашки в 1924 году.

В первые военные годы Иван работал в колхозе не хуже других. Он и в оккупации проявил себя достойно, сапоги оккупантам не лизал, в глаза заискивающе не заглядывал. В 1942 году, когда парню исполнилось восемнадцать лет, он был призван на службу в Красную Армию.

22 февраля 1942 красноармеец Смотров Иван Исаевич принял воинскую присягу и был отправлен в учебную часть на курсы противотанкистов-бронебойщиков.

Вдалеке от тяжелых битв, в глубоком тылу, в заснеженном и промороженном гарнизоне, познавал вчерашний деревенский парень грозную военную науку. Учили бойцов всерьёз и на совесть. Учили беречь и содержать оружие. Учили стрелять и окапываться. Учили долгим и тяжелым переходам. Учили различать вражеские танки. Учили не бояться рева моторов и лязга гусениц прямо перед окопом, прямо в лицо.

Горький, огненный и кровавый 1941-й год стал для нас тяжелой наукой. Зачастую стальным механизированным клиньям вермахта противостояла лишь наша героическая пехота. Выявилась её огневая слабость на поле боя в борьбе с вражеской бронетехникой. Малочисленная противотанковая артиллерия на конной тяге не везде и не всегда поспевала. А кустарные связки гранат и бутылки с горючей смесью в применении своем требовали от рядового бойца неслыханного героизма и отчаянного самопожертвования. И красноармейцу на передовой край как не хватало противотанкового оружия ближнего боя.

По приказу Ставки Верховного Главнокомандования советскими конструкторами спешно были разработаны, пущены в производство и направлены на фронт противотанковые ружья.

Самым массовым и эффективным изделием данного типа было противотанковое ружьё системы Дегтярева — ПТРД. Ружьё имело калибр 14,5 мм, массу 17,3 килограмм, длину 2 метра. Вес одного патрона составлял 200 грамм. Ружье отличалось большой дульной энергией пули, которая обеспечивала пробиваемость брони толщиной до 30 миллиметров на дальности стрельбы до 400 метров. Ружье было однозарядным, то есть после каждого выстрела нужно было вручную вставлять очередной патрон в приемник и досылать его в патронник. Боевой расчет, состоящий из двух бойцов, мог и должен был произвести до восьми выстрелов в минуту.

Безусловно, оружие было грозное. И создавали его люди талантливые, беззаветно преданные делу, грамотные. И надежды на него были немалые. Дела предстояли серьезные, кровавые, бессмертные.

Бойцов учили со всем старанием. Отбирали в бронебойщики солдат тщательно, самых способных, самых достойных, сильных и духом, и телом.

Ведь одно дело пробить из ПТР на учебном полигоне тридцати миллиметровый броневой лист.

Совсем другое дело подбить в бою, на вздыбленном поле, мчащийся на тебя в реве моторов, в клубах дыма и пыли вражеский танк. А он ведь не просто прет на тебя всей своей массой, он поливает пехоту из пулеметов и рушит пушечным огнем блиндажи да огневые точки. Мало ведь попасть в этот танк. Мало в нем и броню пробить. Надо так подстроить свой выстрел, что бы танк дернулся судорожно и застыл намертво грудой чадящего железа.

Вот и заучивали бойцы слова: «Бей по смотровым щелям», «Бей по топливным бакам», «Бей по ведущим каткам гусеницы».

Ну а если, солдат, от выстрелов твоих толку не случилось, то бери гранату, а лучше две, в каждую руку по одной, и ползи навстречу броне и огню. Потому что танк этот на твоей совести. Не остановишь ты его, пойдет он давить гусеницами нашу пехоту, рванет в тылы, к медсанбату, к девушкам-связисткам, к обозникам и кухням. И даже мертвый, раздавленный стальными траками, перемешенный трепещущей плотью с землей, ты будешь виноват перед теми людьми за то, что с ними случится.

Бойцам-бронебойщикам настойчиво разъясняли и внушали:

«Основное требование тактического применения противотанкового ружья — маневренность во всех случаях боя. Легкость ружья, удобство переноски, несложное оборудование огневых позиций, возможность в качестве укрытия использовать естественные преграды — всё это вместе делает расчёт противотанкового ружья неуязвимым».

(ГАБТУ КА «Уничтожай фашистские танки

из противотанкового ружья»,

Воениздат НКО СССР, 1942).

В ходе войны ПТРД использовались не только для борьбы с бронетехникой. Они успешно применялись против грузовиков и мотоциклистов, для стрельбы по амбразурам ДОТов и ДЗОТов, для уничтожения пулеметных точек и низколетящих самолетов, для потопления катеров, понтонов и барж.

ПТРД с успехом заняли свою нишу в противотанковой борьбе. При этом они обладали и другим немаловажным качеством. Присутствие противотанковых ружей на поле боя оказывало огромную психологическую поддержку обороняющейся пехоте, позволяло справиться с таким болезненным фактором, как «танкобоязнь».

Занимает батальон оборону на склоне холма. Роет пехота свои окопчики в твердой и неподатливой земле. Темнеют широкие пятна пота на гимнастерках. Скрипит сухой песок на зубах.

Темно в глазах у солдата. Темно на сердце. Там за горизонтом не смолкает тяжелый гул, не оседает желтая пыль, не рассеивается черный дым. Там идет смертный бой. Там наши бойцы малочисленного заслона ценой своей жизни выгадывают часы и минуты для своих братьев, что бы те успели занять оборонительный рубеж, врыться в землю, организовать систему огня. Как только все стихнет — жди гостей. Навалится фашист силой тяжкой. Попрут танки. А чем их встречать? Винтовкой со штыком? Самодельной связкой гранат? Бутылкой с зажигательной смесью? Оно, конечно, можно и встретить. Да ведь, сколько хлопцев поляжет на каждый подбитый танк. Тяжко на душе у солдата, словно воздуха не хватает.

И тут откуда-то из-за бугра спешат на полусогнутых в коленках ногах противотанкисты-бронебойщики. Тащат на плечах длинные ружья. Волокут тяжелые подсумки со своими патронами.

И всего-то их с полдюжины, а пехота сразу оживилась. Пошел говорок по цепи: «Ну, брат, мы с тобой еще поживем»; «Теперь-то мы не пропадем»; «Эти хлопцы свое дело добре знают». И уже грохнул где-то на фланге дружный хохот. И уже чей-то кисет пошел по кругу. Веселее замелькали солдатские саперные лопатки, гуще полетели комья земли на бруствер.

Подсобят бойцы бронебойщикам. И окопчик поглубже отроют, и бруствер пошире насыпят. А там и земляки непременно отыщутся, и самосад домашний найдется. И борща в котелок нальют побольше, да погуще. И наркомовской нормой не обойдут.

«Вы уж, братцы, не подкачайте, а за нами дело не станет. Пехоту-то мы не допустим, а ежели что, так и на штык примем».

Человеку свойственно верить в то, во что он хочет верить. Раз ружье противотанковое, то хлопцы-бронебойщики обязательно из него подобьют вражеские танки. А это значит, что солдат верит в свое оружие, что он верит в свой батальон. Это значит, что он будет стоять насмерть. Это значит, что враг здесь не пройдет.

Но глубоко в душе, на краю сознания, многие понимали, что длинноствольное противотанковое ружье все-таки слабовато. И придется кому-то встать из окопа и упасть с последней связкой гранат под гусеницы стального зверя со свастикой на башне.

Через три месяца обучения, в июне 1942 года, красноармеец Смотров Иван Исаевич был зачислен вторым номером расчета противотанкового ружья 2-го взвода роты ПТР 23-го отдельного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона 132-й стрелковой дивизии, 13-й армии Брянского фронта.

Не так уж далеко ушел солдат от родимого дома, линия фронта проходила всего лишь в сорока километрах к западу от берегов речки Чернавы.

Командовал Брянским фронтом в то время генерал-лейтенант Чибисов Н. Е..

Командовал 13-й армией в то время генерал-майор Пухов Н. П.

Конец ознакомительного фрагмента.