Сердце ледяного дракона

Сергей Петров

«Сердце ледяного дракона» – это фэнтези-история о том, как парень с болот открывает в себе магические силы. Он хочет творить добро, строить империю света. Но между светом и тьмой тонкая грань…

Глава третья

Крылья свободы — огонь

Солнце взошло и потухло ещё три раза, пробуждая, а за тем, усыпляя жизнь. Они шли уже по лесу, пробираясь через заросли. До столь родных Моргулу топей оставался только один, короткий и быстро заканчивающийся день. Вот ноги уже вязнут в зыбкой трясине. Сейчас нужно найти гать, чтобы дойти до Зюмпвальда. Иначе ни как.

Гать найдена. Моргул шагает по ней, думая о том, как он будет объяснять своё прибытие. Сала шла за ним. Очень жарко. Комары раздражают. Вот уже и Зюмпфвальд, Моргул видит людей, смотрящих с удивлением на Салу и, не здороваясь, потупив взгляд, идёт дальше, на самый край, к своему покосившемуся и прогнившему, но всё же родному дому. Его жилище стояло, всем своим видом, всячески показывая, что оно не радо его возвращению. Он остановился перед дверью, не решаясь войти. Казалось, его сердце стучало так сильно, что в доме могли услышать его, и открыть дверь. Собравшись с силами, он постучал. Никто не ответил ему. Он постучал дважды, и опять не получил ответа. Тогда он постучал трижды и услышал скрип досок за спиной. Кто-то взял его сзади за голову и пинком отправил в дверь. Он обернулся, в дверном проёме стоял его отец.

— Почему ты вернулся как поражённый? Где твой отряд, трус? Позорно сбежал? — он сверлил Моргула взглядом, — Нет большего стыда, чем вернуться так с охоты!

Мать лежала в углу, накрывшись одеялом. У неё опять была малярия. Лицо было покрыто сыпью. Она попыталась повернуть голову. Моргул начал оправдываться.

— Все погибли. Не было смысла оставаться, — на этих словах отец ударил его, но Моргул продолжил: — дракон победил нас.

— Кто это? — Он указал на Салу.

— Она из сожжённой деревни, долго объяснять.

— Зачем ты привёл её сюда, Моргул? — Он сделал особенный акцент на последнем слове, — нам не нужны степняки, — он замахнулся на неё, Моргул поймал его руку. Сала вышла и, сойдя с гати, побежала по болоту. Моргул кинулся вслед, схватил её за запястье, но оно выскользнуло из его рук, и Сала не остановилась. Вот она идёт уже по пояс в воде, её затягивает трясина, она тянет руки к Моргулу, он шагает вслед за ней. Сала погружается в воду по шею, по брови, она захлёбывается, Моргул приближается, пытается вытащить её. В его голове повторяются Слова Наркиса: «Эта девушка притягивает к себе беды, как она умудряется быть всё ещё живой?!». Он люто возненавидел старого драконоборца, не смотря на то, что тот был всегда добр с ним: «ничего, старик, ты не живее её, она умудрилась пережить того дракона, а ты издох, как пёс, в страшных мучениях!», — его глаза видят дальше, чем раньше, взгляд проносится сквозь лес и поле, и останавливается на обгоревшем человеке, плетущимся к лесу, — Ты жив, а Сала нет? Никто после этого никогда не назовёт этот мир справедливым, никто — пока я жив!». Его душу терзает слепая горечь потери. Он не смог спасти, на нём лежит вина. Моргул бьёт в отчаянии и ярости руками по воде, и неведомая сила выталкивает его на доски. Он заходит в дом, отец толкает его на стену:

— Ты позор семьи!

Моргул в гневе посмотрел на него, и вскинул руки к небу. Две огненные змеи обвили отца, они вползают в его открытый от изумления рот. Он округляет глаза от ужаса и боли. Моргул сжимает кулаки, дом начинает гореть. Огонь как-то странно боится достичь Моргула, оставляя квадрат вокруг него. Моргул смотрит, как горит заживо его отец. Почему, если он не считал его своим сыном, он должен считать его отцом? Он посмотрел в угол, где лежала его мать. Теперь она не дышала, задохнувшись в земельно-сером дыму. Он подошёл к ней, пламя расступилось пред ним, и приподнял её голову. Он долго смотрел на её горящую кожу. Он коснулся её лба, и как будто всегда знал, как это делается, извлёк её череп. Поднял его над собой, и как корону надел себе на голову. Он врос глубоко. Моргул услышал её мысли. Отошёл. Посмотрел на догорающий труп отца, осмотрел свой горящий дом, и в ужасе от того, что совершил, взмахнул руками. Огонь поднял его на крыльях, проломив прогоревшею крышу. Моргул поднимался всё выше и выше, смотря с высоты на родные топи. Он потерял всех, всех кого любил, но обрёл свободу: он может летать! Он взмахнул своими огненными крыльями, и полетел в даль. Он не знал, в какую именно даль он летит, просто в даль, далёкую даль. Он летел навстречу могуществу и свободе. Он предвкушал величие и королевские почести от презренных и ненавистных людей, отказывающихся видеть его неоспоримое превосходство. Он летит, поворачивает голову: рядом с ним по воздуху плывёт Сала. Он пытается обхватить её руками, но лишь обнимает воздух. А крылья несут его дальше, к свершениям. Шарахнулся в испуге журавлиный клин, пролетавший на его пути. Моргул раскинул руки и закричал. Порывы ветра унесли его крики куда-то далеко-далеко. Моргул спокоен, думает: «Я должен отомстить за Салу. Должен отомстить!», не понимая, кому и как он будет мстить. Однако, в его планах, месть укладывалась на пути к величию. На неё можно было выделить время. Так же, не понимая, кому он будет мстить, не понимал он, как действует его сила. Откуда взялся огонь? До него дошло, что он — колдун, чародей, маг. Ему нужно учиться владеть этой силой. Что, если однажды он испепелит себя так же, как сжёг своего отца? — Нет, Моргул не хотел испепеляться, он хотел величия, славы, могущества! Парень слабее остальных поработит сильных, заставит повиноваться себе — королю, нет — Императору Моргулу! Как красиво звучат эти слова, словно музыка играемая молодым пастухом на свирели ранним росистым утром, когда воздух пахнет живительной влагой, пока не весь сумрак ночи, всё ещё оставляющий свои пятна, покинул мир, уступая место свету.

***

Моргул, как будто он всегда умел это делать, сложил свои крылья, и они потухли. Он со стремительной скоростью полетел вниз. Опять непонятно откуда взявшееся умение заставило его правильно действовать: он вытянул руки, приложил усилия, и воздух поймал его; он чуть опустил, воздух немного упал вмести с ним — так он проделал несколько раз, пока не оказался на земле.

Кто-то валялся у его ног. Очень не просто было в этом изуродованном ожогами и порезами старике узнать Наркиса. Моргул почувствовал, что он должен сказать какое-то слово, чьё-то имя, пришедшее ему на ум: «Карл!». Старик поднял голову, и удивлённо, как смотрит ребёнок на что-то невиданное, взглянул на Моргула. Назвал его по имени, и надрывистым и жалким голосом, каким говорила бы побитая собака, если бы умела говорить.

— Моргул, я умер? Как давно никто не называл меня Карлом, как приелось мне имя, которое мне дал мой учитель много, очень много лет назад.

— Карл? — Моргул не знал, что Наркиса когда-то так звали, он питал к старику ненависть, за то, что он выжил, выжил, а Сала нет. — Зачем мы живём?

— Так мы всё ещё живём? — Моргулу нужны были ответы, он вдохнул в старика жизнь, тот сел, и как ни в чём не бывало начал рассказывать, — Мы живём, чтобы служить.

— Служить?

— Да, все ведь служат: народ служит своему королю, король служит своему народу, жрецы служат богам, Драконоборцы свои односельчанам.

— А кому служу я?

— Это твой выбор, ты должен выбрать, кому ты будешь служить. Пока ты драконоборец, ты служишь жителям Зюмпфвальда.

— И ты выжил, чтобы продолжить служить? — Моргул сложил руки на груди, думая, как именно он убьёт Наркиса.

— Да.

— Что же мне с тобой сделать?

— Что ты имеешь в виду?

— Да так, ничего. — Моргул подошёл и, взявшись за обгорелую руку, сломал её. Наркис закричал, его лицо исказилось от боли: глаза выпучились, обгоревшая кожа сморщилась, повторяя гримасу лица.

Моргул взял Наркиса за голову, тот обречённо взмолился:

— За что?

— За то, что тебе несправедливо повезло. — Моргул свернул ему шею, как сворачивают шею птицам, недобитым зверям на охоте. Хруст, и Наркис мёртв, его тело беспомощно и легко в руках Моргула.

***

Он снова летит, снова машет своими крыльями. Что-то как будто тащит его вперёд. Моргул опускается, вот уже на земле. Огляделся — он в горах. Столпившимся табором окружали его вершины, покрытые загадочным, как истории стариков, и тёмным, как зимняя ночь, лесом. Птицы пели как-то по-зловещему. Цикады рыдали, как плакательницы на похоронах доброго, совершившего много благих дел, человека. За спиной Моргула хрустнула ветка, он обернулся. За ним стоял одетый весь в серое, старик. Чело его было мрачное, словно, трепещущее перед грозою, небо. Он медленно шёл к Моргулу. Их глаза встретились. Моргул пятится назад и, спотыкаясь, падает. Старик приближается, не говоря не слова. Лес затих, онемев, разделяя ужас Моргула. А старик шёл, просто шёл. Вот он уже в трёх шагах, в двух, в шаге. Неведомая сила ставит Моргула на ноги. Наконец безмолвие прерывается. Голос пришлеца звучит хрипло, как будто демон говорит устало.

— Я знал, что ты придёшь, Моргул, — старец положил ему руку на плечо, смотря прямо в душу Моргулу своими серыми, как крыло летучей мыши, глазами, — я знал, что ты найдёшь меня, мальчик мой.

— Я никого не искал, — отрезал Моргул, — кто Вы?

— Ты только думаешь, что не искал, — хриплый демонический голос звучал сладко и лестно, — тебе ведь был нужен учитель. Ты нашёл его!

— Ваше имя? — повторил свой второй вопрос Моргул, — Как Ваше имя?

— Корвус Коракс Гидрардирум, Младший, — старик улыбнулся, — Тебе стало легче?

— Теперь я знаю, как к вам обращаться, Кор-вакс Корк-вус Ги-ра-рдум…

— Хватит! — прервал его старец, — называй меня просто Мастер Корвус, — подождал, затем добавил, — нет нужды коверкать моё славное имя.

— Какое сложное и длинное! Вы придворных кровей?

— Нет, я маг, — старик явно обиделся, — а тебе, будущий покоритель земель, нужно подобающее имя. Моргул на языке угнов — ублюдок?

— На языке орков, — поправил Моргул.

— Значит, звучит на двух языках одинаково! — Раздражённо ответил Корвус, он явно не любил, когда его поучают, — Всё равно это не лучшее имя для мага.

— Мне нужно его придумать, новое имя? — Моргул начал вспоминать красивые слова.

— Нет, имя тебе даст учитель.

— И какое же? — стараясь скрыть нетерпение, вопросил Моргул.

— Моргул Фиттих Офф Фрайфойер, по-моему, звучит красиво.

— Что оно означает? — Моргулу нравилось его новое имя, он даже не заметил, что учитель так и не избавил его от обидного «Моргул».

— Моргул Свободный Дракон, это на языке древних скал.

Моргул с наслаждением во весь голос проскандировал:

— Моргул Фиттих Офф Фрайфойер, Свободный Дракон!

— Ученик Корвуса Коракса Гидрардирума Младшего, — добавил новоиспечённый учитель, — ученик великого мага.

Моргул снова продумывал свой герб. Он теперь не воин, поражающий дракона, он сам — дракон! Дракон с противоположным знаком, воплощение добра и правильности. Теперь Моргул был уверен, на его гербе должен быть изображён именно белый ящер. Сложно, очень сложно ему представить дракона благородным и справедливым, драконы — гнусные и подлые твари, не знающие ни жалости, ни сострадания. Но они свободны, как и Моргул. Нужна ли Моргулу свобода? Что это вообще такое? Моргул не знал, что это, но был уверен, что то, что у него сейчас есть — огненные крылья, и есть — свобода! И был также уверен в том, что эта свобода ему необходима, как воздух, как пища. О, это сладкое и непонятное слово! Моргулу на ум пришли стихи, такие же, какие читал и Наркис. Моргул не переставал считать их глупыми и бессмысленными, но почему-то потерял к ним прежние презрение:

Я взмахну крылами,

И улечу я вдаль,

Далеко за собой я оставлю

Свою тревогу, свою печаль.

Страх меня покинет,

И навсегда уйдёт.

Со светлой душой, как иней,

Император к трону идёт.

Возьмёт он державу крепко,

И не возбоится беды,

И советам он не внемлет,

Старческой бороды.

Он сам со всем разберётся,

Врагов своих победит,

Время ему отдаётся,

Пока жив, в седле он сидит.

Когда Смерти час настанет,

Побратается он с ней, шутя,

Гордо сойдёт он в адское пламя,

Молча вперёд идя.

Не обжигая белые ноги,

К покою все открыты ему дороги.

Покой ждёт,

Лишь на него уповая.

А ветер вечно его ласкает знамя,

Слиться с ним воедино мечтая.

Стихотворение так себе, особенно концовка, но оно въелось Моргулу глубоко в душу, оставив за собой рубцы.

Моргул шёл за Корвусом. Казалось, деревья расступались перед ними в страхе. Птицы замолкали, а звери застывали в оцепенении. Солнечные лучи причудливо просвечивались сквозь кроны многовековых древ, порождая разные тени, складывающиеся в удивительные фигуры. Немного отдаться волне воображения, и можно увидеть города, с движущимися по ним каретами, повозками, пешеходами; старого пилигрима в остроконечной шляпе, с мешком за спиной, опирающегося на трость; двух всадников, первый из которых преследует второго.

На опушке стояла небольшая хижина под соломенной крышей. Дверь в неё была заперта, при этом без ручки, замочной скважины, замка, и вообще, было непонятно, как она в принципе открывается. Но как только Корвус подошёл к ней, она отворилась сама собой, издав приветственный дружелюбный скрип. Зайдя внутрь, Моргул огляделся. Была всего одна комната, посреди которой стоял большой стол, заваленный, по всей видимости, очень старыми книгами и бумагами. Перо само по себе макалось в чернильницу, и что-то писало. Учитель протянул руку, и запись прилетела к нему, он ознакомился с ней, довольно кивнул и, улыбаясь, отправил её обратно. Вдоль стен стояли этажерки с такими же старыми книгами. Моргул стоял, боясь дотронуться до чего-нибудь, сломав это. Увидев его растерянность, Корвус хлопнул его по спине: «Проходи!», Моргул послушался, подошёл к столу, из-под которого выскочило два мягких стула. «Садись» — указал на один из них учитель. Моргул сел, Корвус тоже.

— Ну, и как я буду тебя учить? — поднял глаза Корвус.

— Можно, всему, и побыстрее? — Моргул скрестил ноги под стулом.

— Ты читать то умеешь? — Спросил учитель, но казалось, что он заранее знал, что Моргул ответит.

— Нет, не умею.

— И при этом хочешь обучиться побыстрее? — он неприятно улыбнулся.

— А так не получится?

— Не могу же я сделать так, чтобы ты знал и умел делать всё то, что знаю и умею я… — он подумал, — хотя, почему не могу? — Могу! — Корвус щёлкнул пальцами, и протянул Моргулу бумагу. Тот взял её, внимательно посмотрел на надписи, и неожиданно, неизвестные ему буквы сложились в понятные слова, он прочитал, посмотрел на учителя, снова в бумагу, и снова на учителя.

— Здесь написано, что я в обмен на учение, остаюсь при Вас на год, как помощник.

— Если один из нас не умрёт до конца этого года, — добавил Корвус, — так как я тебя уже всему научил, ты просто остаёшься при мне как помощник.

— Я согласен. — Моргул протянул учителю руку, но тот не пожал её.

— Тебе нужно подписаться, — Моргул взял со стола перо, макнул его в чернила, но учитель одёрнул его: — Кровью!

— Кровью? — переспросил Моргул.

— Да, кровью, — он протянул Моргулу железное перо. — Прошу.

***

Не смотря на добродушие Корвуса, от него исходило зло. Он излучал его, посылая потоки окружающим. Казалось, что он что-то скрывает.

Моргул вышел из хижины и пошёл к реке, которая шумела где-то неподалёку. Идя по лесу, его преследовало чувство, что кто-то следит за ним, не выпускает его из вида ни на минуту. Река шумит единым потоком. Моргул наклонился к ней, чтобы намочить руки, и опешил: на него смотрело совсем непривычное отражение. Как же он изменился! Его сейчас не узнал бы ни отец, ни Наркис, ни Браф, не узнала бы его и родная мать: волосы поседели, переливались ярко белым, как снег в свете утреннего солнца, цветом; за счёт материнского черепа-короны, напоминания о доме, голова его удлинилась.

Он услышал журчание — из воды выходила Сала, живая. Она радостно смотрела на Моргула, улыбалась. Протянула ему кисть, он нежно взял её двумя руками и прижал к себе. Мгновение, и он видит, что держит воздух — Салы нет! Но теперь он чувствует, как мокрые руки ложатся ему на плечи. Он накрывает её ладони своими, оборачивается, и долго смотрит на её бледное лицо. Повернувшись, он обнимает её за талию и целует, долго, закрыв глаза. Открыв их, он снова видит, что Салы нет, но теперь он чувствует, как она обнимает его под руками. Она медленно тянет его в воду, Моргул поддаётся, теряет сознание, и видит дивный сон, в котором он вместе с Салой плывёт по жёлтой от осенних листьев реке на лодке.

Очнулся он, уже лежащим на полу, в хижине. Корвус за столом что-то писал. На стуле в углу сидела Сала.

— Она жива! — Моргул резко сел, — она не утонула тогда!

— Разве? — дружелюбно спросил учитель.

— Вон она, в углу же! — Моргул потерял самообладание. Корвус посмотрел туда, куда Моргул показывал пальцем.

— Но там никого нет, же, — учитель продолжил писать. Сала грустно смотрела на Моргула, Моргул непонимающе смотрел на Салу. Она улыбнулась, пожала плечами и, открыв дверь, вышла. Корвус удивлённо встал и закрыл распахнувшуюся дверцу, сел за стол и снова вернулся к своему делу. Моргул ударил кулаком по полу, и снова лёг на холодные дубовые доски.

***

Прошло полгода. Моргул выполнял поручения учителя, жил в его хижине, добывал пищу магией и почти забыл о своих намерениях. Его мучили новые, появившиеся в лесной хижине проблемы. Как-то раз, Корвус, сидя за своим столом, поднял ладонь: «Тихо!» — прислушался, что-то сосчитал, загибая пальцы: «Три всадника, через четверть часа будут здесь. Интересно». Он вышел, Моргул за ним. Они видят трёх конных, спокойно куда-то скачущих. Учитель щёлкнул пальцами, троицу окружило пламя, их лица побелели от ужаса, кони ржали так громко, что их можно было слышать на другом конце леса. В страшных мучениях погибая, падают они вместе со своими седоками. Корвус улыбался.

— Зачем Вы это сделали? — округлил глаза Моргул.

— Надо же как-то не сгнить в этом лесу, — пожал он плечами. — Тебе разве всё не надоело?

— Они же люди! В чём они виноваты!

— Ни в чём, им просто не повезло.

— Как можно так говорить…, — начал было Моргул.

— Довольно! — оборвал его учитель. — Не учи меня жизни!

Моргул заметил, что Корвус постоянно куда-то исчезает на несколько часов. Здоровое любопытство, а также зло, излучаемое учителем, заставили Моргула в один день проследовать за ним. Корвус долго просто шёл по лесу, направляясь к вершине горы. Он нёс с собой большой свёрток, на который странновато косились звери, а их было много, встречающихся на пути. Моргул уже устал идти, когда Корвус наконец-то остановился в некотором расстоянии от вершины. Он звал кого-то, ещё и ещё, и незримый собеседник откликнулся странным звуком. Тогда Корвус поднялся на вершину, развернул свой таинственный свёрток, извлекая из него большой кусок кроваво-красного мяса, и бросил содержимое на камень. На скалу упала тень, Моргул посмотрел наверх, и мысль громко раздалась у него в голове: «Он кормит драконов!»

— Почему ты так смотришь на меня? — не поворачиваясь, спросил Корвус.

— Ты кормишь драконов! — яростно прокричал Моргул.

— И что тут такого, — скучно спросил Корвус, — видишь ты? — он особенно чётко произнёс последнее «ты». Моргул никогда раньше не обращался к нему на «ты».

— Ты кормишь драконов! — ещё яростней сотряс воздух Моргул.

— Я знаю, что я делаю, — раздражённо парировал Корвус. — Зачем говорить мне очевидные вещи?

— Они сжигают посёлки, убивают людей, знаешь, сколько невинных человеческих душ из-за них погибло? — Моргул закипал всё больше и больше.

— Разве люди не делают то же самое?

— Во время битвы с ними погиб Браф!

— Разве не люди приходят к драконам с мечами, желая заполучить трофеи?

— Во время битвы с ними погиб мой дед, отец моего отца, — Моргул уже кричал, надрывая голос.

— Разве люди не хуже драконов в свой подлости и изворотливости? — Корвус, напротив, говорил даже слишком уж спокойно

— Во время битвы с ними погиб мой дядя, брат моего отца! — У Моргула первый раз за очень долгое время пошли слёзы из глаз. Он не проронил ни одной слезинки, когда дракон убивал его товарищей, когда Сала тонула в болоте, когда его дом был объят пламенем. Что же его так затронуло, его, сильного мага? Человек, который кормит дракона? Да! Такой человек заслуживает смерти! — Драконы сами могли бы найти себе пищу, сожрав такого же человека, как и ты! — Моргул вытянул руку, заклиная Корвуса, но тот оборвал его заклятие и прижал Моргула к земле мощным воздушным прессом.

— Полегче, мальчик мой — Корвус что-то сказал дракону, и тот улетел. Моргул снова видит дальше обычного: три человека пробираются по лесу, боязливо озираясь по сторонам — муж, жена и маленький ребёнок лет трёх-четырёх. Вот дракон появляется из ниоткуда, на его, как будто отполированной, чешуе отражаются, окаменевшие от дикого ужаса, глаза отца. Отчаянные крики людей подняли птиц из своих родных и уютных гнёзд. Моргул с ненавистью смотрит на ящера, поедающего заживо семью. Корвус тихо улыбался. Моргул готов был разорвать его.

— Ты чудовище! Ты не достоин жить!

— Полегче, я сказал. — Корвус прижал его сильнее, продолжая говорить совершенно невозмутимо. Он был хладнокровнее, чем змеи, копошившиеся под камнями. — Ты же не думал, что ты сильнее меня? — учитель улыбнулся. — Ладно, пойдём, есть разговор.

— Какой разговор? — Моргул не понимал, какой разговор может быть с человеком, только что кормившим дракона.

— Пошли, я сказал!

Моргул успокоился. Он покорно шёл за Мастером, вдыхая лесные ароматы. Мастер говорил в своей обычной манере: «Недавно, ко мне приходил маг Аурум, приходил по твою душу. С ним был и мой старший брат в обличии ворона. Я не выдал тебя. Зря? Может быть и зря. Хотя помогать Ауруму, этому нарциссу, предложившему мне за тебя освободившиеся место в Ордене Седых Старцев, у них кто-то там исчез. Думает, что если я в первый раз отказался вступать в него, то буду из кожи вон лесть, чтобы попасть туда сейчас? — Корвус фыркнул. — Но речь не об этом. Они боятся тебя, Моргул. Сильно боятся. Сильнее, чем волки боятся огня, сильнее, чем дрофы боятся воды. Они хотят покончить с тобой. Убить» У Моргула в голове не укладывалось, что его хочет убить какой-то там орден. Он злился, он выходил из себя. Глаза его округлялись, а руки тряслись от гнева. Корвус тем временем продолжил.

— Они думают, что ты можешь убить их, что ты опасен.

— А ты не боишься, что я могу убить и тебя?

— Ты уже не убил, — Коракс улыбался. — Уже не смог. Уже поражён.

Моргул щёлкнул пальцами. Голова Корвуса отлетела от тела, пачкая всё вокруг багрово-красной кровью. «Вот и всё, — сказал Моргул, — не надо было называть меня поражённым». Взял в руки оторванную голову, смотря в мертвенно-пустые глаза, вспоминая: «Если один из нас не умрёт до конца этого года», и испугался, испугался самого себя.

Теперь, он должен уничтожить орден седых старцев. Они хотели убить его! Они не будут жить! Моргул снова окрылён огнём, снова летит навстречу неизвестности. Он не просто Моргул, он Моргул Фиттих Офф Фрайфойер, и он знает, что крылья свободы — суть огонь!