Обугленные страницы

Сергей Рубенцев (2024)

Игорь Смирнов — обычный парень, учащийся в школе. Его жизнь спокойна. Он любит читать и, иногда сбегая от проблем, ходит в лес. С одного из таких походов и начинается череда событий, которые полностью изменят его жизнь и представление о мире.

ЧАСТЬ 2 «ДРУГОЙ МИР»

Октябрь, 20, 2022, позднее

Лес, чертов лес! Я пробирался по знакомой мне дороге. Будто я вновь попал в то время, когда всё это только начиналось. Я спешил, почти бежал. Мне надо было оторваться от охотников треклятой организации. Уверен, сам Петров возглавит всю эту шайку, несмотря на полученные в схватке со мной ранения.

Продираясь сквозь ветки и кусты, я вышел на опушку. В тот раз путь у меня занял много времени — я шёл пешком, и никто меня не преследовал, да и дорогу я плохо знал, иногда ходил кругами. Сейчас же всё изменилось. Я находился в том же самом месте, где пару месяцев назад ещё стоял дом охотника. Аномалия, что сказать! Я не был удивлён, с учётом всех произошедших до этого событий.

Но странность была в другом — на месте хижины не было ни кустов, ни деревьев, а, подойдя поближе, я увидел вход в погреб или подвал.

Надо подумать. Охотники наверняка уже приехали, и вместе с Василием на всех порах движутся ко мне. Я мог переждать, скрывшись в этом самом погребе. Так и поступлю.

Открыв скрипящую деревянную крышку подвала, я по лестнице забрался вниз, опустив старый люк. Зажёг спичку, огляделся. Я находился в небольшом помещении метра 3 на 3, пожалуй. По бокам, как это обычно бывает, на полках лежали различные закрутки — от варенья до маринованных огурцов и помидоров с салатами. Взяв пару банок, так сказать, на всяких случай, я обратил внимание на большой плакат, висевший на противоположной от меня стене погреба. На вид ему, было, наверное, лет 100, не меньше. Порывшись в чертогах разума, я кое-что вспомнил.

Старый дед, которого я встретил в Первомайском, два месяца назад. Он рассказывал историю, связанную с этим местом. Белые и коммунисты… Я ещё раз взглянул на плакат. Полустёртые буквы, однако, можно было прочитать: «За царя! За отечество!».

Так вот оно что. Белые, значит. Они жили в этом доме, сделали из него форпост. После кровавой бойни с красными хижина была сожжена дотла. Мне пришла в голову мысль — а что, если?.. Было бы интересно.

Я отдёрнул плакат. Ну конечно! Не могли же всех поймать и расстрелять! Нашлись люди, что смогли прокопать этот тоннель. Я смотрел на земляной прокоп, подсвечивая всё спичкой — пахло сырой землёй. Куда он ведёт? Может, в Первомайское? Быть не может, слишком много работы…

Я опустился на четвереньки и залез внутрь. Рядом стояла свеча. Зажгя её, я увидел метрах в 4-5 ещё одну, такую же. Чтож, была не была…

Оставив позади подвал с плакатом, я уверенно двигался всё дальше и дальше, по пути зажигая все стоящие на пути свечки.

Пока я так полз, меня объяло чувство тревожности, взятой непонятно откуда. Может, у меня клаустрофобия? Вряд-ли, если б и была, в жизни бы в этот туннель не полез. Какое-то непонятное чувство, будто за мной кто-то следит со стороны. Спереди или сзади.

Я полз полчаса, и, поджигая очередную свечку, внезапно вскрикнул от страха. Передо мной лежал скелет в старой имперской форме. Мне стало невыносимо жутко. Я где-то под землёй, в каком-то чёртовом туннеле, а последний человек, который в нём бывал, не считая меня, этот труп.

Подавив в себе желание завопить от ужаса, я, аккуратно толкнув скелет в сторону, прополз дальше.

Я испугался сильнее прежнего, увидев тупик, рядом с которым лежал ещё один скелет, в кисти которого зажата была бутылка старой водки. Ей было лет сто точно. Она была наполовину отпитой.

Ну, всё — подумал я — ловить тут больше нечего. Я обернулся назад, чтоб выползти обратно в подвал. Какой же я испытал ужас, когда увидел, что мой проход к спасительному выходу обрывается буквально через пять свечей от того места, где был теперь я. Тупик с двух сторон, на обоих концах которого валяются скелеты солдата и офицера белой армии. Как же так? Я несколько раз, пока полз, оглядывался, всё ли в порядке, и всегда видел длинный земляной коридор с множеством зажжённых свечей, ведущих до самого плаката. Я не слышал, как обвалилась земля. Ещё, когда увидев первый труп, я подумал — почему он просто не выбрался отсюда? А вот оно как оказалось. Сердце бешено заколотилось. Зачем я сюда полез? Не могла земля без шума никак обвалиться! Я стал жертвой очередной аномалии! Мне не хотелось признавать это, но всё моё существо вопило о том, что я оказался запертым под землей. Я был погребён заживо! Моё сердце бешено заколотилось, стало нечем дышать, я чувствовал, что сейчас умру. У меня началась паническая атака. Не в силах бороться с положением, в котором я оказался, моё тело отключилось

Я очнулся, лёжа на земле. В холодном, мерзком, липком поту я посмотрел в обе стороны склепа, в котором был. Так — думал я — спокойно. Не раз за всё время произошедших со мной событий я находился на краю гибели. Нужно придумать способ выбраться отсюда.

Но как, как я отсюда выберусь?! Подвал был высотой метра 2,5, так, или 3? Потолок был довольно высоким. Допустим, 2-3 метра. Плакат висел чуть сверху, надо подумать…

Надо мной два метра земли — не меньше. Я нервно усмехнулся. Если нет никаких инструментов, я обречён на долгую и мучительную смерть. Ну почему меня не убило то существо в облике водителя?! Я был в безнадёжном положении.

Я облазил эту сырую могилу вдоль и поперёк, в отчаянной попытке найти хоть что-нибудь. Ничего! Абсолютно ничего! Я умру!

Господи, как страшно мне сейчас. Я лежу на земле, облокотившись на одну из земляных стен. Нет спасения! Сам факт того, что здесь и оборвётся мой жизненный путь и никто об этом не узнает, не даёт мне покоя.

Надеясь на какое-то чудо, я закричал:

— Сова, ты ведь не зря давала мне подсказки?! Вытащи меня, пернатая тварь! Вытащи из этого ледяного склепа! Иначе я и мёртвым тебя достану и ощипаю, как курицу!

Я заплакал. Впервые. Меня хотели убить как сверхъестественные создания, так и люди, моё сознание выворачивали наизнанку. Я разговаривал с мёртвыми или несуществующими людьми. Ничто из этого не могло заставить меня плакать. Ничего. Но та атмосфера страха и боли, в которой я жил последние месяцы, те события, хоть и были ужасными, неподвластными какому-либо логическому объяснению, сводили с ума и пугали до жути, не смогли извести меня так, как меня изводил сам факт оказаться запертым с двумя трупами под землёй, став третьим. Или может, я просто не выдержал? Всё накопилось, а склеп — лишь апогей событий? Не знаю, чёрт с ним. Даже если и выберусь отсюда, не представляю, что меня ждёт впереди…

Я попытаюсь уснуть, не знаю, получится ли. В любом случае я закрываю дневник, надеясь на чудо…

Октябрь, 21, 2022

Я проснулся. Точнее, очнулся от полудрёма, потому что спать в такой атмосфере не мог. Надо по максимуму отвлечь себя от гнетущих мыслей. Надо думать о другом. Нужно сейчас сосредоточиться на том, что представляет собой Первомайское, или Первомайская, в разные периоды её называли то селом, то деревней, официально она ни то, ни другое.

Так, портал. Начальник Петрова говорил о портале. Какой ещё портал? Этот ублюдок слишком много знает. Заявился в форме полицейского в мою жизнь, сам служа на какую-то организацию. Портал — куда? В другой мир? Но в какой? Да, к чёрту. Я не могу думать о деле, находясь под землёй, а тем более обдумывать стратегию. Чтобы что-то выяснить и планировать, нужно хотя бы считать себя живым.

Но я не мог не думать о том, что умру. Отобрав у скелета водку, я отхлебнул с горла. Ей по меньшей мере 100 лет, да и чёрт с ним, я итак мертвец…

— Нет! Хватит с меня! — Я приподнялся, говоря громким голосом. — Сижу тут, пью водку и жалею себя. Из любого безвыходного положения есть надежда на хоть какой-то…

Я не договорил. Скелет, у которого я взял водки, приподнялся и хрипло, протяжно заговорил:

— Моёёё.

Я был не просто испуган. Меня переполнял ужас. Я ведь спал рядом с ними! С этими тварями? Почему, почему я продолжаю пугаться и удивляться? После всего мною пережитого любой человек бы уже стал безразличен к каким-то там ожившим мертвецам. Но то сильнейшее истощение, что переживал мой организм, особенно сейчас, дало о себе знать.

— Ну, так забирай, мудень! — С этими словами я кинул в оживший труп водку с такой силой, что бутылка разбилась о череп, который от такого удара треснул.

Не медля, я вынул спичку и зажёг её, кинув в скелет.

Спиртное и огонь смешались. Мертвец вспыхнул так ярко, что я удивился от размера склепа. Раньше, при свете свечей, он мне казался совсем маленьким.

Труп солдата белой армии заорал — видимо, огонь и вправду эффективен против нечисти. Я ухмыльнулся, глядя, как он горит. Откуда-то сбоку раздался вой — встал ещё один мертвец — офицер.

И тут я пришёл в ужас. Нет, не от вида двух оживших трупов. Глядя, как горит некогда бывший солдатом сверхъестественное существо, я понял, что совершил ошибку.

Я находился в склепе, в закупоренном помещении. Воздуха было крайне мало, а огонь неумолимо пожирает не только деревья, спирт, бензин, да что угодно — главное, что пламя пожирает кислород.

Я выпучил глаза, издавая хрип. Я задыхался, и мне было плевать, что ко мне на четвереньках полз ещё один скелет — лучше б я умер от его рук, а не от удушья.

Ну чтож, надежда умирает последней…

Собрав оставшийся воздух в лёгкие, я завопил:

— Сова, вытащи меня отсюда! Я нужен тебе!

Никакого ответа. Слева от меня горел мертвец, справа уже тянулся ко мне второй. А я тем временем, схватившись за шею, умирал. Закрыв глаза, я заорал:

— Сова! Твою мать! Я тебе шею сверну!

Всё, конец… — подумал я, смирившись со смертью. Зачем? Зачем я полез во всё это? Почему именно я?!

***

Я очнулся в траве. Лежал в лесу. Только что пережитая мною собственная смерть — я видел её образ у себя перед глазами. Непроизвольно взялся за шею, но отпустил. Мои руки дрожали, я был истощен, крайне истощён. Вспомнив про закрутки, что стащил из подвала охотника, надеюсь, обычного охотника, хотя чёрт его знает, я оглянулся в поисках рюкзака. Его рядом не было. Подождите, как я здесь вообще мог оказаться? Может, я в чистилище? Неужели она?..

Медленно поднявшись, я осмотрелся. Тот же самый чёртов лес. Может, галлюцинации были? Повернувшись назад, я нашёл рюкзак и поспешил достать еду. Облокотившись на дерево, я сел, поедая пищу. Кто-то запорхал у меня над головой. Оставив в стороне салат, я посмотрел наверх…

Ну, конечно, это была сова.

Она сидела на ветке одного из деревьев, повернувшись ко мне спиной.

— Спасибо тебе… — Медленно проговорил я.

Птица повернула голову на 360 градусов и взглянула на меня. Желто-янтарные глаза… Этот взгляд. Он не был злым или насмешливым, как всегда. Она смотрела на меня как-то по-человечески мило, будто хотела не зло пошутить.

Сова заговорила — в этот раз я не был удивлён — более того, я этого хотел, может, она теперь скажет мне что-нибудь интересное?

— Как видишь, Игорь Смирнов, мне шею не так-то просто свернуть.

Я смутился, вспоминая, что ей говорил. Птица, повернув голову обратно, вспорхнула, и, повернувшись ко мне передом, села на ветку поближе.

— Я вот одного никак не могу понять, ты меня хочешь убить или спасти? — Спросил я.

— К тебе вопрос почти такой же, человек. — Сова, казалось, прищурила глаза. — Кто я для тебя — спасатель или убийца? Ты сам для себя должен это определить.

— Я и сам не знаю. — Это существо в облике птицы было крайне умно. Я и до этого понимал это, но сейчас осознал до конца.

Сова встрепенулась, посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом, казалось, выражая все эмоции. Эти умные, чертовски умные янтарно-жёлтые глаза — как вообще птица может так выразительно передавать эмоции?

Мы смотрели друг на друга. Наконец, сова проговорила:

Ты может и умён, начитан

И думаешь лишь, в чём подвох?

План твой уже рассчитан

Издав протяжный вздох,

Навстречу тайнам и загадкам

Ты устремился, человек.

Но в положении том падком

Твой, увы, недолог век

Что оказался ты, глупец

В игру ввязался, и, не мысля,

Что ты запутался вконец.

Угроза над тобой нависла

Я лишь тебе то подсказала,

Что поняла сама — не всё

Мало узнала, но поведала

Я только то, что утрясём

И всё же многого не знаешь

Лишь в щёлку истины взглянув

Портал в тот мир — не понимаешь

И, двери только распахнув,

Ты ужаснёшься, человек,

Но будет поздно убежать.

И упасёт лишь оберег,

Он будет тебя защищать

Тебе я подарю его.

Надеюсь, не прибегнешь ты к нему

Но если будет нелегко

Спасёт тебя, и потому,

Я отдаю тебе кольцо своё

Будет нелегко, предупреждаю

И будет отныне то твоё.

И если вдруг я проиграю

Из него, как феникс, возрожусь,

И ты, то заклинание черпая…

С твоею помощью вернусь

Хозяином моим ты станешь,

Будь осторожен, человек,

Недолго твой продлится век

Не зло я, не добро,

Лишь только суть.

Но то нависло зло,

Туда нужно заглянуть

Если отступил — сейчас последний шанс

Я молчал, поражаясь сове. Она удивляла меня всё больше с каждым днём. Говорить в стихах, видимо, ей нравилось, потому, после полуминутой заминки, она продолжила:

Ну, чтож, молчанием ты выбрал путь

И выбор твой уж не вернуть

Так загляни же в саму суть

Где сами демоны живут

На мизинце моей руки появилось кольцо. Белое, с синим узором. Значит, сова всё-таки решила мне помочь. Сама птица, закончив свою поэму, вспорхнув крыльями, улетела, скрывшись в лесу.

Так, сова убедила меня. Она была не такой конченой мразью, как я думал. Или всё-таки? Может, она даже сейчас мне врала? Вполне может быть. В любом случае, я с ней вряд ли ещё увижусь. Ну и хорошо. Всё равно во всём этом был подвох. Я не мог до конца доверять этому существу. Да, сова спасла меня, дала оберег, и даже… Даже право стать её хозяином после гибели последней. Очень перспективно.

Сова — при любом исходе, сущность странная. Понять до конца её мотивов я не смог. Выступая незримым наблюдателем, она всё же помогала мне. И это странно. Честно говоря, все её действия непонятны. Какую бы, свою, игру она не вела, мне это идёт только на пользу.

Вопрос в другом — мир демонов? Портал в измерение страха и отчаяния? Почему именно Первомайское? Ладно, забыли. Всё равно дать ответа не смогу.

А то, другое существо, что меня преследовало и хотело убить? Сначала в облике таксиста, а потом и вовсе прикинувшись Андрюхой. Эта тварь — прислуга того бога, что я видел на заводе? Скорее всего.

Несмотря на то, что с каждым днём я узнавал всё больше, вопросы росли в геометрической прогрессии, оставаясь неразрешёнными.

Ладно, с меня хватит. Надо прилечь и отдохнуть. Охотники уже прошли в портал, приду позже них. Пусть Петров пока побегает за мной в другом мире, в то время как я буду мирно спать в проклятом лесу.

Октябрь, 22, 2022

Я встал и протёр глаза. Надо отправляться в путь. Двинувшись в сторону Первомайского, я по пути наткнулся на опушку — ту же самую, где были дом лесника и подвал, ведущий в склеп. Теперь на ней ничего не было. Ну и хорошо. Быстро миновав её, я пошёл дальше.

Я добрался до Первомайского. Это было заброшенное место, по всем признакам покинутое людьми. Некоторые дома покосились, а от других остались лишь почерневшие остатки. Ну, чтож, начнём.

Я вышел на одну из улиц, в надежде найти портал. Как он вообще мог выглядеть? Где мог располагаться? Я бегал с одной улицы на другую, ища этот чёртов проход в другой мир.

Выйдя на очередную дорогу, я пригляделся — моё внимание привлёк старый дом, стоявший первым на этой улице.

Старая деревянная скрипучая дверь была приоткрыта. Я поспешно поднялся на крыльцо и заступил за порог.

Пройдя по небольшому коридору в гостиную, я удивился.

Сколько же здесь было книг! Шкафы с ними занимали большую часть пространства у стен, а по центру комнаты стоял небольшой столик с двумя старыми креслами, стоящими по обе стороны последнего.

Я забыл про портал, сову, про всё! Я лишь в изумлении озирался по сторонам. Для меня найти такое — равнозначно увидеть Александрийскую библиотеку. Полчаса я медлил, подходя то к одной полке, то к другой — здесь было всё — классика, как русская, так и зарубежная. Современная проза, стихи, поэмы, исторические книги. Я встал как вкопанный, увидев полку с фантастикой — Беляев, Уэллс, Верн были намешаны с Лукьяненко, Азимовым, Гибсоном и Желязны. Взяв небольшой томик Хайнлайна, я трепетно открыл его и вдохнул аромат пожелтевших от старости страниц.

Если это и было конечной целью моего ужасного приключения, то, как же я был счастлив! Только настоящему любителю окунуться в книжные миры понять этот восторг и восхищение! Да, все эти страдания стоили того! Я утащу отсюда все книги! Абсолютно! Мне плевать, что здесь, по меньшей мере, 3000 томов, я унесу их всех. Да я бы остался в этом месте на несколько лет, если б была возможность, без сна и еды, читая всё это, пока не осилил все работы творцов, создающих эти бесчисленные, красочные, необычайно увлекательные и завораживающие миры.

Но мне нельзя забывать о том, что мне нужен портал. Этот Петров со своими охотниками уже шляется в каком-то другом измерении, пока и сижу, упоенно глядя на книги. Но как же мне не хотелось оставлять это место! Это был мой островок умиротворения среди бушующей пучины отчаяния и страха. Я боролся с желанием сесть и начать и читать одну из книг, сильнее, чем Христос боролся с искушениями, блуждая 40 дней по пустыне.

Я думал. Это необычно, что все эти книги сохранились здесь — их никто не тронул, и они не сгорели. Это был бесплатный магазин, даже лучше — бери, что хочешь, и уходи. Но надо уходить, к сожалению…

Вдруг мой взгляд привлекла одна полка. Я встал и подошёл к ней. Ну, конечно, Лавкрафт! Я взял за корешок один старый том. Пожалуй, самый популярный, называвшийся в честь известнейшего произведения короля ужасов — «Зов Ктулху». Однако книга не поддавалась. Неужели? Не может быть!

Я сильнее потянул за том, и тот наклонился, однако полностью выходить не хотел. Послышался шум — я отошёл подальше, и увидел, как шкаф открывается вовнутрь. Полностью распахнувшись, книжный стеллаж остановился, и я увидел за ним чёрным проход чуть больше дверного проёма.

Неужели проход в другой мир? Он был именно здесь? В жизни бы не подумал. Хотя… Синий узор на кольце моего мизинца замигал. Как мигает разрядившаяся батарея — видимо, сила оберега ослабевает. Синий узор на белом перстне перестал быть похож на полицейскую сирену, окрасившись в голубой цвет.

Я с трепетом и скрытым ужасом смотрел на портал. Минуту раздумывая, я всё же решил войти внутрь.

Как только я зашёл, пройдя вниз несколько ступеней (внутри была лестница, уводящая куда-то, и, хоть и было темно, как не бывает даже зимней ночью, не определить это было бы невозможно), то услышал, как дверь шкафа с грохотом закрывается обратно…

Ну… Теперь выхода нет. Только вперёд. — Подумал я и двинулся дальше, зажгя спичку.

Хоть и в дрожащем свете недолго горевших кусков зубочистки с серой плохо, что можно было увидеть, я всё же разглядел, пусть и мельком, винтовую лестницу, спускающуюся куда-то далеко вниз. Устав мучиться со спичками, я наконец вспомнил, что со мной была ещё и зажигалка, которая горела куда лучше, пусть и всё равно была очень слабым источником света в непроглядной тьме. Я медленно шёл вниз, осознавая, что, возможно, сегодня мой последний день в моём родном мире. От того становилось плохо, но в тоже время я гордился собой за то, что смог добраться так далеко в своих поисках.

Одной рукой держа газовую зажигалку, второй я ощупал гладкую сырую бетонную стену. Поднеся к ней источник света, я встрепенулся. Портрет Лавкрафта, висевший на стене, смотрел куда-то мимо меня. Я спустился чуть вниз, и, вновь посветив, увидел ещё один портрет, и опять того же писателя. Теперь его взгляд был устремлён на меня, пробирая до глубины души. Да что это вообще за место?

Но всё это меня уже не так пугало, хоть и фотография давно умершего классика ужасов всё же наводила жути.

Я спустился ещё ниже по лестнице, и, решив в последний раз взглянуть на стену, онемел. На меня, облокотивший руками на края рамки, смотрел портрет того же писателя. Он пристально вглядывался мне в лицо.

Как у него руки за рамки фотографии вылезли?! Он что, живой?! Однако ответ не заставил себя долго ждать — портрет, пристально смотря на меня, заговорил! Ну почему, сука, всегда одно и то же! Почему постоянно я пугаюсь. Я опять находился под землёй, без возможности выбраться отсюда, а на меня глазела фотография давно умершего писателя и говорила!

— Why did you come here, you idiot? Run before it's too late!

Портрет глядел на меня выпученными глазами. Опять появился этот шум морского прибоя! Как он меня достал! Из слов Лавкрафта я понял только «зачем залез», «идиот» и «беги». А ещё вся эта хрень. Лучше уж прислушаться к нему, наверное… Я в ужасе побежал вниз, рванул навстречу проклятому порталу. Писатель лишь меня предупреждал об опасности, но пути назад уже не было. И он до жути ужасным образом пытался донести до меня свои мысли — чтобы я мог рационально подумать, нужно было время. А сейчас меня больше пугал этот портрет, чем портал в мир бездны отчаяния, поэтому двигался я с такой скоростью, бросив по пути зажигалку, что впотьмах чуть пару раз не споткнулся, чудом не свернув себя шею. Я нёсся по мрачной винтовой лестнице, опускаясь всё ниже и ниже. Она всё не кончалась — да когда же уже она куда-нибудь меня приведёт? Может, это в буквальном смысле путь в ад?

Наконец я спустился. Выйдя на какую-то площадку, я осмотрелся. Ну точно, какой-то подземный храм! Повсюду стояли зажжённые свечи, освещая помещение. Разве только алтаря не хватало! На полу начертана была пентаграмма, по углам которой лежали книги. И все Лавкрафта. На томах стояли потухшие восковые свечи, такие старые, что, казалось, они пролежали здесь несколько веков.

Я медленно отходил от моей встречи с писателем ужасов. Нагнал же он жути! От адреналина и шока вновь тряслись руки. Я к этому уже привык, пожалуй, и сейчас испытывал скорее не ужас от того, что находился глубоко под землёй в сатанинском храме, откуда нельзя было выбраться, а скорее нетерпеливое желание наконец пробраться в другое измерение.

***

Я зажёг свечи на книгах и зашёл в центр пентаграммы. Ну, и что мне теперь делать? Какое заклинание переместит меня в иной мир? Я стал перебирать в памяти моменты, связанные с заклинаниями. На ум приходило только одно — то, что вызвало на заводе мерзкую тварь, что пожирала людей. Ладно, выбора нет… Либо я попаду в это чёртово измерение, либо буду съеден мерзопакостным богом ужаса. Игра стоила свеч…

Собравшись с силами, я произнёс:

— Ктулху Р’льех К’бахн Роми’ньос!

Минуты две ничего не происходило. Я уж было подумал, что прогадал, и гнить тогда мне в этом склепе до конца дней с портретами Лавкрафта. На секунду я почувствовал дикий ужас при варианте такого исхода. Однако вдруг послышался морской шум, а меня окутал туман…

Всё стало повторяться — опять зазвучала ужасная, неестественная какофония адских звуков, от неё стало тошнить… Я затрясся, холодный пот потёк по моему лбу. Меня изворачивали наизнанку — не просто сознание, всё тело! Я не испытывал такого ужаса за всё время, что происходили со мной эти страшные и непонятные события! Этот ужасный шум в голове, боли по всему телу, а вокруг лишь туман. Передо мной стали появляться образы — родных, учителей, друзей, Петрова, совы и прочих тварей. Я трясся, будто у меня был припадок эпилепсии. На меня поплыл портрет Лавкрафта, скелеты хватали меня за шею и душили… Все мои мысли, чувства, переживания вылились в один облик — на меня, окутанного густым туманом, на меня, стоящего по центру дьявольского рисунка, находившегося метрах в ста под землёй, летело ужасное, громадное чудовище.

Его вид ужасал, пугал так, что я не мог пошевелиться. Тело адски болело. Будто разом меня насквозь прокололи тысячи, миллионы острых игл. Они копошились в моём теле, перекраивали отделы мозга, меняли местами органы.

А этот монстр продолжал лететь на меня. Его оскал, огромная пасть сотнями тысячами зубов загораживала почти всё пространство. Его мерзкие, неестественно маленькие зеленые крылья были не под размер его огромному туловищу. Как он вообще мог летать? Десятки отвратительных щупалец извивались по бокам этой твари. А его ноги, о боже, что это вообще было? Они были похожи на слияние всего — начинаясь как туловище бегемота, они заканчивались головами льва и мертвых людей. Вместо его глаз были огромные крысиные короли на сотни грызунов. В центре объединения хвостов мерцал адский зелёный огонь.

Попробуйте представить этот ужас! Только вдумайтесь! Я видел эту мразь, летящую на меня, при этом размер помещения казался просто огромным — потолки метров 200 высотой, а соседние стены я даже не видел! Возле твари туман рассеивался, а потом и вовсе исчез.

У этого, не знаю, как словами передать, огромного, невероятно огромного существа, с его распахнутой пастью, наверху сидел человек. Нет, это был не человек — не знаю, как я смог его вообще разглядеть? Он по сравнению с чудовищем был как муха со слоном. Человек был наполовину обгорелым, из правой части его тела торчали ребра, за которыми виднелось сердце. Одна его, обожжённая рука, имела два локтя, а кистей и вовсе не было. Он смотрел на меня, летя на этом боге ужасов, и улыбался. Нет, то была не улыбка! Он запрокинул голову назад, а его рот открылся почти на полметра! Почему я так чётко его видел? Один глаз его был красным, а другой медленно вытекал из глазницы, показывая пустоту.

Представьте это! Только попробуйте! Огромный, сотниметровый монстр с десятками щупальцев и огромной пастью, летящий на крыльях метров по 10, не больше, и полуобгорелый остаток человека, сидящий на нём! Всё тело протыкает невидимыми метровыми иглами. Я чувствовал, как мои глаза, сердце, ноги, руки, всё проткнуло насквозь! И это какофония звуков, то шум прибоя, то пляска демонов, то композиция, похожая на «в пещере у горного короля», а рядом ревёт, перебивая всё, бог ужасов! И возле него неумолимо идут ко мне они — Скелеты, на огромных, метровых лапах сова, Петров с выгнутыми руками и ногами, передвигаясь как дцпешник, таксист и Андрюха с широко разинутыми пастями, все учителя, одноклассники, друзья, родные, незнакомые, все! Сотни отвратительных уродов движутся ко мне! Они все были покалечены, у кого-то не было ни рук, ни ног, у кого было 5 конечностей, у кого-то семь…

И вдобавок ко всему сильнейшая, невыносимая боль. Мои глаза будто вырезали, как кукле, я перестал их чувствовать. Я посмотрел на себя вниз — моё сердце торчало из-под обнаженных рёбер, бешено стуча, от чего последние трескались и ломались.

Это было ужасно! Невыносимо больно! Я чувствовал, в буквальном смысле ощущал, как моё сердце трётся о рёбра! Ужасный, неимоверно ужасный бог страха и боли нёсся на меня, рядом сотни трупов — по-другому не назвать, шли, делая отвратительные, невосприимчивые для человеческого мозга движения.

А человек, сидящий сверху гигантского отвратительного порождения тьмы, смеялся — вместо нижней челюсти он закрывал и опускал верхнюю. Он откидывал голову назад. При этом нижняя челюсть, как я говорил, оставалась на месте.

От боли и животного… нет, не животного, это самый настоящий ужас! Страх! Люди не знают, что такое страх! То, что мы привыкли так называть — оно неизмеримо меньше того, что было дано пережить мне. Эти полчища демонов во главе с их предводителем, сотни настоящих исчадий ада!

И вот, не в силах пошевелиться от боли, отчаяния, ужаса, подлинного страха, я увидел уродскую, исковерканную версию на себя.

«Я» перемещался. По-другому это не назвать. У иного «меня» вместо рук торчали по 3 огромных, 5 метровых щупальца. Глаза мои были без век. Эта мразь, как и все остальные, двигалась чуть в стороне от их огромного летящего предводителя. В моих обнаженных рёбрах копошились крысы размером с собаку. «Он» перемещался, двигая щупальцами взад вперёд, делая постоянно небольшой прыжок, будто играл в салки, ведь вместо ног у него торчали обрывки костей, не доходивших и до 20 сантиметров… Эта тварь одним рывком прыгнула ко мне, внимательно разглядывая… Я трясся, не могу, не могу всё это передать!

Какой животный страх я испытал, когда всматриваясь в эту ужасающую пародию на самого себя, что стояла уже в полуметре от меня, понял, что вглядываюсь в собственное отражение…

***

Мои глаза перестали видеть. Нет, я не потерял сознания, и, хоть ослеп, слышал ужасную какофонию звуков, рёв тёмного бога, неумолимо приближавшийся ко мне, неестественный топот «шагов» исчадий бездны. Шум морского прибоя, птиц, всех этих тварей и завывание… Я почувствовал, как мне отрывают руку. Потом ещё одну. Уже не в силах вопить от боли и страха, я лишь молчал. Самая ужасная смерть, какая только возможна, подступала. Вот мне оторвали ноги. Кто-то взял своими кривыми руками моё сердце, торчащее из поломанных обнажённых рёбер, и потянул на себя. Я в буквальном смысле всё это ощущал — и не мог потерять сознания, не мог умереть! С оторванными руками и ногами, с полувыдранным из груди сердцем, выколотыми глазами я продолжал существовать и всё чувствовать. У меня хватило духу, собравшись с силами, заорать от боли. О боже, что это был за вопль! Он пробрал меня так, что я, на секунду забыв о нестерпимой боли, испугался. Это был громкий омерзительный вопль. Крик измученной и израненной души грешника, варящегося в котлах ада, и то был бы не таким душераздирающим и пробирающим до глубин сознания, как этот.

Мне вырвали сердце. Секунду я не осознавал, что происходит, а потом резко все шумы прекратились. Боль исчезла. Я почувствовал облегчение, дикое желание жить. Моя душа покидала тело. Я вылетел из своего искалеченного земного бремени. Смотрел со стороны на тварей, обступивших меня стеной. Я почувствовал, как во мне появилась невероятная сила.

На моём призрачном мизинце по-прежнему находилось кольцо. Его узор из голубого превратился в яркий красный.

Я поднял правую руку, паря над землёй, сжал её в кулак. Прокричал:

— Умри, ужасный бог!

Струя огненного пламени невиданной силы со скорости звука направилась в сторону летящего на мерзких крыльях ужасного чудища.

Бог тьмы, открыв шире 10… 50… 100?.. Метровую пасть, испустил из неё зелёный поток. Я боролся с мразью, мой гнев был направлен сейчас на это ужасное создание.

— Сгори в пламени, ублюдок!

Я чувствовал себя богом, волшебником, способным противостоять чудовищу из пучин безумия. Пламя увеличилось в несколько раз. Зелёный поток стал ослабевать.

Я сделал ещё одно усилие, в которое вложил весь свой гнев и силу. Тварь испугалась! Я увидел, как этот бог тьмы пытается увернуться, спрятаться от моей атаки!

Но было поздно. Его зелёный поток ужаса ослабевал, а огонь из кольца становился всё больше и больше. Приспешники этого бога разбежались, оставив мою изуродованную земную оболочку, моё бренное тело гнить.

Наконец зелёный поток иссяк. Тварь обдало огнём. Это сотни, нет, километровое в длину чудовище горело, визжа от страха и боли! Хоть я и был теперь призраком, оно видело меня и не могло никак уняться от взора моих глаз.

Я с криком злости кинулся на тварь, целя кулак в огромную разинутую пасть, что, похоже, никогда не закрывалась. За доли секунд преодолев расстояние в сотню метров, что разделяло нас, я ударил со всей своей силы, вложив в кулак всю злобу и желание отомстить за свою смерть.

Я оказался прямо в пасти бога тьмы, ударил ровно по маленькому зелёному изумруду, что находился в центре этой твари.

На секунду меня обдала звуковая волна невероятной силы. Я по привычке заложил уши, хотя в этом больше не нуждался. Всё окутало белым светом.

Прошло ещё несколько секунд. Я вновь увидел огромное помещение, по центру которого парил. Останки бога ужаса падали во все стороны. Я разделил его тело на сотни кусков, расчленив его всего одним ударом. Щупальца падали, разделённые на части. Повсюду была синяя кровь. Обрывок крыла, пролетев сквозь меня, с грохотом упал вниз.

Останки «человека», сидящего верхом на ужасном создании, практически не было видно. Зато его голова пролетела рядом со мной, широко улыбаясь…

***

Я очнулся. Лежал по центру пентаграммы. Помещение было нормальным. По бокам стояли зажжённые мною свечи. Я пощупал себя. Всё-таки я был жив! Жив, твою мать! Это всё был… Лишь сон, видение? Вроде как я очнулся в своём мире… Как же хорошо мне сейчас! Я не призрак, всего этого кошмара не было на самом деле… Только вот к чему всё это было? Я испытал огромный, липкий отвратительный ужас, а под конец облегчение и сладкий вкус мести за себя…

А, может, я уже перешёл портал? Может, уже оказался в другом мире? А что, если?.. Если я перешёл грань между измерениями, заходя в темноту проёма, открытого книжным шкафом? Слишком страшно, слишком непонятно…

Я оглядывался. Как же приятно и хорошо мне было в этом душном зале жертвоприношений или чего-то там, чёрт знает, под землёй! Как хорошо было осознавать себя живым!

— Ты прошёл тест.

Я резко обернулся. Всё ещё не до конца придя в себя от моего ужасного видения, я даже сейчас не мог понять, реально ли всё, что меня сейчас окружает? Никого не увидев позади, я стал оглядываться в поисках того, кто говорил. Где-то в конце не сильно большого помещения, на пересечении света и тьмы лестницы, сидела чёрная сова — от неожиданности я вздрогнул. Птица, увидев, что я её заметил, подлетела ко мне и повторила:

— Ты прошёл тест.

— Какой ещё тест? — Я не был удивлён или напуган. Для меня разговаривать с кем-то не из мира людей — обыденность.

— Я наслал на тебя это видение. Моя сестра велела мне испытать тебя.

— Сестра?! — Вот сейчас я был удивлён. — Белая сова, что-ли?!

— Да, сестра. Мы можем передавать сообщения друг другу через другие измерения, но перейти в иной мир не в силах. Такова наша природа.

— Подожди, ты наслала на меня это ужасное ведение, чтобы поиздеваться или испытать? Да я буквально умирал от боли! И страха. И умер. — По моей спине прошла дрожь. — А потом ещё битва…

— Каждый обладатель оберега должен пройти тестирование, которое определит, сможет ли он с ним обращаться. Из-за того, что я чуть не успел по времени и ты уже сказал заклинание, тебя начала пожирать эта сущность. Ваши сознания смешались…

— Подожди, я зря сказал заклинание?! — Удивился я. — Что тогда происходило на самом деле, пока в моём сознании творился настоящий ужас?! И какая такая сущность?

— Ты боролся в своих грёзах с богом ужасов. — Сова встрепенулась. — Пока в реальности тебя пожирал приспешник этого самого создания. — Птица приостановилась. — Я наслал на тебя ведение. Ты ужасно орал и выл. Похоже, в своём внутреннем мире ты представил пожирающее тебя существо слишком преувеличенно. Оберег на твоём пальце замигал красным. — Я взглянул на кольцо. Теперь узор на нём был голубым, как обычно. — Я, использовав часть силы, оттянул монстра от тебя, а ты, как ненормальный, с закатанными глазами обозвал существо ублюдком — из твоего кольца выпустилось пламя, а затем ты со всей силы ударил создание так, что от него отвалилось несколько щупальцев, и последнее скрылось в своём мире.

— То есть… Я и вправду прибил монстра, только не самого бога ужасов, а его слугу?

— Да.

— А весь этот ужас происходил в моей голове из-за того, что моё сознание и сознание существа, пытавшегося поглотить меня в реальности, смешались?

— Да, а победить ты смог благодаря великой силе кольца. Это довольно сильный не только оберег, но и оружие.

— А какое видение наслала или наслал на меня ты? Почему ты разговариваешь в мужском роде, сова?

— Потому что я брат той совы, что подарила тебе кольцо. А видение, что я на тебя наслал, была твоя смерть и твоё становление призраком. Остальную часть того, что творилось в твоей голове, я не смог увидеть.

— Понятно, а может, я и вправду видел облик того бога ужасов, его настоящий прообраз?

— Скорее всего, ведь только его слуги могут иногда пересекаться с ним. Вполне вероятно, что образ властелина тьмы передался тебе через воспаленный мозг того существа.

— Хорошо, что я с ума не сошёл. Так-то можно было.

— Да, я и сам удивился. В тебе есть частичка невероятной силы, сверхъестественной. А с кольцом ты может убить практически любую тварь, вставшую у тебя на пути.

— Значит ли это, что я..?

Чёрная сова сузила свои ярко алые глаза. Посмотрев на меня, она ответила:

— Если ты про то, что…

— Ну, избранный, всё такое…

Птица расхохоталась — представить сложно, но это так. Её клюв опускался вниз вверх. Затем она серьёзно посмотрела на меня:

— Игорь Смирнов, избранные могут быть лишь в старых фэнтези, что пишут ничего не знающие об этом люди. Нет никаких героев и избранных. Ты наивен, как ребёнок. Ещё скажи, что добро всегда побеждает зло. Или, что добро вообще существует. Много у кого есть часть сверхъестественной силы — у того же Петрова, например, но это не делает его никаким избранником, которому суждено побеждать зло.

— Откуда вы знаете про Петрова?

— Он пришёл со своей группой раньше тебя. Как я думаешь, мог их шайку не заметить? Я умею читать поверхностные мысли людей, плюс к этому сестра рассказала.

— Понятно. А как я оказался в другом мире? И почему ты нормально разговариваешь со мной? А то эта белая сова, по-моему, только и умеет, что мысль в стихах говорить.

— Оказался ты в нашем измерении, человек, ступив на первую ступень лестницы. Мог бы сразу назад возвращаться. А про нас, сов, история другая. У каждого свой стиль общения, которым наделила нас природа. И свои сильные и слабые стороны.

— Хорошо, я понял. Получается я, как идиот, спустился непонятно куда, перейдя уже портал между мирами, и лишь сам напрашивался на смерть?

— Да, несмотря на свои знания, ты глуп, как и все люди, в принципе… Твой «друг» Петров тоже спустился сюда, но поняв, что ловить здесь нечего, поднялся обратно.

— Понятно, а как выглядит этот, другой мир?

— Сам и узнаешь…

Чёрная сова, сверкая алыми большими глазами, вспорхнув, улетела в сторону лестничного пролёта. Ну что за привычка у этих пернатых — обрывать разговор на самом интересном месте!

Я встал, чувствуя себя исполненным сил, и гордясь, что много чего узнал от брата белой совы, двинулся через душное подземное помещение к лестнице.

Поднявшись примерно за час, я со вздохом облегчения увидел открытую стену шкафа. Выйдя, наконец, из-под земли, я осмотрелся.

Та же самая гостиная, с двумя креслами, столиком и кучей книг. Я услышал, как за мной закрывается проход. Ну чтож, надо отдохнуть. Посплю прямо тут. Надеюсь, оправлюсь от всего. Мозг решительно не хотел о чём-либо думать или вообще как-нибудь напрягаться, поэтому я, взяв с полки томик Гаррисона, сел в кресло и уснул над раскрытой книгой.

Октябрь, 23, 2022

Я проснулся. Стал вспоминать события прошедших дней. Не до конца понимая, что я оказался в другом мире, стал обдумывать план действий.

Так, мне нужно отправиться в путь, но куда? Этот мир не совсем похож на ад. — Я уже стал сомневаться в том, было ли всё происходящее вчера правдой — тот проход из шкафа в другое измерение, брат белой совы и монстр, с которым я сражался в грёзах. Может, я проспал в этом хранилище книг сутки, а всё случившееся со мной — лишь сон?

Тем не менее, надо собираться в путь. Если всё произошло на самом деле — значит, я сидел на пороге новых открытий. Как устроен новый мир? Куда направился Петров с охотниками? Откуда, интересно, были те люди — сектанты?

Ответ на последний вопрос не заставил себя долго ждать. Меня, сидящего в кресле, кто-то взял сзади. Я вывернулся, пытаясь разглядеть лицо нападавшего — один из тех трёх людей, что похищали школьников и приносили их в жертву на заводе своему реальному исчадию ада!

Пока я выворачивался, мельком разглядывая знакомое лицо, маньяк ударил меня, пытаясь, видимо, оглушить. Я повернулся, пытаясь вырваться из стального захвата. Стал чувствовать, как теряю сознание от сдавивших мою шею крепких рук. Зажав правую руку с кольцом в кулак, я наугад ударил нападавшего, параллельно оттолкнувшись ногами от столика и перевернув кресло.

Упав на спину, я высвободился из хватки и встал. Маньяк был придавлен креслом. Я поднял последнее — нападавший был без сознания. Подождав пару минут, пока он очнётся, я выставил руку с оберегом на мизинце в сторону сектанта. Тот, придя в себя, непонятно глядел на меня — то ли со злобой, то ли со страхом. Наконец маньяк спросил:

— Что ты тут забыл?

— Здесь я задаю вопросы, говнюк! — Продолжая держать белое кольцо с вытянутой рукой как оружие, я заметил, как узор постепенно из голубого переходит в ярко красный цвет.

Сектант, увидев кольцо на моём мизинце, удивлённо вскинул брови:

— Откуда у тебя… Это же тот самый… Сова…

— О, а ты, как я смотрю, знаешь этот предмет. Отвечай на мои вопросы, иначе я сожгу тебя дотла!

— Ладно, хорошо, зачем же сразу так агрессивно.

— Агрессивно?! — Возмутился я, и, подойдя к своему пленнику, со злобой ударил его по лицу. — Какого хрена ты меня душить стал?! Чуть не прикончил!

— Моё задание…

— Какое? Говори!

— Убить тебя, он приказал…

— Кто он?

— Наш главарь.

— Ты можешь сразу всё сказать, а? Не тяни с ответами! Я не собираюсь тут проторчать до утра следующего дня, вытягивая у тебя по одному слову в час! Расскажи свою историю целиком — мне нужно абсолютно всё знать — откуда ты, как вы похищали людей, кому служили, всё!

— Хорошо. — Сектант улыбнулся сквозь разбитую губу. — Иди на хрен, Игорь Смирнов.

— Ублюдок, говори! — Я в ярости накинулся на маньяка, нанося ему удары. — Всё, что я пережил, к чему пришёл за всё это время. — Сколько нужной информации было у этого человека! Он — один из трёх тех сукиных сынов, обрекавших безвинных людей на мучительную смерть и истерзавших моего друга Андрюху и ту девушку, что я спас в другом, своём мире, из проклятого завода. Он знал очень много — то, что я оказался здесь, в этой точке своего пути — следствие тех самых событий, что начались благодаря этому сектанту ещё месяц назад, или чуть больше? Не важно. И откуда он знал моё имя? Есть во всей этой истории хоть кто-то, не зовущий меня по имени и фамилии?

Я пришёл в иступленную ярость — не понимая, что творю, я бил человека по лицу. Маньяк даже не сопротивлялся — он с каждым ударом смеялся всё сильнее и сильнее. Пелена закутала мне глаза. Наконец, я успокоился, придя в себя. Встав, я посмотрел на изувеченного мной человека — лицо сектанта было в крови, нескольких зубов не хватало, брови были рассечены. Глаза и нос опухли. Тем не менее, этот выродок был жив.

— Говори всю правду. — Сказал я.

Сатанист смотрел на меня. Он криво улыбнулся и сквозь боль ответил:

— Ты даже не представляешь, во что ввязался! Так бы спокойно умер от моих рук… А теперь… Мы тебя обязательно найдём, Смирнов. Не пытайся спрятаться от нас.

— Хватит болтать! Мне плевать, кому ты служил! Пусть даже самому богу тьмы из моих видений! Расскажи мне всё! Ты — мой ключ к разгадке!

— А иначе что, убьёшь меня? Духу не хватит, Смирнов. Ты же тряпка.

— Тряпка, да? Последний раз говорю, расскажи мне всё! Иначе реально убью!

— Интересно. Впрочем, плевать. Ты на такое не решишься…

— Из-за тебя и твоих дружков я здесь! Говори всю правду! Мне не жалко очистить мир от такого говнюка, как ты!

— Очень смешно, правда, но я устал. Вот что ты мне сделаешь, книжный червяк? Томиком забьёшь?

Я улыбнулся оскалом, достал с полки книгу Лавкрафта и двинулся к лежащему на полу маньяку.

— Ну, ты сам выбрал способ своей смерти… — Я с криком ненависти поднял книгу вверх — маньяк засмеялся, переходя на визг. Однако я не остановился. Я ударил по его лицу книгой. Потом ещё и ещё. Я бил, пока страницы не вырвались, не помялась твёрдая обложка. Я колотил сектанта уже не книгой, а остатками от неё.

Поднявшись и чуть отойдя, я посмотрел на представшую передо мной картину — лицо сатаниста напоминало кровавую кашу. Однако он всё ещё был жив.

Раз этот ублюдок хочет быть забитым книгой насмерть, то, почему бы и нет — подумал я. Со злостью достав самый увесистый и тяжелый том на несколько тысяч страниц с твёрдой обложкой, я встал напротив лежавшего на полу маньяка.

— Продолжить?

— Бёш как аба. — Сказал выродок, точнее, попытался — я выбил ему почти все зубы.

В гневе я опустился и продолжил. Бил и бил, пока от второй книги не осталось лишь обложки. Откинув последнюю в сторону, я принялся колотить кулаками по лицу этого животного. Кровавая пелена застелила мой взор. Я испытывал ненависть по отношению к этому не человеку — по-другому никак эту мразь не назвать. В тупом исступлении я бил его как боксерскую грушу. Наконец успокоившись, я вновь поднялся и отошёл назад. Маньяк был мёртв. Я забил человека насмерть. Но оно того стоило — какое-то приятное чувство выполненного долга и мести за убитых людей переполняло меня.

Но я… убил… человека. По-хорошему ведь его надо было судить? Наверное… Но как можно поступать по другому с такими тварями, творящими зло другим людям? Разве их можно оценивать по какому-нибудь закону? Нет, нельзя. Я поступил правильно. Или всё же… Меня стали грызть сомнения от выбора, что я сделал. Поступил ли я по совести и выполнил свой долг или убил человека, что сразу делало меня подобным ему? Я не мог определиться. Не знал, что делать. Какое-то чувство раскаяния, которое я раньше не испытывал, заменило место чувства выполненной миссии. Я прочувствовал теперь на себе, что такое настоящие угрызения совести. Перейдя какую-то границу, отделяющую мою жизнь на до и после, я всё же думал, что поступил в большей степени правильно.

Однако не успел я прийти в себя после убийства человека, как увидел, что маньяк медленно поднимается. Я смотрел на его лицо, которое заживало за доли секунды — и никак не мог понять, как такое возможно.

— Меня не так-то просто убить, как видишь. — Сказал сатанист, встав в полный рост. На нём уже не было ни царапинки.

— Да быть не может! — Лишь воскликнул от удивления я.

Оживший выродок встал напротив меня, и, напряженно глядя мне прямо в глаза, проговорил:

— Это мой родной мир, Игорь Смирнов. И здесь власть того, кому я служу, велика — меня практически невозможно замочить, по крайней мере, известными тебе, человеческими способами. А тем более книжкой. — Слуга бога ужасов противно засмеялся, запрокинув голову.

Я думал, что делать. Сейчас маньяк закончит смеяться и, скорее всего, нападёт на меня. Как обороняться?

В момент, когда я прокручивал в голове возможные исходы драки, в комнату, выбив стекло, залетела чёрная сова, с которой я общался накануне.

Сектант, обернувшись на птицу, встрепенулся.

— У нас уговор, человек. — Ты не лезешь на мою территорию, я — на твою. — Проговорила сова.

— Этот мелкий говнюк меня чуть не убил! — Воскликнул маньяк, поворачиваясь на меня.

В ответ я угрожающе сделал полшага вперёд, направляя на него кольцо. Оно стало гореть огнём.

— Ещё хоть одно слово, и я испепелю тебя!

— Не посмеешь! Здесь повсюду столь любимые тебе книги. Это место — одно на оба мира, другого такого нет!

Я встрепенулся. И вправду, я бы не хотел сжечь дотла тысячи томов — настоящую коллекцию литературы! Для такого человека, как я, это равносильно моральной смерти.

Сова, смотря на нас обоих, со злобой сказала:

— Либо ты уходишь отсюда, либо тебе конец, сатанист.

— Ну и что ты сделаешь, пернатая? — Сектант издал смешок. — Крыльями забьёшь? — Нахальства и уверенности в нём было хоть отбавляй.

Чёрная сова долго тянуть, как я, не стала. Она резко взмахнула крыльями с такой силы, что от звуковой волны я упал на пол. А затем, глядя пылающими алыми глазами на выродка, кинулась на последнего. Тот пытался от неё отбиться, а сова ловко уворачивалась от ударов. Наконец взмахнув крыльями, сова прошлась ими по шее нападавшего. Голова маньяка отделилась от его тела и упала на пол. Спустя пару секунд само туловище рухнуло туда же. Останки трупа объяло зелёным огнём, не затрагивающим при этом ничего вокруг. Тело и голова за доли секунд обратило в прах, постепенно улетающий в разбитое совой окно.

Я с удивлением и некоторым страхом посмотрел на птицу. Та, увидев мою реакцию, лишь отвернулась и вспорхнула. Я не мог позволить ей так просто улететь. А потому, сделав рывок, схватил сову за лапу.

— Смерти захотел, Игорь?! — Злобно сказало существо. — Не выводи меня из себя.

— Я требую объяснений! Меня уже бесит, что ты постоянно пытаешься улететь, тайно скрывшись. А потом появляться в момент, пусть и не самый нужный, и сказав пару слов, опять упорхать! Вы все, что-ли, такие странные?

— Ещё раз повторяю — не выводи меня из себя! — Последнее слово птица сказала с такой яростью, что вокруг вспыхнул на секунду яркий белый свет.

— Ну уж нет! Не улетишь!

Сова, порхая, не в силах улететь, бесилась всё сильнее. Развернувшись ко мне и ударив крылом по лицу, она ещё раз попыталась вырвать лапу из моих рук.

Я стоял, держа эту странную тварь, и гордость взыграла во мне. Наконец я смог поймать хоть одну из них! Это мой источник знаний! Вот-вот, и я узнаю куда больше, чем хотел!

Вдруг белое кольцо на моей руке вспыхнуло. От боли я отпустил сову, и, облизывая мизинец, с грустью смотрел, как от меня улетает то ли мой помощник, то ли враг.

Белая сова! Взяла да зажгла оберег! Помогла своему брату, нечего сказать! Как она вообще может действовать сквозь пространство между мирами? Непонятно. Эти совы — создания удивительно странные и загадочные.

***

Собрав вещи, что у меня были, и захватив пару книг с библиотеки, я отправился в путь. Выйдя из дома, в котором мне удалось пережить столько всего, я оглянулся. То же Первомайское, что в моём мире — заброшенное и непонятное. Странное место. Чтож, мне надо прийти туда, где раньше располагалась моя деревня, а оттуда дойти и до города, аналога моего.

Неспешно двинувшись по заброшенным улицам на выход из села, я осматривал местность, пытаясь подметить какие-нибудь детали. Ничего необычного — всё, как в моём мире — деревья, кусты, трава, покосившиеся от старости дома. Ничего нового.

Странно… Я думал, место будет пострашнее. Хотя сейчас рано делать выводы — надо как можно быстрее добраться до деревни, если она вообще существует в этом мире.

Войдя в лес, я вспомнил всё, с ним связанное — это по-настоящему проклятое место веяло тоской и унынием, ещё большим, чем в моём мире.

Весь оставшийся день я шёл, продираясь сквозь ветки и кусты. Наконец, ближе к вечеру, вышел на опушку. В то самое место, где у меня стоял дом охотника (появилась привычка вместо «в моём мире» говорить «у меня», тем самым было как-то легче смириться с ситуацией, в которой я оказался).

Разумеется, никакого дома не было. И подвала тем более. Зато из глубин леса раздался протяжный вой — неужели волки? Или… Я вспомнил рассказ деда в августе и его слова: «Не волки то были — оборотни». В общем плевать. Мне кажется любой, переживший то же, что и я, услышав про каких-то там полу-волков полу-людей лишь усмехнулся бы.

Поэтому я, слыша вой, спокойно прошёл мимо опушки дальше.

Выбившись из сил, я сделал привал — посплю в лесу, привык уже.

Разведя небольшой костёр — в этом мире тоже был октябрь, я, удобно устроившись у него, попытался заснуть. Послышался вой. Да что опять такое? — Подумал я, открывая глаза.

Прямо на меня стоял и смотрел волк.

Душа ушла в пятки. Испуг, конечно был. Но большая часть заслуги тут в неожиданности. Я вскочил, ударив перед этим волка в морду. Отступил, отойдя на противоположную часть горевшего костра. Животное лишь заскулило, как собака, после моего удара. Оно отступило назад с провинившимися глазами. Хоть это и был волк, но довольно спокойный и милый. Я не мог так просто взять и оставить его. Вместо этого подманил хищника к себе. Почесал ему за ухом и сел, облокотившись на дерево, у костра.

Волк уселся рядом, как собака. Я подманил его к себе, и он положил морду мне на колени. Может, это пёс? Да быть не может — серая шерсть, хвост, строение чуть другое — это точно был волк, но мелковатый какой-то — хотя, они наверно такие и есть, сантиметров 150 в длину. Я ж в жизни их ни разу не видел. Зато пережил много чего такого, отчего моё понимание страха изменилось до неузнаваемости. Я гладил волка за ухом, проговаривая как бы сам себе, нежели ему:

— Даже ты боишься тех тварей, что здесь обитают, да? Никогда бы не подумал, что буду, сидя у костра в параллельном мире, да ещё и в лесу, ночью, совсем один, гладить волка, который ищет в тебе, похоже, поддержки. Это так, а? — Я потрепал животное по голове. — Не оборотень, не говорящий, обычный серый волк… Ты бы знал, как я соскучился по таким вещам… — На душе наступило какое-то умиротворение…

Октябрь, 24, 2022

Я проснулся. Волка уже не было рядом. Костёр за ночь потух. Я прибрал его, собрал вещи в рюкзак и двинулся к своей деревне.

Весь день я шёл, делая небольшие остановки. Уже ближе к вечеру наконец-то выбрался из леса.

Идя по проселочной дороге, я заметил первые изменения — если в моём мире в октябре деревня хоть и пустовала, все дома были жилые. Здесь же я видел перекошенные, ветхие, несуразные домики, почти в каждом из которых жили странные на вид люди. Кто–то, чистя снег на участке, заметив меня, полуподнял правую руку, как бы здороваясь. Я сделал тоже самое, хотя и не знал этого человека. Я дошёл до своего дома — он почти ничем не отличался от такого же, только в другом измерении. Пара незначительных и необычных деталей всё же выделяли его — вместо дровяного сарая стояла баня, а вместо однотоной крышу дома устилала черепица всех цветов радуги.

Я зашёл на участок, взял из–под крыльца ключ — то же самое место для хранения! Удивительно… В общем, я вошёл внутрь. Прошёл в гостиную и обомлел. Книги! Сколько их здесь было… Подождите… Я пригляделся внимательно — это была та же самая гостиная, в которой я обнаружил портал в другой мир! Но… как?

Мой дом и это хранилище книг в Первомайском находились друг от друга более, чем в 20 километрах! Как? Я посмотрел в окно — одно было разбитым, как раз то, что выбила сова. Вид меня поразил — я смотрел на Первомайскую! Запутавшись, я вышел на крыльцо — мой участок, моя деревня… Так! Стоп! Это как вообще возможно? Я прыгнул в разбитое окно и зашёл в дом уже в Первомайском. Так — я посмотрел в окно — Первомайское. Вышел на крыльцо — тоже Первомайское. А что, если?

Я зашёл в дом с разбитого окна и вышел на крыльцо — опять моя деревня…

Ну, ничего себе! Теперь у меня есть способ быстро свалить отсюда или с Первомайского, если захочу. Это ж настоящий телепорт! Аномалия!

Я был по-хорошему удивлён. Ну, чтож, передохну тут, почитаю книгу, а потом надо двигаться к Арктиковску — по крайней мере, так мой город назывался там, в том мире.

Я сел на одно из двух кресел, раскрыл первую попавшуюся книгу и обомлел — на меня смотрел Г. Ф. Лавкрафт. Я закрыл книгу, чтоб прочитать название, но его там не было. Обычный чёрный том, не более. Никакого описания. Опять открыл книгу — портрет Лавкрафта смотрел на меня вдумчиво. Затем ещё и ещё — вся книга в фотографиях одного человека! Я попробовал перелистнуть все страницы, начиная с первой — получилась анимация — писатель ужасов постепенно выбирался из рамок картины и тянул свои руки будто ко мне… Да к чёрту эту книгу! — подумал я. Вышел на улицу, облил том имевшимся бензином и поджёг. Ну, конечно, она загорелась зелёным пламенем.

В принципе, ничего нового. Я зашёл обратно в дом. Мне бы сначала понять, что делать, а уже потом действовать. Что у нас имеется? Петров с группой охотников из какой-то там Организации, оставшиеся два маньяка, родом из этого мира, брат белой совы и чёртова куча непонятных моментов. Во-первых, где находится это самое мировое зло, что я видел в том ужасном видении? Во-вторых, где охотники собрались его искать? И в третьих, как уничтожать? Ещё вся эта катавасия с совами и кольцом, маньяками и обрядами. Что вообще дальше делать?

Так, чёрная сова — она должна помочь… Может, она знает что-то, если не всё, пусть хоть подсказку даст…

Как я только об этом подумал, через разбитое окно залетела птица. Сова с алыми глазами распахнула крылья, возле неё закружил тёмный вихрь, и я… увидел человека! Да как она вообще может так делать? От удивления у меня челюсть чуть не отвисла.

— Я посмотрю, ты удивлён. — Проговорила сова, точнее, теперь уже человек — парень, на вид лет 20, худой, среднего роста, с кремниевыми ровными зубами, прямым носом и заросшей причёской, одетый в водолазку, поверх которой был плащ, брюки, шикарные туфли — всё было чёрное. Он смотрел на меня ярко алыми, завораживающими глазами.

— Конечно, удивлён! А твоя сестра тоже так умеет?

— Ну конечно. — Парень засмеялся. — А ты ни разу не видел её в образе человека?

— Ещё бы! Она, по-моему, только и умеет, что клювом трепать да стихи рассказывать.

— Понятно. — Парень посерьёзнел. — Знаешь, зачем я пришёл?

— Догадываюсь… — Проговорил я. — Дашь мне подсказку? И, да, как мне тебя называть то?

— Нагай. — Ответил парень.

— Ладно, Нагай, послушай. Что мне вообще надо делать? Я не совсем понимаю, может, намекнёшь мне хоть на что-то?

— Смотри. — Нагай достал из-под плаща портрет Лавкрафта. — Узнаёшь?

— Разумеется. Довольно известный писатель ужасов, почти все повести и рассказы его читал.

— Ну и хорошо, значит, ты знаешь примерно, с чем тебе придётся столкнуться. Почти всё, о чём он писал — Нагай тыкнул в фотографию — правда.

— Ну, я об этом догадывался. Правда, он не совсем точно описывал всё. Например, мне кажется, что образ бога ужаса, который я видел в видении, более точный, чем описание Лавкрафта.

— Ну, это понятно. — Сказал Нагай. — Может, всё, что написано в его книгах и немного исковеркано, суть остаётся одна.

— Подожди, если он почти точно так всё описал, значит ли это, что…

— Да, Говард Филипс Лавкрафт из этого мира, а не вашего.

— Но, как?

— Он пришёл в ваш мир в 25 лет и решил сделать карьеру писателя. Его принимали за сумасшедшего и не признавали. Сам знаешь.

— Да. — Вдумчиво сказал я. — Слава, к сожалению, пришла к нему только после смерти.

— Так вот, то, что в другом измерении считают лишь выдумкой, на самом деле правда. Грядёт апокалипсис, Игорь. И он может затронуть не только этот мир.

— То есть?

— То есть то, что в этом мире и вправду, в глубинах моря и космических безднах есть существа, которые, пробудившись от многовекового сна, снесут к чертам не только эту планету, но и другие, до которых дотянутся. Включая другие миры.

— Но, как это предотвратить? — Я, наконец, стал узнавать правду, что с одной стороны радовало, а с другой пугало до жути.

— Не знаю. — Нагай помедлил. — Но, я думаю, тебе нужно снабдить экспедицию и отправиться в море. Где-то в нём, погребённый водой, покоится бог тьмы.

— Но как я его уничтожу?

— Думаешь, я знаю? Я итак рассказал тебе много. Могу лишь сказать, что отправлюсь в это путешествие с тобой.

— А что с Петровым?

— А что с ним? — Ответил вопросом на вопрос Нагай.

— Ну, ты разве не знаешь, куда он отправился?

— Я не знаю, да и откуда? — Я вообще в лесу сидел, поджидая, когда ж ты наконец появишься. Кстати, телепорт заметил?

— Конечно.

— Это я установил, чтоб проще бежать было. Ну так, на всякий случай.

— От кого бежать?

— А ты прямо не догадываешься. — Нагай посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом.

— Да понял, хватит меня глазами своими сверлить!

— Ну и хорошо. Так что, в путь готов?

— Было бы хорошо, но уже поздно.

— Понял. Ладно, отдохни. Я посплю тут же.

— Я думал, такие как ты не спят.

— Спят, только раз в несколько месяцев. Да и в человеческом обличье мне как-то удобней. Я займу вон то дальнее кресло, у столика.

— Ну ладно, как хочешь. Я пока пойду умоюсь что-ли.

Когда я пришёл, Нагай уже спал в кресле, посапывая. Ну ладно — подумал я — с этой совой в виде человека куда проще общаться. Интересно, как мы доберёмся до города? Может, Нагай меня телепортирует, или, может, взлетит вместе со мной? Хрен знает этих пернатых, чёрт бы в их логике не разобрался. Вот же странные комки шерсти — я раньше думал, что удивительнее котов никого нет. Оказывается есть.

— Если я комок шерсти, то ты мешок с костями. — Проговорил Нагай в полудрёме. — Не удивляйся, у нас с тобой установился контакт, и я могу читать почти все твои мысли.

— Да и чёрт с ним. Спи уже.

Нагай опять засопел, а я, сев на противоположное кресло, вскоре тоже окунулся в мир грёз.

Октябрь, 25, 2022

Я проснулся. Рядом уже стоял Нагай.

— Ну что, в путь? — Спросил он, улыбаясь.

— Да, дай минут 10.

Спустя некоторое время я уже стоял на крыльце, попивая утренний кофе с сигаретой. Нагай тоже взял себе одну и пытался повторить за мной движения.

— Лет 100 не курил точно. — Сказал Нагай, выдыхая дым и откашливаясь.

— Ну и не надо. — Посоветовал я.

Нагай выбросил сигарету и пристально посмотрел на меня. Его красные глаза запылали озорным пламенем.

— Ну что, Смирнов, куда двинемся? Мне не терпится уже отправиться навстречу приключениям.

— Не ожидал я от древней сущности столько любопытства.

— Ну, в образе человека я становлюсь немного похож на вас. Да и тем более, я уже сотни лет охраняю этот лес — это моя работа.

— То есть для тебя моя миссия лишь отдых?

— В какой-то степени да.

— Нет, я никогда не смогу вас, сов понять. Может скажешь, кто ты? Я ни разу не видел тебя или твою сестру в истинном облике.

Нагай стал серьёзным. Посмотрел на меня пристально, и проговорил каким-то странным голосом:

— Поверь, тебе не захочется увидеть реального меня. Тем более, в такой форме я могу себя не контролировать. А рассказывать я тебе ничего не собираюсь. Скажи спасибо, что вообще решился идти с тобой.

— Вообще-то я и не просил. А вообще — не делай вид, будто ничего не понимаешь. Я-то знаю, что тобою движет какая-то личная цель. Вы, совы, просто так ничего не делаете. Понял я это ещё при знакомстве с твоей сестрой.

— Ну, ладно, надеюсь, мы поняли друг друга. — Нагай усмехнулся. — А теперь собирайся, я буду ждать тебя здесь.

Я быстро собрал вещи в рюкзак, осмотрел книжные полки в надежде, что на обратном пути унесу хотя бы часть, и вышел на крыльцо.

Нагай двинулся вперёд, я — следом. Не очень хотелось мне сейчас общаться с этим странным существом.

До Арктиковска было километров 40 от моей деревни. Мы шли по проселочной дороге, что вела к загородному шоссе.

Оглядываясь по сторонам, я изредка замечал некоторые странности, происходившие здесь — вместо просторного леса, по которому я добирался до деревни, именно тогда, когда меня чуть не убил «таксист», росла густая тёмная чащоба. Проселочная дорога была полузаброшенной, будто по ней ездили пару машин в месяц, и то максимум. Снега в этом мире было больше. В моём измерении обычно столько выпадает только в ноябре. Хотя, это пустяк по сравнению с небом. Только сейчас я заметил, что оно было каким-то неестественным, но только в чём это выражалось? И тут я понял — вместо обычного серого неба тут оно было каким-то тёмно-синим, без единого облачка.

Никогда не видел такого необычного неба. И это с учётом того, что шёл снегопад!

— Не удивляйся. — Заметил Нагай, обернувшись ко мне. — Не знаю, как у вас, но у нас здесь облака тёмно-синие.

— В смысле тёмно-синие? А небо тогда какое?

— Фиолетовое.

— Чего? Но я ни разу не видел…

— Потому что всё время, что ты здесь находишься, идёт снег. — Такая пора года, что поделать. — Прервав меня, сказал Нагай.

Мой союзник, а может, и нет? В общем, сова в образе человека двинулась дальше, а я постоял ещё несколько секунд, смотря на небо.

Мимо не какой-то невероятной скорости пронеслась машина — я не успел её даже разглядеть. Что здесь происходит? Вроде нормальный мир, а вроде и странный такой. Если так подумать, то, не считая мелких деталей в природе и бога тьмы, что поселился здесь под глубинами океана, это измерение очень даже похоже, почти идентично моему.

Я ускорил шаг, чтоб не отстать от Нагая. Где-то рядом послушался вой — волки, наверно. Хотя хрен их знает. Я шёл и шёл дальше, не теряя из виду своего спутника. Вдруг мы остановились. Дорога заканчивалась.

— Это что ещё такое? — Сказал удивлённо я, показывая на тупик. — Где трасса?

— Не знаю, что ты там себе надумал, но дальше придётся идти через лес.

— А как же дорога? Как сюда вообще люди попадают из города?

— А просто — никак.

— То есть? — Спросил я.

— То есть, то и значит. — Нагай закатил глаза. — Игорь, я сам до конца не знаю этой странной деревни. Там, по моему, даже не люди живут, а не пойми кто. Машины, которые иногда в ней появляются, приезжают из ниоткуда и уезжают в никуда.

Я был удивлён. Что это за место то такое, что даже сама чёрная сова назвала его странным? Неужели оно несуразно даже по рамкам этого мира?

— Да, несуразно. — Я умею читать мысли, забыл? Зачем каждый раз удивляться?

— Я тебе запрещаю это делать! Не выводи меня из себя. Мне итак уже достаточно порылись в мозгах, ещё тебя не хватало.

— Да ладно, понял. Но всё равно придётся это делать, такова моя природа.

— А по-моему, твоя природа — это постоянно играть в кошки мышки и ни черта путного не рассказывать.

— Может, не будем возвращаться к этому разговору? Договорились же.

— Ладно. — Ответил я, и, помедлив, продолжил. — Так что насчёт деревни?

— Да чёрт её знает, я только за лесом наблюдаю. Если хочешь, можешь потом разобраться. Нам сейчас не до этого.

— В этом ты прав.

Мы вошли в лес, продираясь сквозь бесконечные ветки и кусты. Вышли на тропинку, и пошли по ней. Опять послышался вой — где-то справа, из глубины чащобы. Я, не обращая на него внимания, пошёл дальше и упёрся в спину Нагая.

— Ты чего? — Спросил я. — Зачем встал?

— Тихо. — Проговорил он лишь уголками рта, прижимая указательный палец к губам.

Я посмотрел по сторонам. И обомлел. На нас, стоящих посреди лесной тропы, из-за деревьев, из кустов — повсюду шли волки. Только они были какими-то необычайно большими, неестественно высокими, а их зелёные глаза светились, выражая злобу.

Я, разумеется, замолчал. Не буду отвлекать Нагая — он хранитель леса, пусть с ними и разбирается. Мой спутник мельком глянул на меня, а затем невероятно вырос, став метра 3-4 высотой. Он спокойным и одновременно страшным и угрожающим голосом проговорил:

— Уйдите, лесные твари!

Дюжина, не меньше, волков жалобно заскулила и стала отходить назад в беспроглядные глубины леса.

Я выдохнул с облегчением. Нагай снова стал прежним и, не говоря ни слова, двинулся дальше. Я пошёл следом за ним.

— А тебя, я посмотрю, все слушаются. — Сказал я. — Ты для них — Бог.

— Не Бог, а главарь. — Ответил через плечо Нагай.

— Ты не знаешь, почему волки такими странными были? Неестественно большими.

— А мне-то как не знать? И не волки это, а оборотни.

— Оборотни? Да ещё и столько? Да что не так с этим местом?

— Ну, для тебя, пришелец с другого мира, здесь всё не так.

Я с некоторым страхом и уважением посмотрел на Нагая. Лишь одной фразой отпугнуть стаю оборотней! Да что это вообще за существо? Если он настолько силён, то, может, с помощью кольца, подаренного мне совой, и организации, мы сможем одолеть бога тьмы?

— Размечтался. — Сухо сказал Нагай.

Меня уже стало бесить его постоянное чтение моих мыслей. Я остановился, давая брату белой совы отойти чуть подальше, и пошёл на значительной дистанции от него.

Вечерело. Я уставал. Не знаю, сколько мы прошли, но, думаю, много — должны уже были к автостраде выйти, ведущей в город. Но не тут-то было! Мы почему-то всё шли и шли по этому проклятому лесу, однообразный вид деревьев которого навевал уныния.

— Ты устал? — Спросил Нагай через плечо.

— Да, а вообще, темнеет. Предлагаю привал.

— Скоро будет.

Через полчаса мы вышли на какую-то поляну, очертания которой показались мне знакомыми — та самая, на которую я выбежал, тяжело дыша и переводя дух, когда ехал в эту деревню с чёртовым таксистом. То же самое место, только в другом мире… Да и почему мы шли так долго? До неё должно быть километров 10, не больше, считая от деревни.

— Потому что ты в другом мире, Смирнов. Хватит удивляться таким вещам, иначе очень скоро можешь сойти с ума.

— Логично, ты прав, пожалуй.

Я разложил вещи, разжёг костёр и устроился рядом с ним. Нагай, обратившись в сову, взлетел, сев на ветку дерева напротив.

— Я буду следить. — Проговорил многозначительно он, сверкая алыми глазами.

Я, глядя на своего странного спутника, улёгся поудобнее и вскоре задремал.

Октябрь, 26, 2022

Ранним утром двинулись в путь. Сколько ещё километров до Арктиковска, понятия не имею — здесь всё устроено иначе. Нагай был, как обычно, не очень разговорчив во время дороги, поэтому я шёл чуть позади, не мешаясь.

Через час полтора мы наконец вышли из леса на пригородное шоссе. Я остановился, чтоб отдышаться. Нагай посмотрел на меня с вопросом.

— Что дальше? — Сказал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Как добираться то будем?

— Щас попутку словим, делов то. — Ответил я.

Больше часа мы стояли на обочине, ожидая машин. Никто не появлялся.

Простояв ещё минут 15, мы поняли, что ждать автомобиля, похоже не придётся, и двинулись по обочине.

Я осматривался по сторонам, подмечая детали. Синие тучи рассеялись, и небо действительно оказалось фиолетовым. Солнце, к счастью, было таким же, как и в моём мире.

— Сколько ещё идти? — Спросил я у впереди шедшего Нагая.

— Понятия не имею, я был в этих местах последний раз лет 200 назад.

— Тебе вообще не наскучило в лесу за столько лет то?

— Ну, не зря же я с тобой отправился. Мог бы и остаться. Чувствую, мир катится в бездну…

— Ты довольно пессимистичен. — Проговорил я.

Нагай остановился, и, повернувшись ко мне, пристально посмотрел на меня таким знакомым серьёзным взглядом:

— А как ещё, Смирнов? Этот мир обречён, а я просто хочу поучаствовать в его спасении, пусть и ценой своей жизни… — Он помедлил. — Не думай, что я герой, просто мне уже всё наскучило.

— То есть, ты ввязался в эту авантюру, потому что… тебе скучно?! — Удивился я.

— Да.

— Странные вы создания, совы, никак понять вас не могу.

— Уверен, если бы ты прожил хотя половину тех лет, что пережил я, был бы ещё большим оптимистом.

— Ну-ну…

Нагай продолжил путь, а я поплёлся сзади, размышляя.

Интересно, сколько ему лет? 500, 800, 1000? А если он с сотворения мира существует? От этой мысли меня передёрнуло. Сколько бы Нагаю не стукнуло, меня это сейчас не волнует. Надо лучше подумать о том, как из Арктиковска двигаться в путь навстречу омерзительному богу тьмы. Если хорошо подумать, то для нашей миссии нужно хорошее судно. В моём мире город стоял на реке. По ней можно двинуться вверх по течению и выйти в Северный Ледовитый океан. А оттуда? Где вообще находиться то место многовекового сна почти бессмертного монстра? Если Петров об этом знает, то не удивительно, что он так спешил — конец света, по крайней мере, этого — я вновь посмотрел на фиолетовое небо — близок, а за ним и в мой мир может проникнуть зло и хаос.

— Голова болит, меньше думай. — Сказал через плечо Нагай.

Я промолчал. Как уже достал этот пернатый! Мысли читает, ведёт себя странно, переходит из одной крайности в другую — будь он человеком, уверен, у него бы обнаружили какое-нибудь психологическое расстройство.

Мысли пронеслись в голове, а Нагай в ответ на это лишь вздохнул. Ему, видно, было плевать. Подождите, а что если?.. Я проговорил в мыслях вопрос — Нагай, а ты можешь общаться, так сказать, дистанционно? Ну, через мысли.

«Могу» — Голос прозвучал в моей голове.

Я посмотрел на Нагая — он продолжал идти, не останавливаясь.

«Можно ли сказать, что это такая ментальная связь?»

«Конечно, что спросить то хотел?»

«Ну, я думаю, ты и сам догадываешься…»

«Ты про то, где находится подводное святилище того бога?»

«Да»

«В толщах ледяного океана»

«Ну, то есть, Северного?»

«Разумеется»

Я закончил мысленно общаться, получив ответ на вопрос. По ощущениям это было настолько в новинку для меня, что я даже не знал, с чем это можно сравнить. Интересно, на каком расстоянии мы можем передавать друг другу мысли?

— Ну, я думаю, не более 10 километров. — Нагай сказал уже словами, а не в моей голове, продолжая идти.

То, что твои мысли всегда видны этому существу, несколько пугало и завораживало одновременно. Интересно, но не очень удобно. Вот если б и я мог читать мысли этого шерстяного, тогда размен был бы равнозначный. А так, я, можно сказать, полностью находился во власти этого существа.

Мы дошли до пригородного посёлка — до города оставалось километров 5, не больше.

Так. — Рассчитал я. — Деревня и лес — километров 20, может быть, побольше. И шоссе, вместе с пригородом — километров 15. Ну, по дороге дойти в любом случае быстрее, чем по узкой лесной тропинке.

Пригород, в отличие от «моего», был не на правой, а на левой части автострады. Я задумался, вынув из пачки сигарету — последнюю, больше не было. Закурив, я приостановился, мысленно посылая Нагаю сигнал, что пора передохнуть.

Он подошёл ко мне и протянул руку. В ответ я показал пустую пачку. Нагай лишь попросил у меня сигарету, что я уже курил.

— Как хочешь. — Сказал я, протягивая дымящийся свёрток бумаги с никотином.

Нагай лишь внимательно оглядел табачное изделие, покрутив в руках, и затушил сигарету. Я удивлённо посмотрел на него. Однако существо сделало ещё более странную вещь — взяло и попробовало табак на вкус!

— Ты что делаешь-то, а? Я, конечно, готов терпеть твои выходки, но не настолько же!

Нагай в ответ на это улыбнулся и проговорил, сверкая алыми глазами:

— Достань пачку, мне кажется, там завалялась ещё одна.

Да он издевается! — думал я, доставая пустую картонку из кармана. И обомлел! Пачка была словно не притронутой — она была полна, будто только из магазина!

Нагай аккуратно достал одну сигарету и закурил. Я сделал то же самое.

— Ну ты и фокусник. — Сказал я.

— Ты серьёзно думал, что я не смогу сделать подобной мелочи?

— По крайней мере, я не знал, что ты можешь производить предметы из воздуха. — Тут меня посетила шальная затея. — А с деньгами так можешь?

— Я тебе не палочка-выручалочка и не фальшивомонетчик, а древнее существо, и я не буду потакать твоим алчным желаниям.

— Ну, справедливо. — Хотя вещь прикольная. — Я покрутил сигарету в руках, оглядывая. — Точная копия! От настоящей не отличишь!

— Спасибо за похвалу, но это был единственный раз. Ну, пока сигареты не закончатся, по крайней мере.

Мы докурили и двинулись дальше. Примерно чуть больше часа пути, и мы оказались в городе. Я посмотрел на завод, стоявший слева от автострады — сколько воспоминаний с ним! Идя по улицам города, я иногда подмечал практически незаметные детали, которые немного отличали этот Арктиковск от моего — где-то здания были не того цвета, где-то конструкция была совершенно другая. В общем, не важно. В целом этот город практически не отличался от моего родного.

— Ну и куда мы? — Спросил я.

— Не знаю, может, к тебе домой?

Тут меня словно током ударило. А что, если в этом мире есть другой «я», другой Петров, другие все?! Клоны тех самых людей, что были мне знакомы?

— Ты что, об этом до этого не задумывался? — Спросил Нагай, видимо прочитав мои мысли.

— Да с этими переживаниями у меня просто времени не было на такие размышления. — Отмахнулся я. — Который сейчас час?

Нагай без запинок сказал:

— 14 часов 23 минуты и 45 секунд.

— Мог бы просто сказать пол третьего. Мы сколько шли? Часа 3-4?

— 3 часа 56 минут и 34 секунды по дороге, 1 час 4….

— Да замолчи уже! Не надо мне так точно! Понял я. Пошли в мою школу. Если в этом мире учиться мой двойник, то у него должны быть уроки.

Нагай промолчал, а я пошёл к школе, указывая путь. Дойдя до двора трёхэтажного здания, я внимательно осмотрел учебное заведение. Школа ничем не отличалась от моей. Разве что на спортивной площадке сетка на воротах не была порвана, как у меня.

Мы с Нагаем встали у одного из выходов, поджидая моего двойника.

Через полчаса ожидания из двери показался я сам — немного опешив, я стоял в исступлении и смотрел на самого себя. Нагай же медлить не стал, и, пока другой я не успел нас заметить, двинулся к нему, схватил, и пошёл с клоном в сторону. Я, отходя, стоял на крыльце школы. Ко мне, как ни в чём не бывало, подошёл Андрюха — другой Андрюха, и спросил:

— Игорь, в футбол пойдёшь? Ты ворота неплохо держишь — вратарём будешь.

Я, чуть помедлив, ответил:

— Извини, сегодня не могу.

Андрей странно посмотрел на меня.

— Ты чего такой бледный? Похудел, что-ли? Ещё полчаса назад вроде нормально выглядел.

— Извини, не могу говорить, дела…

— Какие дела-то? Ты о чём вообще?

Проигнорировав слова клона своего друга, я прошёл мимо него, ускоряясь.

— Игорь? — Услышал я вслед.

Куда это Нагай подевался? Что вообще происходит?

Я отошёл за гаражи и обнаружил испуганного «себя», над которым грозно возвышался брат белой совы.

— Нагай, успокойся. — Проговорил я, смотря на дрожащего от страха другого меня. — Что ты ему успел рассказать?

— Да так, ничего особенного.

— Вы кто такие вообще? Особенно ты?! — «Я» со страхом посмотрел на меня.

Нагай отошёл от моей копии. Я же, наоборот, приблизился и представился:

— Я — Игорь Смирнов.

— Нет! Я Игорь Смирнов, а ты непонятно кто!

— Знаешь, только потому, что я это ты, то поведаю тебе всю историю целиком. Давай присядем. — Я указал на лавочку и протянул самому себе сигарету.

Мы уселись. Многим вещам я удивлялся раньше в своей жизни, но сейчас я уже настолько привык ко всему происходящему, что, быстро отойдя от шока, начал:

— Я — это ты из другого мира. Называй как угодно.

— Я тебе не верю. — Ответил я сам. — Мошенник! Что вы со мной сделаете?

Не выдержав, я дал самому себе пощёчину. Неужели я всегда был такой тряпкой? Или, может, произошедшие со мной события так сильно изменили меня? Не знаю…

— Я расскажу тебе всю историю целиком. Нагай, ты тоже послушай. Итак, всё началось в середине августа.

По мере моего рассказа другой я всё больше удивлялся, испытывая шок. Я рассказывал о таких вещах, о которых мог знать я сам. Нагай тоже пару раз приподнимал брови от удивления, хоть и был древним существом, которое, казалось, мог изумить разве что конец света, и то не факт.

Я говорил и говорил, рассказывая всё по памяти. Другой я завороженно слушал, не отвлекаясь. Наконец, я дошёл до перехода в другой мир и о том, как я повстречал Нагая. Достав из рюкзака свой дневник, я показал его самому себе, сказав, что там изложена вся история целиком.

Когда я закончил, уже вечерело. Я спросил у Нагая:

— Сколько времени?

— 19 часов 4…

Пернатый остановился, увидев мой упрекающий взгляд.

— Без пятнадцати 8. — Проговорил он.

— Так-то лучше. — Сказал я. Посмотрел на самого себя.

— В общем, Игорь. — Я буду звать тебя так. Ты называй меня как хочешь. Можешь провести меня к себе домой? Мне и Нагаю надо где-то переночевать. Потом, надеюсь, мы уйдём.

Игорь, то есть я сам, внимательно посмотрел на меня и ответил:

— Ладно, но что мне родителям сказать? И всё же я не до конца тебе доверяю…

— Придётся. — Ответил я.

— Ладно… Пошли, придумаем что-нибудь.

По дороге к своему, ну, почти своему дому я спросил:

— После всего услышанного ты разве не хочешь задать мне несколько вопросов?

— Что-то, а вопросы, я думаю, задавать смысла не имеет. Я тебе верю. И если б ты знал ответы на некоторые из них, наверняка бы сказал. Мы же один человек, судя по твоим словам.

— Понятно. — Я смотрел на самого себя, думая, почему он так поверил мне? Может, потому что он — единственный человек, который мог меня понять? Единственный знал то, что известно лишь мне самому? Между нами определено какая-то связь, на ментальном уровне. Это я понял точно.

Мы подошли к дому. Зашли в подъезд. Наконец, Игорь постучался в дверь.

Представьте картину — моя мать, а на пороге я и другой я, да ко всему прочему непонятный человек в чёрном плаще с яркими алыми глазами, чей вид несколько отпугивал.

— Привет, мам! — Сказал я из этого мира.

— Привет, сынок, а это кто такие? — Моя «мать» была удивлена. Однако находчивости «мне» не занимать.

— Знакомься — Это Олег — сказал «я», показывая на Нагая. А это мой брат близнец — его тоже зовут Игорь. Он много лет искал меня, и, наконец, мы встретились. Разговорились. Оказывается, мама, в то апрельское утро у тебя родилась двойня, но из-за врачебной ошибки…

Моя мать из другого мира потеряла сознание и чуть не упала на пол, но Игорь подхватил её и отнёс на кухню.

— Ты что вообще выдумал? — Сказал я. — Ничего поинтереснее придумать не мог?!

— Будто у тебя бы была идея получше! — Игорь рылся по полкам, ища что-нибудь, приводящее в чувство.

В этот момент, Нагай, всё время стоявший в прихожей, разулся и прошёл к нам. Он улыбался уголками губ, смотря на нас.

— Ну вы меня и рассмешили… — Эх, люди, люди. — Нагай залился звонким смехом, глядя на нас. — Я впервые слышал, как смеётся этот, это существо.

Из глаз пернатого полились слёзы, он схватился за живот.

— Что за странное чувство! Не могу… ха-ха-ха… остановиться!

Он смеялся, как говориться, до коликов в животе. Не выдержав, я и, как ни странно прозвучит, я, подошли и с двух сторон дали пощёчин Нагаю, чтоб тот успокоился. Это привело его в чувство.

— Ладно, простите… Сейчас…

После произнесённых им слов в руке моей появилась какая-то бумажка, а у другого меня — нашатырный спирт.

Приведя мать в чувство, мы уселись за стол. Я, вжившись в роль, показал свидетельство о рождении двойняшек — моя «мать» удивилась сильнее прежнего, и, встав, поцеловала меня в лоб. Как вообще Нагай смог такое создать? Так точно документ подделал, что можно только позавидовать его мастерству.

— Ну, по случаю возвращения блудного сына, я попрошу отца купить торт. Вот он обрадуется! Кстати, Олег, ты кем второму моему сыну приходишься? — Мать странно посмотрела на меня и Нагая.

Однако брат белой совы не растерялся и выдал:

— Я — лучший друг вашего сына. Помогал ему с поисками брата. Как видите, всё закончилось удачно.

— Молодец, вот настоящие друзья! — Мама посмотрела с теплотой на всех нас, и, чуть отойдя, сказала:

— Ой, ну что вы сидите! Давайте я вам чаю заварю!

— Спасибо, я сам. — Сказал Игорь. — Ты пойди отдохни, за вечер столько всего нового…

— Да какой отдохни! Такой повод, а я в халате! Пойду переоденусь, да отца подожду.

Мать ушла в свою комнату, а мы — то есть я и Игорь — так проще называть самого себя из другого мира — посмотрели на Нагая, который сидел ка ни в чём не бывало.

— Я уже говорил, что ты волшебник? — Сказал я.

— Да, успокойтесь уже. Ничего такого. И вообще, заварите чаю, лет 100 его не пил.

Игорь включил воду кипятиться и уселся обратно, с восхищением глядя на Нагая.

— Ты на него так не смотри. — Предупредил я самого себя. — Он ещё тот говнюк, хотя, пожалуй, не настолько, как его сестра из моего мира.

В этот момент зашла мать в платье, мы разговорились. Через полчаса с тортом вернулся с работы отец — обняв меня, он стал расспрашивать о жизни и то, чем занимаюсь. Мы разговорились. Нагай же с удовольствием попивал чай, и, попробовав на вкус торт, ляпнул:

— Да это пирожное вкуснее того, что я ел во Франции в 1793!

Мы все странно посмотрели на него. Нагай, откашлявшись, сказал, что путешествует по миру, а «1793» — название популярной пекарни в Париже. Родители с интересом переключились от темы про нас — меня и Игоря — к рассказам Нагая о разных странах и городах, которые он, разумеется, посещал далеко не в 21 и даже не в 20 веке.

Я тоже с интересом слушал о его путешествиях. Он ловко говорил о странах, будто побывал в них на прошлой неделе. Интересно, сколько он в лесу проторчал? Конечно, побывать за границей поинтересней, чем охранять какую-то густую чащу, населённую одними оборотнями да тварями похуже. Во время этой вечерней беседы я и забыл, что нахожусь в другом мире, что рядом сидит я сам, а все с упоением слушают рассказы древнего существа о далёких странах. Я разговариваю лишь с версиями своих родителей, которые хоть фактически и мои, но совсем другие. Это всё было так необычно, что мой мозг просто отказывался думать о чём-то серьёзном и я с головой окунулся в этот октябрьский вечер и в эту беседу, однако не забывая о том, что ненароком могу что-нибудь ляпнуть, а потому следил за словами.

Часы пробили полдвенадцатого. Я, медленно встав из-за стола, сообщил, что пора бы ложиться спать и что завтра мне придётся отправиться по кое-каким делам — «родителям» я сказал, что уже работаю, но в другом городе, и планирую открыть свой книжный магазин.

Все встали из-за стола и пожелали друг другу спокойной ночи. А Игорь остался мыть посуду. Ну и правильно — подумал я, не мне же это делать. Родители уже ушли спать, а мы трое стояли на кухне. Первым начал Нагай:

— Возможно, я начинаю понимать, почему люди иногда такие беспечные и совершают столько глупостей. Может быть, потому, что они умеют творить и любить? Семья — это прикольно. Наши с сестрой отношения никак не подходят под этот критерий.

Я и Игорь улыбнулись, встретившись взглядами. В вопросах человеческих это существо всё же было глупым, но мыслило правильно.

— Я ведь могу читать твои мысли. — Сказал Нагай. — Сам глупец.

— Как хочешь. Ты спать то будешь? — Спросил я.

— Ну, после такого вкусного во всех планах вечера грех не вздремнуть.

— Я расстелю тебе на полу. — Сказал Игорь. — А ты, брат-близнец. — Он улыбнулся. — Ляжешь на моей, ну то есть своей, короче ты понял. Спать будешь на кровати. А я на диване. Спокойной ночи.

Мы разошлись. Я с Нагаем двинулся в комнату, куда Игорь уже принёс матрас.

— Много книг… — Сказал Нагай, осматривая книжные полки. — Читать ты наверно, любишь больше, чем переживать те ужасы, что с тобой произошли.

— Не порть настроение. Никакого этикета, честное слово!

— Будто у людей есть этикет. Меня в 1793 году оторвали от вкуснейшего торта и чуть не казнили, приняв за аристократа.

— Это дела минувших дней. Давай. — Я улёгся на кровать. — Спокойной ночи.

— Тебе тоже. — Нагай засопел спустя несколько секунд после этих слов.

Октябрь, 27, 2022

Я проснулся. Рядом уже стоял Нагай, а из кухни доносился свист кипящего чайника. Быстро умывшись и собрав вещи, я с Нагаем прошли в кухню, где уже сидел Игорь, то есть я сам.

— Есть будете? — Спросил он.

— Нет. — Уверенно ответил я, заливая в кружку кофе.

— Для чего ты вообще рассказал мне обо всём с тобой произошедшем?

— Потому что так поступил бы и ты, понимаешь?

— Да, как и то, что с собой вы меня не возьмёте.

— Не возьмём, это точно. Поверь, тебе это не нужно.

— При этом я сам, только из другой вселенной, во всё это лезть должен?!

— Ты не поймёшь.

— Нет, пойму, ведь я — это ты, не забывай.

Мы пристально смотрели друг на друга, и, казалось бы, думали об одном и том же — почему он, а не я?

— Ладно. — Сказал Нагай, уже стоя в прихожей. — Разбирайтесь сами. Игорь, который из другого мира, жду тебя внизу. Давай.

Я услышал стук захлопнувшейся двери. Пристально посмотрел на самого себя.

— Не будем творить глупостей, ладно? — Проговорил я, смотря на двойника.

— Ты же сам это начал — я просто хочу пойти с вами. Нельзя так просто это оставлять. Да и если этот мир сгорит дотла и наступит конец света, ты же оставишь меня тут, верно? Тебе плевать на этот мир, а мне — на твой.

Я тяжело вздохнул. Ну и к чему всё это? Хотя кого обманывать, мы оба понимали, что сейчас произойдёт.

— Наши силы равны, Игорь. — Предупреждающе сказал я самому себе. — Битва будет бесконечной.

— Жаль, а так мило вчера общались…

Игорь, видимо решив убить меня, не знаю от чего — от того, что я не собирался брать его самого в опасное приключение, а может, от того, что я заранее обрекал его мир на гибель, не веря в шансы на успех, выхватил из ящика кухонный нож и рывком бросился на меня. При борьбе с Петровым я забрал у последнего ПМ, так что, увидя опасное движение в мою сторону, быстро выхватил из-под брюк пистолет и выстрелил в руку, не желая убить себя самого.

Грохот выстрела эхом раздался по всему дому. Игорь с воплем боли схватился за руку, выронив нож, и прокричал:

— Ублюдок!

— Ты ведь почти абсолютно такой же. — Не медля ответил я. — Прощай, я из другого измерения, и да. — Я протянул Игорю руку, чтоб он поднялся. — Я не хочу убивать тебя, я стал взрослее, испытания закалили меня, поэтому я победил. Ну и, конечно, из-за оружия — Почему я его раньше, интересно, не использовал? Ладно, не суть важна. — Игорь смотрел на меня со злобой. — Я скажу тебе, как ты сможешь спастись. — Помнишь деревню, в которой ты отдыхал постоянно летом?

— Как не помнить то? — Ответил Игорь сквозь зубы.

— Так вот, в 20 километрах от неё находится Первомайское. Если мы не сможем остановить конец света, то ты должен дойти до него и найти дом, в гостиной которого полно книг. Необходимо взять за корешок книгу Лавкрафта «Зов Ктулху», и перед тобой откроется дверь, тебе необходимо пройти пару ступеней вниз и зайти обратно. Ты окажешься в моём мире.

— Думаешь, законы вселенной допустят моё нахождение в твоём мире?

— Допустят, я же здесь не аннигилировался. — Ответил я. — И ещё. — Ты можешь добраться до дома в Первомайском не по лесу — достаточно зайти в наш дом в деревне через главный вход, пройти в гостиную и прыгнуть в разбитое окно. Ты окажешься в Первомайском и зайдёшь в дом через дверь. Там и будет та самая гостиная с книгами и порталом.

— Ладно, надеюсь, получится.

— Прощай, Игорь.

— Прощай, Смирнов. — Несколько иронически попрощавшись, я вышел из квартиры и спустился на улицу.

— Что так долго? — Нагай торопился.

— Я объяснял своему клону, как в случае чего смыться отсюда.

— Ты же понимаешь, что я могу не допустить этого?

— Брось, Нагай, ты же меня пустил в это злобное место.

— Пустил, но, во-первых, тебе моя сестра дала оберег, а во-вторых, ты прошёл тест.

— Не нуди. Потом разберёмся. Тебе, возможно, тоже придётся бежать.

— Не придётся. — С тоской произнёс Нагай. — Я же говорил, что совы не могут переходить грань между мирами. Такова наша природа.

— Каким бы ты говнюком не был, я не допущу, чтоб ты умер здесь, запомни!

— Горячо говоришь, уже принял меня в круг своих друзей? — Спасибо на добром слове, но я не могу испытывать какой-либо привязанности к кому-нибудь вообще, не только к людям.

Я вспыхнул. Я ему протягиваю руку помощи, а он так отмахивается! Крылатые всегда были такими заносчивыми?

Нагай, видно, пропустил мои мысли мимо… мимо ушей? Нет, наверное, мимо разума, плевать, надо идти — и я отправился в путь, опять плетясь позади Нагая.

Мы шли по городу полчаса, и, выйдя на пристань, обнаружили у реки группу людей, активно собирающихся в какое-то морское путешествие. Среди толпы незнакомых лиц я разглядел Петрова — ну и что мне делать с ним?

Вместе с Петровым я вспомнил и последнюю драку с ним — ПМ… Я же кинул его в траву в том мире! Как он у меня вообще оказался? Я с недоверием посмотрел на рядом стоящего Нагая:

— Твои проделки?

— Ты про пистолет?

— А про что ещё? Не придуривайся, ты итак мои мысли всегда читаешь!

— Ну, я ж могу делать всё что угодно, вот и дал тебе оружие. А то долго бы пришлось возиться тебе с другим собой. Ещё и наводку дал, где он у тебя припрятан.

— Это было наваждение! Порылся в моём разуме! Знал, что будет такой исход!

— Конечно, знал, я ж не идиот. Странно правда, что ты его не прикончил.

— Я бы не стал убивать самого себя — хоть в этом я не был марионеткой в твоих лапах!

— Ладно, Игорь, успокойся. Нам надо решать, что делать с Петровым.

Было уже поздно. Я почувствовал, как мне в затылок упирается холодная сталь.

— Препроводим вас к Петрову, если вы не против.

Я был вне себя от злости. Ну, чтож, встреча так встреча.

***

Стоял прохладный октябрьский день — река ещё не успела покрыться льдом, ветер дул на восток, а я сидел в рубке капитана с надетым на голову чёрным пакетом.

Дверь открылась, послышались так знакомые мне шаги Василия Петрова.

Охотник уселся, и стянул с меня пакет.

— Ну, привет, Смирнов. — Петров ни капли не изменился. Правда, одет он был не в форму капитана, ну как сказать. Он был в одежде капитана, только судна, а не полицейского.

— И вам не хворать. — Процедил я. — Что вы со мной сделаете?

— О, ну зачем же так усложнять? Ничего не будет, если ты согласишься сотрудничать с нами. С твоим другом тоже ведут профилактическую беседу.

— Помнится, в последний раз нашей встречи я чуть не убил тебя. — Мой взгляд направлен был на перевязанное плечо и колено капитана. Рядом с левой рукой стояла трость, видимо, служившая для ходьбы.

— Ну, не будем о плохом. Сигарету? — Петров протянул мне пачку.

Я достал одну зубами, так как был связан. — Василий протянул мне зажигалку. Закурив, я сквозь клубы дыма рассматривал лицо Петрова, вспоминая, как всё началось.

— Капоо аао ло?

— Сейчас. — Капитан развязал мне правую руку, и, наконец достав изо рта сигарету, я произнёс:

— Как всё до этого дошло?

— Ты мне скажи, Игорь. Классно ты, кстати, удрал от нас, пропустив вперёд. Столько времени потратили на твои поиски, а оказалось, что ты совсем недавно перешёл границу между мирами. Может, расскажешь, что с тобой произошло?

— Обойдёшься. — Так что тебе нужно?

— Мне — практически ничего. — Петров выдохнул дым, пуская его мне в лицо. — Просто твоё согласие на участие в нашей небольшой экспедиции. — Только сейчас я заметил, как пристально капитан смотрит на кольцо, надетое на мизинец моей правой руки.

— Я, кажется, понял.

— Ну и что же? Согласен?

— Не так быстро, вдруг вы ведёте вновь свою игру?

— Сам подумай, зачем мне это, Игорь?

— Не знаю, вы всегда были хитрее, чем я о вас думал.

— Допустим, но не значит ли это, что не только перед этим, но и перед нашим миром стоит угроза полного уничтожения? Думаешь, я склонен обманывать тебя и сейчас?

— Возможно. — Я задумался — особых причин водить меня за нос не было, тем более перед надвигавшейся бурей, сметущей в хаос миры, а с другой стороны — это ведь Петров — чёрт его знает.

— Раньше организация и я в частности были не правы насчёт тебя, соглашусь. Но сейчас. Всё изменилось, пойми.

— Правильно я понимаю, что вы хотите объединить усилия? С помощью силы оберега, подаренного мне белой совой — я показал на кольцо — и с поддержкой вас и вашей группы остановить монстра, засевшего в глубинах Северного океана?

— Да, враждовать сейчас смысла не имеет. — Взгляд Петрова стал серьёзным, а карие глаза блестели от нетерпеливого желания начать действовать.

— Ладно, убедили.

— Так ты…

— Да, я согласен, а теперь отвяжите меня от стула.

Петров наклонился и развязал державшие меня верёвки. Мы стояли друг напротив друга, пристально смотря прямо в глаза.

— Значит, сделка в силе? — Спросил капитан, протягивая руку.

— Да. — В ответ я протянул свою для рукопожатия.

Не успели мы закрепить договор, как в тот же момент в рубку ворвался Нагай. Волосы его были взъерошены. Глаза пылали алым огнём. Чёрный плащ был запачкан в крови, а правой руки вообще не было!

— Ублюдок! — Завопил он, глядя на Петрова.

Я в тупом изумлении посмотрел сначала на Нагая, а потом на капитана, и оттянул протянутую руку.

— Что происходит? — Только смог воскликнуть я.

— Что происходит?! — Переспрашивая, Нагай спустился по ступеням и подошёл к нам. — Что происходит?! — он еле как сдерживал ярость. Петров в это время просто молчал, кусая нижнюю губу. — Да этот говнюк натравил на меня свору своих бешеных охотников! Кое-как от них отбился. Даже руку мне оторвали — Нагай поднял вверх кровавый обрубок, что остался от конечности.

— Петров! — Я в гневе посмотрел на него. — Очередная игра, да? Хотели прикончить сначала Нагая, а потом и меня, отобрав кольцо? Только вот вы не рас…

Василий поднял правую руку, из которой на меня устремился белый поток, откинувший меня на несколько метров. Врезавшись в стену, я чуть не потерял сознание, однако продолжил наблюдать.

— Заткнись ты уже, пацан! То, что я проиграл тебе в прошлый раз, ничего не значит! Я использовал тогда лишь часть физической своей силы — организация просто не позволила использовать магию, которой я обучился в процессе своего становления охотником. Да, я вёл игру. Я хотел прикончить сначала этого пернатого — Петров посмотрел на Нагая, который вот-вот готов был напасть, а затем и на меня. Отнять у тебя, Смирнов, твой оберег, подаренный совой, было моей первостепенной задачей. Я уничтожу вас обоих, а потом и то зло, что засело в недрах ледовитого океана.

— Зачем столько убийств на пути к высшей цели?! — Заорал я. — Неужели нельзя, объединив усилия, вместе преодолеть трудности?

— Говоришь как идеалист. — Заметил капитан.

— Игорь, можешь не беспокоиться. Я убью Петрова. — Проговорил Нагай.

— Ну и каким же образом? У тебя уже одной конечности нет. И каким бы ты не был сильным существом, меня, охотника и мага, ты хрен одолеешь! — Сказал Василий с чувством явного превосходства.

— Правда? — Ответил Нагай. Возле его кровавого обрубка появился пар, и я увидел, как рука… медленно регенерирует!

Петров был удивлён не меньше меня, и, отступив на шаг назад, занял оборонительную позицию. Я же медленно поднялся. Нагай, за несколько секунд отрастив конечность обратно, проговорил, смотря на капитана:

— Крепкие у тебя ребята, нечего сказать. Только вот я — то, с чем не стоит связываться. Жаль, никого из твоей группы не убил, зато парочку серьёзно ранил.

— Нагай, пригнись! — Крикнул я, извергая из кольца огненную лавину, направленную на Петрова.

Тот заметил моё движение и выпустил прямо из руки белый поток, сказав неразборчивое заклинание.

Капитан напирал, а мой огонь всё ослабевал под натиском чудовищной, до этого не виданной мной магической силы.

Нагай, извергая проклятия, выпустил свою волну, и чёрная, как беззвёздное небо, струя вылетела из его двух рук, направляясь к Петрову. Тот выставил вперёд свободную руку, извергая из неё поток чистой белой энергии.

Я и Нагай стали напирать, задействовав все руки, но Василий не сдавался. Он с яростью усилил извергаемый магический поток с такой силой, что одновременно стал теснить нас обоих! Сколько же в нём было упорства! Насколько по-настоящему силён этот маг и охотник?!

Нас стало двигать назад, а Петров, выпуская с каждым разом всё больше потока, заорал:

— Вам… меня… не одолеть!

— Слишком силён! — Крикнул я, впадая в отчаяние.

— Подожди ещё, сейчас я покажу свою истинную мощь. — Нагай улыбнулся сквозь кровь, хлынувшую у него изо рта от перенапряжения.

Обратившись в чёрную сову, мой союзник взлетел, мчась на Петрова, в то время как последний направил всю свою мощь на меня и отшвырнул своим потоком назад с такой силы, что, ударившись о какой-то прибор, я чуть не испустил дух, отхаркнувшись кровью.

Петров, чувствуя победу, не заметил, как у него перед носом пролетела птица, и, схватив за плечи, швырнула с такой силой, что капитан, пробив иллюминатор, улетел метров на пятнадцать, оказавшись в реке.

— Это ещё не конец! — Проорал он.

Нагай, обратившись в человека, подбежал ко мне, и, подняв, сказал:

— Вышвырни всех охотников за борт! Я займусь кораблём!

Прихрамывая от боли, я вышел через рубку капитана, и, обнаружив тела людей из группы Петрова, стал таскать их и выкидывать в реку. Один оказался в сознании, и, направив на меня какой-то непонятный по форме пистолет, скорее всего заряженный серебряными пулями, выстрелил. Я не успел его заметить — пуля прошла насквозь, и, ощутив жгучую боль в районе рёбер, я в ярости испустил из кольца огненный поток, спалив человека дотла так, что от него остался только пепел.

Не время для моральных соображений — думал я. Либо он меня, либо я его — решил для себя я, и, с невыносимой болью, продолжил выкидывать людей за борт.

Судно тронулось, отчего я чуть не упал. Наконец покончив с телами ещё живых, но без сознания лежавших людей, я прошёл в рубку капитана, где у штурвала стоял Нагай, управляя кораблём.

Я встал рядом, держась за левое ребро. Нагай, обратив на меня внимание, подскочил и аккуратно отнёс в первую попавшуюся каюту, положив на койку. Последнее, что я слышал, перед тем, как потерять сознание — это уже далёкий крик Василия Петрова:

— Говнюки! Я обязательно прикончу вас! Особенно тебя, Игорь Смирнов, будь ты проклят, твою мать!