Война против Русского мира – 3. На пороге Третьей мировой

Сергей Русов

В третьей книге серии «Война против Русского мира» мы сосредоточим внимание на главной угрозе Русскому миру – подготовке НАТО к агрессии против нашей Родины. Будут подробно рассмотрены состояние экономики, вооружённых сил и ВПК России. Также мы проанализируем её взаимоотношения с «союзниками» по СНГ и подведём общий итог событий последних лет.

От развала СССР до военной реформы Сердюкова

Теперь нам необходимо рассмотреть важнейший вопрос — что представляет из себя наша Родина в военном отношении и как мы готовимся к Большой войне?

С начала так называемой «Перестройки» и «Разрядки» советскому обществу была навязана точка зрения, что конфликт с США вызван исключительно тоталитарной коммунистической идеологией. И если мы откажемся от социализма и непомерных военных расходов, нас будут окружать одни друзья, экономическое положение страны резко улучшится и мы заживём «как на Западе». Такой предательский вывод сформулировали откровенные западные агенты влияния и благодаря массированной пропаганде быстро вбили его в голову простым людям.

Результат не замедлил сказаться. В «святые» для либералов девяностые они не только развалили армию, но и без боя сдали своим западным хозяевам огромные территории от Одера до Смоленска, освобождая которые полегли миллионы русских солдат. Россия не только добровольно оставила Восточную Европу, но и отдала местным сепаратистам исконно русские земли — Белую и Малую Русь. Вместе с ними за пределами единого государства оказалось минимум 60 миллионов соотечественников. Сама Россия была разграблена и низведена со статуса великой промышленной державы до уровня сырьевого придатка Запада.

Вполне естественно, что захватившие власть либералы всерьёз опасались массового взрыва недовольства обманутого ими населения, поэтому в 1993 году зафиксировали в военной доктрине совершенно безумное с общепринятой точки зрения положение о том, что внешних военных угроз у России больше нет, а главные угрозы лежат внутри страны. В соответствии с этим предательским документом началось тотальное уничтожение армии, военной инфраструктуры и оборонной промышленности.

Государственный оборонный заказ (ГОЗ) с 1991 по 1995 год уменьшился в пять раз, что серьезно сказалось на ракетостроении, авиакосмической промышленности и кораблестроении. Общее падение объемов производства ВПК с 1992 по 1996 год составило катастрофические 78%. Больше половины военных предприятий оказалась брошена на произвол судьбы и передана в частные руки с привлечением иностранного капитала. Американцы, европейцы, китайцы сполна воспользовались полученной возможностью, получив доступ к технологиям и производственным секретам, об ознакомлении с которыми не могли ранее и мечтать.

Всё это предательство, разграбление и возврат страны в «каменный век» выдавалось за огромное благо. Дескать, сокращение вооруженных сил и оборонных расходов позволит сэкономить значительные средства и пустить их на восстановление экономики и социальное обеспечение военнослужащих, членов их семей и ветеранов Вооруженных сил.

Политика навязывания обществу антивоенных настроений через СМИ приобрела совершенно разнузданный характер. Оплёвывание отечественной истории, распространение исторической лжи и мифов о 1937 годе и Великой Отечественной войне, бесчисленные издевательские телесериалы, в которых российских военнослужащих представляли вороватыми, тупыми, вечно пьющими бездельниками. И наконец, первая Чечня, где армия очутилась под перекрёстным огнём — с одной стороны её били чеченские боевики, с другой — предавала засевшая в Кремле власть и её либеральная обслуга.

Окончательная точка в процессе уничтожения в армии былого советского наследия была поставлена осенью 2008 года, когда назначенный президентом Путиным министр обороны Анатолий Сердюков объявил о начале масштабного реформирования Вооружённых сил.

Провозглашённая российским руководством новая оборонная стратегия не предполагала возникновения крупномасштабных конфликтов и делала акцент на подготовку Вооружённых сил к локальным войнам. Реформу планировалось провести в три этапа. Первый — радикальное сокращение армии. Второй — улучшение социального положения оставшихся в строю военнослужащих. Третий — перевооружение.

Первым делом «эффективный менеджер» Сердюков и начальник Генерального штаба генерал Николай Макаров разрушили систему военного управления армии и флота, ликвидировали систему мобилизационной готовности, тылового и технического обеспечения. Было расформировано и Главное управление боевой подготовки, которое отвечало за боевую подготовку Вооруженных сил и разрабатывало соответствующие документы. Этот шаг объяснялся необходимостью передать основные функции управления войсками непосредственно Генеральному штабу.

В 2010 году последовала ликвидация армий, дивизий и масштабная передислокация войск с западной границы в глубину России. Вместо шести военных округов возникло четыре оперативно-стратегических командования: «Запад», «Восток», «Центр» и «Юг». В результате брошенными оказались 1300 военных городков, которые спихнули на баланс местным властям.

Вооружённые силы подверглись очередному сокращению и были переведены на бригадную систему для того, чтобы в будущем было легче адаптировать их под стандарты НАТО. «Оптимизация» проводилась предельно просто — из армии выгнали 200 тысяч офицеров с советским образованием и 150 тысяч прапорщиков и мичманов, уничтожив профессиональную часть младшего командного состава в армии, авиации и на флоте.

Из Москвы было выведено более ста воинских частей и учреждений. Исключительно для того, чтобы распродать за громадные деньги драгоценные земли, а то и памятники архитектуры, на них расположенные. Из 65 военных ВУЗов «в живых» оставили всего 17, многие из которых также перевели на новые места. В результате ценнейший для русской армии профессорско-преподавательский состав сократился в 7 (!) раз. Вдобавок в 2009—2010 годах полностью прекратился набор новых курсантов, что привело к катастрофической нехватке офицеров.

В том же 2010 году был разрушен механизм финансово-экономической службы Вооруженных сил, а многие профессионалы оказались выброшенными за борт. Были ликвидированы уникальные Ярославское высшее военное финансовое училище им. А. В. Хрулева и Военный финансово-экономический университет. Либеральные реформаторы не могли простить военным финансистам, что те в голодные девяностые спасли русскую армию и флот от развала, организовав жесточайшую систему экономии государственных денежных средств на всех направлениях.

Тяжелейший удар получила передовая в мире русская военная медицина. По указанию министра обороны под нож пошли 23 военных госпиталя из 191, 83 военных поликлиники из 124, и 17 лазаретов. Офицерский состав военно-медицинской службы замышлялось сократить почти в три раза, а около 30% должностей офицеров заменить гражданским персоналом. К счастью, этот погром военной медицины не удалось довести до конца.

С последствиями этих решений Вооружённые силы не могут справиться до сих пор. Фактически русская армия оказалась обезглавлена не в 1937-м, когда Сталин пересажал 8 тысяч офицеров связанных с группой предателя Тухачевского, а именно в 2010-м, когда Сердюков одним махом уволил 350 тысяч офицеров и прапорщиков, разрушил систему военного управления, финансов и образования. Но при этом Сталина продолжают проклинать, как палача, а Сердюков воспет как успешный реформатор.

В сложном положении находились российские ВВС. Устаревшая советская техника в сочетании с дефицитом горючего, денег, подготовленных лётчиков и молодого пополнения. Все эти болячки самым серьёзным образом сказались в ходе русско-грузинской войны 2008 года, окончившимися для ВВС России тяжёлыми потерями.

В 2009 году был начат переход ВВС к новой организационной структуре в составе авиабаз, бригад воздушно-космической обороны и четырёх оперативных командований ВВС и ПВО. С целью «оптимизации расходов» Сердюков принял решение сократить число первоклассных военных аэродромов в стране с 245 до… 8! Остальные — закрыть, продать или попросту бросить. Такая скученность боевых машин на восьми оставшихся аэродромах неизбежно приводила к полной неразберихе, невозможности рассредоточения и быстрого подъема в воздух по тревоге. А попросту говоря — облегчала противнику уничтожение всей боевой авиации России.

В весьма жалком положении оказался и флот. Советский ВМФ прочно занимал второе место в мире и был в состоянии вести вооруженную борьбу на морских и океанских просторах с любым противником, включая США и флоты стран НАТО. Перед распадом страны в его составе насчитывалось примерно 1000 надводных кораблей и 377 подводных лодок.

Либеральной России флот оказался не нужен. Значительная часть кораблей была списана, утилизирована или передана самостийной Украине. Полностью ликвидирована Морская ракетная авиация. Строительство новых кораблей и модернизация старых велось в основном для иностранных заказчиков — Китая, Индии, Вьетнама.

Впрочем, советское наследство оказалось столь большим, что деградация флота завершилась лишь спустя 20 лет после развала СССР. К 2010 году Россия на бумаге всё ещё обладала вторым по численности флотом в мире, боевой потенциал которого составлял примерно 65% от флота США. Но затем корабли советской постройки окончательно выработали свой ресурс, что вылилось в новую волну списания, консервации и разделки кораблей на металл. На четыре флота осталось всего 23 действующих надводных корабля I и II ранга, а более-менее серьёзную силу представлял только Северный флот благодаря многочисленным подлодкам, атомному крейсеру «Пётр Великий» и единственному в ВМФ авианосцу «Адмирал Кузнецов».

В новых условиях президент Владимир Путин был вынужден откровенно признать, что Россия больше не в состоянии конкурировать с США на просторах Мирового океана. Главной задачей российского флота стала оборона собственного побережья и развитие морской компоненты стратегических ядерных сил для нанесения ответного ракетно-ядерного удара по стране-агрессору.

Больше всего проблем возникло в сфере ВПК. Полностью уничтожить мощнейший военно-промышленный комплекс СССР либералы так и не смогли, но ущерб ему нанесли колоссальный. С реставрацией в России капитализма страна попала в ловушку тотальной глобализации экономики и разделения рынков труда. ВПК стал жить по тому же принципу, что и остальная российская экономика: зачем вкладываться в создание отечественного вооружения, сопутствующих узлов и компонентов, если можно приобрести такую продукцию в других странах, да ещё и дешевле?

Во всём мире на рубеже XX и XXI веков велось бурное развитие связи, микроэлектроники, цифровых технологий, оптико-электронных систем и систем автоматизированного управления. А российское руководство, декларируя приоритет рыночных отношений, постоянно сокращало расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. В начале 2000-х Россия тратила на них всего лишь 0,16% ВВП, тогда как в США этот уровень составляет 2,7%, в Китае — 1,7%, а в Индии — около 2%. И даже если какое-либо отечественное военное предприятие начинало производить высокотехнологичную продукцию, особенно превосходящую по своим параметрам западные образцы, — либеральное правительство тут же его акционировало.

Положение усугублялось разрушительной внутренней политикой государства по тотальной дебилизации молодежи, уничтожению системы образования и здравоохранения, изгнанию специалистов из органов управления всех уровней. Сотрудники военной промышленности сидели на нищенской зарплате. Это вынуждало их искать более достойную работу на гражданке или за рубежом, покидая не только сферу ВПК, но и саму Россию. Как итог — возник острейший кадровый голод.

В результате этой вредительской деятельности российский ВПК прочно застрял на рубеже 70-80-х годов прошлого столетия и влачил жалкое существование. В качестве примера можно привести историю по разработке стратегической ракеты «Булава».

Когда сели за чертежи выяснилось, что в России уже уничтожено производство цифро-аналоговых преобразователей разработки далёких 1970-х годов. Производство этих весьма простых микросхем сохранилось лишь на руинах бывшего производственного рижского объединения «Альфа». Латвия к тому времени уже была членом НАТО и вполне могла сделать при производстве микросхем так называемые «аппаратные закладки» — внести в электрическую схему изменения, позволяющие дистанционно «выключать» микросхему либо со спутника, либо через определенный временной интервал или количество рабочих циклов. Но выхода не было и микросхему для знаменитой «Булавы» пришлось покупать у члена НАТО!

Стоит отдельно отметить, что общее отставание русской микроэлектроники от западных конкурентов началось ещё во времена СССР. В середине 1970-х вполне сознательно был взят предательский курс не на развитие отечественной элементной базы, а на копирование лучших зарубежных образцов. Накопившие значительный опыт советские НИИ стали работать вхолостую, поскольку их инновационная деятельность никого «наверху» не интересовала. Это привело к деградации и отставанию отрасли.

После развала СССР положение только ухудшилось. В общей сложности до 80% электронных компонентов, используемых при производстве российской военной техники и вооружений пришлось закупать за рубежом — у Китая, Малайзии и Тайваня. В США российская разведка даже создала специальные сети по незаконной закупке необходимых микросхем и контрабандной переправке их в Россию. В 2012 году одна из таких сетей была вскрыта американскими спецслужбами. Было арестовано 11 человек, большинство из которых являлись гражданами России. Некоторые из них были приговорены к большим срокам тюремного заключения.

Для исправления столь унизительного положения в 2007 году была принята программа «Развитие электронной компонентной базы и радиоэлектроники» на 2008—2015 годы. Основная задача программы — обеспечение российской электронной компонентной базой радиоэлектронных средств и систем (в первую очередь имеющих стратегическое значение). На эти цели выделили больше 175 млрд. рублей (около 7 млрд. долларов).

Однако соответствующие министерства с поставленной задачей не справились, погрязнув в «откатах» и взятках. Что-то интересное действительно удалось произвести, но в основном процесс «импортозамещения» проходил по следующему сценарию. Бралась обычная китайская микросхема. На её основе разрабатывался кастрированный отечественный аналог, и всё это продавалось военным по цене в два, три, пять раз выше, чем исходный китайский образец. Иногда поступали ещё проще — закупали китайскую продукцию и использовали под видом отечественной. Завод-изготовитель военной продукции был вынужден брать этот «продукт» и лепил на его основе «передовую» боевую технику.

В результате, когда в 2008 году российские войска впервые столкнулись в Южной Осетии с армией, использующей тактику, технику, вооружение и средства связи современных натовских образцов, общее технологическое отставание стало очевидным. Дальнейшее промедление было недопустимо и в 2010 году на перевооружение армии выделяют астрономические 20,7 трлн. рублей (реальная цифра расходов к 2020 году составила 23 трлн).

Сразу было понятно, что полное перевооружение армии, ВВС и флота не под силу ни одному развитому государству мира. Поэтому ставилась вполне реальная задача — к 2015 году довести долю новой техники до 70% и таким образом сравняться по этому показателю с ведущими странами НАТО. Больше половины расходов ушли на перевооружение флота (4,7 трлн.), ВВС (около 4,5 трлн.) и закупку средств воздушно-космической обороны (3,4 трлн.). Значительные средства направили на модернизацию стратегических ядерных сил (около 2 трлн.) и проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Сухопутным войскам и десантникам от этих щедрот осталось всего-ничего — 2,6 трлн рублей.

Позже была придумана красивая сказка — гигантские деньги выделили исключительно для того, чтобы Россия возродила армию и не потеряла свой суверенитет. Это версия не имела ничего общего с реальностью вплоть до конца 2012 года. Деньги шли на реформирование армии по стандартам НАТО и в значительной степени на оснащение её вооружением натовских же образцов.

Ситуацию усугубляло то, что после 1991 года Россия практически полностью утратила наработанные при СССР навыки централизованного стратегического управления и планирования. В результате реформа армии и ВПК проводилась бездумно — методом проб и ошибок, с тяжёлыми финансовыми потерями от коррупции, уходом гигантских денег за границу вместо отечественного ВПК.

Оседлав гигантские денежные потоки, Сердюков и его команда «эффективных менеджеров» немедленно объявили, что всё российское вооружение и боевая техника по своим характеристикам значительно уступают аналогичным системам стран НАТО. А потому начали диктовать «технически отсталым» предприятиям российского ВПК новые цены и заведомо кабальные условия, на которых те должны были работать. Ценовые войны не раз приводили к позднему подписанию контрактов на поставку военной техники, а то и срыву производства.

В случае же согласия всех заинтересованных сторон, под проект нового образца вооружений (в рамках которого зачастую ещё не было даже чертежей) сразу выделялись и тут же «пилились» огромные средства. Причём, шли они не напрямую от заказчика, а через трех-четырех посредников. Руководство печально знаменитого ОАО «Оборонсервис» и «эффективные менеджеры» получали с этого баснословные зарплаты и «откаты» в десятки миллиардов рублей.

То есть государство само создало в оборонной сфере криминальную структуру, в которую были вовлечены высшие чиновники министерств и ведомств, менеджмент военных предприятий, а также правоохранительная система, которая упорно не замечала совершаемых на её глазах преступлений.

Долго эта безумная вакханалия продолжаться не могла и вскоре конфликт между «эффективными менеджерами» и руководителями ВПК выплеснулся наружу. Скандал следовал за скандалом.

Так, в 2010 году Сердюков едва не уничтожил уникальный 38-й научно исследовательский испытательный институт бронетанковой техники и полностью прекратил закупку для армии отечественных танков. Сомнительный отказ был продиктован желанием дождаться новейшей платформы «Армата».

Проект удачной модернизации основного боевого танка Т-72Б2 «Рогатка», который успешно прошёл государственные испытания, был зарублен на корню. Вместо него в целях экономии в войска пошёл кастрированный Т-72Б3, который в 2016 году всё равно пришлось модернизировать до уровня Т-72Б3М.

Одновременно министром обороны подписывается программа по уничтожению излишков бронетанковой техники советского производства. В утилизационный «список Сердюкова» попали тысячи находящихся на хранении танков Т-62, Т-64, Т-80 и Т-72 различных модификаций, БТР, БМП, ремонтно-эвакуационные и инженерные машины на гусеничном шасси. Если бы эту программу удалось выполнить, то никаких Т-90М, Т-73Б3 и Т-80БВМ мы бы сейчас не имели. Нам просто нечего было бы модернизировать.

Вместо поиска компромисса и путей выхода из ими же созданного кризиса, Минобороны и «эффективные менеджеры» предпочли посадить отечественный ВПК на голодный паёк и начали закупку военной техники и снаряжения за границей.

В Израиле приобрели беспилотники, во Франции — вертолётоносцы «Мистраль» и тепловизоры для танков Т-72Б3, в США и Японии — сложное промышленное оборудование и композитные материалы, в Италии — 1500 бронемашин «Ивеко», на Украине — авиационные и газотурбинные двигатели, самолёты военно-транспортной авиации. При этом только за «Мистрали» Россия выплатила Франции больше миллиарда евро народных денег. В Минобороны на полном серьёзе обсуждался вопрос о закупке для российской армии немецких танков «Леопард».

Общий уровень зависимости российского ВПК и гражданского сектора от импорта оказался запредельным. По официальным данным Минпромторга в 2015 году он составлял в автомобильной промышленности — 44%, в судостроительной промышленности — 55%, в сельхозмашиностроении — 56%, в нефтегазовом и тяжелом машиностроении — 60%, в легкой, фармацевтической промышленности — свыше 70%, в медицинской, радиоэлектронной и станкостроительной промышленности — 80%, в самолетостроении — 92%! Комплектующие и узлы стран НАТО (главным образом радиоэлектроника и оптика) оказались в более чем 800 образцах русских вооружений и военной техники.

В итоге откровенно вредительской деятельности, перевооружение армии было провалено, а сроки исполнения государственного оборонного заказа пришлось сдвигать с 2015 на 2020 год.

Читатель вправе спросить: а были ли при Сердюкове хоть какие-то положительные преобразования? Да, были. Но и они носили какой-то двойственный характер — вроде бы проводились с благими целями, а по итогам реализации создавали новые проблемы.

Немаловажное место в реформах занимал вопрос улучшения морального и материально-бытового положения военнослужащих. Были приняты меры по защите новобранцев от «дедовщины», для чего в 2008 году срок срочной службы был сокращен до одного года. С одной стороны это и впрямь снизило неуставные отношения, а с другой — лишило русскую армию грамотно подготовленных солдат, которых за 12 месяцев просто не успевали толком обучить всем премудростям службы и владению техникой.

Резко улучшилось качество питания. Полуголодные срочники, грязные столовые с маленькими порциями и старым кухонным оборудованием уходили в прошлое. Военнослужащих полностью освободили от неслужебных обязанностей, в том числе обязанности готовить себе еду. Теперь в мирное время этим занимался гражданский подрядчик. Военные сохранили за собой организацию питания только во время учений и на период боевых действий. Процесс шёл тяжело, так как очень многое в нём зависело от поваров и начальников столовой каждой конкретной воинской части. Иногда военнослужащих даже в столовых кормили сухим пайком (у них выходили сроки годности и таким образом его утилизировали).

Борьба с «дедовщиной» и улучшение питания привели к тому, что служить в армии становилось по-настоящему престижно. Но престиж этот был достигнут весьма сомнительной ценой — сотни тысяч преданных Родине офицеров и прапорщиков попросту вышвырнули на улицу. Тем кто остался в армии, да, повезло. С 1 января 2012 года правительство увеличило денежное довольствие военных в среднем в 2,5—3 раза, предусмотрев также ряд льгот и надбавок. Таким образом, оставшийся в армии сокращённый офицерский корпус впервые после 1991 года получил более-менее достойное денежное содержание. Правда лишь половина его была «твердой», остальные надбавки надо было ещё заслужить (или выслужить) перед своим непосредственным начальством. Эта несправедливость значительно обесценивала повышение денежного довольствия.

Ещё одним, безусловно положительным, моментом реформ Сердюкова стало формирование Сил специальных операций (ССО).

Вопрос создания Сил специальных операций начал решаться ещё при позднем СССР. Их предполагалось сформировать на основе знаменитой группы «Вымпел» и отдать в ведение КГБ. Одновременно шла проработка формирования Войск быстрого реагирования. В них хотели объединить ВДВ, оперативные части МВД и Внутренних войск СССР, а при штабе Сухопутных войск организовали совместную группу офицеров ВДВ, Сухопутных войск, КГБ и МВД. Однако развал СССР положил конец этим планам.

В России добиваться создания ССО стал полковник спецназа ВДВ Владимир Квачков, накопивший богатый боевой и диверсионный опыт ещё в Афганистане. Но вскоре Квачкова обвинили в покушении на жизнь Анатолия Чубайса и подготовке вооруженного мятежа, на долгие годы отправив за решётку.

В 1999 году по инициативе начальника Генштаба Анатолия Квашнина в ГРУ был создан Центр подготовки специалистов (ЦПС). Бойцы Центра решали задачи по разведке, поиску и уничтожению террористов не только в Чечне, но и в других уголках мира. По роду своей деятельности они взаимодействовали со спецподразделениями ФСБ и МВД РФ, другими армейскими спецподразделениями.

Одновременно продолжалось укрепление и развитие ЦПС. В его составе развернули пять направлений — десантное, штурмовое, горное, морское и охраны высокопоставленных лиц в зонах боевых действий. В состав Центра стали отбирать офицеров и прапорщиков не только из спецназа ГРУ и ВДВ, но и из других родов войск, вплоть бойцов спецподразделений ФСБ и войск связи, поскольку Центру требовались специалисты самого разного профиля.

Однако серьезные проблемы создавало отсутствие единого централизованного управления и в 2009 году (уже при Сердюкове) было создано Управление специальных операций, подчинённое лично начальнику Генерального штаба. Это позволило сосредоточить в одних руках управление всеми подразделениями спецназа. Впрочем, министр обороны Сердюков и здесь успел оставить свой «яркий» след. В 2010 году с его подачи у ГРУ отобрали из названия букву «Р», превратив в безликое Главное управление Генерального штаба.

Создание русских ССО, первым командиром которых стал полковник Олег Мартьянов, не было слепым копированием аналогичной структуры «западных партнёров». Бралось только лучшее и необходимое. Среди таких полезных заимствований — официальное провозглашение возможности применения ССО России за рубежом.

А вот в плане основных задач наблюдалось резкое различие. Американские ССО имеют статус объединённого боевого командования. Де-факто это делает их самостоятельным родом войск и позволяет проводить собственные операции, которые обеспечивают приданные армейские подразделения.

В России управление ССО с 2012 года также было развернуто в Командование. Но его основная функция принципиально иная — обеспечение своими действиями выполнения задач, поставленных перед соединениями Сухопутных войск, ВКС и ВМФ.

Большие различия наблюдаются и в плане боевой подготовки. Российских спецназовцев учат работать не только с использованием самых передовых технологий, но и с обычными компасом и картой. В то же время, спецназ государств НАТО ориентирован в основном на работу с технологиями. Если в силу каких-то обстоятельств ему придётся выполнять задачи без связи и спутниковой навигации, то боевой потенциал такого подразделения сразу падает. Подготовка российских спецназовцев в этом смысле более универсальна.

Подводя итоги деятельности Сердюкова стоит отметить, что в результате его разрушительных «реформ» российские Вооружённые силы лишились прежних военных округов, дивизий и системы управления. Тяжелейший удар был нанесён системе военного образования. Из-за деградации ВПК новые образцы военной техники в армии на 2012 год составили всего 16%, против 60—65% таковых у стран НАТО. Исправность бронетанковой техники составляла всего 30%, авиации — 50%.

После «реформ» ВС РФ напоминали уже не армию, а сборище антитеррористических подразделений или аналог Внутренних войск с минимум исправной боевой техники. Отныне армия могла бороться лишь с бандами кавказских террористов или «робкими грузинами». Более серьёзный противник в лице американской, натовской или китайской армий был ей уже не по зубам.

Конец ознакомительного фрагмента.