Шанс. Книга 4

Сергей Савелов, 2020

Главный герой понял бесполезность попыток спасти СССР и решил отказаться от первоначальных замыслов, продолжая жить обычной жизнью подростка и студента, но человеческая совесть не позволяет спокойно сидеть на месте, зная, что погибнут советские люди, да и влиятельные начальники не хотят оставить его в покое. Содержит нецензурную брань.

Глава 2.

Школа.

Сижу на уроке, пытаясь вникнуть в то, о чем толкует химичка, расхаживая по классу. Есть у нее такая манера преподавания — говорить в движении. Подвигается, поговорит, подойдет к доске или к макетам органических структур, потыкает указкой и дальше в путь, но излагает материал хорошо, понятно. Я уверен, что органическую химию знаю и на выпускных экзаменах не провалюсь, чего не скажешь про неорганическую. Ее еще в прежней школе не учил и не стремился знать, то есть вообще не задумывался, что придется сдавать на выпускных экзаменах в десятом классе и оценка будет для меня важна.

Пытался самостоятельно изучать этот предмет, загрузившись библиотечными учебниками. Оказалось, нет ничего страшного и непонятного. Времени хоть и не хватало, но прочитал все учебники еще до Нового года и даже кое-что законспектировал.

До седьмого класса я не знал формулу воды или серной кислоты, над чем мама постоянно прикалывалась и запомнил их благодаря этим насмешкам. Преподавала химию в прежней школе Римма Васильевна — пожилая, добрая незлопамятная женщина, но взрывчатая и импульсивная. Могла разозлившись на нерадивого ученика в порыве негодования поставить «кол» в журнал, а потом остыв, сама же пыталась его исправить, если не на том же уроке, то на следующем. Излагая учебный материал входила в раж, краснела и даже бегала по классу. Однажды, пробегая споткнулась о чей-то портфель в проходе и растянулась на полу, показав черные панталоны до колен. Класс хохотнул и уткнулся в книги, пряча усмешки.

Я не понимал, почему высчитывая валентность и производя элементарные математические действия она восторженно пучила глаза. Не изучала математику, где решались более сложные математические примеры и восторгалась своими математическими способностями?

Восьмой класс я закончил с завышенной тройкой по химии и остался только благодарен Римме Васильевне. В девятом прежней школы и десятом классе этой у меня оценки — четверки и пятерки.

«Опять отвлекся на воспоминания», — заметил и прислушался к учительнице. Справа навязчиво лез аромат новых Наташкиных духов. По ее словам, французских. Еще перед уроками она похвасталась ими и поинтересовалась моим мнением, а я не смог ничего сказать и ответил:

— Ничего, пахнут.

— Мужлан! — фыркнула она, обидевшись.

Сейчас же, когда этот запах меня уже достал, я бы сказал — духи агрессивно пахнут и вряд ли это производство Франции. Я почему-то считал, что элитный парфюм должен быть более утонченным, а не лезть в нос настойчиво. Вероятно, все же подделка под Францию или это не МОЙ запах, а может девчонка переусердствовала с ними. Где-то слышал, что если парфюм через короткое время перестаешь ощущать, то это ТВОЙ запах. Надо у Наташки поинтересоваться на перемене — чувствует ли она запах своих «французских» духов?

Опять отвлекся от урока. Все же я визуал и мне легче прочитать учебник, чем слушать учительницу, хотя она рассказывает живо, вроде бы интересно и понятно.

А за окном бушует весна! Хотя сегодня день пасмурный, но без дождя и холодно. В наших дворах много черемухи и когда она начала цвести в квартале появился одуряющий аромат, зато резко похолодало. Сегодня, когда шел в школу мимо покрытых белыми цветочками кустов, наслаждался ароматом и в душе радовался — весна, скоро лето.

Еще недавно совсем ничего не замечал. Даже майские праздники прошли, как бы мимо меня. Как на автомате прошелся по Дворцовой площади с цветами и шариками в колонне школы. На трибуне стояли какие-то люди, но без Романова меня они не интересовали. Кого назначат или уже назначили вместо него? Не важно. Наташка куда-то приглашала потом, но я отказался. В последнее время она уже привыкла к такому моему поведению и внешне вроде бы не обиделась.

Вечером 1 Мая у нас дома опять собирался междусобойчик коллег и друзей тети Светы. Наташка подошла, помогла моей родственнице накрыть на стол, но на мероприятие не осталась.

К назначенному времени собрались. Я уже всех знал. В прихожей пожимал руки мужчин, принимал пакеты, свертки со спиртным и закусками, безучастно терпел поцелуи и объятия женщин, хотя пытался приветливо улыбаться каждому. Даже к Юлии Андреевне постарался не проявить чувств и не показать, что мы уже больше, чем знакомые.

Петь и играть на гитаре отказался, соврав, что повредил руку на боксе. Выдержал за столом некоторое время, соблюдая приличия и ушел под удивленными взглядами, оставив компанию. Не знаю, пришлось ли оправдываться родственнице перед друзьями? Хотя я стал своим за несколько вечеринок в их кругу, но все же они были знакомы много лет еще до меня и выпили, а спиртное позволит отвлечься от моего непонятного поведения.

Мои мысли и воспоминания прервал звонок на перемену. Химичка повысила голос, успокаивая оживившийся класс:

— Звонок для учителя! На следующем уроке будем продолжать разбирать экзаменационные вопросы, а вы самостоятельно готовьтесь к экзамену по химии.

Собрала свои документы и принадлежности, замерла и улыбнулась:

— До свидания, ребята! — и направилась из класса.

Вместе со всеми поднялся, провожая учительницу.

На перемене ко мне подскочил Валерка Логинов, долговязый парень с длинными волосами, наш классный признанный меломан и, заговорщицки оглядываясь забубнил вполголоса:

— Серега! Слышал, что на днях к нам приезжает сам Элтон Джон? Будет выступать в «Коробке». Пойдешь? — и метнул взгляд на «греющую уши» насторожившуюся Наташку. Билет достать не сможешь? — разъяснил свое рвение, приплясывая на месте.

— Не знаю, нет, наверное, не пойду, — задумчиво протянул.

Я знал, что Большой концертный зал «Октябрьский» в Ленинграде в народе звали «Коробкой». Мы туда ходили с Наташкой на хореографический ансамбль «Березка». Достали дефицитные билеты ее родители, сами не пошли, а отдали ей с подружкой. До страсти девчонке хотелось посмотреть на знаменитый ансамбль. Подружкой оказался я и пришлось идти, хотя и не хотелось. Как и предполагал, представление мне не очень пришлось по душе. Похоже, Наташке тоже. В перерыве, отстояв большую очередь, купили настоящий кофе со сливками и вкуснющие бисквиты — буфет не по советским меркам был богат ассортиментом. По окончании перерыва, когда народ освободил буфет и повалил в зал, повторили, а опоздав уже не пошли на второе отделение.

— Соловьев! Ты влияешь на меня отрицательно! — наигранно возмутилась Наташка после, когда брели по вечерней улице к метро. — Я всегда мечтала посмотреть на знаменитый коллектив, ведь столько о нем пишут восторженно и показывают, а поглядела на твое кислое лицо и мне тоже не понравилось.

Одноклассница редко называла меня по имени при общении наедине.

Сегодня Валерка подтвердил слухи, которые бродили уже несколько недель среди ребят о приезде в СССР на гастроли знаменитого артиста. Никто ничего точно не знал, а сплетни ходили самые разные, даже совершенно фантастические, но многим верили. Мне творчество англичанина не нравилось ни сейчас, ни в будущем, поэтому известие, что маршрут Джона включает Ленинград воспринял равнодушно, но для меломанов и поклонников зарубежной эстрады типа Валерки приезд в город звезды мирового уровня, как прилет инопланетян. Он был готов ночами дежурить возле касс в толпе таких же одержимых в надежде приобрести билетик, а заполучить звездный автограф — это вообще мечта из несбыточных.

— Когда хоть концерт? — спросил я у бьющего копытами Логинова.

— Двадцать пятого, — с надеждой умоляюще взглянул он.

— У нас же Последний звонок в этот день! — удивился я.

— Ну и что? — удивился в ответ, — это же сам Элтон Джон! — пояснил, как неразумному, будто Последние звонки бывают чаще.

— Нет не пойду, — решительно заявил, — и билет не смогу достать, — обломал его надежды.

«Вот же фанат!» — задумчиво гляжу вслед разочарованному однокласснику. Все должно иметь пределы, даже любовь к музыке. Мне важнее Последний звонок. Валерка часто ребятам рассказывал новости из жизни эстрады, безбожно привирая, так как крутился среди таких же меломанов. Иногда он приносил в школу музыкальные журналы, пленки и «пласты» с дефицитными записями популярных песен звезд или групп и втихаря приторговывал ими.

— А я бы хотела сходить на Элтона Джона, — неожиданно призналась Наташка за обедом в столовой.

— Вместо Последнего звонка? — иронично поинтересовался, и одноклассница запнулась.

Она знала, что я имею связи где-то наверху или догадывалась. Как-то я достал через Ксенофонтова ей с мамой билеты на Сенчину и Толкунову, а ребята, вероятно об этом узнали. Поэтому Валерка и обратился ко мне.

Задумался и чуть не прослушал следующий вопрос Наташки:

— Тебе Элтон Джон тоже не нравится?

— Нет. Почему мне должны нравиться альтернативно одаренные и заднеприводные? — ответил, увлеченно расправляясь с котлетой.

— Что это значит? — вскинулась заинтересованно.

— Такие, как он у нас в Катькином садике тусуются, — ляпнул, не подумав и вдруг заметил, что Наташка стремительно краснеет.

Все ленинградцы знали, что на площади Островского в сквере перед Ленинградским академическим театром драмы им. А. С. Пушкина, где возвышался памятник Екатерине Великой тусуются геи и лесбиянки.

Редчайший случай видеть подругу смущенной, а на покрасневшей коже вдруг проступили веснушки.

— Наташка! — ахнул я, — у тебя же веснушки, и ты скрывала такую прелесть!

— Ну тебя! — смутилась она еще больше и отвернулась.

— Только сейчас заметил? Что только не делаю, а они…, — пожаловалась.

— Не переживай так, эти милые веснушки тебе к лицу, создают неповторимость и придают некий шарм, — попытался успокоить.

На уроке физики она вновь пристала ко мне.

— Откуда ты знаешь, что Элтон Джон из этих…, альтернативных? — спросила, наклонившись к столу и хихикнула.

Понял, что проговорился, так как действительно сейчас певец не афишировал свои склонности.

— Не помню, — буркнул сквозь зубы, — читал или слышал где-то.

— А его творчество тоже не нравится? — не отставала она. — Его весь мир признал, как великого музыканта.

Я вздохнул — вот неугомонная.

— Послушай его песни — ни одна в памяти не останется, как, например, у АББЫ и голос не отличается диапазоном, как у Антонова, но у того хоть песни мелодичные — все поют.

— Соловьев! Вы на перемене не наговорились? — послышался голос учительницы от доски.

— Извините, — ответил досадуя.

Наташка затихла, а я стал слушать, что вещает физичка. Большинства выпускных экзаменов я не опасался. За учебный год я подтянул свою успеваемость и законно числился в лидерах класса. Вызывала сомнение только неорганическая химия, английский и русский язык в сочинении, так как способен был допустить глупые ошибки в орфографии. «А по-английски я могу уже уверенно молчать», — шучу про себя.

Бокс.

Сегодня у меня тренировка по боксу. За прошедшее время я, конечно, чемпионом Ленинграда в своем весе не стал, да и не было возможности. Меня еще в начале зимы тренер перевел из подготовительной группы в группу перспективных, где занимались уже опытные боксеры, разрядники и участники соревнований.

Произошло это после того, как я в учебном бою уложил(усадил) своего противника, ткнув его в лоб. Даже не ударил, как положено, а просто ткнул. Запрещалось выкладываться нам, новичкам на ринге. В учебных боях мы должны были обозначать удары или бить не в силу. Главное показать технику и проявить выносливость. Но разве могут ребята соблюсти все требования тренера?

Тогда в соперники мне достался Генка Воробей. Он был постарше, выше меня и с длинными «граблями». Вот своей кувалдой прямым в голову попал мне. Ничего так ударчик я пропустил. Окружающие ринг ребята зашумели, только я не понял одобрительно или недовольно, но тренер бой не остановил. Я разорвал дистанцию, отскочив, собрался и, упрямо наклонив голову шагнул вперед. Генка в это время, вероятно, захотел повторить, прыгнул навстречу и ударил хуком слева. Этот удар я уже заметил, подсел под руку и выпрямляясь, нанес встречный. Даже не вкладываясь попал Воробью в лоб. Колени у него подогнулись, и противник опустился на пол ринга. Я в растерянности остановился, опустил руки и взглянул на тренера. Все ребята молчали.

— В угол! — скомандовал мне Виктор Геннадьевич и склонился над сидящем на полу Воробьем.

После тренировки ко мне подошел тренер и с недовольным видом сообщил:

— Соловьев. Переходишь в другую группу, посмотри расписание тренировок.

Так я оказался среди более подготовленных ребят, только не понял недовольство Виктора Геннадьевича. Потом ребята меня просветили. На первой же тренировке один плечистый парень, косясь на моего паука поинтересовался:

— Ты откуда?

— Из 526 школы, — ответил недоумевая. — А что?

— Где ты видел спортсменов с наколками? — хмыкнул и отошел.

Я же для себя занимаюсь, — хотелось ответить.

Однажды тренер, сделав мне замечание при отработке левого бокового неожиданно спросил:

— Вывести это не хочешь? — и кивнул на мое плечо.

— Нет, а что? — удивился и вытер пот с лица.

— Тогда тебе не будет хода на ринг. К соревнованиям не допустят. Парень ты с потенциалом. Есть в тебе все, что нужно боксеру. Подумай, — сказал и отошел к соседу.

Не нужны мне ваши соревнования! — мысленно ответил и продолжил яростно избивать грушу.

В этой группе занимались уже более опытные ребята и тренировки были жестче. Бывало приходил домой с синяками, чем вызывал ехидные насмешки у Наташки, причитания тети Светы, интерес ребят и сочувственные взгляды девчонок.

Однако вскоре у меня произошла стычка с боксерами. Традиционно боксеры секции должны были посещать все значимые боксерские соревнования. Там Виктор Геннадьевич разбирал с нами проходящие поединки. Только в бою боксер проявляет себя полностью. Наиболее интересные бои вызывали среди ребят довольно оживленное обсуждение. Вероятно, интересно было наблюдать со стороны за группой молодых людей, размахивающих на улице руками, делающие уклоны, проводящие контратаки и при этом громко и темпераментно споривших.

Иногда со мной увязывалась Наташка.

— Зачем тебе? Это же не гимнастика? — удивлялся я.

— Хочу понять, почему ушибленным головой нравится получать по ней же, — похлопала ресницами, изобразив наивность.

После матча во Дворце спорта Василеостровского района с ребятами не пошел, а направился с Наташкой к метро дворами.

— Больше с тобой не пойду, — заявила она по дороге. — Скучно и однообразно. «На ринг вызываются…» — передразнила. — Ты почему не выступаешь? Не достоин? — ехидно поинтересовалась.

— Почему? — удивился. — Были сегодня интересные бои, — задумчиво ответил, но в глубине души признавал правоту девчонки.

Трудно неспециалисту было выявить среди выступавших боксеров кого-то выдающегося. Сегодня даже нокдаунов не было. Ребята старались боксировать классически, опасаясь пропустить удар и действовали от обороны. Редко осмеливались на связки из трех и более ударов. Это однообразие утомляло зрителей, а мне, видевшему в будущем профессиональный бокс, хотелось зевать от уровня нынешнего любительского. Может на чемпионатах СССР, спартакиадах другой уровень и бокс смотрится зрелищнее? Хотя провал на предстоящей Олимпиаде покажет, что советский бокс безнадежно отстал от мирового.

— Ну-ка, тормози! — дорогу нам преградили три фигуры.

Наташка испуганно схватила меня за рукав. «Местные гопники, а мы забрели на их поляну?» — прикинул.

— Быстро смойся! — бросил вполголоса подруге, отцепил ее руку от рукава и шагнул вперед. — Чего надо? — повысил голос.

Ребята переглянулись и один из них насмешливо спросил:

— Ну ты, жених, чего по нашей улице ходишь? Жених!

— Образованный, в кино ходишь, «Офицеры» смотришь, — констатировал я, гадая — далеко ли Наташка ушла?

От удара крайнего ушел, а кулак второго чиркнул за ухом. Отскочил вбок и подсек ногу ближнему. Ударился больно голенью, но противника уронил. На меня кинулся третий парень под матерную ругань упавшего. Подсел под его руку и ударил кулаком в пах.

— А-а! — вскрикнул тот и, прижав руки к низу живота присел.

— Ви-и! — ударил по ушам пронзительный визг за спиной. — Милиция! Пожар, пожар! — заверещала Наташка.

Налетчики переглянулись и, подхватив товарища с пострадавшими гениталиями быстро удалились.

— Ты почему не ушла? — подошел к ней. — И чего ты орала? Я же говорил тебе, что надо кричать «пожар», когда хочешь позвать на помощь. На «милицию» народ не отреагирует.

— Растерялась от испуга — буркнула. — Все из головы вылетело. Тебе досталось? — поинтересовалась, пытаясь рассмотреть мое лицо в вечернем сумраке.

— Отмахался! Пошли быстрее, а то и вправду милиция приедет. Молодец, спасибо, — потянул подружку вперед, а сам размышлял над непонятным поведением налетчиков.

Просвещенные, с претензией на интеллигентность налетчики пошли. Ни сигарет или денег не потребовали по классике жанра! — гадал, — Они же боксеры! — осенило, поэтому не ждали от противника ударов ногами и работы руками по нижнему уровню. Интересно. Это такую проверку мои соратники по секции устроили? Проверяют на «вшивость»? А Геннадьевич знает? Все равно от трех боксеров я бы не отбился, если бы не Наташка. Молодец, но стоило ли ее хвалить вслух? Загордится язва.

В секции вскоре начался отбор боксеров к чемпионату Ленинграда среди юниоров, и я победил двух своих соперников в моем весе. Причем оба занимались значительно больше меня. Одного вообще досрочно за явным преимуществом. Забил, но не уронил — тренер остановил бой.

— Ты по-прежнему не хочешь сводить свою татуировку? — поинтересовался Виктор Геннадьевич после второй победы.

— Нет, — ответил, опираясь на канаты и восстанавливая дыхание, так как бой дался нелегко. — Мне сам бокс интересен, а не разряды или соревнования, — пытался пояснить.

Еще неизвестно, как отнесутся Романов с Ксенофонтовым, если сунусь на Большой ринг, — подумал тогда, а вскоре произошла трагедия.

Теперь думаю, что мне не помешал бы разряд по боксу для поступления в институт.

Сходил и на Наташкины соревнования по художественной гимнастике. Полюбовался ее стройной фигуркой и других девчонок. Соревнования в индивидуальном зачете выиграла ничем не примечательная девчонка без груди и плечиками шире бедер. Наташка заняла четвертое место и расстроилась, хотя вида старалась не показать.

— Не переживай, ты замечательно выступила, — попытался успокоить самолюбивую девчонку, но она отмахнулась.

Я, как не старался, так и не смог понять, как судьи могут оценивать спортсменок? Все выступали одинаково, практически на одном уровне, если не допускали явный косяк — равновесие не удержали или снаряд роняли.

А у Наташки фигурка ничего так! Грудь — твердая двоечка, талия узкая и ножки стройные! — оценивал с трибуны. Кроме фигуры меня поразила ее пластика и растяжка. Никогда бы не подумал, что подружка может так гнуться. И никогда не показывала ведь, не хвасталась, а такая растяжка достигается большим трудом и упорными тренировками. Гордиться есть чем. К упорному характеру красота и ум? Не много ли ей? — удивлялся. Вот характер — не сахар! — отметил и вспомнил покладистую Ленку из Петродворца.

Мужские слабости.

Давно я не навещал своих ленинградских женщин! — вспомнил, отвлекшись от воспоминаний. Может к Ленке в общагу съездить в ближайшие выходные?

Она такая «няша» по сравнению с Наташей, — улыбнулся получившемуся каламбуру. По характеру покладистая, никогда не скажет того, что может обидеть и всегда старается доставить мне удовольствие, предоставив свое тело моим похотливым ручонкам, — продолжил сравнивать с одноклассницей.

Вспомнил Ленкины достоинства, молочно-белые круглые мягкие ягодицы, след от тугой резинки, оставшийся на белых ляжках, улыбку, открывающую мелкие ровные зубки и в трусах, зашевелилось. Единственная с ней проблема — негде уединиться, а особенно в холодное время года или в дождь. Но сейчас поздняя весна, почти лето, все парки Петергофа в нашем распоряжении и если дождя не будет, то….

Несколько раз она приводила меня в свое общежитие. Оказывается, до одиннадцати часов вечера ребят пропускают на женские этажи, а дольше мне и не надо, так как сорок минут еще добираться электричкой до станции «Ленинский Проспект» и на автобусе ехать до Московского проспекта.

Общежитие у Ленки современное квартирного типа — девятиэтажный дом с одним подъездом. Она жила с четырьмя девчонками в двухкомнатной малогабаритной квартире, где была маленькая кухня и совмещенный санузел. В первый раз, когда Ленка меня туда привела, познакомила с другими девочками. Она жила вдвоем в одной комнате с вульгарной некрасивой соседкой, а три других девчонки в другой.

— Еб…тесь на здоровье! — пожелала с насмешкой крупная высокая девка и вышла из комнаты, оставив нас с Ленкой вдвоем.

Меня трудно было чем удивить, но тут опешил. Так вести себя при незнакомых людях? Хабалка даже не пыталась показать себя лучше, чем есть, как это принято.

— Не обращай внимание. Танька хорошая и добрая, только не везет ей в жизни, — с извиняющей улыбкой проинформировала подружка.

В будущем, в годы курсантской, а затем офицерской юности было в порядке вещей «общаться» с девчонками в одном помещении. Слышал женские сладострастные стоны, вздохи, пыхтение и в полумраке видел ритмично вздымающееся одеяло на соседней кровати. Наверняка соседняя пара видела и слышала то же самое.

В этой общаге происходило почти так же. Хорошо еще, что у девчат было две комнаты и для уединения нуждающимся парам понимающие соседки выделяли маленькую комнату, но несмотря на весь цинизм, мне не нравилось, когда в самый пикантный момент за незапертой дверью раздавался взрыв хохота или еще какие-то звуки.

Однажды Эдик напросился со мной в Ленкину общагу. Он сразу покорил девчонок своим обаянием, шутками и общительностью. Пришли девчонки даже из других блоков-квартир. От него не отставала одна говорливая черноволосая девушка. Через некоторое время я спохватился, что не вижу друга, пока какая-то девчонка громко не возмутилась. Оказалось, что туалет с ванной заперт. Понятно — Эдик кого-то уже «уговорил». Оглядел присутствующих и так же не заметил черноволосой. Через некоторое время он появился довольный, а его избранница выглядела немного смущенно. Кто-то накинулся на парочку с упреками, а другие ринулись в туалет. Под вечер Эдик снова пропал, но уже с другой девчонкой и не в нашем туалете. Я его тогда не дождался и поехал домой. Ленка обещала молчать про адюльтер нашего друга и по-видимому сдержала слово, а девчонки из ее блока спрашивали про Эдика потом. Наверное, у многих чесалось.

Может Юлию Андреевну навестить? — мелькнула мысль. У меня с коллегой тети Светы отношения появились после Нового года. Она на вечеринках коллег неоднократно проявляла ко мне внимание — тайком обнимала, прижимала и пыталась поцеловать, демонстрируя свое расположение. Я, конечно, был не против более детально изучить ее тело, помять всяческие выпуклости и прочее. Только с «прочим» были проблемы — кругом были взрослые люди. Однажды она сунула мне бумажку в руку и прошептала, таинственно улыбаясь:

— Приходи, буду ждать!

Симпатичное лицо, узкие плечи, тонкая талия и широченные бедра, обтянутые тесной тканью платья или брюк. Неужели такая женщина не привлекает мужиков, если зовет меня? — удивлялся. Или женщин, как и нас мужиков тянет на молоденьких, хочется новизны?

Однажды я решился и нашел адрес, указанный в записке на Бухарестской улице. Поднялся к квартире и нажал кнопку звонка на первом этаже.

— Ты? — удивилась, как будто не она возбужденно шептала, суя записку мне в руку недавно. — Случилось чего? А цветы зачем? — спросила, только будто сейчас заметив букет.

Что за игра? — мелькнула мысль. Эта светская дама совсем не была похожа на ту, на вечеринке. Розыгрыш?

Протянул ей букет с пакетом, в котором лежала бутылка марочного вина. Я заметил на вечеринках, что ей нравилось такое вино и продумывая сценарий встречи, решил, что бутылка не помешает, но не ожидал такого приема.

— Чего же ты молчишь, мальчик? — поинтересовалась с улыбкой, принимая цветы с пакетом.

Значит, мальчик? — подумал и решительно шагнул в комнату, подступив вплотную к женщине. Непроизвольно она сделала шаг назад, позволив мне закрыть за собой дверь. Пока у нее были заняты руки, обнял, отметив гладкость халатика и поцеловал в губы. Юлия отпрянула и демонстративно возмутилась:

— Мальчик! Что ты себе поз…!

Карие глаза панически заметались, а не маленькая грудь, видимая в глубоком декольте халата, поднималась и опускалась в возбуждении. Я вновь притянул женщину и приник к губам.

— Что мы творим? — воскликнула она, когда мы оторвались друг от друга. — Что…? — попыталась вновь возмутиться, когда я увлек ее в комнату и толкнул к дивану.

Юлия Андреевна уже не сопротивлялась, а даже помогала раздеть себя и больше не пыталась изображать недоступность. Вошел в нее, даже не снимая джинсов и быстро кончил.

— Подожди, — остановила меня, — тебе же неудобно, — прошептала, поднялась, пересела на мои ноги и принялась расстегивать мои штаны.

Стянула джинсы с трусами до колен и обхватила рукой член. Тот сразу воспрял. Недолго думая женщина, приподнялась и со вздохом опустилась на него, помогая себе рукой. Посидев с полузакрытыми глазами, начала двигать тазом. Ей до оргазма хватило всего несколько движений. Простонав, замерла с закрытыми глазами, но стоило мне зашевелиться, прошептала:

— Подожди минутку.

Успокоившись, сама начала движение тазом. Так она кончила несколько раз, если не притворялась. В распахнувшихся полах халатика видел толстые широкие бедра, выпуклый животик и розовый лифчик, стягивающий груди. При такой обширной заднице ее грудь оказалась размера третьего-четвертого и не потеряла своей формы. На неровности кожи из-за целлюлита я не обращал внимания, когда доступны мне такие формы.

Когда я кончил во второй раз, Юлия Андреевна успокоилась и легла рядом на боку. Я гладил ее тело, изучая все доступные рукам места и наслаждался. «… под грудью у мадам, немного жарко, но до одури приятно!» — вспомнилась песня Розенбаума.

— Что мы творим? — задумчиво спросила женщина, глядя на меня, подложив под голову руку и водя кончиками пальцев по моему лбу, носу, губам….

— Ты же сама этого хотела, — напомнил.

— Хотела…, — согласилась, но не объяснила своего поведения вначале. — Светка убьет, если узнает, — добавила.

Я не самоубийца и не собирался рассказывать тете про взаимоотношения с ее коллегой. Откуда она может узнать, если сама Юлия не похвалится перед кем-нибудь молодым любовником? Похоже, моя возрастная любовница это сама понимает.

Потом мы повторили в разных позах и местах — на кухне, в ванной и вновь на диване.

— Ты монстр, совсем заездил, — призналась на прощание. — Когда еще придешь?

Вино мы тогда так и не открыли.

Потом я неоднократно навещал старшую любовницу и всегда наши встречи начинались с постели, а потом она активно закармливала меня.

Не знаю, узнал ли Ксенофонтов о моей связи с Юлией? Даже не намекал. Я все же, соблюдая предосторожность пытался уйти от возможной слежки по пути к ней.

….

Сегодня я стоял перед дилеммой — к кому поехать и отдаться? Кого порадовать? К Юлии Андреевне? Удобно и нет проблем с местом встречи. К Ленке в Петродворец? Опять общага и шумные любопытные соседки за дверью. Или отправиться с ней в парк? Она с готовностью поможет мне разрядиться рукой или ртом, если не будет возможности лечь на травку или не найдем укромного места. Фонтаны уже открыли и толпы туристов можно встретить везде.

Все же выбрал Ленку. Вино она не любит, зато ее подружки обожают и ждут моего приезда, так как прихожу не с пустыми руками. Отношения в их блоке похожие на семейные, как у меня будут (были бы), когда стану жить в офицерском общежитии. Все общее — и одежда, и продукты, кроме нижнего белья и носков, да и то не факт. Ленкины соседки все из небогатых семей и бывало живут впроголодь, когда стипендия с родительскими деньгами потрачены, а продукты на многочисленных вечеринках съедены. Джинсы, которые подарил подружке и другие шмотки носили все, кому подошли. Даже Ленкина соседка по комнате пыталась их натянуть на свою задницу, примеряя — Ленка рассказывала, смеясь.

А ведь из этих девчонок потом получатся примерные верные жены, а будущие мужья могут и не догадываться, что его супруга в молодости могла участвовать в общажных оргиях или рыскать по городу с очередным любовником в поисках укромного места. Вспомнился фильм «Криминальный талант», где одна девчонка признавалась, что все соседки по комнате, таясь под одеялом не спали и терпеливо ждали возвращения их подруги, занимающейся проституцией и другими неблаговидными делишками в надежде, что та принесет закусок с вечеринки.

Самому неоднократно намекали Ленкины соседки на более тесное знакомство. «Богатенький Буратино» в их глазах — достойный партнер и выгодная партия.

Ленку я навещал в месяц один-три раза и не всегда ее комната была в нашем распоряжении — девчонок посещали другие гости, кроме меня.

Все-таки хорошо, когда есть выбор сунуть той или этой! — отметил мысленно с мужским эгоизмом и решил ехать к Ленке, но в мои планы, как не редко случалось за последние полгода вмешалась несносная Наташка.

— У тебя какие планы на выходные? — поинтересовалась в пятницу после уроков она, косясь невинным взглядом.

— Нет вообще-то, хотя собирался съездить к Эдику в Петродворец. Давно не виделись, — вспомнил о своих планах.

— Мои родители собрались на дачу и приглашают тебя вместе со мной, — пояснила.

— Зачем? — опешил.

— Не люблю я эту дачу. Скучно, комары, грязь, сырость…, — принялась перечислять.

— Туалет на улице, — продолжил.

— Зачем на улице? В доме, — поправила меня удивленно.

— А ты хоть видела уличный туалет с дыркой в полу, дитя цивилизации? — поинтересовался иронично.

— Не такая уж я отсталая! — развеселилась. — В пионерлагере видела, но удовольствия не получила, — чуть поморщилась. — Еще и мальчишки подглядывали….

Оказывается, уличный дощатый сортир можно выдавать как достоинство. С таким достижением цивилизации большинство жителей Заводского поселка живут, годами пользуются и не морщатся! — подумал и вспомнил, как рано утром зимой перед зарядкой первым протаптывал тропинку к сортиру после ночной метели.

— Зачем? — повторил вопрос, подозревая неладное. — Смотрины хотят устроить мне, как твоему дружку? Ты разве их не просветила, что матримониальные планы в отношении меня бесполезны?

— Размечтался! — фыркнула в негодовании. — Они хотят вытащить меня на природу перед выпускными экзаменами. Знают, что я на дачу ездить не люблю, вот и предложили взять кого-нибудь с собой из знакомых. Кого мне приглашать кроме тебя? До места доставят на машине и обратно привезут вечером в воскресенье. Поедешь? — требовательно смотрела на меня.

Мне показалось, что мое согласие для самолюбивой девчонки важно.

— Где дача? — поинтересовался и заметил, что Наташка перевела дух.

— В Сосново Приозерского района, выезжаем в субботу, — ответила выдохнув.

— Не пойдет, — мотнул головой. — Мы же учимся, забыла? Туда электричка вроде ходит. Выедем на ней после уроков, — заявил решительно.

— Хорошо, — покладисто согласилась. — Так даже лучше для родителей — они с утра поедут, не дожидаясь нас.

Придется отложить случку. Все равно я никуда не уезжаю, и еще будет возможность навестить Ленку или Юлию Андреевну. Наташке, как не крути я многим обязан. Сидела со мной в госпитале, помогала с учебой. Благодаря ей я могу многозначительно и вовремя молчать по-английски.

Тетя Света, узнав о предстоящей поездке на дачу с Наташкой лишь поинтересовалась как бы невзначай:

— Кто там еще будет?

— Ее родители, — успокоил родственницу, догадываясь о причине ее беспокойства.

— Конечно, поезжай, развейся, — выдохнула довольная.

С облегчением выгрузились из переполненной электрички на платформу Сосново. Ленинградцы рвались на выходные к своим грядам и огородам. По дороге нормально поговорить не удалось из-за давки в вагоне, но Наташка, прижатая ко мне, рассказала о родителях. Отец — Владимир Семенович работал архитектором, а мама — Роза Михайловна была завотделом Облздрава.

Наташка замерла на платформе и непонимающе завертела головой.

— Не туда приехали? — иронично поинтересовался я.

— Я только в детстве ездила с родителями на электричке на дачу, а потом купили автомобиль, — раздосадовано продолжала она оглядываться.

— Ладно, пойдем, найдем как-нибудь, — предложил, забирая у подружки ее сумку.

Сосново не был похож на дачный поселок в моем понимании, а скорее на обычный, широко раскинувшийся населенный пункт с улицами и переулками, застроенный бревенчатыми жилыми домами, хозяйственными постройками и просторными земельными участками.

После часа блуждания по улицам и переулкам, Наташка обрадовалась, увидев какой-то сельский магазин. Оказывается, подруга не знала адреса их родовой усадьбы.

— Все, пришли, теперь знаю куда идти, — облегченно улыбнулась.

Через некоторое время подошли к покосившейся ограде, и она толкнула калитку. За забором возвышался старый дом с верандой. На неухоженном участке росли яблони, другие плодовые деревья с кустарниками. Перед домом стоял Жигуленок с поднятым капотом. Из-под капота выглянул мужчина и устало улыбнулся, увидев нас:

— А, Ташка с дружком? Мать! У нас гости! — обернувшись, крикнул вглубь сада и, вытирая ветошью испачканные маслом руки двинулся нам на встречу. — Здорово, парень! Извини, что руку не подаю, — объяснил он, раскрывая масляные ладони. — Машина подвела. Еле доехали на последних километрах. Пытаюсь вот исправить, чтобы завтра выехать, но похоже придется бросить здесь. Не хочется этого, но что делать? — досадливо поморщился.

Из-за дома появилась Наташкина мама, одетая по-простому и в сапогах.

— Ну, наконец-то! Как доехали? — поинтересовалась и с интересом взглянула на меня.

— Знакомьтесь! Сережа! Мой одноклассник! Роза Михайловна и Владимир Семенович, — отмерла Наташка.

Я кивнул.

— Очень приятно, — произнесла хозяйка, — проходите в дом, я сейчас чай поставлю.

— Да, да, приятно, идите ребята, — поддержал ее муж, возвращаясь к автомобилю, — мне некогда. Хорошо еще сюда доползли на пердячьем пару.

— Володя! — упрекнула мужа супруга за неинтеллигентный сленг.

— Что Володя? Если машину не исправлю, придется завтра на электричке ехать домой. Искать потом машину, чтобы нашу притащить в гараж, — раздраженно пояснил он. — Не бросишь же здесь?

— Проходите ребята в дом. Мы планировали сегодня баню организовать, да боюсь не получится, — пожаловалась раздосадованная хозяйка.

— Позвольте, я попытаюсь вам помочь, Владимир Семенович, — подал я голос и протянул Наташке ее сумку.

— Ты разбираешься в автомобилях? — удивился скептически хозяин, — ну помоги! — отодвинулся, освобождая проход к двигателю.

Когда нет выхода, хватаются за любую соломинку, пусть этой соломинкой будет подросток, заканчивающий школу.

— У отца мотоциклы. Иногда помогал ему, — пояснил я, склоняясь над двигателем.

Не стану же говорить ему, что в будущем буду возиться неоднократно со своими автомобилями семейства ВАЗ, сначала со старой «семеркой», потом «девяткой». Поначалу, сомневаясь в своих знаниях и умениях в случае ремонта обращался к знакомым, знатокам или в автосервис, а потом понял — то, что делают они и берут за это деньги, могу делать сам и начал ремонтировать без помощи посторонних, иногда заглядывая в инструкцию по ремонту. Неужели не смогу разобраться с «копейкой»?

Наташка, фыркнув прошла к матери.

— Мотоцикл не машина, — упрекнул в сомнении Владимир Семенович.

— Стекла протирали, по колесам стучали? — вспомнил расхожую шутку автомобилистов я. — Что случилось в дороге? — повернулся к хозяину.

Поперхнувшись и сомневаясь в моей адекватности из-за непонятой шутки и снисходительно улыбаясь, тот начал пояснять:

— Движок затроил и начал глохнуть. С трудом запускал и так ехал дальше. Свечи проверил, искра есть, бензин тоже. Уже здесь снял и промыл карбюратор на всякий случай. Все же не один год с машиной вожусь, — упрекнул он меня за самоуверенность, — а за это время даже архитектор начнет разбираться в наших автомобилях, — пошутил. — В гаражах есть специалисты, но туда как-то добраться надо, а здесь никого не знаю.

Пока он изливал душу, я начал крепить минусовой кабель на аккумулятор, который был снят, а попутно оглядывал двигатель и механизмы. Все же архитектор не очень хорошо следил за своим автомобилем. Мотор был в масле, а капот снизу был покрыт толстым слоем пыли, осевшей на масле. Проверил уровень масла в картере — было около минимума.

— Масло двигатель жрет? Свечи закопченные? — повернулся я к хозяину.

— Есть немного, — кивнул тот уже с удивлением глядя на меня. — Но свечи я почистил и прокалил….

— Извините, — прервал его сетования. — Вы не могли бы запустить двигатель, а я посмотрю и послушаю?

— Пожалуйста, — обидчиво полез за руль. — Уже неоднократно это делал, — бормотал, сомневаясь в моих знаниях и умениях.

При запуске стартера двигатель схватывал, но не заводился.

— Вот видишь? — довольный архитектор вылез из салона.

— Вижу, — согласился я и покачал рычагом бензонасоса.

Я заметил — когда водитель нажимал на педаль акселератора на патрубке, ведущем от бензонасоса к карбюратору появлялось влажное пятно на матерчатой оплетке, а при ручной подкачке бензина пятна не было или оно быстро высыхало. Естественно из салона водителю это не было заметно и винить хозяина в том, что он не заметил подсоса воздуха через прохудившийся бензопровод было нельзя.

Отсоединил патрубок и показал хозяину торец трубки — на нем заметна была потрескавшаяся резина.

— Через это подсасывает воздух? — догадался хозяин. — Зимой я не езжу и автомобиль стоит в гараже, а сегодня в первый раз выехал. Перед выездом все осмотрел и завел. Все было в порядке. Колеса подкачал и выехал. Ну надо же! — удивился архитектор-автолюбитель.

Я подрезал прохудившийся патрубок и натянул с трудом на штуцер карбюратора — трубку надо менять, короткая. Затянул стяжку и предложил автовладельцу:

— Попробуйте завести.

Владимир Семенович обрадованно юркнул за руль и повернул ключ. Двигатель завелся и заработал ровно. Я обошел автомобиль и взглянул на дым из выхлопной трубы.

— Погазуйте! — крикнул.

При резком нажатии на педаль газа выхлопная труба выплюнула клубы дыма синего цвета.

— Глуши, — махнул рукой водителю и вытирая ветошью руки, пояснил:

— Двигатель надо перебирать. Сколько автомобилю лет? — спросил.

— Лет пять, — прикинул хозяин. — Я не интенсивно на нем езжу — на дачу, рыбалку изредка или в лес.

— Скорее всего надо менять маслосъемные колпачки, — предположил. — Кольца с цилиндрами за этот срок не должны износиться на «копейке». Модель все же надежная, но наши резиновые изделия не настолько долговечны. И клапана заодно отрегулировать надо, — вспомнил про стук в двигателе.

— И ты это сможешь? — с надеждой и удивлением взглянул на меня Владимир Семенович.

— Там нет ничего сложного, — пожал плечами, — только надо приспособление для сжатия пружин клапанов, щупы и время.

— Да, время…! — кивнул задумчиво головой хозяин, вероятно вспомнив, что я выпускник, как и его дочь, — ну, спасибо тебе! — крепко пожал руку, — выручил. Теперь и на баню время есть. Париться любишь? Пойдем в дом, помоем руки, чайку выпьем и в баню! Супруга должна растопить уже.

— Девочки! Авто на ходу, благодаря Сергею, — громко провозгласил Владимир Семенович, входя в кухню. — Давайте, угощайте кормильцев!

Две женские головы повернулись к нам. Одна с удивлением, другая с насмешкой.

— Чего я про тебя еще не знаю, Соловьев? — поинтересовалась Наташка иронично, когда я колол дрова, а она укладывала в поленницу. — Опять ты удивил и не только меня. Папа вон, как копытом бьет довольный!

— Это ведь жилой деревенский дом, а ты говорила дача, — проигнорировав вопрос, кивнул на жилое здание с хозяйственным двором.

— Это родовой замок отца, — фыркнула насмешливо. — Его еще дедушка построил. Папа не очень любит сюда ездить, а маме нравится возиться в саду и в грядах, только времени на это у обоих нет. Меня раньше часто сюда на выходные возили. Здесь летом хорошо, — вздохнула, — только скучно и мама заставляет работать. Завтра можем погулять. Озеро здесь красивое.

— А родителям помочь не хочешь? — усмехнулся.

— Тебе нравится в земле ковыряться? — ответила вопросом.

— Нет, — подумав мотнул головой. — Моя мама инженер-конструктор, городская жительница тоже дачей одержима, — вздохнул, — отцу приходиться ее возить туда и помогать.

— Наши предки похожи, — констатировала подружка, лукаво взглянув на меня.

Вечером мне пришлось выдержать не слабое испытание. Началось в бане, куда первыми пошли мы с отцом Наташки. Владимир Семенович оказался страстным парильщиком и пытался испытать или привить мне любовь к парилке невыносимым паром и веником. Я люблю или полюблю попарится в будущем, но без фанатизма, поэтому, когда жара зашкаливала, по моему мнению, то выходил в предбанник. Вот в предбаннике он и начал предварительный расспрос-допрос.

Испытание продолжилось за ужином Розой Михайловной. Даже Наташкины упреки не охладили интерес матери ко мне. Отвечал, но без подробностей. Куда было проще общаться с Маринкиной мамой, Дарией Мирзоевной и даже с Ксенофонтовым. Необходимо было не проявить чувств (раздражения) из-за вопросов на грани приличия, отвечать правдиво, успокоить родителей отсутствием пошлых мыслей в отношении их дочери, рассказать вкратце о себе, своих родителях и родине. Иногда отшучивался не превышая границ.

Пришлось нелегко, но понятно родительское беспокойство за единственную дочь. И не объяснить, что спать, а тем более жениться на Наташке не собираюсь. Даже, что ел за столом не запомнил.

Уложили меня спать в дальней комнате. В большой горнице легли родители, а Наташка улеглась в другой спальне. Чтобы попытаться покусится на ее невинность злоумышленнику в моем лице, пришлось бы пробираться через комнату с родителями-церберами, которые явно спали вполглаза.

Долго ворочался на новом месте, вспоминая Ленкино тело или шикарную задницу Юлии Андреевны. Как же восхитительно смотрятся обе в позе раком — узкие талии и широкие бедра колышутся от моих толчков тазом! Где-то на периферии маячила фигурка Наташки в гимнастическом трико, когда она изгибается назад, касаясь из положения стоя руками пола и при этом выпирает ее лобок.

Такой вот сексуальный уик-энд получился у меня. Не в обиде на Наташку — она сама не ожидала такого напора родителей на меня.

Отступление. Наташкины родители.

— Что ты скажешь про Сергея? — поинтересовалась Роза Михайловна у мужа после ужина, когда мыла посуду, Владимир Семенович листал газету и пил чай, а ребята ушли гулять.

— Нормальный парень. Руками работать может, испачкаться не боится, в автомобилях разбирается, — задумчиво перечислил. — Головастый, — добавил, отложив средство массовой информации и задумался. — С юмором! — улыбнулся, вспомнив шутку парня про стекла и колеса. — Короче, я рад если у Наташки с ним все сладится. Чего она говорит? — спросил у жены, зная, что у той с дочерью более доверительные отношения.

— Ничего! — с раздражением ответила. — Я удивилась, когда увидела его с ним. Думала подружку какую-нибудь привезет, а она с парнем…. Спросила — что у нее с ним? Фыркнула и буркнула — одноклассник. Но мне кажется, что она не равнодушна к нему. Помнишь, когда мы ездили в военно-медицинскую академию за ней? Тогда она навещала одноклассника. Это ведь он был.

— Точно! — хлопнул себя по лбу отец. — Я-то думаю, что где-то видел его.

— Из-за этой работы совсем про дочь забыли! — посетовала женщина. — Раньше в детстве Ташка всегда делилась со мной своими секретами, а сейчас давно уже не говорили по душам. Выросла. У нее же сейчас опасный возраст! Вот и мальчик появился, а мы не подозревали. Такая дружба — сам знаешь, чем может закончиться! Может поговоришь с ним, как мужчина? Ей ведь учиться надо…. Кто он? Откуда? Кто родители? Он вроде только в десятом начал учиться с Наташкой. Практически ничего о себе не рассказал.

— Откуда ты знаешь про десятый класс? — удивился муж. — Интересовалась? Вроде он на все твои вопросы отвечал.

— Это ты интересуешься только своей работой, охотой и рыбалкой с друзьями, а про собственную дочь забыл, — упрекнула супруга. — Интересовалась. Должна же я знать с кем моя родная дочь общается, если сама не рассказывает! Пыталась расспросить классного руководителя после родительского собрания, но разве у вас мужиков чего-нибудь узнаешь? Сказал только, что дружат они и сидят за одной партой. Сергей приехал откуда-то и живет у родственницы. Хвалил его. Образованный, целеустремленный, читающий, но меня не только это интересует. К сожалению, не удалось поговорить с директором школы. Она женщина и должна понять беспокойство родителей.

— Вот видишь, хвалит его… Анатолий Арсеньевич, — оживился отец, с трудом припомнив имя классного руководителя дочери. — Может ты зря все усложняешь? Мне парень тоже понравился, — признался.

— Я бы для Наташки хотела другого мужа…, не из провинции, — призналась с трудом мать.

— Ну и зря, — припечатал супруг, — как раз из провинции выходят наиболее успешные люди. Они — не избалованные ленинградцы из среды «золотой» молодежи, сами добиваются успеха, не рассчитывая на помощь и поддержку родственников. Да и ты меня выбрала — студента, окончившего деревенскую школу.

— Выбрала, но тогда было другое время — кивнула Роза Михайловна и подошла к мужу.

Обняла и поцеловала.

— Ты все же поговори с ним, — шепнула.

Шашлык.

Утром Наташка всем видом показывала, что сердита на родителей и после завтрака предложила прогуляться. Мне бесцельно болтаться не хотелось. В кармане деньги жгли ляжку, и я запланировал шашлыки, хотя непременного атрибута будущих дач — мангала на дачном участке не заметил.

— Ты, конечно, не знаешь, кто здесь продает мясо? — спросил ее.

— Откуда? А зачем? Мяса не хватило за ужином? — проявила любопытство и присущий ей сарказм.

— Пойдем в магазин, — решил я.

— Там сроду мяса не продавали, — заявила обрадованно она, рассчитывая поставить меня на место из-за незнания реалий местной жизни.

— Зато там знают, где и кто его продает, а заодно купим майонез и горчицу, — озадачил девчонку в очередной раз.

— Может поделишься — что задумал? — разозлилась.

— Мы на даче, бездельничаем, поэтому приготовим шашлыки, — пояснил миролюбиво.

— А…? — открыла и закрыла рот.

Конечно в деревне свиней держали, но мясо мы добыли с трудом. Не сезон, что-ли? Заодно у хозяйственного мужичка выпросил два свежих яйца.

В сельском магазине конечно майонеза не оказалось. Решил приготовить майонез в домашних условиях, поэтому в магазине приобрел только горчицу и лимонную кислоту (лимонов не было). Наташка заверила, что молотый перец, репчатый лук, соль сахар и подсолнечное масло в доме найдутся.

Вернувшись с добычей, смешал ингредиенты для майонеза и доверил взбивать подружке. Сам нарезал мясо, почистил и порезал лук, потом помог Наташке, а через сорок минут замариновал мясо. Заинтригованная помощница лизнула готовую майонезную смесь и, подняв вверх глаза задумчиво покатала на языке.

— Оригинально! — констатировала. — Я уже не удивляюсь — откуда ты знаешь рецепт? — уставилась на меня. — Дальше что? — спросила, уже опасаясь предлагать свои варианты времяпровождения.

— Пойдем, мангал построим, видел у сарая старые кирпичи.

На удобной полянке, тут же за сараем, выложил коробку из старых кирпичей и настрогал веток для шампуров.

— Может родителям поможем территорию убирать, — предложил Наташке, закончив с приготовлением.

Я уже понял, что в доме командует Роза Михайловна и попросил у нее работы.

Женщина устало выпрямилась от клумбы с цветами:

— Не стоит, Сережа. Спасибо, отдыхайте.

Наташка пошутила вполголоса:

— Нам солнца не надо, нам партия светит! Нам мяса не надо, работы давай!

— Ну раз так, возьмите инструмент в сарае и убирайте ту сторону участка. Наташа покажи и не шути больше так.

— Веди, Вергилия! — скомандовал.

— Есть, командор! — Наташка шутливо вздернула руку к виску. — За мной! — отдала мне команду и замаршировала к сараю.

— К пустой голове руку не прикладывают, — сделал замечание и замаршировал следом.

(Роза Михайловна с улыбкой смотрела вслед).

Земельный участок семьи был огромен. Конечно, управится с ним силами двух с половиной человек не получалось. По словам подружки, мама только сажала и ухаживала за цветами перед фасадом дома, а отец убирался и пытался ремонтировать разрушающиеся строения. Даже урожай с ягодных кустов и яблок не удавалось собрать полностью.

Я спиливал засохшие ветви яблонь и оттаскивал в общую кучу, а Наташка сгребала опавшую листву и мусор, оставшийся с прошлого года.

Впервые в этой жизни готовил шашлык, и он удался. Наташку, порывающуюся мне помочь, остановил словами героя фильма «Москва слезам не верит» — «шашлык женских рук не терпит!»

Родители подтянулись на запах от мангала досрочно. Невозможно не унюхать аромат, разнесшийся на всю округу. Роза Михайловна тут же кинулась варить картошку.

Стоило мне намекнуть, что зелени в магазине не удалось купить, как хозяйка тут же ушла к более домовитым знакомым и принесла оттуда молодой редис, зеленый лук и укроп. Теперь и салатик будет у нас!

— Молодцы, ребята! Хорошо придумали! — похвалил Наташкин отец.

— Это он придумал, — заложила подруга, кивнув на меня.

— А мясо откуда? — поинтересовался отец.

— Купили утром у местных.

— Молодцы! — повторил, задержав на мне взгляд.

— Соловьев! Когда перестанешь всех удивлять? — тайком поинтересовалась Наташка, когда остались вдвоем. — Надо потом еще раз это организовать, с твоим майонезом, — хитро взглянула на меня.

Я был сыт и благодушен. Кивнул, подавив сытую отрыжку. Даже о не сложившихся свиданиях не вспомнил — вот такие мы, мужики, животные.