Память ангелов (сборник)

Сергей Сальников

Чеченская война, венгерский мятеж 1956 года, морские рассказы, стеб, юмор, несколько глав из мистического боевика «Преисподняя для Бисмарка» и остросюжетной повести «Янтарный ад», и многое другое — во втором издании сборника рассказов «Память ангелов» прозаика и журналиста из Калининграда Сергея Сальникова.

А нам всё равно!

Откушав изрядно водочки, залив её сверху винцом и пивком, крепко закусив свежим морским бризом и дымком сигарет, два морских кадета, по прозвищу Жаконя и Витус, держали курс к родным пенатам. Переход до альма-матер был трудным — каменистая почва мыса Эгершельд норовила выскользнуть из-под подметающих пыль морских клешей, но будущие морские волки чётко держали курс. Подставив друг другу плечо, они стойко преодолевали бурные ветры, плясавшие над лысым и горбатым мысом на окраине Владивостока. Дабы утроить свои неразумно растраченные силы, мореманы пели песню. Нет, даже не песню, а всего один куплет из неё, нет, даже не куплет, а всего лишь часть припева. На большее уже не было ни сил, ни интеллекта. Над промытыми морскими волнами, политыми грозовыми дождями и потрёпанными ураганами седыми и мрачными камнями побережья залива Петра Великого неслось грозно-лирическое мужское двуголосье: «А нам всё равно! А нам всё равно!»

Далее должно были следовать что-то про остров невезения, но курсанты справедливо полагали, что местная публика и сама знала текст песни не хуже их.

Всё когда-нибудь заканчивается. Закончился и их героический вояж. Вот она, родная уже четыре года, общага! Тю-тю! Кирпичная пятиэтажка с высоченным цоколем. Чётко пройдя створы, они плавно вплыли в вечно открытые двери граунд фло и начали трудное восхождение на пятый этаж. Цоколь прошли спокойно. Так держать! Первый этаж — за стеклянной дверью — дневальный первокурсник, испуганно прижав правую руку к козырьку и вытянув тоненькую шейку, кричит во всю силу лёгких: «Рота! Смирно!»

«Вольно!» — Витус довольно улыбается — «Блин! Уважают нас молодые!»

Второй этаж, там живёт третий курс, дневальный хитро подмигивает, крутит глазами и командует: «Рота! Смирно!»

«Хорош прикалываться! Вольно!» — Жаконя сильней опёрся на плечо друга.

На третьем и четвёртом этажах всё происходит примерно также, но друзьям прискучили повторяющиеся шутки.

Родной, пятый этаж. Открывают дверь. Корефан-дневальный, с лихой небрежностью козыряет и, особо не напрягаю голосовые связки, спокойным молодым баритоном командует: «Рота! Смирно!»

«Вован, и ты прикалываешься? Вольно, блин! Мы баиньки хотим!»

На плечо Жакони ложится чужая рука и он, наконец, оборачивается Опаньки! Дежурный офицер, целый капитан третьего ранга во всей своей красе, командир чужой роты, как опытный подводник пристроился им в кильватер и вёл до «базы».

Лицо офицера сияет сильней чем звёзды на погонах и силуэт подлодки на груди. Он сделал их! Вот так! Бац и на дно! На глазах у всех! Чья рота теперь лучше?

Утро следующего дня не задалось с построения.

«Рота! Смирно! Курсанты Остученов и Калужный — выйти из строя!» — родной командир роты гарцует перед шеренгой курсачей — «Вот эти два напились вчера и исполняли песню „А нам всё равно!“. Что им всё равно? Что в Африке каждый год от голода умирает двести тысяч человек? Что американский империализм изготовился к смертельному прыжку? А они беспечны и близоруки в таких условиях! За пьянство в увольнении и потерю политической БДИТЕЛЬНОСТИ каждому по четыре наряда на службу! Встать в строй!»

2008 г.