Иногда пули – как снег на голову

Сергей Самаров, 2015

Разведывательный взвод спецназа ГРУ старшего лейтенанта Арзамасцева выслеживает место сбора террористических банд. Разведвзвод действует предельно скрытно, ничем не выдавая себя, так как цель – лишь собрать данные о местоположении базы бандитов. Но внезапно в дело вмешивается взвод спецназа внутренних войск, преследующий одну из мелких банд. Арзамасцев понимает, что «краповые» вот-вот сорвут всю тщательно подготовленную операцию. Перед командиром разведчиков теперь стоит крайне сложная задача: спасти товарищей по оружию и не выдать при этом своего присутствия…

Глава четвертая

Вообще-то полковник Джефферсон Даррелл в отношении еды был человеком неприхотливым. Единственно, он всегда следил за своим весом, боясь лишних калорий, которые могли бы подпортить его сухопарую фигуру, и старался никогда не ужинать поздно. Но зимой, когда он оказывался в кавказских горах, ему приходилось подстраивать свой организм под местные условия. А условия были таковы, что костры жгли и сооруженные на скорую руку печи топили только ночью, когда со стороны и сверху невозможно увидеть дым. Завтрак был ранним, готовился и поглощался в темноте. Обед был всегда холодным, хотя и обильным. А общий ужин начинали готовить, когда темнота спустится не только в ущелье, но и на равнину. В принципе здесь не приходилось выходить из ущелья и смотреть, когда стемнеет в предгорье. Этот срок, продолжительностью в каких-то полчаса, знали все и просто выжидали его. После холодного обеда горячий поздний ужин ждали с нетерпением. Люди были голодны. К тому же горячая еда спасала в какой-то мере от зимнего холода. Южные российские республики были сплошь высокогорными, а зимние горы не балуют теплолюбивых людей своим климатом. Летом здесь рай, но зимы в горах холодные.

— Кит, у тебя нет чего-нибудь перекусить, — спросил полковник, приоткрыв занавеску из одеяла, закрывающую небольшой грот, занимаемый капитаном Барманом.

— Уже начало темнеть, сэр. Скоро будут готовить ужин. Я у себя продуктов не держу, чтобы не разводить крыс и насекомых.

— Я бы сейчас слегка перекусил, а от ужина отказался. Не могу привыкнуть к такому позднему ужину. Это полностью против моих правил. Моя жена пришла бы от такого распорядка в ужас. Она очень боится располнеть, и в нашем доме никогда не подают на стол после шести вечера. И в семье никому не позволяется после шести даже заглядывать в холодильник.

— В нашем положении это необходимость, сэр.

— Пусть так, но моему организму это явно не на пользу. Жирок на животе уже скапливается. Хотя это, может быть, и просто возрастное.

Про свой возраст полковник упомянул вроде бы между прочим, ожидая, что капитан начнет убеждать, что еще рано ему думать о возрасте.

— Эмир, кажется, говорил, что скоро должны доставить сухие пайки. Правда, это не наши пайки, русские, без термохимической обработки продуктов, но кто пожелает обходиться без горячего, тот сможет питаться и сухим пайком. Я сам слышал, сэр, как эмир обещал это.

— Придется, видимо, мне обходиться без горячего и в обед, и в ужин, — вздохнул полковник.

— А что касается жирка на животе, то вы, сэр, — предложил капитан, — принимайте участие в наших занятиях. У меня даже моджахеды лишнего веса быстро лишаются. А вам я готов разработать индивидуальную щадящую программу, специально для сгонки веса. Вы же в курсе, что я уже месяц провожу занятия по физической подготовке моджахедов.

— Спасибо, Кит, слышал краем уха про это, я подумаю, — кивнул Даррелл, опустил занавеску и двинулся в сторону выхода из пещеры, чтобы перейти в следующую по счету, в которой помещался грот эмира Хафизова, хозяина местной базы. Всего здесь было три пещеры, которые можно было бы даже назвать большими гротами, но под базу использовались только две из них. Третья считалась складской, поскольку воздух там был какой-то сернистый, и после недолгого проживания там люди начинали сильно кашлять. Сам эмир задумал соединить жилые большие гроты сквозным проходом и, как говорил Дарреллу, искал только толкового горного инженера, знакомого с шахтным делом, чтобы правильно рассчитать производство работ. Несколько лет назад эмир начинал уже копать один проход силами своих моджахедов, но через неделю тяжелого труда проход обрушился и четверых проходчиков похоронил под обвалом. Небоевые потери эмир Хафизов не любил, поэтому прекратил попытки, не зная, как правильно выставлять крепления свода. У него было ценное качество, которое полковник отмечал как положительное. Он в отличие от большинства других эмиров не был упертым и никогда не брался за невыполнимые дела. Это касалось и боевых задач. Деятельность полковника Даррелла эмир Хафизов, по собственным словам, не понимал, но поддерживал, значит, все же считал работу американца достойной внимания. При этом сам получал за организацию определенное вознаграждение, но, кажется, для него это не было главным. Вообще Эльмурза Шуайбович был человеком уважаемым и почти положительным, насколько может быть положительным человек, возглавляющий боевой джамаат повстанцев. По крайней мере, он пользовался авторитетом не только среди своих моджахедов, но и среди других эмиров. С мнением Хафизова вынуждены были считаться даже за границей, то есть люди, которые финансировали повстанческое движение на Северном Кавказе, снабжали джамааты оружием и амуницией, и все это ради создания всемирного халифата.

После короткого стука в гулкую металлическую дверь, отгораживающую грот от пещеры, полковник открыл дверь, отодвинул цветастую занавеску и сказал с подчеркнутой вежливостью:

— Здравствуйте, эмир. Разрешите войти?

— Вы уже открыли дверь, так что заходите, — отозвался Эльмурза Шуайбович, сидящий за импровизированным столом, выстроенным из каких-то оружейных ящиков, покрытых куском ткани вместо скатерти. Он смотрел на карту и не выпускал из руки сотовую трубку. — Разве мы с вами сегодня не виделись? Разве не здоровались?

— Не помню, кажется, виделись утром. Лишний раз поздороваться не грех. Лучше, мне кажется, три раза или даже пять раз поздороваться, чем не поздороваться ни разу. Есть какие-то новости? — кивнул на трубку в руке эмира полковник.

— Есть новости, — ответил Хафизов. — К нам движется на грузовике еще один сильный джамаат.

— Разве сюда можно на чем-то проехать?

— Они едут только до того места, куда можно проехать, а дальше пойдут пешком. Груз большой. Продукты питания.

— Теперь все соберутся?

— Нет. Еще должно подойти два джамаата. Как вы и просили. Идут именно те эмиры, которых вы пригласили. Они подойдут пешком с разных сторон. Один движется вдоль горной гряды, он мне вчера вечером звонил, будет у нас через пару дней. Второй пройдет рядом с селом сегодняшней ночью. Джамаат большой, кажется, пятнадцать человек. Он мог бы прийти и раньше, но придется ждать ночи, чтобы сделать это незаметно, в селе не все люди надежные. Так считает эмир Зайналабидов, а он известен как человек осторожный и не склонный к безрассудству.

— А сделать круг вокруг села им сложно? Настолько устали, что ноги не шевелятся? — Полковник просто ворчал и сам понимал это. Он многократно рассматривал карту местности и знал все возможные пути. Но отказать себе в удовольствии выразить неудовольствие иногда не мог. Не сумел и сейчас.

— Для этого требуется оборудование и навыки профессиональных скалолазов. Или вертолеты. У них нет ни того, ни другого. — Эмир тоже знал, что полковник в курсе сложностей подхода, но проявил свое обычное терпение и уважительность..

— В ненадежных селах нужно проводить дезинсекцию^[5], — поморщившись, сказал Даррелл, завершая свое ворчание таким кардинальным предложением. — Против всех ненадежных жителей.

— Было бы чем, мы бы провели, — улыбнулся Хафизов. — Хотя бы выборочно в нескольких селах. Но в этом случае не существует, насколько я знаю, выборочных технологий. И вообще, кто сможет определить надежность человека до конкретного момента, когда этой надежности необходимо проявиться? Это невозможно. Открыто люди свою позицию высказывать не решаются. И их понять можно. Они за свои семьи беспокоятся.

— К сожалению, это так, — вынужденно согласился Даррелл. — Но ведь какая-то информация о предателях доходит?

— Как только она дойдет, предателя уже через несколько дней не будет в живых. Но тут есть другой важный аспект.

— Какой?

— Проверить предателя бывает сложно. Кто-то донесет на него, а вдруг это просто сведение личных счетов? Такое уже бывало. Есть прецеденты. Есть и другие случаи, когда верных нам людей под наши пули подставляли. По крайней мере, есть такие подозрения, хотя это тоже все бездоказательно. А предателей много. По моим сведениям, ФСБ и спецназ ГРУ разработали целую систему по вербовке нужных им людей. Устраивают подставы, и человеку остается или под суд идти и дальше на «зону», или сотрудничать с ними. Многие не выдерживают такого давления и предпочитают сотрудничество.

— Предательство…

— Конечно, предательство. Но это мы так говорим. Они это называют сотрудничеством. Если раньше кого-то просто покупали, если человек на такое падок был, то теперь уже используют более изощренные методы. Там большие спецы работают, умеют все организовать. Методика отрабатывалась еще во времена КГБ. Подняли старые методические пособия, изучили и начали работать. И это оказалось более продуктивным, чем примитивный подкуп. В нашем народе не каждого можно купить. Горцы — люди гордые и честные.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

5

Дезинсекция — один из видов обеззараживания, представляющий собой уничтожение зараженных насекомых с помощью химических или биологических средств. В данном случае разговор идет о химическом оружии.