Просчитать невозможно

Сергей Самаров, 2005

Курьеры «Аль-Каиды» привезли в горную Чечню миллионы долларов для организации новых терактов в России. Для перехвата баксокурьеров послали мобильную группу полковника ГРУ Согрина. У него миссия почти невыполнима – надо не только перехватить груз, но и выяснить, кому именно предназначались деньги. Согрин решил задачу одним махом – он появился в тот момент, когда курьеры вышли на полевого командира Малаева, и завладел деньгами. Теперь для его бойцов главное – покинуть Чечню целыми я невредимыми. А с таким грузом далеко не уйдешь…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Басаргин возвращается вместе с Тобако.

— Припозднился, — мрачно говорит Андрею Доктор Смерть, словно сам он прибыл вовремя и ждет только момента, когда все соберутся, чтобы устроить общий разнос, поскольку командир такие разносы не устраивает.

— Я с утра заглянул к бывшему сослуживцу. Он сейчас в финансовой разведке работает. Попросил данные по крупным покупкам со стороны людей, у которых таких покупок быть не должно. А до этого заглянул к генералу Асафьеву, чтобы тот попросил моего бывшего сослуживца сработать оперативнее. Оказывается, генерал уже сам к нему обращался, только Владимира Васильевича не покупки интересовали, а перечисления крупных сумм, не соответствующие выполненной работе. Знаете, как это обычно бывает…

— Знаем, — согласно кивает Басаргин. — Пятьсот тысяч долларов за оказание информационных услуг или что-то подобное.

— Вот-вот.

— Я не понимаю другого. — Басаргин недовольно и подозрительно смотрит сначала на Доктора, потом на Пулата. — Чем тебя заинтересовали крупные покупки?

— Психологический момент, — объясняет Тобако. — Я исходил из предпосылки, согласно которой человек, отправляющийся на опасное задание, получив перед этим хорошую оплату своего черного труда, не знает, что с ним будет после выполнения задания… Большинству рисковых людей захочется сделать какой-то широкий жест ради собственного удовольствия — это естественный эмоциональный выплеск. Или крупно поиграть, например, в казино, где или никогда не играл из-за хронического отсутствия денег, или где, наоборот, все и всегда спускал до последнего. Варианты разнятся… Или купить что-то такое, что выходит за обычные нормы покупок… Поскольку проверить все казино я возможности не имею, кроме того, если в каком-то казино и шла крупная игра, то игроки, как правило, не оставляют визитных карточек, то я пошел по пути наименьшего сопротивления и решил остановиться на покупках.

Басаргин устало садится за стол.

— Если вы не сговорились и не разыгрываете меня, то я сдаюсь. Если сговорились, всех уволю, так и знайте.

— В каком смысле? — не понимает Тобако.

— Ты тоже пришел рассказать о покупке двумя чеченами такой мелочи, как «летящая шпора»? Я правильно тебя понял?

Тобако непонимающе осматривает всех по очереди.

— Да… Но…

— Без всяких «но»! Выкладывай дальше.

— Вы-то как на них вышли?

— Каждый по-своему, — детально отвечает Доктор Смерть. — Но — исходя из тех же самых соображений… Риск требует себе подпитки в вещественном плане. Переход энергии риска в энергию удовольствия, как объяснил бы нам обалденный эзотерик Дым Дымыч Сохатый.

— Понял. Мыслим одинаково. Надеюсь, что не все мы дураки… Итак, два человека — Муса Раздоев и Халил Мадаев — купили себе по «Бентли». Автомобильные фирмы обязаны сообщать о таких крупных покупках один раз в месяц, и нам просто повезло, что момент отчета совпал с моментом нашего интереса. Деньги им были перечислены два дня назад от одной и той же арабской компании, производящей оборудование для нефтедобывающих предприятий. Платежи обозначены как процент посреднику от сделки. Но следов самой сделки финансовой разведке найти не удалось. Получили ребята по пятьсот тысяч долларов, как уже сказал наш командир.

— Я сказал только образно, в виде примера.

— Тем не менее попал в точку. Процент посреднику от сделки — это то же самое, что информационные услуги. Здесь ты тоже — в точку. Перечисление официальное, облагаемое налогом. Как положено индивидуальным предпринимателям, налог минимальный. Должно быть, вскоре будет уплачен, если вообще будет уплачен. Времени может на это не хватить. Да и мы можем поторопиться, чтобы не дать им времени отчитаться перед финорганами. Ребята обналичили средства полностью на следующий день после перечисления. Что тоже говорит об излишней торопливости. Время у них, похоже, ограниченно…

— И еще жену в Осло, — добавляет Доктор Смерть. — Тоже торопится.

— Про Осло я не знаю, — отвечает Тобако.

— Один из них, кажется, Мадаев, отправил вчера жену в Осло и дал ей денег на покупку дома. Сам не едет. Пока. Но, думаю, надеется вскоре попасть туда же… В Норвегии сильная чеченская диаспора. С ними поработать бы нашим из Лиона…

— Твои предложения? — спрашивает Басаргин. — Я пока не вижу никаких зацепок по этим парням. Мало ли, какие могут быть законные, незаконные или не совсем законные сделки… Нет никаких данных о причастности этих чеченов к терроризму.

— У меня нет возможности проверить их. Этим занимается сейчас управление антитеррора. Я потому и задержался так, что пришлось снова к Астахову ехать. Наша задача — проверить фирму, что выплатила деньги… Думаю, Лиону это вполне по силам.

— Данные принес? — спрашивает Доктор Смерть и, не думая долго, выдвигает в компьютерном столике подставку с клавиатурой.

Тобако выкладывает на стол две ксерокопии платежных поручений, и Доктор начинает набирать запрос.

Сразу после этого звонит телефон. Генерал Астахов интересуется новостями.

— Мы отправили запрос в Лион, товарищ генерал, — отвечает Басаргин. — Думаю, даже при том, что Лион сам нас торопит с этим делом, ответ возможен не раньше вечера. А что у вас?

— Проверяем по всем каналам… К сожалению, слишком мало данных на этих парней… Машины в настоящее время проходят государственную регистрацию. Оба владельца под присмотром наших сотрудников. Больше пока ничего нет… По Азербайджану у вас ничего?

— Мы еще вчера отправили ваши данные в Лион, Лион, естественно, связался с тамошними нашими сотрудниками. Они работают самостоятельно, и нас в курсе дела не держат.

— Хорошо. Лишняя информация им не помешает…

— Лишняя?

— Капля воды, говорят, камень точит. Там очень непростая ситуация. Мы тоже связались по своим каналам со службами безопасности Азербайджана — с разными, чтобы продублировать результат. Но там уверены, что это какая-то провокация Армении, желающей поссорить их с чеченами. Спецслужбы Азербайджана все еще не оставляют мысли использовать чеченских боевиков в Карабахе, чтобы хотя бы вернуть утраченное. Кроме того, к нашим словам относятся предвзято. Они ослеплены предстоящими американскими вливаниями и не хотят видеть очевидного — того, что эти вливания настраивают против них уже не чеченцев, а «Аль-Каиду». А действовать «Аль-Каида» на территории Азербайджана может и через местных исламистов, которые там тоже кое-что значат, и через чеченцев. Объединившись, они представляют собой серьезную силу, а правительство у них не слишком крепко стоит на ногах… К сожалению, мы не имеем возможности повлиять на события, потому что все наше влияние рассматривается как сопротивление размещению американских военных баз в Азербайджане, и это способно испортить нам отношения вдобавок и с американцами.

— Мы тоже, товарищ генерал, не пользуемся в том районе серьезным влиянием… Сами прекрасно знаете, что это за место для работы…

— Ладно, на этом закончим. Появятся новости, сообщайте сразу. Я, в свою очередь, обещаю и вас не держать на голодном пайке.

— Ваши бы слова, да в виде приказа вашим же сотрудникам…

Едва Басаргин отключает спикерфон на телефонном аппарате, как раздается звонок в дверь. Открывать выходит Пулат и возвращается в сопровождении Ангела и Зураба. Оба новоприбывших выглядят озабоченными.

— Есть новости, — начинает Ангел, едва переступив порог.

— Если вы успели договориться с нами о розыгрыше, то командир уже сдался, — привычно вежливо предупреждает Пулат.

— Не понял? — Ангел вопросительно поднимает брови и осматривает всех.

— Пулат ведет речь о том, что предстоящий риск требует увеличенного количества удовольствий накануне момента риска, — туманно объясняет Тобако.

— Это естественно, — соглашается Ангел. — Но мы с Зурабом, даже при том, что оба люди слегка рисковые, на удовольствия время тратить себе не позволяем. И потому еще вчера вечером, когда я, по доброте душевной, отвозил его домой, Зураб предложил мне навестить старых знакомых, на которых я тренировался в овладении чеченским языком.

При проведении одной из операций Ангелу пришлось использовать свою чернявую волосатую внешность, доставшуюся ему от папы-болгарина, и выдавать себя за чечена по отцу. Естественно, с помощью Зураба ему пришлось и чеченский язык изучать. Это знают все в бюро, и потому вопросов относительно общих знакомых не возникает. Понятно, что это чечены.

— И засиделись в гостях до утра? — предполагает Басаргин. — Потому требовалось время, чтобы привести себя в порядок и выглядеть утром не совсем побитыми…

— Не так, чтобы очень уж до утра, но во втором часу ночи я Зураба все же отправил домой. И заехал за ним в семь утра, чтобы продолжить интересный ночной разговор в другом месте и с другими людьми.

— Ну и болтливый же ты, — ворчит Доктор Смерть. — Говори короче — что у тебя по этим «летящим шпорам».

Брови Ангела снова взлетают на самый лоб.

— Откуда вы знаете про эти «Бентли»?

— Уже по радио передавали. — Доктор Смерть кладет руку на компьютер, намекая на то, что его техника знает все и доносит вести чуть раньше, чем они свершатся.

— А если серьезно?

— А если серьезно, — объясняет Басаргин, менее других склонный к бестолковой пикировке словами, — то все остальные, кроме меня и Сохатого, самостоятельно вышли на этих парней, что купили себе по «Бентли». Но информации по самим парням у нас практически нет. Вся надежда на тебя и Зураба. И еще чуть-чуть на генерала Астахова. Он тоже сейчас собирает на них сведения. Хотя… Относительно Сохатого я, может быть, поторопился. Он еще не показывался.

— В том-то и дело, — говорит Зураб, — что парни ничего собой не представляют. Не им иметь такие машины… Им можно только на «жучках» ездить… Да и то на таких, что одометр по третьему кругу крутят. Другую никто им не доверит…

— Мне они именно такими и показались, — соглашается Пулат. — Я удивился внешнему несоответствию хозяев и машин.

— Отобрать у пацана сотовый телефон, вырвать у женщины сумочку — это их работа… — продолжает Зураб. — До войны галоши у соседей воровали. Просто мелкая шпана, которая всегда была на подхвате у серьезных людей. Если что-то предстояло, их брали на роль статистов, чтобы в стороне постояли и изображали собой поддержку. И никогда у них не было в руках серьезных денег. Достаточно серьезных, чтобы простейшую машину себе купить. Ну, на права они, предположим, набрать в состоянии, потому что получить права законно они не смогут никогда… И только на права, но не более.

— Стоп-стоп! — Доктор гудит, как маневровый тепловоз. — По нашим данным, оба зарегистрированы как индивидуальные предприниматели и имеют какое-то отношение к нефтеперерабатывающим заводам в Татарии и Башкирии. Прошу заметить — тоже нефтеперерабатывающие предприятия, как и в случае с Азербайджаном. Допускаю случайность. Допускаю, но предлагаю проверить эти данные.

— Они? Предприниматели? — удивляется Зураб. — Не поверю, и никто из местных чечен не поверит. Оба по шесть классов не закончили. Здесь какая-то путаница…

— И достаточно удачливые предприниматели, — добавляет Тобако. — По крайней мере, по данным финансовой разведки, деньги у них всегда водились. Не очень большие, но водились. Приходили на счет, уходили со счета. Большинство платежей осуществлялось «по безналичке». Но это вовсе не говорит о том, что они наличных не имели. Временами деньги снимали и тратили, сколько им надо. В пределах, вполне достаточных для покупки приличной «жучки».

— Не знаю… Не знаю… — качает в сомнении головой Зураб. — Мне их представили совсем в другом виде. Единственная зацепка — Халил Мадаев племянник эмира Абдула Мадаева, не очень крупного и ничем не примечательного, кроме своей осторожности, полевого командира. Но Абдул Мадаев воюет в горах. То, что он делает, хотя и характеризуется как террористический акт, по сути дела, является обыкновенной партизанской войной. По большому счету, его трудно отнести к откровенным террористам. О связи Абдула и Халила я ничего не знаю. Что касается предпринимательской деятельности, я опять утверждаю, что здесь какая-то путаница.

Конец ознакомительного фрагмента.