Новая Зона. Кромешный свет

Сергей Слюсаренко, 2014

Московская Зона. Место, куда стремятся искатели приключений со всего света. Военные держат Новую Зону под своим пристальным контролем. Однако череда совершенно неожиданных событий привлекает внимание Центра Аномальных Явлений. Кто и зачем уничтожает архитектурные памятники в Москве, кто и зачем ведет охоту на бывших сталкеров по всему миру? С этим предстоит разобраться группе Вадима Малахова. Привычная работа приводит группу к неожиданным открытиям, но даже смертельная опасность не заставит отступить, и настойчивость героев в конце концов приведет их к разгадке.

Глава 6

— А что это за лекарство? — Через пять минут Бубо, словно просветлившись, улыбался во весь рот. — Ничего не болит! Совсем!

— Аспирин, — ответил Тимур. — Военно-морской аспирин.

— Не хочешь — не говори. — Бубо бодро поднялся на ноги. — Ну что, пошли?

— Только сначала подробно расскажи куда, — остановил его Малахов.

— Да тут два шага. Вон у стены шкаф стоит пустой. Там еще какие-то статуэтки стояли, чушь всякая, одна ценная вещь была — граненый стакан, я его в схрон унес. Так вот, шкаф отодвинуть, за ним лаз, стенка пробитая. Там и есть мой схрон.

— Стенку сам пробил?

— Ну, почти. Я как сюда первый раз попал, меня прямо у той стены метрокрыса ждала. А у меня ничего, кроме РПГ. Крысу в кашу, ну и дыру пробило. А за ней пустота, непонятно откуда. Там я потом свое майно и прятал.

— Метрокрыса — это кто у нас? — заинтересовалась Клава.

— Их еще лужковскими называют. Говорят, они всегда под Москвой по тоннелям бегали, но вот только сейчас наружу выходить стали. Метр длиной без хвоста. С ними лучше только так и справляться — на расстоянии и из большого калибра. Они, говорят, от пули только злее становятся. Надо чтобы сразу в клочья.

— Полость там большая?

— Да типа как коридор метров пять, только он весь такой, ну… непрямой.

— Идем так: впереди ты, Бубо, мы на три шага сзади, Клава, сиди в машине и закройся, — распределил обязанности Вадим.

Бубо, наученный горьким опытом, крадучись пересек зал, время от времени проверяя, идут ли за ним остальные. Поравнявшись со шкафом, он осторожно, словно крыса все еще сидела там, заглянул за задник.

— Помогите, — громко сказал сталкер, убедившись, что все в порядке. — Сдвинуть надо!

— А как же ты сам его двигаешь? — спросил Гера, подходя к шкафу.

— С большим напряжением сил, — объяснил Бубо просто.

Шкаф был действительно тяжелый и с трудом двигался по щербатому кафелю, цепляя за выбоины ножками. Открылась пробоина, и вправду выглядевшая так, как будто ее разворотили из гранатомета. Почти круглая дыра в бетонной плите, толстые арматурины, видимо уже позже изогнутые так, чтобы сквозь пролом можно было пролезть. Бубо не врал.

— Вроде все нормально, вот ниточка моя. — Сталкер показал нехитрое контрольное устройство, паутинкой опутавшее лаз. — Включаем фонарики, и за мной.

— Клава, мы идем. Если что — по газам, и на выход, — сказал Малахов.

— Ясно, — отозвалась Клава из машины.

Внутри схрона пахло сырой штукатуркой, гнилой бумагой, нежилым и затхлым воняла грязная одежда и сырой матрац, превший у стены. Бубо двинулся по коридору, который через пару метров от входа поворачивал направо.

— Еще один поворот, и будет мой склад!

Но после второго поворота последовал третий, а потом четвертый. Бубо шел молча, но чувствовалось, что он озадачен.

— Что-то поворотов многовато, — раздался голос Тимура. — Ты уверен, что это твой схрон?

— Да мой, стопудово, — не очень уверенно ответил сталкер. — Должен был тут быть, ведь никто не заходил! Ну, вот тут и должен.

— А ты по пьяни не перепрятал? Или, может, забыл?

— Ну, ты и придумаешь, — буркнул Бубо, растерянно оглядывая стены.

А коридор, который уже был похож на тоннель, вдруг стал подниматься вверх.

— Не было такого тут! Не было! — вдруг закричал сталкер.

Еще через десяток метров каменные стены сменились на ажурные конструкции, обшитые металлическими щитами. Затем пришлось подниматься наверх по лестнице, сначала витой, а потом уже практически приставной. По пути в стальной обшивке оказался небольшой люк, который Тельбиз для интереса открыл. В темноту, разрезаемую только лучами фонариков, полился дневной свет.

— Так мы в голове колхозницы, мужики! — радостно воскликнул Гера, выглянув в люк. — Ты, сталкер, завести нас решил, как Сусанин поляков?

Бубо не поверил словам Тельбиза и, сопя от напряжения, протиснул голову в открывшееся окошко. Напротив видна была гигантская голова рабочего, а внизу лежала пустая Москва. Пронзительно чистый воздух над городом, не загаженный заводским смогом, автомобильными выхлопами и людскими массами, делал столицу похожей на гигантский детский конструктор, источающий и радость игры, и чистоту помыслов. Отсюда были неразличимы признаки упадка и разрухи, царившие там внизу, в мертвом городе.

— Ничего не понимаю… — голос у Бубо дрожал. — Мы не могли сюда попасть, там же надо подниматься по лестницам в постаменте. Дурдом какой-то.

— Пошли назад, — скомандовал Вадим. — Обойдемся без твоего скарба. А ты в следующий раз карту рисуй.

Осторожно спустились по лестницам и вернулись в каменную галерею. Но что-то в галерее поменялось, она была не похожа на ту, по которой шли совсем недавно. Вроде все так же, но оттенок у стен стал другим, к запахам прибавились невесть откуда взявшиеся ароматы французской парфюмерии, и попадающиеся время от времени свежие конские яблоки говорили — это другая галерея.

— Так, нам еще не хватало в памятнике заблудиться, — весело сказал Тимур.

— Да как тут заблудиться… — сказал Бубо и осекся.

Через пару поворотов снова показалась металлическая лестница и в итоге — открытый люк в голове колхозницы.

— Ну и?.. — спросил Малахов. — Говоришь, не заблудиться? Тимур, иди ты первым.

Рымжанов возглавил процессию, и через десять минут, пройдя под темными сводами, группа опять оказалась у надоевшего уже всем окошка.

— Мне кажется, что мы что-то делаем не так, — задумчиво произнес Герман.

— Это очень интересная мысль, — отозвался Малахов. — Нас, кажется, замуровали демоны.

— Давайте еще раз пройдем, только очень медленно, у меня есть кой-какие догадки, — сказал Герман.

— Только в последний раз, да? — попросил Вадим. — Как миссия начнется, так и дальше пойдет. Бессмысленно.

— Хоть ты и командир — не каркай, — раздался голос Клавы.

Все замерли.

— Я один это слышал? — поинтересовался Вадим.

— Боюсь, все слышали, — упавшим голосом ответил Тимур.

— Так, куда ты завел нас, не видно ни зги! — мрачно изрек Герман.

— То есть, ребята, у нас уже слуховые галлюцинации? — спросил Малахов. — Бубо, ты тут кокс или грибы какие не хранил?

— А что я, что я? Сразу чуть что — сталкер виноват? Я тут при чем? — запричитал Бубо. — Я сколько сюда ходил, все нормально было, а с вами, кручеными такими, так сразу попал в это… не знаю, что это, так только после поллитры получается… Когда выхода нет.

— Оба-на! — воскликнул Герман. — Сталкер, ты гений! Прямо топологический гений!

— Я знаю, — ответил Бубо. — Но обзываться тебе никто повода не давал.

— Ладно! — отмахнулся Гера. — Ребята, мы в бутылке Клейна!

— Сам алкаш, — огрызнулся Бубо.

— Хороший ход. — Тимур достал свой неразлучный нож и стал протирать лезвие носовым платком. — И чем нам это поможет? Да и… как же это говорится… А! «Какие ваши доказатэлства!»

— Вот что мне не нравится — за время моего отсутствия много болтать привыкли, — сказал Вадим. — Ребята, давайте серьезно.

— Хорошо. — Тельбиз побарабанил пальцами по железной дверце люка. — Ситуация такая: мы находимся в замкнутом трехмерном объекте с одной поверхностью, это и называется бутылкой Клейна. Как бы мы ни шли, мы всегда окажемся только в том месте, откуда вышли. Но это так, образно.

— Ну и что это значит? — спросил Бубо.

— Вероятно, нам надо идти поперек разделяющей поверхности, — пояснил Герман.

— А… понятно, — протянул Бубо. — Это как?

— Проще некуда — дырку в этой стене из нержавейки пробить! — пояснил Тимур.

Тут Геру разобрал смех. Он даже сел на пол от хохота.

— Что смешного? — зло спросил сталкер.

— Я просто подумал, что, скажи мне кто-нибудь, что я заблужусь внутри этой работницы и колхозки, я бы так же смеялся. Нет, ну угораздило нас Сусанина найти! Может, мы его того, как поляки?

— Чё? — не понял Бубо. Вернее, он все прекрасно понял.

— За руки, за ноги, и дырку в стене пробить! Головой! Ты же продемонстрировал крепость черепной коробки, так ведь?

— Да иди ты! — Бубо плюнул на железный пол.

— Я бы пошел, но топология бутылки Клейна снова приведет меня к тебе.

— Грамотные все… — бросил через плечо оскорбленный сталкер. — Так, мне надо срочно выйти!

Он облокотился на неровную поверхность и стал съезжать на пол. Он побледнел, это было видно даже в свете фонариков, и покрылся испариной. Пальцы у сталкера дрожали, словно он пытался сыграть кекуок на невидимом фортепиано. Он попытался расстегнуть ворот рубахи, но тремор не дал ему это сделать.

— Ты что? Плохо тебе? — Вадим склонился над поникшим проводником. — Сердце? Клаустрофобия?

— Нет! — хрипя выдавил из себя Бубо.

— У него небось паническая атака, — не очень почтительно по отношению к страдающему сталкеру произнес Гера.

— А ты откуда знаешь? — неожиданно спокойным голосом спросил Бубо.

— Сейчас у всех она бывает. Мода такая, — сообщил Гера. — Куда ни плюнь — у всех атаки. А лекарство одно.

— Какое? — Бубо опять прошелестел голосом умирающего лебедя.

— Дать бы тебе в рыло и оставить тут паниковать. Или еще лучше взять тебя за руки, за ноги и головой твоей тупой пробить дырку в этом памятнике. — Тельбиз постучал кулаком по обшивке монумента из нержавеющей стали.

— А если я болен? — не унимался Бубо, хотя было заметно, что признаки панической атаки исчезают.

— У тебя единственная болезнь может быть, и она называется ипохондрия! — строго сказал Гера. — Сейчас мы ее лечить будем.

— Подожди, мне что-то показалось. — Сталкер поднял указательный палец. — Секунду!

Он, совершенно забыв о недомогании, подошел к тому месту в монументе, где Тельбиз только что ударил кулаком по обшивке.

— Никому звук странным не показался?

— А ты возьми, стукни еще раз и проверь, — ответил Гера.

Бубо, не обращая внимания на явную неприязнь, действительно ударил кулаком по нержавейке. Ничего особенного не произошло. Но сталкер вопросительно посмотрел на остальных.

— Вы что, не слышите?

Он, понимая, что его идею не воспринимают, стал несильно, словно пытаясь разбудить таящуюся в металле силу, ритмично ударять по обшивке. Монумент сначала нехотя, потом все сильнее и сильнее стал отзываться на низкой басовой ноте, которую нормальное человеческое ухо могло и не услышать. Скоро уже весь памятник пугающе гудел и вибрировал. Но самое невероятное — в том месте, где сталкер бил кулаком по металлу, нержавейка вдруг, словно истончившись, стала прозрачной. Сквозь нее, как через мутное стекло, уже можно было увидеть очертания города. Бубо стучал не переставая, и в какой-то момент его кулак, не встретив сопротивления, пронесся сквозь границу, только что отделявшую людей от внешнего мира. Сталкер по инерции, теряя равновесие, выпал из памятника в образовавшуюся проталину. Герман в последний миг схватил Бубо за ногу, и тот, описав телом дугу, гулко ударился лицом о поверхность памятника, но уже снаружи.

— Ребята, ловите конец! — Внизу у монумента стояла Клава, держа в руках арбалет с прикрепленной к болту тонкой бечевкой.

Через полчаса, спустившись по веревке, все со смятением наблюдали, как затягивается отверстие на заду у рабочего.