По ту сторону

Сергей Щипанов, 2014

Молодая женщина прямо с новогоднего корпоратива попадает в Прошлое. Сможет ли она выстоять в суровом и беспощадном мире? Штормы и абордажные схватки, борьба со смертельными болезнями и козни инквизиции… Героине предстоят непростые испытания.

© ЭИ «@элита» 2014

* * *

Пролог

— Я не с пустыми руками, Илья Георгиевич. Такое привёз! Вот, взгляните…

— Погоди, Костя. Ты чего, прям с порога… Давай, хоть, поздороваемся нормально.

Очень высокий крепко сложенный человек в очках, с зачёсанными назад волосами, плохо прикрывающими наметившуюся лысину, и рыжей кудлатой бородой, поднялся с кресла и крепко пожал руку своего молодого коллеги.

— Садись. Сейчас чайку организуем. Люся!

На зов явилась молоденькая лаборантка в белом халате с закатанными до локтей рукавами.

— Люся, сделай нам чайку, пожалуйста.

Люся стрельнула глазами в молодого человека, кокетливо улыбнулась. Пошла, цокая каблуками. Костя проводил её взглядом.

Хозяин кабинета усмехнулся в бороду, которую все время теребил большим и указательным пальцами. Этот похожий одновременно на разбойника и на дореволюционного профессора человек, на самом деле доктор исторических наук Илья Георгиевич Суходольский, в своё время был научным руководителем Константина Михеева, аспиранта из Калининграда. После защиты Костей кандидатской они продолжали общаться, регулярно созванивались; бывая в Москве, Михеев всегда выкраивал часок: зайти в Институт Археологии на улице Дм. Ульянова возле метро «Академическая», повидаться с «Барбароссой» (так прозвали Суходольского аспиранты).

Сейчас бывший ученик заявился прямо с аэропорта — не терпелось удивить мэтра.

— Так что, говоришь, за сенсация у тебя? — спросил Суходольский, принимая из рук лаборантки чашку. — Спасибо, Люся.

Девушка поставила вторую чашку перед Костей, достала с полки вазочку с печеньем, опять стрельнула глазами, вышла. Голова парня, как намагниченная, поворачивалась следом за лаборанткой. Очень короткий халат не закрывал её длинных красивых ног и выгодно подчёркивал округлость упругой попки.

Илья Георгиевич снова усмехнулся:

— Ну, так?

— Да, именно сенсация! — воскликнул Костя, когда за Люсей закрылась дверь. — Почище вчерашней, с метеоритом в Челябинске — второй день по всем каналам передают.

— Да, уж. Журналистам теперь на месяц хватит пережёвывать… Так, что у тебя, не тяни, говори. Заинтриговал.

— Про нашу пресса ещё не пронюхала… На Литовском Валу, недалеко от Фридрихбургских ворот обнаружено захоронение. Там рыли котлован под здание, ну и наткнулись на могилу. Позвонили нам. Мы приехали, раскопали. Оказалось: единичное захоронение, мы датировали его второй половиной шестнадцатого века. Гроб неплохо сохранился, в нем останки: мужчина сорока-сорока пяти лет, судя по фрагментам одежды — парадному мундиру — важная птица, военный или крупный чиновник. Установили: на том месте до середины девятнадцатого века стояла часовня, построенная ещё в шестнадцатом столетии, возле неё, скорее всего и похоронили этого человека.

— Ну, так и что? — буркнул Суходольский. На мировую сенсацию сообщение бывшего ученика никак не тянуло.

— Терпение, Илья Георгиевич, всё по порядку. Покойник наш был застрелен — в глазнице черепа пулевое отверстие.

— Ах, вот как. Ну и?

— Мы нашли пулю — застряла в теменной кости, пробив мозг насквозь. Она хорошо сохранилась, хотя и почернела.

— О!

— Вот именно — о! Это и есть наша сенсация, — Костя, подобно опытному политику, приберёг самое главное «на десерт». — Пуля выпущена из нарезного оружия! Вот, посмотрите…

Он достал из кейса, который держал на коленях, пластмассовую коробочку, протянул Суходольскому. Тот открыл, вынул пинцетом упакованный по всем правилам артефакт. Пересел за лабораторный столик, повернул к себе большую лупу на кронштейне, включил подсветку.

Костя, прихлёбывая горячий чай, терпеливо ждал, пока мэтр рассмотрит пулю со всех сторон.

Илья Георгиевич хмурился, сопел. Минут пять смотрел, не проронив и слова.

Вернулся за письменный стол, положил пулю обратно в коробку, взял чашку с чаем.

— Ну? — не выдержал Костя.

— Что, ну? — буркнул мэтр сердито. — А вы ничего не перепутали с датировкой захоронения?

— Обижаете, Илья Георгиевич! Мы сто раз проверили. Сделали анализы и костей, и дерева, из которого изготовлен гроб. Радиоуглерод дал четыреста тридцать, плюс-минус сто двадцать лет.

— Если на клетке с ослом написано «лев» — не торопись верить… Так, кажется у Козьмы Пруткова? Нарезные стволы появились, дай бог памяти, в пятнадцатом веке, верно?

Костя кивнул.

— Ну, так вот. К вашей пуле это не имеет никакого отношения — она от современного оружия! Я даже могу, навскидку, попробовать назвать марку: пистолет Макарова, калибр девять, двадцать семь… У вас в университете была военная кафедра?.. Если хочешь проверить — отдай пулю экспертам с Петровки.

— Незачем. Я же не совсем лопух какой-то, сам сразу понял: пуля от современного пистолета — она в латунной оболочке. И, тем ни менее, пролежала под землёй не одну сотню лет, голову даю на отсечение. Такой вот хронопарадокс.

— Голову! Это не научный аргумент, друг мой, — проворчал Суходольский. — Хронопарадокс! Ты кто — учёный или фантаст? Тебя же серьёзные специалисты на смех поднимут. Вот газетчики, тем только шепни. Растрезвонят на каждом углу, мол, учёные сделали сенсационное открытие: доказали возможность совмещения несовместимого! И пойдёт писать губерния.

Костя разволновался:

— Что же делать, Илья Георгиевич?!

— Наплюй и забудь. Пусть уголовный розыск разбирается.

Учёный старой школы, Суходольский не допускал реальности хронопарадоксов. Для себя он решил: либо ошибка имеет место, либо фальсификация. Третьего не дано.

А молодому кандидату наук Косте Михееву не хотелось расставаться с тайной. Быть может, только раз в жизни судьба делает такие щедрые подарки…