Чужое пророчество

Сергей Юрьевич Борисов, 2020

Нет сомнений, большинству из читателей знакомо имя Мишеля Нострадамуса. Сейчас его бессмертные центурии – поразительные пророчества – издаются столь же часто, как и книги, в которых даются различные их толкования. Однако на этой волне интереса порой появляются подделки – фальшивые предвидения, и поделки – безграмотные попытки найти в писаниях Нострадамуса то, чего в них заведомо нет. Отчасти этому посвящена книга «Чужое пророчество». А еще это продолжение повести-игры «Похищенный сюжет». По жанру это детектив, даже политический детектив, связанный с предвыборными хитросплетениями и инсинуациями. Однако вместе с тем это и собрание загадок, а значит – игра. В каждой главе читатель встретится с «предсказанием», которое, возможно, заставит его вспомнить некое событие прошлого или человека, оставившего след в истории. Это и будет решением задачи. Правда, нельзя исключить, что все окажется не так уж просто. Что ж, тогда начало следующей главы даст правильный ответ.

Глава 4

Домашнее задание

Юру осенило в булочной.

— Разгадал! — крикнул он, переступив порог квартиры.

Нина появилась в дверях кухни. Ее больше интересовало другое:

— Купил?

Юра протянул пакет с хлебом.

— Как велено.

Поведать о выполнении «домашнего задания» ему удалось только за ужином. До того Нина пресекала все его попытки, ссылаясь на занятость. Можно подумать, приготовить спагетти — такая проблема, что даже мужа выслушать некогда! Лишь за чаем, густо намазывая оладьи сгущенкой, он сказал и даже был услышан:

— Альпийской поход Суворова.

— Да, да, правильно, — рассеянно произнесла Нина.

Юра ожидал дифирамбов, и вдруг такое невнимание, такое оскорбительное безразличие.

— Меня другое занимает, — призналась Нина, не заметившая, как насупился супруг. — Почему он не звонит?

— Кто?

— Вячеслав Осин. Обычно авторы изводят звонками, а этот молчит.

— Телефон в рукописи указан? Позвони сама.

Сказав это, Юра смешался. Он пока не задумывался, имеет ли смысл выпускать книгу Осина, будет ли от того какой-нибудь толк и хотя бы маленький навар. А получилось, что уже дал добро на переговоры с самоуверенным толкователем Нострадамуса. О, женщины! Как искусно вы поворачиваете дело так, что вроде бы ты сам пришел к решению, которое вы полагаете единственно верным.

— Ты изменил свой взгляд на «Горизонты грядущего»? — требуя ответа, который подразумевался, Нина лишала мужа путей отступления.

Юра сказал невозмутимо, храня достоинство:

— Пожалуй, надо присмотреться. Как серьезное исследование, «Горизонты» скорее всего ничего из себя не представляют, однако, как чтение развлекательное, возможно, небезынтересны. Ты позвони завтра.

— Можно и сейчас. — Нина поднялась, вышла из кухни, а когда вернулась, в руках у нее была сумка, с которой она ходила на работу. В ней для всего хватало места: и для дамских штучек, и для разнокалиберных бумаг, и для сыра с колбасой. Нина порылась в ее недрах и вытащила несколько сложенных вдвое страниц. Разгладила бумаги на столе.

— Взяла пару глав. Хотела прочитать перед сном.

— Тебя это действительно задело?

— Сама не пойму, что меня к ней так тянет. Словно магнитом.

Она сняла трубку телефонного аппарата, висящего над кухонным столом, и, сверяясь с номером, написанным на обороте страницы, стала вращать диск:

— Здравствуйте, будьте любезны Вячеслава Петровича. Давно? Простите, а с кем я говорю? Очень приятно… Вас не затруднит передать ему, что звонили из издательства «Перекресток»? Спасибо. До свидания.

Трубка легла на рычаги.

— Его уже три дня нет дома. Ушел и не вернулся.

— С кем ты разговаривала?

— С соседкой. Это коммунальная квартира. У Осина нет ни жены, ни детей, об этом мне успели сообщить. Меня это беспокоит.

Юра беззаботно улыбнулся:

— Что он один, как перст? Или то, что его нет дома? Успокойся. Мало ли куда может исчезнуть на несколько дней свободный от семейных обязательств холостяк. Дело-то житейское.

Нина не вняла его словам:

— Нет, Юра, тут что-то другое. Я чувствую.

— Так, на сцене хваленая женская интуиция. Оставь, пожалуйста, и не хмурься. В твоих словах нет и следа логики, одни смутные ощущения. Поистине, вас, женщин, как Россию, умом не понять. Всякий раз убеждаюсь. Ну что за существа?! Сегодня вам белое — белое, а завтра белое — черное. И заводитесь попусту, как ты сейчас. Кстати, забыл рассказать, представляешь, Рая учубучила, вызвалась убирать в наших кабинетах бесплатно. Утром сегодня, когда ты у налоговиков была, заходит и умильно так говорит: «Чтой-то пыльно у вас, Юрий Максимович. Дайте хоть на столах приберусь». Я ей: «Вы же знаете, мы не можем позволить себе оплачивать ваши услуги». Она: «Сговоримся. Книжку какую подарите — и ладно. Аль бумаги ненужные, я их в приемный пункт снесу, вот и копейка». Я ответить не успел, а она давай со столов мести, что нужно и не нужно. Насилу остановил. Расторопная, понимаешь!

По мере того, как он рассказывал, Нина хмурилась все больше. Глубокая складка залегла над переносицей, что означало высшую степень сосредоточенности.

— Папки с рукописями она тоже трогала?

— Разумеется. Она же как бульдозер, дай волю — все сметет.

— Раньше она такой инициативы не проявляла.

— Так я о том и толкую. Вас, женщин, не поймешь.

— А ты не допускаешь, что все это не случайно?

Юра даже чашку отставил.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не верю в благотворительность! Что касается Раи, не верю совершенно.

Юра поджал губы. Уборщица и уборщица. Все здание выметает, где они комнаты арендуют, правда, не слишком усердно и не очень чисто. Скандальная, коренастая, неопрятная, всегда в одном и том же халате. По совести говоря, и впрямь чудно, что она вдруг стала такой услужливой. Добрых дел и намерений за ней прежде не замечалось.

— Ты думаешь, она хотела что-то унести под сурдинку? Но зачем это делать при мне? Вечером все комнаты в ее распоряжении.

— А двери? Дом старинный, двери дубовые, замки тоже не чета нынешним. А ключ для уборщицы мы теперь у вахтера не оставляем. Возможен и другой вариант: экспроприацию требовалось провести немедленно.

— К чему такая срочность?

— Не знаю. Не уверена…

Нина задумчиво переворачивала страницы. Неожиданно глаза ее будто вцепились в строчки. Она тихо вздохнула и стала читать:

Беды и кровь война породит.

Танцы она не убьет,

Странные танцы в горниле войны.

Любят их многие, используют все,

Сети обмана сплетают другие.

Смерть настигает у каменной кладки,

Пули летят, убивают, терзая.

Правду искать будут долго потомки

И не найдут. Останутся только

Странные танцы в горниле войны.

— Впечатляет, — сказал Юра. — А главное — точно соответствует историческим реалиям. Это…

Он не успел закончить. Ему помешал телефон, он звонил резко и тревожно.