Бабочкам положено умирать

Сказки для взрослых (2023)

Главный герой произведения, Несмеянов Марк Леонидович, в прошлом выдающийся врач-психиатр и бывший преподаватель, сегодня уже немолодой, таинственный и одинокий мужчина. Его жизнь была наполнена борьбой и семейными трагедиями. Но теперь, оставив все испытания позади, он совершенно независимый и свободный человек, может полностью посвятить себя работе. Марку предстоит завершить последнее, самое важное дело в его жизни. Оно и поможет мужчине понять природу собственных чувств и поступков. Оно развеет все страхи и раскроет тайны. Именно это дело и определит не простую суть главного героя. События произведения происходят в СССР в 1980-х годов.

Часть 1, Яблочный сад(1).

Холодная осень 1987 года в деревне Пущино, Московской области, началась с третьего дня сентября. Накануне вечером сухаядухота сменилась внезапной прохладой, тревожноенебо затянули серые тучи, а рано утром на рассвете нагрянули холодные дожди. Пространство захватила тоска. И даже лес, который еще вчера манил к себе всех безмятежным шелестом и благодатью, сделал последний вдох, затем мгновенно замер и потускнел. Казалось, теперь уже до самой весенней поры.

Дом Марка стоял на самом краю деревни, примерно в сотне метров от лесного массива. Его жилище располагалось на территории огромного участка, в центре которого и возвышался трехэтажный громоздкий деревянный дом. Справа от дома ютилась еще одна, аккуратная постройка — помещение для прислуги, а с задней его стороны — теплицы, вольеры для собак, летняя кухня и баня. На живописном участке также расположились: небольшое искусственное озеро, чудесный полностью стеклянный зимний сад хозяйки поместья и яблочная роща. Окраина рощи находилась у самой реки, и отделял участок Несмеяновых от лесного массива хлипкий ржавый забор.Яблочный сад — самая прекрасная и загадочная часть земли Несмеяновых. Марк находил покой и умиротворение в прогулках между деревьями и мог пропадать в роще часами. Особенно весной, во время их цветения. Деревья в саду были высажены скученно и беспорядочно, таким образом, роща всем своим видом напоминала невысокий зловещий лес.

Окружающие недолюбливали Марка за его нелюдимость и замкнутость, про Несмеяновых ходили самые жуткие и невероятные слухи. И хотя все постройки на участке были выполнены из дерева, а сам он был зелен и ухожен, общий вид его нагонял тоску и смятение, вдобавок все стены и крыши обвил дикий виноград, от этого земля и постройки выглядели еще более безжизненно и пусто. Не смотря на обилие растительности, тут никогда не было слышно пения птиц или звуков насекомых. Две старые собаки Марка были удивительно тихими. На участке никогда не резвилась детвора, неслышно веселых семейных посиделок. В самом же доме было просторно и чисто, комнаты обставлены дорого и со вкусом. Мебель и обстановка в доме уже заметно устарели, но пространство не потеряло прежней роскоши и изящества. В интерьере светлого и пастельного цвета стены контрастировали с черными и коричневыми лакированными деревянными шкафами, ящиками, дверям и панелями, а люди обитали здесь в теплом полумраке. Вдобавок дом был заставлен дорогим, но таким же безжизненным антиквариатом и живописью. В одной только прихожей висело семь больших семейных фотографий, и три картины, с изображением хозяйки дома Софии Несмеяновой в молодости. В доме пахло сосновой древесиной и стиральным порошком.

Несмеянов Марк Леонидович — красивый мужчина пятидесяти двух лет. У него было длинное изящно сложенное тело, красивые тонкие пальцы рук. В аккуратных густых серебряных кудрях местами все еще проглядывались единичные пепельные локоны. Марк стоял у распахнутого настежь кухонного окна и курил. Душа его не была покойна. Это не было смятением, тревогой или страхом. Это было чем-то другим, чем-то, что Марк изо всех сил пытался раскопать и понять, но никак не мог. Поиски продолжались уже с неделю, и были невероятно утомительными. На столько, что измучили бедного мужчину даже больше, чем сами непонятные переживания. Марк стал замечать за собой рассеянность, нерасторопность и бессилие. Все это настолько раздражало его, что этим утром он уже вполне был готов сдаться, но прекрасная непогода забрала все до последнего пустые переживания и вернула Марку привычную ясность ума. Обычно он просыпался раньше всех в доме, но сегодня был особый день. День траура и скорби. Марк случайным образом забыл про него. Так же, как в прошлом году, так же, как забывал и каждый год на протяжении всех последних шестнадцати лет.

С самого раннего утра вся семья Марка и глухонемая, почти полностью слепая полоумная старуха — бывшая кухарка в доме Несмеяновых, отправились по случаю годовщины трагедии на кладбище, а затем на панихиду в церковь. Марк предпочитал держаться в стороне от подобных мероприятий. Он не видел себя ни в числе их участников, ни в числе их преемников. Сам Марк был человеком умным, хладнокровным и решительным, требующим понимания и объяснения всего, что происходит вокруг него, и следовательно — ярым атеистом. Нынешняя София Андреевна вызывала в нем чувство жалости и отвращения своей злобой, беспомощностью, суеверностью, дотошностью и прочими, не присущими ей до трагедии чертами. Но после произошедшего, она одурела на столько, что Марка раздражало само ее присутствие, ее голос, и даже просто ее вид. Его прежняя нежная Соня оставила Марка навсегда.

Конечно, немного ранее он тайком наблюдал их отъезд из окна своей спальни. И после того, как машина скрылась из виду, Марк почувствовал долгожданное облегчение. Сейчас он стоял уже полностью собранный и спокойный. А сегодняшний наряд Марка весь состоял из изысканной дорогой одежды. Он любил водолазки, брюки с высокой посадкой, разноцветные или даже пестрые шелковые рубашки и кашемировые свитера. Такие наряды дополняли и подчеркивали красоту его лица и тела, его светлую кожу, темные лисьи глаза, широкие узкие губы, высокие скулы, густые брови и ресницы, аккуратный острый нос и даже веснушки. На безымянном пальце правой руки он носил обручальное кольцо, а на безымянном пальце левой руки — фамильный перстень.

…

Вообще, Марк уже давно не задавался вопросами о мире или справедливости, о боге, добротели, зле, счастье или горе. За свою долгую жизнь он успел испытать все. И в какой-то момент Марк просто признал для себя, то безумие, что правит сегодня миром. И люди, которые растут рядом с ним с пеленок, привыкают к безумию настолько, что потом, когда они видят жизнь, в которой оно, не то чтобы не правит, а даже совершенно не нужно. Где оно порицается или вообще, осуждается, человеку, для которого безумие и безумцы были и друг, и враг, и отец, и мать, и любимая, гораздо легче будет вернуться к привычному и знакомому, нежели заново учиться отвечать за себя, проявлять благоразумие или зрелость. От того, дурь и так сложно искоренить, она живет в самих людях, в каждом отдельно и во всех вместе взятых, она у нас в крови. От того человек с малолетства и смотрит на предмет, как на картину, пытаясь вникнуть не в саму суть его работы, во всю хитрость механизмов и цель изобретения, а лишь разглядывает краски, которыми покрыт предмет и то, на сколько этому предмету удалось вписаться в общий интерьер мира. Никто не приучается задавать вопросы, от того потом мы и не способны отличить черное от белого, свою войну от чужой.

Еще Марк заметил, что хотя он и докуривал неспешно уже третью сигарету, в столовую никто так и не думал нести завтрак. Потому-то год назад, он и отказывался отпускать кухни престарелую повариху Агату. Ее попросила к себе в личные прислуги София Алексеевна, после того, как выяснилось что Агата, до работы на Несмеяновых, до своих сорока пяти лет трудилась на кухне женского монастыря где-то под Ростовом. Но, по ее совам, как только Агата узнала о трагедии в этой семье, тут же, сердце повелело ей бросить все и поспешить на помощь в дом Несмеяновых. Теперь же, с недавних пор, Агата служит только личной духовной наставницей Софии Алексеевны, всячески поддерживая ее на божьем пути. Агате выделили отдельную спальню, непосредственно в хозяйском доме, освободили от работы на кухне. Теперь она была обязана везде сопровождать хозяйку дома, помогать ей в служении Христу, и шепотом напевать Софии Алексеевне в течении дня различные православные молитвы и церковные песни. Хотя раньше Агата вдобавок к наставничеству, прекрасно справлялась и со своей работой на кухне. А новые молодые поварихи, Ира и Женя, уже почти, как год не могут запомнить к какому времени необходимо подавать хозяйский завтрак.

Все это безумно раздражало Марка с одной стороны, а с другой, до появления Агаты, жена с утра до ночи изводила его рыданиям и упреками. Она могла несколько дней проводить в кровати, держа фотографии детей у себя на груди, или часами глядеть на них, заливая снимки слезами. Для Марка это был яд, который отнимал у него все силы и совершенно не давал работать. От того, он и привык уходить от нее в свой личный яблочный сад, который к тому времени уже успел подрасти и плодоносил почти каждый год. Теперь же он выделил под безумие Софии и Агаты, которая на сегодняшний день окончательно одурела и практически разучилась внятно говорить, весь первый этаж дома и организовал свою жизнь и работу в доме так, чтобы практически никогда с ними не пересекаться.

И в тот момент, когда Марк уже докурил третью сигарету, и терпению его пришел конец, и он был готов лично пойти на кухню отсчитывать свою прислугу, в двери вошла Александра Михайловна, управляющая хозяйственными делами дома Несмеяновых и близкая подруга Марка.

Увидев ее, он неспешно достал еще одну сигарету из пачки, ловко зажег ее, повернулся обратно к окну, затянулся и спокойным, бархатным голосом заговорил:

–Не похоже, что ты несешь в руках мой завтрак. Можешь даже не начинать другие свои дела, пока не разберешься с кухней и тамошними дурехами, — он кончил произносить свое поручение, и снова медленно затянулся сигаретой.

–И тебе доброе утро, Марк Леонидович. Черт возьми, да сколько можно, я же буквально на той недели в сотый раз объясняла им распорядок! Как вообще не стыдно, с этим справлялась даже сумасшедшая Агата! — она положила какие-то журналы и почту на огромный деревянный обеденный стол, оттряхнула брюки и направилась на кухню, распахнув дверь в коридор, Александра на ходу начала кричать девушкам, — Ира, Женя, вы вообще…там? Вы надо мной издеваетесь… — ее голос звучал уже где-то в глубине дома.

…