Скандальная связь

Слава Доронина, 2023

– Как ты посмела! – Отец ударяет кулаком по столу. – Наше имя полощут во всех желтых газетах! Думаешь, Ибрагимов после такого возьмет тебя замуж? Условие было – невеста невинна, а ты во всех ракурсах с каким-то татуированным… – Папа кривит губы, словно не может подобрать достаточно мерзкое слово для Эрика. – Позор! – Прости… – выдаю глухое раскаяние. – Я ничего не помню… – Я в куче долгов, Регина! Ибрагимов был моим единственным шансом, – грозно продолжает отец. – Сегодня же дадим опровержение в прессу, собирайся к врачу. – Что? – Я шокирована. – Зачем? – Исправлять ошибки, которые ты натворила! Свадьба все равно состоится! ОДНОТОМНИК. В книге присутствует нецензурная брань!

8 глава

— Поражаюсь твоему спокойствию и незаинтересованности, — хмыкает Жанна. — О, я нашла другой комментарий помимо «шалава», «проститутка» и «тупая давалка». Кто-то пишет, что твой отец наполовину банкрот, вот и подкладывает дочь под кого ему выгоднее. Господи, Рина… одни оскорбления. Такое чувство, что модераторов в новостных пабликах совсем нет, а люди окончательно превратились в обезьянье стадо.

— Наполовину банкрот? Это как? — Всё же отрываюсь от ноутбука и смотрю на подругу, которая лежит на кровати и штудирует комментарии под новостями, где я недавно отметилась.

— Не знаю, — отмахивается Жанна. — Погоди, а на этой фотке в клубе вы с Даней, что ли, обнимаетесь? Я, кажется, делала, да? Удачный кадр. Аверьянов похож здесь на Эрика. Смотрю, ты ответственно отнеслась к вопросу, подготовилась. Я бы так не смогла. Слишком ранимая и впечатлительная.

— Я воспринимаю всё так, будто это ко мне не относится, — объясняю раздраженно и сжимаю вспотевшие ладони в кулаки.

— И все как один утверждают, что у таких шалав, как ты, каждый день новый хахаль. О, вот есть еще один умный комментарий. Парень пишет, что хоть с пол-Москвы девчонка пусть трахается, это лишь ее дело, а он отписывается от паблика, потому что не намерен копаться в грязном белье чужих людей.

В чём-то я солидарна с этим мнением. В жизни есть масса других интересных дел.

— Отчасти ощущаю себя героиней ток-шоу «Пусть осудят».

— Оно по-другому называется, — смеется Жанна. — «Пусть говорят».

— Знаю. Но по мне, одно и то же, — пожимаю я плечами и отворачиваюсь к ноутбуку.

— Видео могла бы и поподробнее кусок прислать Вадику. Одни пишут, что им не хватило, другим мужчина с татуировкой понравился, спрашивают его контакты.

— Прекращай, а? — прошу я.

— Ладно, будем надеяться, что, прежде чем станет легко, побудет немного трудно.

— Наконец хоть какие-то обнадеживающие слова! Это, надеюсь, в комментариях кто-то написал?

— К сожалению, нет. Моя цитата, — вздыхает Жанна и откладывает телефон в сторону. — А что отец?

— Звонил несколько часов назад. Мрачным голосом попросил отменить поездку в салон. Жаль. Так хотелось на примерку платья попасть. Впервые за всё время появилось желание.

Жанна снова смеется и смотрит на часы, затем начинает спешно собираться. С минуты на минуту отец приедет: мне Пётр сообщение прислал, что они едут домой, а еще — скрин из приложения, которое я на нём тестирую. Судя по шкале сердечного ритма, у нашего водителя сегодня чуть инфаркт не случился. Наверное, отец устроил ему десятибалльное землетрясение. Он и меня сейчас сравняет с землей. Лучше бы Жанне с подобным не сталкиваться. Я в одиночку буду разгребать необратимые последствия своего опрометчивого поступка. Так правильно.

— Ты препараты, может, какие принимаешь? Вообще, что ли, пофиг?

— Нет, не пофиг. Просто знала, на что иду.

И готова понести наказание: пожизненную ссылку в пансионат, исключение моего имени из завещания, да всё что угодно, но только не золотая клетка в доме Ибрагимова. Не переживу я подобное.

— Если ты не заметила, то я с самого утра с кресла не встаю и погрузилась в расчеты, потому что долбит мандражом. От волнения скрутило желудок, даже выпрямиться не могу от боли. А твое любопытство лишь нагнетает обстановку. Думаешь, мне нестрашно? Еще как! — наконец-то выливается из меня поток слов, и даже становится чуточку легче.

В этом вся я. Внешне пытаюсь сохранять спокойствие и невозмутимый вид, а внутри часто разворачивается настоящий хоррор. Как, например, сейчас. И как было в ту ночь с везунчиком. Хотя с ним всё же было не так страшно. И в итоге мне понравилось.

— Интересно, до Эрика дойдет эта информация? Ты специально выбрала кусок, где видно только твое лицо, а не его? А с другой стороны, не его же имя полоскают…

— Сомневаюсь, что Эрик следит за подобными новостями, — перебиваю я Жанну. — Но даже если и так, он ничего не сделает. Отец на пушечный выстрел ко мне теперь никого не подпустит.

Слышу звук подъехавшей машины и подхожу к окну. Кровь отливает от лица, и слабеют колени. Желудок скручивает от новых спазмов. Нервы на пределе.

— Чёрт, не успела, — сокрушается Жанна. — Что теперь делать?

— Ничего. Сиди смирно в уголке. Что бы сейчас отец ни говорил и ни делал, помни, это временная буря. — Я смотрю на подругу серьезным взглядом. — Эмоции у него всегда сильные, но папа ничего нам не сделает, поняла?

— Ты сейчас меня или себя успокаиваешь? — с дрожью в голосе спрашивает Жанна.

— Обеих, — говорю я и прикусываю щеку изнутри до солоноватого вкуса.

Пусть я единственная наследница огромного состояния и отец возлагает на меня большие надежды, но я не обязана выполнять чужие прихоти. Я живой человек, и у меня тоже есть чувства. Которые не купить за деньги.

Дверь распахивается, и на пороге появляется отец. В его глазах полыхает ярость. На Жанну папа не обращает внимания, смотрит в упор на меня, и я еще сильнее сжимаюсь от страха. Никогда не видела его в таком бешенстве. Он пересекает комнату в несколько шагов и швыряет передо мной стопку газет и журналов.

— Как это понимать Регина? Скажи, что ты специально сделала этот вброс. Мне назло, — требует отец твердым голосом.

Почему-то в это мгновение я вспоминаю Семёна Ильича и нашу прогулку в парке. Вряд ли папа поверит, если скажу, что меня старик надоумил на эти глупости.

— Я всего ожидал, но такого… За что ты так со мной, Регина? Как ты посмела? — ударяет он кулаком по столу, и я делаю шаг назад. — Думаешь, после такого Ибрагимов возьмет тебя замуж?

Я молчу. У меня была заготовлена речь, но сейчас я ошарашена силой отцовского гнева. Всё напрочь вылетело из головы. Хочется закрыть уши и глаза, чтобы ничего не слышать и не видеть.

— Ты во всех ракурсах с каким-то татуированным… — Отец кривит губы, словно не может подобрать достаточно мерзкое слово для Эрика. — Что ты натворила? Как мне отмыть тебя от этого позора? Кто этот мерзавец? — давит он интонацией голоса.

Хорошо, что я действительно ничего не знаю про везунчика.

— Отвечай! Сейчас же.

— Прости, — выдаю глухое раскаяние. — Я ничего не помню. Это произошло случайно.

Отец поворачивается к подруге:

— Жанна!

— Я не знаю… Мы были в клубе… — запинается она и тут же осекается, поняв, что сболтнула лишнее.

— Клуб? — Отец угрожающе щурит глаза. — Ты посещала клуб, Регина? Ты действительно спала с этим парнем или выводишь меня из себя? Говори правду! Немедленно!

— Я действительно с ним спала.

Всё дрожит внутри. Отец бледнеет и хватается рукой за стол.

— Я в куче долгов, Регина, — произносит он надломленным голосом. — У нас серьезные проблемы. Ты не можешь даже представить их масштабы. Ибрагимов был нашим единственным шансом, — грозно продолжает отец. — Сегодня же дадим опровержение в прессу, собирайся к врачу.

— Что? — Я шокирована. — Зачем?

— Исправлять ошибки, которые ты натворила! Свадьба состоится, хочешь ты того или нет.

— К врачу зачем? — сиплю я.

Всё мое существо восстает, когда начинаю понимать, к чему он клонит. Я надеялась, что до подобного не дойдет.

— Хочу убедиться в правдивости твоих слов. И если ты мне не солгала, то будем восстанавливать потерянную честь. Я из-под земли достану этого мерзавца и сотру в порошок. Собирайся.

— Нет! Я никуда не поеду. Ты не можешь…

Меня скручивает от боли в животе с такой силой, что я сгибаюсь пополам. Папа знает об этой особенности моего организма. Дает время немного прийти в себя и, когда выпрямляюсь, произносит ледяным голосом:

— Сегодня останешься дома и отлежишься, а завтра утром поедем в клинику. Проведешь там несколько дней. Иману я скажу, что у тебя случился стресс на фоне всей этой шумихи и ты сильно переживаешь. А потом ты вернешься к обычной жизни как ни в чём ни бывало. И чтобы нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах я не слышал о том, что это правда. Ты меня поняла?

— Папа, ты совершаешь ошибку.

Из глаз начинают катиться слёзы.

— Это ты ее совершила! Все участники беспредела, абсолютно все, будут наказаны. С твоим отцом, Жанна, я сегодня же переговорю. С этого дня ты в нашем доме персона нон грата, — обращается он к помертвевшей подруге.

Папа выходит из комнаты, пошатываясь, а я всё же сдаюсь и на слабых ногах иду в туалет. После того как прочищаю желудок, становится чуть легче, в голове проясняется.

— Это было действительно страшно, — удрученно произносит Жанна и подходит к столу, перебирая газеты и журналы.

— Извини. Я предупреждала.

— Да ладно. Но, похоже, всё безрезультатно. Сейчас тебе восстановят девственность, потом дадут опровержение в СМИ, а через месяц, или когда там, у вас свадьба с Ибрагимовым, ты станешь подневольной пташкой.

Едва сдерживаюсь, чтобы не завыть от отчаяния.

— Знаешь, видимо, у твоего отца действительно серьезные проблемы. Ну должна же быть причина подобной настойчивости? Что он так вцепился в этот брак?

— И что мне теперь из-за его проблем жизнь себе гробить?

Жанна забирается на подоконник и печально смотрит в окно.

— А если он и правда этого Эрика найдет и голову ему открутит?

Сейчас мне почему-то не до мыслей о везунчике. К тому же он вон какой живучий. За себя больше переживаю. Предстоящая свадьба вводит в такое отчаяние, что хоть из окна прыгай. Ведь придется спать с мужчиной, к которому отношусь, как к отцу. Если с Иманом хоть отчасти окажется так же приятно, как с Эриком, это обнадеживает, но я знаю, что подобного не будет. Уважительно относиться к человеку и желать с ним близости — это не одно и то же.

— Ты спать, что ли, собираешься? — удивляется Жанна, когда я стаскиваю покрывало с кровати и ложусь, сворачиваясь клубочком.

— Меня вырубит сейчас. Перенервничала. Совсем мозги не соображают в такие моменты.

Надо успокоиться, привести мысли в порядок и подумать, что делать дальше.

— Рин, — доносится глухой голос подруги, — ты правда завтра в клинику поедешь?

— Правда. Лучше и впрямь побыть несколько дней вдали от отца, пока он не успокоится. Жанна, ты только не прогибайся и ничего отцу не рассказывай, хорошо? Он попытается на тебя давить, а ты гни свою линию, говори, что ушла из клуба раньше меня.

— Переживаешь за Эрика?

— Не знаю, — сдавленно выдыхаю я.

Но слова отца, что абсолютно все участники моей выходки будут наказаны, выжигают внутренности и сеют панику в мыслях. Особенно учитывая, что везунчик ни сном ни духом, откуда у провинциалки такой влиятельный отец. Одно дело на экстремальном склоне сорваться, а другое — за секс по голове получить. Который даже не хотел продолжать, но кое-кто был отважен и настойчив.

— Запиши в заметки попросить у Гудвина ещё чуть-чуть смелости и пришли мне в сообщении.

— Что? — непонимающе спрашивает Жанна.

Да, не поможет. Гудвин — волшебник, а я давно не маленькая девочка, чтобы верить в сказки.

— Что ты снова задумала?

— Пока ничего. Но обязательно что-нибудь придумаю.