Федеральный закон для Ушастых

Сова Люськина, 2021

История одной попаданки в законе. И вроде, что тут интересного? Приключения? Интрига? Магия? Все будет. Она начнет с наведения порядка. Нет законов? Будут! А чудеса девушек с Земли не интересуют. Ушастые надолго запомнят легендарную участковую.

Глава 1

Опять ноябрь, самый серый месяц в самые серые будни. Тут уже сто оттенков серого в жизни. Обычный серый подмосковный город, правда, наукоград. Жители матерятся и пьют строго по-научному.

Вот наступает долгожданная пятница, чтобы по-научному набухаться. Ну что ж, в пятницу у полиции всегда много дел, пьяных с улиц забирать, да бытовухи разнимать, еще и травму описывать. Мне как участковой передали травму, что в завокзальном районе чувак себе по синьке нос разбил. Дежурки опять нет, да и на завокзалку всегда пробка. Придется снова тащиться одной через пути. Блин, холод-то собачий, мелкий противный дождик и ветрище. Короче, все как по заказу для комфортной работы.

Через пропитанный мочой подземный переход идти неохота, решаю, пойду через дыру в заборе по путям. Спасибо человеку-болгарке. Благо, среднего телосложения. Пролезу. Паровоз уже едет, но далеко. Перебегу быстро.

Тут слышу, скулит кто-то. Сквозь темноту разглядываю белую грязную псину, какая-то скотина привязала ее к рельсам. Вот жешь, сейчас его электричкой переедет.

— Ладно, помогу. Только не кусайся, — стараюсь не напугать, паровоз-то приближается.

Собакен понимает, глаза-то умные, прям человечьи. За пару минут до электрички спасаю псину.

— Так, блохастый, будь бдительней, — в кармане печенька была, хочу угостить, только собака набрасывается на меня и валит на землю.

Однако я падаю на не холодную сырую землю, а на мраморный теплый пол, а сверху на мне не собака, а парень в белой грязной одежде, смотрит на меня большими голубыми глазами и улыбается, с его длинных грязных волос капает вода. В большие панорамные окна льётся яркий свет. Высокий потолок с фресками.

Сказать, что я испугалась, значит не сказать ничего. Я повидала многое, и как перед Рождеством семью зарезали, и как вороны с асфальта мозги клевали. Но тут страх пробирает до костей, первое, что думаю — я сошла с ума. Надо было раньше увольняться. Постоянный стресс сделал свое дело.

Парень упирается ладонями мне в ключицы и пристально смотрит. Раздаются звуки шагов, я пытаюсь оглянуться. Все-таки профессия обязывает. Перехватив руки, отбрасываю парня. Быстро встаю. Пистолет с собой, но как любой полицейский понимаю, что воспользоваться надо только в редком случае, так гласит закон о полиции.

Стою с ошарашенными глазами, пытаюсь проморгаться. Однако иллюзия не исчезает. Все, Инна, психдиспансер по тебе плачет. По коридору, напоминающему больше музей, бегут люди в странных одеждах. Я что, во «Властелин колец» попала? Парень пытается взять за руку, я инстинктивно отпрыгиваю. Он делает поклон в мою сторону, подбегающие люди также склоняются. Дурдом на выезде. Наверно, в реале я в смирительной рубахе, а может, меня электричка переехала. Начинаю пятиться назад.

— О юная дева, ты сняла проклятье и вернула меня в мой мир!

— Че-е-е-е……

Мои глаза округляются, со мной разговаривают. Парень успокаивающе поднимает руки.

— Я правитель этого мира, был заколдован и отправлен в ваш мир, но ты сумела расколдовать меня, — парень выпрямляется и подает мне руку. — Меня зовут Инстам, а как твое имя?

Так, многое объясняется. Не, ну а что, все встало на свои места. Я точно с ума сошла. Интересно как получается, и ничего не предвещало. И тут я вспоминаю прием из фильмов, щипаю себя. Видение остается. Видимо, мои галлюцинации поняли, что я пытаюсь сделать.

— Дева, поверь, это не видение.

— О мудрый, — перед парнем падает ниц седой мужик в черном халате, или в кимоно, для меня одинаково, — отдайте приказ, мы сделаем все для вас.

Инстам властно выпрямляется.

— Что случилось в мое отсутствие? Нужно найти колдуна, обратившего меня.

Тут все падают перед ним на колени. Вот странность, у нас в полиции перед старшим по званию предполагается встать, а тут чуть ли не обувь целуют. Слава богу, что я царские времена не застала. Хотя я отвлеклась. Вы меня толкайте, если буду уходить от повествования.

Итак, долго ли, коротко ли, стою-туплю. Понимаю, что пора бы поговорить. И спросить дорогу в Наукоград.

— Добрый… день… Инстам, — говорю медленно, чтобы меня понимали; как учили психологи: не вызывать лишнюю агрессию. — Я Старший участковый уполномоченный Михайлова Инна Николаевна. А теперь не подскажете мне дорогу обратно? Мне на вызов надо.

И как можно дружелюбнее смотрю на свои галлюцинации. Инстам предлагает мне руку, что за неприятная привычка, я вообще не люблю до людей дотрагиваться, а руки у меня еще в осенних перчатках, хотя в моем галлюциногенном мире лето в самом разгаре. Ладно, злить не буду, стягиваю перчатку, протягиваю руку. Как леди, куда деваться. Рука парня горячей.

— Я не запомнил ваших всех регалий, в нашем мире их меньше. Как проще к вам обращаться?

— Инна.

— Ну что ж, Инна, слуги отведут вас в ваши покои!

— Не… не, уважаемый, мне обратно надо, я дежурная, у меня вызов висит, мне его закрыть надо.

Этот козел снисходительно так, противненько улыбается. Хлопает в ладоши, и тут меня окружают какие-то дамочки. Берут под белы рученьки и волокут. Я пытаюсь вырваться, но меня чуть ли не силой тащат. А самая наглая за кобурой тянется. Тут нервы сдают. «Да вы что себе позволяете!»

И тут я прием самбо применяю, выворачиваюсь от одной, скручиваю другую.

— Быстро все от меня отошли! — голос получается жестким, его у меня на районе все боятся.

Прислуга быстро отходит, в недоумении уставившись на меня.

— Вам нельзя в таком виде разговаривать с Мудрым! — наконец выдавливает из себя одна.

— А я и не собираюсь, где дверь обратно? Так сказать, по-английскому уйду.

Надо отметить, в форменной куртке становится жарковато.

Одна хочет приблизиться, но натыкается на мой взгляд, красноречиво говорящий: «Не влезай. Убью!» Дамочки начинают перешептываться. К ним подбегает тот самый мужик в черном кимоно; увидев мой взгляд, понимает, почему прислуга боится. Моя рука покоится на кобуре. Это так, между прочим.

— Инна, не волнуйтесь, вы у нас почетная гостья. Королю нужно привести себя в порядок, и он ответит на все вопросы.

— Уважаемый…

— Я Нархос, верный подданный короля Инстама. Перед встречей вам нужно привести себя в подобающий вид и переодеться.

Вообще-то нормально я одета. На мне моя форма, я в брюках, так на сутках удобнее, а вот шапки нет, видимо, когда меня собака повалила, упала. Портфель с документами через плечо. Надо сказать, выгляжу на отлично. Макияж даже еще не смылся.

— Позвольте не согласиться с вами, — решаю подыграть этому фарсу, — я представитель своего отдела и я в государственной униформе! И сейчас я нахожусь на службе и не имею права ее снимать.

Дамочки улыбаются, искоса на меня смотря. Не люблю такие взгляды. А особенно когда ты оказываешься в ситуации, в которой ничего не понимаешь.

Нархос, видимо, не привык, что ему не подчиняются. Лицо багровеет, в глазах молнии мечутся. Только меня этим не пронять, и не таких на место ставили. И уже самой любопытно, чем все это закончится. Начинаю подозревать, что это не галлюцинации. И меня куда-то занесло. Я даже про это книжки читала. Надо только понять, как выбраться отсюда.

— Уважаемый Нархос, а вы мне не подскажете, где я нахожусь?

Прислуга хихикает.

— В прекраснейшем мире Ицатамея, — придворный сдерживает свой гнев. — Его правитель, Инстам Мудрый, был околдован противниками и отправлен в ваш мир, лишенный магии. Но ты расколдовала его и вернула к нам. Король вернулся, справедливость восторжествует. Враги падут.

Я злорадно улыбаюсь.

— Это моя работа — людей спасать. Не он первый, не он последний. Поэтому возвращайте меня.

Все разговоры о магии и прочих дворцовых интригах меня не волнуют. У меня завтра вообще выходной и кучу дел нужно переделать. А я тут застряла. Все придворные смотрят на меня вопросительно. Они на меня, я на них.

— Ладно, я дождусь короля. Проводите, где ждать. А приводить в порядок меня не надо.

Опять дамочки шепчутся. А Нархос, видимо, смирился. Указал мне направление.

— Король будет недоволен, что ты будешь в таком виде.

«Да плевать я хотела», — думаю я. Естественно, не говорю вслух.

— Ничего, переживет, — манерами я тоже не выделяюсь.

Меня ведут по коридору с огромными цветными витражами. Пол из мраморной плитки идеально белого цвета с голубыми прожилками. На стенах — очень красиво нарисованные сцены, видимо, из сказок. Например, сцена битвы, где воины в фиолетовых латах верхом на единорогах штурмуют какую-то крепость. Где-то чёрный дракон летает. Оригинальные рисунки. Лепнина в виде цветов. Иду как по музею. Если это мои галлюцинации, то надо сказать, что воображение у меня отменное.

Останавливаемся мы возле массивной двери, на которой вырезана голова дракона, а из пасти висит кольцо. Дорогая штука. Дверь нам открывают слуги, у которых очень интересная униформа: красные штаны и белые туники до середины бедер. Почти у всех длинные волосы, забранные в хвост.

Заводят меня в зал, и понимаю, что Екатерининский дворец перед ним так, местное отделение почты. Потолки метров десять в высоту, витражные окна из стекол, напоминающих пчелиные соты. Свет превращается в радугу. Стены покрыты нереально красивыми самоцветами. Пушистая ярко-желтая ковровая дорожка ведет до золотого трона с мягким сидением. Мне даже становится жалко ковер, сейчас натопчу грязными башмаками.

— Мудрый будет говорить с тобой здесь.

— Отлично. Через сколько ждать?

Тут за спиной раздается женский голос:

— Инстам зовёт гостью в свои покои.

Оборачиваюсь. Женщина, на вид лет сорок. Кожа идеально ровная, а вот глаза как у ящерицы — продольный черный зрачок. Может, у нее и третье веко есть? Одета как из фэнтези. Длинное темно-зелёное платье из шелка. Массивная цепь на шее, на которой, в лучших традициях фэнтези, висит ключ с красными камнями. Возможно, рубинами, хотя их никогда не видела. На меня женщина зыркает крайне недобрым взглядом. Появляется чувство, что мне тут совсем не рады. Ладно, буду игнорировать тяжёлые взгляды.

— Мудрый хочет видеть ее у себя? — брежневские брови Нархоса взлетают вверх. — Это противоречит правилам приличия. Что с ним делали в том мире.

Мне совсем не хочется идти к королю, тем более разговаривать. Но я понимаю, что без этого никуда.

— В нашем мире это нормально! Ведите.

На меня пялятся как на врага народа. Ха! Меня этим не пронять.

— Я Каэ, — представляется мрачная женщина, — следуйте за мной.

Она надменно разворачивается и идет с гордо вскинутой головой. Ишь цаца. Я плетусь за ней. В форме жарко. Со лба уже начинает капать пот. Как же все надоело. Я уже не обращаю внимания ни на рисунки, ни на лепнину. Вся ситуация начинает порядком раздражать.

Идем мы долго. Видимо, дворец большой. Я уже устала. Наконец стучимся в дверь. Раздается знакомый голос:

— Пусть войдёт.

Слуга открывает дверь передо мной. Каэ разворачивается и уходит прочь.

— В смысле, я одна войду?

Мрачная женщина останавливается и поворачивает голову на сто восемьдесят градусов. Зрелище — жуть. Я кривлю лицо. Каэ надменно усмехается.

— В вашем мире это нормально!

— Ой ладно.

Я смело вхожу в комнату короля. Шикарный номер. Из соседней комнаты доносится:

— Садись, я сейчас приду.

Я плюхаюсь в кресло, на его спинку кидаю портфель и куртку. Через пару минут выходит мой король. Красавчик. Уже чистенький. Улыбка во весь рот. Одет в темно-синее шелковое кимоно. Совершенно белые волосы расчесаны, убраны назад. На уши надеты такие серебряные украшения, что уши кажутся заостренными. Как у эльфа.

— Хотел увидеть тебя!

«Не скажу того же», — из меня начинает изливаться яд.

— Итак, Инна, я должен тебе все объяснить!

— Да уж, постарайтесь, и вкратце, мне на работу пора.

Его лицо делается грустным, мне это не нравится.

— К сожалению, ты не можешь вернуться. Я навсегда запечатал дверь в твой ужасный мир. Больше никто не попадет в этот ад.

— Что, простите?

Стараюсь держать самообладание. Видимо, мои взлетевшие брови и от испуга округленные глаза выдают меня. Не хочу я здесь оставаться. Мне двадцать семь скоро стукнет. Старовата для переездов. Инстам садится в кресло напротив меня. Надеюсь, что я ослышалась.

— Инна, я благодарен тебе. Пол-оборота назад меня выманили в ваш мир. Я никогда не видел более серого зрелища.

— Это просто последний день осени, — стараюсь похвалить мой мир. Мне он очень нравится. Я хочу обратно!

Король грустно крутит головой, я слушаю его в напряжении. Мне кажется, что от меня даже вибрации пошли.

— Мои враги превратили меня в пса. И оставили умирать в вашем мире. Первый раз в образе собаки мне удалось сбежать. Обращенным я не мог применить магию. Через несколько лун скитаний враги нашли меня и снова хотели убить. Ты спасла меня. От твоей доброты чары развеялись. Меня это очень удивило.

— Что говорить, люблю собак.

Парень улыбается своей обворожительной улыбкой. Только я включаю режим строгого полицейского. Ни один мускул на моем лице не дрогнул. Разговор мне не нравится.

— Мои враги видели тебя и попытались бы убить в твоем мире. Думая, что ты заодно со мной.

— Я полицейская, опасность — мое втрое имя!

— Да, ты стражница своего мира. Я видел таких, как ты. Тебе я дарую освобождение — за мое спасение. Ты останешься со мной и познаешь вкус счастья. Не волнуйся, что ты вошла в мои покои. Твоя честь не запятнана. Я благороден и беру тебя в жены!

Глава 2

— Эвона как, — иронически говорю я. Взгляд еще суровее.

Злость буквально начинает во мне кипеть. Медленно выдыхаю.

— Уважаемый король, если я действительно в другом мире, то, хочу сказать, у нас так предложения не делают. Это раз. Замуж я не хочу — это два. И третье — верните меня домой, в мой такой ужасный мир.

Инстам премило улыбается. Пытается взять мою руку. Опять. Да не люблю я, чтобы меня касались. Отдергиваю руку. В моих глазах молнии сверкают. А королю хоть бы что. Добродушно улыбается.

— Я понимаю твое недовольство, но скоро привыкнешь. Наш мир прекрасен. Вместе мы сделаем его лучше.

— Чувак, о какой красоте идет речь. Тебя чуть два раза не грохнули, — многозначительно показываю два пальца в виде буквы «v», демонстрирую свой новый красный маникюр. Знаю, что ярко красить ногти запрещено в полиции, но чихали девушки на это правило.

— В каждом мире есть зло. В Ицатамее мы с тобой искореним его вместе. И как только это случится, я позволю сделать тебе выбор. Я распечатаю врата в твой мир, если захочешь вернуться, неволить не стану!

Он говорит восторженно. Сам веря в каждое сказанное слово.

— И когда сие это произойдёт?

Наконец он меня хватает за руку.

— Я надеюсь, скоро!

— Расплывчатый ответ! Так у меня не галлюцинации?

— Нет, — совершенно серьёзно отвечает парень, не отводя от меня взор.

Конечно, если такой позвал бы меня на свидание в моем мире, врать не буду, согласилась бы. Однако я в другом мире. Первый раз вижу его, а он еще и в женихи набивается. Отправлять обратно меня не собирается. Что делать? Я вырываю свою руку.

— Ты должна переодеться. Скоро придворные придут приветствовать меня. Я должен тебя представить. Молва о храброй стражнице из другого мира разлетится по всему королевству.

— Я не стражница, а участковая!

Только он меня не слушает. Три раза хлопает в ладоши, двери тут же открываются. Вбегают дамочки и замирают, молча опустив голову. Впереди них стоит Каэ. Выбора не остается. Нужно переодеться. В форме адски жарко, осенняя обувь тоже не подводит. Еще немного, и получу тепловой удар.

— Ладно, давай сделаем это по-быстрому, — усмехнувшись на округленные глаза парня, поясняю: — Я имею в виду будущее. Ведите меня.

Я отдаюсь на растерзание прислуги. Они хватают мою куртку и портфель и заискивающе смотрят на меня. Как сказала бы моя подруга — веселый дознаватель: «Не мой сегодня день!»

Заводят меня в какую-то комнату, напоминающую финские бани. В середине — круглый бассейн. Дамочки начинают снимать с меня одежду. А я повторюсь!

— Не дотрагивайтесь до меня! — выставляю вперёд руки, заставляя всех остановиться. — Я сама! Объясните, что нужно делать.

Каэ томно подходит ко мне, ее злые глаза сверкают. Что я ей такого сделала.

— Ты должна войти в лазурную ванну. А затем мы оденем тебя к приёму!

— Каэ, а ты здесь кем работаешь?

Ха, наконец у этой курицы глаза округлились. Умею я вопросы задавать.

— Я не работаю, а служу Инстаму Мудрому в качестве его Советника. Здесь я только по воле повелителя, чтобы гостье было комфортно.

Яд переполняет ее, но Советница сдерживается. Ее рыжие волосы подрагивают пламенем на кончиках.

— Ты дракон? — не выдерживаю я.

— Ты, оказывается, осведомлена о нашем мире, — Каэ усмехается. Так же томно развернувшись, неспеша покидает комнату.

Я провожаю ее глазами. Прислуга молча смотрит на меня.

— Граждане, давайте договоримся. Я делаю все сама, вы только направляете. Понятно объяснила?

Дамочки кивают.

— Где можно переодеться? И дайте халатик, что ли.

Мне выносят тоненький халат. Я переодеваюсь за ширмой. Чувство, что я конкретно встряла, не покидает меня.

— Вещи мои не трогать!

Мне указывают на бассейн. Я одной ногой пробую воду, которая оказывается на редкость приятной температуры. Когда я погружаюсь полностью, мне кажется, что я очутилась в стакане с газировкой. Вода будто оживает. Я чувствую головокружение, а затем и вовсе теряю сознание. Когда открываю глаза, меня держат две прислуги за плечи, не вынимая из воды.

— Что со мной случилось?

— Унесла Лазурь, — улыбается светловолосая девушка.

— Конструктивный ответ, — не могу я не съязвить.

Я пытаюсь встать, с волос капает вода, видимо, когда в обморок упала, полностью в воду погрузилась. Девушки помогают мне выйти, ноги подгибаются. Может меня чем опоили, хотя я ничего не принимала. Или газ какой применили. Все страннее и чудесатее, как Алиса в Зазеркалье.

Меня подводят к зеркалу. И тут я от удивления чуть дар речи не теряю. Моя кожа сделалась невероятно гладкой, прыщ, вскочивший два дня назад (странно, подростковый возраст прошёл, а прыщи как появлялись, так и появляются), исчез. Лицо стало выразительным, мои черные глаза блестят, как будто я всегда высыпалась и не работала по ночам. Мне кажется, даже жир с живота ушел. Я, конечно, хожу в спортзал иногда, но видимо жир об этом не знает.

Прислуга начинает расчесывать мои волосы, крашенные в пепельный цвет и подстриженные в стиле каре-боб. Я не могу сопротивляться. После бассейна тело расслабленно. Надо быть аккуратнее и не лезть в незнакомые Лазури.

Наконец приносят одежду. И, как я понимаю, нижнему белью здесь уделяется особое место. Вначале это ничем не отличающееся от нашего мира нижнее белье. В белом цвете. Настолько закрытое, что у нас купальник для плавчихи развратнее. А сверху надевается белая сорочка, похожая на шелковое платье. По моему мнению, образ закончен. Но не тут-то было, затем сверху надевается желтое платье с длинными рукавами до пола и белой оторочкой на воротнике и подоле. Дают туфли из желтой кожи, на невысоком каблуке. Кстати сказать, очень добротные. Со стрижкой сделать ничего не могут, втыкают какую-то заколку. И так сойдёт.

Входит Каэ, надменно меня осматривает.

— Нам пора, гости прибыли.

— Так быстро? — я хмурюсь.

— Прошло пять часов по вашему времени.

— Что-о-о? — вот так я отрубилась. Да, нелегко мне будет в этом мире, чувствую.

— Следуй за мной! — Каэ неспеша разворачивается и медленно движется к выходу.

— Уважаемые девушки, мои вещи в мою комнату. Мне же ее выделили? — спрашиваю я. Прислуга кивает. — И ничего не трогать!

Сама бегу за Каэ, а сердце сжимается за оставленный пистолет.

Советница со мной не разговаривает, и я не горю желанием общаться. Узнав знакомый интерьер, понимаю, что ведут в главный зал, куда первый раз меня привели.

Дверь открывают слуги. Рядом с троном стоит Инстам в золотой мантии, на голове сияет, в прямом смысле, корона. В зале много людей. При виде меня все замолкают. Каэ гордо идет первой, я плетусь за ней, чувствуя на себе изучающие взгляды. Пренеприятнейшая ситуация. Меня доводят до короля, который подает мне руку и ставит вместе с собой на помост.

— Моим спасением я обязан стражнице Инне Полицейской из другого мира.

«Какой ужас!» — только и остается думать мне. Мое имя и должность вывернули на изнанку. Толпа придворных взрывается радостными криками. Когда наступает тишина, Инстам продолжает.

— Теперь она моя официальная невеста. Бракосочетание состоится в ближайшее время. И моя спасительница станет королевой Ицатамеи.

Люди опять аплодируют. Чему радуются, не понятно. Инстам еще чего начинает говорить, однако я уже не слушаю. Мое внимание привлекает худющая девушка (вот повезло же). На ее лице грусть, она безуспешно пытается делать улыбку. Только получается из ряда вон плохо.

Как только я смотрю на нее, она тут же отводит взгляд. Мне кажется, что даже руки задрожали. Итак, оценим, что это за мадам. Длинные светлые волосы, заплетенные в три косы, и еще эти косы заплетены в косу. Никакого воображения. Длинное пестрое платье с рукавами по полу. Ага, значит, местная знать. И большое количество украшений. И, соответственно, накладки на уши — аля эльф. Забавно, но накладки есть у всех. Мне не выдали. Надо будет спросить, что они символизируют.

Рядом с ней стоит длинноволосый мужчина, может, брат — одного цвета волосы. Его глаза выдают недовольство, хотя улыбается широко и хлопает в ладоши. У всех присутствующих мужчин мешковатая одежда разных цветов, кто был одет в кимоно, поверх рубах и штанов, из обуви — сапоги с круглыми носами, в основном коричневого цвета. Женщины одеты в длинные платья с рукавами до полу и по полу. Интересное сравнение получилось!

Инстам заливает своим подчиненным, вернее, подданным, о том, как ужасен мой мир и как ему там было плохо. Бла-бла-бла. Скукотень. Никогда не хотела попадать в высшее общество. Не мое. Была как-то знакомая, которая грезила гламуром и строила из себя леди. Только эту ситуацию давно Мольер описал: «Мещанин во дворянстве». В общем, ничем хорошим это не закончилось.

Тут я чувствую на себе недобрый взгляд. Это профессионально у меня. Я резко оборачиваюсь, человек, одетый в униформу слуги, спешит скрыться. Только-то и разглядела его платиновые волосы. Да они издеваются — все как на подбор блондины и блондинки. Как друг друга различают.

А Инстам все говорит и говорит, затем его по очереди начинают восхвалять. А мне даже спасибо не сказали, что я его спасла. Как-то странно, вроде их любимый король. К счастью, объявляют, что начинается пир. Наконец-то, а я хотела уже идти за печенькой в кармане моей полицейской куртки. Праздничный ужин оказывается в соседнем помещении, большой стол изогнут в спираль. Необычно. Я конкретно хочу есть, живот предательски принялся ныть.

— Пойдем, моя невеста! — Инстам говорит громко, чтобы все услышали.

Думала, пойдем в центр спирали, ан нет, садимся там, где она заканчивается. Стол стоит на возвышении. Очень хороший обзор. Стулья мягкие, удобные. Столовые приборы серебряные, тарелки белые с квадратным вензелем. А на них ЕДА-А-А! И я думаю, что всё, да начнется пир, но король опять начинает толкать речь. А все стоят и слушают его и премерзко улыбаются. А я только кроме как о еде думать уже не могу.

— И первый тост, — Инстам берет хрустальный фужер (отличать умею, у моей бабули с советских времен такие имеются) и взглядом указывает, чтобы и я бокальчик взяла, — за мою невесту!

— За невесту, — вяло поддерживают подданные, но без радости. Я, конечно, не счастлива от этой роли, но как Станиславский: Не верю!

Инстам осушает фужер до дна — прямо как звание отмечает, осталось выплюнуть звезды и положить на плечо. За себя любимую тоже делаю глоток. Надо сказать, прекрасное вино! По цвету прозрачное, по вкусу немного терпкое, но не слишком сладкое и кислое.

— До дна, это тост короля, — шепчет мне Инстам, игриво подмигивая.

— Я из другого мира, — хочу возразить, но вижу любопытные взгляды придворных. И, дабы не привлекать внимания, выпиваю залпом.

— Да начнется пир! — слова короля звучат симфонией для моих ушей. Я поем.

Слуги начинают суетиться. Мне подают мясо с овощами. Что еще для счастья надо. Но тут я вспоминаю этикет. Где мой нож? Это они еще не видели, как я с китайскими палочками управляюсь. Однако придворным все равно, едят они все без ножа, который разительно отличается от двузубой вилки.

— Нож — чтобы достать хороший кусок мяса, — снова шепчет Инстам.

— Варвары. Я приличная девушка, тем более работаю в гос. службе, — делаю недовольную уточку губами. Мол, я такая вся из себя. Плюс мои мизинцы на руках оттопыриваются, как будто я урожденная графиня всея Руси. А что, я, в принципе, выгляжу очень даже хорошо.

Инстам как-то по-мальчишечьи улыбается. Глаза добрые, только следят, как я ем. И тут чувствую несостыковку: король должен быть жестким, иначе подданные на голову сядут. Хотя слуги его боятся. Может, он мне пыль в глаза пускает, и делает это искусно.

— Сегодня будет короткий прием, у меня еще много дел. В мое отсутствие многие произошло.

Я киваю, дожевывая кусок мяса.

— А мне с кем поговорить?

Король смотрит на меня непонимающими голубыми глазами так, что я оказываюсь на мгновение в клипе Лободы «Твои глаза».

— О чем ты хочешь поговорить?

— Как же, мне надо выяснить, где я, что я, — делаю глоток вина, обычно в пятницу не употребляю, но тут другой случай. — Мне надо план составить, с чего начинать светлое будущее строить.

— Но мы еще не женаты, ты не имеешь прав!

— Тем лучше, я буду как независимое лицо. Будто меня в командировку отправили для наведения порядка.

Король удивлённо отводит глаза. Я замечаю, что за нами наблюдают придворные. Та барышня вообще глаз не сводит.

— Вашество, а не подскажете, что это за юная леди — вон там, — я тактично киваю на подданную.

Инстам, видимо, хочет уйти от предыдущей темы. Он смотрит в сторону моего кивка. Взгляд его становится мрачным.

— Это домина Ифосия из дома Летящих с ветром, — на мой вопросительный взгляд король поясняет: — Домине — это обращение к женщинам знатного рода, доминус — к мужчинам. Летящих с ветром — это фамилия.

Инстам с улыбкой кивает. Понятно, попала к индейцам.

— Что-то Ифосия Летящая слишком печальна.

Парень страдальчески закрывает глаза. И где-то с минуту молчит.

— Не думал, что ты заметишь! — как-то грубовато начинает Инстам.

— Работа у меня такая, все замечать, — я по-деловому приподнимаю бровь.

— Она была моей невестой!

— Бывает. А что разошлись? — нисколечко не смущаясь, я дожёвываю мясо и запиваю вином. Жизнь хороша — когда пьешь не спеша.

К любовным делам я отношусь крайне негативно. Порой меня забавляют придуманные любовные страдания людей, которые пытаются совершить самоубийство из-за любви. Но после лечения приходят в норму и ищут новую любовь. Всегда думала, что они любят только себя. Из серии «где же найти тебя, хотя и одной офигительно». Особенно всегда изумляли пары, которые клялись в верности друг другу, а затем при удобном случае сбегали налево, кто и направо, были и те, кто шел напролом строго по центру. В маленьком городе много скелетов, и я, как участковая, знаю каждого в череп (потому что у скелетов нет лица).

— Я расскажу после, — Инстам отворачивается, стараясь скрыть свои чувства.

— Слушай, а вы с ней разошлись до или после того, как в собаку обратили?

— Какое это имеет значение, — в голосе короля слышится раздражение, хотя он старается скрыть.

— Как какое, а вдруг она причастна.

Король хмурится, но качает головой.

— Этого не может быть. Она не такая.

— Все они не такие. Может, расскажешь, помогу, чем смогу.

Король опукает плечи, настроения у него больше нет. Рассказывать он мне не собирается, часто дышит. Разозлился, задела за живое — вот неженка.

— Если завтра у меня будет свободное время, поговорим, — говорит таким тоном, что становится понятно: времени не будет.

— А мне чем заняться? Выдели человека, кто мне все покажет и расскажет.

Король смотрит в одну точку и нервно дышит, наконец, совладав с собой, произносит:

— Каэ найдёт тебе компаньонку.

— Ок.

— Что? — удивленно переводит на меня взгляд Инстам.

— Это по-нашему — договорились.

Парень кивает в знак понимания, затем резко встает. Все следуют его примеру. Я тоже подпрыгиваю, будто старшего по званию увидела. Король молча выходит, рядом со мной нарисовывается Каэ.

— Я провожу тебя!

— Ок.

Ха, ее глаза удивляются, только ей я пояснять не буду. Она молча разворачивается и неспеша направляется к выходу. Идем мы молча, Советница приводит меня к двери.

— Здесь твои покои, — и, не попрощавшись, томно удаляется.

Наконец-то я одна. Комната оказывается шикарной. Кровать огромная, с балдахином. Сто, стул, шкаф, даже туалет — жить можно. Буду считать, что я в командировке. С платьем приходится помучиться, все из-за обилия завязок и пуговиц. Швырнув платье на ближайший стул, я падаю на кровать. И пусть весь мир подождёт.

Глава 3

Я просыпаюсь с ужасным осознанием. В голове только один вопрос — ГДЕ МОЙ ПИСТОЛЕТ? Подпрыгнув как ужаленная на кровати, принимаюсь бегать по комнате и искать свои вещи. Если я его потеряю, строгач мне обеспечен, а то и не полное служебное.

— Домине Инна, я могу вам помочь?

Резко обернувшись, вижу перед собой невысокую худую девушку в красно-белом платье. Прислуга, сообразила я. Ее глаза смотрят в пол, рыжие волосы заплетены в две косы, лицо покрыто веснушками.

— Где мои вещи? — требую я. А вид у меня жуткий, волосы растрепаны, на голове колтун стоит, глаза бешеные.

Девушка скукоживается от страха и указывает пальцем за ширму. Я бегу туда. В плетеной корзине валяются мои веща, а среди них — мой Пистолет Макарова.

— Фух, — выдыхаю я с облегчением. — Как тебя зовут?

— Ечения, домине. Я ваша прислуга, — голос ее дрожит, видимо, меня боится.

— Ок.

Я достаю пистолет из кобуры и пересчитываю патроны. Все на месте. Когда выхожу из-за ширмы, девушка еще стоит.

— Кстати, ты мне можешь помочь. Мне надо с королем перетереть и окрестности осмотреть.

Девушка склоняется еще ниже в поклоне.

— Прекрати кланяться, я этого не люблю. Какое-то барство получается.

Ечения сразу выпрямляется, глаза оказываются желтыми. Удивительные люди здесь живут.

— У Мудрого сегодня много дел, к нему можно попасть на аудиенцию только через достопочтенную домине Каэ.

Я морщусь. Через кого угодно, только не через нее.

— Другие пути есть? — спрашиваю я в надежде, прислуга отрицательно качает головой. Надо найти еще какой-то способ. — Так, а скажи-ка мне, Ечения, что ты знаешь о Мудром? Как правит, сколько лет?

Видимо, слишком много вопросов застают девушку врасплох. Или она боится мне отвечать. А может, все вместе. Нужно выбрать тактику и разработать план действия. Пока я размышляю, прислуга достает платье. Покроем похожее на вчерашнее, только цвет светло-голубой.

— А есть более удобный наряд?

Ечения опять опускает взгляд и замирает. Да, по-моему, я здесь шороху навела.

— Ладно, давай я оденусь. Еще нужно с вашим начальником поговорить.

В глазах девушки появляется радость. Видимо, чем быстрее она меня оденет, тем быстрее уйдет. Логично. Ладно, сама разберусь. Вот только жутко не хочется, чтобы до меня дотрагивались. Я отгоняю прислугу в сторону и надеваю наряд. Волосы причесываю. В моем портфеле есть губная помада нюдового оттенка, а на веках у меня как год набит татуаж. Быстро привожу себя в порядок. Нужно торопиться, и так много дел.

— Отведи меня к королю, пожалуйста.

Ечения опять тупит взор и, кажется, не дышит. Как мне тяжело с такими людьми. Придётся применить другую тактику.

— Быстро! — на тон повышаю голос.

И это срабатывает, прислуга кланяется мне и на дрожащих ногах плетется к выходу, при этом делая приглашающий жест.

— Подожди за дверью, сейчас выйду, — прошу я, а сама надеваю кобуру под платье, а то сердце не на месте так оставлять ПМчик мой. Благо платье с широкой юбкой, особо не видно.

Ечения долго меня не ждет. Увидев, поворачивается и шагает по коридору. Я все размышляю, как с ней наладить контакт.

— Ечения, как давно здесь работаешь?

— Два года, — шепчет девушка.

— И как тебе во дворце? — стараюсь войти в доверие.

Прислуга непоколебима, она только ускоряет шаг, чуть не закрывая голову руками. В моем платье неудобно идти, приходится приподнять, благо туфли на невысоком каблуке.

Доходим мы до других деревянных дверей, обитых серебряными полосками, возле них стоят два чоповца. Как полагается в этом мире, закованные в латы почти из черной стали (заметим, что у нас ЧОП в черной форме ходит), на головах надеты странные шлемы, лицо закрыто, только прорезь для глаз и рта, а макушка головы открыта. С точки зрения военного искусства — скорее, это украшение. Серебряные волосы чуть ниже плеч, собраны в хвост. На поясах мечи. Ечения кланяется охране, разворачивается и быстро уходит.

— Уважаемые, добрый день, мне нужно к вашему начальнику! — начинаю я.

Ицатамейский чоповец, выше меня на три головы, смеряет презрительным взглядом (во всех мирах одно и тоже) и звучным басом произносит:

— Инстам Мудрый занят, к нему прибыл Редзир Великий.

— Понятно, совещание — это святое. А не подскажете, давно началось?

На меня пялятся четыре непонимающих глаза. И тут я решаю поговорить с охраной. С чоповцами часто общалась, должна и с ними общий язык найти.

— Ладно, мешать не буду. Здесь подожду.

Я прислоняюсь к колонне и скрещиваю руки на груди. Эх, забыла основное оружие участкового, а именно ручку и листок бумаги. Придётся все запоминать.

— Уважаемые, давно служите? — начинаю я уклончиво разговор, хотя обычно спрашиваю фамилию, имя, отчество и дату рождения.

Чоповцы отвечают не сразу.

— Пять лет назад сам Инстам принял к себе на службу в качестве личной охраны.

— Вы братья? — хотя это очевидно.

Чоповцы кивают. Семейное дело, значит.

— Как величать вас?

— Норк и мой брат Лутс из Несокрушимого дома.

— А я…

— Знаем, — перебивает меня Лутс, — ты стражница Инна Полицейская из Злого мира.

Опять! Хочется крикнуть: «Да Михайлова я!» С трудом поборов желание, мило улыбаюсь.

— Впустить мы тебя не можем, Мудрый запретил.

— То есть как? — ошарашенно округляю глаза. Нет, вот козел этот король, я ему жизнь спасла, а он меня в другой мир отправил, домой не возвращает, еще и общаться не хочет. — На каком основании вы меня не пускаете? — включаю официальный тон.

— Нам приказали! — хором отвечают братья. Твердолобые, таких сразу не пробьешь.

— И все? А как же гибкость мышления?

Этого у них нет, они просто стоят и изучают меня, а я — их.

— Кстати, о моем Злом мире. Не знаете, как попасть туда?

— Знают только сильные маги, они распечатывают врата пространства.

— А как короля занесло в мой мир?

— Его предали отступники.

— С этого места поподробнее, пожалуйста, — хотелось добавить: «я записываю».

— Люди, предавшие наши законы. Они хотят посеять зло в Ицитамее.

Бла-бла-бла, все как обычно, у нас это оппозицией называется. Стараюсь слушать с серьезным лицом.

— А кто эти люди, есть имена?

— Главный у них маг Акеллат. Это он нарушил мир нашего мира и подверг сомнению власть Инстама Мудрого. Обманом заманив в Злой мир, превратил его в пса.

По коридору разносятся шаги, бежит раскрасневшийся Нархос. Я отхожу к большому окну и сажусь на подоконник. Придворный пробегает мимо меня — как мимо пустого места, зря я поднимаю руку для приветствия. Закрадывается мысль, что здесь мне не рады. Хотя это естественно. Чоповцы распахивают перед ним дверь, за которой я различаю Инстама и, как ни странно, темноволосого мужчину, сидящих за круглым столом.

Король замечает меня, я машу ему рукой, премерзко улыбаясь, мол, я здесь, не забывай! Двери быстро закрывают. Что ж, можно дальше продолжить разговор с охраной.

— А Нархос кем здесь работает?

— Главный советник Мудрого, как и домине Каэ. Они не спят ночами во имя славы Ицатамеи.

Понятно, король имеет двух замов, маловато для целого мира. Вообще нужен каждый советник по направлениям. Ответы на мои вопросы порождали еще больше вопросов.

— А где сейчас тот маг, как его, Акеллат?

— Никто не знает!

— Ясно, значит, все еще в розыске. А кто занимается расследованием?

— Мы не знаем. Почему ты выспрашиваешь нас, может, ты шпионка?

У меня от возмущения перехватывает дыхание, это надо же такое ляпнуть. Вчера только здесь появилась, а меня подозревают. Буду давить на жалость.

— Что вы, уважаемые, я вчера только здесь очутилась не по собственному желанию. Узнаю, как вести себя у вас. А сталкиваюсь с откровенным хамством. И вообще, не понимаю, для чего я здесь.

Норк снимает шлем, оказывается молодым человеком лет тридцати, с зелеными глазами. Луст следует его примеру. Они оказываются близнецами. Обычно с возрастом у двойняшек появляются отличия, только сейчас на меня смотрят два красавчика, похожих как две капли воды.

— Стражница, тебе оказали великую честь, вырвав из Злого мира. Мало того, король берет тебя в жены, отрекаясь от знатных родов. Будь благодарна. У тебя будет высокое положение. Со временем с тобой будут считаться.

Я шумно выдыхаю. Вот спасибо тебе, король-мороль. От злости у меня глаз начинает дергаться. То есть я, капитан полиции с двумя высшим образованиями, не по собственной воле сюда попала, да еще я здесь никто и звать никак. Мое раздражение чувствуют чоповцы.

— Ты должна смириться!

Ага, сейчас, шнурки поглажу. Если устрою скандал, делу не поможет. Надо быть толерантнее. Слышу тихие шаги, близнецы поспешно натягивают шлемы, по коридору томно идет Каэ, надменно кидает на меня взгляд, подходит к распахнутым перед ней дверям. Инстам поворачивает голову в мою сторону, я снова машу рукой. Двери закрываются. Каэ только успевает сказать: «Не разговаривать с ней».

Досадно выдохнув, я опускаю голову. Перспектива вырисовывается не радужная, я в нелепом платье, в другом мире, еще и на птичьих правах. Начинает подбираться депрессия. Однако как учили в полиции: с достоинством переносить тяготы службы.

Снова пытаюсь поговорить с чоповцами, только безрезультатно. Понимаю, почему Ечения не говорила со мной. И где я Каэ дорогу перешла. Ладно, подожду Инстама с совещания. Только оно затягивается не на шутку долго.

Наконец двери открываются, выходят Нархос и Каэ. Это мой шанс, спрыгиваю с подоконника и захожу сбоку. Пока советница не спеша выходит, юркаю в кабинет. Чоповцы не ожидали от меня такой наглости, следуют за мной. Я вытягиваю впереди руки, тем самым останавливая их

— Я очередь занимала, закройте двери, — повернувшись, встречаюсь с двумя парами ошарашенных глаз. Ехидно улыбнувшись, произношу: — Можете не вставать!

Инстам делает жест рукой, двери за моей спиной закрываются. Темноволосый (как я поняла, Редзир) сверлит меня грозным взглядом, но так только детей пугать, наш начальник полиции гораздо эффектнее смотрит «матом». Я нагло сажусь напротив них, король тоже недоволен, особенно его черты вытягиваются, когда я небрежно бросаю:

— Поговорить надо.

Мой взгляд при этом чисто деловой, нет девичьей игривости и жеманства. Официальный серьезный взгляд русского полицейского, замученного неблагодарной работой.

— О Мудрый, стражница из другого мира не знает нужных манер, позволь научить ее, — начинает брюнет.

— Хочешь, я тебя научу манерам моего мира? — я дерзко наклоняюсь через стол в его направлении.

Хотя у него за поясом висит меч, с красивой кованой ручкой, мне не страшно, со мной маленький друг с восемью заряженными побратимами. Со стороны выглядело а-ля «Не грози южному Ширу, куя кольца у себя Мордоре». Редзир отстраняется, не ожидал такого ответа, и в непонимании устремляет взгляд на Инстама.

— Инна, что привело тебя ко мне. У меня скопилось много дел, и я обязательно уделю время своей спасительнице, только не сейчас. Ты отвлекаешь меня от важных переговоров.

— Тут два пути: или ты меня домой отправляешь, либо вводишь в курс дела и начинаем строить новый мир. Со мной здесь никто не разговаривает — это раз, я не знаю местные законы — это два.

— Я не понимаю, ты должна быть благодарна, что забрал тебя из Злого мира и обещал взять в жены. Я верен своим словам, — смотрит на меня своими бездонными голубыми глазами, и ведь он истинно верит, во что говорит.

— А я не понимаю тебя, как можно быть настолько твердолобым, не слышать, что я говорю. И вообще, по нашим закон это настоящее похищение человека, ст. 126 и уголовно наказуемо. Даю руку на отсечение, что я тебе в чем-то нужна, только ты мне об этом не говоришь.

Король опускает взгляд. Верный признак, что я права.

— Рядом с тобой разрушилось сильное заклинание, — вступает в разговор Редзир, — мы должны выяснить почему.

— Может, выяснять проще со мной. Я могу быть полезной, поняла, что вы меня так просто не отпустите. Выдайте мне полномочия, я наведу справки, узнаю всю ситуацию и предоставлю подробный рапорт. И жениться на мне не обязательно, — я обвожу взглядом двух ицитамейцев, у каждого надеты на уши заостренные золотые накладки. — Инстам, я вчера была неправа насчёт Ифосии, не надо применять ко мне санкции. Вы называете мой мир злым, однако там живут хорошие люди, готовые прийти на помощь.

Ушастые слушают внимательно, похоже, моя речь производит на них впечатление.

— Инна, я доверюсь тебе…

— Инстам! — возражает Редзир. Король успокаивающе поднимает руку и улыбается.

— Я дам тебе перстень, ты сможешь беспрепятственно ходить по нашему королевству.

Он сжимает ладони, между ними начинает мерцать зеленый цвет, пахнет озоном. Затем Инстам протягивает мне ладонь, на которой лежит серебряное кольцо с черным камнем.

— Я так понимаю, это мой пропуск? — первый раз передо мной колдуют.

Мудрый кивает, я протягиваю правую руку, он надевает кольцо на средний палец. Чувствую тепло и странное покалывание.

— А теперь мне нужно знать, что с тобой случилось. Я уже слышала, что у вас тут оппозиция и хочет свергнуть власть.

Редзир смотрит в упор в мои глаза, только он не знает, что я могу не мигать.

— Я вас не представил, — начинает Инстам, — это Редзир Великий, мой друг и соратник. Ему можно доверять как мне.

Да, они с Инстамам были одного возраста. Такие добрые молодцы из сказок, только волосы разные.

— А это Инна Полиц…

— Правильно говорить Инна Николаевна, — не выдерживаю я. — Так поведайте свою историю наконец. А то уже второй день начался, а я бездействую. Для начала предлагаю составить план, или изложите мне свой.

Великий молча смотрит на наглую меня. Такого он, видимо, не ожидал. Тем не менее, говорит:

— Я несказанно удивлён. Не представляю, чем ты можешь помочь. Однако хочу видеть первым. Готов!

— Что готов? — мои брови взлетают вверх.

— Готов выполнить твои поручения! — с решимостью отвечает брюнет.

Это намного лучше, чем начиналось утро. Могу многое узнать и побыстрее свалить.

Инстам с какой-то несчастной улыбкой хлопает друга по плечу. Здесь явно что-то произошло, о чем я не знаю. И мне предстоит выяснить это. Однако Великий, скорее всего, уйдёт от ответа, надо вывести его на разговор.

— Итак, начнем с того дня, когда Инстама обратили в пушистика.

На меня смотрят непонимающие глаза. Я игриво улыбаюсь, радуясь своей шутке.

— В собаку!

Как ни странно, они поняли и рассмеялись. Пункт первый выполнен — вошла в доверие.

Я поддерживаю двух красавцев своим смехом.

— Мне передали послание, что Акеллат будет около нашего города, а именно на одинокой горе Дробэ. В тот день мы с Редзиром попали в засаду у подножия, я хотел сотворить заклинание телепорта и очутился в твоем мире, где был превращен отступником в собаку.

— А этот самый Акеллат в моем мире превратил тебя?

— Об этом не знаю, заимев четыре лапы и неспособность произносить заклинания, я бросился бежать. Я скитался и голодал, однажды меня приманили подростки куском хлеба, к стыду своему я хотел есть и не догадался о нависшей надо мной опасности. Акеллат и здесь меня достал. Они накинули на мою шею веревку и привязали к странной металлической дороге, по которой ездит огромное чудовище. К моему счастью, ты проходила мимо, вокруг тебя ореолом сгущался красный свет. Ты спасла меня, а этот красный свет стал разрушать заклятие, наложенное на меня. Не теряя времени, я отправил нас в мой мир.

— Вот это, блин, спасибо. Тебя привязали к железной дороге, ехал электропоезд — наш транспорт, мы на нем передвигаемся. Привязать могли и местные, не обязательно Акеллат. У нас тоже зверей хватает, к сожалению. А как понимать, что вокруг меня сгущался красный свет?

Меня это удивляет, я никакой ведьмой в седьмом поколении не являюсь и вообще в сверхъестественное не верю, вернее, не верила.

— Я не мог колдовать, но мое магическое зрение осталось. Вокруг тебя клубился странный туман, когда он разрушил заклинание, ореол исчез.

Так, интересно, а может, это были мои эмоции на тот момент. У нас же со всех экранов твердят об ауре. Это тоже предстоит выяснить.

— А вы, Редзир, что расскажете мне? — обращаюсь я к брюнету, который хмурится, как какой-то депутат. Им не нравится, когда задают вопросы.

— Нас окружили, затем произошла вспышка, настолько яркая, что я с солдатами упал на землю. Когда свет рассеялся, Инстама не оказалось рядом. Мы искали его, только все было напрасно.

— И все? — удивлённо смотрю я на кареглазку. Это с чего он Великим называется, хотя, скорее всего, просто фамилия.

— И все, — разводит руками Редзир.

Быстро в голове собрав крупицы узнанного, я выдаю ответ:

— Получается, тебя хотели заманить…

— Это очевидно, стражница, — гаркает брюнет.

— Спокойно, уважаемый, — выставляю я вертикально руку, — не надо кричать. Я прекрасно слышу, медосмотр каждый год прохожу. Итак, вам устроили засаду. Вспоминаем самое начало: кто вам сказал, что на горе будет Акеллат?

Инстам ошарашено смотрит на Редзира, который открывает рот от удивления. По их лицам читается, что этот момент они упустили.

— Соглядатая из клана Лисиц, — Инстам смотрит на меня восторженно. — Она была изгнана и прислуживает во дворце тем, что собирает сведения.

— Я так понимаю, она рыжая.

Инстам кивает.

— Это случайно не Ечения?

— Нет, Ечения — белокурая ицатамейка, — отмахивается брюнет.

— Тогда кто был утром у меня? А еще есть Ечении, только рыжие?

Инстам отрицательно качает головой.

— Тогда ее срочно нужно найти, и я даже знаю, где она.

Я вскакиваю из-за стола и бегу в выделенную мне комнату, парни срываются следом. Норк и Луст следуют за нами. Бежать в платье крайне неудобно, еще эти длинные рукава. Влетаем мы шумной толпой.

Такого в комнате бардака я еще не видела, каждый предмет буквально искрошен. Из гардероба вылетают остатки вещей и ругань. Мужчины заслоняют меня собой и вытаскивают мечи. Меня даже гордость берет. Но Лисица чувствует наше присутствие и выскальзывает из гардероба. Бросив на нас испуганный взгляд, кидается к окну и пробивает разноцветное стекло. Парни стоят, клювом щелкают. Я подбегаю к окну, соглядатая летит прочь, как американский супермен. Мне остается только открыть рот от удивления.

— Как она так может?

— Была готова к побегу, — досадливо говорит Инстам за моей спиной, — заранее наложила заклинание полета.

— Ого, а я могу так научиться?

Меня уже не слушают, ушастые осматривают комнату.

Я подхожу к свои вещам — хорошо, пистолет забрала. Сумка разорвана, все бумаги тоже, даже ручки сломала. А чем ей моя форма навредила, понять не могу.

— Инна, она искала источник твоей силы, — наконец говорит король.

— Ага, который нет. Вот зачем вещи портить!

Инстам делает несколько пассов руками и шепчет:

— Рерим присципо…

Комнату охватывает серебристый свет, поблескивая всполохами зеленого. Сломанные вещи приобретают первоначальный вид. Я оказываюсь в центре чудес, от такого зрелища у меня начинает кружиться голова. Когда комната становится прежней, улыбающийся Инстам переводит на меня взгляд.

— Со временем ты научишься магии.

— Отлично, однако у меня вопрос: а где настоящая Ечения?

Инстам оборачивается к страже:

— Быстро на поиски!

Глава 4

На уши поднимают весь дворец. Мудрый удаляется в свой кабинет, все как обычно — начальники розыском не занимаются, а руководят, направляют и мешают. Именно так, вы не ослышались. Они постоянно звонят на телефон, который быстро разряжается от звонков, с целью узнать — что нового? Кстати, мой мобильник остался на подзарядке в кабинете. Еще требуют подробный рапорт — как мы искали, что. Надо сказать, сильно отвлекает от основной деятельности. Так вот, поиск лучше начинать с истоков, где последний раз видели пропавшего. И надо поторопиться, чем быстрее, тем лучше.

Каэ отдает приказ проверить все дворцовые подсобки, сама удаляется в кабинет к Инстаму. Я не могу стоять в стороне и отправляюсь на поиски Ечении, тем более, на мне теперь кольцо-пропуск. За мной увязывается Редзир, что не характерно для замначальников. Но я не спорю.

— Стражница, ты не права. Указания Каэ выполнят быстро. Зря теряем время.

— Я могу и одна, не впервой. Сиди вместе со всеми, — не скрываю своего раздражения. — Этот дворец надо сутки обыскивать!

Только брюнет следует зачем-то за мной. Розыскные мероприятия у меня идут довольно бодро — быстро отыскиваю прислугу, которая видела Ечению последний раз. Немолодая худая женщина с острыми чертами лица склоняется в поклоне, хотя, скорее, больше перед брюнетом, чем передо мной.

— Уважаемая, куда Ечения отправилась утром?

— Она должна была помочь вам и принести ваши вещи.

Я расплываюсь в довольной улыбке. Бинго!

— За мной, — командую изумленному Редзиру.

Подобрав полы платья, шагаю в нужном направлении. В свое время научилась хорошо ориентироваться, поэтому знаю, в какой стороне находятся Лазурные ванны, ведь вчера вещи я оставила именно там, до того, как мне принесли их в мой кубрик, вернее, комнату.

— Стражница, не время ванны принимать, — Великий чуть не смеется надо мной.

Я лишь равнодушно улыбаюсь и ускоряю шаг, насколько это возможно. Добравшись до места, Редзир спешит открыть дверь, у него есть зачатки манер, и мы видим бесчувственное тело, плавающее в бассейне лицом вниз. В голове сразу звучит сигнал: «Спасти человека!». Брюнет опережает меня, бегает быстрее, начинает вытаскивать прислугу из ванны. Когда я подбегаю, то принимаюсь помогать ему.

— Осторожно! Лазурь может унести, — как-то заботливо говорит мне кареглазка.

— Знаю. Слышала, — отмахиваюсь, как от назойливой мухи.

Без помощи Редзира было бы тяжело, силищи у него много. Мы переворачиваем тело, я быстро проверяю реакцию зрачков на свет и пульс, который отсутствует. Рядом сложены полотенца, из которых молниеносно скручиваю валик и кладу под плечи пострадавшей. Навыки медицины проходили в учебке.

— Стражница, она мертва, — почти орет на меня Редзир, видя мои попытки реанимировать тело. Только мне некогда отвлекаться, нужно срочно делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

— Зажми нос и сделай глубокий вдох ей в рот, — командую я, прикасаться самой не хочется.

— Я лучше тебе голову отрублю, и пусть катиться по дорожке, — бархатно отвечает Редзир, сверкая глазками.

— Вот жешь. Самой придется, — на угрозы после работы в полиции реагирую мало.

Ткань на моем длинном рукаве достаточно легкая, чтобы приложить ее ко рту девушки и сделать вдох, затем непрямой массаж — четыре-пять надавливаний — и снова вдох. От стресса я не понимаю, через какое время Ечения начинает кашлять и самостоятельно дышать. Когда совсем приходит в себя, ее глаза округляются от испуга. Редзир был прав: волосы настоящей Ечении белые, на вид лет двадцать, голубые глаза, анорексичного телосложения, красивая.

— Я Инна Николаевна, сейчас тебе ничего не угрожает, — стараюсь успокоить. — Что произошло?

Прислуга пару раз кашляет.

— Я пришла забрать вещи стражницы…

— Инны Николаевны, — поправляю я.

— Как сзади кто-то толкнул меня в Лазурь, где я потеряла сознание.

— Я долго дежурила, пока совещание закончится. Ты должна была утонуть за это время.

Ечения дотрагивается до груди и вытаскивает круглый медальон, который тут же превращается в прах.

— Это амулет — Сидиум, он оберегает на некоторое время от Лазури. Я часто работаю здесь, его дала мне моя мать для защиты.

— Зачем вы с этой Лазурью связываетесь. Да, негусто информации. Тебе нужно отдохнуть, и врачу не мешало показаться.

Я устало смотрю на брюнета, у которого, видимо, дар речи пропал от увиденного. Великий быстро подхватывает на руки ицетамейку, лицо которой тут же покрывается румянцем. Хочу заметить, что одежда девушки высыхает моментально, ох уж странная эта Лазурь.

— Я отнесу ее к придворному лекарю.

— Логично, пойдем, тоже хочу посмотреть на местного Эскулапа.

Брюнет делает широкие шаги, я еле успеваю. По дороге мы сообщаем прислуге, что нашли Ечению, чтобы передали Мудрому. Между собой не разговариваем. Когда приходим, мой язык можно повесить через плечо. Тяжело дыша, я прислоняюсь к стене. Нас встречает лекарь, только я ожидала увидеть старика, как водится во всех сказках и фильмах, а на меня смотрит сероглазый молодец с золотыми волосами, по краям заплетенными в две косы, остальные распущены. Одет в фиолетовое кимоно с засученными до локтей рукавами. Великий кладет засмущавшуюся девушку на больничную кушетку, вернее сказать, лекарское ложе.

— Доминус Аккон, этой девушке нужна помощь, — Редзир начинает рассказывать эскулапу, что случилось с Еченией. После истории о том, как я делала искусственное дыхание, лекарь озадаченно смотрит на меня.

— Здрасьте, — молвлю я и слегка киваю головой.

— Откуда ты знаешь такую технику спасения. Ее знают только посвящённые?

— Я из другого мира, у нас такое в школе учат, — мое дыхание окончательно выравнивается.

Аккон поворачивается к прислуге и принимается ее ощупывать. Я, конечно, не врач, однако сначала надо пульс, зрачки, сердцебиение проверить. Из всего у меня складывается впечатление, что передо мной извращенец.

— Девушке надо будет остаться на некоторое время для наблюдения, думаю, все будет хорошо. Вы вовремя спасли ее, — он обращается к брюнету.

Я фыркаю, кто из нас спас, Редзир в сторонке стоял, только орал на меня.

— Стражница, мне нужно осмотреть тебя, — Аккон тянет ко мне свои руки.

Только не это.

— Нет, нет, нет. Со мной все отлично, — я отступаю к двери, — а теперь извините, много дел. До свидания.

Мне приходится поспешить выйти из дворцового здравпункта, чтобы извращуга не дотронулся до меня. Даже толком не рассмотрела лекарскую. В отличие от нашего пункта в светлых тонах, местный медицинский кабинет напоминал лавочку «Народная медицина» или гомеопатия. И место для осмотра в виде кушетки.

В коридоре меня догоняет Редзир и берет за плечо. Я выворачиваюсь и недовольно смотрю на него. Зачем трогать.

— Стражница, почему ты убежала? Может, тебе тоже нужна была помощь, ты бледная.

— Не люблю, когда меня трогают. Он и так бедную девушку облапал. А бледная — в моем мире ноябрь, солнца нет.

Редзир смеется.

— Странная ты, зашла в комнату Инстама, а от лекаря убежала. И он не лапает, не в его правилах, его руки чувствуют хворь.

— Это он так говорит, — не останавливаюсь, иду к Мудрому. — А что такого, что я зашла к королю в комнату?

Брюнет странно на меня косится.

— Девушкам нельзя заходить в мужские покои. Это унижает их честь.

— Хм-м, и в чем же. Поясни?

Кареглазка задумывается, видимо, сам не знает. А я продолжаю:

— Прислуга убирается в комнате короля?

— Да, к чему ты клонишь?

— По твоим словам, они должны унижать себя каждый раз.

— Нет! Это другое, — Редзир не может придумать что-нибудь толкового в ответ. Могу предположить, что в таком вопросе никто ему не возражал, и он попросту растерялся. — Прислуги убираются, и все.

— А я просто разговаривала, и все! — крою его же картой.

Редзир довольно улыбается.

— Я тебя недооценил.

— И еще угрожал голову отрубить, а это у нас уголовно наказуемо, ст. 119: Угроза убийства.

— И обычно меня боятся, падают ниц и молят о пощаде, когда я говорю такое. Ты даже не посмотрела в мою сторону.

— Не понимаю этот разговор. Я из другого мира. У нас разный менталитет. Что у вас норма, для меня не норма, и наоборот.

— И, тем не менее, даже с учетом всего этого, ты меня удивила.

— Что, больше голову не хочешь отрубить? — злорадно скалю зубы.

Тут неожиданно Редзир хватает меня за руку, разворачивает к себе и смотрит в мои глаза, которые от неожиданности расширяются.

— Я не посмел бы убить невесту короля. В тот момент ты начала командовать, это было наглостью с твоей стороны. Я второй после Инстама, и только он может указывать мне. Не сдержался, и теперь вижу свою ошибку, — брюнет не отводит свои карие глаза. Слишком много изречений. Достаточно было извиниться, только мне что-то подсказывает, что он не знает таких слов.

— Понятно, понятно, — я тараторю, стараясь высвободить руку, — спокойно! Пошли, предоставим подробный рапорт начальнику.

Не то, чтобы я засмущалась, однако красавец, смотрящий на тебя, невольно сбивает с нужных мыслей. Наконец моя рука свободна. А вот щеки все еще розовые, и на бледном лице видно невооруженным глазом. Редзир замечает, тут же отходит от меня и отворачивается. Очень хорошая черта характера, плюсы все-таки существуют.

— Скорее, нужно сообщить Мудрому.

— Ага, — выдавливаю я.

Мы идем молча, каждый думает о своем. Около кабинета стоят братья-чоповцы, которые салютуют нам и открывают двери. Сервис! В кабинете за круглым столом из массива сидят Инстам, Нархос и Каэ.

Король при виде нас встает и улыбается мне.

— Я доволен вашими действиями, только Редзир, не угрожай отрубить голову моей невесте, — его голос немного отдает металлом. Король не совсем уж и рохля, однако откуда он все знает?

В моем сознание появляется подозрение, я не свожу глаз с Инстама. Редзир кланяется в сторону Мудрого.

— Инстам, я не привык, чтобы мне раздавали указания.

— Не поняла, а откуда все уже известно.

— Я смотрел за тобой глазами Редзира.

— Магия? — догадываюсь я.

Инстам кивает. Понятно, в моей голове сразу всплывает: «Я всегда с собой беру видеокамеру…»

— Кстати, хочу сказать, удобно. Подробный рапорт о проделанной работе писать не надо, — вот почему брюнет отшатнулся от меня. Я считаю, правильно, ибо нефиг руками лапать.

Мой так называемый жених делает жест, чтобы мы садились. Я не спорю, возле Инстама свободное кресло, обитое тёмной тканью, хотела приземлиться в него, но меня опережает Редзир. Вот наглый! Сажусь рядом.

— Соглядатую будут искать во всем королевстве, однако в отсутствие меня произошли перемены, — начинает Инстам, — отступники нарастили мощь, потребуется приложить силу, чтобы остановить их. Они не боятся ничего и даже проникли во дворец. Торговый путь с запада был нарушен ими, в торговом доме сейчас творятся беспорядки из-за перебоев с продуктами.

Понятно, монополисты есть в любом мире. Наверно, в Ицатамее так же гречку раскупают.

— Мудруй Инстам, — у Каэ даже голос томный, — торговый дом нужно проучить. Введем дополнительный налог на повышение продуктов, тогда торговцы подумают, прежде чем повышать товар.

У меня от слов советницы искажается от злости лицо. Она вообще представляет, о чем говорит.

— Это сдержит на первое время. Затем торговцы начнут поднимать цену, — рассуждает Редзир, — а запретить мы им не сможем.

Была лучшего мнения о брюнете, он поддерживает советницу.

— Нам ничего не остается, если у других нет возражения, — у Инстама поникший голос, у меня складывалось впечатление, что он витает где угодно, только не здесь. Видимо, когда был собакой, натерпелся, и ему требуется реабилитация.

— Постойте, товарищи. Вы хоть понимаете, что коммерсанты ополчатся против вас.

— У тебя есть другие предложения, стражница? — надменно произносит советница, явно гордая своей идеей.

— Есть! — мой голос настолько уверенный, что все молча смотрят на меня, не смея возражать. — Во-первых, проблему нужно искоренить в истоках, нужно узнать, что случилось на торговом пути. Провести системный анализ и составить план исправления ошибки. Во-вторых, нужно поговорить с представителями торговли, узнать, какой товар поставляется в магазины, и найти импортозамещение…

Некоторые слова непонятны присутствующим, приходится пояснить.

— Нужно предоставить похожий товар, другой брать не будут из-за цены, соответственно, она не поднимется.

Каэ демонстративно хохочет, Нархос, еще тот прихвостень, жеманно всплескивает руками.

— Как же мы убедим ицетамейцев брать другой продукт?

— Легко, скажем, что товар намного лучше и полезнее. Там больше витаминов, к примеру. Провести мастер-класс хорошего повара по готовке в вашем торговом доме, угостить граждан. Вуаля, проблема на первое время решена.

В глазах Инстама появляется интерес.

— Звучит интересно и не так жестко, как у тебя, Каэ. Мы действительно можем выиграть значительно больше времени.

Я торжествующе смотрю на советницу, у которой, кажется, сейчас пар из ушей пойдет от злости. А Нархос, тот подхалим, принимается кивать после слов короля.

— А про торговые пути уже известно? — я вошла в образ. — Кто виновник?

— К провидице ходить не надо, — бархатно шелестит Редзир, — все дело рук Аккелата!

Я вздыхаю, они идут напролом, ни о ком и ни о чем не думая.

— Это мало что дает. Нужно найти причины и устранить последствия. Оппозиция что сделала, дорогу испортила или грабежами занимается? В одном случае нужны строители, в другом — ЧОП… э-э-э… в смысле, охрана.

Инстам смотрит на меня внимательно, а затем с удивлением говорит:

— Странно, ты обычная стражница, однако понимаешь толк в управлении.

Я закатываю глаза, объяснять систему нашего образования нет желания, как и то, что ум, находчивость и смекалка — главное оружие российского полицейского. Слишком устала за утро, да еще и без завтрака, хотя к этому в работе в полиции уже привыкла.

— Ты сможешь разобраться с торговым домом? — голубоглазка начинает мне доверять. Бинго. Я смогу покинуть дворец и навести необходимые справки.

— Естественно, участковый на рынке как рыба в воде, — находить общий язык было моей сверхспособностью, правда, я это не любила, — только требуются дополнительные затраты. Мне же положена зарплата, командировочные?

А что, служба службой, а обед по расписанию.

Инстам удовлетворительно кивает, затем обращается к Каэ и Нархосу:

— Достаньте информацию, почему западный торговый путь блокирован. Когда будем знать, соберем совет.

О Инстам, действительно Мудрый. Даже в своём состоянии проявляет трезвость ума и не идет на поводу глупых придворных.

— Редзир, поищи шпионов во дворце, я думаю, они еще остались, — указания Инстама становятся вполне вменяемыми.

Каэ прожигает меня своим драконьим взглядом, пусть спасибо скажет, что я на нее не смотрю.

— Мудрый, — склоняет голову Редзир, — позволь помочь стражнице, она не знает наших порядков и может попасть в беду. И, думаю, со шпионами она мне тоже поможет.

По имени меня отказываются называть, да и ладно. По крайней мере, ментом не зовут.

— Мне бы нужно ваши Федеральные законы почитать!

На меня опять непонимающе смотрят.

— В смысле, узнать ваши порядки, — поясняю я. — Какие еще вопросы на повестке дня?

Не люблю долгие совещания. Инстам слегка улыбается и кивает.

— На этом можем закончить. Займитесь выполнением указаний.

Король встает и подходит ко мне.

— Инна, ты сделала очень много, уже накрыт стол для нас. Пойдём.

Он предлагает свою руку. Все присутствующие смотрят на нас. Глаза Редзира сверкают недовольством. Не знаю, зачем я осматриваюсь, наверно потому, что без нужды не люблю касаться людей. Вздохнув, кладу свою руку в ладонь голубоглазке.

Глава 5

Итак, под презрительные взгляды окружающих король ведет меня за руку. К чему за последнее время я становлюсь уже привычной, и не кажутся такими противными соприкосновения.

После работы в полиции считаю себя мизантропом. Так как все свободное время и, идентично, рабочее я провожу на работе, которая стала для меня не то, что вторым — первым домом. Соответственно, выработался стойкий иммунитет общения с людьми. И не только для меня, кто, по-моему, действительно выполнял хорошо свою работу, был вечно одиноким. Кто имел семьи — разводился и растворялся в работе. На моих глазах рушились семейные ценности, которые оказались настолько хрупкими в условиях нашего сурового мира.

Не буду вдаваться в подробности, однако я, как черепаха, была в панцире, старалась избегать близости. Я действительно странная личность, не люблю объятия, прикосновения, сентиментальность. В свое время — студенчество и, может, два-три года после него — пережив немногочисленные совершенно не нужные, опять же, по моему мнению, отношения, я находила свое удовлетворение в работе, которая, повторюсь, занимала все свободное время. Служба высушивает тебя, ты отдаешься ей полностью. Немногие уволившиеся нашли себя, много кто попросту спивался, не зная, куда деть столько свободного времени. Я, конечно, как всякий сотрудник кричала, что уволюсь в ближайшее время. Только кишка была тонка — работала!

Со временем начинаешь ненавидеть всех граждан, потому что винишь их, а не себя в отсутствии свободного времени, только этого им не показываешь. Друзей мало, но много знакомых, с которыми поддерживаешь приятельские отношения. Вливаешься во все житейские проблемы, по самые уши. Знаешь практические все бытовые тайны города, кто ходит налево, а кто направо. Звучит ужасно, однако на самом деле к этому привыкаешь; да, человек может приноровиться ко всему. Постепенно отгораживаешься от людей, начинаешь ценить одиночество, избегая посторонних лиц. Выход в свет — это посещение салонов красоты, обычно после тридцати это заканчивается.

А тут, в один миг привычное течение жизни нарушается. В твою жизнь врывается голубоглазый незнакомец, который мало того, что король, так еще и называет тебя невестой. Происходящее становится интересным, только не подумайте, что в романтичном плане. У Инстама есть психологические проблемы, которые напоминают мне депрессию. Нужно попробовать вывести его из этого состояния. Если удастся, по возвращению в свой мир уволюсь и пойду в психологи. Кроме того, в этом мире куча проблем, а я не в курсе о них. Я понимаю, что с психикой и у меня явные проблемы, что хочу разбирать чужие загадки. Что ж, приступим.

— Инстам, а тебе обязательно держать меня за руку?

— Я слышал, что говорил тебе Редзир, ты в курсе наших порядков. Однако в вашем мире все пары держатся за руки и целуются на глазах у всех.

— Вот это не обязательно, тем более, мы в твоем мире. Надо уважать законы Ицатамеи. Куда мы идем?

Блондин улыбается своей нездоровой улыбкой, которая напоминает Ганнибала Лектера, глазами говоря, что сейчас все увижу. Каждый встречный кланяется нам, открывают двери, как в лучших домах Лондона и Парижа.

Наконец мы выходим на огромный балкон из белоснежного мрамора. В центре стоит стол, из-за количества еды на нем я не могу рассмотреть скатерть, на парапетах стоят горшки с цветами, напоминающие наши гортензии, только от них идет рассеянный свет, который постепенно меняет цвета лепестков. Интересный мир — из него конфетку можно сделать.

Слуга отодвигает огромный стул, больше напоминающий трон с мягким сидением, высеченный из цельного куска дерева. Инстам садится за противоположный конец стола, примерно в метре от меня — практически социальная дистанция. Посуда на столе воистину царская, белая с золотым орнаментом в виде листочков, хотя это малозначительный факт для меня. Прислуга ставит передо мной крем-суп зеленого цвета, кисловатый по вкусу, но вполне вкусный.

— Да, Инна, манерам тебя придётся научить, — как бы между прочим говорит Инстам.

— А чего не так? — вроде даже салфетку на колени постелила, и локти со стола убрала.

— Первый должен начать есть король, — безобидно напоминает мне голубоглазка.

— Вдруг тебя отравить хотели. Я же только проверить.

Вначале у Инстама округляются глаза от удивления, а затем он довольно улыбается.

— Ты будешь достойной королевой, выпьем вина!

От этих слов худой слуга хватает серебряный кувшин и сначала наливает в бокал из зеленого стекла с серебряной ножкой королю, а затем хочет мне.

— Да не, — останавливаю я, выставив ладонь, — еще хотела в Торговый дом ваш сходить.

Слуга испуганно смотрит на Инстама, у которого смеются глаза. Он взмахивает своей правой рукой, на которой поблескивает перстень с ярко-голубым камнем, слуга ставит кувшин и спешит удалиться, оставив нас одних.

— Круто, с полувзмаха понимают, выдрессировал ты их. Тебе тоже не рекомендую пить. Внимание рассеивается, нужно быть собранным. Можно вечером.

— Хорошо, выпьем позже, — он отодвигает бокал, задумчиво смотрит в сторону. Что-то не дает покоя королю. Голубоглазка не притронулся к пище, хотя, скорее всего, завтракал, в отличие от меня.

Доев суп, я ищу на столе, чем бы запить.

— Попробуй азаловый мед, — догадывается король, не даром зовут Мудрым.

— Есть чай или кофе? Хотя ладно, уговорил, где он?

Инстам кивает на керамический кувшин, под стать столовому сервизу. Я наливаю красную жидкость в бокал для вина. На вкус напоминает малиновый компот. Очень вкусно.

— Вашество, а что ничего не едите? Может, хочешь поговорить об этом? — так начинают все психологи.

— Я боюсь потерять свой мир, — неожиданно признается Инстам.

Он встает и подходит к краю балкона, я следую за ним. Поддержать же надо пациента. Находимся мы достаточно высоко над уровнем земли. Дворец огромен, в голове проносится, какой же большой налог в год приходит. За квартиру в Подмосковье по косарю в год как минимум прилетает.

— Давай по порядку, ты как-никак Мудрый! Что произошло?

Хочу дотронуться до плеча, но передумываю. Это перебор в настоящее время.

— В этом и дело, что после возвращения я не могу собраться с мыслями. Приказы получаются сумбурные, на меня повлияло поведение животного.

Так вот почему он первое время улыбался и влюбленно смотрел на меня.

— Ой, да ерунда, это посттравматический эффект. Нормальный сон, еда — все придет в норму.

— Если бы ты тогда не появилась, я бы остался в теле собаки, то вскоре забыл бы себя.

Его глаза напряженно смотрят вдаль. Вид открывался шикарный: сначала великолепный парк, а затем за дворцовыми стенами — добротные белые домишки с оранжевыми черепичными крышами. Сверху улицы кажутся ухоженными.

— Инстам, все прошло. Пора начинать жить заново.

Король грустно морщится, его кулаки сжимаются. Есть у меня одно средство, заставляющее веселиться, взятое из передачи КВН. Я складываю пальцы воедино на каждой руке, а затем ими же тыкаю в ребро голубоглазке.

— Добрый жу-у-у-ук! — заговорщицки улыбаюсь я, король подпрыгивает на месте и непонимающе смотрит на меня. В его глазах я неадекватная.

Снова тыкаю.

— Добрый жу-у-у-ук! — Инстам подпрыгивает и хохочет. Всегда действует. Только на этот раз он тыкает мне под ребро пальцем. — Ай-ай, — отскакиваю я и смеюсь.

Блондин еще делает попытку, но я уворачиваюсь и пытаюсь ущипнуть его, однако у него быстрая реакция. Со стороны мы напоминаем маленьких детей, по очереди кричащих: «Добрый жу-у-у-ук!»

Давно я так не смеялась, а по всему складывается впечатление, что и Инстам веселится впервые за много времени.

— Кха… кха, — заставляет нас остановиться чей-то предупреждающий кашель. Я поворачиваюсь, все еще улыбаясь в свои тридцать два зуба, и встречаюсь с недовольными глазами Редзира, которому приветливо машу рукой.

— Мой друг, — продолжает смеяться Инстам, — моя невеста меня развеселила. Воистину, сила ее меня все больше удивляет.

— Я вижу, — почти шипит Великий, — за этим и пришел, мы хотели со стражницей разузнать о Торговом доме.

— Я готова, только мне нужна одежда удобнее, — демонстративно поднимаю руки, показывая длинные рукава.

— Возьмешь плащ! — брюнет кланяется королю и хочет идти. Я сразу представляю, как в плаще до пят и в большом капюшоне, скрывающим лицо, брожу вдоль торговых рядов.

— Нет, Редзир, это палево, лучше какой-нибудь невзрачный наряд.

Инстам сокращает дистанцию, склоняется в мою сторону и над самым ухом шепчет:

— Ты невеста короля! Одежда должна соответствовать.

— Мудрый, включи мозг! Сначала нужно приглядеться. В царском платье сделать это не удастся.

— Ладно, защити ее, — обращается Инстам к Редзиру, который тут же кивает.

— Уважаемые, а как же одежда?

Инстам выдыхает и закатывает глаза.

— Редзир, думаю, тебе тоже стоит переодеться. Я займусь другими делами, вечером жду сведения.

— Да, мой генерал, сделаем все в лучшем виде, — поворачиваюсь к раздраженному брюнету, который еще раз кланяется королю и спешит выйти.

Я бегу за ним, так как он идет слишком быстро. Через какое-то время Редзир спрашивает:

— Что ты делала с Инстамом?

— Эхе.. Э-эхе, — не могу отдышаться, — сначала пообедали… эхе-е-е…потом в доброго жука поиграли. Потом ты пришёл.

— Так это игра такая?

— Ну да… эххе, — пожимаю плечами.

Затем мы спускаемся куда-то по винтовой лестнице и останавливаемся возле двери. Редзир прикладывает перстень с красным камнем, надетый на мизинец, к выпуклой ручке, и перед нами предстает гардеробная.

— О, царские шмотки! — люблю этот фильм, довольно улыбаюсь брюнету. — Сделаешь инструктаж по ицатамейской моде?

Редзир не намерен разговаривать, с чего такой раздраженный. Он молча проходит и грубо кидает мне одежду, которая, надо сказать, оказывается удобнее и состоит из широких серых штанов и фиолетовой туники на запах. Я быстро забегаю за ширму и наскоро переодеваюсь, однако с платьем приходится помучиться. Кобура хорошо прячется под одежду. Туфли на ногах не вписываются в общий лук. Брюнет придирчиво меня осматривает.

— Возьми сапоги, — Редзир указывает на полуботинки из светлой мягкой кожи, которые приходятся мне впору.

Быстро натянув их, я поднимаю голову и тут же отворачиваюсь. Брюнет переодевается, не стесняясь меня.

— Помоги мне! — приказывает он.

— Вот еще. Только шнурки поглажу. Сам справишься, — отвечаю я, стоя спиной к нему, сложив руки в замок, после чего слышу гневное фырканье.

Через некоторое время меня накрывает тканью, которая оказывается коричневым плащом, такой носил Фродо во «Властелине колец». Этим в меня любезно запустил Великий. Поправив волосы, я быстро накидываю плащ. Брюнет одет наряднее: широкие белые штаны и оранжевая туника.

— Ты чего такой злой? — спрашиваю я, уставшая смотреть на недовольное лицо напарника.

Редзир игнорирует мой вопрос.

— Выйдем через тайные ворота, чтобы не привлекать внимание.

Он даже не поворачивается в мою сторону.

— Тайные — это хорошо.

Мы выходим из гардеробной и спускаемся в подвал, идем по узкому коридору из красного камня, который освещен, только я не вижу ни одного светильника. Брюнет идет впереди меня.

— Как играть в твою игру? — неожиданно спрашивает Великий, останавливаясь, чего я совершенно не ожидаю и утыкаюсь ему в спину. Отшатнувшись, тру лоб.

— В какую?

Редзир разворачивается и смотрит сверху вниз.

— Про жука! — почти орет он.

— А, это, тыкаешь пальцем под ребро и говоришь: добрый жук!

— Странная игра!

Я пожимаю плечами.

— Сделай мне так!

— Чего?!

— Сделай так! — повышает голос Редзир, будто я не расслышала.

Я кривлюсь и мотаю головой.

— Еще чего! Ты мне голову точно отрубишь, пока свидетелей нет! И вообще, игра нужна для повышения настроения. Инстам депрессовал, вот я и решила попробовать. Когда выберусь отсюда, может, в психологи подамся.

Редзир, конечно, половину слов не понимает, однако основную суть уловил.

— А на злость это влияет?

— Не пробовала, — пожимаю плечами.

— Так попробуй!

— Странный ты!

— Не больше тебя.

Дурак какой-то. Обхожу его и направляюсь в ранее идущем направлении, однако оказываюсь пойманной за руку. И опять вижу эти вопрошающие карие глаза. Сам напросился, со всей дури тыкаю ногтем под ребро.

— Добрый жук!

— Ой, — отшатывается удивленный Великий, однако, как ни странно, начинает улыбаться. Точно, передо мной самый обыкновенный ицатамейский маньяк.

— Пошли уже, — я разворачиваюсь и шагаю прочь, только через некоторое время меня обгоняет Редзир.

— Я пойду первым. Дал слово Инстаму защищать тебя.

— Ясень пень. А где вы так подружились?

— Мы с детства с ним вместе.

И тут в мой мозг врывается: «И за все, что мы делаем — отвечаем тоже вместе. Бригада!» Редзир перестает злиться.

— Инстам родился утром, я — вечером, в один день. У нас была одна нянька, мы увлекались одним и тем же.

— Скажи, что вам одни и те же женщины нравились, — во всех мирах одно и то же.

— Да, и когда Инстам решил взять в жены Ифосию, — а вот это уже интересно, я напрягаю уши, — понял, что он не любит, в отличие от нее.

— Он как политик хотел заключить хороший союз. Она так-то симпатичная. А чего они с ним разошлись?

— Перед тем как попасть в твой мир, Ифосия спасла отступника. Я узнал об этом, дева настолько добродетельна, что излечила раны сподвижнику Аккелата. Которого мне пришлось убить в бою, о проступке я доложил Инстаму. Мудрый помиловал дом Летящих с ветром, однако расторгнул помолвку.

— Так вот почему она так грустно на него смотрит. Кстати, а вы поставили ее на учет как человека потенциально опасного? Вообще, говорила королю, что ее проверить надо. Он только обиделся.

— Инстам не любит предателей, случай с Ифосией был для него ударом. Я думал, что он останется холостяком. Как вдруг возвращается с тобой и объявляет тебя невестой.

— Ты же сам понимаешь, что это фикция. Для чего нужен весь этот фарс, одному Мудрому известно. Сам сказал, что знаешь его как облупленного.

Мы выходим из тоннеля в парке, который окружал дворец. Надо сказать, красивое место, рядом правильной круглой формы прудик, с водоплавающими птицами, похожими на уток, только ярко-зелёного цвета.

Тут брюнет неудачно цепляет ветку, которая бьет ему по уху, из-за чего отскакивает золотая накладка и падает в траву. Я быстро наклоняюсь, подбирая, протягиваю Великому, и мое внимание привлекает его ухо. Без накладок я их не видела еще, оно заостренное, однако не так сильно, как показывают в наших фильмах. Редзир тут же надевает накладку и двигается дальше. Мне становится любопытно. Растения и животные отличаются от моего мира, а люди, думала, такие же, но нет — эволюция ушла в другом направлении. И встает резонный вопрос, который я тут же задаю:

— А почему я понимаю ваш язык?

Глава 6

Мозг начинает яростно работать: если понимаю речь, то значит, все происходящее — галлюцинации. Я останавливаюсь и хватаюсь за голову, паника охватывает меня. Всегда думала, что являюсь человеком рационального ума. Редзир разворачивается и с привычным пренебрежением отвечает:

— Когда Инстам перенес в Ицатамею, наложил на тебя заклинание Дивит, которое позволяет даже читать, если раньше не умела. Чтобы сильно не испугать, он не знал твою реакцию. Как по мне, лучше бы молчала.

— Не понимаю тебя. Злой, как с метлы упал. Увязался за мной Ечению искать, потом грозил голову отрубить… — объяснение меня вполне удовлетворяет, а то подумала, что сошла с ума, даже руки затряслись вначале.

— Сколько ты еще будешь вспоминать? — перебивает брюнет.

— Только начала. Затем сам напросился в торговых рядах навести порядок, всю дорогу орешь и хамишь…

— Я Великий — как хочу, так и веду, — и голос обиженный. Идет впереди и не поворачивается, как будто его любимую игрушку отобрала.

— Бессмысленное объяснение, — руки все еще дрожат, самое страшное для меня — тронуться головой, уж лучше в другой мир попасть.

— Что с тобой? — поворачивает голову брюнет.

— Та-а-а-а, — я машу рукой, — думала, что моя крыша все-таки уехала и что все вокруг — галлюцинации. Так, небольшой приступ паники. Сейчас норм. Ты ведь настоящий?

— Хочешь… потрогай, — ухмыльнулся Великий.

— Да не… в другой раз, — я морщусь, смотрю по сторонам, убеждая себя, что все реально. Интересно, если я умру здесь, то очнусь в своем мире? Кошусь на меч, висящий на поясе Редзира. Вслух лучше не произносить, а то он вмиг исполнит сею просьбу.

Мы выходим из парка и попадаем на небольшую улочку, по которой удаляется провоза, запряженная единорогом. Я встаю как вкопанная, смотря на диковинное животное.

— Что, ни разу не видела?

— У нас лошадей нечасто встретишь. Кстати, почему мы пешком пошли?

— Сама сказала, чтобы внимание не привлекать.

— Можно было доехать до торгового дома, а там пешком.

— Не получится, все будут знать, что мы из дворца выехали.

— А тебя что, не узнают? Да не иди так быстро.

Как ни странно, Редзир замедляет шаг. Наверно, зачатки совести еще остались.

— Когда в простой одежде, на тебя особо никто не обратит внимания. Ближе к Торговому дому наложу заклинание «тумана». Никто нас не узнает.

— Меня и так не знают.

— Как сказать, молва о тебе уже разлетелась. Особенно о твоей странной прическе и красных ногтях. Поэтому надень капюшон.

— Ок, — первые разумные слова брюнета за последнее время.

Я действительно отличаюсь от других и манерой поведения, и внешностью. В отличие от местных жителей, я не ношу накладки на уши, которые у меня обычные, без заострений. Даже походка отличается от томного шага Каэ, которая будто плывет. Видимо, когда учили маршировать в учебке, все остатки женственной походки улетучились.

Я надеваю широкий капюшон, однако теперь мне кажется, что я привлекаю больше внимания. Брюнет тоже накидывает капюшон, решаю не спорить, он лучше разбирается в своем мире.

Мы идем по брусчатым улочками, которые постепенно становятся шире, встречаются повозки, запряженные как лошадьми, так и единорогами, не только белого цвета, как мы привыкли думать. У них даже рога отличаются по цвету. Ближе к Торговому дому людей становится все больше. Редзир берет меня за руку и шепчет над самым ухом:

— Найбула Вийла.

Я чувствую покалывание, исходящее из перстня. Прочел заклинание, догадываюсь. Брюнет не отпускает меня, за руку ведет вперёд. Впереди показывается Торговый дом, который напоминает Черкизон, а ныне — Садовод. Огромное здание, в котором продается все, что есть в этом мире. И, видимо, как в нашем мире, покупают по оптовой цене, а продают дороже в других магазинах.

— Так, у нас проблема с продовольствием, нам куда? — справиться одной, без знатока, тяжело, пришлось бы потратить много времени, пока все обойдешь.

И, надо признаться, денег мне не выдали, что осложняет покупку какого-нибудь сувенира, хотя бы магнита на холодильник. В принципе, у меня есть перстень-пропуск, может, можно было бы что-то взять в долг. Как один раз рассказывал старший опер, когда он работал в лихие девяностые за пятьсот километров от столицы, с зарплатой все было совсем плохо, под расписку местные торговцы с рынка выдавали ему продукты, что помогло ему выжить в трудные годы. Кстати сказать, даже после такого он остался человеком с большой буквы, правда, со своими тараканами.

Мне нужно разработать стратегию. Первое: нужно выявить дефицит товара, который поступает с западного пути — работа не для участкового, но кого это волнует. Втрое: найти ему замену, которая будет пользоваться спросом. Промежуток от первого до второго буду заполнять, когда узнаю всю информацию.

Я смотрю на Редзира, у которого растерянный вид. У меня складывается впечатление, что он сам потерялся.

— Ты делаешь такое впервые? — я смотрю прямо в карие глаза.

— Стражница… — начинает он.

— Да ладно, не переживай. Ты со мной, на рынке я как рыба в воде. В своем мире не раз закупку проводила. Сейчас все узнаем.

Я осматриваюсь в поисках информатора. Матерый глаз участкового цепляется за бабулю, рассыпавшую фрукты из корзины, напоминающие наши яблоки красного цвета.

— Подожди здесь, — говорю Редзиру, выдергиваю руку и направляюсь к будущему осведомителю.

Старушка в длинном салатовом платье, рукава только покороче, чем во дворце, сверху — бежевый плащ, седые волосы заплетены в косу и уложены в улитку на голове. Медные накладки на уши.

— Уважаемая, сейчас помогу, — я наклоняюсь и принимаюсь запихивать яблоки, которые оказываются по текстуре похожи на персики, — аккуратнее надо быть!

Я кладу последний фрукт в корзину и встречаюсь с внимательными серыми глазами бабули. Сделав дружелюбный вид, улыбаюсь.

— Я благодарна тебе, незнакомка. Вот, возьми азал, — женщина протягивает мне фрукт, — сейчас их редко встретишь.

Я беру диковинную для меня вещь и тут же спрашиваю:

— А почему редко?

— Ты что, с горы свалилась!

— Практически.

— Западный путь перекрыт. Что сейчас начнется. Даже Мудрый не поможет.

— А что самое важное поставляет западный путь? Без азала прожить можно.

— Ролская пшеница, сейчас уже цены на пол-арты подорожали, что потом ждать, — женщина хватается за голову. Странно, вроде два разных мира, а проблемы одни и те же.

Я смотрю на уходящую старушку, в голове начинает вырисовываться план для исправления сложившейся ситуации.

Тут кто-то сзади кладет ладони на мои плечи, отчего я подпрыгиваю, высвобождаясь, хочу уже дать по морде, однако это оказывается всего лишь брюнет.

— Не подкрадывайся так, я ж нервная!

— Что узнала? — спрашивает Редзир, косясь на азал у меня в руках.

— Народ боится перебоев с ролской пшеницей.

По лицу напарника проходит тень. Мне стразу становится понятно, что ничего хорошего это не сулит.

— Поясни мне, что из нее делают?

— Ролская пшеница — символ нашего королевства, из нее пекут самый вкусный хлеб и не только его.

— Хм-м-м, понятно, — в голове быстро созревает план.

В нашем мире каждый пятый, а то и второй сидит на диете. Отчего мы стали употреблять отрубевый хлеб, коричневый сахар, цельнозерновую муку, обезжиренный кефир и многое в таком духе, список будет большим. Как только на них появился спрос, их цена увеличилась. Поэтому решение проблемы в импортозамещение не такая уж бредовая. Я убираю азал в карман плаща.

— Так, здесь есть разделение на товары, — что видно невооруженным глазом, — нам нужен отдел с крупами.

— Ты что-то придумала?

— Есть одна идея.

Брюнет берет меня за руку и ведет, что за дурная привычка.

— Всех стражниц в вашем мире такому учат.

— Редзирчик, это вы меня только так зовете. У нас даже такой профессии нет, — кареглазка только улыбается.

— А коверкать имена.

— О нет, это я у вас научилась, — теперь мы улыбаемся оба, как два дурака.

Мы приходим за закрытую торговую площадку, у входа стоят два чоповца, которые совершенно не обращают на нас внимания. Павильон огромен, и это понятно, зерно здесь берут оптом, между прилавками передвигаются на повозках.

— Мне надо рассмотреть, что у вас еще имеется. Расскажешь?

Брюнет ведет меня к первому прилавку, где в разных бочках насыпано разное зерно. Он указывает мне на золотую крупу.

— Это ролская пшеница.

Да, ничего не скажешь, она действительно выделяется на фоне остального товара, и ее значительно больше остального.

— Пшеница растёт только в одном месте. Инстам много времени тому назад выяснил, какая земля приносит больше урожая. После этого были разделены места для возделывания разных растений. Что увеличило их и в разы снизило цену.

— Мудрый молодец, — я рассматриваю другое зерно, не такое золотое, но вполне приличное. — А из этого что делают?

В разговор вступает продавец, дородный детина, выше меня на три головы, с изумрудными глазами и, как водится, светлыми волосами. Оно и понятно, мешки таскать сила нужна.

— Доминус чужестранку взяли в жены, не разбирается она в нашем зерне, — обращается он к Редзиру.

Вот про жену меня не передергивает, скорее, задевает чужестранка. Выходит, я сильно выделяюсь на фоне окружающих, одежда особо не спасает.

— Да, вот, учу наш хлеб готовить, а то вообще не умеет, — подыгрывает ему брюнет, — сложно ей все дается.

— Эх, лучше наших девушек брать! — детина весь такой любезный, аж тошнит.

Великий качает головой, его руки сложены в замок.

— Сердцу не прикажешь.

Торговец понимающе кивает. Если честно, меня весь разговор не цепляет. Я была на задании, а когда включишь дуру, то дела ладнее идут.

— Уважаемый, — обращаюсь к детине, рассматривая крупу, похожую на кукурузу, — а это зерно тоже с западного пути поступает?

— Нет, это Восточный, — отмахивается торговец.

— А почему его так мало, в отличие от другого вида?

— Остальное на складе, — он смотрит на меня как на умалишенную, — талскую пшеницу мало кто берет.

— М-м-м… интересно, а вот это тоже с востока? — указываю на крупу, похожую на рис, которой тоже было мало.

— Да, это ртат, — безразлично кивает продавец. Итак, в голове созревают два основных блюда, которые популярны в нашем мире.

— А скажите пожалуйста, как дела ролской пшеницы, сколько ее осталось?

— Пока еще есть, но запасы быстро раскупаются.

— Кто-то один берет?

После утвердительного ответа продавца мне все становится ясно. Орудуют перекупы. В принципе, не так все и сложно, с ними разобраться, моя крыша — сам король. Я поворачиваюсь к Редзиру.

— У меня есть идея! Где здесь пекарня или ресторанчик? Кафе тоже сгодится, и нужно отрапартоваться Инстаму. Ему как-нибудь позвонить можно?

Я встречаюсь с непонимающим взглядом не только брюнета, но и торговца. У последнего совсем челюсть отпадает. Затем Редзир делает непонятное для меня, хотя, может, вжился в роль: он приобнимает меня и так, будто извиняясь, кивает детине.

— Ох, чужестранки, за что мы их любим.

— Пошли уже, Ромео, — не хочу смотреть на реакцию продавца, вырываюсь из кольца рук Великого и шагаю на выход. В голове прокручиваю дальнейшие действия. Моя цель — ввести в оборот талскую пшеницу и ртат.

— Что ты задумала?

— Спросил, будто заговор готовлю, — морщусь я. — Разрабатываю бизнес-план: попробуем испечь новый хлеб, который придётся всем по вкусу, а из ртата сделаем новое блюдо. Точнее, для меня не новое. Завтра устроим промо-акцию, договоримся с директором рынка, чтобы выделил самое удобное место. Конечно, нужно подготовиться, закупить нужные продукты, и не обойтись без хорошего повара. Если бы была моя подруга — веселый дознаватель, то проблем бы не было. Она любого повара за пояс заткнет. Давно ей говорю, увольняйся и открывай ресторан.

— И что ты хочешь приготовить из ртата?

— У нас это называется сушами, блюдо японской кухни. Для этого нужна рыба, ртат и листок водоросли, — посмотрев на удивлённый взгляд напарника, поясняю: — для этого и нужен повар. Мы совместим ваши продукты в блюдо моего мира. Из талской пшеницы можно попробовать сделать нашу шаверму или мексиканское буррито, можно ещё русские блины попробовать, главное определиться, с чем подавать.

— Хм-м, у тебя есть чему поучиться. Кашевара лучше взять во дворце.

— Да ладно, пойдем, вон там забегаловка вроде приличная, узнаем, что почем, хоккей с мячом, — я указываю на вывеску в виде головы лося, видимо, посетители на рогах уходят.

— Ну уж нет, стражница, возвращаемся, расскажем все Инстаму. Он решит, что делать.

Пожимаю плечами и киваю, я только командированная, надо слушать напарника.

— Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.

— Хорошо.

Редзир удаляется, а я бросаю взгляд на кафешку, зайти бы и пропустить стаканчик, как в американских фильмах. Но нельзя — служба!

Тут я чувствую сильный толчок и отлетаю на дорогу, прямо на меня несется повозка, запряженная единорогом. Сгруппировавшись, я делаю кувырок в сторону, под разочарованные вздохи окружающих. Ко мне подбегает испуганный Редзир и поднимает меня с земли. Его рука испачкалась в чем-то красном. Посмотрев на себя, я замечаю, как алое пятно проступает сквозь мой плащ. Брюнет смотрит на меня с паникой в глазах.

Глава 7

— Ты ранена! — Великий хватает меня за плечи. — Тебе больно!

— Тихо, тихо, — отступаю на шаг и вытаскиваю из кармана раздавленный фрукт, не найдя глазами урну, откидываю в сторону.

Саму немного потряхивает, не каждый раз от телеги уворачиваешься. Редзир делает облегченный вздох и опускает глаза, обнимает, слегка прижимая к себе, и тут же отпускает.

— Меня кто-то толкнул, — осматриваюсь и понимаю, что для местных ситуация обыденная, каждый уже занимается своими делами, не обращая внимания на меня. — Может, есть свидетели.

К нам подъезжает повозка, та самая, под которую чуть не попала. За рулем, вернее, за поводьями пегого единорога, весьма хилого, сидит паренек, в простой одежде, с деревянными накладками на ушах. Грязные светлые волосы забраны в хвост, глаза голубые.

— Домине сильно не ушиблись, подвода долго останавливается.

Ицатамеец обращается ко мне, однако Редзир перехватывает инициативу.

— А может, тебе голову отрубить?

Со всем свои ехидством Великий смотрит на водителя кобылы, вернее, единорога. Я машу приветливо руками.

— Мой друг шутит так! Уважаемые, я претензий не имею и считаю произошедшее своим личным делом, однако вы не видели, кто меня толкнул?

Я приближаюсь к повозке, брюнет следует за мной. Тоже мне, защитник нашелся.

— Домине, все произошло слишком быстро, я увидел только фигуру в сером плаще!

Негусто, в серых плащах больше половины рынка ходит, да ещё и капюшоны надевают. Кстати, мой спал, и парень рассматривает мои уши. Они, наверно, здесь считаются эталоном красоты. В этот момент Великий накидывает капюшон мне на голову. Надо как-нибудь спросить, для чего эти накладки, по мне, неудобная вещь.

— А что у тебя в мешках?

— Ролская пшеница, моя деревня закупается впрок, только опоздал, цена уже поднялась, — парень огорченно опускает взгляд. Работяга, сразу видно, мне даже жаль стало его.

— Так, а почему запасаетесь впрок?

— Как же, западный путь перекрыт, останемся без хлеба. Когда восстановят, неизвестно, король только вернулся, ему не до этого, вокруг него одни враги, которые хотят свергнуть. Когда добьются, будет неразбериха, а мы, простой народ, без хлеба останемся. О нас никто не думает.

— А как же Мудрый, не заботится о вас? — что мне Инстам там задвигал о светлом будущем, у него под носом творится беззаконие. Люди выживают, как могут, я не хочу сказать, у нас тоже есть проблемы, но есть соцпакет, оплачиваемый больничный и пенсия. Да, небольшая, однако есть. Свои права мы можем отстоять.

У меня складывается впечатление, что первым делом нужно нести просвещение в массы и нужны законы, оберегающие граждан.

— Уважаемый, а почему вы не хотите использовать талскую пшеницу?

Итак, снова взгляд как на умалишенную, я уже привыкла. Задавать вопросы — моя работа. Хотя застает его врасплох.

— Домине, ролская — это символ королевства.

— Хм-м-м, а по вкусовым качествам?

Парень закатывает глаза, обдумывая мои слова.

— Странные твои слова, не знаю, что сказать.

— А если хлеб из талской пшеницы с соусом попробовать или с орехами запечь?

Водитель единорога задумывается, но конструктивности мышления ему не хватает, у него четкий приказ на покупку именно ролской пшеницы.

— Мне сказали купить такое.

— Насчет Мудрого, вы политически его не поддерживаете?

У паренька делается испуганным взгляд, он оглядывается по сторонам, внимательно смотрит на Редзира, а затем отпускает поводья и начинает удаляться прочь.

— Постой, — хочу его остановить, только уже безуспешно, остается махнуть рукой. — Чего он так напугался, ушел по-английски.

Поворачиваюсь к Редзиру и встречаюсь с его напряженным взглядом.

— Может, он тебя испугался?

— Или тебя, чужестранка, — черты лица его смягчаются, и он улыбается. Не поняла, брюнет что, со мной заигрывает. Хотя нет, это мое воображение разыгралось.

— Ты куда уходил, все хотела спросить? — быстро перевожу разговор, отвожу взгляд от напарника.

— Да вот, — Великий берет мою руку и вкладывает в ладонь хрустальный кулон на кожаной нити в виде головы птицы.

— Спасибо за сувенир. Не обязательно было делать.

— Возвращаемся, — командует напарник, явно удивленный моими словами. — Обратно поедем на единорогах.

Мы направляемся на пост охраны, подарок я несу в руке. Поравнявшись с чоповцами, Редзир поднимает свой перстень, от которого служивые склоняют головы. Интересно, чье кольцо круче.

— Двух единорогов, потом их приведут к вам.

Без лишних усилий и слов нам приводят волшебных созданий. Что характерно, они оседланы — как в нашем мире. Единороги черные с блестящими рогами, достаточно большими, я понимаю, что у меня опыта ездить на лошадях, а тем более на единорогах нет.

— А кроме служебных единорогов, может, дежурные телеги или повозки есть?

— Стражница, ты верхом когда-нибудь ездила? — Великого, видимо, вся ситуация забавляет, глаза довольные.

— Да, как-то брала конную экскурсию в Геленджике. Там лошадка маленькая и смирная была.

— Не бойся, я поеду рядом, только надень амулет, — он кивает на мою руку, совсем забыла.

Вообще отношусь крайне осторожно ко всякому виду бижутерий, тем более подаренных посторонними людьми. Люблю минимализм в стиле. Массивные украшения идут только преклонного вида дамам, с треугольными ногтями, окрашенными в кошачий глаз. Хочу убрать в карман, однако слышу сдавленный голос напарника:

— Прошу, надень!

— Редзирчик, давай в другой раз, он к моему имиджу не подходит. Тем более к этому прекрасному красному пятну на плаще, — мы улыбаемся друг другу, и я убираю кулон в карман.

Теперь мне предстоит взгромоздиться на единорога, что для меня целая проблема. Стремя высоко от земли, для моего среднего роста непростая задача. Это не зайти в автобус или сесть в машину. Вид у животного совсем не дружелюбный. Взяв узды, пытаюсь дотянуться ногой до стремени, однако оступаюсь; как раньше люди вообще без стремян ездили. Ладно, об этом подумаю позже.

— Тебе помочь, — раздается насмешливое сверху, брюнет уже восседает на служебном единороге.

— Сама справлюсь, — вспоминаю, что на экскурсии нам предлагали стремянки. Поискав глазами, вижу вполне приличную лавочку, с которой легко можно взобраться в седло. Я веду единорога к ней.

— Ладно, поедем на одном, иди сюда, — командует напарник, однако мне эта идея не нравится.

Единорог спокойно идет за мной, оно и понятно — служебный же, запрыгиваю на лавочку — и я в седле, довольно улыбаюсь разочарованному Редзиру. Вот только управлять лошадью я не умею, тем более единорогом. Мое замешательство замечает брюнет, ухмыльнувшись, подбирает мои поводья, управляет моим единорогом.

— Как вы передвигаетесь?

— На машинах, гужевой транспорт остался в прошлом. Разве что экскурсии делают, — говорю, а сама испытываю страх. Во-первых, я нахожусь высоко от земли, во-вторых, управлять животным не умею.

Наконец мы выезжаем из Торгового дома на широкую улочку, вдалеке виден дворец из белого камня, впрочем, куда и направляемся.

— Возьми поводья, управлять единорогом несложно. По сути, он должен выполнять твою волю.

Передав управление мне, Редзир остается рядом.

— Легко сказать, — стараюсь сгруппироваться, однако животное чувствует мой страх.

— Смотри, когда натягиваешь поводья, единорог или лошадь должны остановиться, и отклоняешься назад, натягиваешь вправо — поворачиваешь направо, и наоборот. При движении поводья должны действовать ровно, наклоняешься вперед. И главное — держись крепче. Попробуй.

Я отпускаю поводья и подаюсь вперед. Единорог идет, мной тут же обуревает непонятная гордость. Редзир остается позади, затем ставит единорога на дыбы. Понтуется и пускается в галоп, догоняя меня; в отличие от него, я никуда не тороплюсь. Поравнявшись со мной, он хлопает моего единорога, который тоже пускается в галоп, этого не ожидала. Впившись в поводья, я буквально прижимаюсь к холке животного. Вот гад, зачем так было делать, обучение по бразильской системе. Как мы въезжаем в главные ворота, я не замечаю. Однако когда поднимаю голову, понимаю, что поездка мне понравилась, адреналин зашкаливает, надо будет повторить. Я с улыбкой смотрю на напарника.

— Это было круто!

Теперь остается только спуститься.

— Инна, я помогу тебе.

К нам приближается Инстам в белоснежном кимоно, с зачесанными назад волосами, перетянутыми золотым обручем. Будто из салона красоты, а не делами занимался. Он протягивает ко мне руки. С другой стороны стоит Редзир.

— Ты ранена? — Мудрый рассматривает красное пятно на моем плаще.

— Нет, испачкалась. Отойдите, попробую сама.

Конечно, спустившись, немного ударяюсь ногой, зато без посторонней помощи. Редзир дотрагивается по очереди до морды единорогов и что-то шепчет, животные послушно разворачиваются и направляются к воротам.

— Куда это они?

— В Торговый дом.

— А если кто по дороге украдет?

— Они заговоренные, на каждом есть клеймо, не украсть, если только хорошему волшебнику, только у меня их и так много, — улыбается мой женишок.

— Понятно. Вообще, я готова представить рапорт о проделанной работе.

Инстам довольно улыбается.

— Приготовься к аудиенции, буду ждать в тронном зале.

Он разворачивается и хочет уходить.

— Я не на свидания напрашиваюсь, чтобы готовой быть. Дела не в лучшем виде, исправлять нужно в ближайшее время, — не сдерживаюсь я.

Как они любят все оттягивать на потом. Инстам удивленно оборачивается, никто так с ним не разговаривает. А я не его подчиненная, у меня свои начальники есть. Редзир также не ожидал такой реакции от меня.

— И где ты прикажешь говорить? — король сверкает своими недовольными глазами.

— Где угодно. Пошли, на ходу расскажу.

Со стороны за нами наблюдают слуги, вот им будет о чем посплетничать. Однако это меня мало заботит. Инстам делает пригласительный жест, втроем мы входим в парадный вход, весьма вычурный, по мне. Хотя для главного дворца самый раз.

Заходим мы в тот самый кабинет, где до этого было совещание.

— Итак, — начинаю я, — во-первых: есть возможность скупить всю ролскую пшеницу?

Инстам хмурится, брюнет давится.

— Объясню зачем. Цены на нее стали повышаться, чтобы избежать спекуляции, мне на ум приходит только одна мысль: скупить и продавать по старой цене. Надеюсь, казны хватит. Конечно, ты можешь и потеряешь в деньгах, между тем завоюешь симпатию народа. Только установим лимит продаж в одни руки, а то перекупы и здесь подсуетятся. Ну как?

Мудрый смотрит на напарника, который поддерживает меня:

— Стражница, хоть верхом ездить не умеет, тем не менее, в этом знает толк.

— Казны хватит, — рассуждает Инстам.

— Тем более мы вернем в нее с продаж, — продолжаю. — Во-вторых, введем в оборот блюдо из талской пшеницы. Мне нужно сравнить ваши продукты. Это только с поварами. Изготовим и проведем презентацию завтра на рынке. Местным кафешкам подкинем рецепт, и ажиотаж с ролской пшеницей сойдет на нет. После чего проблему с западным путем преспокойненько решим. Да, кстати, народ в курсе, что переворот готовится. По-моему, замечательный план. Готова приступить к выполнению.

Удивление блондина сменяется довольным видом.

— Бери дворцовых кашеваров. Если завтра все получится — вознагражу.

— Да уж, премия не помешает. Только перед кухней действительно надо переодеться. Это я в программе «Ревизорро» смотрела. Все должно быть чисто.

— Возьми любую прислугу.

— Я пойду с ней, — вмешивается Редзир.

— Мы потом присоединимся, ты мне нужен здесь. Мне нужно узнать подробности с горы Дробэ.

Какая чудесная новость, я могу побыть одна, без брюнета, который дает волю рукам. Выйдя из кабинета, быстрым шагом направляюсь в свой кубрик. На моем пути попадается Ечения. Я демонстративно показываю перстень, отчего глаза прислуги делаются испуганными.

— Мне нужен чистый и удобный шмот и показать, где у вас кухня.

Ечения склоняется в поклоне.

— Не кланяйся мне, сделай все быстро.

Прислуга спешит за мной, у меня оказывается одежда в шкафу, видимо, жених подготовился. Только это в основном платья царские, что мне совсем неохота надевать. Выбираю более-менее удобное платье, у которого можно хотя бы рукава подвернуть, приходится опять надеть целомудренное нижнее белье.

— Веди на кухню.

Кухня оказывается на первом этаже. Повара в желтых кимоно, с такими же косынками на голове.

— Кто здесь главный? — шепчу я Ечении.

Позади раздается властный голос, полный злобы:

— Вон отсюда!

Прислуга может мне уже и не говорить, ответ очевиден. Я поворачиваюсь и торжественно показываю перстень. Ну и кто теперь орел? Передо мной тут же склоняется пожилой худой мужчина, хотя странно для повара, с рыжими короткими волосами, выглядывающими из-под косынки.

— Домине, готов выполнить любое поручение.

— Не нужно кланяться, как зовут?

— Яиг.

— Что ж, отлично, меня Инна Николаевна, будем знакомы. Ечения, можешь быть свободна.

Та не заставляет себя долго уговаривать, уходит быстро.

— Яиг, вы главный?

Мужчина утвердительно кивает.

— Мне нужно, во-первых, понять разницу между ролской и талской пшеницей, во-вторых — создать рецепт из талской пшеницы и в-третьих — новое блюдо из ртата. Дело государственной важности.

— Хм-м… — повар задумывается, — различия по цвету, который ценят все ицатамейцы.

— А по вкусу?

— Ролская нежнее на вкус.

— Нужны усилители вкуса. Глютомат был бы идеален, но не будем портить желудки граждан.

Яиг делает приглашающий жест пройти с ним. Занимаем мы самый большой стол, разворачивая свою деятельность. По мне, большую разницу между сортами я не различаю, однако я не ценитель. Вокруг нас снуют работники кухни. Сначала мы обсуждаем хлеб из талской пшеницы.

— А если туда, например, изюма добавить. Или смешать несколько злаков. Назовём хлеб «дружба».

В свое время была подписана на кулинарный канал, пока жир на животе не заставил подписаться на пп-питание.

— Конечно, есть вариант смешать с ролской, но это будет крайняя мера.

— Домине, я понял, — Яиг сам рад, как ни странно, и воспринимает меня, в отличие от других местных, с ним легко работать.

Он подзывает, наверно, сушефа и передает рецепт хлеба, на словах. Оказывается, для выпечки хлеба требуются специальные технологии. Это не наши современные хлебопечки, сама месит и печет. Договариваемся, что хлеб должен быть круглой формы с различными семечками, которые отлично перебьют вкус от талской пшеницы. С одним разобрались.

— Теперь нужны тонкие лепешки, у нас называется это лавашем, начинку сделаем мясо, овощи, еще бобы добавляют, и главное — должен быть вкусный соус, только не слишком дорогой.

Оказывается, что-то наподобие у них уже есть, наша задача — усовершенствовать и сделать доступным по цене и вкусовым качествам. Единственный соус, который я знаю, как готовить — это майонез, и, кстати, для него находятся все ингредиенты. Яиг добавляет еще что-то мне неизвестное, оказывается довольно вкусно. По ценовым затратам повар говорит, подойдет.

Лепешки выпекаем сразу, во дворце имеются огромные каменные печи, в нашем мире электричества еда, приготовленная на огне, очень ценится. Лепешки выходят вкусные, по крайней мере, для меня. За нами с интересом наблюдает вся кухня, хотя Яиг орет на них благим ицатамейским матом, что напоминает мне передачу «На ножах». Следовательно, там кричали не из-за рейтинга, а просто так получалось.

В экспериментах по наполнению начинками лаваша я принимаю непосредственное участие. Наверно, со стороны напоминает уже другую кулинарную передачу, знакомую с детства, с Андреем Макаревичем — «Смак». Кстати сказать, его песня может стать гимном для меня в настоящем, однако слова можно чуть поменять: «Не стоит пригибаться под другой мир, пусть он лучше прогнется под нас». Понимаю, что не сильно складно, да я и не поэт.

Яиг мастерски закручивает шаверму, отрезает кусочек, пробует и говорит свое заключение:

— М-м-м… Домине, это превосходно!

Забавно, я работаю обычным участковым, но наш начальник постоянно кричит, что мы должны быть профессионалами в любой сфере, теперь я понимаю, как он прав. Дальше мы экспериментируем с другими начинками и выбираем четыре наиболее удачных по вкусу и цене.

Остается сделать суши из ртата. Моя подруга делала русские суши-роллы, а именно брала крабовые палочки, разворачивала, начиняла тертым сыром с чесноком, укропом и майонезом и заворачивала обратно. Лучшей закуски было не найти. Для японских суш нужна водоросль нори и рыбка, роллы — это уже европейцы придумали. Рассказываю свои мысли, Яиг готов все предоставить.

— У нас есть сорная рыба, которая пользуется популярностью среди бедных, и сушеная кислая травка.

— Отлично, можно и не только ее использовать, — я же вспоминаю свой любимый ролл с огурцом.

Проблема возникает с формированием суши-роллов, у нас пользуются специальными ковриками или микасу, естественно, таких не оказалось. А руками я не могу сделать идеальную форму. Яиг тоже пытается, я ему рисую мукой на столе, как должно выглядеть.

— К ним еще нужен соевый соус, который делается по специальной технологии. Есть у вас что-то доступное?

Повар задумывается, в этот момент ртатный ролл выскальзывает из рук и летит через меня, мы с Яигом оборачиваемся и встречаемся со взглядами Великого и Мудрого. Брюнет ловит мое кулинарное творение в свои руки. Все присутствующие на кухне склоняются в глубоком поклоне, рыжий повар вообще чуть не падает на колени.

— Что это за гадость? — кареглазка как всегда любезен.

— Это суши, правда, я делала ролл. Ещё соус нужен.

Инстам довольно улыбается, хотя его глаза выражают некоторое беспокойство.

— Хотите попробовать? — предлагаю я.

— Здесь? — брови моего жениха взлетают.

— Можно и не здесь, — я пожимаю плечами, не понимая их смущения. — Надо быть ближе к народу. На кухню вы же пришли. Это прогресс. О как!

Легко заметить, что моих начальников ломает, ситуация нестандартная, не привыкли они с простыми людьми общаться. Однако политическая обстановка желает быть лучшей, и не время выпендриваться.

— Что ж, я готов, — переламывает себя голубоглазка.

— И я, — вторит ему его дружбан.

— Отлично, сейчас я вам устрою гастротур.

За рукав меня аккуратно дергает Яиг.

— Домине, какой на вкус ваш соус?

Я задумываюсь, описывать блюда — не мое, не могу уловить тонкие вкусовые элементы.

— Так, солёный… Хм-м-м, пряный и кислый. Должен пойти только с блюдами, а так в рот не возьмешь.

— Попробую пересолить бульон.

— Тоже вариант.

На кухне начинают суетиться, стараясь угодить королю и его заму. Как раз только поспел хлеб, две шавермы и суши с бульоном.

Брюнет и блондин не садятся, им протягивают два подноса. Они одновременно пробуют, мы напряженно ждем вердикта.

— Съедобно и вкусно, — наконец говорит Инстам, в знак согласия качает головой и Редзир.

— Фух, — я довольно выдыхаю и хлопаю в ладоши, мне вторит Яиг. Аплодисментами меня поддерживает вся кухня.

— Мы хорошо постарались. Завтра утром делаем промо-акцию в Торговом доме. Уважаемый Яиг, нужно изготовить побольше.

Повар кивает.

— Нужно обговорить важные дела. Пойдем со мной.

— О нет, — я отрицательно качаю головой, — хочешь сделать хорошо, сделай сам!

Как ни странно, Инстам со мной не спорит.

— Мудрые слова, не могу не согласиться.

Он разворачивается и плывет к выходу, Редзир на прощанье прожигает меня взглядом и следует за королем.

Мне предстоит учесть все организаторские нюансы, что, сказать, в условиях короткого времени весьма сложно. Рыжий повар оказывает неоценимое содействие, с помощью его криков, мата и топанья ногами мы заканчиваем приготовления достаточно быстро.

— Яиг, огромное-преогромное спасибо, без тебя я бы на неделю зависла.

— Домине, это я должен быть благодарен. Король многое для меня сделал, это лишь крупица, чем я ему могу помочь.

Я даже на прощанье хлопаю по плечу повара, что для меня не характерно, приятно работать с профессионалами. За окном уже сумерки, я направляюсь к себе, вид, конечно, еще тот, на кухне жарко; наверное, со стороны напоминаю мокрую курицу.

Войдя в свой кубрик, падаю на кровать. Мне предстоит тяжелая командировка, что будет завтра, даже думать не хочется. В дверь стучат.

— Какого лешего надо? — я недовольно открываю дверь. На пороге стоит Каэ.

— Мудрый ждет тебя, — тянет она своим томным голосом.

— Да ты с ума сошла, от меня конем воняет после сегодняшнего. Передай, завтра встретимся.

Советница чуть не загорается от возмущения.

— Ладно, не закипай, приду сама, иди, — захлопываю дверь перед ее носом.

В тазике рядом с кроватью есть вода, да, это не наш водопровод. Быстро умываюсь, нахожу в гардеробе платье, похожее на кимоно красного цвета, под маникюр, и надевать легче. Видон не айс, но с пивом потянет.

Где кубрик короля я знаю, стучу три раза. Дверь распахивается, на пороге стоит Инстам.

— Что хотел, мне отдых нужен!

— Я всего лишь выполняю твою волю, входи.

С недовольной гримасой переступаю порог. Блондин жестом приглашает сесть за стол рядом с окном, где стоит серебряный кувшин и два бокала.

— Ты сказала, что выпьешь вина вечером.

— Блин, ты за этим пригласил. Ой, ладно, — сажусь на стул, беру бокал, в котором уже есть вино.

Инстам садится напротив.

— Я вроде как унижаю себя, приходя к тебе, — делаю глоток, по мне, чересчур сладкое.

— У меня сложилось мнение, что тебе все равно, — король тоже решает пригубить и, мне кажется, подмигивает.

Тут двери королевских покоев распахиваются, на пороге стоит с бешеными глазами Редзир.

Глава 8

— Метлу потерял? — спрашиваю ехидно.

Инстам встает, раздраженно посмотрев на брюнета.

— Какое ты имеешь право врываться ко мне?! — блондин сжимает кулаки, которые начинают светиться бледно-розовым цветом.

Я согласна с королем, в кабинет к начальнику всегда нужно стучаться. Вторгаться таким образом — признак плохого тона. Привлекает внимание голос короля, он разительно отличается от привычного блаженного, сейчас он жестче и даже отдает металлом. Может же, когда хочет, не так прост, каким кажется на первый взгляд.

Редзир понимает, что совершил непростительную оплошность. Склоняется в поклоне перед правителем.

— Прошу меня простить, Мудрый. Из-за нашей преданной дружбы я позволяю себе многое, — знает, чем крыть, не зря замом является.

— Не забывайся впредь! — Инстам вскидывает руку, розовая искра летит в брюнета, который впечатывается с грохотом в стену и начинает медленно сползать.

Замечаю, как левая рука Редзира начинает слабо светиться зелёным. Не подумайте, мне жалко кареглазку, приложил его Инстам хорошо, однако я не самоотверженная героиня бросаться под горячую руку между двумя вышестоящими меня по должности, тем более магами. На всякий случай встаю из-за стола и отхожу подальше, плохо, что выход в другой стороне.

Непроницаемое лицо короля искажается гримасой ярости, он замечает, что брюнет хочет нанести ему ответный магический удар. Кулаки блондина светятся красным. Редзир разжимает ладони и прислоняется к стене, откинув голову, при этом откашливается, вовремя успокаивается.

— Товарищ начальник, может, я пойду, чтобы и мне не досталось.

— Ты мне испортил вечер, — рокочущим голосом говорит Инстам своему другу, он явный псих. На меня вообще никакой реакции. Да, по ходу король не на шутку разозлился. Дело пахнет жареным.

Итак, нужно срочно применить полицейские навыки. В разных справочниках, включая психологию — ее активно читают в полиции, особенно криминальную — расписывают, как вести себя в определенной ситуации. Только я могу заверить точно, что поведение не зависит от методического материла. Все зависит от твоей интуиции: начинаешь чувствовать человека, ищешь его слабости, с некоторыми надо дружелюбно, с другими — напугать до полусмерти, показать свою силу, причем с помощью слов, иногда удается перевести ситуацию в шутку, помирить, поругать. Вообще, сам сценарист, сам режиссер. Я делаю строгий профессиональный взгляд российского милиционера — о да, не ослышались, слово мне милее, чем полиция, потому что пришла служить именно в милицию. Только через два года она была переименована в полицию.

Помню эти страшные времена, когда мы из милых лиц превратились…. Ладно, не буду о грустном. Вернемся в реальность.

— Успокоились! — мой голос четкий и властный, эхом отдается в апартаментах короля, в которых, кажется, еще немного, и будут бить молнии, как в электрическом плазменном шаре Тесла.

Я смотрю в злобные голубые глаза, свой взгляд не отвожу, иначе тут же потерплю поражение. Если блефуешь, блефуй до конца. Быстрым уверенным шагом подхожу ближе к психованному блондину.

— Уважаемый Инстам Мудрый, — тон официальный, соблюдая все регалии, обычно так к нам обращается заместитель начальника участковых, всегда по имени и отчеству, когда дело пахнет керосином, — думаю, нужно выслушать Редзира Мудрого. Если он позволил такое поведение, значит, на то должны быть причины.

Смотрю в глаза, не мигаю, правда, стою, не загораживая брюнета. Мало ли, вдруг перекрестный огонь устроят, страшно как-никак. Кулаки Инстама перестают светиться.

— Пусть расскажет! — голос, пробирающий до костей; как у него получается, с виду же милаха.

Хочу дотронуться до плеча, впрочем, считаю это лишним. Воинственные черты пропадают с лица блондина, только потом я подхожу к Редзиру, хотя на самом деле страшно, подаю брюнету руку, помогая встать. Поднимать его тяжело, такое ощущение, он специально не хочет вставать, может быть, ему больно. Конечно, надо бы осмотреть Великого, вдруг чего переломал, но касаться его совершенно не хочется.

— Что на тебя нашло, — шепчу ему.

— Я предупреждал не заходить к нему, — тихо говорит он.

— Это когда?

— Когда от Аккона шли.

— Разговор же был в другом ключе.

— Ты должна была понять! — слишком громко говорит брюнет. Чего он так завелся, говорил же, что я себя унижаю, заходя в покои к королю, на что я возразила и привела достойные аргументы в свое оправдание. После этого разговор больше не заводился.

Естественно, его слова слышит Инстам.

— О чем ты?

Редзир кланяется, вид помятый и обиженный.

— Мудрый, наша гостья достойна уважения. Она делает многое для Королевства. Ее должны будут почитать подданные. Заходя сюда, — брюнет делает многозначительную паузу, — стражница покроется позором.

Так, он на меня свою вину перекладывает. Заботу проявляет, о чем совершенно не просила. Инстам смягчает взгляд, а вот я — наоборот.

— Да хоть переубивайте друг друга! Складывается впечатление, что вы мной прикрываетесь, — изначально не хотела идти сюда, как знала.

Быстрым шагом направляюсь к выходу и с шумом закрываю распахнутые Редзиром двери. Признаться, мне стоит усилий, они оказываются тяжелыми. Все, моя смена закончилась, катитесь колбаской по Малой Спасской!

Когда иду к себе в комнату, то слышу шум позади — кто-то бежит по коридору, который освещается в ночное время магическими фонарями. Иначе объяснить не могу, проводов не вижу. Встречаться ни с кем не хочется, прячусь за колонну. И вовремя, брюнет проносится мимо меня. Как только он скрывается из виду, я выхожу из-за колонны и направляюсь к себе. Не доходя до своего кубрика, снова слышу шум, благо колонн много, снова прячусь. Теперь как электровеник пробегает Инстам. В голове проносится мысль: «Случилось чего?» С другой стороны — они начальники, пусть и разбираются, я всего лишь в командировке.

Конец ознакомительного фрагмента.