Странствующий рыцарь

Сослан Владиславович Джиоев, 2021

Англия, раннее средневековье. Эпоха рыцарей, религиозной власти и греховных страстей. Оруженосец и его господин забредают в глуши и попадают во владения неизвестного человека. Здесь нет обыденной столичной жизни и проблесков истинной религии. Герои познают греховные пороки и их последствия, но смогут ли они не впасть во тьму и снова выйти к свету? Мечи и латы не помогут, лишь вера и шёпот молитв. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Странник

— Оруженосец!

Сир Кеана лишь слегка повернул голову. Короткие, взмокшие от пота кудри, прикрывающие его широкий лоб, шевельнулись под натиском ветра. Шлем рыцаря, помятый, кровавый, лежал у правой ноги и сверкал под лучами полуденного солнца. Длинный меч отливал серебром, доспехи проскрежетали даже от лёгкого полуоборота. Сир Кеана резонировал с той кровавой сценой, которую сам же и учредил, блистающий, по-рыцарски благородный и холодный как осколок льда.

— Оруженосец!

Тело последнего поверженного врага шелохнулось. Послышался премерзкий булькающий звук, после чего бедняга затих в луже собственной крови. Его товарищ, бандюга в охровой тунике, еще пару минут назад бранящийся похлеще неудачливого рыбака, теперь лежал лицом вверх с глубоким кровавым порезом на уровне шеи. До того как он стих, его конечности рвали траву и дергались в ужасающих конвульсиях, оставляя кровавые следы на земле.

Но теперь все безмолвно и только ветер нарушает неожиданно воцарившуюся тишину.

— Оруженосец! Ты заставляешь меня ждать.

Мальчишка вырвался из кустов, на бегу уронив колчан и споткнувшись о высыпавшие из него стрелы. До того, как началась заварушка, сир Кеана велел ему укрыться в кустах и не выходить, пока все не закончится. Мальчишка быстро поднялся на ноги, даже не отряхнулся, подошёл к рыцарю.

— Ми-милорд?

— Куда ты запропастился? Впрочем, неважно, вытащи бинт из сидельных сумок. Этот сукин сын умудрился проломить мне шлем. Кажись и голову задел, течёт кровь. Живее!

Оруженосец полез в сидельные сумки гордого чёрного скакуна, который за все время короткой битвы ни разу даже и не шелохнулся. Мальчишка с досадой подумал, что ему не мешало бы научиться храбрости у столь благородного животного, но быстро отбросил эту мысль.

— Сними с меня нагрудник. Далее я пойду в кольчужке. — велел сир Кеана, когда оруженосец подскочил к нему с бинтами в руках.

Мальчишка помог снять доспех, осмотрел затылок рыцаря и обнаружил кровавую струйку, стекающую с гущи волос к шее, внутрь кольчуги. Похоже дубина, которой разил направо и налево один из бандюг была прочнее, чем казалось на первый взгляд.

— Сир… у вас тут…

— Я уже понял, что у меня тут, — оборвал оруженосца рыцарь, — Возьми нож, отрежь кусочек от туники того ублюдка, смочи его спиртом и прислони к ране. Бинт тоже смочи спиртом, обмотай мне голову. Поживее, я сказал! Ты испытываешь мое терпение!

— Слушаюсь, милорд.

Когда все было сделано, сир Кеана вздохнул с облегчением и припал к земле. Ублюдки с самого начала вызывали у него мало доверия, прикинувшись обыкновенными купцами, решившими составить ему компанию на пути в ближайший населённый пункт. Обоз их был пуст, запряжен чахлым гнедым конем и видавшим все ужасы сельской жизни ослом. Животные теперь пощипывали травку, словно бы и не заметили произошедшую кровавую схватку.

— Осмотри обоз, мальчишка, — приказал сир Кеана и тяжело выдохнул, — Быть может есть у них съестное.

Оруженосец полез в покоявшийся за спинами коня и осла обоз, с трудом вскарабкался на него и начал копаться в обильном количестве сена. Найти удалось только полупустую бутылку рома и потертую карту местности.

— Ром давай сюда. Карту… ты читать умеешь?

— Нет, сир. Батько так и не успел отдать меня в церковную школу.

Сир Кеана устало поднял глаза к небу.

— Один только Господь наш знает, какую услугу оказал я твоему отцу, взяв тебя в оруженосцы. Ты столь же никчёмен на службе, как этот дряхлый осел. Давай сюда карту. Так-так. — рыцарь поднёс бутылку ко рту и сделал глоток, поморщился, но облегчённо выдохнул, — Судя по карте, сукины дети отправлялись в Настрог. Мелкая деревушка близ Молочной речки. Гм… Видать есть там, что пограбить, а? Значит и нам найдётся, что закупить. Мальчишка! Пошарь в карманах у этих нечестивцев, да в сумки залезь. Быть может судьба соблаговолит нам и найдётся у них хотя б корка ржаного хлеба.

Но корки хлеба не нашлось, как не нашлось и другой еды. Нечестивцы, как их справедливо окрестил сир Кеана, оказались людьми совершенно нищими, возможно оттого им и хотелось нажиться на двух совершенно обыкновенных путниках. Вернувшись к своему господину, мальчишка поднял с земли помятый от удара шлем и осмотрел его. Шлем повредился настолько, что вылетело забрало, оставив после себя зияющую дыру. Такой просто так не залатаешь, нужна была крепкая рука кузнеца, а до ближайшего населенного пункта, по-всей видимости, было ещё добрых несколько дней пути.

— Господь мой, как же трещит голова! — неожиданно громко сказал сир Кеана, — Помоги встать, мальчишка, кажись сам я не управлюсь.

Оруженосец взял господина под плечо и помог подняться. Со страхом ощутил он, как рыцарь обмяк на его спине, тяжело кряхтел от каждого резкого движения. Рыцарь едва доковылял до своего черномастного скакуна и схватился за седло, чтобы не потерять равновесие. С минуту он собирался с мыслями, затем, не поворачиваясь, обратился к молодому слуге.

— Надеюсь с дряхлым ослом ты управишься, а?

— Управлюсь, сир. Но, позвольте спросить, на кой нам осел?

Ещё полминуты паузы, после которой рыцарь отвечал:

— Голова твоя больше набита сеном, чем этот обоз. Осла и гнедого коня мы продадим в Настроге. Обоз, быть может, кому сгодится из крестьян. На деньги сможем починить мне шлем и купить еды.

Оруженосец почесал затылок. Действительно, как он сам не догадался до такой очевидной мысли.

Сир Кеана попытался отпустить седло, но снова потерял равновесие и чуть не рухнул на землю. Чёрный скакун тряхнул головой и беспокойно храпнул.

— Сир! — мальчишка подбежал к господину и попытался помочь, но рыцарь резко оттолкнул его от себя.

— Сам я уже не пойду. Да одарит Господь ублюдков этих адскими муками! За что мне эта напасть? Впрочем, не гоже рыцарю сетовать на судьбу. Оруженосец! Усади меня в обоз. Живее!

Мальчишка не без труда отвёл господина к обозу. Ещё долго копошились они вдвоём, оруженосец — пытаясь подтянуть рыцаря вверх, к дощечкам, рыцарь — пытаясь ослабевшими конечностями вскарабкаться на обоз. Когда же это удалось, рыцарь издал совсем нехарактерный для него стон и головой зарылся в сене. Мальчишка остался стоять, осматривая тяжело дышащего господина, который через считанные минуты умудрился уснуть и стих на долгий час. За все это время, мальчишка успел стащить оставшиеся доспехи с рыцаря, снял пояс с ножнами и сложил все в углу обоза. Покончив с этим и выждав какое-то время, он сменил повязку на голове рыцаря и только после этого взялся за упряжь. Сначала отвязал осла и привязал его к концу обоза, после перетащил чёрного скакуна и соединил его удила с вожжами. Получилось так, что теперь во главе обоза стояли две лошади, а позади плёлся бедняга-осел, который едва бы поспевал за скоростью своих более мощных сородичей.

Оруженосец поглядел на карту, но так ничего в ней не разобрал. Где находилась деревушка Настрог? Где именно, судя по карте, находился он сам? В каком направлении нужно было держать путь? На все эти вопросы мальчишка так и не нашёл ответа, поэтому единственное, что оставалось делать, это дождаться пробуждения господина. Однако, даже это, казалось бы, простое действие, сулило большие неприятности. На большаке в любой момент могли оказаться путники: купцы, ремесленники, возможно даже, что хуже, какой-нибудь отряд Священного ордена. Заставшие кровавую сцену, которую тут учредил господин Кеана, вряд ли оставят ее без внимания, а лишняя шумиха мальчишке была не нужна.

Так и не дождавшись, пока господин проснётся, мальчишка взобрался на обоз, взял в руки вожжи и повёл лошадей вперёд по тракту, надеясь и молясь, что выбрал правильный путь.

В течение последующего часа сир Кеана пробуждался и засыпал вновь. Мальчишка слышал, как рыцарь несвязно бормочет себе под нос не то молитвы, не то рыцарские обеты. То и дело до его ушей долетали отдельные фразы и слова, но полноценных речей своего господина он разобрать не мог.

Едва солнце оказалось в зените, рыцарь окликнул своего оруженосца.

— Да, сир! Господин Кеана, я здесь! — мальчишка остановил обоз на большаке и повернулся к лежащему на сене рыцарю.

— Где это мы? Мои очи будто набились пухом, не разобрать ни черта.

— Сир, я веду нас прямо по большаку. В Настрог. Токмо не уверен я, ваша светлость, что еду правильно. Быть может взглянете на карту и укажете мне правильный путь?

Рыцарь тяжело задышал, попытался шевельнуться, но это действо далось ему с таким большим трудом, что его чуть не вырвало. Он закашлялся и схватился за голову.

— Где… где карта, кляча ты необразованная?

Мальчишка вытащил из кармана свернутую карту и передал господину.

Осмотрев ее, рыцарь сказал:

— А, Господь Всемогущий! В глазах двоится, не разобрать и буквы. Помнится мне Настрог был на севере. Куда ты держал путь от места нашей заварушки?

— Дальше по большаку, ваша милость. За добрый час ни разу не свернул.

Рыцарь выждал паузу, ещё раз попытавшись разобраться в карте.

— Господь направит нас. Езжай дальше по большаку, аль встретишь какого путника, расспроси его о ближайшем поселении и внимательно выслушай, что он скажет. Ежели добрый молодец поможет, одари благодарностями и скажи, что везёшь славного рыцаря Артура Кеана из Йельса, и что Господь одарит его своей любовью за помощь мне. Ты понял меня?

— Понял, сир! Как ж тут не понять?

— Где мой Черномастный? Уж не его гривушку я вижу за твоей головой?

— Он самый, сир.

Рыцарь закашлялся и тяжело вытер рот.

— Рыцарский конь сопряжён в обоз. Позор мне! Где осел? Уж не оставил ли ты его, болван?

— Нет, сир, не оставил. Ступает следом, позади обоза.

— Признаюсь, удивлён я твоей смекалке. Быть может не такой ты и болванистый, как мне казалось. Впрочем, двигай в путь, моя голова раскалывается от боли и мне срочно нужна помощь служителей церкви. В Настроге, мнится мне, таковая имелась.

После этих слов рыцарь снова стих, а мальчишка, слушаясь его приказаний, повёл обоз дальше по большаку. Ближе к вечеру, сир Кеана снова стал разговаривать сам с собой, и на сей раз мальчишка разобрал бредни своего господина:

— Я клялся пред ликом Божиим, что впредь не нарушу данного слова и будут чтить рыцарский обет… да, чтить, я бы… я бы ни за что не нарушил… ага! Сир Сталлас возвёл меня в рыцарский сан, да будет доволен его деяниями Господь… Нет, не подвластно надо мной искушение семи грехов…

Далее шли длинные молитвы, множество из которых мальчишка никогда в своей жизни не слышал. Рыцарь молился необычайно спокойно и ласково, таким нехарактерным для него тоном, что оруженосец пару раз позволил себе обернуться, чтобы убедиться, действительно ли молился его господин, а не кто-то его подменивший. Едва солнце склонилось к горизонту, сир Кеана снова затих, а мир вокруг стал погружаться во тьму.

И тогда, словно молитвы рыцаря были услышаны, на большаке показался одинокий всадник. Окликнув его, мальчишка остановил обоз и спрыгнул на землю. Всадник же обернулся, остановил коня и спешился. Подойдя ближе, в свете уходящего солнца, можно было разобрать черты обыкновенного крестьянина. Испещрённое морщинами рыхлое лицо было, ко всему прочему, изъедено оспой. Громоздкий, совсем не подходящий по размерам нос, выглядел несуразно с маленькими глазами и тонкими губами, а раздвоенный подбородок не скрывали даже редкие седые волосы.

После обоюдного приветствия, мужчина лукаво улыбнулся, оголив желтые зубы.

— Нонча холодные вечера наступают. Уходит лето, юноша. Дни становятся корочее. С неделю тому назад в сей час солнце ещё светило и не приходилося останавливаться, а теперича! У-у-у! Треклятая осень!

— Да, милостивый господин. Тут уж и не поспоришь. Да токмо я за помощью к вам. Там, в обозе моем, лежит раненный рыцарь сир Артур Кеана. Уж заплутал я в дороге, не знаю куда и двигать, чтоб добраться до Настрога. А вы, навроде, господин толковый и знающий, может подскажете, какой дорогой путь держать, чтоб поскорей добраться и излечить моего господина?

Мужчина перевёл взгляд за спину мальчишке, томно осмотрел обоз и потёр раздвоенный подбородок.

— Рыцарь, говоришь?

— Он самый. Сир Артур Кеана из Йельса. Я его верный слуга и оруженосец.

Мужчина сплюнул на землю и снова потёр подбородок.

— Ну-ка, дай взгляну на твоего господина.

Подошли они к обозу, мужчина взобрался и склонился перед спящим рыцарем. Какое-то время он глядел на него и что-то бубнил себе под нос, после спокойно выпрямился и спрыгнул на землю.

— Артур Кеана. — повторил он словно бы сам себе, — Навроде слыхал я где-то это имя. Гм…

— Господин? А как быть с дорогой? Куда держать путь? — мальчишка подошёл ближе. Последние лучи солнца совсем потускнели, ещё пара минут и ночь поглотит округу.

— Знаю я местность тута небольшую. Не уверен я, что это искомый вами Настрог, но люди там живут. Быть может и помогут господину твоему. Ежели прознают, что рыцарь, так точно помогут, да, верь мне на слово, юноша.

Мужчина замолчал, снова поглядев на лежащего рыцаря.

— Так куда ж идти? — не выдержал мальчишка.

Сир Кеана что-то пробормотал во сне и повернулся на бок. Ослик издал характерное «и-а» и зарылся в кусты. Подул холодный ветер.

— А ты что, юноша, тоже хочешь рыцарем быть, а?

Мальчишка не видел лица мужчины, но по голосу понял, что тот улыбнулся. Только сейчас он подумал, что незнакомец ведёт себя слишком странно и вовсе не спешит указывать дорогу.

— Господин, всякий оруженосец идёт на службу к рыцарям и господинам, чтобы статься в будущем рыцарем и получить свой феод. Так это делается.

— Интересный и любопытный, должно быть, ждёт вас путь, да?

Мальчишка не понял вопроса, потому просто невнятно промычал в ответ. Тело покрылось гусиной кожей, не то от холодного ветра, не то от странного поведения мужчины. Последний снова сплюнул на траву, обошёл обоз с другой стороны и осмотрел коней.

— Ворованный обоз, — внезапно сказал он и, услышав это, мальчишка неожиданно для себя охнул. — Тот, что в обозе точно рыцарь? Иль переодетый в него самозванец, а?

Мужчина сделался суровым, это стало понятно по резко переменившемуся тону в его голосе.

— Обоз не ворованный, господин. А добытый заслуженно. Не серчайте, сиру Кеана необходимо скорей добраться до церкви, чтобы там ему помогли знающие люди. Он ранен, потому как на нас напали…

— Довольно слов, юноша. У так называемого тобой сира имеется доказательство рыцарского сана?

Мальчишка кивнул, молча взобрался на обоз, сначала осмотрел пальцы своего господина на наличие родового перстня, а затем полез во вьюки чёрного коня, выискивая грамоту. Оба предмета он вручил мужчине на ознакомление, сам же встал ближе к углу обоза, где покоился меч сира Кеаны.

Незнакомец внимательно осмотрел и перстень и грамоту, правда, что можно было разглядеть в ночной тьме, оставалось неясным.

— Что же, по-видимому, в обозе действительно лежит рыцарь. Видать нонча всякого посвящают в сей сан, да? В мое время такое не допускалось не при каких обстоятельствах! Мужчина должен был поступками заслужить своё звание, а не родством иль уплатой денег! Тьфу ты! Держи свои грамоты и перстни, юноша, не пристало рыцарю воровать обозы, да брать то, что ему не принадлежит. Треклятый век!

Оруженосец, услышав, что его господина оскорбляет простой крестьянин, насупился и выпятил вперёд грудь.

— Не пристало простаку судить рыцаря, вот что! Побойтесь Бога, ибо мой господин его верный служитель!

Мужчина не растерялся, словно ожидал такого выпада:

— Настолько никчемный рыцарь, что даже оруженосца своего не приструнил! Ступай своей дорогой, юноша, да захвати своего лжерыцаря. Езжайте вверх по тракту, при первом же повороте сворачивайте, минуете лес и Млачную речку по деревянному мосту. Далее снова прямо, мимо холмов, за холмами будет деревня. О ней я тебе и молвил, лжеоруженосец лжерыцаря. Езжайте туда и будьте прокляты, поскольку рыцарь такой неугоден Господу. Предатель рыцарского сана!

Мужчина снова сплюнул, но теперь, не дожидаясь ответа, быстрыми шагами отправился к своему коню, который остался ждать хозяина на большаке.

Мальчишка же, с минуту приходивший в себя после гневных слов незнакомца, взобрался на обоз. Дождавшись, когда всадник скроется на дороге, оруженосец повёл обоз дальше.

Откуда было знать ему, что странник на тракте отправил его вовсе не в Настрог.

Глава 2

Поместье

— Я вижу очертания крыш на рассветном небе. Уж не в Настрог ли ты нас привёл, мальчишка?

Проспавший всю ночь рыцарь едва показался из под деревянных краев обоза. Даже сквозь тьму уходящей ночи было заметно, как он побледнел.

— Не дано мне знать, милорд, — отвечал оруженосец, так и не сомкнувший глаз за все время после встречи со странником.

Ночь была долгой и пугающей. Особенно мальчишка боялся нагнать таинственного всадника на тракте, потому притормаживал, если чувствовал, что лошади набирали скорость. Бедный ослик совсем выбился из сил. Как и ожидалось, серый совсем не поспевал за черномастным рыцарским конем и даже за старым гнедым, отчего то и дело в дороге тяжелыми вздохами давал об этом знать. Мальчишка останавливался ненадолго от снисхождения, но вряд ли считанные минуты могли дать ослу заслуженного отдыха. Сир Кеана все бредил во сне. Неустанные молитвы, а то и рыцарские обеты слетали из его уст и улетали вместе с холодным ночным ветром куда-то вдаль, за горизонт. Сейчас он снова улёгся в сено, по-видимому то усилие, благодаря которому он смог приподняться со своего злосчастного ложа, отняло у него много сил.

Обоз подъехал к деревне когда солнце уже показалось на горизонте. Однако мальчишка не увидел здесь и половины того, что ожидал. Вместо ограждающего деревню частокола, аккуратных дорожек, теплиц на огородах, просторных, но простеньких хибар, перед его глазами предстала парочка облезлых домов, заросших бурьяном, да полуразваленная арка, на которой уже давно стерлось название этого места. Церковью тут и не веяло. Оруженосец повёл обоз мимо арки и всмотрелся в пустые и запылённые окна непонятно как ещё держащихся хижин. Создавалось впечатление, что в этом месте давным-давно никто не жил, настолько тут все выглядело заброшенным и застарелым. Поселение окружал густой лес. Чёрные верхушки деревьев на светлеющем небе создавали пугающее впечатление. Мальчишка сглотнул и сильнее сжал вожжи. Невероятная усталость и голод действовали на мозг, ему хотелось остановиться в этом месте и поспать хотя бы пару часов, дать отдохнуть животным и сиру Кеана, но непонятно откуда взявшийся страх и инстинкты так и упрашивали, не сбавляя хода, миновать это место.

— Сир? — шепотком позвал мальчишка. Ему сделалось бы спокойней, если б он знал, что рыцарь не спит. Ответа не последовало, господин снова утонул во сне, а через мгновение и вовсе принялся бредить.

Тут, как назло, дал о себе знать ослик. Издав громкое «и-а», он тяжко задышал и попытался остановиться, но ведущие обоз лошади не позволили ему это сделать. Тогда мальчишка потянул вожжи на себя, давая команду притормозить. Слез с обоза и подошёл к ослику. Бедняга совсем выбился из сил, понурил голову и жалобно посмотрел на своего нового хозяина. Мальчишка почесал ему за ушком, пропел коротенькую песенку, которую когда-то перед сном напевала ему мать и огляделся.

Скрипнула дверь одного из двух домов, послышался шорох. Мальчишка отпрянул от ослика, от неожиданности потерял равновесие и рухнул на землю. Дверь снова заскрипела, по-видимому закрылась, потом загремела посуда словно ее уронили с большой высоты. Кони были рядом, заржали, но их ржание донеслось как-будто бы издалека. Ветер встопорщил волосы, проник под одежду, создавая неприятные ощущения. Мальчишка навострил уши, но, при этом, подниматься не спешил. Все прочие звуки, символизирующие о том, что в этом месте, помимо них был кто-то ещё, стихли.

«Видать показалось. Или ветер разбушевался до такой силы?» — пытался успокоить себя мальчишка.

Наконец, он встал. Подошёл к обозу и осмотрел сира Кеана. Рыцарь лежал на спине и мирно сопел. Не смотря на холодную ночь, лоб его покрылся испариной.

— Милорд! — шепнул мальчишка, — Милорд! Просыпайтесь, милорд! Сир Кеа…

— Он не спит, глупое дитя.

Оруженосец обернулся на мужской голос. В мгновение во рту у него пересохло, а к горлу подступил тяжёлый ком. В конце обоза, сразу за уставшим ослом, появился чёрный силуэт. Во тьме уходящей ночи невозможно было разобрать подробно черты лица и одежду, но фигура эта была необычайно высокой и стройной. Оруженосец осмотрел краем глаза обоз, в поисках меча и, на всякий случай, положил руку рядом с рукоятью.

— Господин! Милостивый господин! Как же вы меня напугали!

Силуэт не шелохнулся.

— Как ты сюда попал? Как нашёл это место?

Оруженосец снова попытался вглядеться во тьму, чтобы разобрать хоть какие-то черты говорившего, но тщетно. Солнце, все ещё тусклое, слабо освещало черно-синее небо.

— Свернул с большака, господин. Проехал холмы и очутился здеся. Странник указал дорогу сюда, мол, живут здесь люди, готовые помочь моему славному господину сиру Артуру Кеана, рыцарю из Йельса.

Сказав это, мальчик заметил, что силуэт, наконец, двинулся. Не то шагнул вперёд, не то просто шелохнулся — понять в такой тьме было сложно. Ослик потянулся за травой, издал характерное ржание, словно хотел подражать запряженным в обоз коням.

— Странник, говоришь? — после недолгой паузы спросил силуэт.

— Странник, господин. Попался он нам на большаке. Признаюсь, дивный был господин, долго не хотел нам помогать, но все же помог. И хвала Небесам, что так.

Услышав последнее, силуэт хрипло усмехнулся.

— В обозе рыцарь, ты, стало быть, его слуга-оруженосец?

— Верно, господин. Сир Кеана нуждается в помощи, недруги напали на нас по дороге, хотели забрать жалкие остатки нашего скудного пайка, но сир не дал этого сделать, за что получил дубиной по голове и с тех пор никак не может оклематься. Господин, ежели вы могете нам помочь, окажите милость и спасите славного рыцаря. Знайте же, покуда хочите мне отказать, что всяк, кто поможет рыцарю, то бишь верному слуге Господа, получит его милость и защиту.

Силуэт, наконец, вышел из тени, прошёл мимо тянувшегося к траве осла. Блеклые лучи солнца осветили его лицо, завидев которое, мальчишка ещё долго не мог придти в себя. Возможно, самым странным тут было то, что лицо оказалось вполне себе человеческим. Два глаза, нос, рот и уши, но было в нем что-то, что приводило все существо мальчишки в неописуемый ужас, рождало в нем первобытный страх, такой, который он ещё никогда в своей жизни не испытывал. Но почему?

— Необходимо стащить рыцаря с обоза и отнести в мою хибару. Сейчас вынесу свечу, посветишь мне.

Мужчина довольно быстро вернулся с громоздким каганцем в руках. Очень ловко, после этого, взвалил он сира Кеана себе на плечи и, ведомый светом каганца в руках оруженосца, потащился в свою неприглядную хибару. Мальчишка помог войти внутрь, открыв скрипучую дверь, пройдя порог он оказался в тёмной, ничем не освещённой комнате с большим количеством мусора и хлама, состоявшего в основном из развалившейся мебели, многочисленных брёвен, опилок и ободранного шмотья. В ноздри ударил резкий запах аира и пыли. Никаких свечей или горящего камина в доме не было, посему оставалось гадать, как хозяин этого места бродил здесь до появления гостей.

— Убери со стола этот хлам. Да только аккуратнее, чернила не разлей и не повреди этот пергамент.

Мальчишка послушался, убрал все предметы со стола, сложил их на сундучке, — единственном полностью целом интерьере мебели здесь — а затем поставил каганец так, чтобы он освещал поверхность стола. Мужчина не стал стоять, небрежно положил сира Кеана на стол, а затем вгляделся в бледное, изнеможённое лицо рыцаря.

— Не дурно его повредили — заметил хозяин хибары, не отнимая взгляда от молодого лица рыцаря, — Рану нужно промыть и обработать. Если бы ты не смочил бинт спиртом, твой господин уже давно бы махал тебе рукой с того света.

Мальчишка охнул от удивления. Секунду ещё он стоял, ошарашенный этой новостью, но, собравшись с мыслями, убежал на улицу, чтобы достать из вьюк остатки бинта и спирта.

По возвращении в хибару, он обнаружил, что мужчина уже во всю принялся корпеть над раной рыцаря, своим неведомо почему пугающим лицом он внимательно изучал окровавленный затылок, сложив разорванные и почерневшие от грязи и запекшейся крови бинты рядом с каганцем.

— Вылей спирт на рану, — велел он, когда заметил, что оруженосец вернулся, — В сундуке найдёшь чистый платок, смочи его спиртом и тщательно вытри им затылок своего господина. От крови, от грязи, от всего дерьма, что могло там скопиться за весь день вашего странствия.

Мальчишка послушался, выполнил все, и только потом удивился последним словам хозяина хибары. Откуда он знал, что с момента получения этой страшной раны прошёвл всего день? Мальчишка сглотнул и огляделся. В окне уже мерцали первые лучи солнца, в комнату врывался утренний свет, тьма постепенно отступала.

Когда солнце уже вышло из-за горизонта, мужчина закончил с раной рыцаря, перевязал ее новым платком и вытер сухой тряпкой пот со лба сира Кеаны. После этого мужчина отошёл к окну и облегченно выдохнул.

— Вы не просто так попали сюда, — сказал он, после недолгого молчания. — Не просто так. Как тебя звать, юноша? Впрочем, не отвечай. Вижу по тебе, что ты простолюдин, коих, словно мурашей, полно в этой стране. Что только нашёл в тебе этот никудышный рыцарь? Откуда едете?

— Из деревушки Витольд, господин, что на юге за Лакричным озером. Мой добрый сир Кеана прибыл туда будучи тяжело раненным и отлёживался в доме моего отца два с лишним месяца. За такую услугу, доблестный и справедливый сир Кеана хотел было одарить его золотом, но нет, господин, отец мой оказался человеком не корыстным. Он попросил токмо, чтоб рыцарь взял меня на попечение как оруженосца и, ежели я буду достоин, возвел меня в рыцари через зимы и леты. Теперича мы и колесим по стране в поисках обездоленных, обиженных и слабых.

— Вижу ты восхищён этим сиром, мальчишка, — мужчина повернулся и небрежным кивком указал на сира Кеана. — Будь он настоящим рыцарем, сюда бы точно не попал. — он выждал недолгую паузу, скрестив тонкие руки на груди, а затем сказал: — Покуда того требует закон гостеприимства, я приму вас, дам вкусить своих яств, отпить вина и воды, одарю крышей над головой. Я вылечил твоего рыцаря. Когда ты вкусишь мои дары, отдохнёшь на моей кровати под моей крышей, воспользуешься всеми удобствами этого хилого дома, когда твои животные отдохнут на территории моих владений, когда я дам им овса и воды со своих полей, тогда ты и этот рыцарь будете должны мне и не посмеете отказать в услуге.

Мальчишка напугался и даже хотел возразить, но на него, словно по команде, разом обрушилось гнусное чувство усталости, недосыпа и голода, так сильно сдавившего желудок, что тот принялся урчать на всю комнату. Даже если бы и хотел мальчишка бежать из этого места, далеко бы не убежал. Рано или поздно ему пришлось бы свалиться с обоза и заснуть под палящим солнцем, а вскоре даже и умереть от голода, поскольку сир Кеана в таком состоянии вряд ли смог бы добыть для них денег, или добраться до своего банка в столице.

Вместо ответа оруженосец кивнул, но то и дело голову его занимали мысли об этой услуге. Что именно попросит его хозяин дома и что вообще нужно человеку, живущему в такой глуши?

— Значит, мы с тобой договорились? — мужчина подошёл ближе и его пугающее лицо с пугающими глазами, впились мальчишке прямо в душу.

— Да, г-господин…

— Ты знаешь, мальчишка, как закрепляют условия взрослые мужчины, когда о чем-то договариваются? Нет? Как бы тривиально это не звучало, но простым рукопожатием. Пожми мне руку, мальчик и приступим к трапезе.

Оруженосец не думал долго, протянул руку и мужчина охотно ее пожал.

***

К столу хозяин подал хлеб, сыр и солёный бульон, а запить это все дал водой или вином. Мальчишка выбрал вино, но совсем не оттого, что когда-то пробовал этот напиток, а потому что в его голове играл чистый интерес. До сего момента ни отец, ни рыцарь не дозволяли ему выпивать крепкие напитки, аргументируя это тем, что он ещё слишком юн для подобной забавы. Но теперь никого из них не было рядом и мальчик мог смело выбирать сам. Вино показалось ему слишком горьким и иссушило всю полость рта. И чего только мужчины находили в этом напитке?

Сира Кеана разместили на скрипучей кровати. Он все ещё что-то бормотал себе под нос, не приходил в себя, но бледное лицо постепенно обретало характерный румянец, а синева на губах спала.

Наевшись и напившись, оруженосец воспользовался любезностью хозяина и улёгся в его комнате на ветхом втором этаже дома. Комната хозяина оказалась куда более убранной и аккуратной, нежели все прочие в этом месте. Тут были и целые шкафчики, тумбы, письменный стол, колченогий стул, а так же достаточно удобная и мягкая кровать. Улёгшись на ней, мальчишка тот час уснул, а проснулся только под вечер, когда закатное солнце уже слепило в окно последними лучами. Оруженосец сладко потянулся, зевнул и только сейчас решил хорошенько оглядеть комнатушку. Шкафы и настенные полки, столь аккуратно сделанные чьими-то ловкими руками, были сплошь и рядом забиты книгами. Но это была вовсе не Библия, как догадался мальчик, а нечто совсем другое. Множество странных рисунков на переплёте и даже на желтых страницах книг подтверждали это: отец всегда говорил, что только грешник и богохульник способен испортить Свящённое писание своими каракулями. На рисунках был изображён длинный и тонкий человек в таком же тонком, чёрном плаще. Вокруг него скопище напуганных людей, пытающихся связать таинственного человека веревками, некоторые из них и вовсе держали в руках вилы и корды, а некоторые стояли поодаль и наблюдали за происходящим. Рисунок был сделан искусно, не многие, кого знал мальчишка в своей деревне, могли повторить подобное, а он и подавно. И похожий рисунок прослеживался на страницах всех книг, которые он успел открыть и рассмотреть. Пыльные, старые, с вырванными страницами, оборванными переплетами, испачканные чернилами… Им было не меньше ста лет, так уж точно, но чему они были посвящены?

Скрипнули ступени — хозяин поднимался наверх. Мальчишка вздрогнул, но взял себя в руки и убрал книги на полки, подбежал к окну, делая вид, что заинтересовался пейзажем.

— Пробудился? Тем лучше, — хозяин бесцеремонно открыл дверь и показался на пороге комнаты, — Пора исполнить мою волю.

Мальчик обернулся и даже закусил губу, ожидая, что мужчина, наконец, скажет, что хочет от своих гостей, но тот вышел из комнаты и, скрывшись за дверным проемом подал голос:

— Спускайся во двор!

В вечернем свете двор выглядел менее устрашающим, хотя теперь мальчик понял, что вторая хибара была вовсе не жилищем, а самым настоящим хлевом и сараем, с полупроломленной крышей и выбитыми воротами. Лошади и ослик были привязаны к столбам хлева, рядом с ними покоились ведра с овсом, сеном и водой. Мужчина поглаживал черномастного и даже насвистывал неизвестную мальчику песню, но, едва последний вышел на крыльцо, повернулся и стал серьёзен.

— Господин, вы приняли меня в свой дом, накормили и напоили меня, дали отоспаться на своей кровати, излечили сира Кеана и помогли нашим ездовым животным отдохнуть. Теперче, по заключённому нами договору, я готов выполнить вашу просьбу.

Мужчина прошёл через лужайку, скрестил руки на груди и посмотрел на мальчика чёрными как смог глазами. Возможно, только сейчас мальчик и понял, почему это лицо его так пугало. Такой физиономии, хоть она и была похожа на человеческую, никогда не было ни у одного человека, которого он видел или мог себе представить. Нет… До ужаса симметричное, где одна половинка как две капли воды похожа на другую и нет среди них даже маленьких различий — это видно при свете солнца.

— Добираясь сюда, ты проезжал холмы, мальчишка. Эти холмы давно поросли лесом и бурьяном, неприступные, дикие и зловонные. Однако, спешу тебя заверить, мой юный друг, что не только лес покоится на этих холмах. Есть там древняя и одинокая башня, неведомо кем и неведомо для чего построенная. С незапамятных времён живет там старец, что давно ждёт гостя. Явись к нему и скажи, что пришёл от меня, проведи рядом с этим старцем, в этой самой башне три дня и три ночи и только на четвёртый день, утром, воротись обратно. Я буду ждать тебя здесь, в своём поместье.

Конец ознакомительного фрагмента.