Незваная гостья

Софи Кинселла, 2021

Родители Эффи развелись, разрушив ее воспоминания о счастливом детстве. Прошло два года, она отдалилась от отца и никак не может поладить с его новой молодой подружкой Кристой. Вдобавок Эффи узнает, что дом, в котором она провела почти всю свою жизнь, выставлен на продажу. Криста устраивает прощальную вечеринку и не приглашает Эффи, но девушка решает воспользоваться моментом и забрать из дома кое-что важное, пока гости будут веселиться. Блуждая по коридорам семейного особняка, Эффи случайно подслушивает разговоры, становится свидетельницей откровений и теперь видит всю свою семью в новом свете. Тем же вечером она встречает своего бывшего возлюбленного Джо. Поэтому теперь Эффи придется столкнуться лицом к лицу со своим прошлым, прежде чем она сможет заглянуть в будущее. «Очаровательный роман, который доказывает, что любовь всегда побеждает». – Publishers Weekly «Забавный, умный и очень занимательный роман, рассказывающий о браке, взрослении и семейных тайнах. Можно ли спасти семью, которая почти разрушена?» – Люси Даймонд

Глава 3

Когда я прихожу домой, в душе по-прежнему саднит. Я пережила развод родителей. Конечно, пережила. Можно ведь «пережить» и по-прежнему обсуждать это, разве нет?

И я не ревела. Теперь, оглядываясь назад, я в этом уверена. Мои глаза слезились из-за супа. Все дело в нем.

Я с мрачным видом толкаю дверь в квартиру и обнаруживаю Тэми сидящей на полу перед ноутбуком — косы падают ей на плечи.

— Привет, — говорит она, поднимая глаза. — Почему ты дома?

— Закончили раньше, — говорю я, не желая вдаваться в подробности. (На самом деле все не так плохо, как я думала. В агентстве довольно спокойно отреагировали на то, что Дамиан меня выставил за дверь. Говорят, с ним такое постоянно случается, и меня неделю не будут направлять к нему. Затем они поставили меня на десять корпоративных ланчей.)

— Тогда ладно, — ведется на мои слова Тэми. — Я зашла на Rightmove. Здесь сказано «Продан». Выглядит изумительно, — добавляет она.

Ранее я отправила Тэми эсэмэс о том, что «Зеленые дубы» проданы. Недвижимость — ее конек, поэтому я знала, что ей будет интересно. Кроме того, она провела много времени в нашем доме во время школьных каникул, так что для нее это еще и личный вопрос.

— «Посетители этой викторианской готической усадьбы на краю прелестной деревеньки Натворт в Западном Сассексе будут поражены грандиозностью ее импозантного входа», — читает она. — Да! Верно! Помню, когда я в первый раз осталась у тебя, я подумала: «Ё-моё, и это здесь живет Эффи?» «Арочные окна с каменными средниками великолепно пропускают свет». И холод, — добавляет она. — Тут следует уточнить: «Благодаря окнам по дому гуляют сквозняки, от которых немеет задница. А еще они пропускают воду. И это реальные плюсы, которые вы непременно оцените по достоинству».

Я невольно смеюсь — я знаю, что она старается меня подбодрить, — и она мне подмигивает. Мы с Тэми подружились в школе благодаря танцам — обе занимались в студии джаз-модерна. Я жила дома, а она — в пансионе, потому что ее родителям, банковским служащим, приходилось очень много работать. Когда ей было два года, они переехали из Нигерии во Францию, а через несколько лет перебрались в Лондон. Теперь Тэми тоже работает в банке. В ответ на слова о том, что это, наверное, сложно, она улыбается и говорит: «Да, но именно это мне нравится».

— Как дела на работе? — спрашиваю я, надеясь сменить тему, но она продолжает читать:

— «Дом расположен среди причудливых садов и угодий, гармонирующих с его нетрадиционной архитектурой».

— «Причудливый» значит «странный», — говорю я, прищурившись. — А «нетрадиционный» означает «уродливый».

— Нет, это не так! Ты знаешь, Эффи, что я безумно люблю «Зеленые дубы», но нужно признать, что этот дом не такой, как все. Он особенный, — тактично добавляет она. — «Просторный холл ведет в большой, обшитый панелями зал с диванчиком-подоконником», — читает она, и какое-то время мы обе молчим, потому что, будучи школьницами, мы жили на этом подоконнике.

Мы задергивали древние, плотные шторы, и получалась такая затхлая пещера, в которой мы читали журналы и пробовали краситься. Став старше, мы распивали там водку-миньон и говорили о мальчиках. Когда у Тэми умерла бабушка, мы, обнявшись и ничего не говоря, полдня просидели в нашем собственном пространстве.

Я сажусь на пол рядом с Тэми и смотрю, как она прокручивает фотографии, сопровождая их забавными комментариями. Но когда она доходит до снимка кухни, где все чисто и блестит, включая шкафы, ее палец замирает, и мы обе молчим. Даже у Тэми пропадает желание шутить. То, что сделала Криста, называется бессмысленным и беспощадным варварством. Она уничтожила нечто прекрасное и уникальное — лес Мими.

А люди еще удивляются, почему это я с ней враждую.

На кухне звенит таймер, и Тэми поднимается.

— Нужно помешать жаркое, — говорит она. — Чай будешь? Тебе явно не помешает.

— Да, пожалуйста, — благодарно говорю я. — Денек выдался не из легких.

И дело не только в том, что «Зеленые дубы» проданы, и даже не в том, что меня выставили с кухни… а в целом. Все это спрессовалось в моем мозгу.

Хотите верьте, хотите нет, но я пыталась дать Кристе шанс. Честно-честно. В тот день, когда мы впервые встретились с ней в «Зеленых дубах», я была настроена позитивно.

Да, мне странно было наблюдать за тем, как незнакомая гламурная особа в джинсах и на высоких каблуках командует на кухне Мими. Проводит наманикюренной рукой по папиной спине. Называет его «Тоун», по-девчачьи жмется к нему на диване и ржет над только им двоим понятной шуткой, явно связанной с сексом. Но я не была «настроена против нее с самого начала», как, похоже, все думают.

Потом Бин сказала, что нам следовало бы сначала встретиться на нейтральной территории, и, пожалуй, была права.

Видеть на месте Мими другую женщину само по себе было тяжело. Как правило, мать остается в семейном доме, но, как неустанно повторяла Мими, это был папин дом задолго до того, как она появилась на сцене. Поэтому Мими настояла на том, чтобы съехать, и после этого, казалось, не прошло и пяти минут, как въехала Криста.

Это всегда непросто. Но положа руку на сердце я была готова терпеть и даже отчасти полюбить Кристу. Тревожный звоночек прозвучал, когда мы встретились в третий раз. В тот день у нас с папой впервые случилась серьезная размолвка.

К тому моменту наши отношения уже немного испортились. Какое-то время после объявления о разводе я не могла толком разговаривать ни с папой, ни с Мими, потому что на языке у меня вертелось лишь «Почему?», «Как вы могли?» или «Вы совершили ужасную ошибку!», а Бин сказала, что это ничего не даст. (И не поддержала мой скоропалительный план свести папу и Мими вместе, воссоздав атмосферу их первого свидания и заманив их на него.)

Так что все было тяжело. И все мы были слегка расстроены тем, как изменился папа. Он явно пытался соответствовать Кристе — купил новую одежду (скверные джинсы), и сделал себе искусственный загар (он это отрицал, но результат был налицо), и ящиками покупал шампанское. Судя по всему, они с Кристой не пили ничего, кроме шампанского, которое прежде появлялось в доме по особым случаям.

Они постоянно устраивали себе роскошные мини-путешествия и размещали свои фотографии в халатах в свежесозданной папиной страничке в соцсетях. И говорили о покупке виллы в Португалии, в которой папа никогда прежде не бывал. Все это были идеи Кристы. А на «четырехмесячник» знакомства он купил ей кулон с бриллиантом, и она постоянно говорила о нем, хвасталась и привлекала внимание. Зацените камушек! Смотрите, как играет на свету!

Как будто появился совершенно новый, другой папа. Но, по крайней мере, я все еще разговаривала с ним. Я все еще чувствовала, что он на моей стороне. До того дня.

Я приехала в «Зеленые дубы» на ланч — только я. Папа разговаривал по телефону, а я забрела в гостиную и увидела Кристу, фотографирующую бюро. Затем она тихо пробормотала в телефон «бюро, шесть ящиков, золотые ручки», точно диктовала. Я была так поражена, что мгновение не могла пошевелиться, а затем на цыпочках удалилась.

Я попыталась отнестись к ней непредвзято и весь ланч придумывала невинное объяснение ее действиям. Но не смогла. Поэтому я сказала папе, что хочу поговорить в кабинете о «семейном деле», а потом все ему высказала.

Разговор вышел не просто плохой, а ужасный. Я точно не помню, что именно он говорил, но хорошо помню его гнев, оборонительный тон, слова о том, что я не вправе шпионить и должна принять, что теперь он с Кристой, должна радоваться за него, не придумывать проблем и не упоминать об этом Гасу или Бин, потому что иначе это настроит их против Кристы.

Я помню, как смотрела на него во все глаза, и лицо у меня подергивалось. Я была настолько потрясена тем, что он принял сторону Кристы, а не мою, что с трудом что-то выдавила из себя в ответ и тотчас ушла.

Гасу и Бин я ничего не рассказала о том дне. Я сдержала обещание, данное папе. Но обещания не начинать вражду с Кристой я не давала, верно?

Поэтому я объявила ей войну.

Первый удар я нанесла Кристе в день рождения, когда ей исполнилось «сорок один без морщин», как она сообщила нам тысячу раз, и папа по этому случаю собрал нас всех на тот ужасный ланч.

Хотелось ли нам «праздновать» Кристин день рождения? Нет. Мы ее настоящая семья? Нет. Видела ли она в этом всего лишь возможность вытащить весь дорогой фарфор, нанять кейтеринг, откупорить шампанское и понтануться? Да.

Но Бин сказала, что мы должны постараться, а мне не следует язвительно кавычить слово «праздновать», если мы искренне порадуемся за Кристу, возможно, это будет началом к сближению.

Иногда мне хочется махнуть рукой на Бин.

Поэтому я вручила Кристе презент, завернутый в подарочную бумагу, — золотистую фоторамку. В нее была вставлена золотисто-глянцевая фотография самой Кристы. С двумя «пузырьками», как в комиксах. В одном значилось «Зацените камушек!», а в другом — «О, бабло!».

Ладно, «О, бабло!», наверное, было перебором. Но я просто не могла удержаться.

Я была готова с пеной у рта доказывать, что презент самого невинного и шутливого свойства, но до этого даже не дошло. Криста несколько секунд с застывшим лицом смотрела на рамку, затем сказала «Супер!» и сунула ее в сумку прежде, чем кто-либо успел увидеть.

А затем она облила меня коктейлем. По официальной версии, бокал она опрокинула случайно. Но мы обе знаем, что это не было случайностью. Она вылила «Кир Роял» на мое новое кремовое платье и тотчас изобразила раскаяние, схватила своего пса Бэмби и принялась гладить его по башке, приговаривая: «Что мамочка наделала, Бэмби! Глупая мамочка пролила вкусняшку на бедняжку Эффи!»

В тот день мы с ней негласно объявили друг другу войну. Какое-то время мы вели довольно активные боевые действия, в основном обмениваясь пассивно-агрессивными имейлами, двусмысленными комплиментами в соцсетях и оскорблениями, замаскированными под любезности.

Подначивать ее и ждать ответной реакции было даже забавно. Это была своего рода игра. Я по-прежнему ходила на семейные сборища, молча топорщила щетину и с опаской следила за Кристой, но по-настоящему придраться было не к чему. До одного вечера два месяца назад. Мы втроем прибыли в «Зеленые дубы» на ужин — нас привез Гас, — и я была в довольно хорошем настроении. Пока папа не сказал с порога, избегая смотреть нам в глаза: «Да, кстати, Криста перекрасила кухню. Но не волнуйтесь, сначала я сделал фотографии на память».

Только и всего. Я до сих пор не могу в это поверить. Что он, прежде всего, позволил ей это сделать. И что сообщил нам об этом так, походя. Что он не понимал, каким потрясением это будет для всех нас.

Гас, войдя и увидев свежеокрашенные белые шкафы, только ахнул. У Бин на лице появилось опрокинутое выражение. А мне казалось, что меня контузило. Помню, я стояла и чувствовала себя так, точно все мое детство стерли.

Хуже всего было то, что Криста своим святотатством гордилась. Она трещала про то, что краска называется «Уимборнские белила» и сейчас кухня выглядит гораздо свежее. К тому моменту я была расстроена до такой степени, что едва могла говорить, но при слове «свежее» меня прорвало:

— Я думаю, и «Мона Лиза» будет выглядеть свежее, если ее подновить краской для фасадных работ. Может, предложишь свои услуги Лувру?

Что не было воспринято на ура.

Гас и Бин, судя по всему, через несколько минут справились с потрясением и взяли себя в руки. Они налили себе вина и принялись разговаривать. Но я не могла. Я была слишком травмирована. Слишком удручена. Я принялась объяснять, насколько я расстроена, и постепенно распалялась все больше и больше… и наконец заорала на Кристу:

— Знаешь что? С тобой в одном доме нам слишком тесно, Криста, поэтому мы уходим. Ясно? Мы уходим. Навсегда.

Потом наступил очень неловкий момент, потому что я предполагала, что Бин и Гас последуют за мной, а они этого не сделали. Они остались сидеть на диване, а я с пылающими щеками и тяжело дыша решительным шагом направилась в холл, готовая «дать пять» сестре и брату — которые, само собой, проявят солидарность со мной, — и обнаружила, что никого нет. Сбитая с толку, я снова сунула голову в гостиную и сказала:

— Ну, вы идете?

— Эффи… — страдальческим тоном произнесла Бин, не двигаясь с дивана, а Гас просто принял отсутствующий вид.

Тогда мне пришлось совершить второй исход с высоко поднятой головой, и, клянусь, я слышала, как Криста хихикнула.

Я была в ярости. Я почти решила для себя не прощать их обоих. Потом Бин сказала, что она разрывалась на части, но инстинктивно чувствовала, что если мы все уйдем, то семья развалится навсегда, и попыталась стать мостиком.

— Ты и в самом деле мостик, — огрызнулась я, — потому что позволила Кристе себя растоптать!

Она приняла обиженный вид, и я пожалела о своих словах.

Тогда я взялась за Гаса. Он якобы не понял, что ему следовало пройти на выход, и сказал в следующий раз предупредить его сообщением.

Семейка бесхребетников.

С того вечера я почти не общаюсь с папой. И больше не бывала в «Зеленых дубах». Я прекратила пикироваться с Кристой, а она — со мной, но это не значит, что я спокойна. Война перешла в подковерную фазу. Я все время настороже и ожидаю очередной бомбы.

Тэми снова садится рядом, протягивает мне кружку чая и опять вглядывается в обезличенную перекрашенную кухню. Ей тоже нравилось творение Мими, и как-то на Пасху она даже пририсовала своего цыпленка.

— Сука, — лаконично говорит она.

— Ага. И, представь себе, она организует отвальную вечеринку, — угрюмо добавляю я. — Показушное мероприятие, чтобы все попрощались с «Зелеными дубами», а она порхала бы туда-сюда в роли пчелиной матки.

— И в чем ты пойдешь?

— А я не пойду, — без обиняков говорю я. — Это вечеринка Кристы.

— Ну и что, — возражает Тэми. — Плевать на нее! Попрощайся с домом, повидайся с друзьями и семьей, напейся… На твоем месте я бы разоделась в пух и прах и показала бы этой твари.

Судя по мечтательному выражению в глазах у Тэми, она уже мысленно прикидывает, что можно было бы заказать на люксовой ритейл-платформе Net-a-Porter.

В этот момент у меня гудит телефон — это пришло сообщение от Бин:

Только что получила приглашение. По имейл, от Кристы. А тебе уже пришло?

Я захожу на электронную почту — от Кристы ничего нового, поэтому я отправляю в ответ:

Не-а.

Через мгновение она пишет снова:

Значит, еще придет. Я перешлю свое. Будет весело! Тебе правда стоит пойти.

— Это Бин, — говорю я Тэми, которая наблюдает за мной. — Она считает, что мне стоит пойти.

— Она права, — твердо говорит Тэми. — Выпей и съешь все, что можно, и оттянись по полной программе.

В этот момент на телефон приходит имейл от Бин, и я со сдержанным интересом открываю вложение. Это шикарное приглашение в виртуальном конверте и с карточкой, написанной витиеватым рукописным шрифтом.

— Как претенциозно, — сразу говорю я. — Можно подумать, речь идет о королевской свадьбе.

— «Мисс Криста Коулман и мистер Энтони Талбот от души приглашают вас на прощальную вечеринку в «Зеленых дубах». Шампанское и коктейли, с 18:30 до 21:00», — читает поверх моего плеча Тэми. — Шампанское и коктейли. Соображаешь? Будет где разгуляться!

— Тут еще одна карточка, — говорю я, щелкая по вложению. — Семейный ужин с 21:00 и допоздна.

— Две вечеринки! — восклицает Тэми. — Еще лучше!

— «Семейный ужин» звучит тухло, — морщусь я. — Я что, обязана на него остаться?

— Семейный ужин — для избранного круга лиц, — возражает Тэми. — Это vip-мероприятие. Она подаст по меньшей мере пять блюд.

Тэми права. Это будет такое супер-пупер гастрономическое шоу, что сейчас мне уже хочется его увидеть.

— Она подаст лобстера, — говорю я, вглядываясь в витиеватый шрифт. — Нет, жареного лебедя.

— Страуса во фритюре, фаршированного жареным лебедем.

— И с «камушком» на шее.

Мы уже обе хихикаем, и когда на телефоне высвечивается звонок от Бин, я все еще улыбаюсь.

— Привет.

— Ну что, посмотрела? — в присущей ей нетерпеливо-обеспокоенной манере интересуется она. — Ты пойдешь?

— Не знаю, — говорю я. — Может быть. Звучит довольно солидно. По части напитков, по крайней мере.

— О да, Криста размахнулась. Она приглашает уйму народа. Из деревни, своих друзей и папиных… — Бин делает паузу и затем осторожно продолжает: — Она пригласила Марранов. Но я не знаю, придут ли они в полном составе.

Она имеет в виду, я не знаю, придет ли Джо. Я ненадолго закрываю глаза. Отлично. Джо Марран. До кучи.

— Ладно, я подумаю.

— Приходи, пожалуйста! — Телефонную линию буквально распирает от энтузиазма Бин. — Без тебя все будет не так, Эффи. Ты ведь хочешь взглянуть на дом, правда? И что-то свое забрать? В понедельник прибудут грузчики и перевезут все мои вещи ко мне, и ты могла бы сделать то же самое. Я заберу все свои старые книжки. И старую мебель.

— С Кроликом Питером? — Я смеюсь от удивления. — Куда ты ее поставишь?

Коттедж Бин полностью меблирован, в частности, в нем есть нормальная кровать суперкоролевского размера.

— Я освободила лишнюю комнату, — торжествующе говорит Бин. — Гости будут размещаться в Кролике Питере, а кто будет смеяться — пожалуйста, на выход.

— Никто не будет смеяться! — ласково говорю я. — Я сама с радостью погощу у Кролика Питера.

Повисает пауза, затем я с неохотой добавляю:

— А ты что наденешь?

— Значит, ты пойдешь! — восклицает Бин.

— Посмотрим, — уклончиво говорю я.

Возможно, я не настолько упряма, как мне кажется. Возможно, мне хочется поднять бокал за «Зеленые дубы». Возможно, мы помиримся с папой.

Другими словами, если я не пойду, помирюсь ли я с ним вообще когда-нибудь?

Я смотрю электронную почту — вдруг письмо от Кристы уже пришло, но ничего нет.

— Но вообще-то я до сих пор не получила приглашения на эту тусовку, — говорю я, и Бин снова смеется.

— Ты же знаешь Кристу. Она настолько технически безграмотна, что, наверное, отправляет каждое письмо по отдельности. О, Эфелант, я так рада, что ты пойдешь.

— Посмотрим.

— Ладно, посмотрим. Пусть так. Но дай мне знать, когда приглашение придет.

Сестра отключается, а я снова обновляю почту. От Кристы по-прежнему ничего. Можно предположить, что все семейные приглашения она должна была отправить вместе. Но мое она, вероятно, отложила на потом. Да что это я, в самом деле? Разумеется, она отложила его на потом. Она хочет поставить мне на вид. Ну, как ей угодно. Пусть ставит на вид. Мне плевать.

Но, как выясняется, не настолько плевать, потому что за последний час я обновила почту, пожалуй, сотню раз. Куда запропастилось это гребаное приглашение? Ей хорошо известно, как меня накрутить. Она в курсе, что мы с Бин общаемся. Думает, я не раскусила ее игру?

— Наберись терпения, — советует Тэми, которая сидит на диване в шапочке для душа и источает сильный запах кокосовой маски для волос. — А пока займись волосами. — Она указывает себе на голову. — У меня есть еще один пакетик этой штуки. Она классная.

Но я слишком возбуждена, чтобы наносить маску для волос, я больше не в силах ждать. Я подтягиваю к себе ноутбук и принимаюсь писать письмо.

— Что ты делаешь? — прищурившись, спрашивает Тэми.

— Разоблачаю блеф Кристы, — коротко отвечаю я. — Не может же она вечно играть со мной в игры.

Я строчу сообщение, мои пальцы быстро и решительно порхают над клавиатурой.

Привет, Криста.

Твой последний пост в Инсте просто бомба!! Как камушек? Надеюсь, с ним все в порядке. Будешь ли ты дома вечером в субботу? Я хочу заскочить за вещами, но если тебя не будет, могу заехать в другое время.

Эффи.

Я нажимаю «Отправить» и жду ее реакции. У Кристы всегда телефон при себе, в чехольчике на поясе со стекляшками, поэтому я знаю, что скоро она увидит мое письмо. И точно, через несколько минут приходит ответ.

Привет, Эффи!

Давненько от тебя ничего не было! Мы с твоим папой уже стали думать, что тебя вовсе нет и детей только двое. Шутка!!!

В субботу вечером мы дома, но у нас будет небольшая тусовка. Приходи, повеселимся! Поскольку ты сказала, что твоей ноги в этом доме больше не будет и меня ты видеть не желаешь, я не стала посылать тебе приглашение, но, если ты хочешь прийти, то мы, конечно, будем тебе ужасно рады. Форма одежды парадная, напитки с 18:30.

Криста

Я дважды перечитываю письмо, и, по мере того как его смысл проникает в мое сознание, мое потрясение становится все сильнее. Она не откладывала приглашение на потом — меня вообще не собирались приглашать. В наш семейный дом. На нашу семейную вечеринку, куда были приглашены все подряд. Меня не было в списке.

Это была бомба от Кристы после недель затишья. Она ждала возможности сбросить ее, и я как наяву представляю себе ее торжествующую улыбку на розовых напомаженных губах.

Щеки у меня пылают. Голова идет кругом. Я даже мысли не допускала, что меня могут не пригласить и, по сути, лишат последней возможности попрощаться с нашим семейным домом.

— Ну что, пришло письмо? — спрашивает Тэми, и я поднимаю глаза, стараясь казаться веселой.

— Официально не приглашена, — выдаю я и вижу, как она меняется в лице.

— Не приглашена? Ты шутишь! — Она вырывает у меня ноутбук и внимательно смотрит в экран. — Погоди, ты же приглашена.

— Но ведь это не совсем приглашение, так? Меня не было в списке. Криста «разрешает» мне прийти на вечеринку. А это уже другое дело. По сути это электронное письмо скорее тянет на антиприглашение.

— Невероятно, — выдыхает Тэми. — Это же твой дом!

— Больше нет.

— Погоди, но… твой папа. — У нее округляются глаза. — Он считает это нормальным? Не может быть!

— Не уверена, — говорю я, пытаясь изобразить на губах улыбку. — Полагаю, да. Знаешь, мы с ним почти не разговариваем. Так что, должно быть, это… и его желание тоже.

Я замолкаю. Ощущение такое, будто где-то захлопнулась дверь. Я даже не знала, что она была открытой, но сейчас она определенно закрылась.

— Это возмутительно! — восклицает Тэми. — Сколько ты прожила в том доме? И сколько фигурирует на сцене Криста? Что касается твоего отца… — Она недоуменно осекается, и какое-то время мы обе молчим.

— Ну ладно, — наконец произношу я дрожащим голосом. — Дай-ка сюда.

Негнущимися руками я беру ноутбук и нажимаю «Ответить».

— Что ты задумала? — спрашивает Тэми.

— Собираюсь отклонить любезное антиприглашение Кристы.

— Нет, — она качает головой. — Пока не надо. Переспи с этой мыслью.

Я никогда не понимала, что означает «переспать с мыслью». Ворочаться всю ночь с боку на бок, размышлять над проблемой, а утром выполнить то, что собиралась сделать накануне, только с двенадцатичасовой задержкой? И это что, хорошая идея?

— Не о чем тут думать, — говорю я и принимаюсь быстро печатать.

Дорогая Криста!

Какое заманчивое приглашение!!!

Мне посчастливилось мельком увидеть другое, которое ты отправила Бин, и оно, помнится, выглядело слегка иначе. Как мило с твоей стороны приготовить для всех разные приглашения. Суперперсонализированные!

К сожалению, я вынуждена отклонить твое любезное предложение. Я вспомнила, что тем вечером я буду занята. Я пока еще толком не знаю, чем именно.

Ты, должно быть, предвкушаешь возможность показать наш дом всей деревне!!! Очень надеюсь на то, что показ пройдет хорошо, и еще раз спасибо, что включила меня в почтовую рассылку.

С наилучшими пожеланиями.

Эффи.

Без долгих раздумий, а точнее, вообще без раздумий — в голове у меня странно пусто — я нажимаю «Отправить» и поднимаюсь с пола.

— Ты куда? — спрашивает Тэми. — Эффи, ты в порядке?

— В порядке, — говорю я. — Я к Мими.