Механические птицы не поют

София Баюн, 2020

София Баюн – разносторонний писатель-фантаст, работающая в жанрах фэнтези и мистического триллера. Для книг автора свойственна немного мрачная атмосфера и загадка. Однако они неизменно захватывающие и интересные. Роман «Механические птицы не поют» вошел в тройку призеров литературного конкурса «Технология чудес», проведенного порталом Author.Today. Книга написана в стиле фантастического детектива в фэнтезийном мире с налетом стимпанка. Приморский город Лигеплац пребывает в состоянии беспокойства и всеобщей тревожности. Виной тому двойное убийство, в котором подозревают гильдию Полуночников, однако те свою причастность отрицают. В то же время у беглого аристократа Уолтера Говарда появляется механическая кукла, неотличимая от человека, которая сразу же привлекла к себе внимание одного из жандармов. Самого же жандарма одолевают собственные проблемы, связанные с сохранением важных секретов. Пока все эти тайны не будут раскрыты, город Лигеплац вряд ли вернется к прежнему спокойствию. Читайте историю в подробностях!

Глава 8. Двери открываются

В ту ночь Уолтер не мог уснуть. Морфий уже не действовал, оставив после себя только тошноту и тяжелую пульсирующую боль. Доктор, фрау Хелен, сказала, что ему очень повезло и, хотя руку рассекло до кости, клинок не задел ни вен, ни сухожилий. Обещала, что останется тонкий и аккуратный шрам, посетовала на то, что он продолжал драться, получив ранение, и потерял больше крови.

Дирижабль приземлился в Монсеке спустя три часа после завершения боя. Пиратский корабль должны были отконвоировать на землю, продать и пустить часть средств на починку «Винсента», а часть предоставить городу на компенсацию расходов.

Пассажиров разместили в гостинице при аэродроме. Раненым предложили остаться в местной больнице и получить медицинскую помощь, но Уолтер отказался. Завтра утром «Майерлинг» отбывал на Альбион, и Уолтер собирался быть на борту за пару часов до взлета. Поэтому бессонница была даже кстати.

Эльстер спала на соседней кровати. Номер в гостинице был размером примерно со шкаф в любой комнате в Вудчестере, и Уолтер мог дотронуться до Эльстер, просто протянув руку. Поэтому даже очень тихий, приглушенный подушкой всхлип он расслышал отчетливо.

— Что с тобой? — тихо спросил он, приподнимаясь.

Подождал ответа почти минуту, с улыбкой прислушиваясь к слишком спокойному дыханию.

— Эльстер, я знаю, что ты не спишь.

— Прости… Я думала, ты не слышишь.

— Как ты плачешь у меня над ухом? Что случилось?

— Зря я к тебе пошла… не надо было…

— Почему? Я не брошу тебя на Альбионе, не бойся.

— При чем здесь Альбион?! А если бы тебя убили?! Я не знала, что путешествовать так опасно…

— Эльстер, мне все равно пришлось бы бежать из Лигеплаца, у меня нет никакого желания попадать в кайзерстатскую жандармерию. Альбионская, правда, еще хуже и там разрешены пытки, но на Альбионе никогда никому не было дела до иностранных преступников.

— Пытки…

— Никто никого не будет пытать. Скажи лучше, ты правда вчера не испугалась?

— Неправда… Уолтер, тебе не рассказывали про ребенка?

— Нет.

Дурнота не отступала. Уолтер достал из кармана висящей на спинке кровати шинели флакон с микстурой, который дала ему фрау Хелен. Взял с тумбочки, стоявшей между кроватями, стакан с водой и отмерил семь капель. По комнате расползся резкий запах лимона.

В полутьме между занавесками то и дело проскальзывал луч прожектора с аэродрома.

— Там была настоящая паника… В общем, нас заперли в комнате для курения. Видел, наверное — там такая герметичная дверь и стены обиты каким-то деревом, пахнет странно…

— Это специальная пропитка от возгорания. Наверное, ремонт делали недавно, вот оно и пахнет. На дирижаблях курилки и кухни раз в полгода ремонтируют.

— Я так и подумала. В общем, нас заперли снаружи. Сначала все было спокойно, кто-то плачет, Бекка четки достала и молится в углу, какие-то тетки обсуждают, как утку запекать, ну еще фрау… маддам Даверс пыталась со мной заговорить…

— Мадам, — поправил ее Уолтер. — Одно «д», короткое.

— Мадам… Мадам Даверс. В общем, начала мне какую-то чушь рассказывать, чтобы меня отвлечь, но я не слушала, все представляла, как тебя там убивают.

Уолтер почувствовал, как в душе всколыхнулось почти забытое чувство, которое так осуждал его отец.

«Бедная девочка, все время боится… неужели нельзя было лишить ее этих чувств и не мучить, если ее создали для таких ужасных вещей…» — подумал он.

— Ну вот, значит. Представляешь себе, курилка, там вентиляция хорошая, но запах от стен очень сильный, и табаком все пропитано. Я на полу сидела, так мне казалось, что на горе окурков. А сверху это все какими-то маслами залито, вроде апельсин с бергамотом. Полтора десятка человек… В общем, девочка маленькая, в детях не разбираюсь, но говорила еще с трудом… сначала что-то матери говорила, а потом плакать начала. Мы не обращали внимания — она была не единственная, кто плачет, ну и мало ли, что там ребенку… А потом она начала задыхаться.

Эльстер говорила медленно, но часто сбиваясь. Уолтеру казалось, что она хочет поскорее перейти к следующей части рассказа, но почему-то опасается это делать.

— Девочка была с матерью — такой дорого одетой, молодой, болезненного вида фра… мадам. Мать побледнела, за сердце как схватилась, что-то пытается сказать… а потом как закричит: «Люси! Она задохнется!..» И какую-то болезнь назвала, я не помню. И знаешь, что дальше? В обморок хлопнулась! Привыкла, видать, что стоит глазки закатить — и вокруг толпа услужливых мужчин. Только вся эта толпа там, в коридорах режется, им не до нас.

Уолтер расслышал в голосе Эльстер знакомые звенящие нотки. Его всегда удивляло, что она не ожесточилась и не приобрела того цинизма, который часто отличал девушек ее профессии.

— И что потом?

— Ну, эти курицы давай охать и ахать, кто-то пытается мамашу по щекам бить, кто-то ребенка схватил непонятно зачем, кто-то в дверь колотится и рыдает… натуральный курятник.

— А что делала ты?

— А что я могу сделать? Я встала перед креслом мадам Даверс, чтобы ее не задели, и смотрела. Я не доктор, Уолтер, понятия не имею, что делать. И произошло что-то… странное.

Он знал, что на корабле никто не умер, поэтому историю слушал отстраненно, чувствуя, как после микстуры отступает, наконец, тошнота.

— Дверь открылась, — сказала Эльстер и замолчала, словно закончив рассказ.

— Дверь… открылась?

— Да, Уолтер, закрытая, герметичная дверь, побери ее, открылась. Закрытая снаружи дверь. Девочку вроде отнесли к доктору.

— Может, кто-то снаружи…

— Коридор был пуст. Никого там не было. У двери крутились пять или шесть женщин, даже эта, Бекка, зачем-то с ними, хотя толку от нее…

— Она просто тоже пыталась хоть чем-то помочь.

— Как открыли дверь, Уолтер? Я потом проверяла — у нее снаружи замок, тугой вентиль. Он бы сам не открылся.

Конец ознакомительного фрагмента.