Лютый: чужая Моя

София Устинова, 2020

Я испугалась его с первой встречи. И бежала от него сколько себя помню. Но через долгие годы пришла просить о помощи… Очень жаль, что единственным, кто может мне помочь является Лютый. О он всё ещё зол, обижен. Нас разделяет многое, но есть кто-то важный для меня, кто нас сближает, и чтобы его спасти, я пойду на что угодно! Лютый потребует оплату – я приму любые условия! Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Почти неделю отец мрачнее грозы: хмурый, молчаливый. Лишь изредка слышу, как он в своём кабинете с кем-то ругается явно по телефону. Мать — собственная тень: заплаканная, потерянная, исхудавшая.

И меня утягивает полнейшая депрессия.

На балете всё не так. Дома — мрак и уныние…

Даже не знаю, как оказываюсь на мосту.

Нет, не собираюсь прыгать… Просто здесь мне лучше всего. Тихо, спокойно… Смотрю на воду и мирное течение.

— Если вы прыгните, я за вами, — раздаётся совсем близко приятный мужской голос. — Только плаваю плохо, поэтому если будете тонуть, боюсь, и я утону,

— Я не… — кошусь на незнакомца лет тридцати. Удивительная энергетика и сила. Красив и улыбчив. И взгляд, несмотря на темноту глаз, очень насмешливый.

— Вот и отлично, — ещё шире улыбается мужчина. — Не хотелось бы в такой пасмурный день умереть.

— А в какой хочется? — умничаю я.

— Как минимум в солнечный. И лет через… сто. Хотя, — игриво прищуривается, — Вы правы. С Вами хоть сейчас, и если придётся, сигану даже в Ад!

— Какая глупость, — кривлюсь пафосу незнакомца. — Умереть из-за незнакомой…

— Меня Тимур зовут, — с готовностью протягивает руку мужчина. И столько света излучает, что и солнца не нужно.

— Варя, — отвечаю пожатием.

— Ну вот, теперь мы знакомы, — не выпускает моей ладони — так и держит крепко в своей, тараня меня внимательный, нежным взглядом.

— Варюшка, значит, — на какой-то интимной частоте роняет Тимур, и я невольно засматриваюсь его губами. Или заслушиваюсь… тому хриплому тембру, которым он произнёс моё имя, но на свой лад.

— Ну, что, Варюшка, вы ведь не хотите моей смерти? — продолжая гипнотизировать бархатом глаз, роняется проникновенно. Так очаровательно и мило, что его голос кажется просачивается в меня через кожу.

— Нет, — искренне отзываюсь. Меня всегда вводили в ступор прямые люди.

— Тогда, — мягко сжимает мою ладонь Тимур, — ты пообедаешь со мной. А заодно расскажешь, что за херня случилась в твоей жизни, из-за которой ты плачешь, — сказано таким ровным тоном, что и отказаться невозможно.

Тимур для меня — неожиданное спасение.

Друг — которого так не хватало, и с которым очень спокойно и душевно. Просто и легко. И я цепляюсь за такого незнакомого, но уютного мужчину. Мы говорим несколько часов в дорогом ресторане, куда меня чуть ли не насильно тащит Тимур. Никогда бы не подумала что можно чужому, незнакомому человеку рассказать о том, о чём и думать было стыдно. То, из-за чего последние дни жила, как в тумане…

Ни разу не увидела на его лице презрения или осуждения. Он был внимателен, спокоен — и это придавало сил, уверенности в себе и в том, что всё наладиться.

— Ок, — хмурится Тимур, — он от тебя просто избавился. Не накручивай, — отваливается на спинку стула и с ленцой помешивает ложкой только что поставленный перед ним чай.

— Думаешь? — рассматриваю как в чашке кружится янтарная жидкость.

— Конечно! Ему была нужна причина, и он её нашёл. Дела, конечно, не ахти, — цыкнул Тимур, — и я ничего обещать не стану, — протягивает слова.

— Так и не надо, — испуганная его странной репликой, мотаю головой. — Спасибо, что выслушал… Это дорогого стоит. И не осудил…

— Ахах, — мягко смеётся Тимур. — За что? Что танцевать умеешь? Да ну тебя, — хохочет ещё душевней. — Любой мужик будет только за, если его любимая обладает пластикой и умеет танцевать. Говорю же — ему это было нужно сделать. Остальное — бред! Подумаешь, потанцевала в клубе. Сейчас девчата за так голыми отплясывают. И ничего, ещё никто от этого не умер…

— Вот видишь ты мне друга заменил…

— Друга? — вскидывает брови Тимур. — Нет, маленькая я тебе не друг.

Улыбка сходит с моих губ. Настроение опять падает.

— Я думала…

— Зря. Я не так бескорыстен и мил, как ты думаешь. Пошли, — встаёт из-за стола и протягивает руку.

Я с опаской смотрю на крупную ладонь. В голове отчаянные мысли, но их быстро отметает Тимур:

— Да не волнуйся ты. Не насиловать я тебя повезу — к тебе домой. А мне по делам срочно нужно. Я из-за тебя и так стрелку пропустил.

Уже было принимаю помощь, как со стороны раздаётся удивлённый голос мамы:

— Варя?

Испуганно оборачиваюсь — мама с подругой, Читинской Анастасией Михайловной. Видимо, гуляют, и сюда пришли перекусить.

— Мам, — от волнения торопливо встаю, и мы дружно переводим взгляды на Тимура.

Я — в ужасе и смятении. Мать — в недоумении и с нескрываемым вопросом.

— Тимур, это моя мать, Нина Сергеевна. А это, — аккуратным жестом указываю на её подругу: — Анастасия Михайловна.

— Можно просто «Настя», — протягивает ему руку Чипинская. Тимур галантно пожимает, с тихой улыбкой отвечая на широченную улыбку Анастасии Михайловны.

— Мам, — мямлю, и опять на него кошусь, не зная, как более точно представить родительнице. — Это… Тимур. Он…

— Я собираюсь жениться на вашей дочери, — так просто добавляет он, что мы хором ахаем: «Что?», но на разные лады.

— У тебя странное чувство юмора, — бурчу и настороженно ношусь на не менее обалдевшую мать.

— Я на такие темы не шучу… — Он видимо ещё хотел что-то сказать, но его телефон вновь оживает. — Простите, — мрачно выудив мобильный, виниться Тимур. Принимая вызов, отходит в сторону, ближе к бару, где на этот момент кроме бармена никого нет: — Да, братан, знаю, прости…

— Кто этот красавец? — мама смаргивает растерянно, провожая моего нового знакомого взглядом.

— Я… не знаю, если честно… — мямлю осторожно. Отвечая на немой вопрос в округлившихся глазах мамы, тихо признаюсь: — Мы познакомились несколько часов назад.

— Обалдеть, девочка, — вклинивается в разговор Анастасия Михайловна. — Как у тебя получилось его так быстро окрутить? — громко шепчет с искренним восторгом глядя на меня, словно я секс-гуру-съёма и сейчас поведаю секрет на миллион.

— Ничего не делала, — жму плечами.

— И поэтому такой самец хочет жениться? — скептически вздёргивает брови Анастасия Михайловна. — Ни за что не поверю, что бах — и влюбился! Как минимум — был минет! — кивает со знанием дела.

Мама тихо подвывает, бросая затравленные взгляды по сторонам. Я обречённо закатываю глаза. Чипинская — единственная из подруг мамы, позволяющая себе подобные словечки, подобным тоном и на подобные темы! Единственная, до сих пор не замужем, но при этом вполне самодостаточна. А самое главное — она оказалась единственной порядочной и нелицемерной из всех заносчивых, высокомерных особ, с которыми мама была вынуждена общаться. Анастасия Михайловна не отвернулась от подруги с тех пор, как в общих кругах поползли новости о нашем банкротстве, моём «загуле», и разрыве нашей с Виктором помолвки. Даже больше — рвалась помочь, но, увы, её связи не так богаты, как у тех, кто подставил отца.

— Ничего такого не было, — горячо заверяю, чтобы успокоить мать. — Мы только говорили…

— Надеюсь, о сексе, — не унимается Чипинская. — Иначе все мои познания о мужчинах разбиваются вдребезги… — умолкает, смотря мимо меня и улыбаясь такой широченной улыбкой, что солнце меркнет.

Оборачиваюсь аккурат приходу Тимура:

— Прошу меня простить, ваша компания прекрасна, но, к сожалению, мне нужна по делам.

— Да, конечно, — торопливо кивает мать.

— Конечно, конечно, — и Чипинская позволяет, хотя не думаю, что её мнение кого-то волнует.

— Вас подвезти? — взгляд Тимура порхает от мамы до её подруги и обратно.

— Нет-нет, — обе категорично качают головами, с такими идиотскими улыбками, хоть повесься!

— Мы только пришли, — добавляет мать. — Хотим посидеть…

— Вы… — Чипинская легкомысленно отмахивается, — ступайте, а мы тут, — косится на мать, а я затаив дыхание, молюсь, чтобы она не спошлила, как любила и практиковала, но Анастасия Михайловна благоразумно смягчает: — Вас чуть-чуть пообсуждаем.

Правду любила, как деньги, власть, мужчин!

И это расстрел!

Закрываю глаза от бессилия перед языком этой неугомонной женщины. Она очень хорошая, весёлая, но для меня громкая и резковатая, поэтому в её компании мне всегда не по себе. Она честная, прямолинейная, в общем, без костей в языке, и это смущает как сейчас.

И вроде мир уходит из-под ног, щёки пылают. Горю от стыда, не зная, как выкрутиться из ситуации, но вдруг… распахиваю глаза, а в мои губы насильно впечатываются… губы Тимура.

Без пошлости, без эротики, без любви — просто, коротко, властно.

Пока моргаю, он мне подмигивает, а женщин одаривает широченной улыбкой:

— Это, чтобы было о чём болтать. — И мне, не давая опомниться: — Ты готова? — как ни в чём не бывало. — Пошли?

— Д-да, — неосознанно, на автомате киваю, под впечатлением от происходящего.

— Хорошего вечера, дамы, — галантно склоняет голову Тимур, — Скоро увидимся, — бросает напоследок. Берёт меня за руку и тянет прочь.

— Ты ведь не серьёзно? — ошарашенно выдыхаю уже в машине.

— На тему?

— Женитьбы…

— почему нет?

— Потому что… мы не знакомы толком. У семьи проблемы. Я не подарок. Приданого нет…

— Меня это не смущает, — спокойно заверяет Тимур, коротко поглядывая и ведя тачку. — Брак необходим и твоей семье и моей.

— Твоей? — озадачиваюсь я.

— Ты пойми, влезать в чужие разборки без необходимости никто не станет.

А моя семья ценит узаконенные союзы. Ты мне пока никто, но став женой — люди моего отца за тебя будут рыть землю голыми руками.

— А кто твой отец? — робко уточняю я.

— Мамолаев, — просто роняет Тимур и я на миг погружаюсь в раздумья. Фамилия больно знакомая.

— Стой, тот самый Мамолаев — авторитет группировки чеченцев? — тихо, осторожно, почти извиняясь за предположение.

Тимур вместо «да», кивает:

— В одиночку мне вам не помочь. Проблемы твоей семьи не так просты, чтобы отделаться простым телефонным звонком или одним закопанным телом. Тут много народа замешано. Щекотливое дело, раздел территорий, большие деньги…

Задумчиво кусаю губу — в его словах есть резон, но всё равно…

— Всё равно не понимаю, зачем тебе такие проблемы, — бурчу под нос.

— Ты мне нравишься, — просто улыбается Тимур. — Хочу тебя в жёны!

— Ну и твоего ушлёпка хочу на место поставить!

— Моего? Какого ушлёпка?

— Женишка доморощенного, — хмыкает Тимур.

— Зачем? — вторю бараном.

— Чтобы знал место, ну и кто-то ему должен по носу дать. Так что, расслабься — мы его натянем.

— Да ну его, — качаю головой. — Пусть живёт с миром…

— Нет, маленькая моя, таких как он учить жизни нужно. Даже знаю, кто этим займётся. Друга своего подключу… Он у меня… такой, специфический малый. Только не бойся его — грозный на вид, а на самом деле… ещё мрачнее, но он из тех, на кого можно положиться. И он не бросает слов на ветер. Если за дело возьмётся — точно сделает! Так что, забудь о проблемах семьи. Теперь думай только о хорошем, и всё устаканится.

Уже на территории дома Тимур не выходит из тачки, чтобы проводить меня до двери. И целоваться не лезет, и за это спасибо, как-то я не готова к таким быстрым поворотам событий.

— Я тебя наберу чуть позже, — опять подмигивает, когда я на миг заминаюсь перед тем, как хлопнуть дверцей.

— Но я тебе не давала номера…

— Он у меня уже есть, — загадочно улыбается Тимур.

— Откуда? — сердце бьётся с ускорением.

— Связи…

— Ты… бандит? — осторожничаю я.

— Не забивай свою прекрасную голову пустяками, — тепло советует Тимур.

— Как же не забивать, если ты хочешь чтобы мы…

Не знаю, что читает на моём лице, но расщедривается:

— Это моя специализация: находить, добывать, догонять…

— Ищейка? Охотник? — хмурюсь, пытаясь понять что это за профессия. — Детектив?

— Ахах, — чисто смеётся Тимур. — Всё вместе, но лучше всего я… загоняю добычу, и поэтому меня зовут в узких кругах «Гончий».