Сердце Аспида: Жена поневоле

София Устинова, 2020

Дамир потребовал Вольху, но жениться не собирался – ему был нужен только наследник! Брак навязали, и княжна его люто возненавидела… как полюбить этого проклятущего аспида, когда в сердце другой? Содержит нецензурную брань.

Глава 10

Дамир

Шипела, бранилась, кулачками по мне колотила: отталкивала, всё крепче ненавидя и лютуя. Может Дамир бы и прислушался, отпустил, да только Аспид сильнее в похоти был.

А когда кулак жены по щеке и носу неприятно мазнул, с утробным рыком руки её над головой сомкнул, своей пленяя. Заголил по пояс, махом задрав подол платья, и взял с одного толчка, пока она исторгала проклятия и обещала кровавую смерть.

Бешеная жена у меня. Горячая, дикая… Как кобыла ретивая: характерная и лягающаяся. Даже укусить пыталась, но Аспида этим искусно заводила, и слёзы её скорее аппетит подогревали, нежели совесть пробуждали.

Сама виновата: сама его провоцировала. И пока не научится себя правильно вести со Змием, то мне его не обуздать.

Потому вколачивался всё быстрее уже в преддверии жгучего удовольствия, затмевающего разум и обращающего кровь в лаву. Толкался глубже, смакуя ощущения от соприкосновения с нежной кожей.

А внутри у Вольхи было тесно и влажно… так хорошо, что неуправляемым я становился, потому Аспид и творил непотребное. Таранил узкую плоть, входил глубоко, до предела… уже на грани извержения. И стоны девицы подстёгивали к этому. Не орала уже — всхлипывала, свои губы кусая да глаза прикрывая аккурат с каждым моим толчком. И даже не замечала, что не держал её руки боле. Одной в меня вцепилась, почти пальцами в кожу впиваясь, другой — в край жалобно поскрипывающего, стола.

А я любовался, смотря на её лицо раскрасневшееся, на грудь юную, упругую, качающуюся в такт моему безумию…

О, боги, как меня трясло от алчного желания. Хотел познать её на вкус… Так хотел, что не выдержал — дёрнул в стороны ткань.

От восторга созерцать полную грудь с розовыми, дерзко торчащими сосками, требующими ласки, чуть не задохнулся. Накрыл ладонями, сжал, проверяя наощупь упругость, и меня пронзило острым удовольствием.

Качнулся в жену ещё пару раз и, изливаясь, замер. Блаженство по телу сладкой волной прокатывалось, на смену ему опустошение и лёгкость приходили. Закрыв глаза, смаковал ощущения… но недолго. Когда человек во мне сильнее стал, я с досадой осознал, что вновь девицу силой взял…

Вольха

Я его ненавидела!

О, как же я его ненавидела!!!

Люто, всей душой, аж сердце выпрыгивало из груди, и трясло крупной дрожью.

И всё же Дамир — животное… похотливое и жестокое. Принудил… взял прямо на столе, не страшась, что челядь войдёт. И ничто этого буйства не предвещало, ведь мирно трапезничали, говорили по сердцам… Откуда безумство? С чего вдруг набросился?

Проучить, показать, кто в доме хозяин, а мне моё место?

Чуть на пол не рухнула, только Аспид меня в покое оставил. Отошёл в сторону, надсадно сопя и одежду на себе оправляя.

А я едва за край стола держалась: в ногах слабость, в теле странное волнение, точно лихорадило меня. Глянула на чудовище с ликом человека, и такое отчаянье и злость накатили, что схватив со стола нож, бросилась на проклятущего Змия, мечтая его наглую и самодовольную морду изувечить.

Увернулся он. Лениво так, не особо заморачиваясь, рубаху в штаны запихивая.

Не ожидала такого манёвра. Нелепо пролетела мимо Аспида. А запнувшись за свои же слабые ноги, распласталась близ стены, злые слёзы глотая да нож выронив — он с гулким звоном по каменному полу прокатился, и как назло в сторону мужа.

Дамир придавил клинок сапогом.

— Не позорься, — голос его хоть и прозвучал ровно, но словно лезвие по камню чиркнул. — Ты же княжна! Жена Аспида! Где достоинство? Воспитание? — издевался с таким спокойствием, что ещё горше стало. Аспид брезгливо покосился на меня: — Подбери себя с пола и ступай в опочивальню! Завтра чтобы спустилась к завтраку, и ежели ещё раз посмеешь на меня с ножом кинуться — пожалеешь, — добавил со скрипом зубов. — Лучше не провоцируй! Ежели ещё ума не растеряла окончательно, смекнёшь, что Аспиду твоё сопротивление только и нужно!

Речь его странной была, но холодный пол и, правда, мои дикие порывы остудил.

— Как прикажите, господин, — мой тон полон яда был. Ещё потряхивало от пережитого, но я сыскала силы. Поднялась, на Дамира не глядючи. С гордым видом распахнутый вырез на платье сомкнула, грудь скрывая, и, шелестя подошвами тонких сандалий, к коим до сих пор привыкнуть не могла, по ступеням наверх поспешила.

В комнате закрылась на ключ, прижалась спиной к двери и съехала на пол, непривычно чувствуя мерзость между ног. Даже всхлипнула вновь, пеняя на судьбинушку, но мигом погодя вздрогнула от стука:

— Госпожа, вам помощь нужна? — коверкая слова, уточнила прислужница. Уж кого-кого, а её видеть не желала, потому, смахнув с лица слёзы, коротко бросила:

— Нет! — хотя отмыться от грязи, кою ощущала на себе и в себе, хотела как никогда. Запруденным взглядом по опочивальне блуждала, пока он на окне не остановился.

Не хочу терпеть боле Аспида и его насилия!

Сбегу!

Преисполненная новой, воодушевляющей мыслью, бросилась к окну. Распахнула, пуская в комнатку свежего вечернего воздуха. Выглянула, оценивая высоту… Два поверха точно!..

Ежели прыгать — убиться можно, а вот… Ноги и руки первее мысли среагировали. В два шага подле ложа оказалась, сорвала простынь, одеяло…

Дамир

— Будь проклята эта светлоокая ведьма! — процедил сквозь зубы, стоя на одном из каменных выступов своей башни.

За окном разыгралась непогода. Сверкали молнии, небеса ворчливо рокотали, и накрапывал дождь. Настроение было под стать подбирающемуся ненастью. Я рвал и метал… Вёл задушевные беседы с Аспидом, искренне негодуя, почему Вольха ему приглянулась? Всё больше соглашаясь, что он играл с ней…

Но ежели так, всё равно не к добру. Игры Змия для игрушки плохо закончатся, а я вроде как обещал княжну не позднее, чем через год вернуть.

Нет, мог и забрать слово, сославшись, что она условия не выполняла.

И вообще не оправдываться!

Аспид я аль нет?!

Вот только к себе приволок не для того, чтобы убивать… Если не она, то кто? Кто мне может лучше подойти, нежели не существо, с кем сердце делил? Только на это и уповал… Что наша кровь за это время перемешалась. Девка крепче стала, а, стало быть, ей от меня родить проще, чем другим, в коих даже семя не приживалось.

Я же не требовал со мной до конца жизни быть да в семью крепкую, счастливую играть. Всего год! Один год взамен тому, что я часть себя ей отдал. Разве велика цена за спасение её жизни?

Неблагодарный люд!

А себе впредь зарок дал и другим, ежели будут наследники, мудрость Аспида передать: никогда боле людям таких щедрот не отваливать! Трусливые, мелочные, алчные, лживые.

И до того опять разолился, что с выступа шагнул, даже одежды не сняв. И только приняли меня удушливые объятия ветра, Аспид вырвался на свободу и крылья расправил.

Мой остров!

Дикий остров, где скалы сменяли поля, густой лес, вновь поля и песчаные барханы. Он омывался большой водой, названий у коей было множество. Куда ни полетишь, обязательно встретится люд на берегу по другую сторону воды. И у каждого народа для неё своё имя.

А вот остров только мой!

Моя вотчина, где не боялся за свой дом. Где врагов мог уничтожить ещё на подходе… Его заприметил ещё мой прадед. Он-то и решил, что это самое лучшее место для логова Аспида!

И, конечно же, начал строить крепость. Не сам, но умельца сюда приносил и ему в помощь для возведения пару десятков крепких рук.

Отец продолжил, ну а я завершил.

И даже ежели по окончанию кто-то из работников желал остаться, я этого не позволил.

Мой дом, моя крепость!

Конец ознакомительного фрагмента.