Это последнее лето или Просто говорю «привет»

Софья Рубаха, 2019

"Мне было больно смотреть, как они страдают" – именно с этого эпиграфа начинается моя книга. Это история о жителях небольшого городка. Будучи плотно связанными друг с другом, они даже не подозревают о том, насколько сильна эта связь. Люди прячутся в своих скорлупках, боясь быть отвергнутыми, и лишь изредка выходят наружу. Мои герои не исключение. Эта книга – мой диалог с тобой. Эта книга – мой личный мир, в который я впускаю тебя.

Глава IV

Восемнадцатое число. Ужасное число. Отвратительнейшее число. Ариэль возненавидела этот день еще сильнее, чем всех живущих на земле людей. На этот день у нее был назначен поход к зубному.

— Па-а-ап… — сказала она сонным голосом, заходя на кухню.

— Ау? — Жип стоял у плиты и жарил оладьи.

— Можно не пойти? Я не хочу. Это больно. Я в прошлый раз чуть не задохнулась у него в кабинете.

— Нет. Лучше зубы сейчас полечить, чем через пару лет ходить без них, — отрезал Жип.

— Ладно, — смирилась Ариэль.

Спорить с отцом насчет походов к врачам было пустой тратой времени, так как Жип сразу же приводил тысячу доводов, почему нужно следить за своим здоровьем. Каждые полгода он водил Ариэль по клиникам и заставлял сдавать анализы. Это было единственное, что он заставлял ее делать. В остальном он предоставлял дочери полную свободу.

Зубного врача Ариэль любила. Потеряйкову было около тридцати восьми, он был ровесником ее отца, носил очки, ходил в церковь, и всегда говорил нежным и тихим голосом. Когда-то он вырвал Жипу половину зубов и вставил вместо них импланты. Молочные зубы Ариэль он тоже не пощадил. Рвать зубы было его страстью, и Ариэль могла только удивляться тому, откуда у такого милого человека тяга к таким жестоким вещам.

— Пап, я свою зубную щетку забыла у Марс. У нас есть запасная?

— Посмотри в шкафчике в ванной. Должна быть.

Но там зубной щетки не оказалось. Ариэль подумала о том, как она с не чищенными зубами прийдет в клинику и дохнет на Потеряйкова ароматом сигарет.

— Садитесь, садитесь, — сказал Потеряйков.

Ариэль опустилась в кресло и он направил диодную лампу прямо ей в лицо. Осмотрел рот и что-то буркнул медсестре.

— Что это? Что у вас за спиной? — спросила Ариэль.

— О нет, я не хотел, чтоб она увидела это, — прошептал Потеряйков, укоризненно глядя на подошедшую медсестру.

— Поздно, — мрачно сказала Ариэль, — я увидела.

Потеряйков держал за спиной огромный шприц.

— Это для анестезии. Я всего лишь четыре укола сделаю. Это не больно.

«Ага, конечно, не больно», — подумала Ариэль.

Он вколол ей первую дозу в десну.

— Тише, тише, тише, — прошептал он.

«Все в порядке, и не такое приходилось терпеть», — подумала Ариэль. За свои семнадцать лет жизни она испытала уже столько боли, что эта казалось самой ничтожной из всех, что ей когда-либо причиняли. Он вставил ей в рот капу, сверху положил синюю резиновую материю и начал сверлить и пломбировать зубы. Ариэль отключилась. Она лежала в его кресле и думала о том, почему он женат. Его первая жена умерла от родов и он остался жить с маленьким сыном один, но спустя пару лет женился на другой девушке, «тоже верующая, наверное», она родила ему двойню. Ей было неприятно, но его руки все-таки были самыми нежными руками в мире. Ариэль еще ни у кого такие не встречала. Больше всего на свете ей хотелось их расцеловать, хотелось, чтоб эти руки погладили ее по лицу или обняли. Через час Потеряйков закончил.

— Готово! — сказал он весело.

Ариэль слезла с кресла. Во рту все онемело и она не могла внятно произнести ни слова.

— Шпашибо, — прошепелявила она.

— У вас есть еще один зуб с кариесом.

«О, Господи, только не это», — подумала Ариэль.

Но Потеряйков уже метнулся к секретарю и попросил записать Ариэль на прием через неделю.