Дело о пропавшей учительнице, или Параллельные человечества палеолита

Станислав Дробышевский (2021)

В жизни 6 «А» происходит нечто фантастическое! Во время экскурсии по музею антропологии бесследно исчезает Антонина Ивановна, классный руководитель 6 «А». Одноклассники Миша и Оля начинают собственное детективное расследование. И выясняют, что учительницу нужно искать в далёком прошлом! А точнее — в палеолите. Но где конкретно? Ведь в палеолите живут не только наши прямые предки-сапиенсы, но и ещё три вида древних людей. Делать нечего — ребята отправляются в прошлое и знакомятся с параллельными человечествами палеолита! Каждый ребёнок получит удовольствие и узнает что-то новое об антропологии и происхождении человека. Это серьёзная книга, которая простимулирует умственное развитие и поможет любознательному школьнику подготовить научный проект. Для дошкольного и младшего школьного возраста.

Глава вторая, в которой на меня бросается бешеный экскурсовод

А дыра в витрине — интересно, обратила ли полиция внимание на этот примечательный факт — была в форме нашей учительницы математики, Антонины Ивановны.

Я тогда мимоходом подумал, что АИ впечатало в витрину с топорами взрывной волной. Но взрыва-то не было! Что же произошло?!

— А где АИ? — спросила вдруг Журавская.

Но тут мама Максимова схватила нас за руки и поволокла на улицу. С виду хрупкая женщина оказалась сильной, как гризли. Следом за нами она вытащила экскурсовода. Его выпученные глаза начинали меня пугать.

А потом из музея выскочил директор. Он тут же начал метаться по двору и куда-то названивать. Сначала директор переживал из-за сигнализации и угрозы пожара, а потом и из-за пропавшего каменного топора.

Вскоре мы погрузились в автобус и отправились по домам. В автобусе все строили догадки о том, куда делась АИ. Решили, что она случайно разбила витрину (всей собой?) и уехала в больницу, никого почему-то не предупредив. Правда, как она выходила из зала — никто не видел. Но всех (кроме меня) эта версия устроила.

Вечером у моей мамы начал пищать родительский чат. Обычно она отключает чат после первого же сообщения. Но в этот раз мама прямо-таки погрузилась в увлекательную переписку. Я спросил:

— Всё нормально?

— Ну конечно, — ответила она, и я понял, что это сто процентов не так. В родительском чате никогда не бывает всё нормально.

Я сказал:

— Мама, дети — прочные, они не боятся правды. Детей травмирует недоговорённость. Ты же прочла последнюю книгу Петрановской?

Мама вздохнула и посмотрела на меня с таким укором, словно это я — мама, у которой нет времени на книги о воспитании ребёнка. Мы помолчали. Я продолжил:

— Что, нигде не могут найти Антонину Ивановну?

— Ты знаешь, Миша, — ответила мама, не отрываясь от чата, — я иногда не понимаю, как у меня, простого хирурга, родился такой… м-м… необычный мальчик. АИ найдётся, ложись спать. Всё будет хорошо.

Я покачал головой. А спустя три дня к нам в школу пришла полиция. Это означало, что все мало-мальски разумные версии они проверили. И ничего не нашли.

Тут зазвенел звонок с урока. Народ рванул из класса, словно за спиной пылал пожар.

У школы толпились родители. Встречали даже тех, кого раньше не встречали. Логика родителей: сначала учительница пропала, а там и дети начнут пропадать. Те, кого не разобрали, тоже начали расходиться по домам.

Человек десять моих одноклассников сгрудилось у школьных ворот. Я испугался, что они ждут меня. Иногда такое случается, и тогда я всю дорогу слушаю бесконечно скучные разговоры о компьютерных играх. Демонстрирую заинтересованность (неискреннюю). Мама называет это прокачкой социальных навыков.

Пройти незамеченным не удалось. На меня набросились Кузьмина (встревоженная) и Журавская (оживлённая).

— Садовский, Садовский, там какой-то псих! Вон, видишь, видишь?! В капюшоне! На нас таращится!

— Мы десять минут стоим — и он стоит! И смотрит, смотрит!

— Как домой-то идти? Может, полицию вызвать?

— Садовский, позвони в полицию, а?

— Или сами на него набросимся и повалим! — Это, конечно, Журавская.

Тут высокий худой псих, приплясывающий на холоде, откинул капюшон. И я узнал экскурсовода из музея антропологии. Экскурсовод полез за пазуху.

— Пистолет! — ахнула Кузьмина, но он достал футляр для очков.

Дальше мы наблюдали, как он снял с носа одни очки. Вытащил из очечника вторую пару. Уронил в снег и те и другие. Поднял. Одни очки сунул в карман. Туда же сунул пустой очечник. Вторые очки долго тёр мокрой варежкой (молодец). И вдруг направился к нам с очками в руках.

— Так, ты! — начал экскурсовод, раздувая ноздри. — Давай рассказывай, что натворил в музее, или сядешь в тюрьму.

Я опешил. Мне ни разу за всю мою жизнь не говорили, что я чего-то натворил. Может, что-то и было лет до двух, но с тех пор я веду себя как разумный человек.

— Я? Это я что-то натворил?

Экскурсовод сощурил глаза:

— Я всё знаю. Это ты залез в служебное помещение. Это ты запустил стабилизатор и устроил короткое замыкание. Знаю я таких… хулиганов.

Просто потрясающе. Меня — назвали хулиганом! Мама бы мною гордилась, наверное.

— Вы неверно интерпретировали факты… — начал я, но тут экскурсовод начал орать:

— Так! Ты! Ты сейчас же поедешь со мной в музей и покажешь, на какие кнопки ты нажимал!

— Я только выключил рубильник! Я ничего не нажимал! Я боялся, что этот ваш стабилизатор загорится, и вырубил его из сети!

— А кто нажимал? Только тебя из всего класса не было! И ещё какой-то девчонки. Не она же залезла в подсобку?!

— В вас говорят гендерные стереотипы, — раздался вдруг голос Журавской. — Можно подумать, только мальчишки интересуются техникой.

Оказывается, она всё время стояла у меня за спиной! И наслаждалась этой абсурдной ситуацией.

— На кнопки нажимала я. Я просто хотела выключить свет и устроить маленький пранк. Что тут такого особенного?

— Особенного? — заорал в ярости экскурсовод. Пара прохожих обернулась. И он продолжил орать шёпотом: — Да из-за тебя, бестолковая ты девица, твоя эта, как её, Анна Петровна исчезла!

— Антонина Ивановна. Да она обязательно найдётся! — оптимистично сказала Журавская.

— Найдётся?! Да её уже сожрали, скорее всего! Живьём! Пара окаменевших костей от неё, может, и найдётся когда-нибудь, да!

— Что-о? — Тут уже я выпучил глаза. — Как это?

— Как сожрали?! — Журавская так обалдела, что с размаху села в сугроб.

— Лучше бы ты никогда не появлялась в музее, девочка, — в отчаянии сказал экскурсовод и сел в сугроб рядом с ней. Повисла нехорошая пауза. — Ладно! Поехали. Покажешь, какие кнопки нажимала.

— Только маме позвоню, — сказала Журавская. — И поедем.

— Я с вами, — сказал я.

А что мне оставалось делать?!