Национальная идея и идеология России в современном политологическом дискурсе

Станислав Чагин, 2019

Автор книги Станислав Чагин делится с читателями результатами своих раздумий и исследований о судьбах России и связи времен с акцентом на обеспечивающую такую связь российскую национальную идею, вступая в дискурс с писателями и политическими деятелями, которые пытались вывести формулу национальной идеи. Но такой формулы быть не может, ибо нельзя судьбу Великой страны втиснуть в рамки аксиомы. Национальная идея не может быть теорией, принимаемой без доказательства! Автор постарался особо выделить национальную идею, которая формируется в мировоззрении русского народа. В истории нашей страны национальная идея имела различный окрас и неоднозначные предпосылки к развитию, но в целом, она всегда базировалась на таких понятиях как патриотическое воспитание молодёжи, коллективизм, справедливость, трудолюбие, терпение и страдание, жертвенность и патриотизм в целом! И, конечно, базисом любой цивилизации является религия. Национальная идея не просто нужна, она необходима. И так, необходимость национальной идеи в целом не подлежит сомнению, тем более после продолжительного идейного вакуума, который преследует нас с печальных девяностых годов. У нас одна цель – построение «Великой России». Для широкого круга неравнодушных и патриотически настроенных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 1. Причина актуальности проблемы национальной идеи в России

1.1. Истоки возникновения национальной идеи и ее актуальность

Сама национальная идея как явление появилось благодаря немецким мыслителям эпохи романтизма в начале девятнадцатого века, дав миру такое небезызвестное понятие как «национальный дух», который движет историю. Георг Гегель в своей бессмертной феноменологии духа писал, что «дух, поскольку он есть непосредственная истина, есть нравственная жизнь народа»^[1]. Нельзя обойти стороной и другого великого немецкого мыслителя Фридриха Шиллера, где тема национального духа неотделима от национальной борьбы, особо отображенной в его героической драме «Вильгельм Телль».

Касаясь такого сложного и противоречивого в своем происхождении термина национальной идеи, стоит отделять ее от государственной идеологии, хоть они в основном и перекликаются. В начале девятнадцатого века зародился новый индустриальный социум, который требовал новой совокупности системных упорядоченных взглядов в лице идеологии. Во Франции времен Великой французской революции Дестютом де Траси и Этьеном де Кондильяком была предпринята попытка сделать из идеологии полноправную науку. Но Наполеон Бонапарт отвергнул идею французских исследователей, упрятав данное понятие в долгий ящик.

Споры о необходимости национальной идеи в нашей стране идут и не угасают очень давно и долго. Знаменитый писатель и ведущий эксперт в вопросах как внешней, так и внутренней политики Евгений Янович Сатановский относился к явлению национальной идеи весьма скептически, рассмотрев при этом в своей книге «Шла бы ты…» национальные идеи других цивилизаций и оставив вопрос о русской национальной идее неразрешенным. В шутливой форме и немного фривольно, Евгений Янович пишет: «когда властям становится мало того, что и в самой стране у них всё работает, и к границам мало кто рискует подступиться с серьёзными намерениями, они начинают от скуки мудрствовать. И многие мудрости дают им многие печали. Так как занимаются они не выполнением прямых обязанностей, о которых в свободное от дележа и употребления подмятого под себя рассказывают народу, и даже не самим дележом и употреблением, а словоблудием. Не путать с рукоблудием, которым тоже много кто наверху занимается»^[2]. Вот в такой шутейной форме Сатановский подколол и власть, которой свойственно выдумывать разные возвышенные лозунги, только не работать на благо страны. Хотя и власть мало-помалу делает свой значительный вклад для поддержания ее функционирования. Для создания национальной идеи нужна сильная и консолидированная нация. Российский эксперт Ремизов считает, что «главный секрет национальной идеи состоит в том, что ее не надо искать. Надо просто понять, что национальная идея у нас уже есть, и она состоит в том, чтобы быть нацией. Быть нацией — значит быть суверенным, солидарным, культурно однородным сообществом, основанным на правовом равенстве граждан и демократической модели власти»^[3]. Любопытно, но в 2007 году кандидат политологических наук Владимир Иванович Якунин и вовсе утверждал, что в нашей стране национальная идея и вовсе под запретом, что отображено в 13 статье Конституции РФ. Автор пишет: «Российскому государству запрещена «национальная идея». Что такое национальная идея, русскому человеку, каждому российскому гражданину не надо растолковывать. Это смысл жизни российского общества и государства, тот самый смысл, без которого ни общество, ни государство исторически нежизнеспособны. Получается, что простая односложная фраза в Конституции приобретает значение смертельной мины замедленного действия, заложенной под жизнеспособностью российского государства»^[4]. Здесь В.И.Якунин лукавит. Повторю — стоит отделять национальную идею от государственной идеологии, хоть они в основном и перекликаются. Обратимся к 13 статье Основного закона^[5]. Части 1 и 2 статьи гласят: 1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Статья 13 устанавливает в качестве одной из основ конституционного строя России принципы идеологического, политического общественно-организационного многообразия (плюрализма) (ч. 1–4), а также пределы их осуществления (ч. 2 и 5), в которых оно не вступает в резкое противоречие с другими демократическими принципами Конституции. Так что же такое национальная идея и каков ее потенциал? Там же в статье автор поясняет: «Идеология (национальная идея) выполняет функцию интеграции общества на основе единых ценностей и норм, обосновывает их как оптимальные. В идеологии рационализируются материально-технологические условия жизни конкретного общества и на их базе определяются социально значимые образцы поведения и нормы, которые требуется поддерживать и, которые воспроизводят общность в исторических поколениях. Под идеологией (национальной идеей) понимается базовая общественная идея, принимаемая всеми слоями социума, проявляющаяся в открытой или латентной форме, во всех сферах социального функционирования (экономике, политике, социальной изменчивости)»^[6].

Интересно подчеркнуть, что политолог, опять же, не разделяет идеологию и национальную идею друг от друга. Да и характерной чертой Владимира Якунина является жесткая критика Конституции РФ, где национальная идея лишена права на существование, в том числе и отстаивание своего убеждения о том, что национальная идея или по его определению, идеология не просто нужна, а необходима. Иначе без нее российское государство прекратит свое существование.

Немаловажным является пояснение национальной идеи другим исследователем в данной области Евгения Николаевича Мощелкова: «Национальная идея — это «единичная» сущность данной нации и данного национального государства на конкретном историческом этапе развития, а точнее в данном историческом контексте развития. Национальных идей не может быть много, их не может быть даже две. Она всегда одна, отражающая главную характеристику, сущностную черту данного национального бытия. По большому счету-это общепринятая идея единого, целостного существования национального государства»^[7]. Хотя автор и утверждает, что национальная идея может быть только одна, но в той же статье он указывает на возможность существования в государстве нескольких идеологий друг от друга отличающихся и претендующих на то, чтобы занять главенствующую роль в качестве государственной идеологии, что отражено на примере либерализма, довольно популярного среди молодежи и экстремистских идеологий, что будет рассмотрено ниже.

Для России не подходит ни нация-государство, ни государство-империя, которое является историческим пережитком. Только государство-цивилизация лучше всего подходит под определение национальной идеи, особенно такого великого государства как Россия. Более того, Россия есть стержень православной или русской, по определению Хантингтона, цивилизации. Заметьте, не славянской, а русской цивилизации. Но является ли одна лишь православная вера тем критерием русской национальной самоидентификации, по которой можно определить полноценную, уникальную цивилизацию, которую представляет Россия? Большинство иностранцев не могут представить русского без шапки ушанки, бутылки водки, балалайки и не верхом на медведе. Они не знают или даже не заинтересованы узнать о России что-то новое. Не исправляют положения, а даже подливают масла в огонь невежества и современные фильмы, искажая историческое прошлое России. Хромает и самобытность. У нас в стране растет количество людей, занимающихся исторической реконструкцией, следовательно, много тех, кто знает, что прошлое России способствует созданию более богатого образа русских, не как пьяниц с красными носами в валенках, обнимающих медведей, а как воинов и созидателей, а если ссылаться на доводы многих ученых, выясняется, что русский народ не просто славяне-землепашцы, но еще и восточная ветвь скандинавов викингов, преимущественно шведов, с которыми русские по иронии судьбы воевали за право гегемона в Европе.

Примечательно, что польская шляхта никогда не связывала себя со славянским миром, всегда держась от нее обособленно, что служило для вырабатывания польской гордыни и только. Напротив, причина, по которой Хантингтон не стал выводить славян в отдельную цивилизацию, была религиозная. И русские не столь как этнос и религиозная группа, а особая мировоззренческая величина. Ведь, чтобы не говорили о том, что русский вне православия русским называться не может, русским он может быть и, молясь в мечети и дацане, если он думает по-русски и говорит по-русски. Большая часть истории России была отмечена ярко выраженным косным консерватизмом, которая стояла особняком западному миру свободы, представленной позднее Соединенными Штатами Америки в наши дни. Российская государственность несет в себе, если ссылаться на еще одну гениальную работу Евгения Яновича Сатановского, исторические традиции трех источников власти: византийского, монгольского и варяжского^[8]. Любопытно подчеркнуть и точку зрения известного телеведущего и журналиста Леонида Парфёнова о том, что национальной идеей является русский человек. Сто сорок миллионов населения России. Не стоит удивляться, что русских сто сорок миллионов, а не сто. Русскость, как неоднократно было отмечено мыслителями, не прерогатива какой-то конкретной нации, а особая черта, которая формируется путем языка и культурного восприятия. Но ни Леонид Парфенов, ни Сергей Михеев, никто иной из политиков и идеологов не могут прийти к согласию насчет построения национальной идеи в России. И, что главное, какой она должна быть? Усложняется становление национальной стратегии для элиты тем, что огромным смыслом жизни для молодых людей от 20 до 30 лет является развлечение или культ потребления как замена универсальной парадигмы развития государства, в чем кроются и сами опасности, связанные с отрицательной лояльностью к этой самой российской элите и власти в целом. Показателен в этом отношении опрос, проведенный на сайте информационного агентства REGNUM, где были опубликованы результаты опросов населения различного возраста по поводу проблемы Курильских островов. Так вот среди тех, кто моложе 18 лет 73 % выступали за сохранения курильской гряды в составе РФ, а 16 % за передачу их Японии. Число последних респондентов не такое уж и большое, но, если верить данным статистики, 16 % это школьники, которые сильнее впитали в себя либеральные взгляды. А либеральная идеология, самая популярная из неофициальных идеологий в России среди подрастающего поколения. «Можно предположить, что при сохранении существующей властной монополии либералов на управление системой образования и значительной частью СМИ уже через 20–25 лет доля тех, кто готов отдать Курилы Японии или поделить с ней свой суверенитет над островами может вполне оказаться равной 50 % или даже претендовать на простое большинство. Но на данный момент (пока либералы не промыли мозги всему населению) большинство граждан даже не допускают мысли, что Курилы можно кому-нибудь отдать»^[9].

Еще, наибольшим усложнением для появления национальной идеи становится недоверие к власти со стороны широкого круга молодежи из-за дискредитации и формирующейся не без участия внесистемной оппозиции негативного отношения к руководству страны. Немало масла в огонь подливают и коррупционные скандалы с участием должностных лиц. И здесь не лишним будет вспомнить бессмертные слова Никколо Макиавелли о том, что дурной пример подает тот, кто не соблюдает принятый закон, особенно если он сам его издал. Молодежь сейчас переживает свой глубокий кризис, если не рассматривать современные оценки центральных новостных каналов о том, что поколению 90-х и нулевых есть куда стремиться и для чего жить, то есть у них превалирует высокая самоидентификация в обществе. «Золотая» молодежь, живущая в больших и малых городах, и так все имеет для нормальной жизни благодаря высокому социальному статусу своих родителей, но подростки из провинции находятся в глубокой социальной яме, что сказывается на их мировосприятии и воспринимают все наставления, проводимые сверху как враждебные, которым правильнее всего оказывать сопротивление. Они завидуют своих богатым сверстникам и мечтают о такой же роскошной жизни, часто не прилагая для этого особых усилий ни в учебе, ни в работе, да и в создании собственного бизнеса. Часто это сопротивление ограничивается особой подростковой субкультурой нигилизма с полностью незащищенным чувством протеста к любым террористическим и асоциальным группировкам. У молодежи из «трущоб» своя идеология, которую не сломить идеологии государственной, оказывающей воздействие лишь на взрослых и пенсионеров. В итоге, никакая идеология и национальная надстройка, продвигаемые сверху, не заработают там, где они не получили массовое распространение у молодежи. Однако, национальная идея имеет разные оттенки. В том обществе, где любовь есть товар, который легко продается за страх не сесть в тюрьму, как дело об «изнасиловании» Дианы Шурыгиной (в ряде российских СМИ стало использоваться устойчивое словосочетание «синдром Дианы Шурыгиной», которое служит для описания случаев, когда публичное выдвижение в обвинении сексуальных домогательствах является способом заполучить славу, известность, материальные блага), к примеру, то консерватизм строить бессмысленно, так как неолиберальная идеология настолько подточила нравственную основу молодежи, что вряд ли стоит полагаться на социальный капитал вроде «духовных скреп» в дальнейшем. Это не подходит для нашей суровой капиталистической реальности, если же, конечно, мы не хотим строить христианский социализм в будущем.

Если же обосновывать национальную идею на традиционных основах, то в таком случае не стоит допускать неолиберальную парадигму со всеми ее лозунгами и сладкими обещаниями на пьедестал почета, если мы не хотим постепенной деградации нации, государства и великой русской культуры. О том, какое зло несет неолиберализм, самоуничтожая при этом и самого себя, приведу цитату из одной замечательной свежей монографии под названием «Россия в поисках идеологий»: «Господствующая в мировом научном мейнстриме и общественно-политическом дискурсе неолиберальная ценностная модель экономического человека, как разумного индивидуалиста и эгоиста, стремящегося к максимизации своей прибыли, не может институционально поддерживать существование общества. Любые фоновые регулирующие институты (традиция, мораль, добродетели, семья, бюрократия) здесь расцениваются как препятствия, т. е. трансакционные издержки, снижающие эффективность экономических коммуникаций. Однако, проблема в том, что любые индивидуальные стратегии в модели экономического человека могут осуществляться только на фундаменте игнорируемых и выводимых за скобки этой моделью институционально закрепленных коллективных стратегий, ставящих пределы партикулярным, частным интересам, совокупность которых сама по себе не образует необходимой полноты условий, а тем более, единой симфонии интересов участников рынка или выстраиваемого на основе этой же модели, политического сообщества. Соответственно, ценностно и институционально капитализм наиболее быстро разрушается именно радикальными капиталистами, а соответствующие им ультралибералы (либертаристы) способны прикончить его быстрее, чем коммунисты, просто доведя капитализм до его логического завершения»^[10].

Так что же такое русская национальная идея и как ее обосновать? В этом нам поможет замечательный мыслитель нашей неспокойной эпохи Александр Гельевич Дугин: «Глупо пытаться формализовать нашу тайну. Мы можем остаться собой, уйдя от себя на тысячи километров. Русский не знает смерти, он ворочается. В русском все никогда не окончательно, это всех бесит, но это абсолютная вопросительная пристань духа»^[11]. Сколько пафоса в его словах! И действительно, российская национальная идея не нуждается в создании или создателе. Это тайна, которую для того, чтобы найти, нужно еще и разгадать.

В конце 2017 года встает архиактуальная проблема насчет скандала вокруг российских спортсменов не пожелавших отказываться от участия в соревнованиях предстоящей Олимпиады в Пхенчхане, отвергнув при этом национальные эмблемы и поступившись с принципами, согласились пойти под нейтральным флагом. Это показало путем шумной дискуссии разобщенность общества. Спорт, как национальная идея, прекрасно зарекомендовал себя в Бразилии, особенно в случае футбола. В России, с ее прекрасными возможностями и ресурсами, спорт мог бы стать той стержневой парадигмой национального развития, которая укрепляла бы российский народ и множила престиж страны на международной арене, как один из возможных вариантов. Однако, для такой сложноустроенной машины как Россия эта идея не смогла бы все равно получить верховный приоритет.

Есть такое популярное выражение: жизнь трагедия для тех, кто живет сердцем и комедия для тех, кто живет умом. И если попытаться перенести данное утверждение в случае сопоставления русских с американцами, то последние живут именно умом, а не сердцем. Американцы народ не глупый, хоть и жестокий в нашем понимании. Сердечность, менее присуща американской нации, чем русской, но не исключена полностью. Протестантизм кальвинистского толка, в отличие от социалистического православия, отмеченный таковым Николаем Бердяевым, не лишен христианского милосердия, однако он щадит не всех подряд, а благосклонен лишь к тем, кто приносит пользу обществу и способен к собственному обогащению.

Новостная лента иногда может ограничиться в день одним лишь: «В МИД РФ разочарованы поставками США оружия Киеву». И в этом кроется психология неудачника в западном понимании. Несмотря на решительность действий в Сирии, Россия все еще пытается заискивать перед своими так называемыми партнерами, считая, что интеллигентность в политике лучше, чем позиция мирового гопника в лице США по отношению к странам, которые слабее их. Но Америка не живет сердцем, она живет умом и холодным расчетом. И не просто живет или существует, а диктует свою волю миру, пускай даже не всегда через военную мощь или экономику, а через культуру. Здесь уместно привести слова президента США Д. Трампа: «Америка, прежде всего». А мы можем дополнить — «пусть весь мир подождёт»!

Смотрите ли вы свою любимую современную российскую комедию и считаете ли ее подлинно российской? Нет, это ремейк голливудского Тутси или Рембо. Считаете сериал «Счастливы вместе» нашим сериалом? И здесь Вы ошибаетесь. Это адаптированный на отечественного зрителя сит ком «Счастливы и с детьми». Сейчас можно пересчитать по пальцам то, что можно считать подлинно российским, а не американским. Референтом здесь, как всегда, окажется запад в лице Америки.

Российское общество, после распада Советского союза, событие которого могло лишь сравниться с кризисом Римской империи в III веке нашей эры, на 10–20 лет просуществовала в стагнации и больше не выделяла себя среди других наций. Лишь после Крымской весны, которая стала водоразделом между застойным двадцатилетием и новой эрой российского триумфа, русский народ осознал свое особое место в мире. По данным статистики Левада-центра^[12] в 2017 году количество тех, кто считает русский народ великим, имеющим особое значение в мировой истории, составило 64 %, по сравнению с 1992 годом, где лишь 13 % могли высказать подобное. Сразу понятно, что гибельные и вялые в пассионарном отношении девяностые годы строго накладывали свой отпечаток и на самосознании россиян. В этом немало сказывался и идеологический вакуум, создавшийся после распада Советского Союза. И этот самый вакуум служил источником голода для государства, строящего новую экономическую систему. Хотя, после краха коммунистической идеологии, стоит признаться, была попытка создания собственной либеральной идеологии, но после ухода в отставку Б.Н. Ельцина и избрания В.В. Путина либеральное лобби в правительстве было изрядно потеснено и о новой идеологии 90-х пришлось на время забыть.

1.2. Проблема российской идентичности

Наша идентичность намного более глубока, чем у многих народов мира. Невзирая на разнообразие национальностей, мы не рассыпались, а сохранили единство во всем своем многообразии. Несмотря на то, что мы христиане, мусульмане и буддисты, над нами стоит более великая религия, позволяющая нам осознавать себя одним целым организмом. Эту религию мы назовем российской идентичностью.

Затрагивая вопрос российской идентичности, стоит сделать выдержку из статьи доктора технических наук, большого ученого нашей страны Анатолия Демьяновича Верхотурова со своим взглядом на национальную идею ученого, испытавшего период упадка, как российского государства, так и российской науки в девяностые годы: «С каждым прожитым годом я наблюдал падение нравов, деградацию человека «нового общества», нацеленного на материальную прибыль, на борьбу за более «теплое» место под солнцем. Ранее у России была благородная идея, направленная на движение к «светлому будущему», но ее исказили, растоптали. Надо сказать правду — мы эту идею не развивали, а превращали в железобетонную, застывшую, незыблемую теорию, и вот «злонравия достойные плоды. Вечная наша проблема — куда идти, зачем идти, за кем идти и вообще нужно ли идти, бороться за интересы своей страны — стала особенно актуальной, когда остро встал вопрос: быть России или не быть»^[13].

Самюэль Хантингтон считал, что базисом любой цивилизации является религия. К примеру, американская идентичность строится на протестантизме первых белых англо-саксонских переселенцев, каковые считаются аналогом русских, как стержня государственности. В своей работе, посвященной национальному самосознанию «Кто мы?» Хантингтон пишет: «Основа американской идентичности — культура первопоселенцев. И сердцем этой культуры был и остается протестантизм».

Контрастным различием между двумя антагонистическими цивилизациями запада и востока в лице Соединенных Штатов и Российской северо-евразийской континентальной империи является их абсолютно разное происхождение, в котором строятся все недопонимания, выстроенные в XXI веке. Однако справедливым будет заметить, они схожи по своему содержанию. Америка создавалась и формировалась сообществами мигрантов, а Россия в основном коренными этносами, варящимися в едином тигле на протяжении не одного тысячелетия. Даже разделенные со своими русскими собратьями после 1991 года выходцы из стран СНГ не могут считаться чужими или хотя бы справедливости ради не должны таковыми считаться. Так как исторически русские, украинцы, белорусы, киргизы, казахи, узбеки, народы Памира — по сути один народ, у которого общее евразийское происхождение. Можно сказать, что американская идентичность когда-то тоже была основана на общем происхождении, но это сводилось в основном к «белой кости» англосаксонских протестантов или WASP. В самом узком смысле WASP это избранные представители богатых и породистых кланов северо-восточного истеблишмента, в широком — белые протестанты любой части Америки. Заведомо не относятся к WASP католики и иудеи (из-за религии), люди с другим цветом кожи и латиноамериканцы (из-за расы).

Но если в Америке основополагающей религией в становлении цивилизации служил протестантизм, то в России это место занимает православие. Построены они были на христианстве, только христианстве разных толкований. Нужно подчеркнуть, что этническая компонента среди белых американцев отмирает, в то время как у русских она была не ярко выражена.

Русский народ сильно отличается от англо-саксонской элиты американского общества хотя бы своей антирасистской позицией по отношению к другим этносам, как в самой России, так и в мире в целом. Такой национальный характер. Лишь такие веяния, как скинхеды, пронацистские и расистские организации были созданы с подачи запада, который изначально был колыбелью многих пестрых идей необязательно только вредных по своей сути. Русскому человеку расизм не присущ и это факт. Что удивительно, ведь западные общества хвалятся своим особым толерантным отношением к другим культурам с позиции толерантности. У России понятие толерантности отсутствует. В научном обиходе «терпимость» заменяется синонимом «толерантность». Рассмотрим этимологические корни данных понятий. В.Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» дает следующую трактовку: «Терпимость — терпеливать что, выносить, переносить, сносить, нуждаться, страдать, крепиться, мужаться, держаться, стоять не изнемогая, не унывая; ожидать, выжидать чего-то лучшего, надеяться, быть кротким, смиряться, снисходить, допускать, послаблять, потакать, поноравливать, давать повадку; не спешить, не торопить, не гнать, сноравливать»^[14]. В современном понимании толерантность есть способность человека, сообщества, государства слышать и уважать мнение других, невраждебно встречать отличное от своего мнение. «Толерантность — это то, что делает возможным достижение мира и ведет от культуры войны к культуре мира», — говорится в Декларации принципов толерантности, принятой Генеральной конференцией ЮНЕСКО в 1995 г. Терпимость создается там, где этой терпимости когда-то не было. Сейчас за эту терпимость следует расплачиваться современным западным обществам в лице рядовых граждан Германии или Франции за колониальное прошлое, за гнет чернокожих и за торжество белого человека, который слишком долго пользовался привилегиями расового превосходства. Наша российская идентичность берет свое начало еще со скифских времен. Скифский мир некогда составлял единую кочевую цивилизацию, которую можно считать древнейшей предшественницей России, и карта расселения скифов совпадает с границами российского государства. Разумеется, сами скифы представляли не однородную массу в плане антропологии и были разделены на множество племен не обязательно ведущих кочевой образ жизни, но в плане менталитета, общего происхождения и взглядов на жизнь, они были единым целым, что в корне противоположно американской цивилизации, построенной как бы на свободе, но местами созданной на жестокой эксплуатации, ксенофобии, рабстве и религиозном фанатизме.

Странно, что в вопросе российской национальной идентичности референтом выступает как раз таки запад во главе с США, как это было подмечено российским исследователем Э. Г. Соловьевым: «Оценивая перспективы эволюции российской национальной идентичности необходимо отметить, что наиболее значимую роль в этом процессе по-прежнему будут играть две группы стран. Роль «значимого другого» (личности, оказывающей влияние на других людей, что выражается в качественном изменении их смысловых образований и поведенческой активности) и одновременно объекта референции будут выполнять страны Запада».

Сравнивая две цивилизации России и США, стоит отметить, что обе из них формировались путем постоянного движения. Только подвижные или кочевые цивилизации были бичами цивилизаций оседлых или застойных, а также и источниками свежей крови, которая служила живительным соком оздоравливающим человечество.

Неужели права исследовательница этого вопроса Русских Л.В., что «в России не существует общенациональной идеологии, которая могла бы преодолеть уже очевидный для всех социокультурный раскол»! Единства в России, по ее мнению, окончательно заключить не удалось.

Также не достигнуто настоящего единства в вопросе воспитания подрастающего поколения. Инициативу перехватывают у государства видеоблогеры самых разных политических и асоциальных взглядов. Интересно пишет Николай Сергеевич Бердяев по поводу национальности и вообще определения национального: «невозможно и бессмысленно противоположение национальности и человечества, национальной множественности и всечеловеческого единства. Национальность и борьба за ее бытие и развитие не означает раздора в человечестве и с человечеством и не может быть в принципе связываема с несовершенным, не пришедшим к единому состоянию человечества, подлежащим исчезновению при наступлении совершенного единства. Существование человечества в формах национального бытия его частей совсем не означает непременно зоологического и низшего состояния взаимной вражды и потребления, которое исчезает по мере роста гуманности и единства. За национальностью стоит вечная онтологическая основа и вечная ценная цель»^[15]. Ужасает умозаключение философа о том, что «психология фанатизма, фанатической и исключительной приверженности какой-либо идее, религиозной, национальной или политико-социальной, неизбежно ведет к войне»^[16]. «Существует ветхозаветный национализм. Ветхозаветный, охраняющий национализм очень боится того, что называют «европеизацией» России. Держатся за те черты национального быта, которые связаны с исторической реальностью России. Боятся, что европейская техника, машина, развитие промышленности, новые формы общественности, формально схожие с европейскими, могут убить своеобразие русского духа, обезличить Россию. Но это — трусливый и маловерный национализм, это — неверие в силу русского духа, в несокрушимость национальной силы, это — материализм, ставящий наше духовное бытие в рабскую зависимость от внешних материальных условий жизни. То, что воспринимается, как «европеизация» России, совсем не означает денационализации России»^[17].\

Примечания

1

Г. Гегель. Феноменология духа. Философия истории / Георг Вильгельм Фридрих Гегель. — М.: Эксмо, 2007. С. 257.

2

Е.Я. Сатановский. Шла бы ты… Заметки о национальной идее / Евгений Сатановский. — Москва: Издательство «Э», 2016. С. 33.

3

Ремизов М.В. Русские и государство Национальная идея до и после крымской весны» / Михаил Ремизов — Москва: Эксмо, 2016. С. 69.

4

Якунин В.И. Государственная идеология и национальная идея: конституционно-ценностный подход // Власть. 2007. № 3. С. 3.

5

Конституция Российской Федерации, ст. 13.

6

Указ. Соч. С. 4.

7

Мощелков Е.Н. Почему нужна государственная идеология в России (полемические рассуждения).

8

Сатановский Е.Я. Если б я был русский царь. Советы Президенту: Эксмо; Москва; 2012. С. 22.

9

https://regnum.ru/news/2364339.html

10

Россия в поисках идеологий: трансформация ценностных регуляторов современных обществ / под ред. В. С. Мартьянова, Л. Г. Фишмана. — М.: Политическая энциклопедия, 2016. С. 30–31.

11

А.Г. Дугин. О русских и русском патриотизме. http://zavtra.ru/blogs/1999-10-0581

12

Данные исследований Левада-центра, посвященных великодержавным настроениям в России. URL: https://www.levada.ru/2017/12/21/velikoderzhavnye-nastroeniya-v-rossii-dostigli-istoricheskogo-maksimuma/ (дата обращения: 21.12. 2017).

13

Верхотуров. А.Д. «Национальная идея России: от М.В. Ломоносова к нашим дням. Вестник ДВО РАН. 2013. № 1. С. 206.

14

Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. — М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1955. — 1200 с.

15

Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности: Избранные труды / Ред.-сост. Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская. — М.: Московский психолого-социологический институт: Флинта, 1999. С. 257.

16

Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности: Избранные труды / Ред.-сост. Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская. — М.: Московский психолого-социологический институт: Флинта, 1999. С. 250.

17

Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности: Избранные труды / Ред.-сост. Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская. — М.: Московский психолого-социологический институт: Флинта, 1999. С. 261.