Заклинатели. Первый том

Станислава Булатова, 2013

Всё, о чём мы мечтаем – сбывается! Но, не всегда тем способом, которым хотелось бы…Думая о побеге из своей захолустной деревни, заклинательница огня Селена, в последний раз отправляется к волшебному фонтану, где сталкивается с незнакомцем.С этого дня, начинается её новая жизнь полная испытаний, строгих правил, древних тайн и магических сражений!Детально созданный мир: персонажи, красочная магия и зашифрованные в книге простые послания для тех людей, кто умеет читать между строк и любит задуматься о природе многих вещей. Книга читается на одном дыхании: легкая и достаточно простая в повествовании, полная трогательных и эмоциональных моментов.Писалась, как ченеллинг-медитация (для тех, кто поймёт).

Глава I

***

Солнце…, этот раскаленный, огненный шар отражался в каждой капле, разлетающейся брызгами воды и сверкал тысячами крошечных бриллиантов, заставляя глаза прищуриваться от ослепительного блеска.

Лето выдалось невероятно жарким и засушливым.

Сбросив с себя туфли, я встала на край фонтана, и, стараясь удержать равновесие, сделала несколько шагов. Пальцы ног осторожно ощупали каждую выбоину в нагретом черном мраморе. Рукой, я ухватилась за среднюю чашу, чтобы не соскользнуть и замерла, осыпаемая мелкими брызгами. Они оседали на платье и волнистых волосах.

Время словно замедлило ход.

Мой взгляд заскользил вдоль небольшой поляны, окруженной густым еловым лесом. Легкий ветерок покачивал пушистые ветви, разнося аромат хвои. Отовсюду слышались голоса птиц, переплетающиеся с умиротворяющим журчанием воды и стрекотом насекомых.

Вдали открывался величественный вид гор.

Сейчас особенно хотелось прикоснуться к белоснежному снегу, венчающему высокие острые вершины и взглянуть на мир с головокружительной высоты.

В ущелье между скал затесалась пограничная крепость. Над высокими башнями, еле заметно, колыхались бело-зеленые флаги, тогда как в ветреную погоду они неистово трепетали, словно в приступе гнева, а вокруг, ныряя в порывистые потоки, кружило черное воронье.

Однако, большую неприязнь, даже скорее страх, наводили ее серые, угрюмые стен…, на то была особая причина.

По коже побежали мурашки.

Отогнав неприятные мысли, я еще раз окинула взглядом блестящие пики и опустила ноги в фонтан, сначала одну, затем другую. Прохлада разлилась от кончиков пальцев и до самой макушки. Ощущение оказалось невообразимо приятным, глаза зажмурились от удовольствия.

Внезапно, на меня нашло наваждение.

Чувство было уже знакомым: нестерпимое желание полностью погрузиться в чашу. И я повиновалась.

Васильковая ткань платья, сначала вставшая пузырем, намокая, принялась оседать на дно. С верхних ярусов на мои плечи и голову обрушились прозрачные струи. Мокрые волосы облепили спину. Закрыв глаза, я подставила лицо воде и расслабилась.

Мысли стихли.

Так, в полном покое, прошло несколько минут.

Охладившись, я облокотилась о край чаши и принялась водить пальцем по проступавшим на черном мраморе прожилкам и переливающимся перламутрово-синим вкраплениям. Казалось бы, что за глупость — купаться в фонтане?

Но, несмотря ни на что, я могла просидеть так целый час. Только у меня уже почти не осталось времени. Я здесь слишком задержалась.

«А что если отец начнет меня искать…? — возникла тревожная мысль, — еще хуже — если он обнаружит это место, придется сидеть в комнате под замком целую неделю…, а то и две! Да еще, вдобавок, заставит вышивать! Что может быть ужасней?!»

Мысли о разгневанном батюшке, и о его белеющем от злости лице, заставили выскочить в мгновение ока. Босые пятки опустились на траву. С промокших насквозь одежды и волос, потекли струйки воды.

Я нервно огляделась вокруг — никто не должен был видеть то, что я собиралась сделать. Ладони коснулись друг друга, вздрогнули, словно у неопытного воришки и между ними стал нарастать жар. Над кожей шипя, взвился пар. Привычными осторожными движениями, я принялась сушить платье.

Стихия огня — слишком неустойчивый вид магии. Можно легко обжечь себя, не говоря уже о случайно подпаленной мебели и прочих вещах. Однако, после купания в фонтане контролировать огонь, его тепло и жар, становилось куда легче, чем обычно.

Меня тянуло к источнику с невероятной силой. Я готова была наплевать на все, лишь бы поскорей коснуться выбитых на нижней чаше символов и, в очередной раз, попытаться разгадать скрытую веками тайну.

***

Мне еще не исполнилось и четырнадцати, когда с моим телом начали происходить непонятные изменения.

Ранней весной, когда снег только-только начал подтаивать, я заметила, что могу выходить на улицу в одном платье и не чувствовать при этом холода, хотя раньше я часто мерзла.

Потом, родные начали обращать внимание на то, что от моей кожи исходит сильное тепло, словно при болезни, но я чувствовала себя более чем здоровой! Внутри плескалось столько энергии, что после наполненного делами дня мне совсем не хотелось спать.

Наступили ночи бессонницы.

Я читала книги, что были в доме, а когда становилось скучно, отправлялась бродить по саду, словно привидение. В такие часы, больше всего мне нравилось устраиваться под раскидистой яблоней, и наблюдать, как на усыпанное звездами небо не спеша восходят луны, освещая все вокруг бирюзовым светом. Так можно было просидеть хоть до восхода солнца, что чаще всего и происходило.

Осенью я отпраздновала свое четырнадцатилетние, и ровно через месяц на смену бессоннице пришла странная болезнь.

Родители решили, что это лихорадка.

Я словно горела изнутри, и в случающихся приступах каталась по кровати. Отец держал меня, пока мать протирала мои лицо и руки холодным мокрым полотенцем: кожа быстро испаряла воду, и надо мной поднимались струйки пара.

Такое состояние длилось несколько дней.

Около моей кровати постоянно дежурили либо родители, либо старший брат. Ночи казались мне бесконечными, не хотелось ни спать, ни есть, только пить в больших количествах ледяную, сводящую до боли зубы, воду. Лишь после нее в голове на несколько минут появлялось понимание того, где я нахожусь и что я все еще жива….

В секунды прояснения, я чувствовала, что мама держит меня за руку, и сквозь тяжелые веки видела ее слезы. Отец поил меня различными лекарствами, от которых не было никакого толку. За дверью я слышала тревожные голоса младшего и среднего братьев, которым нельзя было заходить ко мне, так как родители не хотели, чтобы мальчишки видели, как их сестра медленно и мучительно умирает.

Тем временем, мое состояние ухудшалось.

Все уже готовились к неизбежному, когда, наша соседка посоветовала обратиться к одной знахарке.

Старушка почти сразу поняла, в чем дело.

— Милые вы мои, что же вы сразу меня не позвали!? — донеслись ее слова, — еще неделя, и она сварилась бы заживо!

Сквозь полуприкрытые веки, я увидела, как знахарка покачала головой, и ее длинная белоснежная коса вторила ей в такт.

— Ну, ничего, деточка, бабушка тебе поможет, все будет хорошо! — теперь она успокаивающе гладила мою руку, — будешь делать, как я скажу, и все пройдет!

Ее маленькие выцветшие глаза вгляделись в мое намокшее от пота лицо. Старушка прислушалась к моему частому и порывистому дыханию, после чего попросила отца взять меня на руки и вынести во внутренний дворик нашего большого дома.

Он так и сделал.

Отец бережно усадил меня на лавочку возле крыльца, под навес.

Наверное, он переживал не меньше остальных, но вида старался не показывать. Только серые глаза были печальны, а густые брови собирались в небольшую складочку на переносице.

Двор успел покрыться небольшим слоем снега. В воздухе кружили мелкие снежинки. Они приятно касался моих лица и рук, но, быстро таяли, оседая на коже крошечными капельками.

Старушка попросила всю мою родню зайти в дом, чтобы не мешать, и хрипловатым голосом начала мне объяснять, что же все-таки происходит.

— Девочка, ты, главное, не бойся! — сказала она. Ее толстая коса засеребрилась на пробившихся сквозь облака лучах солнца.

Этот момент навсегда врезался в мою память.

Легкий порыв ветра, поднял с земли снежинки и закружил волчком. Свежий прохладный воздух, немного привел меня в чувство, и я смогла внимательней разглядеть старушку.

Она была одета в длинное зеленое платье из толстого льна, спину покрывал теплый шерстяной плащ, а через плечо висела сумка, из которой, старушка извлекла какую-то бутылочку, откупорила пробку и протянула мне.

— Вот, сделай пару глотков.

Руки не хотели меня слушаться. Я с трудом взяла у старушки флакончик, поднесла его к губам и, почувствовав, на удивление, приятный запах трав, сделала один глоток. Снадобье на вкус оказалось горьковатым.

После со мной стали происходить явные изменения. Несмотря на то, что я все еще «горела» изнутри, сознание прояснилось и пришло какое-то другое, более четкое понимание происходящего вокруг.

Знахарка забрала бутылек обратно и закрыла его плотной пробкой. Вскоре он жалобно звякнул на дне ее сумки, ударившись обо что-то тоже стеклянное.

— У тебя необычайный, редкий дар, — продолжила она, — в тебе проснулась огненная стихия. Для начала, ее нужно выпустить, только потом ты научишься ее контролировать! Понимаешь меня?!

Мне только и оставалось, что хлопать ресницами и открыть рот от удивления.

Я окинула быстрым взглядом, выходившие во двор окна и заметила напряженные лица родителей, смотревших сквозь стекла. После снова задержала внимание на старушке.

Жар внутри меня, то стихал, то волной подкатывался к горлу, я только и мечтала избавиться от него.

— Но, как же я выпущу огонь? Я не умею…, не знаю…, — я облизнула высохшие губы.

— У тебя все получится, — широкий рот знахарки вытянулись в улыбку, — начнем!?

Она взяла меня под локоть своей сухенькой рукой и подвела к корыту с водой. Мои ноги отказывались слушаться, из-за чего пришлось усесться прямо на холодную землю. Подо мной сразу же начал таять тот небольшой слой снега, что успел выпасть, и, через несколько минут, я сидела на мягкой, прогретой собственным телом, земле.

В корыте отразилось мое покрасневшее, блестящее от пота лицо. Каштановые волосы растрепались и безжизненно повисли, касаясь поясницы. Мои глаза светились изнутри, словно огонь в камине — золотисто-оранжевым светом. Это несколько напугало меня, так как обычно они были серыми, и лишь иногда, в зависимости от освещения и настроения, меняли оттенок от серо-синего до голубого.

— Слушай меня внимательно, ты должна сосредоточиться и почувствовать в центре живота горячий сгусток, — знахарка ткнула мне пальцем в район солнечного сплетения, — как только ты его почувствуешь, начинай двигать его вверх к легким, ощути, как он разливается в твоем дыхании…

— Но как же я его сдвину, — перебила я ее, — если даже не могу его увидеть?

— Достаточно мысленно представить. К тому же я буду тебе помогать.

Я кивнула и постаралась, как следует сосредоточиться. Голова закружилась, стало еще жарче и мучительнее, но, все же мне удалось представить что-то, похожее на рыжий шар — маленькое солнышко у себя внутри.

Внезапно, я смогла отчетливо его ощутить, именно там, где знахарка и говорила. Все тело вздрогнуло от нахлынувшего волнения. Взяв себя в руки, я попробовала сдвинуть этот сгусток, хоть чуть-чуть вверх.

С первого раза ничего не получилось.

Последовало еще несколько безуспешных попыток.

С меня уже пот скатывался градом, а сгусток так и не поддавался. Тогда знахарка положила свою ладонь мне на грудь. Сначала она показалась такой холодной, и вдруг начала нагреваться. Из ее тонких пальцев полился золотистый мягкий свет. Я удивленно посмотрела на старушку — та только подмигнула мне.

Внезапно сгусток подчинился.

Он медленно, пульсируя, пополз в нужном направлении и, в какой-то миг, мне показалось, словно в легкие влили жидкого раскаленного свинца. Это было настолько больно, что я закричала.

С криком и выходящим воздухом вырвались языки пламени…, прямо из моего горла!

Никогда еще я не чувствовала подобного ужаса!

Старушка же, вовремя отпрыгнула на безопасное расстояние, и продолжала, как ни в чем не бывало, давать советы.

— Не бойся…, главное не бойся! — кричала она. — Выпусти его весь…, до последней искорки!

Жгучие языки рвались из моего раскрытого рта высоко к небу!

Кажется, уже весь воздух вышел из легких, но пламя не унималось. Я стояла на коленях в уже немом крике, как вдруг мои волосы тоже взметнулись вверх и затрещали опаляемые желтым пламенем.

Отвратительно запахло гарью.

В попытке их спасти я схватилась правой рукой за тлеющие пряди. От отчаяния я потеряла контроль над собой и в придачу обожгла руку. Она тут же покрылась волдырями.

Вскоре, огонь, из желтого сделался красным, пламя начало стремительно стихать. Вылетело еще две последние искры и все закончилось так же внезапно, как и началось.

Я уже ничего не соображала.

Чья-то рука схватила меня за затылок и окунула головой в корыто. Вода, должна была быть ледяной, но я этого не заметила.

Еще никогда я так не радовалась прохладе!

Обожженная правая кисть ныла от боли, и я, также, опустила ее в воду.

Терзающее жжение на время отступило.

Я вынырнула. Мои волосы…, вернее то, что от них осталось, источали едкий пар.

Старушка с сочувствием посмотрела на меня, покачала головой, потом утешающе сказала:

— Ты не расстраивайся, волосы, они ведь отрастут, а вот жизнь так просто не вернешь…!

В тот момент, из-за волос я переживала меньше всего. Больше волновал вопрос: «Неужели я теперь так и буду испускать огненное дыхание, словно дракон?!» И будто прочитав, мои мысли знахарка добавила:

— Будешь учиться выводить пламя через руки, а потом и всему остальному. Все у тебя получится, я уверенна! — она обхватила свой подбородок ладонью, и мне показалось, словно ее кожа стала еще более сухой и вот-вот лопнет. Затем старушка продолжила, — я постараюсь научить тебя всему, что знаю. Но это позже, а сейчас ты должна отдохнуть и выспаться.

Я пару раз кашлянула, выпустив последние искры.

Родные, выбежавшие во двор, так и застыли.

Отец, оказался впереди всех. Его лицо выражало, даже не страх, а скорее тревогу…, за меня. Губы сжались в плотную линию, загоревшие за лето щеки впали, он как-то осунулся в одно мгновение.

Мама стояла чуть дальше, теребя, уже итак весь измятый фартук. Ее длинные каштановые волосы выбились из плотного пучка на затылке. Одна прядь, завиваясь, спадала на большие нежно-голубые глаза.

Тодеуш, мой старший брат, нахмурился, отчего еще больше стал похож на нашего папу. Можно было решить, что он сердится, но на самом деле это была только видимость. Он был просто растерян и боялся это показать.

Мерик, который был старше меня всего на год — наоборот, застыл, приподняв в удивлении брови, а его светлые глаза забегали, устремляясь то на меня, то на знахарку.

Он словно боялся спросить, что это вообще было?

Быстрее всех пришел в себя младшенький — Ким. Он как пружина сорвался и побежал вперед, бросившись мне на шею:

— Селена, сестренка, тебе больно?

Я все еще сидела на земле, руки были безвольно опущены на колени. Одно плечо потихоньку начало намокать от слез десятилетнего братика. Левой рукой я провела по его мягким каштановым кудряшкам, а обожженная правая рука так и осталась лежать на коленях. Она снова начала болеть, и я старалась ею не двигать.

Было даже страшно смотреть на вздувшиеся волдыри.

Следом, тоже роняя слезы, ринулась мать, и подбежали братья.

Затем, с места, медленно, словно оттаяв, сдвинулся отец.

Они окружили меня, взволнованные, напуганные, с кучей вопросов.

Ким все еще висел на шее. Я захотела, было, успокоить его, сказать что-нибудь вроде: «все в порядке» или «мне больше не больно». И только тогда я поняла, что не способна произнести ни слова.

Из моего рта вместо привычных звуков вылетел серый дым.

***

Я проснулась ранним утром.

Жар давно спал, боль почти отступила.

Мягкий свет потихоньку наполнил комнату.

Тем не менее, вставать ужасно не хотелось. И только, я, было, перевернулась на другой бок, как все испортил проклятый петух. Он закукарекал на весь двор противнейшим голосом, разгоняя остатки моего сна и, уже не в первый раз, пробуждая желание сварить из этого крикуна суп.

Лениво поднявшись, я первым делом, распахнула окно.

Легкий ветерок бесцеремонно ворвался в комнату, всколыхнув полупрозрачные занавески и принеся с собой хоровод мелких снежинок. На подоконник вспорхнула маленькая синичка, которую я постоянно подкармливала.

Птичка уставилась на меня черной пуговкой глаза, в ожидании лакомства.

Я раскрошила припасенный сухой кусочек хлеба, и, облокотившись об подоконник, стала наблюдать за маленькой гостьей, вслушиваясь в утренние звуки.

Кудахтали просыпающиеся куры. Фыркали и стучали копытами лошади в денниках. Петух продолжал надрываться, пока не выбежали мальчишки, и один из них не кинул в дурную птицу комком снега.

Вскоре я уже наблюдала за разворачивающейся ссорой между средним и младшим братом. Началась обычная утренняя перебранка: кто первый пришел к умывальнику. Меня это всегда неимоверно смешило, и я прикрыла рот здоровой рукой, чтобы не захохотать в полный голос.

Занавески мерно покачивались.

Птичка, наевшись, давно упорхнула.

Старший брат успел унять шумную ссору, и мальчишки спокойно умылись в порядке очереди. Затем каждый занялся своим делом: Ким по обыкновению кормил кур, Мерик чистил хлев, а Тодеуш занялся лошадьми.

Вспомнив о вчерашнем, я несколько минут осматривала забинтованную обожженную руку. Затем просто уставилась в наполненное снегом небо, размышляя над своей дальнейшей судьбой.

За завтраком все старательно делали вид, словно ничего не произошло, когда, я ожидала худшего и долго боялась выйти из комнаты.

Мне всю ночь представлялось, как отец с позором, выгоняет меня из дома, прямо босиком на снег. Виделись злобные лица соседей, швыряющих в меня камнями.

В тревожных мыслях одна картина перетекала в другую и, в итоге, я уже отчетливо воображала, как скрываюсь от людей, живу в лесу и одеваюсь в звериные шкуры.

Но, отец и близко не думал ни о чем подобном.

Оказывается, он прекрасно знал, кто такие заклинатели. Просто ранее, он не считал нужным, говорить об этом.

Мама, наоборот обрадовалась, посчитав, что теперь меня ждет большое будущее, и я смогу вырваться из нашего захудалого Новогорья.

— Хоть выбьется в люди, — рассуждала она, — уедет жить в столицу, в конце концов!

Я внимательно слушала ее, и иногда поддакивала.

Тем временем мама так разошлась в своих фантазиях, что даже представила меня на службе у короля!

Услышав такое, папа быстро развеял ее надежды.

— Ты мать, с ума сошла? — он стукнул кулаком по столу, — с таким «даром» ей одна дорога — на границу! Моя дочь не будет рисковать жизнью из-за…, старого дурака!

«Старый дурак», было произнесено потише, ведь речь шла все-таки о короле.

Пусть даже многие и поговаривали, что старик совсем впал в безумие и пора бы уступить трон старшему сыну. Тем не менее, он пока не собирался короновать ни одного из своих трех детей, и все искал, с кем бы повоевать.

Мама, уяснив, что спорить бесполезно тяжело вздохнула и села на скамейку. Братья тоже молчали. Никто не хотел лесть на рожон и спорить с главой семьи.

Все прекрасно знали, почему отец так против подобных начинаний.

Не прошло и двадцати лет с окончания войны между Ален-Маром, в которой отцу пришлось участвовать.

Еще семнадцатилетним юношей он попал в самый разгар. Отвоевав четыре года, он чудом вернулся живым с сединой и множеством шрамов на теле. Так что, тема военных была практически запретной, по крайней мере, в стенах этого дома.

Единственное, что мы с братьями знали, то, что ален-марцы — жестокий народ с диким нравом и странными традициями.

Вопрос, о том, что делать с моим даром, был отложен…

Оставив завтрак недоеденным, я стянула косынку и принялась водить рукой по остриженным волосам. Острые кончики, некогда пышной шевелюры, щекотали ладонь, словно колючки ежа. Это показалось мне совсем непривычным и даже забавным.

Внезапно в дверь постучались.

Мама, уже бранившая Мерика за пролитый на отбеленную и накрахмаленную скатерть сок, подскочила как от грома.

Все снова затихли.

— Откройте, это тетушка Мара, — послышался скрипучий старческий голос.

— Сейчас, сейчас…, — мама нехотя подошла к двери, как будто боялась, что если откроет ей, то я опять начну захлебываться пламенем.

Дверь издала жалобный скрип и распахнулась.

Знахарка легким шагом переступила через порог, непринужденно поздоровалась со всеми и направилась ко мне, будто к старой знакомой.

— Ну, здравствуй моя милая, как себя чувствуешь? Как голосок? — она потрогала мой лоб, затем положила свою сухую сморщенную, как чернослив руку на плечо. Посмотрев на нее, я подумала, что вчера старушка выглядела куда свежее.

— Уже гораздо…, лучше…, — просипела я.

— Тогда доедай, и начнем наши с тобой занятия, — Мара растянула тонкие губы в широкой улыбке. Она явно была очень заинтересована мной, — вы ведь, я надеюсь, не против?! — теперь знахарка обращалась к родителям.

Мама посмотрела на отца, как будто говоря: «тебе решать».

В свою очередь, он неспешно провел ладонью по обросшей щеке и прищурил серые глаза, словно взвешивая все «за» и «против».

— Хм, даже не знаю, что ответить…, — его брови сошлись на переносице. Решение явно давалось нелегко, — конечно, обучение, Селене, пойдет на пользу. Но не хочу, чтобы наш дом, ненароком сгорел. Его строил еще мой дед, и я сам надеюсь передать его внукам.

— Об этом не беспокойтесь! — поспешила ответить Мара, и украдкой подмигнула мне, — мы найдем подходящее для этого место.

— И вот еще что, — папа строго посмотрел на нее, — это должно быть в тайне! Ни одна живая душа не должна знать, что у моей дочки такой дар! Я, конечно, в долгу не останусь.

Отец был человеком слова и просто так фразами не разбрасывался. В деревне его все уважали и даже побаивались.

— Мне достаточно и того, что девочка будет у меня учиться, — улыбнулась старушка, — а хранить тайны я умею лучше любого. Уж поверьте.

***

Дни замелькали хороводом.

Каждое утро, по нескольку часов я занималась с Марой.

Обычно мы уходили глубоко в лес, пробираясь через сугробы на нашу секретную поляну. Несмотря на подобное неудобство, зима оказалась самым удачным временем для тренировок с огнем. Промерзшие стволы деревьев плохо воспламенялись, кроме того, можно было не бояться поджечь листья или траву.

Каждый раз все начиналось с одного и того же.

Я расчищала небольшой участок, устраивалась поудобней и старалась сконцентрироваться.

Пожалуй, это было самым сложным.

Иногда уходило больше часа, чтобы привести мысли в, хоть какой-то, порядок. Между тем, знахарка, невероятным образом, чувствовала мою готовность и сразу давала задание. Сама же, предусмотрительно, отходила подальше и внимательно наблюдала, помогая советами.

Одним из первых упражнений было направление Жара в кончики пальцев.

Нужно было медленно подвести сгусток энергии к самому горлу. Почувствовать каждой частичкой тела. Затем, как бы, разделить пополам и отправить равные части, одну к правому плечу, другую к левому. После, медленно продвинуть по руке до предплечья. Там каждый из шариков разделялся еще на пять равных, и вот, на кончиках пальцев вспыхивали идеальные язычки пламени.

В какой-то момент, это начало меня забавлять.

Однажды, я заигралась настолько, что потеряла контроль над потоком энергии.

Вырвавшийся огонь растопил снег на два метра вокруг и чуть не попал по знахарке.

Моему ужасу не было предела!

А старушка даже не моргнула, когда пламя прошло рядом. Она продолжала пребывать в полном спокойствии и не сдвинулась с места ни на дюйм.

Мара не стала меня ругать. Лишь задержала на мне взгляд серых и невероятно добрых глаз — она знала, что этот урок я уже усвоила, и подобного больше не повторится.

Она оказалась очень мудрой и невероятно уравновешенной женщиной.

Незаметно приблизилась весна.

Снег потихоньку сошел. На деревьях набухли почки, и ветви уже не выглядели так сиротливо. Лес подернулся полупрозрачной зеленью и желтым пушком. Оттаявший ручеек звонко журчал, огибая поляну.

Обучение было в самом разгаре.

Я больше не плевалась огнем и уже в меньшей степени рисковала стать причиной пожара. Дыхание стихий — так, еще с древних времен, было принято называть силу заклинателей, стало лучшим другом. Стоило его «коснуться», как на ладони, без малейшего усилия распускались пламенные цветы. Они трепетали на ветру, нежные и не обжигающие для меня.

«И как я жила раньше без этого?»

Тем не менее, каждый раз знахарка напоминала об опасности такой дружбы. Малейшая ошибка могла привести к необратимым последствиям. Ведь я все равно оставалась ходячим факелом, способным воспламенить и уничтожить все на своем пути, включая саму себя.

Это осознание каждый раз доводило до дрожи, и страх превратиться в головешку подталкивал к более усердному обучению.

Я старалась изо всех сил быть предельно внимательной в самоконтроле и впитывала, все, что говорила наставница.

— Выпустить силу может любой дурак, — говорила знахарка, — а вот удержать в полном подчинении, только Мастер. И помни, огонь несет в себе не одно разрушение. Он способен подарить тепло в мороз и разогнать кромешную тьму. Никогда не растрачивай дар попусту! Дыхание стихий — это основа и душа каждого заклинателя.

Правда, не смотря на всю осторожность, без неприятностей не обходилось. Как-то, в разгар лета, я случайно подожгла высохшую от солнца траву. Вокруг меня стеной вспыхнуло кольцо. Оранжевые языки взметнулись к небу, распугав всех окрестных птиц. Они с тревожными криками разлетелись во все стороны, а вот мне некуда было деться.

Это стало еще одним упражнением.

Мара абсолютно спокойным тоном, объясняла, что следует делать.

Ее голос не давал мне запаниковать.

Тем временем кольцо быстро расползалось.

— Если будешь себя бояться, ты сделаешь только хуже! — сказала она, — нужно принять свой дар, как часть себя. Полюбить его.

Превозмогая страх, я совершила действие, казавшееся невозможным, и впитала огонь всем телом. Когда все закончилось, было уже трудно вспомнить, как такое получилось. Только Мара довольно прищурившись, похвалила меня.

За все проведенное вместе время, мы с Марой успели крепко сдружиться.

Она оказалась очень доброй и открытой старушкой.

У нее тоже был дар, не такой как у меня, но свой, особенный.

Мара могла лечить людей и распознавать других заклинателей, но только при близком контакте. Она всегда работала руками.

Для исцеления было необходимо касаться человека.

Мне очень нравилось наблюдать за ее плавными движениями, когда старушка заживляла мои ожоги, получаемые по неопытности. Казалось, что кожа на старческих ладонях молодеет, когда из-под них лился теплый золотистый свет.

Но, еще больше я любила слушать ее рассказы. Казалось, что наставница знает все на свете, но Мара всегда уверяла меня в обратном.

— Чем дольше живешь, тем больше понимаешь, что совсем ничего не смыслишь в этом мире, — улыбаясь, говорила она.

Оказалось, что Мара объездила, чуть ли не всю страну.

Даже, некоторое время, жила в столице королевства, Фаленхаде.

Особенно мне запомнилось описание королевского дворца: выбеленный фасад, ажурная лепнина вокруг окон, роскошная позолота и высокие колонны, подпирающие своды крыши. Вокруг огромный парк, в котором все деревья и кусты были фигурно подстрижены, а в прудах скользили по воде белоснежные лебеди.

— Только бы выбраться из этой проклятой деревни! — думала я, желая увидеть собственными глазами тот другой удивительный мир.

Между тем время летело.

Мара успела меня многому научить, но все-таки, видимо, я была не таким уж сильным заклинателем. Самое простое, получалось весьма неплохо, а вот что-то посложнее, удавалось далеко не всегда. Поначалу, я злилась сама на себя, потом, успокаивалась и продолжала биться над одним и тем же.

Пожилая женщина учила меня упорству и трудолюбию.

Так или иначе, главная цель — контроль огня, была достигнута.

Теперь, даже если бы я что-то нечаянно подпалила, то могла мгновенно потушить, а большего и не требовалось.

Отец постоянно твердил, чтобы я вела себя аккуратней и держала рот на замке. Он боялся, что кто-нибудь узнает о моих способностях и за мной пришлют комиссию по боевым заклятиям из ближайшего города. Те быстро прибрали бы к рукам юную заклинательницу, и нашли применение, которого отец не желал для меня.

Однажды я стала замечать, что Мара сокращает наши занятия и периодически пропадает по нескольку дней. Я сочла, что просто ей больше нечему меня учить, ведь знахарка итак вложила немало своих сил и знаний.

Отец же, как и обещал, дал наставнице достойную награду.

По ее словам, этого было даже более, чем достаточно.

Иногда я просто навещала старушку и приносила выпечку. Мы подолгу пили чай и разговаривали на разные темы.

Она узнавала, тренируюсь ли я самостоятельно. Я кивала и что-нибудь показывала. Например, касалась свечи, и пламя, которое загоралось, принимало форму животного или растения. Тогда она улыбалась, и ее серые глаза светились, какой-то своей, теплой радостью.

И вот однажды, когда я снова решила ее навестить и, заодно, спросить совета, я увидела толпу людей около её зеленого, заросшего плющом домика. Казалось, что сбежался весь поселок.

Многих я знала.

Люди стояли почти в тишине, некоторые беспокойно шептались.

У меня в руках была корзинка с пирожками.

Испеченные специально для наставницы, еще теплые, они источали аппетитный аромат.

Я приблизилась к толпе. Меня никто не замечал, лица выражали то скорбь, то удивление, то простое любопытство. В сердце что-то сжалось, невидимая пружина давила на горло. Я уже напридумывала для себя всевозможных объяснений, утверждая, что все в порядке и сама себе не верила.

Дальше все происходило как в тумане.

Просачиваясь через людей, я приблизилась к крыльцу. Мои пальцы легли на ручку, а со лба скатилась капелька пота. Дверь распахнулась и меня обдало духотой и запахом сушеных трав. В комнате царил сумрак. Закопченное окно, итак плохо пропускавшее свет, было зашторено. Здесь тоже были люди: приятельницы и соседи Мары. Я сразу их всех узнала.

Нижняя губа дрогнула. Корзина глухо стукнулась об пол, я метнулась к кровати.

Она лежала совсем белая, будто из воска.

На лице застыла полуулыбка, морщинки разгладились, черты заострились. Еще недавно ее рука была теплой…, сейчас — как лед.

Я все гладила и гладила ее ладонь. Ком в горле превратился в холодный поток слез. Кто-то всхлипывал в углу. Мой взгляд никак не мог оторваться от ее лица. Такое же доброе оно было, даже сейчас.

«Больше я никогда ее не увижу…,» — подумалось мне, и печаль заскреблась черной кошкой.

Кто-то положил мне руку на плечо — я обернулась. Это был мой папа. Я даже не услышала, как он вошел.

— Пойдем доченька, дай и другим попрощаться. Мертвого не воротишь.

Он обнял меня, и я заплакала еще горше.

— Поплачь, поплачь, потом легче станет, — он положил руку мне на плечо, — хорошим человеком она была. Надо будет достойно ее похоронить.

— Да…, хорошим, скольких вылечила, — добавил сосед умершей, — жену, вот, мою спасла!

Ноги несли меня по лесной тропинке.

Глаза застилали слезы.

Среди деревьев виднелся просвет. Вот ели расступились, и я оказалась на нашей поляне. Ручеек, все так же, безмятежно журчал, как будто ничего не случилось. Я умылась прозрачной водой, стирая соленые дорожки слез, и подняла взгляд к синему небу. В одно мгновение вспомнилось всё: эти три года занятий, все эти часы, что мы проводили вместе.

Наставница и ученица.

«Сколько она для меня сделала!»

Вспомнились и пирожки, рассыпавшиеся по полу…

«Мы могли бы сейчас сидеть и пить чай, кусая их румяные бока. Она рассказывала бы новую увлекательную историю, о прекрасных городах и интересных людях. Теперь все это в прошлом». — Такое не укладывалось в голове.

Пока мое сознание было погружено в горькие раздумья, руки, жили своей жизнью. Они перекидывались огоньками, преобразуя их на лету, то в рыбок, то в птиц.

Так прошло примерно два часа.

Я наконец-то, немного, успокоилась, поднялась с травы и медленным шагом двинулась в сторону дома.

На следующий день состоялись похороны, весь поселок пришел попрощаться и отдать дань памяти, доброй старушке.

На реку пустили плот, уложенный хворостом. На нем лежало тело наставницы, накрытое узорчатым льном. Люди несли цветы и складывали их сверху. Кто-то запричитал:

— Какая знахарка была то…! Как же мы теперь без нее будем…!

— Горе-то какое, подруженька моя милая…! — подхватила другая бабка.

— Восемьдесят два года, это вам не шутки! — вставил сосед.

На самом деле Маре было гораздо больше.

Помню, как я спросила, сколько ей лет. Услышав ответ, «почти сто семьдесят», я обомлела! Оказалось, Дыхание стихий способно нешуточно продлить жизнь. И чем большего ты достигнешь, тем дольше сможешь существовать на этой земле.

Всхлипы и вздохи слышались отовсюду.

Мне и самой хотелось расплакаться, но все слезы будто вытекли еще вчера. Только внутри все так же скреблась черная кошка.

В моей руке кололась белая роза, на лепестках которой поблескивали росинки.

Подошла моя очередь попрощаться.

Пальцы совсем не слушались, дрожали. Цветок упал на ворох других…, и сразу же, затерялся в этой огромной куче.

— Прощай, я буду помнить о тебе…, — прошептала я. Одна единственная слеза все же скатилась по щеке и упала с подбородка.

Солнце медленно уходило за горизонт.

Когда все наконец-то попрощались, отец и еще несколько уважаемых селян взяли в руки факелы, подожгли и оттолкнули плот. Течение лениво подхватило погребальный костер и потащило вдаль. Пламя вздымалось вверх, языки плясали на ветру. Опоздавшие бросали цветы прямо в воду.

Зрелище было красивым и одновременно печальным. Эти последние минуты, пока, объятый огнем плот не исчез, навсегда остались в душе. После, я долго вспоминала этот момент, оживляя в своем сознании полыхающий хворост, разлетающиеся искры и тянущиеся шлейфом по воде лепестки и бутоны цветов.

Нам так больно терять близких, наверное, потому, что больше никогда не сможем их увидеть и провести вместе те счастливые минуты, что отведены.

***

Прошел целый год после смерти Мары.

По привычке, я решила посидеть на нашей поляне и вдруг меня осенила мысль: «а ведь мы никогда не уходили за ее пределы!»

Недолго думая, я отправилась на разведку.

Я долго бродила, всматриваясь в кроны и слушая птиц. Вдруг, деревья начали редеть, и между ними образовался просвет. Сквозь колючие ветки елей виднелось что-то странное. То ли своеобразная колонна, то ли статуя…, из черного камня.

Несколько шагов вперед и до меня донеслось журчание.

Я вышла на небольшую зеленую полянку и увидела просто чудо!

Трехъярусный фонтан из отполированного черного мрамора.

Вода, казалось, струей подлетала прямо к небу, падала в самую маленькую чашу и перетекала вниз, наполняя до краев остальные. Зрелище поистине завораживало.

В этот момент я решила, что наткнулась на город древних. Но, обыскав все вокруг, убедилась, что кроме фонтана больше ничего не было. Никаких развалин или малейшего намека на них.

Подойдя поближе, я внимательно осмотрела находку.

Чаши, искусно вырезанные из цельной породы, гладкие и блестящие, были покрыты светлыми прожилками, сплетающимися в загадочный узор. Мелкие вкрапления переливались на солнце перламутром.

Зрелище было невероятно красивым!

На мраморе имелось несколько выбоин у кромки нижней чаши, но в целом он был в очень хорошем состоянии. Так, что можно было подумать, что кто-то ухаживает за фонтаном.

На нижней чаше я обнаружила надписи, выведенные золотом.

Хотя отец занимался моим образованием, я не смогла их разобрать. Это был какой-то странный, неизвестный мне язык.

Позже я пересмотрела купленные отцом на ярмарке книги и полазила в небольшой дедовской библиотеке. Но, увы, ничего даже близко похожего не обнаружила.

Тогда, умыкнув из дома кусочек бумаги, перо и чернила, я решила срисовать текст. С мыслью: «вдруг, где-нибудь наткнусь на разгадку».

***

— Где тебя черти носят? — гаркнул папа и стукнул кулаком по столу.

— Не ругайся так, она просто гуляла, — начала успокаивать его мама, — опять кричишь!

— А ты не вмешивайся, займись лучше ужином, — буркнул он и снова гневно посмотрел на меня, — я тебя обыскался, всю деревню оббегал! — это он, конечно же, преувеличивал. — Где ты была!? Неужели опять ходила одна на поляну?

— Ну…, да, — пришлось, признаться.

Совру — только хуже будет.

У отца был суровый нрав, его раздражало, когда нарушали его запреты. Я же шла наперекор, чисто из принципа, а порой и специально делала все наоборот. Так что, между нами часто возникали конфликты.

— Так и знал, за тобою глаз да глаз нужен! А вдруг кто тебя обидит!? Если бы ты хоть старших братьев с собой брала, я бы был спокойнее, — злился отец, — больше ты одна никуда не пойдешь!

— Но, папа…, — я хотела было, возразить, что я уже взрослая, что никого не боюсь и смогу воспользоваться магией, если понадобится. Хотя знала, что он против этого.

Отец же, не дал мне и полслова вставить.

— Ничего не желаю больше слышать, никаких «но», ты меня поняла?

— Да, — я опустила голову и уставилась в пол, создавая иллюзию покорности.

— Садитесь за стол, все остынет, пока вы ругаетесь, — позвала мама и добавила себе под нос, — каждый раз одно и то же…

Подтянув к себе стул, я уселась и все так же, потупив взгляд, стала размышлять, как же теперь выкручиваться.

«Неужели придется брать с собой кого-то из братьев? Но показывать фонтан нельзя — сразу доложат родителям. Нет, придется что-нибудь придумать. Пусть папа держит меня хоть под семью замками! Все равно сделаю по-своему!» — уголки моего рта от этих мыслей немного поползли вверх и тут же опустились, снова приняв обиженное выражение.

— Не обижайся на отца, — сказала мама, накрывая на стол, — он только добра тебе желает, как и я.

Запах еды моментально пробудил аппетит.

Когда сытно поешь, вся обида быстро улетучивается и настроение значительно улучшается. Отодвинув опустошенную тарелку, я принялась наблюдать, кто, чем занят.

Папа, кажется, уже не злился.

Он рассказывал маме о прошедшем дне: как после работы на поле, рыбачил с сыновьями у реки.

— А где же улов? — осведомилась мама.

— Совсем про него позабыл! Вон там, в ведре плещутся, — он махнул большой загорелой ладонью в сторону порога.

«Всего чуть-чуть задержалась, а столько шума!» — вздохнула про себя я.

— Самая большая моя! — похвастался Ким, и все засмеялись.

Мой взгляд упал на старшего брата.

Он очень походил характером на отца, сидел сдержанный и молчаливый.

Средний брат опять задирал Кима, и я отвлеклась на их вопли.

— Отдай, это моя котлета! — кричал Ким, тыкая брата вилкой и порываясь схватить его за волосы, — мама скажи ему…!

— Мерик, сейчас же отдай брату котлету, это что еще такое?! — ее брови-дуги сердито изогнулись.

— Да я же пошутил, — он поднес наколотый на вилку трофей к тарелке Кима, — на, забирай, жмот! Обожрись!

Ким посмотрел на него с детским презрением.

— Такое ощущение, что я вас совсем не кормлю…, — начала мама, — ведете себя, как дикари!

«Вот за это я и люблю свою семью!» — усмехнулась я.

Раздумывая над тем, как можно продолжить посещать фонтан, в попытках разгадать его секрет, я подошла к открытому окну и села на подоконник.

Воздух был каким-то душным, словно перед дождем, но небо, на удивление, оказалось чистым.

Одна из двух лун, Элейн — та, что поменьше, уже взошла высоко над горизонтом. Другая — Ио, показалась из-за крыши лишь наполовину.

Несколько звезд зажглись на небосводе и ехидно подмигивали.

Где-то внизу застрекотали цикады.

Подумав, что лучше решать проблемы на свежую голову я вернулась в кровать. Подобрала, лежавшую на ней, книгу легенд и открыла страницу, заложенную листком с заметками о фонтане.

Задрожали свечи на сквозняке, а глаза скользнули по строчкам:

«Элейн была прекрасной юной девушкой и о красоте ее знала вся округа. Люди любовались золотыми локонами, синими, как море глазами. Восхищались нежной персиковой кожей и алыми, как бутоны роз устами.

Родилась Элейн в семье богатого купца, и был у нее старший брат Ио, такой же прекрасный, как и она сама.

Жили они еще во времена древних королей, таких древних, что никто уже не помнит их имен. Тогда еще заклинателей совсем не жаловали. Их называли приспешниками Дьявола, жгли на кострах, пытали или изгоняли жить в леса.

Как-то под осень, приехал в деревню, где жили сестра с братом, местный князь Орен.

Слыл он сильным и умелым воином. Русые волосы его спадали до плеч, карие очи светились смелостью льва.

Измучила молодого князя жажда, и решил он заехать в ближайший дом. Сошел с коня и постучал в дверь. Вышла к нему девушка невиданной красоты: глаза — топазы, волосы — золотые реки. Улыбнулась и молвила:

— Здоровья тебе княже! Заходи в наш дом, добрым гостем будешь.

Орен зашел внутрь, и свита за ним.

— Как же тебя звать, милая девица?

— Элейн.

— Элейн…, — только и прошептал он, пораженный её красотой.

Когда все спешились и привязали коней, стол был уже накрыт, отец вышел, приглашая гостей утолить голод. Все были рады князю, кроме Ио.

Он сидел молча, ни на кого не глядя.

Откушав и утолив жажду, князь распрощался с услужливыми хозяевами и поехал дальше по своим делам. Но, не смог он позабыть прекрасных глаз Элейн и нежный голос. Так и видел он ее лицо перед собой.

Только князь за порог, Ио встал из-за стола и позвал отца с собой. Уединившись в комнате, Ио начал разговор:

— Вернется князь, заберет Элейн с собой, нельзя этого допускать. Рано или поздно прознает он, что Элейн заклинатель ветра. Узнает и не пожалеет ее, быть беде, отец!

— С чего ты так решил? — спросил старый купец, так будто сын говорил ерунду.

— Как же с чего?! Смотрел он на нее…, словно тигр на лань, того и гляди, съест.

Но не послушал купец Ио, корысть взыграла в нем. Решил он, если выдаст дочь за князя, то будет золото горстями грести.

Элейн и Ио были заклинателями воздуха.

Проснулась в них сила еще в раннем детстве. Теперь же Ио было двадцать три года, а Элейн девятнадцать. Достигли они вдвоем в магическом искусстве уже многого. Кроме родителей, никто не знал об их даре, иначе грозила бы им смертельная опасность.

А отец с матерью так их обоих любили, что не побоялись скрыть ото всех эту страшную тайну.

И вот прошло несколько дней с появления князя Орена, как в дверь раздался стук.

Подскочил Ио, словно ужаленный змеей, почувствовав беду и сказал матери:

— Давай притворимся, будто нет нас дома!?

Хотела, было, мать согласиться, но тут вышел из комнаты отец и отворил дверь.

Впустил он князя в дом.

На этот раз был Орен при полном параде: красная рубаха с вышивкой вокруг воротника, черные штаны из тончайшей шерсти, начищенные красные сапоги, и плащ из темно синего сукна.

— Пришел я посватать дочь вашу Элейн! — выпятил грудь колесом князь, красуясь, — хочу взять ее в жены. Обещаю вам, что буду ей хорошим мужем, ни в чем нужды не увидит. Все ради нее сделаю!

— Не против я, княже, но по старинному обычаю должен ты нам выкуп заплатить.

— Готов и выкуп у меня.

Вышли тогда они на крыльцо, и ахнул старый купец.

Стояли перед домом два белых жеребца, такие ухоженные да лоснящиеся. На базаре за них невиданных денег можно было выручить, на всю жизнь бы вдоволь хватило. Окликнул Орен слуг своих, поднесли те большой ларец. Открыли. Золото и драгоценности засверкали на солнце. Совсем ослеп купец от жадности и дал согласие на свадьбу.

Свадьбу сыграли пышную.

Элейн по нраву пришелся Орен, и была она краше и счастливее всех. В белом платье своем, будто лебедушка плыла она в танце. Фата словно облако накрывало ее локоны, и взлетала вслед за каждым шагом. Все веселились и пили за счастье и здоровье молодых.

Лишь Ио был печален.

Почти ничего не ел, не пил.

После шумного пира, уехали молодые в позолоченной карете в замок княжеский. Остался Ио совсем один. Мать с отцом пошли считать монеты, а он надел седло на свою старую кобылу и помчался, куда глаза глядят.

Прискакал Ио в чисто поле, спешился, упал на мягкую травушку и впервые за много лет заплакал. Вспоминались ему их с Элейн детские игры, когда они вдвоем на этом самом поле, убедившись, что одни, вызывали ветер. Соревновались, у кого он получится сильнее. Сдували друг друга и смеялись.

Везде они были вдвоем.

Ближе сестры не было у него никого.

Отец постоянно торговал на базаре, да был в разъездах за диковинным товаром. Мать же хлопотала с утра до позднего вечера по хозяйству.

Вернулся Ио домой поздно, и никто не заметил его пропажи. Сразу же упал он обессиленный на кровать и уснул.

Прошло несколько недель, и Элейн приехала навестить своих родителей и брата. Теперь была она похожа на настоящую княжну. Белые жемчужины покрывали ее голову витиеватыми узорами. Заморскими ароматами веяло от ее нежной кожи. Шелковое синее платье струилось до пола. Длинные рукава были расшиты серебряными нитями. Кольца с драгоценными камнями обнимали тонкие пальцы, а на груди поблескивал кулон с изумрудом.

Мать чуть в обморок не упала, но сын тут же подхватил ее под руку.

Элейн вошла, постукивая каблучками, обняла свою мать, поцеловала в щеку брата.

Отец отсутствовал в тот день.

Он рано утром уехал на ярмарку.

Элейн присела на стул, остальные последовали ее примеру, и начала рассказ, о том, как ей живется.

Все у них с мужем было хорошо, словно в сказке. Любили они друг друга, и не было счастью границ. Элейн была окружена слугами. К ней приставили наставницу, обучаться светским манерам и прочим тонкостям. Было у нее всего вдоволь: украшений, платьев, туфель. Орен выполнял все ее прихоти и пожелания, хотя было их немного. Ездили они по утрам на конные прогулки вокруг озера, и случалось на охоту. Каждый вечер гуляли супруги по парку, сидели в беседке или кормили лебедей.

Теперь Элейн все время навещала своих родных. Приезжала в карете запряженной четверкой смоляных жеребцов, и обязательно с подарками.

Ио немного успокоился и каждый раз, с нетерпением, ждал появления сестры.

Так минуло полгода.

Все шло в привычном русле: должна была на днях приехать в гости Элейн. Но, пролетело уже две недели, а она все не появлялась.

Одолела Ио тревога.

Решил он, на утро отправиться к князю, и узнать, что случилось. Но ночью проснулся от непонятного стука. Встал, подошел к окну и увидел белого голубка на карнизе. Тогда Ио распахнул окна и впустил ночного гостя. К лапке голубя было прикреплено письмо. Ио сразу же узнал подчерк сестры. И принялся читать:

«Дорогой брат, произошла со мной беда. Больше не люба я князю, хочет он судить меня за колдовство. Не пытайся спасти меня, иначе сам в беду попадешь!

Лишь хочу, на прощание, сказать, что безмерно люблю вас всех!

Раскрыла я себя, не по глупости, а из-за любви. Поехали мы на охоту, оторвались вдвоем с Ореном от всех. Кони лихо мчались и заехали мы в чащу. Тут выскочил на нас медведь, огромный, черный, заревел во все горло! Испугался конь Орена, сбросил его под ноги лютому зверю и разодрал бы тот его. Забыв обо всем, я подняла бурю и прогнала медведя обратно в чащу.

Вот и кончилось мое счастье.

Только мы вернулись в замок, приказал князь меня заточить в башне.

Видеть меня не хочет, ведьмой называет.

Думает, что обворожила я его и ничего слышать не хочет.

Прощай мой милый Ио, береги мать с отцом, а если князь приедет, и станет выспрашивать, знали ли вы про меня правду, отрицайте!»

Сжег Ио письмо в печке, чтобы чужие глаза не прочитали, схватился за голову и начал думать, как же быть теперь. И не смотря на запрет сестры, решил ее спасать, во что бы то ни стало!

Весь день он ходил сам не свой, а ночью решил пробраться под стены замка.

Закинул веревку с крюком наверх и стал карабкаться, помогая себе ветром.

Из рассказов сестры, которой очень нравилось гулять по замку, Ио знал, куда нужно попасть.

Он пробрался под окна кухни. Сумел отворить дверь. Внутри оказалось темно и тихо — слуги спали. Тогда Ио зажег лучину.

Осмотревшись, он нашел ход, ведущий в коридор, и не стал больше медлить.

Юноше удалось добраться до башни, где держали Элейн и похитить ключи у спящего тюремщика. Но не успел он подняться по ступенькам вверх, как услышал крики: тюремщик, который проснулся, обнаружил пропажу.

В тот же миг, Ио заспешил наверх.

А в замке, тем временем, начался переполох.

Скрипнула отворяемая дверь. Элейн не спала. Она стояла у открытого окна и смотрела вниз. Тут девушка резко обернулась, отшатнулась назад, думая, что пришел ее палач. Но признав в незнакомце брата, бросилась ему на шею.

Снизу раздался топот ног и злобные голоса. Стражники спешили поймать наглеца и убить на месте. Брат закрыл дверь на ключ. Но, к сожалению, нечем было ее подпереть. Отныне не было надежды на спасение.

Дверь застонала под натиском — по ней колотили с другой стороны. Вот-вот должны были сорваться петли. Тогда Ио взял сестру, поставил на подоконник и влез сам.

— Что ты делаешь? Мы разобьемся! — вскричала Элейн

— Пока тебя не было, я кое-чему научился, слушай меня внимательно…

Ио поведал сестре о секрете полета, который он случайно открыл, заклиная воздух. Вот только, ему еще не доводилось высоко взлетать и парить дольше перышка на ветру.

Другого выхода все равно не было, оставалась надежда на чудо.

Ио подбросил Элейн вверх и произошло негаданное!

Девушка подлетела и приземлилась носком туфли ему на вытянутую ладонь. Воздух вокруг заколыхался.

Элейн стала как пушинка, несказанно легкой!

Платье словно невесомое окутывало ее стройное тело, волосы разлились по воздуху и заискрились ярче алмазов. И она взлетела, высоко в звездное небо.

В ту же секунду, дверь разлетелась на кусочки. Внутрь ворвалась стража, но они опоздали. Элейн и Ио воспарили, взявшись за руки, словно два Ангела. Они поднимались все выше и выше, а затем исчезли в темноте небосвода.

С тех пор никто не видел брата с сестрой.

На следующую ночь в небе взошли две сияющие луны!

Говорят, люди так испугались этого явления, что прекратили гонения на заклинателей и начали их почитать. А именами Элейн и Ио назвали новые луны.

Элейн всегда восходит на небо раньше брата. Так же, как и тогда на башне она взлетела первой.

Затем появляется серебристый Ио».

— Ну и ползучий же гад, этот Орен! — возмутилась я, захлопнув книгу и одним легким движением потушив свечи.

Я почти сразу провалилась в сон.

Всю ночь снились брат с сестрой из легенды.

Как за ними гоняются стражники, стреляют из луков, а заклинатели, смеясь, ломают сильными потоками ветра их стрелы.

А потом, как они превращаются в две большие луны.

Затем сон сменился, и в нём, уже я убегала от разъярённой толпы людей. Мне привиделось, как меня закидывают камнями, а потом тащат на плаху, чтобы отрубить голову.

Под утро я проснулась в холодном поту и тревоге.

После завтрака, мама отправила меня во двор, кормить кур и поросят, а сама пошла доить коров.

Пестрый петушок с переливающимися черными перьями на хвосте, без опаски клевал зернышки, прямо с моей руки. Его алый хохолок забавно дергался при движении.

Красивые породистые куры расхаживали по двору. Один из петухов, наевшись, запрыгнул на край корыта. Прополоскал свое горло и разразился на весь двор звонким кукареканьем.

«Вечно все одно и то же!»

Иногда, в такие минуты, просто хотелось собрать свои вещи и сбежать далеко-далеко. А потом я задумывалась о родителях, братьях, друзьях…. И идея, бросить все, становилась такой нелепой! Думалось: «а куда я пойду? Что буду делать? Как заработаю себе на жизнь?»

Казалось, что я просто попала в какой-то замкнутый круг и нахожусь совершенно не на своем месте. Это было очень глубокое ощущение в душе, которое порой тяготило.

Но, как начать другую жизнь, я даже и не представляла!

Мне хотелось применять свои способности и развивать их дальше, исследовать магию или, даже, участвовать в раскопках древних руин, а не кормить кур.

Эта мысль меня воодушевляла.

Но, увы, здесь мой дар был ни к месту.

Порою, внутри просыпалось чувство ущербности, из-за которого я впадала в сильное уныние, и все переставало радовать.

***

Стояла теплая летняя погода.

Я расположилась в тени под деревом, одновременно приглядывая за стадом и младшим братцем. Коровы медленно разбредались по лугу и не спеша пощипывали покрытую утренней росой траву. Вокруг кружили стаи мошек и слепней, от которых животные отмахивались длинными хвостами.

— Селена! — Ким не знал, куда себя деть, и решил меня подоставать.

— Что? — недовольно спросила я.

— Покажи фокус!

— Оставь меня в покое. Ты же знаешь, что нельзя…, — на самом деле меня раздражало, что все мои родные воспринимали мой дар, как дурацкие фокусы. Словно я какой-то балаганный шут или клоун.

— Ну, пожалуйста. Ну, один, малюсенький, — он сложил указательный и большой палец в щепотку, — и я отстану! Обещаю!

— Ох, ладно!

Я сорвала длинную соломинку и пропустила по внутренней полости Жар. Из верхнего кончика вылетела огненная ласточка. Соломинка же сразу рассыпалась в пепел.

Ким издал радостный возглас, а я вздрогнула, услышав приближающиеся голоса людей.

Вскоре из лесу вышли две пожилые старушки с корзинками полными ягод. Они сразу заметили нас, поздоровались и, болтая, медленно направились своей дорогой.

— Вот видишь…, — тихо сказала я брату, недовольно приподняв бровь и намекая, что они могли увидеть.

Весь оставшийся день Ким дразнил телят, упираясь ладонями в их безрогие лбы. Иногда ему приходилось, отправляться на поиски какой-нибудь заплутавшей буренки или подгонять, шлепая кнутом, ленивого рыжего бычка.

Братишка выглядел таким беззаботным и счастливым. Ему явно была по душе такая деревенская и простая жизнь, когда я мечтала о большем.

Вскоре солнце потянулось к горизонту, и пора было возвращаться в деревню.

«Вот и закончился еще один скучный и бестолковый день,» — уныло подумалось мне.

Мы перешли вброд, прогревшуюся за лето, реку, как внезапно, меня окликнули.

Я повернулась на звук голоса моего лучшего друга.

С Тамиром мы дружили с самого детства и были не разлей вода.

— Привет! — мое лицо расплылось в улыбке, — ты с охоты?

— Да…, вот, полюбуйся, — он радостно потряс связкой фазанов, — целых семь штук! Не зря весь день провел в засаде.

Недаром он считался одним из лучших стрелков в деревне, уступая, пожалуй, только своему отцу.

Тамир сейчас выглядел потрепанным, усталым, но весьма довольным.

Его загорелое, худое и вытянутое лицо было в пыли, а к щеке пристала грязь. Высокий лоб покрывали капельки пота.

Заметив, что я его рассматриваю, парень быстро попытался пригладить светло русые волосы. Но, это не помогло, и они все равно топорщились петухами, выбиваясь из небрежно завязанного хвоста.

— А где твой пёс? — вклинился Ким, обожавший соседскую собаку, с которой часто играл.

— Поранил лапу, бедняга…, теперь отлеживается дома, — ответил Тамир, поправляя перекинутый через плечо лук, — приходится справляться одному. Кстати…, можете зайти его проведать, нам же все равно по пути.

Я поняла, что Тамиру очень хочется провести со мной время, тогда как я, не была особо настроена.

— Давай лучше завтра, — ответила я, — уже поздно и солнце садится.

— Ладно, — Тамир повернулся лицом к закатному солнцу. Светло карие глаза его зажмурились от косых оранжевых лучей, — действительно, нужно поспешить.

Ким присвистнул, подгоняя стадо, и поддал своим кнутом одной ленивой буренке.

Он выбежал вперед, а мы с Тамиром пошли вместе.

Как обычно, заговорили на тему охоты и следопытства. Больше всего мой друг любил рассказывать о птицах: их повадках, особенностях разных видов и среде обитания. Его было интересно слушать, и я даже запоминала какую-то новую для себя информацию.

Часто он рассказывал, какие-нибудь, забавные случаи из жизни, заставляя меня улыбаться.

В отличие от меня, у Тамира было полно друзей.

Я даже немного завидовала той легкости, с которой он мог заговорить с незнакомым человеком и его умению хорошо шутить. Среди ребят он слыл душой компании и заводилой.

Потихоньку мы приблизились к деревне.

— И как ты не устаешь по нескольку часов сидеть в засаде? — спросила я его.

— Разве можно устать от любимого дела?

Впереди показались невысокие домики, преимущественно однотипные, покрытые неброской зеленой краской. Они тянулись вереницами вдоль главной улицы. Заборчики из крашеного частокола окружали палисадники, засаженные разными цветами. Позади дома, у каждого имелся свой небольшой огород и сад с плодовыми деревьями.

Помнится, мы с Тамиром таскали из этих садиков совсем еще зеленые яблоки, чисто для забавы и острых ощущений, что нас могут поймать. А потом грызли на бегу эту кислятину.

Сколько же было удовольствия!

— Жаркий сегодня был день, правда? — парень хитро улыбнулся, показав зубы с небольшой щербинкой впереди. Я даже помнила, при каких обстоятельствах он обколол этот зуб, будучи склонной замечать и запоминать разные детали.

— Да уж, — вздохнула я, зная, что друг что-то задумал.

— Вечером вода в реке как парное молоко, — продолжил он мечтательно, и шепотом добавил, чтобы Ким не услышал, — может, сходим покупаться?

— Было бы здорово, но ты же знаешь, что меня не отпустят так поздно, — начала я, но Тамир сделал насмешливое и скептическое выражение лица, — хотя, когда бы это меня останавливало!?

— Тогда встретимся на нашем месте!

Я кивнула.

Мы уже подошли к темно-синему дому охотника. Окна были открыты, из них доносился запах горячей еды. В животе жалобно заурчало.

— Ну, до встречи! — Тамир махнул нам рукой, подмигнул мне, взбежал на крыльцо и исчез за дверью.

— Кажется, он в тебя влюбился! — засмеялся Ким.

Я не стала отвечать на его детскую шутку, и мы пошли домой.

Убегать тайком, для меня уже давно стало привычным делом!

Подложив вместо себя в кровать «куклу» из подушек, я вылезла во двор, через окно. Тихо пробралась по крыше конюшни, спустившись через неё с помощью веревки на другую сторону дома.

Вокруг простиралось поле. Высокая трава приминалась под ногами и в ней виднелись слабые огоньки светлячков. Воздух наполняли трели сверчков.

Вскоре показался широкий берег реки.

Солнце уже почти село, и на ее поверхности слабо мерцали бордовые искры. К ней примыкала небольшая заводь, а на берегу возвышался старый дуб.

Я медленно приблизилась к нему и заметила темный силуэт. Он стоял, прислонившись спиной к широкому стволу дерева.

Я подкралась сзади и схватила Тамира за плечо.

Он слегка вздрогнул, но быстро понял, что это я.

— Как ты тихо, — засмеялся друг. — А я боялся, что не придешь. Уже полчаса жду.

— Раньше не получилось, — ответила я, — ну что, идем купаться?

Вода действительно оказалась очень теплой.

Мы с Тамиром веселились во всю: брызгались, прыгали, ныряли и хватали друг друга за ноги. Наш смех разлетался над водой.

Когда окончательно стемнело, и на небе показались вереницы созвездий, мы уже стояли на берегу в мокрой насквозь одежде, радостные и довольные. Тамир собрал немного хвороста, чтобы разжечь костер. Хотелось согреться и поскорее высохнуть. Оставалось немного подождать, пока большая часть воды стечет. Тогда я смогла бы использовать магию, чтобы окончательно нас просушить.

Тамир знал, что у меня есть дар.

Лишь ему я могла доверить эту тайну без малейшего страха и сомнения.

Мы сидели на бревне по-дружески обнявшись и наблюдая за костром. Он потрескивал, и вверх то и дело вылетали искры, похожие на маленьких светлячков.

— А помнишь, как мы в детстве прятались на деревьях, когда играли в шпионов? — Тамир палочкой ворошил угольки в костре, — ты тогда еще упала и сломала ногу, а я тебя тащил до самого дома.

— Конечно, помню, — я протянула ладони к огню, почувствовала тепло, — еще бы! А мой папа потом кричал на нас и, в гневе, запретил мне с тобой дружить. Но, когда бы я его слушала?!

— Давно это было…, — усмехнулся он и поднял голову, глядя на звезды, — теперь мы уже не те маленькие дети.

— Думаю, я уже смогу нас полностью высушить, — я поднялась, потерев, по привычке, ладони друг о друга.

Тамир тоже поднялся и встал передо мной.

Наши тени, отбрасываемые светом костра, затанцевали на траве.

Мы оказались так близко, что мне даже стало неловко. Решив прервать сложившуюся паузу, я поднесла к груди Тамира стремительно нагревающиеся руки. И, не касаясь его, начала водить ладонями над влажной рубашкой.

Вода стала испаряться. Полупрозрачные струйки пара, поднимаясь в остывающий ночной воздух, растворялись во мраке.

— Так тепло, — неожиданно тихо и нежно произнес Тамир, — знаешь…, я давно хотел тебе сказать, но все боялся…

От этих слов мне сразу стало не по себе.

Вот прямо сейчас он скажет, то, что я меньше всего хочу от него услышать. А может все-таки не скажет…, пожалуйста, пусть это будет что-то другое!

Тамир взял меня за руки и прижал ладонями к своей груди, подтянув, таким образом, ближе. Меня словно ужалило с десяток пчел и по спине побежали мурашки.

«Господи, только не это!» — вспыхнула мимолетная мысль. Мои ладони остыли.

Руки Тамира уже оказались на моей талии, глаза отражали языки костра. Время как будто остановилось, и песчинка за песчинкой, медленно, текло сквозь нас.

Лица были уже так близко, что мы почти касались губами. Я опомнилась и успела оттолкнуть Тамира, прежде чем он бы меня поцеловал. На его лице читалось удивление.

«А что он думал? Что я растаю в его объятьях?»

Ничего не говоря, я развернулась и побежала в сторону дома.

— Селена! — послышалось мне в след, — постой…!

Тамир явно хотел меня догнать, но я уже была далеко и затерялась в высокой траве. Было сложно разобрать дорогу на такой сумасшедшей скорости. Домой пришлось пробираться огородами, топча грядки.

Я молниеносно взобралась по веревке на крышу. Смотала ее и повесила через плечо. Кое-как добралась до своего окна — ноги подкашивались.

В комнате все было таким, как я и оставила. Разобрав «куклу» из подушек, я скинула с себя все еще влажное платье и пинком отправила его вместе с веревкой под кровать. Быстро накинула ночную рубашку и нырнула под одеяло.

Всю ночь меня одолевали тревожные мысли, заставляя ворочаться с боку на бок.

«Я, конечно, люблю его, но как друга, — думалось мне. — А он все испортил! Почему нельзя было влюбиться в кого-то другого?»

Больше всего мне не хотелось причинять ему боль и страдания.

У меня не было взаимных чувств, и я понимала, что нашей теплой дружбе может прийти конец.

***

Наступила осень.

Кроны деревьев постепенно желтели. Окончательно высохла, измученная жарким солнцем, трава. Ветер поменял свое направление. Повеяло прохладой. Вот-вот должны были начаться дожди, и крестьяне спешили убрать урожай.

Уже больше месяца я не видела Тамира.

Мы оба стали избегать друг друга.

Моя обида уже давно прошла, но сам он обходил мой дом стороной.

Видимо, решил, что так будет лучше.

Я же никак не могла решиться на первый шаг к возобновлению общения, и каждый раз корила себя за трусость.

Помимо этого, я никак не могла осуществить свое главное желание — попасть к фонтану.

Отец усилил бдительность и постоянно следил за мной; никуда не отпускал в одиночку, что, безусловно, меня раздражало. Но, вскоре он должен был уехать на ярмарку, и мысли уже переполнились всевозможными планами. Я вовсю предвкушала прелесть грядущей свободы, и чем ближе она была, тем благостней становилось мое настроение день ото дня. Я начала чаще подпевать себе под нос, танцевала в коридоре, пока никто не видит, а на родителях изображала покорнейшую дочь.

Выдался погожий денек и нас с Кимом отправили в сад собирать дозревшие яблоки. Я сидела на дереве с корзинкой, удерживаясь одной ногой за лестницу, другой за ветку, когда младший братец решил сообщить мне одну вещь. Я чуть не рухнула с дерева, когда узнала, что с ним разговаривал Тамир и спрашивал обо мне.

Пообещав отдать маленькому проходимцу все сладости, что папа привезет мне с ярмарки, я взяла клятву, что Ким никому не расскажет об этом разговоре.

Целый день я думала о друге.

Стена непонимания пошла трещинами и, к вечеру, окончательно рухнула. В итоге, не выдержав, я под покровом ночи пробралась к его дому. Подобрала с земли небольшой камешек и бросила в знакомое с детства окно. Через минуту оно открылось.

Тамир явно готовился ко сну.

Вид у него был сонный, его светлые распущенные волосы растрепались. Из-под них белел ворот ночной рубахи. Парень лениво зевнул и наконец-то посмотрел на меня. Его лицо тут же переменилось, ушла сонная усталость, сменившись удивлением, а затем и радостью.

Используя, когда-то придуманный нами язык жестов, он показал, что сейчас выйдет и через несколько минут, Тамир уже стоял передо мной, тепло одетый и причесанный.

Он долго извинялся за тот случай у реки и пообещал, что такого больше не повторится.

Казалось, что он все понял и отношения между нами наладятся и снова перейдут в привычное русло.

Мы проболтали больше часа, освещенные оранжевым светом одной из лун. Легкий туман пополз по траве. Становилось прохладно. Мне пора было возвращаться в дом.

На прощание я чмокнула друга в щеку, отчего он раскраснелся.

Теперь я снова могла быть спокойна!

***

Отец уехал на ярмарку вместе со старшими братьями. А мы с мамой и Кимом остались следить за хозяйством.

Сделав свои дела, я решила пойти погулять в лес.

Не успела я выйти за порог и сделать несколько шагов от крыльца, как встретила Тамира.

— Ты не против, чтобы я тебя сопровождал? — спросил он, узнав, что его планы почти совпали с моими. — Все равно, я планировал потренироваться в следопытстве. А в одиночку, если честно, скучно. Да и погода отличная.

Погода действительно была прекрасной: чистое небо, деревья всех оттенков, свежий воздух, наполненный ароматом хвои и листьев. В лесу сейчас должно было быть чудесно, как в сказке.

Вот только я планировала отправиться к фонтану, о котором друг ничего не знал.

Это была моя единственная абсолютная тайна.

Но ввиду недавнего примирения снова обижать Тамира и портить отношения не хотелось.

«Придется взять его с собой, а там уж что-нибудь придумаю», — подумала я, и ответила, — почему бы и нет, вдвоем веселее!

Его глаза заблестели.

Он сразу же выпрямил спину, поправил пряжку на плаще, и пошел, рядом со мной, насвистывая под нос старую знакомую мелодию. «Какой же он все-таки милый», — сама, не заметив, я начала ему подпевать.

Дорога под ногами постепенно превратилась в узкую тропинку. Домики, палисадники, заборы остались далеко за нашими спинами. Вокруг раскинулись стены — деревья. Синички, прыгая с ветки на ветку, переговаривались между собой.

«Беззаботные птички, хорошо им так вот порхать и щебетать дни напролет, ни о чем не беспокоясь», — думала я, вглядываясь в кроны деревьев.

Алый листок клена сорвался с ветки и принялся медленно опускаться на землю, переливаясь прожилками в лучах осеннего солнца. Вот он плавно упал прямо нам под ноги. Тамир подхватил его, и, покрутив в пальцах, передал мне.

Я улыбнулась в ответ и взяла его за руку.

У каждого времени года свое особое очарование.

Мне больше всех нравился именно этот сезон — начало осени, когда деревья сменили наряды и начинались золотые листопады. Когда из-за горного хребта еще не пришли дожди и не задули пронизывающие насквозь ветра, а солнце оставалось почти по-летнему ласковым.

«Стой!» — жестом показал Тамир и потянул меня за куст. — «Посмотри туда!»

Я направила взгляд в указанную сторону и прищурилась, пытаясь увидеть то, что заметил друг. В тени деревьев стоял олень. Его голову венчали большие ветвистые рога, на которых виднелись зацепившиеся листья.

Животное щипало подсохшую траву и слегка подергивало ухом.

— Какой красивый! — прошептала я, — никогда их не видела так близко!

Легкое дуновение ветра поколебало наше укрытие и донесло до животного наш запах. Олень встрепенулся, поднял голову. Большие темные глаза посмотрели в нашу сторону.

Он стрелой сорвался с места и исчез за молодыми деревцами.

— Как здорово! — теперь можно было выпрямиться, а то спина устала находиться в непривычном положении, — сама бы я точно не заметила и спугнула его раньше времени!

— Помнишь, в какой момент я замедлил шаг!? — с видом знатока спросил он, и, не дождавшись ответа, продолжил, — я знал, что олень где-то рядом, еще не увидев. Просто нужно быть внимательней, смотреть на землю, искать примятые листья, обломанные веточки и слушать лес…

— А еще заниматься этим с детства, — вставила я и ткнула его локтем в бок. Мы засмеялись. Выползли из-за кустарника и побрели в сторону, где только что стоял олень.

— Я уже сто раз предлагал поучить тебя следопытству, — добавил он, — ты сама каждый раз отказываешься. В этом, ведь, нет ничего сложного — весь секрет в мелочах.

На самом деле я многое запоминала из того, что он говорил, но не испытывала такой же страстной увлеченности.

— Просто, мне кажется, это совсем не мое…, — я задумчиво улыбнулась, а на ладони зажегся огонек, намекая, в чем мое преимущество и интерес.

Тамир собрал с земли охапку листьев и резким движением подбросил в воздух. Раздался его раскатистый смех. Листья разлетелись над нашими головами и заискрились в пробивающихся через кроны лучах. Несколько листочков осело у меня в волосах. Я не стала их стряхивать, а подхватила еще охапку с земли и тоже бросила вверх.

— Знаешь, — вдруг сказал он, — когда ты рядом, я перестаю задумываться о каждодневных заботах. Словно мы снова в детстве и можем делать то, что хочется…

— Ты думаешь о больной матери? — поняла я.

— Да, мы с отцом теперь много работаем, чтобы покупать для нее лекарства. Лишь недавно ей стало чуточку лучше. Сегодня первый день за целый месяц, когда я могу спокойно отдохнуть и побыть в лесу не ради промысла, — его слова звучали, как признание, — не подумай, будто я жалуюсь.

В жизни всегда есть какие-то проблемы.

Свои я больше старалась воспринимать, просто как задачи, так становилось легче и спокойнее их решать. Без лишних эмоций и сокрушений.

Наставница учила меня принимать то, что происходит не оценивая.

Правда, у меня, это не всегда получалось и порой эмоции брали верх!

Образовалась короткая грустная пауза, после которой я резко обернулась и легонько хлопнула по плечу приятеля, стараясь разрядить обстановку.

— Ты водишь! — мои ноги ринулись наутек.

— Что? — он засмеялся и сорвался с места вдогонку.

Ветер свистел в ушах. Мчась, я петляла между деревьев, быстро оборачиваясь, чтобы видеть своего преследователя. Безудержное веселье овладело мной. Вырвавшийся звонкий смех разлетался по лесу, распугивая дикое зверье.

Впереди показался просвет…, я сразу узнала это место.

Сама, того не осознавая, я прибежала к фонтану.

Пришлось резко остановиться, и тут до моего плеча коснулась ладонь Тамира. Он оторвал меня от земли и закружил на руках.

— Твой черед! — сказал друг, поставив меня на землю.

— Постой, — он уже было сорвался с места, — пожалуйста, подожди меня здесь. Хочу кое-что проверить. Только обещай, что не пойдешь следом!

— В чем дело? — на его лице, сквозь улыбку, отразилось недоумение.

— Все в порядке, просто мне надо отлучиться на минутку, только не ходи за мной!

— Ладно, как знаешь, — он развел руками, — но, ты какая-то странная последнее время. И явно что-то скрываешь! А я думал у нас нет секретов.

— Потом все объясню…, хорошо?

Он ничего не ответил, только кивнул.

Вид при этом у него был озадаченный. Тамир сел на траву, прислонившись спиной к дереву, сорвал сухую соломинку и принялся ее обкусывать.

— И что с ней такое?! — донеслось до меня, когда я уже немного отдалилась.

«Пусть чуточку подождет, ничего с ним не случится, — подумалось мне, — вот только взгляну одним глазком…»

Я и сама не знала, почему до сих пор не рассказала другу про фонтан. Возможно мне просто хотелось иметь хотя бы одну тайну, исключительно свою.

Звук журчащей воды усиливался с каждым шагом.

Это было единственное место в лесу, где так густо росли ели, основной лес был лиственный и сосновый. Сквозь пушистые и густые лапы ёлок уже виднелся черный мрамор. Я хотела было ринуться к фонтану, как услышала незнакомые голоса…

У меня перехватило дыхание, я затаилась и стала прислушиваться.

— Господин, поторопитесь! — мягкий голос с легким акцентом, явно принадлежал пожилому человеку. Судя по интонации, его обладателю не хотелось тут долго находиться.

— Сильвано, сколько раз просить тебя, не мешать мне! — тут же послышался второй — властный баритон, — мое дело, не терпит спешки.

«Кто-то решил воспользоваться фонтаном!? — возникла мысль. — Надо проследить, возможно, теперь, я узнаю о нем больше…»

Я медленно пробралась поближе к опушке. Прижалась к толстому стволу ели. Ее густые ветви создавали надежное укрытие от посторонних глаз.

Заняв удобную позицию, я принялась внимательно наблюдать.

Около фонтана стояли два человека: седовласый старик, с утонченными чертами лица и высокий мужчина, лет двадцати пяти на вид, может чуть старше.

На старике была светлая одежда, расшитая серебряными нитками. Седую голову покрывал берет с большим белым пером.

«Иностранец, — решила я, слыша его акцент, — может из Серебряной Веронии, либо из Шима?»

Второй незнакомец, пока я пыталась разглядеть его лицо, повернулся ко мне спиной.

Брюнет был одет в черно-красный костюм для верховой езды. На плечах покоился легкий плащ. Он провел рукой по мрамору фонтана и скороговоркой начал произносить странные слова — наверное, заклинания.

Я боялась даже дышать.

Казалось, ноги, будто корни, вросли в землю. Внезапно моим глазам открылась необычайная картина — мурашки побежали по коже.

В тот момент, когда голос молодого человека затих, из фонтана вырвались полупрозрачные нити. Они потянулись к нему и стали опутывать. Затем, нити ярко вспыхнули синим пламенем и тут же погасли. Из пальцев мужчины вырвались языки огня, закружили вокруг, образуя сферу. Я заметила, как его руки свело, будто от судороги. Затем огонь погас. Заклинатель согнулся и застонал.

Стало понятно, каких усилий ему стоило подчинить энергию себе.

— Господин, вы так когда-нибудь сожжете себя! — вскрикнул старец. Но не посмел даже сдвинуться с места.

— Это мое дело…, — прохрипел заклинатель в ответ.

Я немного пришла в себя и решила, что пора уходить, пока меня не заметили…. И только я об этом подумала, как маг повернул голову в мою сторону. Его глаза светились пламенем, в прямом смысле.

Он никак не мог меня видеть, но видел! В этом я была уверена!

Сделав шаг ногой назад, я оступилась, зацепившись за корень и чуть было не упала. Мне удалось удержать равновесие, но старик, услышав шум, тоже посмотрел в мою сторону. Я стремительно развернулась и побежала со всех ног.

Тамир сидел на том же месте.

Я резко, на бегу, схватила его за руку.

— Быстрей!

— Что? — его глаза округлились, он вскочил, утягиваемый мной.

Листва хрустела под ногами, одежда цеплялась за молодую поросль.

— Может…, ты наконец…, объяснишь в чем дело? — Тамир уже запыхался. Да и я тоже сбила дыхание и бежать становилось все трудней и трудней.

— Там…, — я, было, хотела сказать правду, но в последний момент передумала, — медведь! Такой здоровый! Кажется, он меня заметил!

Друг резко остановился и засмеялся. Я повернулась к нему лицом.

— Успокойся, он, вряд ли погонится за нами, — Тамир положил мне руки на плечи.

— Ты уверен? — нужно было продолжить разыгрывать сцену. Вид у меня был, наверное, итак достаточно испуганный. К тому же, можно было уже остановиться. Нас действительно никто не преследовал.

— Уверен. Если бы погнался, мы бы уже об этом знали. Медведи очень шумно бегают — сносят кусты и тонкие деревца, такой треск стоит! Тебе повезло, что он был достаточно далеко. Мог бы и напасть! — вдруг, в его глазах проскользнуло странное выражение, — зачем ты вообще ушла одна?

— Так было нужно…, — я отвела взгляд от его лица и начала разглядывать ствол дерева.

— Хороший ответ…, — процитировал он, а по голосу стало заметно, что настроение Тамира резко меняется, словно ему надоела эта игра, — давай честно! Ты что-то скрываешь!? И это был не медведь! Я слышал чьи-то голоса. Ты забыла, что я охотник, и у меня хороший слух…

Этого я, действительно, не учла.

«Вот же глупая!»

— Кто это был? — продолжал друг, — ты их знаешь?

— Нет…, — я, наконец, решилась взглянуть ему в глаза. Они были полны негодования, и мне стало стыдно за свою ложь. Надо было с самого начала раскрыть свои планы, — я хотела попасть к фонтану.

— Тот, что в лесу?

— Ты знал!? — это прозвучало неожиданно и поднимало во мне много вопросов, уже к другу. — Почему не сказал?

Оказывается, все это время, он прекрасно знал о моей тайне и где, я так часто пропадаю. Но, не хотел признаваться, что следил за мной украдкой. Друг хотел, чтобы я сама ему все открыла. А до тех пор, решил молчать и оставить мне право иметь свои секреты.

Этот факт раскрыл его с новой для меня стороны, как человека, который предпочитает оставлять в отношениях некоторое пространство для их развития.

— Конечно, я же охотник и знаю этот лес, как свои пять пальцев, — в его голосе вдруг проскользнуло разочарование, — я думал, что сегодня ты, наконец-то, посвятишь меня в свои тайны.

Я попыталась взять его за руку, но он отдернул.

— Ну прости, я не хотела никому рассказывать. Я собиралась пойти одна…

— А тут я тебе помешал!? — рассержено вставил он.

— Нет…, в смысле, отчасти. У тебя, наверное, тоже есть секреты от меня?! — я решила хоть как-то выкрутиться и сманипулировала.

— Какие?! То, что я тебя люблю и беспокоюсь…, — он сразу понял, что сказал лишнее. Было видно, что он смутился, и его обида начала понемногу угасать, — но, ты уже итак это знаешь.

— Я тебе все расскажу, только не злись, пожалуйста, — у меня, наверняка, был жалкий и растерянный вид.

Мы шли через лес обратно в деревню.

По дороге я принялась рассказывать Тамиру, как нашла фонтан и все что знала о нем.

— Если мои догадки верны, то вода в нем увеличивает магические способности, но на определенное время. Возможно, что он действует на каждого по-своему, так, что точно сказать не могу, — продолжала я. Тамир внимательно слушал, старался не перебивать, — могу судить лишь по своим ощущениям…, например, если попить воды из фонтана или, хм, покупаться в нем…, — тут мне стало немного смешно, наверное, это дико звучало со стороны, даже как-то по-варварски, — то увеличивается магическая сила, примерно, на три дня. Я лучше контролирую огонь, легче пропускаю через себя «поток». Пламя получается более жарким и сильным.

— Значит, те люди приходили за тем же, зачем и ты. Только со знанием дела, — он потер ладонью подбородок, в раздумьях, — ты сказала, что один из них читал какое-то заклинание? Должно быть, оно заставляет фонтан работать на полную силу.

— Даже боюсь представить, что это за сила! Этот заклинатель, как я поняла, чуть не умер во время ритуала, или что он там делал, — меня опять бросило в дрожь от воспоминаний.

— Жаль, что я их не видел…, но судя по твоим описаниям, это кто-то из дворян. Поблизости только одно место, откуда они могли приехать — это крепость. Мы иногда с отцом бываем там, продаем дичь к столу офицеров. Обычно мы общаемся с интендантом, а больше там я никого не знаю. Даже не могу припомнить хоть кого-то с подобной внешностью, в форме они все на одно лицо, — усмехнулся друг. — Ладно, когда снова буду в крепости, постараюсь внимательней приглядеться к местным магам. Но, это только ради тебя! Признаюсь, честно, я даже не знаю, как отличить заклинателя от простого военного.

— Спасибо, я буду безмерно благодарна! — меня сильно обрадовало то, что Тамир решил помочь.

***

Раздался стук в дверь.

Я отворила и увидела на пороге своего друга.

Он подоспел как раз к праздничному столу.

Сегодня был день моего совершеннолетия: мне исполнилось восемнадцать.

Любая бы девушка на моем месте радовалась, а я, скорее, могла испытывать лишь безразличие, если б не знала, что мой отец теперь всячески будет пытаться выдать меня замуж.

Этого, мне хотелось меньше всего на свете!

Я мило улыбнулась, пропуская гостя в дом и указав на свободный крючок в стене для одежды.

— Чудесно выглядишь, — он окинул взглядом мое новое платье и аккуратную прическу, — вы еще кого-нибудь ждете?

— Нет, ты последний, — я подмигнула и пригласила его к столу.

Все были уже в сборе: вся моя родня, включая даже наших дальних родственников, а также мои друзья и подруги.

Тамира, усадили между старшими братьями. Я же заняла место во главе стола, как виновница торжества.

Родные все утро старались, готовили блюда к столу, ну и конечно главный десерт.

Традиционно, на день рождения пекут пирог из пышного теста с яблочной начинкой. Иногда, его украшают, ровно таким количеством ягод, сколько исполняется лет имениннику. Считается, что яблоко — это символ долголетия. Таким образом, готовящие желают имениннику долгих лет жизни и здоровья. А запекать его должны либо члены семейства, либо самые близкие люди. Но, ни в коем случае не сам именинник. Это очень плохой знак!

Отец взял в руки изящный оловянный кубок с вином, которое он приобрел на ярмарке, специально для такого случая, и произнес тост в честь моего совершеннолетия. Гости встали со своих мест, подняли свои кубки, в знак одобрения.

Раздался звон со всех сторон, заставив меня немного смутиться. Еще никогда для меня не устраивали такого пышного праздника, с таким количеством гостей! Все мои предыдущие дни рождения проходили в более узком кругу.

Затем отец вышел из-за стола, открыл комод и извлек оттуда небольшую шкатулку.

— Это от нас с мамой! — он поднес ее ко мне и передал в мои, дрожащие от волнения, руки.

Я, тут же, прежде чем открыть, с любопытством, принялась ее рассматривать. Это была очень тонкая работа по дереву. Отец, между тем, широко улыбался, а вокруг его глаз собрались мелкие морщинки. Гости внимательно следили за моими действиями. Я подняла крышечку. Внутри на бархатной подушке лежал браслет из серебра, с инкрустированными зелеными камнями. Узор был настолько тонок, а самоцветы так аккуратно вписывались в общий рисунок, что невозможно было оторвать взгляд.

Я провела пальцем по серебряным листочкам и соцветиям. Затем надела браслет на левую руку.

— Изумительно! — вырвалось у меня.

Было видно, что родителям приятны мои слова.

— Что это за камни?

— Хризолиты, — ответил отец, — они уберегут тебя от неприятностей и принесут удачу!

Я снова стала разглядывать прозрачные нежно-зеленые самоцветы, грани которых поблескивали, когда я начинала крутить браслет вокруг запястья.

После родителей меня поздравили братья. Тодеуш, как старший, произнес тост. Затем они по старшинству вручили мне подарки, достаточно простенькие, по сравнению с браслетом, но не менее приятные.

Пришла очередь поздравлений от гостей. Теперь Тамир одной рукой поднял кубок, а в другой, я заметила, как он, сжимал маленькую шкатулку.

— Хочу преподнести свой более скромный подарок, — при этих словах мои брови сразу же подскочили вверх, все тело напряглось, как будто мне сейчас сделают предложение. Папа видимо подумал, то же самое, что и я, но в отличие от моей реакции, у него на лице читалось: «ну наконец-то!», — пусть это кольцо принесет тебе счастье и любовь!

Он открыл передо мной коробочку, а в ней оказалось кольцо, с большим красивым камнем.

— Это «Королевский аметист», — объяснил Тамир, — он меняет свой цвет в зависимости от освещения. Почти, как твои глаза, — последнюю фразу он произнес полушепотом.

Все подняли кубки и выпили.

Далее вереницей потянулись поздравления, меня осыпали подарками и всевозможными пожеланиями: кто, во что горазд. Я краснела и бледнела от смущения, а пальцы продолжали сжимать кольцо, в нерешительности надеть. В конце концов, оно оказалось на моем указательном пальце.

Пора было подавать вторые блюда, и мама с братьями отправилась на кухню. Тодеуш и Мерик вынесли на большом подносе запеченного поросенка с огромным яблоком во рту и украшенного овощами. Мама и Ким держали подносы с рыбой.

Началось настоящее пиршество.

Отец, разрезал мясо. К нему тут же потянулись тарелки. Вино разливалось по кубкам. Все оживленно заговорили, из-за чего стало шумно. Было приятно, что гости чувствуют себя вполне раскованно, а не сидят молча по углам, как это иногда бывает.

Подружки облепили меня и начали расспрашивать о моих отношениях с Тамиром, восторженно обсуждая, сделает ли он мне, наконец, официальное предложение.

— Ерунда, — только и отвечала я, начиная раздражаться, — все это глупости!

— Только слепой не увидит, что он не ровно к тебе дышит, — шепнула одна из подруг.

— Мы просто хорошие друзья, — я уже не знала, как выкрутиться, — давайте сменим тему!

Подружка опустила свои длинные ресницы и уставилась в свою тарелку.

К концу вечера все уже были разморенными и опьяненными.

У меня самой начинала кружиться голова. Настроение было приподнятое. Папа затянул застольную песню, остальные подхватили. Пора было приступать к праздничному пирогу. Я помогла маме расставить кружки и разлить по ним чай. Приятно запахло земляникой, мятой и другими травами.

Застолье затянулось до самого поздна.

Меня уже начинало клонить в сон, когда я провожала последних гостей. Друзья попрощались со мной, я обнялась с каждой из подруг на дорожку. С улицы повеяло вечерней прохладой и свежестью. Девчата и, провожающие их парни дружной шумной компанией двинулись в сторону своих домов, громко разговаривая и смеясь. Я вяло помахала им рукой в след.

Шумные компании быстро утомляли, я больше любила спокойствие и уединение.

Тамир уходил последним.

Он накинул на плечи теплый плащ и вышел на крыльцо. Я закуталась в шерстяную шаль и решила немного постоять на улице вместе с ним.

Дверь сама закрылась у меня за спиной, и мы оказались наедине.

Сумерки окутали со всех сторон. Окна соседних домов мерцали теплым мягким светом. Холодный порывистый ветер шуршал сухими листьями и хватал голые, чернеющие на фоне темно-фиолетового неба, ветви деревьев.

Голова шла кругом, я совсем опьянела от вина и старалась поглубже вдохнуть свежего воздуха, прогоняя чувство слабости.

Тамир взял мою правую руку в свои ладони, словно хотел согреть, и, взглянув на кольцо, спросил, — надеюсь, тебе понравился мой подарок?

— Очень! — ответила я, любуясь отблесками граней, — где ты его взял?

— Кольцо досталось мне от бабушки, — ответил он, продолжая держать мою руку и, хитро улыбнувшись, добавил, — оно непростое! Бабушка получила его от одной знатной дамы в награду за неоценимую услугу, еще в молодости. Женщина рассказала, что его нашли среди древних развалин. Я вспомнил про твой фонтан и решил, что старинное кольцо тоже должно тебя порадовать! Бабушке, в свое время, оно принесло много счастья, надеюсь, что и тебе тоже принесет!

— И ты вот так вот готов расстаться с ним!? — я была поистине удивлена, с чего бы вдруг он мне делал такие подарки.

— Это всего лишь вещь…, — Тамир положил мою ладонь себе на грудь. Сквозь одежду я почувствовала усиливающееся биение его сердца. Другой рукой он обнял меня за талию. Я даже не стала сопротивляться.

Тамир подался вперед.

Теплое дыхание коснулось моей щеки. Ресницы опустились сами собой, и я ощутила поцелуй на своих губах…, настолько нежный, что по телу побежали мурашки и, опьяненная, я ответила ему. Мы целовались несколько минут, после чего парень отпрянул.

— Прости, я совсем забылся…, — он отшагнул на нижнюю ступеньку. Тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, — наверное, это вино, я пойду…, и ты иди, пока тебя не потеряли.

Тамир отступил еще на шаг, не сводя с меня глаз. Было видно, что он борется с нахлынувшими эмоциями. Казалось, он что-то еще хочет сказать, его губы приоткрылись, но тут же сомкнулись в плотную линию. Он наморщил лоб и резко развернулся. Плащ, словно крыло подлетел следом за ним. Тамир быстро зашагал прочь, а я продолжала стоять, глядя, как его силуэт растворяется в сумрачной дымке среди теней.

— Да…, наверное, вино.

На следующее утро меня встретила легкая головная боль, кроме того, очень хотелось пить.

Оказалось, что я встала позже всех.

Старшие братья занимались колкой дров, а младший, тем временем, гонялся за курицами, которые с громким кудахтаньем разбегались в разные стороны.

Я, стараясь не привлекать их внимания, подошла к умывальнику, но Мерик как всегда успел отпустить глупую шутку, на этот раз по поводу моего помятого вида.

Проигнорировав его, я сполоснула лицо и шею холодной водой, и вроде бы начала просыпаться. После, немного постояла, глядя, как братья работают, подышала свежим ноябрьским воздухом и решила наконец-то пойти позавтракать, пока моя еда окончательно не покрылась плесенью.

В обеденной никого не было.

Мама куда-то ушла, но оставила для меня завтрак.

Он стоял на столе и потихоньку остывал. Устроившись поудобней на скамье, я принялась за омлет, но, вскоре уже просто сидела и расковыривала его вилкой. Аппетит куда-то пропал, между тем в голове постепенно прояснялся вчерашний день, деталь за деталью.

Я коснулась кончиками пальцев своих губ, закрыла глаза.

Вспомнился мой первый поцелуй.

«Что же я наделала? Как я позволила ему себя поцеловать?»

В ту же минуту раздался стук в дверь.

Я подскочила от неожиданности.

Стол дрогнул, и моя кружка опрокинулась. Молоко растеклось по деревянной поверхности и начало стекать на скамью, а затем на пол, образуя небольшую лужицу. Я приподняла подол платья, чтобы не запачкаться, выбралась из-за стола и неуверенно подошла к двери. У меня возникли некоторые догадки, от которых странно и неприятно закололо в животе.

Мои пальцы нехотя скользнули по щеколде, но, все же, открыли ее. На пороге, как я и боялась, стоял Тамир. По его лицу и парадной одежде, стало ясно — он настроен решительно.

— Могу я войти? — наконец, спросил друг.

Я смущенно кивнули, и впустила его.

Тамир, расстегнул витую фибулу и сбросив с себя теплый плащ, небрежно положил его на скамью. Я пристально следила за каждым его движением и, в особенности, за выражением лица.

— Я хочу с тобой поговорить…, — он незамедлительно приступил к делу, но тут же замялся и на секунду отвел взгляд куда-то в сторону, — хорошо, что мы сейчас наедине, так даже проще, — усмехнулся он, и продолжил, — надеюсь, ты спокойно это воспримешь…

— Я тоже на это надеюсь… — у меня непроизвольно поднялась левая бровь.

Он тяжело вздохнул и взял меня за руку.

В этот момент я боялась даже шелохнуться.

— Стань моей женой! — его слова, казалось, несколько раз отразились от стен, прежде чем окончательно поразить меня, будто стрелой, насквозь.

Мое лицо окаменело.

Сердце забилось, словно напуганная птица, и грозилось выпрыгнуть из груди. Минуту мы стояли без движений, он держал меня за руки и пристально, не моргая, смотрел прямо в глаза.

Я не знала, что сказать.

Еще вчера этот поцелуй казался какой-то мимолетной глупостью, а уже сегодня я получила все вытекающие последствия.

— Я…, не могу ответить тебе прямо сейчас, — наконец мои губы шелохнулись, — это так внезапно! Мне нужно время, чтобы подумать…

Оцепенение прошло, но его сменила слабость. Мои ноги подкосились, я готова была упасть. Тамир, почувствовав это, усадил меня на угол скамейки, на свой плащ. Он опустился передо мной на колено и взял за руку, на которой предательски поблескивало, им же, подаренное кольцо.

— С тобой все в порядке? Может воды?

— Нет…, спасибо…, сейчас пройдет, — голос дрогнул. Я принялась разглядывать свои колени, проступающие через плотную ткань платья.

— Скажи хоть что-нибудь! Я готов услышать любой ответ, — он был настроен решительно. — Я думал об этом всю ночь!

— Не хочу принимать поспешных решений…, мне нужно разобраться в себе, — я подняла голову и посмотрела на него, — оставь меня, пожалуйста, сейчас одну.

— Если ты этого хочешь, — он отпустил мою руку и поднялся.

— Прости! Я сейчас в растерянности…, — покачала я головой. — Все слишком быстро!

— Хорошо, я подожду, — ответил Тамир.

Наши взгляды пересеклись.

Он был, на удивление, спокоен, словно ничего и не случилось. Я тоже старалась не показывать своих эмоций, но мои подрагивающие руки выдавали волнение. Парень подошел к двери, взялся за ручку. Обернулся, чтобы взглянуть на меня еще раз и вышел за дверь, в прохладный ноябрьский воздух.

А его плащ так и остался лежать на скамье.

Из коридора донеслись шаги и голоса.

Братья как раз зашли в дом и направлялись к обеденной комнате. Я, недолго думая, сорвала с крючка свой старый плащ, закуталась в него и выбежала на улицу.

Под сапогами захрустела покрытая ледяной коркой трава и листья. Ветер играл с выбившимися из-под ленты волосками и обжигал холодом щеки. Дыхание превращалось в пар. В прозрачном воздухе кружили мелкие невесомые снежинки.

Я обогнула наш дом и пошла вдоль огородов, чтобы не встретиться с соседями. Урожай уже давным-давно собрали, так что шансы наткнуться на кого-нибудь были малы. Я двигалась почти вплотную к заборам, постоянно оглядываясь вокруг.

Вскоре домики закончились, и мои ноги ступили на тропу, ведущую в лес.

Деревья давно сбросили свое пестрое одеяние и их голые стволы мерно раскачивались на усилившемся ветру. Над головой нависали низкие серые тучи, с которых начали срываться уже более крупные шестиугольные снежинки.

Я ускорила шаг, при этом постоянно осматривалась по сторонам и прислушивалась к шорохам. Деревья хватали меня своими ветками, как пальцами, за одежду и растрепавшиеся волосы.

Чем дальше я углублялась в лес, тем гуще и темнее он становился. Елей было все больше и больше.

Это означало, что мое тайное место находилось совсем близко.

Хотя, оно уже было и не таким тайным.

Наконец-то, деревья расступились.

Я вышла на поляну, в центре которой находился фонтан. Было опасно подходить к нему, не убедившись, что тут никого нет. В моей памяти был свеж тот эпизод с, неизвестно откуда, взявшимся в этих краях магом и его пожилым спутником. Но это не могло удержать меня в полной мере и, словно безумная, я стремилась к фонтану, пренебрегая своей безопасностью.

Я замерла, прижавшись к дереву, как тогда….

Стала вслушиваться.

Все было тихо, лишь птицы чирикали на ветках, и доносилось мерное журчание воды. Это меня немного успокоило. Убедившись, что никого нет, я отделилась от дерева и вышла на поляну.

Ничего не изменилось.

Фонтан все так же извергал чистые, прохладные потоки. Вокруг царила безмятежность. Я села на край большой чаши, убрала несколько листьев с поверхности, зачерпнула горсть воды и отпила. Затем сполоснула лицо и вытерлась рукавом платья.

Мысли навалились на меня как снежный ком и глубоко погрузили вовнутрь.

Я перестала, что-либо замечать вокруг.

Сняла с указательного пальца кольцо — подарок, теперь уже, наверное, жениха. И начала его крутить в руках. Камень при дневном освещении приобрел цвет морской волны. Золотая оправа аккуратно обхватывала его завитками, похожими на стебельки винограда.

Я думала о том, принять ли предложение или собрать свои вещи и убежать из дома в другую жизнь, которой мне так хотелось. Но, вот только, я не знала куда податься и какой она может быть.

Через какое-то время, мой взгляд направился на воду.

Она издавала равномерный, убаюкивающий шум. У краев чаши скапливалась пена, на которой плавали соринки и сухие листья, словно миниатюрные кораблики. Они кружились, оседали на дно, липли к холодному мрамору. Я сжала кольцо в ладони и заплакала. Слезы скатывались по щекам, срывались с подбородка и падали в фонтан.

Внезапно чья-то рука коснулась моего плеча!

Все мое тело ощутило, как чужая сила перекрыла доступ к Дыханию стихий! Я вскочила, при этом кольцо из моей ладони выпало и угодило прямо в холодный поток. Послышался еле различимый «дзыньк». Украшение ударилось о мраморное дно, вот только сейчас, мне было не до него….

Я стояла лицом к лицу с тем самым заклинателем!

Он был одет, как и в прошлый раз, в костюм для конной езды, сзади развивался тяжелый суконный плащ. Мужчина оказался выше меня на пол головы. Черные волосы были взъерошены от ветра. Темные брови сурово нахмурились.

Прищуренные глаза незнакомца светились огненными искрами!

Я перепугалась не на шутку и замерла, снова почувствовав его обжигающую хватку и как она блокирует мой огонь.

— Я знал, что ты вернешься, — его губы расплылись в неприятной, безразличной ухмылке, — ты пойдешь со мной!

Отступать было некуда — за спиной фонтан, вблизи не души.

Я решила рискнуть и стремительным рывком вывернулась из-под его руки, подхватила подол платья и прыгнула в фонтан. В невысокие сапожки залилась вода. Я перескочила на другую сторону, а он даже не сдвинулся с места и захохотал.

— Не трать зря, силы! — маг сделал жест рукой, и я оказалась в пламенном кругу. Огонь взревел и поднялся выше моего роста. Я напрягла все свои силы и попыталась перехватить контроль у заклинателя.

У меня даже что-то получилось, на секунду, но эта попытка была настолько жалкой, что привело меня в ещё больший ужас!

Я поняла, что попала в ловушку!

С каждой проваленной попыткой сопротивления, моя паника только усиливалась. В какую-то секунду, отчаявшись, я попыталась пройти прямо сквозь пламя, выставив вперед руки, чтобы успокоить его. Но ничего не получилось, я лишь больно обожглась.

Вдруг кольцо огня расступилось, и в открывшийся проход вошел маг. Его лицо было жестким и невозмутимым. Казалось, он получает удовольствие от моей беспомощности.

Он сделал ещё несколько шагов…

«Нет, без боя я не сдамся!» — промчалась мысль.

Пропустив энергию через руки, я создала огненный поток и направила его на врага. Мне еще никогда не приходилось управлять, усиленным фонтаном, огнем. Поэтому заклятие получилось скверным. Поток вышел из-под моего контроля, и маг с легкостью потушил его.

Создавалось впечатление, что он просто играет со мной.

Молодой мужчина начал движение по кругу, будто говоря этим: «ну давай посмотрим, на что ты еще способна!»

Я занервничала, и, прикоснувшись дрожащими руками к земле, выпустила пламя. Оно устремилось змейкой к ногам заклинателя. Листья, там, где пробежал огонь, затрещали, а в воздух поднялись пепел и искры. Маг, разрушая конструкцию заклятия, наступил на него ногой и насмешливо улыбнулся.

Я судорожно соображала, что еще можно сделать, но это оказалось невыполнимой задачей. Мои атаки, одна за другой, завершались провалом.

— Хватит! — закричала я, пытаясь заглушить рев пламени.

Тогда колдун стремительно приблизился ко мне и схватил за руку. Огненная стена упала. Посыпался пепел, словно черный снег.

— Как скажешь, — опять эта ухмылка. Она уже неимоверно раздражала меня, и хотелось просто дать магу пощечину.

Я предприняла последнюю попытку: направила энергию к коже и обожгла его.

— Огрызаешься? — он оскалился, но мою руку не выпустил, только сильнее сжал запястье, — хотя занятно, мало кто умеет выпускать силу с поверхности тела.

Дальнейшие мои попытки сопротивления были пресечены. Колдун решил больше не рисковать и заблокировал мою энергию.

«Что б тебя Демоны сожрали! — в голове вспыхнула злобная мысль, — откуда ты вообще взялся, проклятый колдун!?»

Он потащил меня следом за собой.

Я вырывалась и кричала, но все было бесполезно. Даже, если бы, меня хоть кто-то услышал, то все равно ничем не смог бы помочь. Подумав об этом, я на время притихла и пошла следом.

«Зачем я ему нужна? — крутилось в голове. — Он ведь специально провоцировал меня на использование стихии…, значит дело именно в ней! Боже, помоги мне! Что теперь будет? Этот человек, наверное, охотник за беглыми магами или того хуже?! Но я не беглый маг, я, ни в чем не виновата!» — мысли безудержно метались в моей голове, пока заклинатель вел меня через лес.

Наконец мы вышли на поляну.

Нашу с Марой поляну! Какая ирония…, именно здесь я тренировала свои умения.

«Лучше бы их вообще не было!» — хотелось плакать от беспомощности.

На опушке, привязанный к одному из деревьев стоял конь, серый в гречку. Первый раз в жизни я видела подобную лошадь собственными глазами. Раньше приходилось только слышать по рассказам отца, который повидал много диковинного на ярмарках. А я, за свои восемнадцать лет, ни разу не выбиралась из поселка. Отец слишком беспокоился обо мне. Порой, конечно, это доходило до крайностей, но, только сейчас я поняла, насколько он иногда был прав!

Подойдя к коню, заклинатель отпустил мою руку. Я сразу же схватилась за запястье и начала растирать его в попытке избавиться от неприятных ощущений.

— Не вздумай убегать! Я надеюсь, ты уже поняла, что это бесполезно и бессмысленно! — с этими словами он отвязал животное. После, бесцеремонно ухватил меня за талию и, подбросив, усадил в седло, затем запрыгнул сам позади. Он обхватил меня руками, взявшись за поводья, и ударил коня сапогами.

— Куда Вы меня везете? — голос жалобно задрожал.

— В Нанст.

Конь сорвался с места. Меня вплотную прижало к заклинателю. Руками я схватилась за седло. Сидеть боком было безумно неудобно, но маг крепко держал меня, не позволяя упасть.

— Что со мной будет? — я старалась запомнить дорогу.

— Пока ничего, — выдержав паузу, ответил он, — а потом посмотрим…

Глава II

Лес начал быстро редеть и впереди показалась нормальная дорога.

Я обрадовалась ей, так как уже измучилась прыгать в седле и получать голыми ветками по лицу.

Оказавшись на тракте, маг пустил коня рысью. Вот только с двумя всадниками животное не могло долго выдерживать такой темп, и заклинатель периодически давал ему отдохнуть, переводя на шаг, а через какое-то время вновь подгоняя. За это время, моя родная деревня осталась далеко позади, так же, как и моя надежда выскользнуть и убежать от колдуна.

Прошло больше двух часов пути, когда начался снегопад.

Крупные хлопья, падая с неба, окутывали еще голую землю. Обзор становился хуже. Лошадь окончательно замедлилась. Я же, так обессилила от переживаний, что пребывала в полубессознательном состоянии и пустым взглядом смотрела на быстро белеющую дорогу. Все сливалось, превращаясь в светло-серые полосы и навевая еще большую тоску.

Спустя некоторое время пейзаж изменился.

Показались простенькие избы какой-то придорожной деревеньки. Она, чем-то, напомнила мое Новогорье, и в сердце больно кольнуло. Заклинатель, недолго думая, направил коня прямиком к поселению. Вскоре он спешился, а я смогла гораздо удобней устроиться в седле.

Колдун взял коня за поводья и повел к одному из домов.

Это было простое деревянное здание в два этажа. Над входом красовалась вывеска с изображением изрядно откормленного гуся, держащего в клюве здоровенное яблоко. Потрескавшаяся надпись гласила: «Довольный гусак». Типичное название для подобных заведений.

Хозяин поспешно выбежал нам на встречу, что заставило меня задуматься.

«Либо здесь всегда очень мало постояльцев и каждые новые гости — это целое событие, либо колдун — важная персона.»

Заклинатель поздоровался с полным, добродушным на вид мужчиной, назвав его, при этом, по имени.

«Значит, маг тут частый гость,» — решила я, наблюдая за каждым жестом обоих.

Заклинатель передал поводья в руки хозяина. Затем снял из-за пояса мешочек и, достав оттуда несколько монет, вложил их в ладонь мужчины.

— Адану нужен отдых и корм, — видимо так звали коня.

— Да, милорд, — расплылся тот в благостной улыбке и поклонился.

«Надо же, — сразу возникла мысль, — а мой похититель действительно благородных кровей! Если я, конечно, ничего не напутала и «милорд» не стало обращением к каждому встречному поперечному. Хотя, черт его знает, как принято обращаться к магам.»

— Ты можешь спуститься, — наконец, обратился заклинатель ко мне.

Я послушно спрыгнула с лошади.

Он сразу же схватил меня за руку, подтянул к себе и прошептал на ухо:

— Не создавай себе лишних проблем. Делай, как я скажу…, — это звучало словно приказ, — сейчас мы зайдем внутрь, и ты будешь вести себя тихо как мышка!

Мне оставалось только кивнуть. Я была в совершенно не выгодном положении.

«Даже если мне удастся сбежать, как я доберусь до дома? — мысли отчаяния нахлынули ледяной волной, — к тому же, идти пешком в такую погоду тяжело и опасно, мало ли кого можно встретить на дороге.»

В трактире оказалось тепло и уютно. Слабый дневной свет просачивался сквозь широкие окна, окаймленные плотными занавесками. На некоторых столах уже горели свечи. Двери на кухню были слегка приоткрыты, и оттуда доносился приятный аромат, заставивший мой живот жалобно заныть.

Я скинула с себя плащ, отряхнула его от снега и повесила на вешалку в углу.

Маг снова взял меня за руку, на этот раз не так грубо, и усадил за угловой столик. Конечно же, я пристроилась спиной к стене и прижалась, словно затравленный зверёк.

Вскоре вернулся хозяин, и, отдав какие-то распоряжения служанке, направился к нам.

— Чего изволите, милорд?

— Мне как обычно, — небрежно ответил маг.

— А Вы, леди? — спросил хозяин трактира.

Я онемела, от удивления, так меня ещё никто не называл.

— Чего-нибудь горячего…, — наконец выдавила я, — чая и может быть, пирожков.

— Все что угодно для леди, — обходительно кивнул толстяк.

Я снова прислонилась к стене и сложила руки на колени, боясь шелохнуться. Тем временем, заклинатель провел ладонью по прожилкам деревянного стола и расслабленно откинулся на спинку стула. Он на секунду запрокинул голову, устало вздохнув. Я же усиленно делала вид, будто смотрю в другую сторону, но краем глаза, все-таки, следила за каждым движением колдуна.

— Как вы узнали, что я заклинатель? — неожиданно, даже для себя самой, спросила я. Голос получился тихим и спокойным, но маг сразу же обернулся в мою сторону. Он хмыкнул. Легкая улыбка коснулась его губ и тут же исчезла, а взгляд так и остался прищуренным.

— Легко, — колдун видимо хотел оставить ответ лаконичным. Помолчал. Пробежался глазами по столикам. В трактире было еще несколько человек, но они не обращали в нашу сторону ни малейшего внимания. Затем он все же добавил, — все заклинатели испускают особое свечение. Другой вопрос — не все они способны его видеть.

— И как же это можно разглядеть? — мне стало неудержимо любопытно, — и почему не все его видят?

— Ты задаешь много вопросов, — он нахмурил брови, — сейчас, я не хочу на них отвечать!

«Как грубо, — подумала я, — и что значит это «сейчас»? Может то, что потом он на них ответит? Было бы неплохо.»

Вскоре вернулся трактирщик, держа поднос. Он поставил его на наш столик и стал раскладывать содержимое. В моих руках оказался теплый ягодный чай, а рядом, услужливый хозяин поставил тарелку с горячими пирожками.

Я была так голодна, что, без зазрения совести, в один миг схватила угощение.

Тем временем, перед магом появилась большая деревянная кружка. Содержимое которой, по запаху, напоминало яблочный эль или нечто подобное. Затем, хозяин поставил тарелку с сочной отбивной, от которой еще исходил пар, распространяя божественный аромат.

Отпивая из кружки, я краем глаза посмотрела на заклинателя. Он неспешно разрезал мясо ножом и отправил его в рот, не торопясь, попробовал напиток, отчего меня передернуло.

«Как можно так смаковать!?»

Обычно, я сметала еду со скоростью урагана, ведь когда у тебя три брата — очень большой риск остаться без своего куска. Привычка давала о себе знать, даже в неприятной ситуации, и моя тарелка опустела намного быстрей, чем у ненавистного мне мага.

Оставалось растягивать смородиновый чай, пока он медленно наслаждался, скорее уже ужином, чем обедом. Но, как бы я не старалась цедить, напиток быстро иссяк, и мне осталось подпереть рукой щеку и тоскливо смотреть в окно.

К сожалению, с моего ракурса, было плохо видно, что происходит на улице. Но, в том, что снегопад немного успокоился, сомнений не было.

Наконец-то мой похититель закончил трапезу и направился к хозяину трактира. Они немного о чем-то побеседовали, к сожалению, я не смогла разобрать ни единого слова из их разговора. Затем заклинатель расплатился с улыбчивым хозяином, и, проходя мимо нашего столика, позвал меня кивком головы. Пора было продолжить путь, но как бы мне не хотелось, я все же поднялась и с мрачным видом пошла следом.

Быстро стемнело.

Дорогу изрядно замело и её стало плохо видно. Заклинатель, удивительно легким движение пальцев извлек из ладони огонь, освещая дальнейший путь.

Я невероятно устала от скачки, когда увидела крепость. Теперь она была настолько близко, что казалось, будто ее серые стены, нависавшие надо мной, грозились вот-вот раздавить. Страх перед неизвестностью охватил меня с новой силой. Разные мысли опутали голову. Я была не в силах противостоять им и думала, преимущественно, о плохом….

Конь бежал по серпантину.

Из-за выпавшего снега, дорога стала скользкой и из-под копыт животного, то и дело, срывались мелкие камни, улетая куда-то в темноту пропасти. Но, так или иначе, мы уже были совсем близко от ворот. Часовые на смотровой башне должны были заметить нас еще издалека. Магический огонь рассекал ночь лучше любого факела.

Вскоре моя догадка подтвердилась и оббитые железом створки начали медленно открываться. Я еще никогда не видела подобных строений вблизи. На первый взгляд крепость показалась мне просто огромной. Невольно, я представила себя на месте атакующих ее врагов. Им пришлось бы несладко.

Между воротами образовалась щель, и, проскочив вовнутрь, мы оказались посреди огромного двора. Конь остановился около одной из построек. Оттуда доносилось мерное посапывание и периодическое фырчанье других лошадей.

Заклинатель спрыгнул первым. Затем, помог мне спуститься с седла.

Мои сапожки коснулись твердого камня, нарушив тишину стуком каблуков. Тем временем маг похлопал коня по шее и завел его внутрь постройки.

Мне оставалось только ждать.

Вокруг было темно, и лишь по слабым отсветам факелов вдоль стен, можно было примерно судить о размере двора. Наверху между зубцов блуждали огоньки, выдавая местоположение стражников.

Вскинув голову к небу, я увидела нависшую черноту: густые, непроглядные тучи скрывали звезды.

Нанст был возведен между острых серых скал, отчего примыкающие к ним стены казались абсолютно неприступными. О том, чтобы сбежать не могло быть и речи. Если только не найти потайной лаз, или научиться летать, что представлялось сомнительным.

Через несколько минут вернулся мой похититель. Теперь я чувствовала себя тем конем, которого завели в стойло. Колдун, не сказав ни слова, потащил меня через весь двор. Мы дошли до основания одной из смотровых башен. Внутрь вела деревянная дверь в форме арки.

Как только мы вошли, заклинатель сотворил еще один «факел».

Подниматься пришлось по каменной лестнице до четвертого, последнего этажа. Здесь оказалась еще одна такая же дверь, ведущая в длинный коридор, вдоль которого, судя по всему, располагались жилые комнаты.

Как ни странно, но по пути мы никого не встретили. Большая часть крепости спала.

Дойдя примерно до середины коридора, маг остановился. Снял с пояса связку ключей. Они зазвенели под его пальцами. Мужчина нашел нужный, и толстая дубовая дверь отворилась, издав тихий скрип.

Колдун повернулся в мою сторону. Его холодный взгляд заставил отойти на шаг. В свете горящего на его ладони пламени, лицо мага выглядело мрачным и даже пугающим.

— Теперь это будет твоя комната, — он сделал жест рукой, предлагая мне войти, — располагайся, ты здесь надолго!

Мне не понравилось, то, что он сказал. Тем не менее, я вошла.

— Увидимся утром, — с этими словами он закрыл за мной дверь на ключ.

Теперь я осталась совсем одна, в холодной темноте и сырости.

Показалось, будто в комнате нет окон, но, когда на моей ладони загорелся робкий язычок пламени, опасения рассеялись. Помещение оказалась вполне просторное. Около стены, в которой все же обнаружились окна, стояла кровать. Она ничуть не уступала в размерах моей прежней. За ее невысокой спинкой висел старый гобелен.

Я, наконец, решила сделать несколько шагов. Ноги наступили на потертый от времени ковер, на одном из углов которого, обнаружилась небольшая и явно прожженная дыра. Вероятно, когда-то он лежал подле камина. Я подошла к, имеющейся здесь, кровати. Она была застелена шерстяным пледом. Сев на край, я провела рукой по мягким ворсинкам, откинула покрывало. Под ним обнаружились светлые и вроде бы чистые простыни, а в изголовье лежали две подушки. На ощупь они оказались достаточно мягкими, но мне сейчас было не до сна.

Я поднялась, прошлась по комнате. Взгляд зацепился за небольшой камин. В нем уже лежала парочка поленьев и недолго думая, я решила их зажечь, чтобы разогнать сырость и добавить света.

— Так будет уютней в этой тюрьме, — решила я.

Дрова затрещали. Пламя не спеша охватило поленья, и, набирая силу, из голубого сделалось ярко-оранжевым. По стенам расползлись тени. Я решила устроиться в старом кресле, стоявшем рядом. Сняла сапожки и забралась вместе с ногами, обхватив колени. Взгляд приковался к танцующим языкам пламени.

«Как же там мои родные!? — возникли горькие мысли, и я начала нервно крутить, подаренный ими, браслет на запястье. — Они, наверное, весь день искали меня, а может и до сих пор ищут…»

Мне сразу же привиделась печальная картина, как люди с факелами бродят по лесу и выкрикивают мое имя. Отец, наверняка, поднял всю деревню на поиски. Кто-то, возможно, привел своих собак, чтобы они унюхали мой след.

Затем представилась мама: она не спит, глаза на мокром месте…. Потом вспомнился Тамир.

«Что же он сейчас думает? Будто я сбежала из-за него?»

Практически всю ночь, я не могла заснуть. Так и просидела в кресле, и лишь иногда меняя позу, проваливалась в дремоту. Дрова быстро прогорели, оставив лишь серую золу.

Меня донимал голод. Он, то стихал, то снова накатывал болью. Это тоже мешало уснуть. И я все время думала о доме. А порой на меня находил страх, перед завтрашним днем, а точнее, уже сегодняшним утром.

Перед самым восходом, когда небо начало светлеть, мною все-таки овладел глубокий сон. Потянулись несвязные тревожные видения.

Проснувшись, я ощутила, что спина и шея словно налились свинцом. Нога, которая оставалась согнутой, онемела. И когда я встала, чтобы потянуться, ее будто не оказалось. Упав обратно в кресло, я стала растирать несчастную конечность. И как только чувствительность вернулась, я подошла к окну.

Стены крепости оказались настолько толстые, что на подоконнике можно было лечь чуть ли не в полный рост. Я решила вскарабкаться на него и выглянуть наружу. Все, что удалось увидеть — это острые скалы и небо затянутое серыми облаками. В общем, пейзаж был удручающим.

Внезапно раздался скрежет в замочной скважине.

Я настороженно замерла.

В комнату вошел тот самый худощавый старик, которого я видела у фонтана. Сейчас он выглядел намного проще, чем в тот день, когда сопровождал заклинателя. На его голове больше не было берета, который так мне запомнился, лишь волосы блестели серебром.

Сильвано, оказался одет в белую рубашку с широкими рукавами, поверх которой сидел приталенный серый жилет. Штаны были тоже из светлой ткани, с простой вышивкой по бокам и у пояса. На светлых туфлях поблескивали большие серебряные пряжки. Через плечо старика висело свежее полотенце. А в руках он держал небольшой таз с чистой водой.

Пожилой мужчина дошел до середины комнаты, и тогда я уже лучше разглядела его лицо. Морщины не могли испортить его тонкие черты. На вытянутом носу обнаружилась небольшая горбинка. Тонкие губы гармонировали с острым, треугольной формы подбородком. Добрые, глубоко посаженные серые глаза, внимательно смотрели на меня.

— Господин Э́гон велел сопроводить Вас к завтраку, — голос пожилого человека был довольно приятным, все с тем же легким акцентом жителя Серебрянной Веронии.

— Передайте ему, что я объявляю голодовку! — на меня накатила внезапная злость. И несмотря на то, что мне безумно хотелось есть, я решила проявить характер.

— Милая леди, — кожа в уголках глаз слуги подернулась складочками, — я, безусловно, передам Ваши слова, но, боюсь, милорд будет весьма недоволен…, и…

— Ну и пусть, — перебила я, — мне все равно!

— Это было бы неразумно с Вашей стороны, — мягко ответил он, — господин комендант очень вспыльчив, и мне, действительно, не хотелось бы, чтобы у Вас возникли проблемы, — его худое лицо сделалось печальным. Видимо старик говорил действительно искренне.

«Колдун — комендант Нанста!? — между тем, я была удивлена новому факту, — а не слишком ли он молод для такой должности?»

Я немного помолчала, обдумывая сложившуюся ситуацию.

«Что плохого в том, чтобы позавтракать? Даже, если общество будет не самым приятным. Кроме того, если я откажусь идти, то колдун может наказать старика.»

Мне стало жалко Сильвано.

— Хорошо, — наконец согласилась я, — куда мне идти?

— Просто следуйте за мной, — он поставил воду рядом на подоконник и вручил мне полотенце, — но, для начала, я полагаю, Вам хотелось бы умыться!?

Смутившись, я кивнула и спустилась с подоконника.

Старик подал мне воду и душистое полотенце. Следом он вручил расческу, что заставило меня покраснеть от стыда. Мои волосы были всклокочены и стояли дыбом. Пришлось приводить и их в надлежащий вид, что оказалось непростой задачей. Покончив с мучительным распутыванием прядей, я последовала за Сильвано.

Мы немного прошлись по освещенному факелами коридору до одной из дверей. Старик услужливо отворил ее передо мной, и я оказалась в личном кабинете коменданта крепости, а точнее моего вчерашнего похитителя.

Сам колдун сейчас стоял к нам спиной, убирая на стеллаж какую-то книгу.

— А, Сильвано, ты наконец-то привел нашу гостью, — черноволосый мужчина обернулся, — теперь распорядись, чтобы нам подали завтрак.

Слуга поклонился и вышел, оставив меня наедине с ненавистным магом. Изображая безразличие к его персоне, я сразу же принялась рассматривать комнату. Все здесь оказалось подобрано со вкусом: гобелен, ковер, письменный стол из красного дерева, стеллажи для многочисленных книг, стулья.

Заклинатель кинул на меня изучающий взгляд.

— Смотрю, ты совсем не спала, — вдруг заявил он. Я изобразила удивление, словно не понимала, о чем он, — это видно по твоим глазам.

Я даже приоткрыла рот от такой наглости!

«Мог бы ничего не добавлять!» — тут же вспыхнула мысль.

Сам-то он, конечно же, выспался. Лицо колдуна по сравнению со вчерашним вечером уже не казалось таким уставшим. Даже наоборот. На светлой коже выступил легкий румянец, глаза блестели. Огненные искры куда-то исчезли, и теперь я могла разглядеть их настоящий цвет. Они были почти желтыми, с тонким зеленым ободком вокруг радужки.

Также я обратила внимание на его одежду. Маг оказался облачен в черный приталенный мундир. Высокий воротник-стойка был расстегнут, из-под него выглядывала белая рубаха. На плечах красовались золотые эполеты с бахромой. Рукава с узкими манжетами были застегнуты медными запонками. Полы оканчивались на уровне пояса, а сзади спускались прямые фалды, похожие на хвост ласточки. Пуговицы были скрыты под косым запахом, по краю, которого проходила красная полоса. Узкие черные штаны поддерживались ремнем с литой пряжкой. По бокам тоже проходила алая окантовка. В ножнах красовался клинок с витой рукоятью. Высокие сапоги были начищены до блеска.

В целом одет он был с иголочки.

— А ты смелая, — продолжил комендант, и опять выдал свою коронную ухмылку. Думаю, он обратил внимание на то, как я его разглядывала.

— Скорее глупая и не осторожная, — ответила я, недовольным тоном.

— И все же, ты не сдавалась до последнего, — он подошел к письменному столу, и слегка оперся на него, я заметила кольцо на его пальце. Печатка с черным камнем, по ободку которого пробегали цветные искры, — а это весьма ценно.

— В смысле? — я оторвала взгляд от кольца.

— В плане твоего обучения.

— Мне показалось, или…? — лицо выдало мое изумление.

— Нет, все верно! — он прошелся по комнате.

«Почему проклятый колдун сразу все не расскажет?» — подумалось мне. Каждый ответ коменданта вызывал еще больше вопросов.

— Я буду учиться в специальной школе для магов? — я начинала нервничать и мои пальцы принялись крутить браслет.

— Во-первых, учебное заведение называется не «школа», а «Академия Стихий и Врачевания», — его пальцы сделали легкий жест, — а во-вторых, твоим обучением займусь я. Но об этом позже.

Он дошел до противоположной двери, взялся за ручку и открыл ее.

— Прошу! — колдун взмахнул рукой, предлагая мне войти.

Я нехотя сдвинулась с места, прошла мимо коменданта, пристально, даже со злобой посмотрев ему в глаза. Его лицо было бесстрастным и точеным, как у статуи. Особо выделялись мужественные скулы, ровные темные брови и пронзительный миндалевидный взгляд.

Личная столовая оказалась вполне просторной и хорошо освещенной. На полу был постелен большой, и наверняка, не дешевый ковер. На стенах, между гобеленов, изображавших сражения, висели кованые подсвечники. В углу располагался внушающих размеров камин с узорчатой решеткой. Ну, и конечно, в центре стоял длинный черный стол, примерно на двенадцать, а может и больше персон. Сейчас же он был сервирован на двоих.

Мой взгляд привлекли окна. Они были больше, чем в комнате, в которой я провела ночь (мне ужасно не хотелось называть ее своей). Двухслойные шторы обрамляли их, словно вороньи крылья, из-под которых выглядывал прозрачный белый тюль. На мой взгляд, интерьер был мрачноват, но, надо отдать должное, в нем все неплохо подходило друг к другу.

Комендант приблизился к стулу из черного дерева, с высокой изящной спинкой, отодвинул его и выжидающе посмотрел на меня. Я не могла понять, чего он хочет.

— Присаживайся, — сказал он. Я хотела обойти стол и сесть с другого конца, подальше от мага. Он издал недовольный вздох. Затем хлопнул ладонью по спинке и четко выговорил, — на этот стул!

Голос отразился от стен. Пришлось сесть туда, куда он хотел. Эгон слегка пододвинул меня ближе к столу. После чего сел рядом во главе стола.

Передо мной оказался сервиз тонкой работы. Настолько хрупкий, что страшно было к нему прикоснуться. Рядом были аккуратно разложены столовые приборы. Я скептически взглянула на них.

Вскоре слуги подали завтрак и удалились все кроме Сильвано, который остался прислуживать нам за столом.

Старик, положил в мою тарелку немного еды, налил в чашку сока, а затем обслужил своего господина.

Было ужасно неловко.

Мне никогда, и никто не прислуживал! Это казалось странным и даже диким.

Я взялась за вилку и начала есть, как обычно. Маг усмехнулся.

— Что-то не так? — тихо спросила я у подошедшего Сильвано.

— Вы едите не по этикету, — прошептал он, и быстро объяснил мне некоторые правила.

«Боже мой, я даже поесть спокойно не могу! Зачем столько сложностей? Конечно, я понимаю, что они соблюдают, этот их этикет, в любых условиях. Привычка и все-такое…, но, мы не на светском приеме!»

Усмешка мага задела меня.

Вилка в моей руке нагрелась, но я быстро успокоилась и воспользовалась приборами, так, как показал Сильвано. Ничего сложного, конечно, не было и все же с непривычки это жутко раздражало.

— Тебе это пригодится, — внезапно сказал комендант, заметив мое недовольство, — заклинатель должен уметь вести себя достойно! Каждый маг на службе приравнивается к аристократу, разве ты этого не знала? И то, что все мы военнообязанные, вне зависимости от пола и происхождения.

«Вот так новость! — приборы чуть не выпали из моих рук, — почему отец мне не рассказал об этом!?»

— Я так и не узнал твоего имени, — комендант нарушил воцарившуюся тишину.

— Селена, — не сразу ответила я и, пристально глядя на него, решила добавить, — мне тоже хотелось бы узнать имя моего похитителя!

— Хм, — опять усмехнулся он, и даже не обратил внимания на укол, — тебе мое полное имя?

«Было бы неплохо узнать, все, что только можно, пока у него хорошее настроение.»

— Полное, — я хитро прищурилась.

— Виконт Э́гон Эамонт дель Бергхард, — ответил комендант Нанста и откинулся на спинку стула. Я уже давно поняла, что он не просто маг.

«Все аристократы делают то, что им вздумается,» — сразу вспомнились слова моего отца, и теперь я была с ним полностью согласна.

— В таком случае, почему Вы управляете этой крепостью, а не находитесь в своих владениях?

— Ты умная девушка, — у меня приподнялась бровь, от такого комплимента, — не хочу вдаваться в подробности, так вышло…

— И все же мне очень интересно…, — я набралась наглости.

— Ты хочешь услышать всю историю целиком?

— Да, — я тоже откинулась на спинку.

— Хорошо, но я буду краток, — он коснулся подбородка, задумался, затем начал, — крепость, как ты, наверное, знаешь, является очень важным стратегическим объектом. Старый комендант скоропостижно скончался, от болезни. Я не вдавался тогда в подробности…. Нужен был человек, который привел бы форпост в порядок как можно быстрее. Сейчас на границе не очень спокойно.

— Да, я кое-что слышала от отца.

— Так получилось, что на тот момент, я сдал очередной экзамен, экстерном…

— Что это значит? — перебила я. В первый раз мне довелось слышать такое странное слово.

— Экстерном? — повторил он, скрестив пальцы перед собой, — это значит, что я обучался вне стен Академии и сдал экзамены раньше, чем положено.

— Как так вышло? — снова перебила я его и непроизвольно подалась вперед от интереса.

— Видишь ли…, — он взял в руки кружку, немного отпил из нее, — мои способности проявились уже в пять лет…

— В пять лет!? — повторила я. Цифра меня просто поразила, и я, не задумываясь, добавила, — мои только в четырнадцать…

— В четырнадцать, вполне нормально. Есть маги, в которых Дыхание стихий просыпается и позднее.

— И какого уровня Вы достигли? — меня просто распирало от любопытства. И я позабыла об осторожности. А Эгон, пока что, отвечал на мои вопросы, и было бы просто грехом не воспользоваться этим.

— Не люблю хвастаться, — он улыбнулся, в первый раз за все время, — но сейчас я являюсь заклинателем второго круга. Тебе, конечно, это ни о чем не говорит. Объясняю. Всего кругов шесть: первый — самый высший, а потом идут маги вне категорий, — он выдержал паузу, затем добавил, — например, господин Ардиан. Сейчас он является Архаурусом во главе Академии и, я тебе скажу, далеко не последним лицом в королевстве.

— Вот как…. И что же нужно сделать, для того чтобы достичь второго круга?

— Овладеть четырьмя стихиями и основами целительства.

— Это возможно? — я даже привстала, опершись ладонями о стол.

— Вполне.

После завтрака мы вернулись в кабинет коменданта, и он усадил меня в кресло. Между тем, я пыталась прийти в себя и полностью осмыслить полученную информацию, о которой даже и не подозревала. У меня словно открылись глаза, после долгого сна, и Дыхание стихий предстало в совершенно другом свете.

«Почему Мара не рассказывала мне о таких возможностях!? — это был самый первый вопрос, что возник в моей голове и ответа, на который, у меня пока не нашлось. — Хотя, какая теперь разница? Если меня начнет учить этот колдун…, Эгон…, я узнаю гораздо больше прежнего! Ради такого, можно его и потерпеть.»

Решив так, я даже перестала злиться, на некоторое время, но, потом опять вспомнила о родителях.

— Могу я написать письмо?

Комендант сидел в своем рабочем кресле, закинув ногу на ногу. И о чем-то думал. Услышав вопрос, он слегка вздрогнул и наконец-то обратил на меня внимание.

— Можешь, но прежде чем отправить ты дашь прочесть его мне, — он лукаво приподнял бровь, — не хочу, чтобы твои родственники мне докучали. Это для их же, ну и твоего, блага. Поэтому, заранее прошу, не упоминать о твоем местоположении.

— Хорошо…, — вздох обиды вырвался из моей груди, губы сжались, — я еще кое-что хочу спросить…

Он просто кивнул, в ответ.

— Почему я?

— Хм, так и думал, что ты задашь этот вопрос, — Эгон прищурился, — все просто. По своему статусу я должен иметь хотя бы одного ученика, но, увы, не так просто найти подходящего, — он встал и подошел к узкому окну, теперь я не могла видеть его лица, — заклинателей огня не так много…. Это весьма сложная стихия. Многие заклинатели погибают, не сумев ее правильно высвободить в первый раз, и это в городах, под надзором целителей! Не говоря уже о глуши, где шанс выжить человеку с такой изначальной стихией равен, практически, нулю! И, признаюсь, меня поистине поразило, когда я случайно заметил тебя, — комендант обернулся. Свет из окна очертил его скулы, — так что, можешь даже не скрывать, что тебя кто-то уже учил.

— Вы правы, — ответила я, с неохотой.

— Я хочу узнать больше об этом человеке, — теперь маг не спускал с меня глаз.

— У нас в поселке жила одна знахарка, она и стала моей наставницей.

— Где же она сейчас?

— Умерла, — я отвернулась в другую сторону, так чтобы не было видно, как мое лицо исказила боль.

— Сочувствую…, — по ровному голосу, было непонятно, искренен ли он.

В комнате воцарилась тишина, которую нарушил слуга. Сильвано вернулся с кухни и теперь ждал дальнейших распоряжений.

— Покажи нашей гостье крепость, — обратился к нему Эгон, но вскоре поменял решение, — хотя нет, лучше я сам. У меня есть для тебя другое поручение.

Заклинатель быстро объяснил ему, что нужно и слуга, поклонившись, поспешно удалился.

Между тем комендант подошел к письменному столу, с одной стороны которого, по-прежнему сидела я. Он достал из ящика письменные принадлежности и положил передо мной.

— Ты хотела написать письмо…

Я, молча, взяла в руки перо, и, обмакнув в чернильницу, коснулась им желтой бумаги. В этот момент заклинатель тоже взялся за пергамент и начал выводить буквы, но не пером, а острым металлическим стержнем. Слова под ним выжигались аккуратными тонкими линиями, что привело меня в восторг и возникло желание попробовать написать так же.

Понаблюдав некоторое время, я осмелилась выпросить металлическое перо, на что колдун хмыкнул, но все-таки вынул из, стоявшего на столе, стаканчика еще один стержень и передал мне.

Мои пальцы тут же начали изучать предмет: обычный металл — ничего особенного.

«Раз у него получается, то и я смогу!»

Но не тут-то было! Я даже и одной буквы не вывела, как бумага полыхнула и передо мной осталась горстка пепла. Маг, между тем, и глазом не моргнул, продолжая заниматься своими делами, словно он все мог контролировать даже не глядя.

Из-за неудачи на меня накатило легкое раздражение и пришлось попросить еще один листок.

Эгон выполнил и это желание.

Я внимательно проследила за его движениями. Заклинатель почти не касался бумаги и очень плавно перемещал кончик пера. Собравшись, я принялась за письмо снова, стараясь воспроизводить такие же плавные движения.

На бумаге проявились две корявые толстые буквы, что само по себе уже являлось достижением. Но, потом листок опять загорелся и рассыпался.

Комендант, молча, выдал еще бумаги.

Во мне зажегся азарт. В итоге, после нескольких неудачных попыток и выросшей горки пепла, у меня получилось написать первое предложение.

— Твое упорство меня поражает, — Эгон поднял взгляд, — думаю, ты будешь хорошо учиться, если захочешь.

— Может быть, — последовал мой неуверенный ответ, и я снова предалась своему увлекательному занятию.

— Поток должен быть в форме нити, ровный, без узлов, — подсказал маг.

Следовать совету оказалось не так уж сложно. В итоге, у меня получилось несколько строчек. Правда, слова все равно оказались неразборчивыми, а буквы кривыми. Кроме того, мне это успело надоесть, и я решила все же взяться за обычное перо.

Будет еще много времени потренироваться.

Закончив писать, я передала письмо коменданту.

Он быстро пробежался глазами по строчкам и кивнул.

— Хорошо, я отправлю.

После маг подошел к стеллажу, достал какой-то сверток и развернул его на столе. Это оказалась карта. На ней была изображена крепость, лес трех Сестер, в котором и располагалась моя деревня. Озеро выделялось большим синим пятном, из которого вытекала витиеватая нить реки. Мне сразу вспомнилось, как мы с Тамиром купались в ней, тот костер и звезды. Словно я все ещё пыталась вернуться туда, хотя бы в мыслях.

— Покажи мне, где находится твоя деревня, — карта норовила свернуться обратно, но маг плотно прижал ее к столу.

— Вот же, она даже отмечена, — я ткнула пальцем, — Новогорье.

— Как зовут твоих родителей?

Я назвала их имена. Тогда заклинатель открыл окно и свистнул. Через несколько минут на подоконник уселся серый голубь с пушистыми лапками и кудрявым хвостом. Он сразу же закурлыкал, вздымая широкую грудку, и зацокал коготками по деревянной раме.

Эгон взял птицу на руку и привязал к лапке сверток. Затем, свободной рукой, он словно поймал невидимую нить и опутал голубя. Тот даже не шелохнулся и впал в оцепенение, когда маг принялся ему что-то шептать на непонятном языке. Из всего я разобрала, только имена родителей. Закончив своеобразный ритуал, заклинатель слегка подтолкнул голубя ладонью и птица, встрепенувшись, вылетела в окно.

— Письмо точно попадет в нужные руки? — меня посетили сомнения на счет того, что голубь сможет найти адресата.

— Разумеется, — он дернул плечом, и золотые нити эполета всколыхнулись, — я наложил специальное заклятие воздуха. Ветер направит голубя.

Как только комендант освободился от дел, он повел меня знакомиться с крепостью. Мы спустились этажом ниже, прошлись по слабо освещенным, прохладным коридорам. Здесь располагался лазарет, жилые комнаты и, к моему удивлению, немалую часть занимала библиотека.

Второй этаж комендант оставил без внимания, лишь на словах объяснил, что на нем находится часть казарм, комнаты офицеров и отдельная столовая. Основная же часть казарм оказалась внизу крепости, а также комнаты слуг, кухня, общая обеденная для солдат и складские помещения.

Проходя по многочисленным коридорам и спускаясь по лестницам, мы то и дело пересекались с обитателями Нанста. Все они приветствовали коменданта: солдаты отдавали честь, прислуга кланялась. На меня смотрели либо с нескрываемым любопытством, либо старались делать безразличный вид. Но я прекрасно понимала, что появление незнакомой девушки в крепости вызывало у многих самые различные мысли. По этой причине, каждый раз, когда я замечала слишком заинтересованный взгляд, то чувствовала неприязнь и скованность. В такие моменты непроизвольно хотелось спрятаться за спину коменданта и скрыться от любопытных глаз. Все вокруг казалось чужим, словно из другого мира, и отталкивающим. Мне совершенно не хотелось здесь оставаться.

Миновав последний длинный коридор, мы оказались во дворе. Яркий белый свет заставил зажмуриться. Холод коснулся лица. Немного привыкнув к освещению, я смогла оглядеться. Повсюду, тонким слоем, лежал снег. Было видно, что его убирали.

Ворота оказались открыты. Именно по этой причине вокруг было шумно и оживленно. Мимо проезжали груженые крытые повозки. Их тщательно досматривали, прежде чем пропустить через границу. Некоторые рабочие сгружали какие-то ящики и мешки, затем оттаскивали их на склад.

Почти в центре двора был вырыт большой колодец, около которого сновали слуги с ведрами. Воду относили на кухню или поили лошадей.

Я сразу приметила конюшню, построенную вблизи ворот. Рядом с ней, чуть вглубь двора, находилась каменная постройка, как выяснилось — кузница, из трубы, которой, валил почти черный дым. А неподалеку, укутавшись снегом, припряталась скромная деревянная часовня.

Комендант отвел меня посмотреть на плац, где сейчас тренировались солдаты. От стен гулко отражался звон мечей, ударяющихся друг о друга, и о легкие доспехи. За порядком следил белокурый офицер в черном мундире, такого же покроя, что и у коменданта, только с серой окантовкой. Я сразу поинтересовалась у Эгона на счет формы. Оказалось, что только у магов окантовка выделяется цветом главенствующей стихии: красная — огонь, белая — воздух, зеленая — земля, и синяя, соответственно, вода.

Офицер, поглощенный своим делом, не сразу заметил нас. После приблизился и поприветствовал коменданта, затем меня. На вид ему было лет тридцать, может чуть больше. Немного острые, аккуратные черты лица, говорили о благородном происхождении. Карие глаза, красивой формы контрастировали на фоне светлых ресниц и бровей. Подбородок покрывала еле заметная щетина. Ровно подстриженные волосы касались плеч. На левой щеке офицера отчетливо виднелся шрам в форме галочки, явно оставленный чем-то острым.

— Это моя ученица, Селена, — заклинатель, в первый раз, счел нужным меня представить.

— Очень приятно, — офицер прикоснулся ладонью к груди и слегка наклонился. Я же почувствовала некое смущение и не знала, как ответить.

— Это лейтенант Отис, он командует легкой пехотой.

Я скопировала жест лейтенанта. Вроде бы, это воспринялось нормально.

— Полковник, смею доложить, — лейтенант обратился к Эгону и начал свой рапорт, — сегодня по плану боевые учения в естественных условиях, отрабатываем маневры в лесу…

Лейтенанту, наверняка, приходилось отчитываться каждый день об одном и том же.

«До чего же скучно, должно быть…,» — подумалось мне, и я принялась смотреть по сторонам, урывками ловя разговор.

Небо закрывали плотные белые облака, отчего возникало предчувствие сильного снегопада.

Мимо мелькали новые лица. Чем дольше я находилась во дворе, тем сильнее становилось ощущение, что на меня все смотрят. Я совершенно не знала, как себя вести, что делать. Это давило. Хотелось вернуться к своей семье и к Тамиру. Может быть, сейчас, я бы ответила ему «да»!

–… ушли в самоволку, — донесся голос лейтенанта, сквозь мои мысли.

— Где они сейчас? — сурово уточнил коменданта.

Я обернулась в сторону офицеров.

— Отбывают наказание, если точнее, таскают мешки у интенданта. Недавно доставили свежую партию зерна.

— Что-нибудь еще?

— Нет, на сегодня, все.

Лейтенант отдал честь и снова принялся за обучение солдат.

Эгон сделал призывный кивок в мой адрес, и я последовала за ним дальше.

— Как так получается, — поинтересовалась я у мага, — полковник и комендант?

— Полковник — звание, а комендант — должность, — объяснил он, — ты ведь про это?

— Да, — я почувствовала себя глупо и уже тише добавила, — столько Вам лет?

— Хм, не так много, как ты подумала, — он сразу понял, к чему я клоню и раздраженно ответил, — а звание я получил не только из-за своего древнего рода.

Кажется, была затронута его больная тема.

Не успели мы сделать и нескольких шагов вдоль двора, как я заметила быстро идущего нам на встречу полного мужчину. По одежде с темно-зеленой окантовкой я сразу поняла, что он тоже заклинатель.

— Эгон, постой! — голос у толстяка оказался высоким, даже немного писклявым. Тут он заметил меня, в замешательстве провел рукой по темным волнистым волосам с проседью. Окинул мой вид взглядом таких же темных глаз, расплылся в улыбке и видимо совсем забыл о том, что хотел, — а кто это милое создание?

— Здравствуй, Зилан, ты как всегда внезапно, — сухо и с запозданием ответил комендант.

— Брось, не томи, — прокряхтел тот, — познакомь нас. Это твоя ученица, я правильно понял?

У мага земли оказалась странная манера общения, простая, непринужденная, при этом несколько старческая, хотя на вид ему можно было дать лет сорок, не больше. На полном добродушном лице толстяка были написаны все испытываемые им эмоции одновременно.

— Сама проницательность, — Эгон проворчал это еле слышно, стряхнул невидимую пылинку с мундира, и уже громче добавил, — да, я решил взять себе ученика. Это Селена.

— Заклинатель пламени, — Зилан издал охающий звук. Обошел меня, затем взял за руки. Я заметила на его пальце такое же, как и у Эгона кольцо. Оно тоже переливалось четырьмя разноцветными искорками, — какая редкость! Откуда ты, девочка?

— Я эээ…, — комендант посмотрел на меня, так, что я прикусила язык.

— Это не важно, — отрезал он тут же.

— Ах, тайна покрытая мраком, — с театральной напыщенностью произнес толстяк.

Эгон закатил глаза.

Мне показалось, что он уже начинал снова злиться.

— Ну, хорошо, не буду допытываться, все равно потом все узнаю, — Зилан хохотнул, и наконец-то отпустил меня. Затем обратился к коменданту, — я вот что хотел! Совсем вылетело, старею, — продолжил он, — еще раз хочу взглянуть на ту книгу. Кажется, у меня есть догадки по поводу перевода интересующей тебя страницы.

— Отлично! — в голосе Эгона зазвучали, какие-то новые нотки, радости и воодушевления, — я передам тебе ее как можно скорее.

— Кстати, вчера я экспериментировал с новыми зельями и добился очень интересного эффекта. Думаю, тебя это тоже заинтересует.

— Возможно, возможно, — задумчиво произнес комендант.

— Ну, не буду вам больше мешать, — Зилан сверкнул своими хитрыми темными глазками и двинулся по направлению к одной из башен.

— Какой забавный, — произнесла, я, когда маг земли уже был далеко от нас.

— Забавный, — с усмешкой повторил Эгон, — это пока. Пусть его внешность и поведение тебя не обманывают. Зилан опытный и сильный маг, способный сравнять с землей небольшую деревню.

— Зачем Вы мне это говорите?

— Чтобы не складывалось иллюзий, — отрезал он, — нет безобидных магов, запомни это навсегда.

— А как же целители?

— Ха, — он вскинул голову, — эти самые опасные.

Комендант водил меня по крепости почти пол дня.

Мы побывали на смотровых башнях и прошлись по стене мимо часовых. С высоты открывался невероятный вид, от которого захватывало дух и подгибались коленки. Было страшно подойти к краю стены между защитными зубцами и взглянуть вниз с головокружительной высоты. Кроме того, дул жуткий и холодный ветер с гор, отчего хотелось поскорей убраться отсюда. Маг, заметив мою взволнованность, принялся увлеченно рассказывать о древности данного строения и неприступности его стен, словно специально задерживая меня здесь подольше. Из всего я уяснила, что Нанст за семьсот лет еще ни разу не брали штурмом, хоть и пытались. Каждый камешек крепости был пропитан древними защитными заклятиями, что во много крат усиливало ее прочность и сопротивляемость враждебной магии.

— Если хочешь чего-то добиться, нужно смотреть в лицо своим страхам, — сказал он, заметив мой страх высоты.

Тем временем, мимо нас прошел патруль солдат. Они о чем-то оживленно говорили, но, заметив коменданта, затихли и выправили осанку.

Я отметила, что на каждую сторону стены выставлялось по восемь человек: четыре лучника и четыре мечника. Форма у солдат была абсолютно одинаковая — зеленого цвета с белой окантовкой и достаточно простого покроя. Штаны заправлялись в грубые высокие сапоги, а от холода военных спасали темно-зеленые плащи из толстого сукна, подбитые мехом. На дежурство они были обязаны облачаться в защитную экипировку и поверх всего носили перекидки с вышитым на груди бело-зеленым гербом Кенегора.

Комендант, наконец-то, решил закончить с обходом стены, но в какой-то момент остановился, заметив одного человека. Это был мужчина лет сорока, еще один штабной маг. Он околачивался около солдат и видимо совал свой нос не в свои дела. Вояк явно раздражало его присутствие, но они ничего не могли с этим поделать и нехотя отвечали на вопросы.

«До чего ж крысиная внешность!» — подумалось мне, когда я внимательней разглядела его. Вытянутое, бледное лицо, говорило о слабом здоровье мага. Из-под тонкого носа с заостренным кончиком выглядывали редкие усики, которые заклинатель периодически пощипывал кончиками тонких пальцев. Его короткие русые волосы были гладко зачесаны набок, а маленькие все время прищуренные глаза, дополняли сходство со зверьком. Он был настолько тощ, что мундир с синей окантовкой, немного болтался. В манере общения мага тоже проскальзывало нечто неприятное. Велор, как мне представил его комендант, постоянно потирал руки, шмыгал носом и при этом его усы забавно шевелились. На меня он не обратил никакого внимания, а вот перед комендантом рассыпался в любезностях. При всем было заметно, что Эгон тоже не испытывает радости от общения с заклинателем воды.

Вскоре, по дороге в арсенал, я познакомилась с лейтенантом, командующим тяжелой пехотой — немолодым крепким мужчиной среднего роста. Мы пересеклись с ним, когда тот громким басом отчитывал своих подчиненных, пробуждая в них настоящий ужас. Молодые парни тряслись, словно осиновые листья на ветру, что было не удивительно. Лейтенант Алберт, своим бывалым видом, мог навести ужас на кого угодно.

Его лицо с огрубевшей кожей покрывали ужасные шрамы. Седые волосы были коротко острижены. Над верхней выдающейся немного вперед губой виднелись белые усы, переходящие в короткую бородку. На дежурство он брал с собой устрашающего вида шестопер, который сейчас спокойно висел у него на поясе. В свое время, лейтенант, наверняка проломил не один десяток вражеских голов этим оружием.

Между делом, Алберт сдержанно поздоровался. Со мной так, словно уже был знаком и не раз видел раньше. Судя по всему, старика уже ничто не удивляло, и многое воспринималось как само собой разумеющееся.

В завершении обхода крепости мы посетили арсенал, запрятанный в подземелье. Более-менее нормальное освещение было только на входе, а дальше приходилось передвигаться, освещая себе путь магией. Здесь же располагались и тюремные казематы, холодный амбар для скоропортящихся продуктов, несколько хозяйственных помещений и множество неизвестно куда ведущих коридоров, по которым Эгон запретил мне расхаживать без дела, пригрозив месячным пайком на хлебе и воде.

***

Вечером заклинатель отдал мне ключ от комнаты, пригрозив опять закрыть, если буду ходить там, где не положено. Он понял, что я уяснила: сбежать из крепости невозможно. Видимо, именно для этого он так усердно водил меня по ней.

«И пусть клетка стала несколько просторней, но она по-прежнему остается клеткой! — у меня возникало ощущение, будто колдун нарочно издевается надо мной, желая добиться покорности и утихомирить мой нрав. — Но, мы еще посмотрим, кто кого!»

Слабый свет заходящего солнца пробивался оранжевыми лучами сквозь помытое окно. Я заметила, что в мое отсутствие здесь явно убирались слуги. Исчезла пыль и грязь с пола. Из камина были убраны остатки золы, и лежало несколько свежих поленьев. Кровать покрывал новый шерстяной плед, а на нем я обнаружила чистую ночную рубашку.

Оказалось, что в комнате есть люстра. Видимо она была настолько прокопченной от времени, что сливалась с потолком, пока ее не почистили до медного блеска. Привычным движением я зажгла новые свечи и на полу появилась тень похожая на лапы паука.

Приятнейшим изменением стал туалетный столик с большим зеркалом, на котором обнаружилась расческа и несколько разноцветных лент.

Пожалуй, единственное, что осталось нетронутым — убогий гобелен над кроватью, изображающий поединок двух мифических чудовищ. Змееподобные твари с перепончатыми крыльями пытались одна перекусить шею другой. Обе израненные и окровавленные, они сцепились на самом берегу моря между скал, словно за минуту до смерти.

«Когда-нибудь я его точно сожгу!» — решила я, глядя на потертое полотно, и устраиваясь в кресле подле камина.

Моя тихая злость постепенно сменилась печалью и вскоре, наблюдая за разрастающимся пламенем, я заново осознала свое одиночество в этих стенах и почувствовала накрывающую с головой волну отчаяния.

***

Утром меня разбудил стук в дверь.

Спросонья, я, не осознав, где нахожусь, крикнула:

— Ким, отстань, я уже встала! — но, не успела понять глупость сказанной фразы, как в комнату зашла невысокая девушка, на вид чуть младше меня.

— Доброе утро, госпожа маг, — она поклонилась, — меня зовут Берта, я Ваша служанка.

У меня открылся рот от удивления, между тем девушка продолжила.

— Мне было поручено приготовить для Вас ванну, — робко проговорила она, — Вам нужно одеться, чтобы ее могли занести.

— Хорошо…, — я, продолжая находиться в растерянности, вскочила с постели, и хотела было взять свое платье, но Берта его перехватила.

— Я должна помочь Вам одеться…, — скороговоркой начала она.

— Нет, я сама справлюсь, мне не нужно помогать!

— Как скажете, — она испуганно передала мне одежду, — но это моя обязанность.

Пока девушка стояла в замешательстве, я поспешно натянула нижнее платье, затем верхнее. И все же, Берта успела схватиться за шнуровку и затянула меня, прежде, чем последовало очередное возражение.

— Пойду, позову слуг, — она поспешно выскользнула за дверь и через несколько минут, двое крепких мужчин занесли медную ванну. Поставили ее на середину комнаты, затем быстро натаскали воды и удалились. Все это время я находилась в некотором замешательстве и ощущала неловкость ситуации.

Тем временем, Берта принесла все необходимые для мытья принадлежности и закрыла дверь на щеколду.

— Она ледяная! — воскликнула я, дотронувшись до воды.

— Господин маг сказал, что Вы нагреете сами, — она потупила взгляд, очевидно подумав, что ее собираются ругать.

— Проклятый колдун…, — прошипела я сквозь зубы и тут же прикрыла рот рукой.

«Вдруг служанка ему передаст!? — а потом добавила про себя, — ну и пусть! Нет, он точно издевается надо мной!»

Я вздохнула от безысходности и посмотрела на Берту. Она, почувствовав мой взгляд, робко подняла большие карие глаза с длинными закручивающимися вверх ресницами.

У служанки оказалось приятное, еще немного детское лицо: округлое, с ямочками на щеках. На голове она носила накрахмаленный чепчик, скрывающий волосы.

Девушку нельзя было назвать стройной, скорее пухленькой, но эта округлость придавала ей обаяния. Одета она была совсем просто: белый фартук прикрывал серо-голубое платье, из-под подола которого выглядывали потертые носки туфель.

Мое внимание вернулось к холодной ванне.

Как только я почувствовала приливающее к рукам тепло, то опустила их в воду.

Берта тоже наклонилась, округлив любопытные глаза.

— Можно я потрогаю воду? — вдруг спросила она.

— Конечно…

Девушка боязливо засунула сначала палец, а когда убедилась, что ей ничто не угрожает, то и всю ладонь.

— И вправду нагревается! — ее голос зазвенел, словно колокольчик. Она так искренне обрадовалась, словно ребенок чему-то новому и интересному, — всегда хотела, посмотреть, как это так выходит!

— Ты живешь в крепости с тремя магами и ни разу такого не видела? — я почти закончила с водой, оставалось еще чуть-чуть.

— Нет, — покачала служанка головой, — господа маги колдуют где-то за крепостью. А раньше я помогала только на кухне…, но теперь буду служить Вам!

— Можно тебя попросить? — меня начинало передергивать от этого «Вы».

— Конечно! — радостно кивнула Берта.

— Называй меня просто Селена, — я вынула руки из ванны, когда вода стала нужной мне температуры, — и давай, вообще на «ты».

— Да, госпожа маг.

— Ох, и без этого тоже можно обойтись…

— Как скажете…, скажешь, — запнулась она.

Я немного стеснялась Берты, и, сбросив с себя одежду, стремительно скрыла наготу за высокими бортами ванны, выплеснув от неуклюжести немного воды на пол. Служанка тут же подхватила брошенное платье и аккуратно повесила его на стул.

— Берта, как давно ты в крепости? — поинтересовалась я.

— С самого детства, — между делом ответила она, — мои родители работают здесь почти всю жизнь. Повариха — моя мать, а отец следит за конюшней. А еще мой брат, как только стал совершеннолетним, пошел на службу к лейтенанту Отису. Для него он пример для подражания. Братец то и дело пытается скопировать его манеры и жесты, особенно перед деревенскими девчонками. Думает, что его так же будут провожать восхищенными взглядами, а в итоге что!? Курам на смех! Взрослый, а ума-то не прибавится никак! — засмеялась Берта. Она так увлеклась, что стала говорить быстрее и некоторые слова почти сливались в одно, — брат всегда мечтал быть солдатом! Тайком наблюдал за тренировками во дворе, а потом бегал с палкой, как будто у него в руке меч. Помню, как мама его отшлепала, когда братец и меня хотел привлечь к своей игре в войну…

— А ты можешь что-нибудь рассказать о коменданте? — спросила я. Берта оказалась невероятно разговорчивой, — как давно он управляет крепостью?

— Точно не помню, — она принялась намыливать мои волосы, — наверное, год с половиной, а может уже два. Господин Бергхард вообще какой-то странный и молчаливый. Я очень редко его вижу. Знаю только, что солдаты его побаиваются, говорят, он вспыльчив. Да и я считаю, что с заклинателями нужно быть осторожней, никогда не знаешь, чего от них ждать…, — вдруг она испуганно замерла, — ой, кажется, я что-то не то сказала! Извини, я забыла, что ты заклинатель!

— Ничего, я не в обиде, сама их боюсь.

Мы обе засмеялись.

— А каким был предыдущий комендант и куда он делся?

— Предыдущий…, — девушка задумалась, — он был простым офицером, в смысле, не магом. Мой отец очень уважал его, говорил, что он хороший человек, больше заботился о людях, чем о своем кошельке. А, когда комендант умер, отец очень переживал и сокрушался: смерть всегда забирает не тех, кого следовало бы. Так он сказал тогда.

— Значит, комендант умер от старости, я правильно поняла?

— Нет, из-за какой-то неизлечимой болезни. Даже целители ему не смогли помочь! — ответила девушка, подавая мне полотенце, — раньше я думала, что они могут все, даже мертвых поднимать, а оно вон как….

Сильвано, как и в прошлый раз, пришел сопроводить меня до кабинета. Когда я вошла, Эгон сидел за столом и что-то писал. Он сразу оторвал свой взгляд от пергамента.

— Уже лучше, — сухо проговорил он, явно намекая на мой внешний вид. Я никак не отреагировала, поскольку ничего другого и не ожидала услышать.

Он открыл ящик и, достав оттуда сверток, протянул мне. Забирая кусок скрученной темной бумаги, я недоверчиво посмотрела в наглые глаза мага. Но, когда я развернула пергамент, все мое недоброе настроение переменилось. Это было письмо от родителей.

«Значит, мое послание действительно было доставлено!»

— Я не читал, — добавил заклинатель, затем указал на стул напротив, — присядь, мне нужно закончить со своими делами.

Устроившись, я снова развернула листок. Письмо было написано отцом, наспех, его размашистым подчерком. Он был счастлив узнать, что я жива и в порядке. Писал, что вся семья сильно тревожится и они не находят себе места. Просил хотя бы намекнуть, о том, где я нахожусь и еще сообщил, что мама заболела. Вроде как не серьезно, но для меня эта новость стала еще одним камнем на сердце.

— Мне нужно домой, — пересилив ком в горле, выдавила я, — клянусь, что вернусь!

— Ты ведь понимаешь, что я не могу тебя отпустить.

— Почему?

— Ты наделаешь глупостей, — спокойно ответил он.

— Вовсе нет! И вообще, по какому праву Вы меня здесь держите? — внутри начинала вскипать злость.

— Я напомню, — он оставался спокойным на вид, но в глазах что-то промелькнуло, — все маги являются военнообязанными. Укрытие мага является преступлением против государства. Ты понимаешь, что по закону твои родители — преступники!

— Это ложь! — я подскочила, по мне словно разряд пробежал, — а если они не знали?!

— Сильно сомневаюсь. Вы не совсем в глуши живете, — парировал заклинатель, — даже в такой деревеньке, как твоя, об этом должны знать!

Я ничего не могла ответить на это, и бессильно опустилась обратно на стул.

— Мне следовало передать тебя Академии, но они бы начали копать и поняли, что ты беглый маг, — добавил он, при этом пристально следя за моей реакцией, — могли бы быть плачевные последствия. Либо, — он сделал небрежный жест, — я мог сам взяться за твое обучение. Ты же понимаешь, что я облегчил тебе и твоей семье жизнь?! — он не сводил с меня взгляда. — Не думай, что это по доброте душевной. У меня своя выгода. К тому же, так было разумней и проще всего.

— И какая же в этом выгода? — мой голос прозвучал очень тихо, с надрывом.

— Я не буду тебе сейчас объяснять. Потом сама поймешь, — он немного помолчал, — я отправил письмо в Академию. Они поставят тебя на учет и официально зачислят в мои ученики.

«И как я должна на это реагировать? — крутилось в мыслях, — радоваться или плакать!?»

Моя судьба полностью была в руках этого человека.

Он хладнокровно диктовал свои правила и условия. За это, я его люто ненавидела, но в страхе за свою семью решила, делать то, что колдун захочет.

Пришлось оставить свои надежды съездить домой.

Я прижала письмо к груди, спрятала лицо под волосами и тихо заплакала.

— Перестань, — комендант протянул мне белоснежный платок, — не люблю слез. Мне еще тебя учить целый день. Плохой настрой может все испортить.

«Какой он все-таки бесчувственный!» — злость, придала сил. Я смогла взять себя в руки и вытерла щеки платком врага. Даже стало стыдно, что колдун увидел мою слабину.

Эгон встал из-за стола, подошел к открытому окну и как в прошлый раз позвал голубя. Тот не заставил себя долго ждать. Птица смешно запрыгала по подоконнику, шаркая коготками, что заставило меня немного улыбнуться.

Комендант взял голубя на руку, прикрепил к его спине чехольчик со свертком и наложил заклятие. Голубь вздрогнул и вылетел в окно, навстречу голубому небу и свободе.

— Теперь можно приступить к твоему обучению, — заклинатель оглядел меня, — сегодня холодно, в такой одежде ты замерзнешь.

С этими словами он исчез за дверью, ведущей в его комнату, а через минуту вернулся уже с плащом подбитым мехом.

— Надень это, — он протянул мне его, — плащ, конечно, будет великоват, но ничего другого сейчас нет.

— Обойдусь, — я прожгла его взглядом, — сама согреюсь.

— Не глупи, в горах гораздо холоднее, чем там у вас, на равнине, — он сам накинул плащ мне на плечи и застегнул, — нечего растрачивать силу на поддержание тепла. Пока что, у тебя ее не так много.

— Ты хорошо держишься в седле? — спросил он, когда мы подходили к конюшне.

— Вполне. У нас были лошади.

Он недовольно окинул меня взглядом, затем подытожил:

— Одежда конечно не подходящая, тебе будет неудобно. Ладно, потом что-нибудь придумаю. Подожди меня здесь.

Через несколько минут маг вывел своего жеребца, а затем и вторую лошадь.

Ее буланая шерсть переливалась на свету, на вытянутой морде выделялось большое белое пятно. Хвост, грива и тонкие ноги были более темного цвета. Лошадка оказалась послушной и не проявляла нетерпения, в отличие от жеребца коменданта.

— Это Альма, — маг передал мне поводья, — она спокойная, сбросить не должна. Главное не давать повода.

— Красивая, — я захотела погладить ее по носу, но она далась не сразу. Сначала обнюхала руку, только потом позволила прикоснуться. Ее большие темные глаза обрамляли пушистые ресницы. Она внимательно смотрела на меня, изучала, пошаркивая копытом.

— Садись, — сказал маг и ловко запрыгнул на своего жеребца, — поедешь следом.

Альма не возражала и позволила мне спокойно взобраться в седло. Подол платья путался в ногах, и пришлось сесть по-женски, боком: очень неудобно, но что поделать.

Как только я устроилась, Эгон пришпорил своего коня. Тот с радостью поскакал вперед, а моя лошадь не дожидаясь команды, пошла следом.

Ворота были открыты.

Мы проехали по широкому мосту над глубоким рвом. В ту ночь, я не обратила на него внимания, теперь же могла рассмотреть острые колья, видневшиеся над поверхностью воды. Вздрогнув, я отъехала от края подальше.

— Куда мы едем? — решила, наконец, узнать я.

— На полигон, — послышался ответ, — ты же не думаешь, что я буду учить тебя в стенах крепости? Это слишком опасно для окружающих.

— Ясно, — я решила поравняться с ним, чтобы было удобней говорить. Ехали мы медленно, видимо маг понимал, что я могу упасть, если лошади ускорятся, — далеко это место?

— Не очень, — он указал куда-то вперед на скалы, — нам нужно подняться туда.

Вскоре мы съехали с основной дороги и направились по узкой тропе наверх. Моя лошадь оказалась действительно послушной, и можно было немного расслабиться.

Когда мы сделали очередной поворот, и обогнули уступ, моим глазам открылась площадка: просторное место, искусственно расширенное и выровненное. Один из краев оканчивался обрывом. Другой подпирал отвесный склон.

Эгон остановил Адана и спешился.

Я последовала за ним и привязала лошадь к имеющемуся для этого столбу. Она посмотрела на меня, опустила ресницы и тихо фыркнула, словно расстроившись, что ее здесь оставляют.

— Опять Зилан не убрался за собой! — послышался недовольный голос мага.

Я обернулась и только сейчас заметила камни разной высоты и формы, возведенные по окружности. Кое-где из земли торчали острые шипы. Они были четко направлены в сторону набитого, скорее всего тряпками, чучела. Собственно, на одном из шипов оно и повисло.

Вокруг было еще несколько таких чучел, но, не все они были из мешковины. Некоторые из дерева и даже каменные.

В центре хаоса уже стоял Эгон. Он принял, как я поняла, боевую стойку: его колени были присогнуты, одна нога смотрела носком вперед, другая в сторону. Внезапно он сделал несколько стремительных, широких движений руками. Каменные блоки задвинулись внутрь скалы, откуда и были извлечены.

Затем Эгон развернулся по направлению к шипам. Со стороны казалось, что он просто стукнул передней ногой, но в этот момент шипы поочередно, начиная с ближайшего к магу, исчезли в земле.

— Уже лучше, — он снова принял непринужденную позу. Оглядел местность еще раз, и повернулся в мою сторону, — иди сюда.

Я, еще раз, взглянула на привязанных лошадей. Те спокойно стояли на месте и были больше заинтересованы друг другом, чем нами. Фыркали, будто переговариваясь.

Погладив Альму по морде, словно на прощание, я двинулась навстречу своему мучителю. По крайней мере, так мне это виделось.

— Начнем с азов, — маг провел рукой по подбородку, — во-первых, важна устойчивость. Прими боевую стойку.

Он показал, как нужно, и я скопировала его положение.

— Твой центр тяжести должен быть посередине, — продолжил он, после чего специально толкнул меня в бок. Ноги подкосились, я почти потеряла равновесие, — вот видишь, ты неправильно встала. Прежде чем приступать к серьезной магии, придется поработать над балансом.

Он подкорректировал мою позицию. Проверил, достаточно ли твердо я держусь на ногах и когда удовлетворился результатом, то перешел к следующему этапу.

— Ладно, для первого раза сойдет, — он опять обошел меня по кругу, — теперь я хочу, чтобы ты сотворила небольшой огненный шар.

Я сделала, как он хотел.

— Ужасно.

— Почему? — выдавила я, в полном недоумении.

— Ты словно решила замесить тесто и теперь вся в муке. Здесь нужна аккуратность. Столько сил тратишь впустую! — казалось, он придирается ко мне чисто из вредности, — энергия должна выходить плавно. Необходимо соблюдать пропорции в потоке. И потом, я просил небольшой шар, а у тебя что получилось!? Это не сфера, а почти овал.

— Не правда, — возразила я, и, всплеснув руками, потушила шар.

— Сделай другой, — сухо сказал маг.

Я судорожно вздохнула. Сконцентрировалась. Мне вдруг вспомнился момент с ручкой. Тогда заклинатель тоже дал мне совет, и тот мне помог. Я направила Дыхание стихий струйками к кончикам пальцев, начиная проводить одной рукой над другой соединяя потоки.

— Плавнее! — заклинатель начинал выводить меня из себя и из-за этого опять ничего не вышло. Пришлось начинать все заново.

— Позовешь, когда получится маленький шар, идеальной формы, — я вопросительно посмотрела на него, — я буду рядом. Тоже хочу потренироваться.

С этими словами Эгон возвел каменную скамью, снял с себя теплое длинное пальто и бросил на нее, оставшись в тренировочном мундире.

Площадка была большой, так что мы могли не мешать друг другу. Комендант занял вторую половину и принялся колдовать. Я же невольно забросила попытки сделать идеальный пламенный шар и начала наблюдать за ним. Почему-то подумалось, что маг начнет с огня, но Эгон взялся совсем за другую стихию — противоположную.

Каждое движение мага было плавным и точным, словно в танце. Его руки вытягивали воду прямо из воздуха каплю за каплей, и вскоре вокруг заклинателя образовалось множество росинок. Они, сверкая на солнце, зависли в воздухе. Невозможно было отвести глаз, меня будто загипнотизировали.

«Неужели и я когда-нибудь смогу, так же, управлять другими стихиями!?»

Я уже совсем замечталась, когда заклинатель, закончив извлекать воду, сделал последнее, единственное резкое движение. Капли превратились в острые льдинки и поразили деревянную куклу. Та рассыпалась в щепки.

— Потрясающе…, — прошептала я. Вряд ли, Эгон мог это услышать, но он обернулся. Возможно, почувствовал мой любопытный взгляд.

— Не отвлекайся! — крикнул он.

Пришлось снова приняться за скучное и монотонное упражнение.

После моих обычно взрывных движений, было сложно себя перебороть и настроиться. Со смертью Мары, я уже и забыла, как это — учиться. Но, во мне начало разгораться огромное желание овладеть стихиями, чтобы быть не хуже, чем Эгон.

«Я обязательно отомщу тебе, колдун! Вот увидишь!»

Это был достаточно серьезный мотив.

Не могу сказать, как долго я провозилась с этим, на первый взгляд простым, упражнением, но, в конечном итоге получилось что-то приемлемое, и я решилась позвать мага. В то время, он испортил уже несколько «кукол» и делал с помощью магии новых из камня. Услышав мой голос, он забросил свое занятие и подошел.

— Ну, показывай! — тон мага был мягким, я даже удивилась.

«Ему нужно чаще выпускать пар на чучелах!» — подумала я и сотворила, на мой взгляд, идеальный огненный шар.

— Уже неплохо, — последовал комментарий, — но могло быть и лучше. Это я по поводу твоих движений. Они до сих пор зажатые и неуверенные. Со временем это, конечно, уйдет. Ладно…, — выдохнул он, — теперь займемся другим. Видишь те муляжи, — он указал на, сделанные только что, каменные статуи, — сейчас поупражняешься на них.

— Каким образом?

Эгон, вместо ответа, сделал огненную сферу и запустил ее в голову одной из статуй. Шар точно поразил цель. Искры разлетелись в разные стороны, а в месте попадания появилось большое черное пятно и вмятина.

— Все элементарно! Твоя задача, попасть в мишень. Для начала, с этого расстояния, — маг прочертил ногой линию. Затем еще несколько, с промежутком в два метра между каждой, — когда начнет хорошо получаться, тренируйся с более дальних дистанций. Советую целиться либо в голову, либо в район сердца, — он подошел к ближайшему изваянию и сделал небольшую, но хорошо заметную выемку в левой стороне «груди» у статуи.

— Значит, мне придется убивать? — мое тело вздрогнуло от неприятного ощущения.

— Возможно, — Эгон безразлично пожал плечами, — но, не обязательно. Просто думай о мишени, не отвлекайся.

— Это не для меня! — к горлу подступил комок.

— Не глупи! — ухмылка проскользнула на его губах, — когда речь пойдет о твоей жизни или о жизнях близких тебе людей, ты убьешь, не задумываясь…, поверь мне.

Я впала в замешательство.

«Неужели он прав!? Если задуматься….»

— А Вы когда-нибудь убивали? — возник закономерный вопрос.

Маг не сразу ответил. Его лицо сделалось задумчивым, темные брови сошлись на переносице.

— Бывало…, — наконец сказал он, и поспешно добавил, — но тебе это ни к чему. Лучше займись делом.

— Это страшно? — меня уже было не остановить.

— Это неприятно, — Эгон, на мгновение, потемнел в лице, и я начала жалеть о том, что спросила, — но, быстро ко всему привыкаешь.

— Дыхание стихий, как заклинателей, так и целителей имеет свой предел, — пока я отдыхала сидя на скамейке, Эгон решил объяснить некоторые особенности использования силы, — энергию можно брать не только изнутри, но и из природных источников. На контроль тоже расходуется определенное количество сил, но гораздо меньше, чем при создании стихии с нуля. В этом плане, заклинателям огня не повезло больше всех. Воду, на худой конец, можно извлечь из воздуха, а последние две стихии постоянно окружают нас.

— А что насчет целителей?

— Обычно они используют свою собственную силу, но, могут забирать и чужую…

— Поэтому они опасны? — меня передернуло, а в мыслях возник образ Мары, старушки с доброй и искренней улыбкой. Я покачала головой не желая верить словам Эгона.

— Врач, хорошо изучивший человеческое тело, волей-неволей, знает не только как его лечить, но и, как быстро убить. Другой вопрос, как он использует свои знания, — маг взглянул на несущиеся по небу облака, — ладно, хватит прохлаждаться!

В Нанст мы вернулись ближе к вечеру. К этому времени, я чувствовала себя, словно загнанный заяц и ужасно хотела есть. Руки словно горели, а силы исчерпали себя настолько, что их не хватило бы, даже, поджечь веточку.

Эгон сразу позвал Сильвано и распорядился об ужине.

— Мы еще рано вернулись. Я решил не перегружать тебя сегодня, — сказал он, устраиваясь в своем рабочем кресле, — для первого раза, пока, достаточно.

Мое лицо выразило негодование, руки беспомощно опустились.

— И не смотри на меня так. С каждым днем я буду увеличивать время занятий.

— Я так помру!

— Такого еще не случалось. По крайней мере, от таких простых упражнений.

— Но я, итак уже, не чувствую силу!

— Поэтому мы вернулись, — он искоса посмотрел на меня, — откровенно говоря, на иное я и не надеялся. У тебя совсем маленький запас энергии…

«Какая наглость! Не зря я представляла этого мерзавца, когда била по мишеням!»

–… нужно увеличивать ее. Думаешь, я просто так заставил тебя израсходовать почти все, что было, — его лицо приняло невинное выражение, — заниматься нужно по принципу: сделай максимум и еще чуть-чуть. Тогда энергия начнет увеличиваться и нарастать, когда тело понимает, что тебе нужно больше ресурса. Иначе, так и останешься на прежнем уровне.

— А завтра сила вернется? — остывая, поинтересовалась я.

— Конечно, даже несколько прибавится. В этом и заключается весь смысл. Хотя бывают ситуации, когда Дыхание надолго уходит, но тебе это не грозит…, по крайней-мере сейчас.

Я восприняла это, как очередной намек, на то, что мне, особо то, нечего терять.

На этой ноте диалог себя исчерпал.

Воцарилось молчание.

Комендант решил заняться своими делами и принялся за изучение каких-то бумаг. А я устало опустилась в кресло, стоявшее в дальнем углу, и невидящим взглядом уставилась в окно.

Мне было обидно, что он такой дотошный и требовательный.

«Но, может оно и к лучшему? Так я быстрей научусь и наберусь опыта.»

Прошло несколько минут, прежде чем мой блуждающий взор натолкнулся на коллекцию оружия, занимающую часть дальней стены. Раньше я не обращала на нее внимания, а сейчас решила подойти поближе и рассмотреть.

Оружие было представлено преимущественно ножами всевозможных форм и размеров, лезвия которых украшали гравировки и диковинные рисунки.

Я настолько увлеклась созерцанием, что лишь ощущение присутствия кого-то за спиной заставило обернуться.

— Нравится? — спросил Эгон. Его лицо сейчас было особо довольным.

— Да, мой друг охотник много рассказывал о ножах. Так что, я даже кое в чем разбираюсь.

Комендант улыбнулся и, сняв один из клинков, передал мне рукоятью вперед. Я была удивлена этим поступком и аккуратно взяла нож.

— Этот — мой любимый. Посмотри внимательней на закалку стали, редко где увидишь такую технику. А травление выполнено настоящим мастером. Тонкая работа, не так ли? — с любовью продолжал комендант, — попробуй, как лежит в руке!

— Очень удобный, пальцы совсем не скользят, — восхитилась я, затем передала холодное оружие обратно владельцу, так же, вперед рукоятью.

«А ведь я могла воспользоваться моментом, убить колдуна и сбежать, пока ворота еще открыты, — возникла недобрая мысль, но, конечно, я бы такого не сделала, а просто рассуждала. — Неужели он об этом не подумал?! Конечно, подумал, просто настолько уверен в себе, что не боится моих выпадов. Хотя, может не в этом дело…. Жаль я не умею читать мысли.»

Весь последующий вечер я размышляла, что он за человек на самом деле и что скрывается за маской тирана, безразличного к окружающим его людям.

***

Прошло несколько недель.

Зима уже давно стала полноправной хозяйкой. Потянулись пасмурные серые будни, значительно похолодало, и за стенами крепости вот уже несколько дней подряд бушевала метель. Весь горный хребет накрыло толстым слоем снега, грозившим в один момент сорваться ужасной лавиной. Кроме того, солдаты не успевали разгребать последствия непогоды, из-за чего двор заполнили сугробы вдоль дорожек и вокруг плаца.

Между тем, я постепенно привыкала к крепости и ее обитателям, а они ко мне. Вскоре солдаты перестали обращать излишнее внимание, а прислуга шептаться, когда я проходила мимо в своей новенькой черно-красной форме. Отныне я была обязана одеваться по уставу Академии и никак иначе…, так что пришлось забыть про привычные платья и туфли.

Тем не менее, новая одежда оказалась весьма удобной: длинная туника с красным кантом, широкими разрезами по бокам и штаны под ней, которые заправлялись в кожаные сапоги до колен. Также мне полагался подбитый мехом плащ, в который я укутывалась по самые уши.

Мое обучение продолжалось, несмотря ни на что.

Маг совсем меня не жалел и заставлял бороться с разбушевавшейся стихией, когда порывистый ветер вперемешку с острыми льдинками бил в лицо и пытался проморозить насквозь. Но, не смотря на смертельную усталость, к концу каждого дня, и на постоянное недовольство колдуна, учиться, становилось все интересней, а стихия начинала подчиняться мне все лучше и лучше.

Каждый раз Эгон демонстрировал все более сложные приемы и вскоре начал учить меня основам настоящей боевой техники. Он показывал, как правильно двигаться, уклоняться от контратак, уходить в кувырок и падать таким образом, чтобы не сломать кости, в случаях, когда враждебное заклятие могло отбросить.

Все-таки, мои успехи стоили Эгону немалого терпения. Он долго и терпеливо ставил мне правильные удары, поправляя позиции, когда огонь выстреливал либо в ненужном направлении, либо вообще погасал. Порой я чувствовала молчаливое раздражение мага и улавливала холодный блеск в его желто-зеленых глазах. Но, в конце концов, я научилась выпускать стихию за счет ударов по воздуху кулаками или ладонями, а также через стопы по земле.

Мои, теперь более точные и стремительные движения начали превращать бесформенную энергию в поток поистине разрушительной силы, заставляя разлетаться каменные изваяния.

Так тренировки продолжались, пока я не выдыхала последнюю искру, до самого темна. Уставшая, после многочасовых упражнений и мокрая от снега, я плелась к теплому камину, где часто меня уже ждала Берта.

Служанка стала настоящей подругой и была единственным человеком, скрашивающим мое одиночество в серых стенах. Обычно она приносила всякие сладости и делилась последними новостями, услышанными за день на кухне или от проезжих торговцев. Так что, я всегда оставалась в курсе событий.

***

Шла последняя неделя января.

Рано утром уехал Эгон.

Он так и не объяснил причину своего отъезда, лишь, по обыкновению, сказал, что это не моего ума дело и вручил список книг, которые нужно было прочитать до его, как стало понятно, не скорого возвращения.

Я невероятно обрадовалась, своей внезапной свободе, и как только карета коменданта скрылась за воротами, забросила список в дальний ящик, а вместе с ним и поход в библиотеку. Отныне мне было можно безнаказанно бродить по крепости, где только пожелается!

Первым делом я решила заглянуть в фехтовальный зал для офицеров. Он как раз располагался на четвертом этаже, и в это время там никого не должно было быть….

Распахнув двустворчатые двери, я оказалась в огромной хорошо освещенной зале, стены которой украшали однотипные гобелены на военную тематику и портреты неизвестных мне людей в формах высших чинов. Всех этих маршалов и генералов запечатлели с таким выражением лиц, словно секунду назад они вышли из очередного кровопролитного сражения, а то и выиграли целую войну.

Обойдя залу по кругу, и рассмотрев каждого по отдельности, я направилась прямиком к большому оружейному стенду. Мои глаза оценивающе прошлись по имеющемуся арсеналу: выбор оказался весьма неплох!

Не в силах определиться, я принялась брать со стойки все подряд: мечи, сабли, булавы, неизвестные мне виды оружия. Многое из арсенала оказалось весьма тяжелым и неудобным, отчего к этим вещам быстро пропал интерес. Пару минут я приноравливалась к понравившемуся внешне двуручному мечу с гравировкой, в итоге и он был оставлен в покое, а окончательный выбор пал на легкий одноручный меч.

Его лезвие с лязгом вышло из старых ножен, продемонстрировав несколько мелких зазубрин на кромке ближе к гарде и около острия. Тем не менее, клинок был отполирован и без следов ржавчины.

Пару раз я взмахнула мечом и покрутила его в руке. Фехтовать меня никто, конечно, не учил, но последнее время мне нравилось наблюдать за тренировочными поединками военных. Тем более, что между редкими проблесками свободного времени, в крепости все равно нечем было заняться.

Помимо прочего, меня интересовал вопрос: зачем Эгону палаш, если он владеет магией? Комендант постоянно таскал оружие на поясе, но еще ни разу я не видела, чтобы он им воспользовался. Возможно, так было положено по уставу, а сам заклинатель ни разу в жизни не обнажал лезвие.

Крепко сжав меч в руке, я подошла к одной из истрепанных кукол в центре зала.

— Вот так вот, господин маг! — я приставила острие к воображаемому горлу, — Вы совсем не умеете фехтовать! Какой позор!

Я изобразила несколько ударов, стараясь повторить то, что запомнила, наблюдая за солдатами. Лезвие нелепо расчертило воздух, один раз я промазала, но в остальных случаях все же попала по муляжу. Следующим движением последовал выпад в «сердце». Кончик меча вошел в куклу, как нож в масло. Она оказалась мягкой и податливой, а из образовавшейся «раны» вылезла солома.

Мое настроение стремительно улучшилось, и зал наполнился веселым смехом.

Позабавившись, как следует, над пугалом, я подошла к окну и распахнула ставни, чтобы подышать. Холодный свежий воздух ворвался в помещение. Небо было чистым и светило солнце, а вдали простирались укутанные искрящимся снегом леса. Внезапно мне с новой силой захотелось повидать родных.

Отгоняя нахлынувшую тоску, я захлопнула окно и вернулась к набитым соломой чучелам. Мысленно представила, будто вокруг наступают враги и мне приходится героически сражаться в одиночку. Меч разрезал воздух беспорядочно быстрыми движениями. Я закружилась вокруг кукол, осыпая их ударами и в итоге раззадорившись, окончательно распотрошила одну, а другую обезглавила. Солома разлетелась во все стороны, осыпав каменный пол.

Наступила секунда тишины и тут я услышала, что в зал кто-то вошел.

— Кажется, я помешал? — в дверях стоял лейтенант Отис.

— Не очень…, вот, решила немного размяться, — я виновато отодвинула от себя ногой кучку вывороченной соломы, и тут же добавила, — я все уберу!

— Не беспокойтесь, это забота прислуги. Тут еще и не такое бывает, — Отис мягко улыбнулся, — если хотите, я мог бы показать некоторые основы? Вот то чучело еще целое.

Мне все еще было неловко за учиненный беспорядок, но лейтенант, будто его не замечая, прошелся по залу и остановился около нетронутого муляжа.

— Было бы здорово, — виновато отозвалась я, — у меня совсем ничего не получается…

В итоге, мы провели в фехтовальной больше часа.

Лейтенант оказался хорошим учителем. Он очень подробно объяснил простые на первый взгляд вещи, таким образом, что мог бы понять любой, не искушенный военным делом, человек. Затем показал начальные позиции, шаги и как правильно держать меч. И когда у меня начало получаться, он плавно перешел к основам атаки и парирования.

На следующий день у меня так болела правая рука, что я решила посвятить его спокойным занятиям и все же наведаться в библиотеку. Как ни странно, в коридоре на моем пути возник лейтенант. Это можно было посчитать за совпадение, но, когда он, с присущей ему любезностью, предложил меня сопроводить, в голову закрались некоторые сомнения.

«Неужели комендант попросил его следить за мной?»

Между тем лейтенант галантным жестом предложил взять его под руку, отчего я раскраснелась, ведь здесь, еще никто так со мной не обращался.

Пока мы шли по коридору, я украдкой поглядывала на него, слегка повернув голову. Лейтенант смотрелся весьма благородно: его осанка и ровная походка. Приятные черты лица также вызывали интерес. В них было, что-то необычное…, наверное, карие глаза. Это довольно редко встречается у блондинов.

Мне захотелось о чем-нибудь с ним заговорить, но я не могла придумать подходящей темы. И словно прочитав мои мысли, он начал первым.

— Как Вам жизнь в крепости?

— Пожалуйста, не называйте меня на «Вы». Мне от этого неловко…

— Хорошо, тогда я попрошу о том же самом, — он мило улыбнулся, что вызвало во мне еще большее смущение, — и все же…, тебе здесь нравится?

— Вполне, — ответила я, — раньше мне доводилось любоваться Нанстом лишь издалека, и я никогда не думала, что однажды окажусь в его стенах.

— Значит ты из этих краев? — догадался Отис.

— Да, из Новогорья.

— Если не ошибаюсь, интендант иногда закупает дичь у местных охотников…

Внезапно моя рука дрогнула, и пальцы чуть сильней сжали предплечье офицера.

— Я что-то не то сказал?

— Нет, нет, — на моем лице снова появилась улыбка, но внутри все словно перевернулось. Я знала, что он говорил о Тамире и его отце.

— Вот мы и пришли, — Отис распахнул передо мной тяжелые двустворчатые двери.

Нас тут же окутал запах пергамента и древесины, исходивший от многочисленных стеллажей. Возникло ощущение, будто мы оказались в храме, где каждая вещь священна. Даже свет приобретал сакральный золотистый оттенок, а в проникающих, сквозь оконные стекла лучах, искрилась пыль.

Я заворожено принялась осматривать интерьер: возвышающиеся до потолка полки, изящные подсвечники, большой покрытый лаком стол посредине зала, подвязанные лентой шторы песочного, как и все вокруг, оттенка.

— Кан! — лейтенант, между тем окликнул молодого, гладко причесанного монаха, который сновал среди стеллажей. Видимо, он следил здесь за порядком.

— Сэр!? — отозвался тот. На его лице, усыпанном юношескими прыщами, проступило недоумение. Он нервно поправил воротничок на худой шее, прикрывая выступающий острый кадык.

— Леди необходимо найти несколько книг, принесешь ей все, что она попросит! — распорядившись, Отис поцеловал на прощанье мою руку, и пока не стих звук его удаляющихся шагов, я так и стояла посреди библиотеки каменным изваянием, смотря ему вслед.

— Какие книги Вам нужны? — заикающимся голосом спросил монах.

Почему-то паренек старался не смотреть мне в глаза, а разглядывать по переменной то пол, то свои руки, перебирающие складки темно-синей рясы.

Я достала из кармана смятый листок, быстро разгладила его и подала монаху. Он сразу же вцепился в него своими жилистыми пальцами, словно за спасительную соломинку. Его глаза заскользили по строчкам, прищурились, а на высоком лбу выступили капельки пота.

— Ага, эти вот две сейчас принесу, — наконец, выдавил он и быстро вытер лоб широким рукавом, — а вот эту взял господин Велор…

Я немного скривила губы, вспомнив неприятное впечатление, оставленное этим магом.

–…остальные нужно поискать, — начав еще больше заикаться, продолжил юноша, — они должны быть на самых верхних полках.

–Я пока присяду.

Когда парень полез на высоченную, слегка покачивающуюся лестницу, я даже испугалась, как бы он не свалился. Но, все обошлось, и Кан вернулся с двумя рукописями, положил на стол передо мной и поспешно удалился в поисках остальных.

Книги, что он достал, оказались совсем небольшими, в одинаковых темно-коричневых переплетах, лишь с разными названиями.

Я открыла страницу одной из них наугад. Она оказалась иллюстрированной: на картинках было изображено движение потока по телу и описаны упражнения по его контролю. Они подходили абсолютно к любой из стихий.

Тогда я открыла книгу с самого начала и принялась читать. Она начиналась с обращения к предполагаемому читателю-ученику. Автор решил пофилософствовать и вместо того, чтобы сразу преступить к делу, расписывал какое же сложное искусство — управление силой заклинателей.

Вскоре монашек принес остальные книги, и стало понятно, что чтение затянется на большее время, чем хотелось бы.

Талмуды внушали ужас не только своими размерами, но и громкими названиями. Я даже побоялась их открывать и продолжила изучение уже начатой книги.

Прошло больше часа.

Мои глаза начали уставать. Тяжело вздохнув, я положила руку на стол и улеглась на нее щекой. Веки начали опускаться, но не успела я задремать, как почувствовала легкое прикосновение к плечу, отчего подняла голову и встретилась лицом к лицу с магом земли.

— Смотрю, знания тебя утомили? — казалось, Зилан всегда прибывал в хорошем расположении духа. По крайней мере, другим я его еще не видела, — а у меня тут с собой печенье…, может, угостишься? Очень помогает восстановить силы!

Заклинатель подмигнул, и, не дожидаясь ответа, достал из сумки выпечку. Я сначала попыталась отказаться, но он, отшутившись, все же, всучил мне сладость.

— Эгон попросил меня приглядеть за тобой, — продолжил маг, усаживаясь рядом, — вот я и здесь. Постараюсь особо не мешать, не хочу, чтобы ты чувствовала себя как под арестом.

Кан, который до этого вытирал пыль с полок, недовольно покосился на меня и нарочито прокашлялся, когда увидел крошки от печенья. Все же есть в библиотеке было кощунственно. Во мне даже проснулось легкое чувство стыда.

— Не обращай внимания, — Зилан сейчас листал одну из моих книг, — Кан, еще тот зануда! Поверь мне, он ничего не посмеет сказать, — маг хихикнул, а монах сразу же отвернулся и принялся за свою работу, — ну как, ты уже привыкла к этим солдафонам?

— Ну, немного, — легкая улыбка отразилась на моих губах.

Внезапно он отбросил в сторону книгу, которую листал.

— Эта глава совершенно пустая! Можешь смело ее пропустить!

— Но, комендант велел прочитать все…

— Ах, — хохотнув, отмахнулся Зилан, — скажи, что последовала моему мудрому совету! Если читать все это занудство, в голове не останется места для собственных мыслей.

Маг земли протянул мне еще печенья, украдкой поглядывая на монаха, который сопел в молчаливом негодовании. Мне же оставалось только улыбаться, непринужденным выходкам заклинателя. Кажется, я начинала ему симпатизировать. Благодаря его шуткам, время летело незаметно, а чтение казалось не таким утомительным и скучным.

Решив размять ноги, я подошла к окну и заглянула во двор.

Вид открывался отличный.

Среди снующих внизу фигурок людей мое внимание, внезапно, привлекли два человека. Одним из них был Отис. А вот второй заставил меня позабыть обо всем на свете и броситься на улицу.

— Что случилось? — Зилан встревожено поднялся со стула.

— Все в порядке, я скоро вернусь! — с этими словами я выскочила из библиотеки. Тяжелые створки двери глухо захлопнулись за моей спиной.

«Неужели показалось?!»

Ступеньки замелькали под ногами, но мне было не страшно оступиться и упасть.

«Только бы успеть, пока он не ушел…, только бы успеть!» — крутилось в голове.

Сбежав по винтовой лестнице, одной из башенок я выскочила во двор. Глаза лихорадочно забегали в поиске Отиса и его собеседника. Наконец я увидела их. Они, все так же стояли и, улыбаясь, о чем-то беседовали.

Зрение меня не подвело — это был Тамир!

«А ведь совсем недавно Отис говорил о нем!»

Я быстрым шагом направилась в их сторону. В какой-то момент наши с другом взгляды встретились. Тамир замолчал, изменившись в лице. Его непринужденная улыбка исчезла, словно он увидел призрак.

Мое сердце заколотилось сильнее, и я побежала навстречу. Друг тоже сорвался с места, и мы оказались в объятиях друг друга.

— Я не верю своим глазам! — он все не отпускал меня, нежно гладил по волосам, — я чуть с ума не сошел, когда ты пропала!

Тамир, наконец, отпустил меня, взял за плечи и начал рассматривать мое лицо. Будто, хотел убедиться, что это действительно я.

— Как ты здесь оказалась? — его голос дрожал от волнения.

Только сейчас я заметила, какой у друга усталый и бледный вид. Под его глазами залегли тени, он сильно похудел, скулы заострились.

— Что это? — я коснулась кончиками пальцев царапин на его щеке.

— А, ерунда, зацепился за ветку, — отмахнулся он, накрыв мою ладонь своей, — заживет. Ты же знаешь на мне все как на собаке…, но ты ушла от ответа.

— Ох, это длинная история…

— Я теперь никуда не тороплюсь.

— Прости, но я не могу сейчас тебе рассказать…, даже не спрашивай.

— Ты не представляешь, как долго я тебя искал!

— Представляю. Ровно столько, сколько меня не было, — я пыталась всячески закрыть эту неприятную мне тему.

— Я не шучу, — Тамир сделался серьезным, — тебя искали всем поселком! Твои бедные родители…, ты бы знала, как они тоскуют! — затем он добавил шепотом, — и не представляешь, что было со мной! Это из-за меня, ведь так? Из-за предложения?

— Нет, — теперь и мне было не до шуток.

Я заглянула за плечо друга.

Убедившись, что Отис деликатно отстранился, и вообще никто не обращает на нас лишнего внимания, я продолжила, — ты здесь совсем не причём. Так получилось…

— Можешь молчать, но я знаю, что в тот день ты была у этого проклятого фонтана! — мой друг вытащил из-за пазухи цепочку. Каково было мое удивление, когда я увидела на ней его подарок — кольцо с бирюзово-фиолетовым камнем, — я нашел его в воде. Как только ты исчезла, первым делом, я направился именно туда. В одиночку. И первое что я увидел — обугленную траву! — Тамир пристально смотрел мне в глаза, а я, застыв, слушала.

Он глубоко вдохнул и продолжил.

— Я внимательно осмотрел поляну и обнаружил явные признаки борьбы. Ты сопротивлялась, — его лицо исказилось, словно от боли, — следующее, что мне удалось найти, это следы, оставленные лошадью. Достаточно глубокие, чтобы предположить, что всадников было двое. Одним, из них была ты, — я кивнула, — возможно, уже без сознания.

— В сознании, — решила все же вставить я, затем поспешно добавила, — было бесполезно сопротивляться. У меня не было выбора.

— Так жаль, что меня не было рядом, — жених взял меня за руки, — и я не смог тебя защитить!

— А что было потом?

Мне было интересно послушать, как Тамир все понял просто по оставленным следам.

— Выследить всадника нелегко, — продолжил он, — особенно когда прошел снегопад. Оставалось гадать, куда тебя могли увезти. Если честно, о крепости я подумал не сразу. Только через несколько дней. Когда мы с отцом поехали, как обычно, продавать дичь. По дороге мы остановились в одной маленькой таверне. Я не упускал возможности поспрашивать: не видел ли кто девушку? И мне повезло, — он провел рукой по моим волосам, смахивая снежинки, — хозяин заведения сказал, что несколько дней назад здесь действительно проезжали двое. За монету он рассказал, что это был комендант крепости. Описал мне его спутницу. И знаешь, по его словам, выходило, что это ты.

— Так и было, — я подтвердила, — видишь, ты сам все рассказал, за меня.

— Я так рад, что увидел тебя! — Тамир наконец-то начал улыбаться, и мы обнялись, — лейтенант Отис, когда узнал, что мы с тобой знакомы даже хотел помочь устроить нам встречу. Но, все оказалось гораздо проще.

Тамир снял кольцо с цепочки и протянул мне.

— Возьми оно твое, — вдруг он придвинулся ко мне поближе и прошептал на ухо, — я заберу тебя отсюда!

— Ты с ума сошел! — шепотом воскликнула я. Так как боялась, что нас услышат, — это невозможно!

— Почему?

— Я заклинатель.

— С каких пор ты стала об этом переживать?

— Сейчас все слишком серьезно. Я не хочу никого подвергать опасности! Меня будут искать.

— Пускай!

— Как будто ты не понимаешь!? Пути обратно не будет. А если я сейчас убегу, то вынесу себе и всем своим близким приговор.

— Понимаю, — он тяжело вздохнул и отвел взгляд. — Просто я никак не могу с этим смириться.

— И пожалуйста, не говори маме с папой, где я.

— Хорошо, — он искоса посмотрел на меня. — Я тебя не узнаю. Что с тобой случилось?

— На самом деле мне здесь даже начинает нравиться, — неожиданно для себя самой, ответила я. — Здесь мне не надо прятаться или скрываться. Я раскрываю свои способности с каждым днем и могу их спокойно применять даже в бытовых мелочах. Ты не представляешь, что это для меня значит, когда я могу быть собой. И это воспринимается нормально!

— Понимаю, — безрадостно ответил он.

— Это твой жених? — полюбопытствовал Зилан, как только я вошла в библиотеку. Маг стоял у окна и, судя по вопросу, видел, как мы с Тамиром обнимались.

— Очень близкий друг, — скороговоркой ответила я, — умоляю, не рассказывайте коменданту!

— Да не беспокойся ты, больно надо. Это твое дело с кем тебе общаться, — дружелюбно ответил заклинатель, — давно вы знакомы?

— С самого детства.

— Чудесно, — улыбнулся он, — настоящая дружба, в наши непростые времена, особенно ценна. Тебе очень повезло!

— Так и есть, — согласилась я, — и, все же, между нами не все так гладко, как раньше, наверное, мы стали слишком разными.

— Глупости! Порой людям кажется, что раньше трава была зеленей и солнце ярче, но это лишь иллюзии, — мне показалось, что он просто хочет так меня утешить. — Все наладится, жизнь такая штука, знаешь ли…, порой нужно проявить капельку терпения, — он подмигнул мне, — думаю, я мог бы помочь вам видеться чаще.

— Правда?! — я обрадовалась, — разве такое возможно?

— А почему нет? Здесь же не тюрьма? — хохотнул тот.

— А комендант?

Маг махнул рукой и с довольным видом провел по своим волосам.

— Ерунда! Даже не бери в голову — это уже моя забота.

— Он скоро вернется?

— Эгон-то? — маг лукаво улыбнулся и добавил с сарказмом, — его милость будет не раньше, чем через два дня. Смотрю, ты рада!?

Я действительно обрадовалась, но не столько отсутствию коменданта, сколько неожиданно приобретенному «сообщнику» в лице Зилана, и приятному ощущению преимущества, теперь, на своей стороне.

Мы еще некоторое время провели в библиотеке.

Пока я поглощала новые знания, Зилан бродил вдоль стеллажей. Иногда, он извлекал какой-нибудь фолиант, пролистывал несколько страничек и возвращал обратно.

— А почему Вы не попросите Кана помочь? — спросила я, решив, что маг что-то безуспешно ищет.

— Ааа? — откликнулся тот, и поняв, что я имею в виду ответил, — не переживай, я знаю эту библиотеку как свои пять пальцев. Просто решил проверить кое-что….

Что именно маг земли так и не сказал.

Побродив еще немного, он достал с верхней полки рукопись. На этот раз, уже внимательней изучив содержание, Зилан сел вместе с ней напротив меня. На вид книга ничем не отличалась от других: старая, потертая, в невзрачном переплете.

Из любопытства я взглянула на пожелтевшие странички, исписанные аккуратным подчерком. Вот только не смогла ничего прочесть — рукопись оказалась на непонятном языке. Однако, буквы показались мне смутно знакомыми….

— Можно узнать, что это за язык?

Услышав вопрос, Зилан поднял на меня, прищуренные по лисьи, глаза.

— Разве ты не знаешь? — когда я покачала головой, он ответил, — это иланский. Язык древних. Я думал Эгон уже начал тебя ему учить…, в общем, не суть. Значит, для тебя будет новостью, узнать, что около тысячи лет назад, а может и больше, Кенегора, как такового еще не существовало. А эти земли принадлежали иланам. Тебе, надеюсь, интересно? Рассказывать дальше?

— Да, продолжайте…

— У них были города с невероятной архитектурой. Современные постройки, в сравнении, никуда не годятся! Даже Серебряная Верония не сможет похвастаться ничем подобным! Понимаешь, насколько культура илан была развита уже тогда!? — с упоением начал маг, — а нам досталась лишь малая толика былого великолепия и необъяснимая загадка: почему, в один момент, стремительно развивающаяся цивилизация канула в небытие. Конечно же, существует несколько предположений, — продолжал Зилан, — но многие из них, на мой взгляд, ничем не обоснованы.

— Большая удача, что сохранилось множество книг на иланском! Хотя, здесь не обошлось без мародеров…, — рассказывал маг, — проклятые мошенники без зазрения совести разграбляют захоронения и руины, прямо под носом Академии, а потом продают награбленное по баснословным ценам! — заклинатель явно был возмущен данным фактом. — Кое-что можно найти прямо здесь, — он обвел рукой библиотеку, — почти все древние рукописи, что ты видишь, были конфискованы при попытке вывезти их за границу. Кстати, в Шиме можно встретить потомков этого древнего народа. Тогда его территории тоже принадлежали царству Иле. Конечно, это уже не те илане, какими они были, но некоторые внешние черты сохранились: светлые глаза и почти белые волосы, например. А вот сам язык уже давно считается мертвым.

— Разве можно выучить язык, на котором уже тысячу лет никто не говорит!?

— Почему же нет? Его сохранили некоторые заклинатели. Одного из них, ты видишь прямо перед собой.

— Вам так нравится изучать их культуру?

— Безусловно, ведь илане были превосходными заклинателями. Они смешивали стихийную магию и словесную, получая, так называемые заговоры. Именно оттуда и пошло само слово, обозначающее человека, обладающего даром.

— «Заклинатель», — поняла я. Мне сразу вспомнилось, как Эгон что-то нашептывал голубю, когда отправлял мое послание родителям и как он бормотал что-то у фонтана.

— Верно, — Зилан расплылся в одной из своих добродушных улыбок, — жаль, что книги донесли до нас лишь крупицы этих заклятий. Но и с этими знаниями можно сотворить многое.

Маг земли прокашлялся и продолжил.

— Вот эта рукопись, например, просто сокровище! — он ласково погладил ее по открытым страницам, будто живое существо, — не знаю, где уж Эгон ее раздобыл, но, ему весьма повезло! Она старше многих, мною прочитанных книг и написана на одном из древних диалектов. Некоторые слова мне пока не знакомы, но интуитивно можно догадаться об их значении. Надеюсь, мне удастся полностью перевести ее содержимое, но на данный момент я расшифровал не больше половины. — Он цокнул языком, — знания, все-таки, бесценны! Это то, что у тебя никто и никогда не отнимет!

— О чем она? — спросила я о книге.

— В той части, которую я уже разобрал, рассказывается о создании заговоренных предметов. Наверное, думаешь, что это ерунда?

— Вовсе нет! Это очень интересно.

— Я смотрю у нас общая любовь к знаниям, — расплылся тот в широкой улыбке, его щеки стали похожи на два наливных яблока, — вот, представь себе статую у входа в твой дом…

— О-о-о ну, это сложновато…, — я никогда не видела статуй около обычного деревенского дома.

— Представь абстрактно.

— Хорошо, допустим…

— Твой дом пытаются ограбить…

— Статуя вдруг оживает, — я решила сострить, — и бросается на воров.

Зилан весь затрясся от смеха, глаза его заслезились.

— Уморила, — выдавил он, немного успокоившись, и добавил, уже с серьезным лицом, — на самом деле статуя зажарила их до хрустящей корочки. Всего лишь….

— Как жестоко! — мне уже не хотелось смеяться.

— Зато эффективно! Между прочим, если верить хроникам, преступности в Иле практически не было.

«Еще бы, — подумалось мне, — кому захочется такого печального конца?»

— В общем, суть подобных заговоров в том, чтобы присвоить определенному предмету индивидуальное свойство, — продолжил Зилан, — их может быть несколько, самых различных. Все зависит от фантазии заклинателя, — тут маг хрустнул пальцами, потянулся, — ладно, об остальном тебе должен будет рассказать Эгон. Не буду лишать его этого удовольствия.

— А как Вы думаете…, что случилось с иланами?

— Мне кажется, они не смогли справиться с таким стремительным развитием культуры и вероятно, стали жертвами собственной магии. Илане слишком привыкли на нее полагаться, — Зилан с досадой махнул рукой, — хотя, что зря воздух сотрясать!? Правда теперь скрыта под пластами земли и пыли.

— Знаете, — я начала доверять магу, — рядом с поселком, где я жила был фонтан. Прямо в лесу…

— Ааа, — протянул он, — тот самый фонтан, около которого постоянно пропадает Эгон!? Знаю, знаю…

— Там есть надпись…, на иланском.

— Да, я видел. Очень любопытно, — Зилан удивлял меня с каждой минутой.

— Всегда хотела узнать, что там написано?

— Еще бы, — его высокий голос подпрыгнул, — не ты одна! Мне, конечно, удалось кое-что расшифровать, но, этого оказалось недостаточно. Бедный мальчик, — так он назвал Эгона, — неделю пытался оправиться, после такой неудачи! А я ведь предупреждал, что пока я полностью не пойму принцип работы заклятия, ничего не нужно предпринимать! Но, Эгон, порой, бывает нетерпелив в решении вопросов, требующих большего времени!

— А какими свойствами обладает фонтан? Как Вы думаете?

Магу надоело сидеть на одном месте, и мы направились к окну. Пока он продолжал рассказывать, я взгромоздилась на подоконник.

— По идее, данный, так сказать, артефакт, должен усиливать Дыхание стихий, а если заклинатель потратился, то возвращать силу. Точнее сказать не могу. Пока не могу…. А все по причине того, что фонтан очень древний и надпись на нем сделана на старо-иланском. Ни в одной рукописи, подобного я еще не встречал, — он огорченно вздохнул, — могут уйти годы прежде, чем мне удастся справиться с этой головоломкой. Благо, я обожаю сложные загадки — они способствуют умственному развитию и не дают закостенеть такому старику как я.

— Любопытно, — немного помолчав, Зилан вернулся к старой теме, — я много путешествовал, в свое время, но этот фонтан самый старый из того, что мне довелось видеть. Ты только подумай, — его ставшее серьезным лицо, как-то не вязалось с уже создавшимся образом весельчака, — сколько веков прошло, а он сохранился в идеальном состоянии!

Я невольно зевнула.

— Да ты смотрю, уже совсем притомилась?

— Нет, что Вы!

— Значит нужно пообедать. Прикажу слуге накрыть на стол. Ты ведь составишь мне компанию? — маг хитро подмигнул.

— Хорошо, — я была так голодна, что долго уговаривать не пришлось, — а книги?

— Оставь здесь, если хочешь, — Зилан небрежно махнул рукой.

Подумав, что было бы все же неплохо почитать перед сном в своей комнате, я сгребла талмуды в охапку. А вот маг земли свою рукопись оставил, видимо планировал после обеда еще сюда вернуться.

Зилану были предоставлены две комнаты, разделенные длинным коридором.

Не успела я переступить порог гостиной, как на меня уставились два желтых блюдца — глаза. Их владелец, огромный пестрый филин, неподвижно застыл, взгромоздившись на деревянный насест возле двери.

— О-о-о, не пугайся! — Заклинатель прикрыл свое запястье толстым рукавом и подставил птице. Та, как по команде, пересела с жердочки к нему на руку, — совсем забыл предупредить тебя о своей любимице! Ко мне, уже, тысячу лет не заходили новые гости. Итак, знакомься это Нана. Она у меня девушка с характером, и на незваных гостей может реагировать агрессивно. А в целом, птаха, почти безобидна, если не совать пальцы в клюв, конечно, — маг хохотнул, — помнится, в мое отсутствие, достопочтенный господин Велор решил «заглянуть на чай». Этот прохвост постоянно пытается засунуть свои усы туда, куда не следует, — толстяк легонько провел по перьям филина. Глаза птицы подернулись пленочкой, словно она решила подремать. — Но, моя умница быстро научила его манерам!

— Интересно, чего он хотел?

Конец ознакомительного фрагмента.