«Откровения о…» Книга 3. Расплата

Стася Андриевская, 2019

После той злополучной поездки в Москву, где сразу двое близких людей показали своё истинное лицо, Люда то и дело слышит: «А ты изменилась». Она и сама чувствует, это и ей это очень не нравится, но другого выхода она не видит. Сейчас для неё нет ничего важнее, чем попытаться скрыть свою вину и любой ценой удержать Дениса. И она настолько одержима этой идеей, что совершенно потеряла страх перед теми, кто может не только требовать, но и наказывать…

Глава 2

В пятницу, по дороге в общагу всё прислушивалась к себе — откуда это ощущение другой бабы в моей тачке? Чисто ведь, и запахов чужих нет, и всяких там волос на спинке кресла. Мистика какая-то. Или паранойя, что скорее. Даже забавно.

Макс расспрашивал о Москве, искренне поздравлял с победой. Но было в нём что-то, в его чрезмерно внимательно устремлённом на дорогу взгляде и беспокойно шарящих по рулю руках… Но я же не дура. Понятно, что пока меня не было, он развлекался. По полной. Интересно только кто она. Если Ленка, то это залёт, Макс. Это залёт! Русским языком перед отъездом предупредила, блин… У него любовь-морковь, а нам с Денисом всю контору попалит, идиот. Вот кстати интересно, любовь-морковь или так, сексы-кексы? Да и Ленка ли?

В общаге меня ожидал сюрприз в виде блюющей матери. А ещё, вроде и видела её не так давно, но сейчас вдруг бросилось в глаза, как сильно она осунулась, побледнела. Сначала встревожилась, что болеет, а потом вдруг дошло.

— Мам, ты беременная что ли?

— Да прям, скажешь тоже! — а сама не знает, куда глаза деть.

— М… — детский сад какой-то. — А предохраняетесь чем?

Она вспыхнула, начала было наезжать, что я совесть потеряла — матери такое говорить… Но обломалась об моё спокойствие. Смешная такая. А то я не знаю, от чего дети родятся, ага.

А вообще — капец, конечно. Вот в эту халупу с вечно занятым сортиром, с гнилыми полами и тараканами щекочущими по ночам ноги… Не завидую я ему. Или ей. Но блин… Ребёнок разве выбирает?

Глянула на мать как-то иначе. Не такая ведь и старая — тридцать четыре всего, той же Боярской тридцать три, но разница колоссальная. Во всём. И во внешности, и в здоровье. И в том, что мать в шестнадцать лет сбежала из дома, не желая делать аборт, а Боярская, при бабле и устроенной жизни сделала его по собственному желанию. Сколько ей было тогда, тридцать, тридцать один?

— Мам, а ты на учёт встала? Или что там, в таких случаях?

— Так рано ещё. Нужно чтобы недель шесть хотя бы было.

— А у тебя?

Она пожала плечами.

— В прошлом месяце ещё месячные шли.

— Может, тебе витаминчики какие-то?

— Да прям! Заходила я в аптеку, ага, пусть они сами их жрут, за такую цену! Скоро, вон, фрукты-овощи полным ходом пойдут. Толя сказал, этим летом кровь из носу, а надо комнату капитально отремонтировать. И батарею менять, и проводку, а это, сама понимаешь… Как на пороховой бочке сидим, ведь, Люд!

— Я сейчас вернусь, мам.

Просто сказать, что Макс офигел, когда я послала его за витаминами для беременных — это ни о чём. Ещё велела заехать на рынок, творога взять, сметаны домашней, масла. Яиц. Мяса. Может, мёд будет.

Честно — я растерялась. Чувствовала, что должна что-то делать, а что, не понимала. Знала только, что на мне теперь большая ответственность за маму и за… Брат, сестра? Вообще не важно. Главное, чтобы всё нормально.

Когда, при виде пакетов с продуктами, мама резко отвернулась, думая, что я не замечу слёзы, мне жутко захотелось её обнять, но я так и не смогла сделать первый шаг. Наверное, ничто не проходит бесследно. Можно вырасти, всё понять, всё простить, наладить общение, но шнур от утюга и потоки брани, бьющей хлеще, чем ивовый прут — прямо по открытой детской душе, никуда не денешь. Впрочем, и мама тоже не рискнула ко мне подойти, хотя я видела — хочет.

Так может, не в ней дело, а во мне? Ссучиваюсь понемногу, м?

— Ты какая-то другая из Москвы вернулась.

— Какая другая?

Макс, не отрывая взгляда от дороги, дёрнул плечом.

— Не знаю. Другая.

— Да зазвездилась я, Макс, дураку же понятно. Не бери в голову.

Мотнул головой:

— Нет. Не в этом дело. Какая-то ты…

— Скурвилась?

Снова пожал плечом:

— Или надорвалась.

— Или? То есть вариант «скурвилась» ты тоже допускаешь? Спасибо, дорогой. Кстати, как там Ленка? — спросила специально в лоб, не спуская с него глаз. — Виделись?

Макс прикусил губу, сдерживая улыбку.

— Поня-я-ятно… Надеюсь, ты не катал её в этой тачке? Ма-а-акс? Ну-ка посмотри на меня…

Он глянул — мельком, под предлогом наблюдения за светофором.

— Нет, конечно, Люд. Я ж не дебил. Ты же понятно тогда сказала.

— Останови.

— Не понял?

— Останови!

Тормознул на какой-то остановке, включил аварийки.

— Что случилось-то?

Я не ответила. Молча вылезла и тут же забралась на заднее сиденье. Включила свет, поползла ладонью по кожаной обивке, заглядывая в щели, в пепельницы на дверцах и под коврики. Если и было что, то точно на заднем. Помнила я, как жарил меня здесь Денис, чего уж там. Удобно. Даже очень. Макс как смог развернулся ко мне:

— Что ищешь?

— Улики, Макс, улики…

— Пфф! Я тебе честно скажу: тачка к твоему приезду из мойки, так что зря ищешь.

А я и сама видела, что она из мойки, а иначе, кому бы пришло в голову так тщательно стирать пятно от обломившегося и случайно размазанного стерженька косметического карандаша, которое я поставила незадолго до отъезда?

Вернулась вперёд, откинула зеркальце, заглянула под сиденье, под коврик… Макс молча наблюдал. Интересно, ему хотелось ржать? Лично мне — уже да. Понятно же, что дура. Когда добралась до бардачка, Макс не выдержал, фыркнул.

— Люд, ну это уже…

И в этот момент я нашла. Блин, Лена, твою мать! Так нагло, так демонстративно и лично мне, прям как с пометкой «лично в руки». Перстень. Тот самый, что когда-то подарил ей Камар. Он лежал в уголке, под барсеткой Макса, под какими-то бумажками Дениса.

Торжествуя, я подняла его, держа за дужку кольца.

— И всё-таки ты дебил, Макс!

Он не понимал. Он охренел.

— Мало того, что ты нагло мне брешешь и не выполняешь элементарных указаний, так ты ещё не вынимаешь документы, когда оставляешь тачку в мойке?

Он молча смотрел.

— Как тебе верить теперь?! Ты придурок, ты хоть понимаешь, что было бы, если бы его нашёл Денис? — я сорвалась и, захлёбываясь злостью, замолотила его ладонью по плечу. — Ты хоть понимаешь, что было бы тогда, сука! Макс, блин… — отбив ладонь до противного гудения, так и стоя наполовину на улице, упёрлась руками в своё сиденье, опустила голову, выдыхая… — Ни хера ты не понимаешь, Макс! А ведь это настоящая подстава с твоей стороны!

— Я… — он, с некоторой опаской поглядывая на меня, собрал рассыпанные по полу бумажки. — Люд, я всегда вынимаю, я же не дебил…

— Нет, ты дебил, Макс! Вот это, — сунуло перстень ему под нос, — это она оставила специально для меня. Потому, что я знаю этот кольцо, и она прекрасно это понимает. А вот ты понимаешь, что это значит?! Да ни хера ты не понимаешь, Макс! Это значит, что она как минимум знает, что в этой тачке бываю я, понял ты?

Помолчали, разглядывая друг друга.

— Придурок… — я забралась в салон, ожесточённо хлопнула дверью. — Рассказывай!

— Что?

— Всё, Макс! — злоба пёрла из меня, противно будоража, провоцируя на ещё большую агрессию и грубость. — Где трахал, сколько, когда!

Он сложил руки на руле, поджал губы. Лицо сосредоточенно. Но не меня боится и даже, пожалуй, не Дениса. Просто охренел. Не ожидал такой подставы от Ленки. На мгновенье даже жалко его стало. Мне ли не знать про подставы тех, от кого не ждёшь… Да, Макс, да. Ленка может. Понимать бы ещё, знает она точно или просто подозревает.

— Да ничего такого, просто катались.

— Да, да, да… Расскажи мне, ага! То-то ты в мойку попёрся!

Но Макс моей желчи не замечал. Он реально был убит.

— Не понимаю. Я забирал всё. Всё до последней бумажки. Всегда забираю.

— Ну значит после, Макс. После встречались?

Он кивнул:

— Вместе на мойку ездили.

— Дебил…

— Я не понял, зачем ей это?

И меня вдруг осенило. Распахнула бардачок, снова вывалила все бумажки, закапываясь в них, как хомяк в газету.

— Где документы на машину?

— В барсетке. Но она под кодовым замком, только я и Батя знаем… Слушай, ты что, думаешь, она что-то украла?

— Дебил ты, Макс! Не забыл, о ком речь идёт? Украла, блин… ага… — огрызнулась я в ответ, приступая к остальным документам и тут же замерла. По сердцу прошёлся холодок. — За-ши-бись… — швырнула в него первой же бумагой, потом ещё и ещё. — Читай, твою мать!

Он взял верхнюю, растеряно шмыгнул носом, углубился в изучение. Если не ошибаюсь, это был подряд на какие-то там работы, где генеральным заказчиком значился Машков Д. И. Макс понял, куда я клоню, но не проникся.

— Ну да, косяк, но, Люд, она в жизни туда не лазила! Нахрена бы ей?

— А это что, Макс? — заорала я, швыряя ему на колени чёртов перстень. — Это что с неба свалилось и прямо в бардачок, под все эти бумаги, да? Да ещё и после мойки!

— Ты думаешь, она… — нервно поскрёб в затылке. — Но с чего… Блин. — Мотнул головой. — Ну я дебил.

— Грамоту тебе за понятливость, Макс!

Сидели, молчали. Итак, Ленка, скорее всего, связала Макса, тачку и отца. И она не дура, чтобы не привязать к Максу ещё и меня, пусть и эпизоды те были мимолётными. Вот только — к Максу ли? Не к Денису?

Охренеть паранойя. С какой бы стати Ленке думать, что я имею отношение к её отцу?

— Что она знает о тебе?

Макс дёрнул плечом:

— Ничего. Она не рассказывает о себе, я о себе. Сразу договорились, что ничего личного, просто общаемся.

— Хм… Какая у вас романтика. И тебя это устраивает?

— Нет. Но что я сделаю? Я пытался разговорить, а она ни в какую. И о себе особо не рассказывает, и меня ни о чём таком не спрашивает.

— Круто. С таким же успехом могли бы письма друг другу слать и не создавать проблем другим.

Снова помолчали.

— Короче, Макс, либо она подозревает, что ты параллельно тусишь со мной, либо прекрасно понимает, что ты просто водила при её папаньке и подозревает, что со мной тусит он. Я других вариантов не вижу.

Макс усмехнулся, едва заметно мотнул головой.

— А варианта без тебя не предусмотрено, да?

Я задумалась… И поняла, что нет, не предусмотрено. Об этом свидетельствовало кольцо. Именно ЭТО кольцо. Нет, был, конечно, крохотный шанс на то, что это всё случайность, но мне что-то не верилось. Мне теперь вообще ни во что не верилось, кроме как в полное дерьмо, которое с ужасающей регулярностью лилось в мою жизнь со всех сторон.

— Ладно, допустим, ты права. И что теперь? — подал голос Макс.

— Денису надо рассказать.

Он вздохнул, и мне стало его по-человечески жалко.

— Что у тебя, прям любовь что ли?

— Да какая теперь разница… Поехали? У тебя тренировка через сорок минут.

— Большая разница, Макс. Секс или любовь?

— Да не было никакого секса, просто шампанское неудачно открыл, залил тут всё. Просто общались.

— Угу. Интересно о чём? Если учесть, что вы до сих пор ни хрена друг о друге не знаете?

— Да обо всём, Люд! О погоде, о политике, о детях бездомных, о планах на будущее.

Я повернулась к нему:

— То есть о том, что ты интернатовский она всё-таки знает?

— Нет. Просто для неё эта тема оказалась важна, а я смог поддержать. Она классная, Люд. Я, если честно, таких, как она, ещё никогда не встречал. — Задумчиво покивал своим мыслям. — И с кольцом этим… Не ожидал. Не думал, что она так может. Получается, это всё… — растерянно развёл руками, — получается, она просто искала повод попасть в салон? Шпионила, типа?

— Получается, что так.

Уныло кивнул.

— Ладно, понял. Поехали, а то опоздаешь.