2+2

Стелла Грей, 2019

Наглец, хам, грубиян – таким я его узнала. Это была нелюбовь с первого взгляда, и я искренне надеялась, что дальнейшего общения удастся избежать. Зря. С той встречи все пошло наперекосяк: пришлось разлучиться с любимым парнем, практика привела в чужую страну, а Никита, это чудовище в громоздких Гриндерсах, – и вовсе поселился со мной! Что нас ждет дальше? Не знаю, но заранее готовлюсь к большим неприятностям… Содержит нецензурную брань.

Глава 6

/Вероника/

Я не понимала, что происходит.

Вова ведь обещал утром все уладить с Ларисой. Так почему он даже не попытался этого сделать?

Как не пыталась сосредоточиться на словах мистера Брауна, они то звучали в ушах искаженным эхом, то отдалялись.

В голове набатом звенел вопрос: КАК Вова мог так поступить? Он ведь обещал все уладить сегодня! Он обещал!!!

Тут дело даже не в том, что мой парень просто согласился работать в паре с Ларой, а в том, что не потрудился мне про это сказать. И в итоге я сижу как последняя дура и в один из самых важных моментов моей жизни думаю не о том, как лучше всего выполнить задания, а о том, что меня предал парень.

Это же так легко — написать мне про изменения, что у него не получилось убедить Лору отпустить его обратно ко мне. Да, мне бы было больно, но готовность дорогого стоит! А сейчас я сижу в ауте и ловлю то оценивающие взгляды Никиты, то снисходительно-презрительные от Ларисы.

Она не могла не понимать, что происходит у меня в голове. Мой любимый променял наши отношения на что? На помощь “алмазной принцессе”?

Вовка на меня не смотрел вообще. Трепетно внимал ректору, всеми силами изображая ученическое рвение.

Я резко отвернулась.

К этому моменту закончилась вводная лекция, и, снабдив стандартным напутствием, ректор выпроводил нас из кабинета. Его секретарь вручила каждому по пухлой папке, в которой содержалась вся необходимая информация, начиная с номеров аудиторий и заканчивая данными о факультативах.

Свою я убрала в рюкзак, как и флешку с заданием.

Заметив, что Селиванов двинулся в мою сторону, я кристально ясно поняла, что не готова сейчас с ним разговаривать. Не могу. Просто расплачусь и скачусь к истерике и бесконечным упрекам вместо конструктива.

И я сбежала. Шарахнулась в первый попавшийся коридор и, попетляв по коридорам, выдохнула, поняв, что оторвалась.

Заблудиться я не боялась точно.

Как там в старой поговорке? Не ноги, так язык до Киева доведет. Вот и у меня так.

Чтобы хоть как-то переключить мозг с темы отношений, я мысленно составила план на вечер едва ли не по пунктам: обменять деньги, купить продукты, вернуться в квартиру, поесть, просмотреть материалы, принять ванну и лечь спать. Завтра уже двину в библиотеку получать доступ к книгам и обсужу с Даниловым нашу стратегию в парном задании.

— Детка, да ты, оказывается, у нас спринтер на короткие дистанции, — раздался за спиной голос соседа, вырывая из омута мыслей.

Я развернулась к Данилову и спокойно сообщила:

— Отлично, тебя-то мне и надо.

Он вскинул бровь, но больше ничем не показал удивления, расплывшись в знакомой улыбочке хозяина мира:

— Отлично, малышка, я очень рад это слышать. Кажется, именно для таких моментов и создана замечательная фраза “к тебе или ко мне”? Но раз мы УЖЕ живем вместе…

— Хватит паясничать, — я поморщилась и пошла навстречу Данилову. — Нам с тобой сейчас надо подумать о том, как справиться лучше всех.

— То есть лучше Селиванова? Ну, тут просто: нас двое умных против него одного в компании с курицей.

— Айвазова не глупая, к сожалению, — со вздохом отозвалась я. — Она просто гламурная и ей не дается математика. Но тут ее вытянет Вова…

Упоминание о парне снова отозвались тупой болью в сердце, но я помотала головой, отбрасывая эмоции. Пореветь еще успею. Вот вечером залезу в ванну с ведром мороженного, включу воду, чтобы шумела погромче, и поплачу с полной отдачей процессу.

— А куда мы так уверенно идем? — спустя минуту спросил Данилов.

— Осмотреться в кампусе, чтобы знать, что нас ожидает, — терпеливо ответила я. — А потом надо найти пункт обмена валюты.

— Зачем? — судя по голосу, откровенно поразился моему расписанию дел Никита.

— Как зачем? Деньги поменять с рублей на доллары.

— А в России ты чем занималась?..

Если честно, дома я не поменяла, потому что мама, по совету одной из знакомых, сказала, что лучше это делать уже в Нью-Йорке — ставка выше. Это я и озвучила Никите.

Его реакция была странной: он нахмурился.

— Я вчера думал, ты реально прикололась насчет курса и того, что сюда без денег приехала.

— Нет, — вполне серьезно ответила, пятой точкой чувствуя подвох.

— А то, что для местных наши рубли — это та еще экзотика? Придется порядком побегать, чтобы найти обменник. Да и курс… — он озадаченно цокнул языком. — Ты же будущий экономист, только не говори, что не догадалась загуглить курс валют на местном рынке.

Если бы сейчас можно было провалиться от стыда сквозь землю, я бы это сделала. Потому что да, не загуглила, а ведь могла бы… Но я и так носилась, как белка в колесе, чтобы собрать документы на визу, благо, хоть загранпаспорт у меня был сделан еще пару лет назад при поступлении в вуз. Сейчас же голова была забита чем угодно, кроме валют в Гугле. Видимо, сказывалась моя неопытность: все же это была моя первая поездка за пределы родной страны.

— Неужели все так плохо? — спросила я Данилова, на что он лишь пожал плечами, а в следующий миг уже улыбался во все тридцать два.

— Даже если совсем **во, — без стеснения ругнулся он матом, — у тебя есть я, детка. Со мной не пропадешь!

Пока я переваривал такое отношение и обращение к себе, он закинул свою руку мне на плечи, сгробастав едва ли не в охапку, и добил очередной репликой:

— Если и не поменяем, согласен содержать тебя все два месяца за услуги жены на час!

— Что? — вспыхнула я, отскакивая и сбрасывая с себя его лапищу. Щеки полыхали огнем, а я негодовала. — Ты за кого меня принимаешь? Чтобы я…

— Чтобы ты что? — вскинув бровь, переспросил Никита. — Взяла в руки половник и сварила борщ? Не думал, что ты из этих… феминисток!

— Из этих, из них! Никаких услуг я тебе оказывать не буду. И вообще, вначале нужно обменять деньги!

С этими словами я круто развернулась и двинулась на выход из здания. Судя по громкому топанию гриндерсов позади, Никита шел следом.

Оказавшись на улице, я выдохнула. В очередной раз постаралась успокоиться, а после достала расписание — убедилась, что занятия только завтра и на сегодня я свободна. Как раз хватит, чтобы обзавестись местными деньгами.

В этот раз я последовала совету Данилова и, подключившись к местному вайфаю, принялась искать ближайший обменник.

Меня тут же забросило на форум русских мигрантов, и чем больше я читала, тем больше начинала проклинать мамину подругу. Кажется, я крепко влипла…

И все же один из ближайших пунктов нашелся в получасе ходьбы по скачанной карте, на какой-то тихой, невзрачной улочке, а когда я увидела курс, мне захотелось рыдать!

Мама дала мне в дорогу тридцать тысяч, огромные деньги по нашим скромным меркам. И с “выгодным” курсом, который обещала знакомая, мы рассчитывали, что у меня будет около пятисот долларов. Не ахти какие деньги для США, но если экономить, на мелкие расходы должно было хватить.

И что в итоге? Я стояла перед пунктом и понимала, что в лучшем случае получу четыреста. В стране, где только за такси из аэропорта Данилов платил сорок.

Я была в отчаянии, но и деваться оказалось некуда.

Местная валюта была необходима, как минимум, чтобы купить проездной в метро и чем-то питаться все это время.

Когда мне на руки выдали деньги, рыдать захотелось еще сильнее.

Мороженое в ванной откладывалось, причем до прилета в Москву. Я не смогу себе позволить такую роскошь!

— У тебя такой вид, будто ты съела слизня! — голос Данилова ворвался в мой и так разрушенный мирок.

Я обернулась на звук и увидела ректорского сынка. Он стоял, оперевшись спиной о ближайший столб, и, скрестив на груди руки, наблюдал за мной. Его косуха была небрежно расстегнута, отчего многочисленные ремешки болтались, звеня пряжками друг о друга.

— Ты что, за мной от самого универа шел? — Я была готова поклясться, что пока сюда брела, своего соседа не наблюдала.

— Разумеется. — Он отлип от столба и лениво потянулся, подобно коту на весеннем солнце. — Ты языка толком не знаешь, еще заблудишься и до дома не дойдешь. Что я завтра твоему очкарику скажу? А то он… ух… три шкуры с меня сдерет! Сотрясет мне мозг конспектом с матрицами… так, что от греха подальше лучше за тобой присмотреть!

— Ты придурок! — рявкнула я.

— Зато прошаренный. — Несмотря на мою открытую агрессию, Данилов предпринял очередную попытку заграбастать в объятия, и даже мое сопротивление его не остановило.

Я была готова начать кричать, когда он очень ловко стиснул мои руки по швам и прижал носом к своей груди, начиная шептать куда-то в макушку:

— А еще я опытный придурок, а ты хрупкая девчонка, которая решила пошляться в одиночку с деньгами по криминальной столице. Взгляни направо.

Я опасливо скосила глаза в указанном направлении: там, на углу здания, стояли трое афроамериканцев подозрительной наружности. Все трое будто бы разговаривали между собой, но нет-нет да бросали на меня короткие опасные взгляды.

— Ты легкая мишень для таких, как они, Никс. Эти парни тебя срисовали, едва ты к пункту подошла.

— Но у меня всего триста баксов по местным меркам, — пискнула я.

— На дозу кокса им хватит. Так что будь умной девочкой и обними меня. И давай-ка двигать отсюда. Нападать днем на двоих они не рискнут!

После этих слов Никита выпустил меня из своего “страстного” захвата и с огромным удовольствием пронаблюдал муки моего морального терзания на лице. Обнять другого парня в моей голове было равносильно измене Владимиру и предательству чувств, но здравый смысл подсказал, что ситуации бывают разные, и иногда лучше побыть немного предательницей, зато остаться с деньгами и головой.

Да и сам мой парень… В общем, после всех его закидонов за последние дни, Никиту я могла обнимать до самого вечера, и Вова бы мне еще должен остался.

Успокоив таким образом совесть, я придвинулась к Никите и положила руку на его косуху в районе талии.

— Это настолько целомудренно, что даже недостоверно. Можешь так бабушку обнимать, когда через дорогу переводишь, — тихо хохотнул Данилов. — А своего гипотетического парня нужно обнимать вот так.

Легким движением он просунул мою руку себе под куртку, заставив обхватить уже не поверх толстой кожи косухи, а через тонкую ткань футболки.

Для меня это оказалось как-то уж слишком интимно: ощущать жар, исходящий от его тела и твердость мышц под пальцами…

— А теперь домой, Никс. Уверенным шагом к центральной улице, а потом в метро.

Так и пошли. Я, красная, словно свекла, оттого, что щупаю не своего парня, а наглого хулигана Данилова со сверкающей улыбкой бесконечно довольного жизнью человека.

Временами я оглядывалась, с неприятным чувством убеждаясь, что Никита оказался прав. Троица следовала за нами в отдалении, но подходить ближе не спешила. А едва на пути встретился первый патрульный экипаж полиции, так подозрительных ребят и след простыл.

Но будь я одна, все действительно могло выйти иначе. От представленных картинок становилось жутко, а опасения, высказываемые мамой, когда она отправляла меня в Нью-Йорк, теперь не казались такой уж ерундой.

Так добрались до метро, точнее, до сабвея. Там пришлось совершить несколько пересадок по запутанным линиям, и, уже будучи дома, я смогла немного расслабиться.

— Как же тут тогда живут местные, если среди белого дня так опасно? — спросила, оказавшись в безопасности.

— Точно так же, как и мы в Москве, — стаскивая с ног берцы, ответил Никита. — Не шляются по темным улицам, избегают сомнительных мест, а по ночам стараются не нарываться на неприятности. Ну, и самое главное правило — не таскать при себе больше ста долларов налички, если проще взять карточку.

Я молча мотала на ус. В этот момент мне впервые показалось, что с соседом реально повезло. Страшно подумать, что могло случиться, будь со мной такой же неопытный, как и я, Вова…

Стоило о нем подумать, как тренькнул телефон. Взглянув на экран, пробубнила себе под нос:

— Вспомни солнце, вот и лучик.

От парня пришло сообщение, открыв которое я тут же испытала облегчение. Будто даже температура на душе повысилась до отметки “бабье лето в октябре”.

“Милая, знаю, ты обижаешься. Но я все могу объяснить. Давай встретимся сегодня в центральном парке у фонтана на террасе Бетесда? Жду твоего ответа. Виноватый перед тобой Владимир.”

— Никита, — позвала я соседа, не отрываясь от мобильного и вбивая в гугл название фонтана. — Скажи, во сколько мне обойдется поездка до центрального парка?

— Как договоришься с таксистом, — беззаботно ответил он. — Но с учетом того, сколько у тебя денег, я бы посмотрел парк в другой раз. В следующую поездку.

— Я разве просила совета? — Моментально разозлившись, я взглянула на Данилова, как на разлучника двух одиноких сердец и, разворачиваясь к двери, проговорила: — Отправлюсь на метро.

— Сабвей, Никс, — напомнил Никита. — Здесь никто не говорит метро. И ты запутаешься там моментально. Впрочем, если не вернешься, я смогу закончить проект сам и точно обеспечу себе победу.

— Ты? — я засмеялась. — Серьезно?! Думаешь, здесь тебе тоже папа обеспечит красную дорожку?

Данилов вышел из части гостиной, в которой размещалась кухня, посмотрел на меня пристально и переспросил:

— Что ты сказала?

— Что слышал. Я знаю, чей ты сынок, — усмехнувшись, сложила руки на груди. — Думал, это тайна на семи печатях?

Он молчал. Смотрел на меня без всякого выражения, думал о чем-то своем, а потом просто развернулся и ушел в свою комнату, крикнув оттуда:

— Дверь захлопни, Громова. И желательно насовсем!

— Какие мы обидчивые, — фыркнула, уходя.

Дверью хлопнула, как Данилов и просил. От души. Только внутри поселилось гадостное чувство понимания того, что я впервые по-настоящему задела соседа. А ведь он не проявлял ко мне агрессии, даже помогал во многом.

Черт, как же стало тяжело с приездом в Америку… Я думала, что здесь начнут сбываться мечты, а получилось ровным счетом наоборот. Но, главное, вины Данилова в моем скверном настроении точно не было, а я нахамила… Вот, еще и в мерзостную пакость превращаться стала, от которой самой противно.

В общем, сделав пару шагов, я остановилась. Посмотрела на мобильник, открыла Вовкино сообщение, перечитала и вдруг подумала, что неплохо было бы проучить его. Совсем немного. Он ведь даже не позвонил, а написал, хотя знал, что у меня не будет возможности ответить.

Конец ознакомительного фрагмента.