Моя земля – мое время

Стелла Синякова

Приветливо-теплый, убийственно-вьюжный,Души моей город и знойный, и южный…На продрогшем ветру,Под заплаканной маской дождя…Силуэты осенних берез, наклонившись, сутулятся,Над тетрадью дороги рыдая хроническим неучем.Примуркалось тихо и жаждет участьяНа краешке сна полосатое счастье…Ты можешь быть примерным на уроке,Хотя в твоих глазах полно чертей…Глаза, фигура, и опять — рожденье звука.Стихи… лишь рифмы. Мир. И только-то всего.Жду Вас, уважаемый читатель! До встречи.

Мы живы

Ветер Памяти — ветер Надежды

Ветер памяти. Зов обожженных фронтов.

Гул снарядов приносится вихрем разлуки.

Ты к потерям готов, и к победам готов,

Сквозь года видишь к небу воздетые руки…

Не до шуток, когда вместе с духом земли

Прилетит опостылевший запах металла.

Эти руки стрелять и работать смогли,

Снег хватать, и опять начинать все сначала.

Этот ветер войны, этот ветер потерь

Не жалеет седин на висках ветерана.

Распахнет, обезумевший, старую дверь,

И за дверью появится новая рана…

Но с железным поветрием вместе внутри

Зарождается тоненький лучик Надежды.

Ты не можешь не слышать. Открой и смотри.

Пусть — не всем. Не сейчас. Не как прежде…

Ветер Памяти сходится с ветром Надежды, сливаются,

Локонами сплетясь и рассыпавшись

⠀⠀⠀⠀⠀⠀по рукавам одежды,

Меняя отчаянья вой на молчанье отчаянное,

Такое безумное, такое отважно-мгновенно-нечаянное,

Переходящее в шепот души, опаленной бедой,

Беду смывающий, будто бы ледяной водой,

И рождающий звук настоящего времени —

⠀⠀⠀⠀⠀⠀ голос тонкий,

Ласкающий прямо по темени, набирающий силу,

Обретающий мощь, в плоть и кровь проникающий,

Не дающий упасть, провалиться в могилу,

А спасающий и поднимающий.

Ветер Памяти. Ветер Надежды. Ветер Любви.

Оставайся для нас. Продолжайся. Живи!

9 мая

Погода майская изменчива —

Сквозь облака смеется свет…

И птичьим щебетом отмечена

Весна так много тихих лет!

Как солнце, меж потоков памяти,

Что остаются на щеках,

Вы улыбаетесь из замети,

Неся нам жизни на штыках.

Нет, вы не канули, не сгинули,

Вы здесь, в сегодняшнем строю!

Вы гибель мира опрокинули,

Вы жизнь сменяли…. На мою.

На жизнь девчонки неродившейся,

На жизни маленьких сынов…

Нам отголосок, докатившийся

Из тех, далеких, страшных снов,

Не даст забыть и успокоиться.

В наследство — шрамы на душе…

Пусть все утихнет и устроится,

И будет легче. И уже

Не внуки, а большие правнучки

Ведут гулять своих детей,

И в мае солнечные зайчики —

Весенних спутники затей —

На старом снимке пляшут бережно,

На черно-белом, дорогом…

Вы живы. Живы!!! Правда. Веришь ли?

И как подумать о другом?…

День Победы

Синие флаги и синее небо.

Но нет… Нет, не синие. Голубые.

И алые. Красные. Яркие, но не любые. Прекрасные.

Как на парад.

Уходящие в чистое синее небо.

И хотя

Нам достаточно света и хлеба,

На обычном мосту эти яркие флаги горят,

Как Победа.

Тогда, в сорок пятом.

Хотя в сорок пятом ты не был.

Но так говорят,

Так сияет она сквозь года.

Как тогда.

Прорываясь сквозь тьму.

Никому!

Неподвластно уму.

Никому

Не смогу пожелать я Победы такою ценой.

Что со мной?

Неужели прошедшее так невозможно болит?

И бездонная память моя — инвалид —

Не хранит моментальное, свежее вовсе,

А в манящий и темный колодец ее

На прохладное донце залит

Треск орудий

И та Подмосковная осень?

Тот огонь, пожирающий танки,

И мертвые лица людей,

И на льду Ленинградские

Чем-то прикрытые

Стылые санки?

Под какою звездой родились те, кто выжил,

И те, кто убит?

Кто увидел сиянье рубиновых звезд на рассвете…

Этот мост.

И еще — мои милые, гордые дети,

У которых душа точно так же сегодня болит.

И стихи.

Эти лица читающих врезались в бедную память.

В ту Победную синь,

В этот реквием старых бессчетных могил.

Разве можно сказать, разве можно

Все выдать словами?

Можно — спеть,

Поклонившись всем тем, кто дожил.

Ассоциации

По обе стороны кургана.

По обе стороны Земли.

Ты — изнутри, ушедший рано.

А мы — отсюда прилегли.

Плывут в тиши, в небесной сини,

Белее ваты облака…

Белее. Вата. Кровь. Что стынет,

Как льдом текущая река.

Река. И лед. Мороз. И печка.

Она — холодная, ждала,

Но не дождалась человечка,

Кто б из нее извлек тепла.

Не дождалась. Остались трубы

От всех от них — печей вокруг.

Ах, трубы… Медь. И чьи-то губы,

И шепот, что прорвался вдруг

Сквозь лязг и гомон на перроне,

Сквозь спины, крики и туман…

Туман. Дым в тамбуре, в вагоне.

И — всё. И — время. И — курган.

Пока нас ждут

Пока нас ждут — мы живы на земле.

А кто-то и на небе — журавлями.

Мы на планеты горестном челе

Являемся ожившими полями,

Травинкой, воробьиными «чирик»

И ручейка бесхитростным журчаньем.

Мы слышим шум деревьев, детский крик,

Весенней ночи робкое молчанье,

Твое дыханье и твои мечты —

Они реальны. Вышло, слава Богу.

На свете часть меня. И это — ты —

Кто помнит нашу долгую дорогу.

Репетиция

Игра ума, воображения полет,

К готовым строкам приложение души…

Душа, как птица, и рыдает, и поет,

Когда и голос есть, и струны хороши.

От струн, трепещущих внутри живого горла,

Волна эмоций завороженно бежит.

Все то, что вне, одно мгновенье жизни стерло,

И кисть творящего взволнованно дрожит.

Картина — жизнь, картина — смерть,

картина — мука…

Картина — ненависть, любовь и торжество.

Глаза, фигура, и опять — рожденье звука.

Стихи… лишь рифмы. Мир. И только-то всего.

8—9 мая 2014

Спасибо за душ не утихший огонь,

За ваши живые глаза.

За то, что почувствует снова ладонь —

В ней очутилась слеза…

Простите за пафос, родные мои,

Но все это с нами навек.

Пусть будет весна, пусть поют соловьи,

Пусть счастье найдет человек.

И мы убеждаемся снова и вновь,

Что, как бы наш мир не трясло,

Спасет, проведет и поднимет любовь,

Кому полюбить повезло.

Любить дорогих и Отчизну любить,

А память хранить до конца,

Чтоб быть Человеком. Действительно — быть.

И жить, не теряя лица.

Над нами пройдут незаметно года,

И место для подвигов есть…

— А помнишь, я, вроде, запнулся тогда?

И — снова: вы — школьники. Здесь.

Мы все пропустили сквозь сердце. Навзрыд.

Был каждый на это готов.

Что ж… Каждый со сцены свое говорит,

Но общие — выдохи слов.

До дрожи. До белых костяшек пальцев.

До самого главного звука в жизни.

До общего вдоха всех нотных скитальцев.

До чистой любви к нашей общей Отчизне.

До благодарности в каждом звуке

Тем, кто погиб, и тем, кто выжил.

Мир человечности — главной науки —

Стал нам сегодня намного ближе.

Музей, которого нет

«Открытое письмо». Презрение.

Тепло и память. Осторожно.

Предельно краткие движения.

«Гражданочки! Держаться можно!»

Горячечный пунктир дыхания

Уходит в звуки метронома.

Блокадный город. И река. Не я,

Не мы ему знакомы!

Но видим — черной кляксы проруби

И пайки хлеба очертания.

И вот — крылом плеснули голуби

На крыше сумрачного здания!

Свисток. Вагоны тихо тронулись.

Ладони мокрые — «Пиши!»

И слышно, как едва дотронулись,

Коснулись две родных души…

Минуло больше полстолетия.

Но все болит и ноет сердце…

Одна на всех. Не цвет — соцветие.

И вы, в чьих душах можно греться.

Обратный билет

Так бывает. Мы думали, время на нас не заклинит.

Мы хотели, любили… Недолго. Но это не так!

Может, кто-то еще нам часы из-за пазухи вынет,

Нам добавит минуты еще до ухода в зияющий мрак.

Лето — время надежд, время птиц,

⠀⠀⠀⠀⠀⠀ время солнца и моря,

Выпускных вечеров, поцелуев в подъездной тиши…

Не бывает особого, теплого, летнего горя.

Так что ты не забудь, обязательно мне напиши!

Напиши, пусть твое письмецо без ответа

Покидает по почтам, по весям, рокадам, фронтам.

Звонкий отзвук последнего, краткого, милого лета

Будет ждать терпеливо, он есть, он живет где-то там.

Стук вагонных колес заглушает прощальные всхлипы.

За стеклом пробегают мгновения вскинутых рук…

Все врезается в резкие, яркие памяти клипы,

На кусочки крошимые ножиком новых разлук.

Вот обратный билет. Не подумай, что этого мало!

Я вернусь, обязательно, слышишь? Я скоро вернусь!

Это злая кукушка недолго нам всем куковала.

Я пока что живой. Если что — я приду. Я очнусь.

Жди меня — посвящение стихотворению Симонова

Что можем мы, живущие сейчас,

Сказать о горьком слове «ожидание»?

О долгом, не влезающем за раз

В больную строчку, слове «расстояние»?

Когда нам трудно, близким тяжело.

Какой мы нитью связаны, любимые?

И, сколько бы воды ни утекло,

Вы — с нами. Навсегда. Необходимые.

Есть главные, высокие слова,

Они для нас привычны, как пословица.

Они живут — как истина жива,

Они ни тише, ни бледнее не становятся.

И если вдруг опять заела грусть,

Чтоб сбросить наши маленькие беды,

Прочти стихи. И знай, что я вернусь.

Ты жди. Как ждали там. До Дня Победы!

22 марта 2024

Бывает такая беда —

Душа умирает в теле.

Время бежит, как вода,

И вот — батарейки сели.

Тело двигают ноги,

Тело берет автомат.

Тело уже в дороге —

Тело стремится в ад.

Как стая бездомных птиц,

Светлые души рвутся.

Стирая пунктиры границ,

Песнями остаются.

Дыханием остаются

Пришедшей только весны.

Теплым дождем прольются

В мысли и в наши сны.

Крик изнутри — набатом.

Каждый о них молчит.

Каждый мельчайший атом

В каждом из нас кричит.

Господи, дай им света!

Смыть черноту спеши,

Чтоб не возникло где-то

Тело — и без Души.

Запах влажной земли

Запах влажной земли

Под весенним расплаканным небом,

Наревевшимся вдоволь

Под грозами майской ночи…

Цветом розовым

Яблоня — нежная небыль —

Раскрывает, стесняясь,

От теплого лета ключи.

Громыхают, как ноты салюта,

Седые раскаты

Не войны, — слава Богу, —

Грозы, после теплой ночи.

И мальчишки — живые,

И даже еще не солдаты, —

Во дворах увлеченно

В ворота пинают мячи.

Это сон. Это было.

Три четверти века минуло.

Только отзвуком грома

Гудит неземная тоска.

Пусть звучат голоса

Футболистов у каждого дома,

И пускай не случится,

Чтоб все это стало «пока».

Ирина

Ее глаза — небо.

Ее глаза — море.

Она подаст хлеба,

Стирая след горя.

Обнимет, протянет руку,

Подставив под груз плечи,

Молитвой сметет муку,

А слово ее лечит.

Поедет туда снова,

И страху не даст воли,

А силой ее слова —

Поменьше людской боли.

Живое стучит сердце.

Услышьте ее, люди!

Откройте в душе дверцу,

И свет на Земле — будет.

Моя большая строгая страна

Моя большая строгая Страна

С суровым взором северного неба,

С разливом рек и полным полем хлеба, —

Одна на свете. И в душе — одна.

Я знаю, что на взгляд со стороны

Мы слишком хмуры, ну а значит — дики.

Но там, снаружи, часто не видны

Спокойные и дружеские лики

Людей, кто за тебя отдаст свое,

И вытащит из грязной передряги,

Когда уже косится воронье,

И опускают радостные флаги

Все, кто с улыбкой был на пол-лица,

Но созерцал холодными глазами,

Кто обещал быть вместе до конца,

А нынче сыт и горем, и слезами,

И так же — половинкою лица —

Серьезно осуждает и карает, —

В упор не видя рядом подлеца,

Палит в упор. Как будто бы играет.

Потерям счет давно вести нет сил.

Да и по смыслу — что считать потерей?

Россия, Мать, помилуй и спаси.

Открой для всех заржавленные двери,

Укрой руками в сетке крупных вен

Детей, прижав к груди и защищая.

Какая, к черту, разница? С колен

Любого подними, страна большая,

Позволь дышать и слышать сердца стук,

Не стать толпою спятивших и буйных,

И снега хруст, и колокола звук

Верни. А грязь потоков струйных,

Которыми Россию не залить,

Сотрет с Земли всеведущее время.

Залечит. Даст прожить и воспарить.

Единый Сущий длань кладет на темя.