Во имя порядка: у истоков Союза

Степан Витальевич Кирнос, 2022

Немало песен спето о великой войне против Нерима, о борьбе славных героев с "высшими" против цикла. Все запомнят имена Велисария и Теалора, Фриджидиэна и Лишари, Джеспара и Калии… и не зря. Однако для Эндерала всё не кончится просто так, ибо рука зла вновь простёрлась над детьми зелёных лугов. Гражданская война не думает заканчиваться. Прислужники хаоса творят немало бед в Сердцеземье и Золотом берегу. Посредине страны голову поднимает древнее зло и чаша весов склоняется не в сторону слуг Союза. Эндералу нужные новые герои.Эта история о горстке храбрецов. О людях, которым пришлось встать на пути шквала неистовой тьмы. Ради любимых, страны и веры они готовы встретиться с темнейшим злом. И им тоже суждено войти в легенды Эндерала.

Глава 1. Проблемы глубинки

Королевство «Солнечный берег». Дорога на Златоброд.

На юго-западе Эндерала теперь более-менее спокойно, не так, как было пару месяцев назад, когда всё кишело мертвецами и монстрами. Крупный регион, выступающий полуостровом из континента, обрёл относительный покой — не абсолютный, ибо нечисть всё ещё бродит по этим краям. Деревья, окрашенные в золото, образовали лес, сквозь который тянется длинная дорога, связывающая столицы двух держав — Княжества Речного и Королевства Солнечного берега. Возле неё, под сенью полуголых веток, укрытые опавшей листвой и позолоченной травой, убаюканные певучими ветрами, у слабо горящего костра, нашли отдых двое. Месяц назад эта была земля на которой было опасно отдыхать, которая считалась в лучшем случае ничейной, а в худшем в руках повстанцев и нежити. Сейчас же королевские войска восстановили относительный порядок и один из них может предаться сну, пока другой бдит.

На одном из лежаков расположился чуть выше среднего роста мужчина, над которым лёгкое покрывало серого цвета. Лицо оттенка мрамора отразило внутреннюю беспокойность, а сознание трепещет и радуется в когтях сна. Его каштановый длинноватый волос убран назад, аккуратное лицо покрыто грязью, а бородка… от неё остались только воспоминания.

Сон… ему предстала ясная картина, что он в родном краю, что в большом городе за свежевыстроенном частоколе, гуляет по рынку. Его длинный чёрный волос трепет ветер, а руку ему сжимает молодая девочка лет семи. Он всё так же служит старой стране и на нём цвета его родины — белый лев на багряненом полотнище, и кольчужные доспехи. Его дочь так и рвётся к прилавку со сладостями, в лучезарных голубых глазах светится радость. Девочка рада, что попала на ярмарку, где торговцы выставили всё самое лучшее. Тут и музыка льётся со всех сторон и пляски рыночных скоморохов радуют глаз. А цветастые ленты и повязки тут и там создают особую атмосферу праздника.

— Папа! — радостно кричит она. — Дай двадцать пенни. Я конфету хочу!

— Да, иди, — две монеты соскользнули с его ладони в её, и она побежала к первому прилавку, где купцы выставили коробки, набитые шоколадными конфетами.

Он её отпустил и радостно смотрит на то, как она покупает шоколад, и на то, как она делится им с ребятами. Что может быть веселее для отца, чем-то, что его ликующее, не знающее горя, дитя? Мужчина взглянул направо и лево, воззрев люд, чьи лица светлы, их дети также не знают беды, ибо кто будет горевать на ярмарке в Речном?

Но неожиданно нос уловил что-то противное. Запах… странно чёткий для сна запах серы окутал всё в округе, забился в нос и неприятный привкус ощутился на языке. Страх проник в каждую клетку тела отца, и он продрогнул. Мужчина кинулся вперёд, но дочери нет. Она исчезла, вместо неё только пустота и словно ничего не замечающие жители.

— Оливи! — кричит он, но никто не обращает внимание.

На его крик ответило пришествие ада. Огонь… пламя пожирает всё вокруг. Но первыми выгорают люди, их плоть становится чёрной, начинает осыпаться подобно зале, а души вырываются с ужасом и воплями, предсмертными хрипами и агонией. Отец стал вертеться, в поисках дочери, но не находит её, отчего готов биться в отчаянии. За ними начинают тлеть дома, чернеть брусчатка и трескаться. Прилавки сгинули в пламене, а за ними взвились кострами и жилые постройки. Не в силах больше терпеть эту картину, её остро выраженных черт, делающих её похожим на страшную реальность, вплоть до тошнотворного запаха гари и жжённой плоти, мужчина разрывает сети сна и вскакивает с пронзительным криком.

— О-ох! — поднялся он с лежака, держась за голову.

Его глаза распахнулись сильнее, превозмогая сонные потуги. Осмотревшись и не находя ничего интересного кроме костра, он поднялся. Присев на камень, парень глубоко вдохнул, наполняя лёгкие свежим лесным воздухом, источающим аромат сырой листвы и костра.

Присев на камень, пальцы зацепились на деревяшку, и рука швырнула её в кострище, огонь с треском стал жадно пожирать топливо.

— Что случилось, Джаэль? — спросил парень в светлом балахоне, поверх которого грудь защищает кожаный рифлёный панцирь. — Всё в порядке?

— Опять кошмар… приснился, — ладонь провела по лицу, стряхивая остатки сна; он смотрит на огонь… нет, он не похож на тот, который был во сне и запах приятнее.

Одежда мужчины довольна проста и подходит для странствия по опасным большакам — белый поддоспешник, покрытый кольчугой поверх которой ткань, лишённая знаков различия. Он сдал прошлые «оттенки и цвета», когда его полк был расформирован, а в новой стране он служить не желает, ибо раз давший клятву Святому ордену, он её менять или давать заново не собирается.

— О чём? — спросил напарник.

— Оливия, — с горечью выдохнул Джаэль. — Мне приснилось моя дочь, Вилдас. И что мы с ней на ярмарке. Даже необычно, ведь она не любила шумный рынок, но очень ей нравились шоколадные конфеты, — лик парня стал мрачнее и даже медленно восходящее солнце не могло его «высветлить». — Был праздник, а потом пришёл огонь и всё пожрал.

— Успокойся, — встал и Вилдас, подошёл к напарнику и положил ему руку на плечо, пошаркав краями мантии о листву. — Это всего лишь сон. Рано или поздно, мы её найдём.

— Я надеюсь, — хмуро произнёс Джаэль, взглянув на восток; в небесно-синих глазах отразился рассвет, поднимающееся солнце, рассеивающее наступающей лазурью ночную синеву, гася сверкающее серебро звёзд и покрывая горизонт оранжево-алым заревом.

— Всё будет хорошо, — успокаивает его Вилдас, уставив лицо на ветер, приводящим ветви в движение, вместе со скрипом, напевающим печальные мелодии.

— Ты — бывший клирик в часовне Речного, там бы и остался. Я всё удивляюсь, что тебя понесло за мной?

— Рождённые светом мертвы, — бедственно сокрушился парень, потерев короткостриженую голову. — Мне больше некому служить. Да и как я могу бросить тебя одного в этих поисках? Я знаю Оливию, когда её носила на руках Есса. Вы же были благочестивыми прихожанами в часовне.

— Были… ключевое слово, — мужчина поднялся и подошёл к сумке, став копаться в ней. — Есса… если бы она была жива, то присмотрела бы за дочерью. Проклятая болезнь, — озлобился Джаэль. — Треклятые апотекарии.

— Я пошёл за тобой, чтобы найти твою дочь, и чтобы ты не предался падению духом. Боги оказались ложными, так хоть доброму делу послужу. — Вилдас взялся за посох у дерева и провёл по его переплетённому навершию рукой, вызывав сине-голубое сияние. — Соберись и давай всё подытожим.

— Сколько мы идём по следам каравана? Месяц? — Джаэль нашёл что хотел — вынул бутылку и прикоснулся губами горлышка, допив немного вина. — Я отправил её из Речного в Златоброд с караваном, надеясь, что война там не достанет Оливию. Но неримляне и там оказались во всём своём великолепии.

— Где-то так… со времён подписания Договора «О Союзе» и Хартии мы пустились в поиски, — бывший жрец сделался печальнее, опустив голову. — С тех пор, как я оставил часовню Церкви Единого, а ты покинул Стражу Арка. И чего тебя понесло от князя?

— Я же говорил — я не собираюсь меня бело-красные цвета на новые! — ладонь погладила рукоять полуторного меча, а палец блеснул кольцом с печаткой льва. — Я дал клятву Ордену и не собираюсь её менять. Я не буду надевать лиловый табард с чёрным львом этого Княжества Речного!

— Хорошо, ладно. — Вилдас опустился к своей сумки и вынул оттуда кусок хлеба, который не промедлил съесть. — Так, мы должны были найти караван, но что-то пошло не так.

— Да. Он должен был остановиться в лагере армии Конана у дома старика Йеро… только вот лагеря ничего не осталось, — Джаэль озлобился. — Его спалили чёртовые арпы из Вольного государства, но они успели уйти. Только вот куда!?

— Ты может вспомнишь детали того лагеря?

— Да ничего особенного, — фыркнул бывший лейтенант, — куча тел — люди в синих цветах королевства и множество порубленных смердящих арпов. Только вот у хирсмена¹ была какая-то бумага, которую я так и не прочёл, — Джаэль подошёл к другу и показал вчетверо сложенный лист.

— Ага, — Вилдас взял бумагу, развернул и стал медленно озвучивать слова. — «Хирсмену восточного лагеря от Хирдмаря² земель восточных. За сим приказ даю такой — коли враг из рода проклятого, кои арпы есть, будет наступать и ты уразумеешь, что не сможешь осилить его, то отправляй всех, кого можешь в глубь земель Королевства. Там стоят наши рати, они покроют горемык».

— В таком случае, они должны были отступить в сторону любого более-менее укреплённого села, — с надеждой и утверждающе произнёс Джаэль, застёгивая ремни на поясе, и поправляя меч.

— Тогда, сын мой, путь наш лежит в Интрусганхаим, — бодро сказал Вилдас. — Может там мы найдём ответы. По крайней мере от пива и хлеба я не отказался бы.

— А, это там, где раньше был старый разрушенный фермерский дом?

— Да. А теперь, собираемся.

Оба повернулись спиной к дороге и стали собирать немногие вещи. В руках старого офицера оказался небольшой медальон, открывавшийся. На одной ложе зарисовка дочери, а на другой женщины с миловидными чертами, некогда бывшей его женой. С подавленной болью в груди он кладёт его в кисет на поясе и затягивает сумку. Его глаз подметил, что пары кусков хлеба, сыра и воды хватит ещё на пару суток, а потом придётся либо охотиться, либо собирать ягоды. Что ж, им срочно нужно было попасть в село.

Вилдас залез в свой мешок, переложив скромный скарб — пара книг и зелий, да связанные пучки трав. Жрец Семерых знал, что в дороге понадобятся ещё и травы, смешение которых может и исцелить, и придать сил на дальних переходах. Он погладил и небольшой тканевый свёрток с благовониями, милый его сердцу и напоминающий о временах жреческого служения.

Джаэль только потянулся к бутылке, стоящей на земле, видя, как солнце подсвечивает алую жидкость, и она переливается гранатовыми пересветами, как ухо уловило шорох, копошения и урчание с рыком. Уста мужчины распахнулись, и он обратился к напарнику, пальцы которого сжались на посохе.

— Слышишь?

— Арпы.

Меч с лязгом вышел из ножен бывшего лейтенанта, столкнувшись с несуразной железякой бледнозеленокожего сгорбленного существа. Острые потемневшие клыки твари выступили из-за губ, раздался противный рык. Кольцо со львом, проникнутое магией мастерства, усилило скорость взмаха и полуторный клинок лезвием впился в плечо, высекая глубокий порез и кропя землю чёрной кровью.

Пока вояка резво махался с арпом, Вилдас выставил перед собой посох и блокировал удары трёх существ ментальным блоком, и отступил. Его пальцы сверкнули и в простом заклятье исторгли паутину искр, проникнувших под кожу твари. Молния сковала движения арпов, сжала их мышцы.

Джаэль отпрыгнул, пропуская выпад кривого меча, и сам произвёл таковой. Наконечник пробил ржавое железо нагрудника, и мужчина резко приблизился, продавливая сталь в тело арпа. Тот жалостно взвыл, а потом захрипел и обмяк. Сердце, пробитое мечом, остановилось, плоть потеряла тонус и рухнула в траву.

Вилдас, иссякший запас магических сил вступил в традиционный бой. Пока арпы оправлялись от электрического шока, он повернул посох коротким черностальным шипом и со всей силы направил его в голову твари. Висок хрустнул, а арп не устоял на ногах и упал. Очнувшиеся двое попытались с рыком атаковать, но вовремя подоспевший Джаэль со всего взмаха полосонул арпа по спине и вместе с кожей рассёк и верёвки, удерживающие нагрудник. Тварь припрыгнула вперёд и завалилась на колени, железо прижало траву, обнажив худой тощий уродливый бледный торс. Арп попытался достать топором Вилдаса, но Джаэль точечным ударом пробил шею существа, выбив из него жизнь.

Четвёртый арп увидев страшную расправу над сородичами, рыкнул, в его звериных глазах блеснул страх, и он решил удрать, побежав со всех ног. Вилдас мысль обратил в реальность и из тончайшей энергии создал острозаточенный кусок льда и отправил его в полёт. Копье из замороженной воды впилось в спину, и окровавлено-белое прорвалось из груди, за одно и сорвав панцирь. Хрипнув, тварь рухнула посреди дороги, обронив железное копьё.

— Вот и всё, — Джаэль обтёр чёрный липкий покров о рукав. — Больше ни одного, — клинок лёг в ножны. — Интересно, как они тут оказались? Долбанные королевские войска! Толку от них.

— Сын мой, не стоит гневу давать повод тебя съесть, — попытался поддержать того Вилдас. — Он туманит рассудок.

— Да плевать я хотел! — плюнул Джаэль, закидывая рюкзак за спину. — Велисарий заявлял, что будет у нас стабильность, безопасность, а король Конан ему вторил. Но ничего не случилось… монстры пуще прежнего стали лютовать. В ряды мятежников вливаются даже арпы и некроманты, а опальная знать только и рада этому пополнению!

Двое встали на дорогу, не став даже приближаться к смердящим арпам. Волна зла, как их прозвали терроризирует весь юг Эндерала, не давая спокойно жить трём странам. Агенты Правекдного и свободного государства Эндеравла привлекли на свою сторону новые силы, собрав целые орды и отправив на юг. Отступники из аристократов создали свои твердыни и крепостницы, где живут по заветам Пути, быстро адаптировав его к новым реалиям. Но сейчас бывшего воина волнует не это, а то, как побыстрее добраться до деревни. Он идёт быстро, проповедник за ним еле поспевает. Их головы заботливо прикрывают скрипящие ветви, посыпая путь золотыми листьями. Хрустя по ним, Джаэль не сбивает шагу, едва ли не бежит. В полной тишине двигаются оба, и чтобы разбавить это, Вилдас начинает разговор:

— Для наших война складывается как-то странно, — сокрушённо говорит священник, потирая руки от холода. — Новые господа выстраивают баррикады, Единая Эндеральская армия стоит в Арке и не шелохнётся. Мятежники закрепляются в Сердцеземье и на севере.

— Кто тут наши?

— Новые государства Эндерала. Княжество Речное и Королевство Золотого Берега, — жизнерадостно ответил Вилдас. — Там ведь теперь всё по-новому. И люди стали жить лучше.

— Какие они наши… Теперь это страны нового Эндеральского союза! А Велисарий всем заправляет, и они пляшут под его дудку.

— Как знаешь, — махнул Вилдас, чувствуя, что не стоит продолжать этот разговор, ибо Джаэль трудно и даже больно переживает падение старых структур, что Святой орден ныне низложен, и вместо него пришли к власти короли и господа. — Меня больше интересует, какая чёрная воля привела сюда арпов. Они словно были… призваны сюда.

— Арпы. Они просто пришли, и просто стали жечь всё вокруг. — Говорит с «искрой на языке» Джаэль. — Их удобно направили мятежники.

— Но ведь что-то побудило арпов приплыть на Эндерал? Почему они преодолели такое расстояние и пришли сюда? Почему теперь оплот их, восставший Фогвилль? Сын мой… разве это не интересно тебе?

— Не знаю, — отмахнулся бывший лейтенант. — И не хочу знать. Арпы не та проблема, которую я способен решить. У меня другая задача.

Так, в молчании они шли ещё около двух часов, наслаждаясь природой. Вилдас и хотел было говорить с напарником, но есть ли смысл? Джаэля полностью поглотил поиск, он ни о чём не может думать кроме дочери и пропавшего каравана. Никаких помех, кроме пары встречи с волками нельзя назвать и вскоре они увидели в роще деревянный частокол, баррикады и направленные в груди колья у основания стены. На башнях у ворот Джаэль увидел лучников, которые уже кладут стрелы на древко.

Джаэль сбавил шаг, что сделал и Вилдас. Они внимательно смотрели, что за частоколом, на деревянных досках бегают солдаты. Нервная обстановка и сделала их напряжёнными, остро реагирующими на любое изменение обстановки. Лучники выстроились и готовы встретить врага, которого нет, ибо не знаешь кто ещё вылезет из лесной чащобы.

— Стой! — раздаётся на всю округу крик. — Кто там идёт!? — спросил воин у ворот, облачённый в цвета королевства и опуская копьё.

— Джаэль и Вилдас из Речного! — был дан ответ бывшим лейтенантом, двое окончательно замерли на месте, смотря на поведение воинов.

— Чего вы тут забыли!?

— Я ищу дочь! — громче прежнего крикнул Джаэль. — Она с караваном должна была пройти здесь.

В ответ только безмолвие, символизирующее внутренне противоборство. Опасно в эти годы доверять незнакомцам. Нисколько из-за того, что они могут быть бандитами, сколько из-за болезней и чумы, которую они могут переносить. Все те, кто делил преступный образ жизни либо примкнули к Конану, либо были им уничтожены в этих краях. А вот с заразами, переносимыми и распыляемыми арпами куда тяжелее.

— Мы — чисты! — кричит Вилдас, понимая в чём дело. — К тому же я — бывший клирик из часовни Мальфаса и знаю, как лечить болезни!

— Хорошо… ты на бандита не похож, мы тебя запустим, — острия копий вновь «воззрели» в небо. — Только не заставляй нас пожалеть о гостеприимстве!

Напарники стали медленно идти, пока за ними не захлопнулись с истошным скрипом врата, оставив перед селом. Жизнь, если её можно так назвать, идёт своим чередом. Ступая по деревянному дощаному настилу, марая сапоги в вонючей тухлой капустой грязи, они стали двигаться вглубь Интрусганхаима. Недавно отстроенное село представляло собрание домов возле колодца с каменной конусообразной крышей, к которым примыкают огороды, где растут и овощи, и обитает скотина. Глаза Джаэля находят и пару складов, но самое главное — впереди.

— Как думаешь, сколько тут живёт? — спросил Вилдас, обходя жителей в простых мешковатых одеждах, недобро на них зыркающих, с напряжением в глазах и отягощённостью на лицах.

По бокам деревянные избы с золотистыми крышами, источающими запах свежей соломы, уже успевшие немного покосится или просесть. Всё выглядит новым, только вот жители… Джаэлю от одного вида угрюмых мужчин, поросших густыми бородами и женщин в приглушённых оттенков платьях не по себе. Если бы не арповская напасть, то и жизнь тут была бы веселее. Ни одной шутки, ни одного смешочка от жителей, и дети, которые должны играть, спрятаны по домам, не суют носу из-за стен.

— Да сотня думаю будет, — ответил Джаэль; его сковало желание накрыться чем-нибудь, лишь бы согреться, ибо холод обстановки проникает до костей.

Они прошли дальше, углубляясь в село, пока не вышли на перекрёсток, где им попался стражник, с расшитым чёрным крестом на груди.

— Милсдарь солдат, где тут можно найти ложе и купить поесть? — сходу спросил Джаэль.

— Корчма прямо по улице, — указал воин, перемявшись с ноги на ногу.

— Благодарствуем.

Путь их привёл к небольшой приземлённой избе, от которой, как и от десятков других вздымалась кирпичная труба и шёл дым. Единственное отличие — обилие лавок у входа, подле которых Джаэль заметил остатки пищи, вытолкнутой желудком от переизбытка пива.

— Пьяниц под вечер тут много, — отметил бывший лейтенант.

— А что ещё людям делать? — вступился Вилдас. — Как ещё они могут снимать напряжение, которого тут итак достаточно?

Они толкнули дверь и им открылось чудное по меркам этого села заведение. Сразу в нос ударил «дух», суть квинтэссенция смешения амбре дешёвого алкоголя, пота и вони протухших продуктов. Везде столы, которые держатся на добром слове, а за парой из них уже лежат накаченные пивом мужики. Осмотревшись, Джаэль нашёл повешенные на бежево-сереющих стенах венки с цветами «милыми», жалкой попыткой разукрасить здешние реалии.

Вскоре путники уже сидели за хлипкой стойкой корчмаря, который наливал в кружки лучшего, что может предложить таверна — светлого крепкого, переполнившего края белой пеной. Так же он положил на стол кусок сыра и несколько ломтей хлеба.

— Ваше пиво, милсдари, — подал две кружки упитанный светловолосый мужик. — С вас двадцать крон³ за пиво и ещё сотня за продукты.

— А эндеральские медяки тут больше не идут? — возмутился Джаэль. — Или что, Олаф, это уже не монета?

— Стокмо же будет, — согласился корчмарь, не желая спорить.

— Олаф, расскажи, что в округе происходит? Как вы тут живёте? — спросил Вилдас, освежая себя холодным «светлым».

— Да что молвить то? — горько начал мужик, почёсывая светлую бороду. — Неважно всё идёт. На дорогах арпы объявились и зверьё всякое. Твари, нету того, кто бы извёл их, да жизнь нам вернул.

— Сильно мешают?

— Да что уж говорить, — корчмарь стал натирать кружки, — лес не дают валить, поставки из Златоброда задерживаются, мы не можем ничего отправить. Худо нам, да и люд дерут. Вон-а, Харальд дня два назад жёнку да ребятишек схоронил. Волчьё подрало, когда те за грибами ходили.

— А как же доблестная королевская армия! — не упустил случая Джаэль. — Не уж то они не помогут родине? Или всего их запала хватило только на войну с Неримом?

— Да как-то! — хлопнул по столу Олаф. — Все они на севере. Тьмы тьмущие арпов держат у Дозора трёх рек.

— Конечно.

— Слушай, — в разговор вступил и Вилдас, мягко молвив. — Тут не было никакого каравана? Беженцы из Речного, а вместе с ними девочка была, — мужчина протянул десяток серебряных монет. — А новая лира эндеральская освежит твою память.

— Да не помню тут такого-то, — покачал головой корчмарь. — А если бы и знал, то денег бы и не взял. Я вижу, что вы — речники и что там наверняка ваши родные были. Это вам нужно к старосте идти, чтобы он молву держал за это. Он мужик башковитый, может чем и выручит.

Джаэль выдохнул и за один залп осушил пол кружки. Прохлада с приятным теплом пронеслась по его телу, дарую долгожданное, но не долгое спокойствие. Спустя месяц он вышел на новый след, но всё ещё призрачный… за который стоит непременно схватиться.

— Хорошо, где этот староста? — раздаётся вопрос, на который последовал неожиданный ответ:

— Я здесь, — басовито произнёс высокий крупный мужчина, в синем кафтане, высокими сапогами и чёрным густым волосом, глаза его цвета сапфировой синевы, лицо мощное, а борода повязана в косу. — Староста Рагнар. А ты кто?

— Я Джаэль Саргомир, бывший лейтенант Аркской стражи, из третьего полка. Ныне — путешественник. Ищу дочь и выполняю мелкую работу, — быстро тараторя представился парень, встав со стула.

— Рад познакомится, — староста присел рядом на стул, сел и Джаэль. — Корчмарь, дай мне водки, да поесть чего-нибудь.

— Три сотни крон, сударь староста.

— Хорошо, — Рагнар швырнул кошель и тот звякнул о стол не более десятком серебряных монет, полная рука тут же потянулась за фужером, в котором плескается чуть мутноватая жидкость.

— Господин Рагнар, у меня к вам вопрос, — осторожно начал Джаэль.

— А у меня предложение, парень, — староста осушил рюмку. — Я слышал, что ты ищешь караван с беженцами, что должны были тут быть?

— Да.

— Хорошо, я могу тебе сказать кое-что. Да, действительно я ночью, месяца полтора, а может и в месяц назад, принимал беженцев из Речного, только разрозненную группу. На человек сто было повозки две, и три кобылки.

— На них…, — у парня перехватило дыхание.

— Да, парень, — грубо забасил Рагнар, выставив лицо вперёд. — Это война! И ты, как воин должен знать это. На них напали чёртовы арпы! И откуда эти твари берутся, ума не приложу.

— К сути.

— Да. Они спокойно пробыли несколько недель в том лагере и их должны были отправить в Речное обратно, но атака тех шельм юродивых их заставила уйти к нам. И я их принял, накормил.

— И куда дальше вы их отправили? — с надеждой спросил Джаэль, но услышал слова, высекшие на сердце гнев и скорбь:

— Хах, — усмехнулся Рагнар и замолотил кусок пирога, — не всё так быстро, — сделав паузу на то, чтобы подтереть рот бородой, продолжил. — Тебе нужно знать куда они ушли. Так? А мне нужна помощь от человека как раз твоей профессии. Поможем друг другу.

— Проклятье! — хлопнул Джаэль, переполненный злобой. — Ты хоть понимаешь, что у меня там дочь была!?

— Тут много кто своих близких потерял! Охолонись!!! — рык Рагнара подобен медвежьему, Джаэль быстро подавил все вспышки гнева, ему показалось, что от крика старосты в комнате даже потемнело; вскоре и сам глава села успокоился, выпив ещё один фужер водки. — Так, не рыпайся. Ты поможешь мне и добрым людям Интрусганхаима, а я помогу тебе, — староста схватил бывшего стражника за ладонь. — Это кольцо лейтенанта, я знаю его. И если мне не изменяет память оно чего-то стоит. Его дают не просто так, не просто за пару пришибленных бандитов. Да ещё и после особой клятвы защищать народ Эндерала.

— Что у вас стряслось? — мягко спросил Вилдас.

— К нам неделю назад должен был прийти караван с зерном, но его всё ещё нет. Вы его найдёте, а потом расскажете, что случилось. А зерно, если оно ещё годное в употребление, попытайтесь сохранить.

И вновь преграда, отделяющая отца от любимой дочери. Как же это скорбно, когда кто-то пытается решить свои проблемы за нужды другого, аккуратно потягивая за нити в душе. Но что может изменить Джаэль? Он обычный парень, ищущий единственный смысл в своей жизни и лишь бы его не потерять, скрипя сердцем соглашается:

— Хорошо, по рукам. Только расскажите, где должен был быть ваш караван.

— Вот и славно, — «приглушил» и третий фужер староста, — что ж, на сегодня хватить пить.

Спустя два часа Джаэль и Вилдас снова на дороге, и вновь их покрывает золотистый лес и снова они внимают округе, чтобы не быть застигнутыми врасплох. Бывший лейтенант следует по дороге к югу от Интрусганхаима, внимательно рассматривая каждый метр земли, только бы не пропустить. Ведь эти следы… единственное, что пока ведёт к его дочери.

Ветер, лёгкое поветрие слабо шелестит листьями, создавая приятный уху шум, запах пожухшей травы и вид ясного неба внушают покой и ему можно было бы предаться, если б не дурная слава сих мест.

— Мы уже несколько часов её разглядываем, — устал Вилдас и опустил руку в карман, вынув две стекляшки, внутри коих «весело» плещется светло-жёлтая жидкость. — Может пополним силы?

— Оставь на момент поважнее, — отмахнулся Джаэль.

Вилдас убрал их обратно в карман, с жалостью смотря на напарника, и скорбя в сердце своем мыслит:

«Как же он себя загоняет. Ему нужен отдых, иначе он не себя, ни дочери не спасёт. Ох, помню их ещё радостной семьёй, а теперь? За что наш край заслужил такое наказание?».

— Смотри, — Джаэль прильнул к земле, проведя пальцами по колее, — следы от колёс, — он переместился, став изучать то, что у него под ногами и нашёл пару подковообразных вмятин, который распознал бы только следопыт. — Тут проходила лошадь.

— Думаешь?

— Уверен. Только вот дальше след не идёт, — Джаэль воззрел вглубь лесной чащобы. — Только вот что же заставило пропасть отсюда всё? — мужчина переместился к краю дороги и припал к траве, находя пальцами примятости. — Тут проходила повозка, и люди. Только подожди, — Джаэль вернулся на дорогу и стал скрупулёзно в неё всматриваться. — Тут тоже «ложа». Похоже на дороге валялся человек… люди.

Он стал идти по следу дальше, и пройдя добрую сотню метров вернулся обратно, указав пальцем на место, где появились иные следы, кроме колеи:

— Тут похоже закончилось их движение по дороге. Здесь путь по-видимому обрывается, а до этого они шли нормально.

Джаэль склонился и его пальцы нашли возможный ответ, они зацепились за заострённый камень и подняли его. Вилдас увидел, что это вытянутый заточенный кусок кремня, как раз для примитивной стрелы.

— Не хочешь ли ты сказать?

— Нападение, и только один враг в этих краях способен напасть на королевский обоз, — Джаэль откинул наконечник и коснулся рукояти меча, вытягивая его из ножен. — Но зачем они убрали тела и стрелы?

— Не хотели привлекать внимание, — ответил Вилдас, сжимая крепче посох. — Осталось самое малое — найти тварей.

И они отдали себя в объятие леса. Пробираясь среди деревьев и золочённого подлеска, двое мужчин крались настолько, насколько это было возможно. Приглушённый хруст листьев их выдавал, но всё же осторожность и подобие скрытности были куда лучше, чем беспечное гулянье.

Внезапно среди леса сверкнул доспех атлетической формы и Джаэль с Вилдасом воззрели в сторону мелькнувшей стали. Среди деревьев медленно пробирались бронированные фигуры, цвета алого и серебрённого.

— Пригнись, — указал Джаэль, став рассматривать идущих, которые чувствуют себя вполне вольготно.

Трое воителей, у которых под доспехами легли красные одежды, украшены веленевыми лентами на печатях. Один из них отличается синим шарфом, длинным волосом под каре, и округловатым лицом, со смуглым оттенком.

— Хранители Святого ордена, — шепнул Джаэль и махнул рукой, давая знать, что опасности в них нет.

Вилдас и Джаэль прошли через деревья, давая себя увидеть, их не стали радостно приветствовать, ибо радетели земли родной напряжены от обстановки в лесу и ситуации в стране. Их встретили арбалетами, выставив острия болты в сердца. Только смуглокожая девушка не стала вынимать клинка, надеясь на точность подопечных.

— Стойте, — приказательно вымолвила дама и Джаэль остановился. — Не двигайтесь.

— Опустите оружие! — кричит Вилдас. — Мы вам не враги!

— Мы из Речного, наняты старостой для расследования, — спокойно говорит Джаэль, не в силах оторвать взгляд от карих глаз женщины-хранительницы.

— Опустите арбалеты, — голос девушки подобен шороху песка, он успокаивающе подействовал на всех. — Они нам не враги.

— Хранители… в этой части Эндерала?

— Наш долг нас привёл сюда, — гордо заявила девушка, — помощь обычным жителям, людям и аэтерна — вот наша задача. Да нас дошли слухи об огромном количестве арпов здесь. Вот мы и пришли, чтобы исправить здесь положение.

— Это наша юрисдикция! — кричит выходящий из чащобы леса воин в чёрной как уголь броне, а за ним не менее полдесятка воинов в серых кожаных плащах, поверх которых панцири из укреплённой кожи, а на голове шлема.

— Религиозники…, — прошептала гневливо дама и обратила лицо к пришедшим. — Ты не имеешь права противодействовать нам!

— Ты ошибаешься, — латная перчатка мужчины сжала скрученный в свиток лист бумаги. — Это постановление Сената, устанавливающее, что до особого заседания суда, Святой орден лишается всех привилегий и властных полномочий, а его братьям и сёстрам предписывается вернуться в Храм солнца и пребывать там до особого решения.

Девушка молчит, то ли, не зная, что ответить, то ли не желая. Рядом с ними выстроились воины в сером, держа ладони у рукоятей с прямыми мечами.

— Кто вы? — спросил Джаэль. — Я больше месяца в дороге и выпал из жизни страны.

— Калия Закареш, Святой орден, — представилась хранительница.

— Сигизмунд Гросс, — представился воин в чёрном пластинчатом доспехе, поклонившись. — Инквизиция Церкви Единого.

— Инквизиция? — недоумевающе покосился Вилдас.

— Мы созданы недавно. По благой воле владыки Исаила и Первосвященника мы призваны бороться с нечистью и заменить в этом деле Святой орден.

— Святой орден ещё не вымаран со страниц истории, а вы уже готовы делить нашу славу! — воскликнула Калия, но глубоко вздохнула и выгнала всю злобу из себя. — Структура восстала против организации.

— Постановление Сената, достопочтенная Калия, — давит юридической нормой инквизитор. — Мы все ему подчиняемся, ибо ныне не Святой орден правит, а Эндеральский Союз.

Храмовники и хранители переглянулись, встретившись взорами недоброжелательности. Джаэль увидел не просто соперничество, а демонстрацию превосходства одних и ненависть подавленности от остальных. Инквизиция Церкви явно не любила Святой орден и во всех возможных случаях демонстрировала, что его время прошло.

«Но что лежит за гранью банального превосходства?» — спросил мысленно Вилдас. — «Святой орден обрёк многих их предков на гибель и нищету. Что же это? Мелочная месть или реально страстное исполнение долга? Он ведь не произнёс ни единого слова обвинения, только опираясь на закон».

— А теперь, именем инквизиции, ответьте, что вы забыли в этом месте? — грозно спросил Сигизмунд.

— Я могу ответить на этот вопрос, — Вилдас сделал шаг вперёд. — Мы отправились на поиски дорого сердцу человека, но волею случая мы пришли сюда, чтобы разорить гнездо погибели.

— Что ж, — Сигизмунд потёр подбородок. — Хорошо, мы можем помочь друг другу. Нам сообщили наши агенты, что здесь может быть культ поклонения тёмным силам. Углубляемся в лес и атакуем вместе.

— Хорошо, — сходу соглашается Джаэль, радостный от того, что шанс решить эту проблему многократно вырос.

Теперь уже не двое, а целых одиннадцать человек не прячась ступают по золотистой листве, переступают через малые ручейки и болотистые мягкие поверхности, поросшие мхом. Джаэль не хочет видеть с собой явления нового мира, в виде Инквизиции, ему куда приятнее идти возле со святоорденцами, но всё же ради дочери он готов вступить в союз хоть с ралаимами.

— Вилдас, а помнишь, как мы вчетвером гуляли по лесам Речного осенью? — спросил парень, втянув лёгкими воздух, почувствовав свежесть и терпкий аромат осеннего леса.

— Конечно, сын мой, — улыбнулся бывший жрец. — И помню, как мы разжигали костры и жарили мясо, и как смотрели в огонь по ночам.

— Сейчас бы снова в те времена… и чтобы она была жива и дочка рядом.

— Ничего, Джаэль, мы её найдём и тогда ты её больше не потеряешь.

— Я слышала, что ты потерял дочь, — вмешалась в разговор Калия и слух пленил её шерхавый тихий голос. — Простите, что, вмешиваюсь. Соболезную, что ради вашей дочери вам приходится делать работу, для который служим мы. Но не может не радовать, что есть такие люди, которые ради близких способны перевернуть мир.

— Калия, вы не представляете, что я могу сделать, — тихо проговорил парень, пытаясь увидеть что-то новое в лесу, спускаясь по притоптанной дорожке.

— Староста вас об этом попросил, — предположил грубый строгий голос инквизитора, который встал рядом. — Я представляю здесь Церковь Единого и знаю о недобрых нравах местного населения.

— Да-а, — протянул парень, переступая через коряку. — Он меня нанял.

— Если бы вы пытались реально помогать народу, Сигизмунд, то вам бы не пришлось делать акцент на недобрых нравах.

— Я хочу напомнить вам, Калия, что Святой орден привёл к духовному обнищанию и чёрствости народа, — слова инквизитора вылетели подобно чугунной чеканке. — Джаэль, если этот староста вам не согласится помочь, или же станет требовать больше оговоренного, просто напомните ему, что я до сих пор не забыл про то, как он хранил у себя проклятый пирийский браслет.

— Хорошо, спасибо.

— Стой, — Сигизмунд пригнулся. — Давай посмотрим.

Впереди небольшая полянка, где всё кишит тварями смуглыми серокожаными порождениями зла, от которых такой смрад разносится, что вонь проникает и в лес. Они выставили множество палаток из веток, досок и шкур, положили лежанки из травы, кострища взметают столбы дыма. Всё это выставлено в хаотичном порядке возле арки квадратного типа, выложенной из камней и у подножья затемнённой тошнотворно-бурым цветом. Вместе с ароматом дерьма и гнилости долетают и противные нотки железа, возвещающие о недобром.

— Проклятье, да у них тут целое селение, — прошептал кто-то из храмовников. — Добрая сотня, а нас в десять раз меньше. И как они тут оказались?

— Прошли через горы, — утверждение Калии настолько слабо гласом, что больше похоже на вопрос.

— Исключено, — отрезал Сигизмунд.

Среди толпы арпов идёт… человек. Нет, глаза Джаэля его не обманули, это высокий худощавый мужчина, с грубо стриженной седой бородкой, в чёрной рясе и опирающийся на посох. Он подошёл к разбитой и разворошённой повозке, вывернутые доски которой торчат растопыренной кучей о и схватил ладонью что-то крупное. Джаэль прищурился и заметил в его руках бледный труп в цветастых обагрённых липких одеждах.

— Вот где возчики зерна, — прошептала Калия.

— Тише, — приказал Сигизмунд.

Старик подтащил тело к камням и резким движением руки с коротким ножом рассёк плоть, щедро обливая жизненными жидкостями подножье изваяния. Кровь брызнула на камни и между краями арки возникло алое мерцание, от которой поплыл малиновый дымок. Спустя секунду из чрева его вышло пять арпов, быстро рассеявшихся на поляне.

— Телепорт, работающий на чёрной магии, — пояснил инквизитор. — Проклятое изобретение чёрных менталистов мятежной страны. Остаток силы в крови активирует кровавую магию. Только откуда они идут?

— Неважно, — отмахнулся Джаэль. — Мы должны их перебить.

— Если не разрушить телепорт, нас задавят приливом этих тварей, — останавливает того Вилдас. — Нужно изначально его уничтожить.

— Хорошо, — Сигизмунд снял со спины арбалет и вынул из поясного ремня болт, который так и сочиться из сверкающих трещин оранжевой разрушительной магией, вплетённой в сталь.

— Держи, — протянул Вилдас. — Это зелье улучшит твоё зрение и усилит наитие стрелка.

— Хорошо, — взял Сигизмунд и откупорил зубами пробку, тут же её опрокинув и осушив до дна, давая зелью укрепить его тело и глаз.

Хранители тоже подготовили арбалеты, как и храмовники Церкви. Только Калия, Джаэль и Вилдас без стрелкового оружия смотрели за началом боя. Сигизмунд поднял арбалет и с минуту прицеливался. И вот слышится выдох, палец давит на язычок стали и раздаётся глухой стук, тетива отправила болт в полёт. Сталь и дерево с противным свистом взмыли вверх и пронеслись над поляной. Болт «поцеловал» бардово-окрашенный камень в месте соприкосновения двух блоков и высвободил весь магический потенциал. Огонь объял часть арки, а взрывная волна поколебала основание проклятого монумента. Камень хрустнул и провернулся, а за ним последовала остальная арка. Вскоре вся конструкция с грохотом обрушилась и арпам осталось только безучастно смотреть на то, как рушится их шанс на подкрепления.

— В атаку! — приказывает Сигизмунд.

Арбалеты с глухими стуками задрожали и болты осели среди толпы спешно собирающихся арпов, скосив пятерых. В ответ лучники монстров стянули со скрипом тетивы и обрушили на предлесок дождь кривых стрел. Вилдас вобрал все силы и явил мысль в реальность, создав прозрачный ментальный щит, о который стрелы вспыхнули дождём ярких синих искр и развеялись.

Первыми вышли хранители в тяжёлом доспехе, а ведёт их сама Калия Закареш, обнажив длинный меч с синей рукоятью и с недавно вытравленной надписью на клинке. Стрелки арпов снова дали дождь и пара стрел даже угодила в хранителей, но доспехи легко выдержали обстрел. Двое искусных магов объединили силы в сложном чародейском манёвре и вызвали возмущение над головами, на полянке мгновенно созданное облако бросило тень.

Лейтенант в отставке глубоко вдохнул и ощутил, как на языке засолило от серы, а затем в его глазах отразились огненные полосы. Пламенный дождь, призванный из мысли всего на секунды, залил лагерь арпов. Палатки и лежанки вспыхнули мгновенно, сухая трава подхватила голодный огонь и смог, чёрный дым стал расползаться по округе и вздыматься к небесам едкой волной.

Слуги Инквизиции же, имеющие меньше потенциала в магии, тем не менее оказались куда более смышлёными. Джаэль с заворожением смотрел, как они вновь обстреляли арпов и явив мысль в действительность породили вихрь льда. Несчастные арпы встретили грудью шторм из ледышек, пронзающих плоть и морозными когтями впивающихся в тело. Коснувшись пламени лёд сталь таять, тут же над поляной воцарилось шипение, белый дым сменил чёрный, а часть укрытий снесло и разметало по округе, оставив валяться на золотисто-чёрном покрове куски кожи и дерева, с телами убитых.

Выйдя из созерцания, Джаэль выбежал вперёд, ведомый чувствами. Эти арпы встали на его пути, тот безумный маг им потакает, а значит они погибнут, он рапортует о том, что угроза вырезана. Клинок встретился с незащищённым серым морщинистым горлом, а затем оттянулся назад. Ещё удар и арп пропорен полуторным мечом.

Вилдас погнался за своим напарником и сокрушительным ударом посоха разбил голову арпу. Пара взмахов и те пятятся назад, в страхе и ужасе, ибо даже эти существа способны сердцами внимать ужасу. Джаэль секущим ударом отрубил руку арпу, потом ещё одним оставил глубокую рану на голой груди. Сморщенные клыкастые рожи арпов скривились в гримасе ненависти. Вилдас вихревым ударом расшиб висок чудищу и простёр руку, высвободив энергию молний. Зигзагообразная лента прошлась по рядам сползающих с холма арпов.

Инквизитор и его свита врубилась в разрозненный строй арпов, окружив себя черно-кровавой «дымкой». Впереди, рассекая толпу у подножья «селения» двуручным мечом, идёт Сигизмунд. Хранители с Калией на правом фланге держат удар, противопоставляя численности умение и погружая посеребрённые мечи в проклятые тела.

Джаэль прорубает себе путь на холм. Его клинок блокирует удар ржавого клинка, только за тем, чтобы резким колющим ударом пронзить грудь, пробив и железный полуистлевший нагрудник. Вилдас его прикрывает, посылая молнии в толпы врагов, отвлекая их на себя, без напарника Джаэля давно бы окружили.

Сигизмунд… он подобен яростному берсеркеру. Перехватив арпа за шею, он сжимает её и резким движением до хруста сворачивая. Второе движение вылилось в филигранно выписанную дугу клинка, который широким лезвием впивается в бок твари. Монстры бросились на инквизитора, но его прикрыла свита, встретив орду рыкающих когтистых существ.

Джаэль не обращает внимания на ход битвы под холмом. Он энергично пробивается вверх, к груде камней, у которой статуей стоит маг. Ложный выпад и меч арпа ушёл не туда, а затем эндералец вонзил меч в брюхо арпа и провернул его. Прильнув к кожистой поверхности палатки, он закрылся от стрел. Простор потерян, он уступил место узким перешейкам между жилищами тварей, противопоставив им своё умение, и силу кольца.

Вилдас пробивается к другу. Быстро вспомнив магические формулы, витеватые литании, пробуждающие психическую энергию, он обратил её в огонь. С терпким запахом серы пламя взревело из его ладони, окатило струёй арпов, заполняя всё сухим треском и вонью горелой кожи и волос. Вой сменил рык, на серой коже коркой проступили ожоговые, и целая толпа отошла прочь.

Бывший стражник совершил точный укол, и кончик меча проступил с другой стороны шеи арпа, а затем воин его вывернул. Захлёбываясь кровью тот опёрся на хижину и лёг там. Ещё прыжок и Джаэль оттолкнул арпа, тот плюхнулся в кованный таз с грибами. И теперь ничего не преграждает путь до мага.

— Идиот! — возопил чародей крови, протянув руку и сжимая пальцы. — Ты не можешь противостоять нам!

— Ты — больной ублюдок! — кричит сквозь вопли битвы Джаэль.

— Я поместный иерарх, вождь полчищ арпских здесь, — гордо заявляет маг, его губы, единственное что видно из-под капюшона искривляются при каждом слове, как у больного. — Ты не посмеешь мешать планам свободного Эндерала! Культ Чёрной длани покарает тебя!

— Мне всё равно, какой фракции душевнобольных ты продал душу, — Джаэль поднял покрытый чёрной липкой кровью меч. — Ты сейчас умрёшь.

— О-о-о! — улыбка неестественной выгнутой дугой вытянулась на лице. — Перед твоей смертью я скажу тебе — мы призваны, чтобы властвовать! Чтобы водрузить над Эндералом знамя всех угнетённых и отверженных! Благородных и верных!

Джаэлю, только вышедшему из к людям и селу всё равно на гражданскую войну, на Инквизицию и её противостояние со Святым орденом. Ему плевать кто перед ним. Есть только преграда, которую нужно устранить.

Рука резко дёрнулась, и меч рассёк бы брюхо, но маг крови колыхнулся назад, придав скорости магией и атаковал. Зелёное пламя энтропии обласкало бы парня, заставив его кожу облезть, но ментальный щит Вилдаса прикрыл его, и магия рассеялась. Призрачный барьер высосал все силы мага и тот рухнул на колено, не способный и поднять себя.

Удар за ударом пронеслись возле мага, но тот использовал силы таинственной энергии, чтобы молнией уходить от стремительных выпадов и взмахов. Лезвие в сантиметрах пролетело от мантии мага, но не достало её. Враг вильнул у груды камней к повозке, где кучей лежат тела и протянул руку. Струйки крови гранатовыми нитями впились ему в руку, пополняя запас магии.

Землю вспахал прут чёрной молнии, от которого парень кувырнулся. За ним последовал ещё один, а затем уже чародей стал гонять Джаэля, заставляя его уходить от инфернальных выпадов. Один такой удар пришёлся в арпову хижину, и та поднялась к небу кусками мусора.

Неожиданно арбалетный болт пронзил ногу магу крови и тот с визгом взглянул на Сигизмунда, латы которого стали блестеть чернотой пролитой крови. Тут же подсуетился Джаэль и довершил бой. Нет времени бежать, и парень со всей силы швыряет меч — клинок со всхлипом пробивает грудь и входит на половину. Хрипящий маг не верящим взглядом осмотрел сверкающее лезвие и сжал его пальцами, но подпрыгнувший Джаэль вогнал его по самую рукоять, проворачивая и обливая свои ладони алой кровью.

Тело мага крови плюхнулось на камни, раньше бывшие порталом, а как арпы увидели его падение, их объял ужас. Оставшиеся просто дрогнули и стали разбегаться, пытаясь скрыться в золотистых лесах, но им не суждено убежать, ибо Храмовники уже тянутся за арбалетами, чтобы просто перестрелять выживших.

— Хорошо поработали, — отирая о тряпку меч, переступая через кучи изрубленных трупов, говорит Сигизмунд. — Посмотрите на них, голые и с примитивным оружием. Не лучших же бойцов сюда кинули.

Джаэль наблюдает как к инквизитору подбирается Калия и начинает с ним беседовать. Парень опёрся на колени, с его лба градом течёт пот, поддоспешник потемнел от грязи, крови и испарины. Кожей Джаэль чувствует, что под ним всё «плавает». Ноги настолько отяжелели, что он не может и шага сделать, а блестящее лицо обратилось к Видасу. Губы выказали слабую улыбку.

— Хорошо мы загремели.

— На, восстанови силы, — протянул мужчину стекляшку с жёлтой жидкостью. — Последнее зелье для сил.

Дрожащей рукой, выпрямившись, Джаэль принял напиток, приложил усилие и откупорил пробку. Горло наполнилось приятной теплотой, в мышцах снова появился тонус. Джаэль почувствовал холод ветра, смог выпрямиться и не трястись от перенапряжения; нога ступила на примятую траву, и он увидел, сколь много арпов порубил, и сколь много чёрно-выгоревшими телами завалили холм.

— Кажется, спорят, — протянул слегка покоцаный посох Вилдас в сторону хранителей и церковников.

— Закареш, я требую покинуть вас это место! — кричит, активно жестикулируя Сигизмунд. — Мы должны провести осмотр, запротоколировать, и при необходимости выявить источник угрозы. И посторонние нам не нужны.

— Мы тоже имеем право здесь быть, — настаивает Калия, по её лицу видно, что она подавляет бурлящий гнев. — Сигизмунд, не будь глупцом, мы можем помочь.

— Это — наша юрисдикция, такова буква закона, — давит Сигизмунд тяжёлым словом. — Вы больше не сила.

— Мне плевать, Вилдас, — отрезал Джаэль. — Пусть Святой орден и Инквизиция сами решают, кто из них прав, а кто должен остаться на страницах истории. А нам нужно к старосте.

Под громкие аккомпанементы спора, Джаэль и Вилдас тихо снялись с холма. Они ещё раз посмотрели на повозку, и увидели искомое зерно — мешки залиты кровью, золотые зёрна рассыпаны на телах мертвецов. Тут нечего больше брать. На поле боя осталась только пища для воронья.

Под конец дня Джаэль расположился в кресле у камина, предаваясь отдыху и отстранению от дел. Перед ним трещат брёвна, пожираемые огнём, лаская парня теплом, шкуры дарят ещё больше согрева. Только что с уст Вилдаса сошла полная история произошедшего.

— Если ты рассказал всё как есть, то мы в полной жопе, — горестно выдохнул староста, став расхаживать туда-обратно.

Старый фермерский дом, перестроенный под хижину правителя, был на порядок богаче соседских. Головы животных, кованные сундуки, подсвечники из козьих рогов, резные дубовые столы и стулья, и главное богатство — несколько бочонков с пенистым элем. Несмотря на всё это, Рагнар не испытывал радости.

— Сука, в моих землях завелась эта шнырь! Понимаешь! В моих! — рассвирепел староста. — А-а-а!

— Всё в порядке, — Вилдас простучал по доскам и поднял руку, Джаэль смог заметить тончайшие нити псионического заклятья — формула, вплетаясь в плоть успокаивала нервы и проникала в душу, умиротворяя дух. — Теперь там пусто. Только разорённый лагерь.

— Хорошо, я отправлю туда ребят. Пусть всё зачистят, — уже куда более спокойно говорит Рагнар.

— Что с информацией о беженцах? — в словах Джаэля промелькнула явная «искра». — Ты дал мне слово.

— Да, я держу своё слово, — Рагнар присел на связку дров возле Джаэля. — Когда они пришли, мы их подержали пару дней, а потом отправили в Златоброд. Там уже закрепился Конан, и там куда безопаснее.

— Хорошо, — Джаэль опрокинул голову на спинку кресла, выдохнув и зацепившись пальцами за дерево кружки, поставленной на небольшой столик перед ним. — Теперь я надеюсь, что мои поиски увенчаются успехом, — парень за секунду осушил кружку, выглотав весь эль.

Джаэль в одной рубахе приятно устроился, но изнутри его подтачивает холод и беспокойство.

«Что там могло случиться с Оливией? Моя дочка, пусть с ней всё будет хорошо, пусть её не постигнет горе. Проклятый край бесконечного горя!», — посетили мрачные мысли Джаэля.

— Ладно, пойду воздам молитву божественному пламени, — взялся за книжку бывший проповедник.

— Ты же отрёкся от веры, — с усмешкой, смешанной с удивлением, подметил Джаэль. — Семеро тебя разочаровали.

— Нужно во что-то верить, чтобы не сойти с ума, мой сын, — тронул слегка за плечо парня. — Семеро не были богами, но ничего не может быть без «Ellass rettii».

— Божественной силы, — перевёл с древнеаэтернского Джаэль, знающий пару тройку слов языка из книг.

Рагнар занял место Вилдаса и ударив по плечу парня оставил там лежать тяжёлую ладонь, грузно говоря:

— Ты найдёшь свою дочку.

— Я не знаю, что может случиться. До Златоброда не меньше недели пути на конях и месяца пешим. Мы без денег и провианта.

— Погоди, — плотная тяжёлая рука сползла с плеча Джаэля и Рагнар обхватил верхушку одного из своих хранилищ; со скрипом крышка сундука поднялась, и староста стал оттуда доставать вещи. В ладонях он вынул пару свитков, кошель и бутылки зелий.

— Я не могу вас не оставить без награды за то, что вы сделали, — Рагнар показал на то, что выложено, став басом пояснять. — Свитки телепортации после сечей с Неримом стали редкостью, но я даю вам их. Двести крон медью, да ещё и зелья для укрепления жизни. Раны затягивает добротно.

— Спасибо, — Джаэль осмотрел подарки, освещаемые тусклым светом костра. — А древнего пирийского браслета у тебя нет?

— Это тебе какая гнида ляпнула?! — вспылил Рагнар.

— Инквизитор.

— Ах он засранец. Передай ему, что он гавнюк-бумагомаратель, а не воин.

— Передам, как только встречу, — слегка улыбнулся Джаэль. — Но сначала меня ждёт Златоброд.

Примечания

1

Хирсмен — воинская должность в армии Королевства Солнечного Берега, равная сотнику. Хирсмен обязан командовать вверенной сотней поместной армии, заботится об их обеспечении, выплачивать жалование, а также руководить воинами при боевых действиях, и принимать своевременные меры для обеспечения оборонобезопасности страны. Их знак отличия — синя повязка на правой руке. Хирсмен подчиняется военным окружным наместникам — Хирдмарям.

2

Хирдмарь — военный окружной чиновник в войске Солнечного берега. Отвечает за вверенные ему поместные армии, их состояние и боеготовность. От имени короля руководит войсковыми соединениями, направляет их и выплачивает им денежные суммы. В случае войны может быть призван в армию короля, вместе с поместной армии или без таковой, составив часть личной дружины монарха.

3

Крона — основная валюта Королевства Солнечный берег. Медная крона равна 1,25 эндеральского медяка. Введена в обращение сразу после воцарения Конана, как основное средство оплаты на территории королевства. Медная крона на лицевой стороне имеет изображение короны, а на иной корабль. Серебряная крона, равная 50 медным, отличается изображениями креста и меча.