Во имя порядка: у истоков Союза

Степан Витальевич Кирнос, 2022

Немало песен спето о великой войне против Нерима, о борьбе славных героев с "высшими" против цикла. Все запомнят имена Велисария и Теалора, Фриджидиэна и Лишари, Джеспара и Калии… и не зря. Однако для Эндерала всё не кончится просто так, ибо рука зла вновь простёрлась над детьми зелёных лугов. Гражданская война не думает заканчиваться. Прислужники хаоса творят немало бед в Сердцеземье и Золотом берегу. Посредине страны голову поднимает древнее зло и чаша весов склоняется не в сторону слуг Союза. Эндералу нужные новые герои.Эта история о горстке храбрецов. О людях, которым пришлось встать на пути шквала неистовой тьмы. Ради любимых, страны и веры они готовы встретиться с темнейшим злом. И им тоже суждено войти в легенды Эндерала.

Глава 3. Вера и огонь

Следующий день. Златоброд.

Первые лучи утреннего солнца пробились через грузный слой тёмных облаков. Освещая пространство от края до края горизонта, небесное светило только-только начинает показываться из-за края земли, бросая тусклый утренний свет на золотистую траву, на протоптанные дороги и лес, обличённый в злато. Небо всё ещё под пеленой тёмно-молочного покрова облаков, которых гоняет стремительный прохладный ветер.

По узкой дорожке, рассекающей поле Солнечного берега от Златоброда, мерно скачут две лошади. На одной из них восседает крупный мужчина в чёрных латах, а возле него человек чуть пожилой внешности, окутанный в древние одежды клирика Святого ордена.

— Поклонение огню, значит, — с интересом заговорил инквизитор, ведя коня вперёд. — Из всех культов, «Божественный огонь» самый интересный в Эндерале. По воле Единого, мне открылось зарождение культа. Как последователь Мальфаса в его часовне стал внимать пламени, найдя древние рукописи. Но то, что он разросся, всё ещё странность для меня.

— Да, — чуть улыбнулся Вилдас, — ибо как сказано в «Огненной книге», главе шестнадцатой, стихе пятом — «огонь истины охватит паству так же как пожар охватывает сухую траву».

— Почему не солнце? — с вкрапинами потаённого презрения, продолжает говорить инквизитор. — Куда более логичнее для бывших последователей «семерых» было выбрать поклонение светилу.

— Солнце часть заботы огня о нас… солнечное пламя, свет этой звезды, есть пламя святости и попечения о нас. Божественный огонь явился в солнце, чтобы отделить тьму от света, ночь от дня и осветить пути земные, — вдохновенно ответил Вилдас. — Солнце — это его попечение, но не божественная сила.

— Ты знаешь, что это за одежда? — спросил инквизитор, показав пальцем на символы огня.

— Нет, — покачал головой мужчина.

— Святой орден в древности своей очень много ритуалов связывал с солнцем и огнём. До реформы Великого магистра Сарэнто Далль‘Альзаца большинство религиозных действ базировались на огне и солнце. Только потом их стала сменять вода.

— Это же… о божественный огонь… почти три тысячи лет тому назад.

— Да. И какое совпадение, что одеяние почти огнепоклонников попадает к огнепоклоннику.

— Таково благое произволение благого огня! — с улыбкой воскликнул Вилдас.

— Скорее совпадение, — грубо проговорил мужчина, приударив коня в бока, ускорив коня. — Быстрее

— Господин инквизитор, вы так и не обозначили место нашего прибытия. С утра мы как вскочили на коней, так вы и не…

— Мы начнём с аббатства Римостер, — грубо оборвал того Сигизмунд. — Именно там провела молебен Альвеза перед возвращением в Златоброд и именно там мы можем найти зацепку, или может быть проклятый предмет.

Оба ещё быстрее поскакали в аббатство, поднимая за собой облака дорожной пыли. Вскоре их лошади очутились у невысокого хлипкого заборчика, у калиточки, сколоченной из досок. Вилдас приметил, что серость дерева, его невзрачность и поросль мха говорят, что ограде много лет. Так же его взгляда не ушли и клумбы с пожухшими цветами и распаханные огородики у стен аббатства. Инквизитор же не унимал глаз от двухэтажного строения, выложенного из нетёсаного камня с деревянной крышей. Прямоугольное, с двумя «рукавами» в начале и башенкой в конце, оно вызвало в душе Сигизмунда почтение. Он приклонил голову в знак следования постулатам веры.

Оба слезли с коней, и медленно двинулись по узкой протоптанной дорожке. Вдохнув всей грудью, служитель Церкви ощутил приятный аромат травы. Им на встречу, рассекая ряды монахов, бежит мужчина в чёрных рясах и с отпущенной бородой. Он, запыхавшийся, встал рядом с двумя прибывшими и отдал им лёгкий поклон, со словами:

— Рад вас приветствовать, дорогие гости. Я брат Олаф, аббат сего места. Что вам нужно в месте молитвы и почтении Единого?

— Сигизмунд Гросс, и Вилдас из Речного, — представил инквизитор. — Мы выражаем вам почтение, монахи, и просим вас о помощи в разрешении дел государственных.

— Ох, — простое лицо Олафа покрылось «платом» беспокойства. — Что же стряслось?

— Дело касается леди Альвезы. Мы знаем, что она утром, дня, когда она слегла, она посещала ваше аббатство.

— Да, но чем мы можем вам помочь? — смутился аббат. — Я ведь всего лишь скромный слуга Единого.

— Нам нужны сведения о том моменте, когда она пришла к вам. Как это было, что она делала, цель прибытия, да и тому подобное. Главное, не было ли при ней чего-нибудь необычного?

— Да что тут говорить, — покачал головой мужчина. — Ничего не могу сказать, — Олаф сделал шаг в сторону, приглашая на прогулку обоих; Вилдас и Сигизмунд пошли рядом с ним, следуя по линии заборчика. — Они приехали, помолились у алтаря, а потом ушли в подвалы. Ей нужна была какая-то книга в нашей библиотеке.

— Они? Книга? — уточнил инквизитор.

— Да, с ней был ещё какой-то мужчина в чёрных одеждах. Он был не очень-то разговорчив, лица его я так и не увидел. И странная книжка. Тёмно-фиолетового цвета, с чёрной звездой.

— Интересно, — потёр ладонью о подбородок инквизитор. — Что-нибудь ещё будет?

— Да. Я видел в руках её спутника колбу с зелёным маслом.

— Зелёное масло? — спросил Вилдас, чуть смутившийся. — Похоже, это может быть состав из крапивы, полыни, цветов Мальфаса и лючена. Оно используется для тёмных ритуалов.

— Откуда?

— Я в церкви Речного изучал тактики и методы тёмных культов, — взглянул на Сигизмунда Вилдас. — Было время лихое.

— Масло для ритуалов, и странная книга. Неужто она решила поиграть с запретными искусствами? Или же она просто невзначай взяла столь странные предметы. Что ж, интересная картина вырисовывается.

— Леди Альвеза не так давно появилась у трона Конана, — решил внести своё слово аббат. — До этого она подвязалась ученицей Маллахнагра.

— А он что?

— Да был мастером тёмной магии среди банды Конана, до его монаршего титула. По слухам, мог день сделать ночью, заставить сгнить посевы и нагонял дикий ужас, — голос аббата сделался «теплее». — Но после проповеди Исаила он пришёл к вере в Единого, отрёкся от дел прошлого и погрузился в молитву. А вот его ученица… как бы так помягче сказать… она…

— Говори, — надавил инквизитор.

— Стала кружится возле Конана и вскоре он объявил, что будет венчаться. Но вот Альвеза… она не то что бы уверовала, скорее видела в вере инструмент, приглядывалась к нам.

— Советник короля, блюститель трона, — стал размышлять Сигизмунд, — странная он личность. Вы говорите, что он в молитве, но вот молитвенником я его не видел. Наоборот, мне донесли, что у него хранится «гримуар искусств тёмных».

— Вы хотите сказать, что он мог приложить руку к трагедии, что случалась с Альвезой?

— Не знаю, только этим займутся другие двое, — инквизитор положил руку на плечо Вилдаса и тот невольно вздрогнул. — Говори, что тебе надобно для решения этой проблемы?

— Мне нужно понять, что стало триггером для проклятья. Если это проклятая вещица, то хватит и контрзаклятья, а если тёмный ритуал, то придётся раскрывать его суть, искать нити, связавшие жизнь.

— Отлично, — сдавленно прорычал инквизитор. — А ты можешь на мгновение преодолеть это? Уж очень сильно её слова могут помочь.

— Да. Только мне нужны магически активные вещи, среди которых мистический символ континента.

— Ах, — на вечно «холодном» лице инквизитора показалась скупая улыбка, — давно таких артефактов не находили. Очень и очень редкое явление, — Сигизмунд убрал руку и указал в сторону полей. — На твоё счастье, один из них вроде был виден авантюристом из Арка, к северу отсюда.

— Я тоже слышал. Пьянчуги в тавернах Златоброда только об этом и говорят, — Вилдас повернулся в сторону коней. — Надеюсь, что у Джаэля и Элии куда больше успехов.

Столичный град варварского королевства медленно выходил из ночного забытья, сна полунощного. Выходил на встречу новому дню и солнце уже медленно восходит на небесный пьедестал, только его не видно, из-за уплотнившихся облаков, становящихся предвестниками скорой бури.

По маленькой улочке, между каменными приземистыми домами знатного квартала, бредут двое. Один из них облачён в панцирь древней эпохи, а другая в робу послушника, и оба несут символы Святого ордена. Немногие люди, в добротных одеждах им встречаются на пути, дом кулачных боёв ещё не открылся, а дом цирка в такую рань «молчит», поэтому сейчас довольно тихо. Лёгкая прохлада гуляет среди улочек, навеивая утреннюю свежесть.

Девушка, чей огненно-рыжий волос слегка трепещется под каждым шагом, обратила на мужчину прекрасный лик, воззрела чудесными небесно-голубыми очами. Её голос тихий, с оттенком подавленности донёсся до ушей парня:

— Да, ваша цель поистине… благородна. Простите, я просто не знаю, как ещё сказать, — она посмотрела вперёд. — Отец, ищущий дочь и ради этого забредший столь далеко.

— Далеко — это горы Фростклифф, а Златоброд, так… под рукой. И то я опоздал. Она сейчас на всех парусах мчится в Дюнное.

— Ничего, ты её найдёшь, Джаэль, — мягко сказала девушка. — Надежда ещё есть… пока никто не погиб.

— Элия, — словно смакуя имя, произнёс его мужчина. — Ты так говоришь, как будто у тебя кто-то из родственников умер.

— Сестра, — горестно выдавила девушка, — я… прости, рана слишком свежа. Я не могу всё это вывернуть… снова, — она замолчала на пару секунд. — Моя сестрёнка. Ты не представляешь, как я её люблю. Возможно, из-за этого она и погибла.

— Прости, не хотел. Честно. Давай лучше сменим тему… как думаешь, мы найдём что-нибудь в её доме?

— Да, не иначе, — утвердительно сказала дама, ускорив шаг. — Расследование нужно начинать в её доме. Проклятье и культ «Чёрной длани» могут быть связаны.

— Что ж, в таком случае мы хотя бы разберёмся с одной из веток расследования. Отметём её, или же примем в разработку.

— Хорошо сказано.

— Кстати… почему ты решила дальше служить Святому ордену? Он практически перестал существовать, братьев и сестёр почти не осталось, политический вес на нуле. Элия, что ещё тебя держит в нём?

— Долг, — отчеканила девушка. — Я не могу бросить предназначение своего пути, не могу оставить определённой мне судьбы. Не могу оставить Орден, когда я ему так нужна.

«Или же это долг перед умершей сестрой, клятва родителям или нечто иное», — подумал Джаэль, но не стал ничего говорить.

Посмотрев на девушку, его привлекло её лицо. Треугольные очертания, навеивающие силу, в тоже время чуть помрачены тяготами скорби, но грусть не умаляет красоты. Бывший лейтенант нашёл в ней нечто родственное — она ради исполнения долга готова преодолеть полконтинента, готова встретится с королями и лордами, а сердце её до сих пор горит любовью к родичу. Скорее всего, именно любовь и завела её сюда, желание сделать нечто важное ради памяти умершей сестры. Джаэлю это пока не открылось, он лишь немного задумался о ней, больше всего мыслей до сих пор о дочери и о расследовании.

Пара миновала небольшой перекрёсток и подошла к каменному дому, выстроенному буквой «г». Добротный, выложенный серыми булыжниками, с рунами на карнизах и балках, с соломенной крышей и парой окон он явил традиционную архитектуру Королевства суть которой — приземистость, строгость и предпочтение камню. Взойдя на крыльцо, Джаэль подошёл к окну и аккуратно сунулся вперёд, лишь на миг

— Никого, — обозначил он увиденное и пригнулся к дверному замку, толкнув дверь. — Закрыто. Придётся взламывать.

— А ты сможешь? — сомнения закрались в её душу. — Ты ведь не мастер-взломщик, чтобы проникать в дома знатных особ. Я не думаю, что у неё простой замок.

— В армии приходится научится многому, — после этих слов Джаэль коснулся кисета на поясе, его пальцы сомкнулись на маленьком кусочке металла и вынул его; Элия увидела отмычку. — Посмотрим.

Какую бы цель не преследовали четверо, им дали широкие полномочия, но едва ли им советники дадут право вскрывать дома знатных вельмож. Однако остановит ли это Джаэля? Отмычка ловко скользит в его руках, пальцы аккуратно ей двигают, подбирая нужное положение и вскоре замок не выстоял против его манипуляций. Лязгнул металл, он толкнул дверь и петли скрипнули — преграды больше нет.

— Заходим, — тихо сказал парень и сам поспешил скрыться в тени дома.

— Ах, — восхитилась Элия, быстро переступая порог. — Не думала, что ты сможешь.

Внутри дома нос Джаэля тут же уловил странный запах, немного щекотливый. Втянув полной грудью, воззрев в темень, рассекаемая лучами света из окон, и поглядев на убранство, Элия нашла его вычурным. Куча ковров, множество золотой и серебряной посуды и женский глаз послушницы находил общий беспорядок, словно она пыталась драгоценностями и побрякушками завалить дом, дабы унять внутреннюю неполноценность.

— Похоже, что эта девочка оказалась слишком жадной, — рука Элии показала на шкафы, забитые аркской посудой, скатерти из дюннийского шёлка. — Ага, а вот это интересно.

Дама подошла к столику, где раскинуто несколько бумажек. Джаэль встал рядом с ней и быстро пробежался взглядом по строчкам, исследуя содержимое записок. Сею секунду он обозначил их суть:

— Рецепты, записи расходов, стихи. Ничего интересного.

Джаэль прошёл дальше в дом, пока не набрёл на прикроватную тумбочку. Порывшись в ней он не нашёл ничего интересного и уже был готов отойти от неё, как краем глаза заметил чёрный край, выступающий из-за шкур, ставших ложем кровати. Парень зацепился за них и потянул, вынув тонкую книжку.

— О, а вот это интересно, — Джаэль раскрыл книгу и прочёл её название, начерченное на первом листе. — «Хвала Пепельной деве», — став листать её страницы он нашёл пару интересных строк. — «Пепельная дева есть славное порождение тёмного огня душ, что нам так нужен, что согреет нас и направит нас в тёмные времена. Та служанка и та хозяйка стали олицетворением противоположностей — власть и подчинение и единства — ненависть, что заставляет их гореть в едином пламени, раздираемые души не могут покинуть места заключения, хоть и будет разрушена их оболочка. Хвала Госпоже за её присутствие, ведь она укажет нам путь. Хвала Госпоже, Пепельная Вдова есть истинная королева этих мест, а не иное существо по плоти и крови. Чёрная длань предписывает нам, чтобы мы возродили её дух и поклонились ему. Хвала Госпоже, ибо она станет вестником «беспорядка неразделённого». Она станет истинной королевой Златоброда».

Джаэль только собрался убрать книжку, как из её страниц вылетела записка, легко приземлившаяся у ног парня. Он аккуратно её поднял и полушёпотом зачитал:

— Я пишу тебе с тревожным сердцем. Маллахнагр что-то замышляет, любовь моя. Я нашла у него книгу о Пепельной вдове. Мне страшно.

— Неотправленное письмо, — Элия шагнула в сторону и приметила что-то блестящее; вскоре в её пальцах оказалась пустая мензурка, что спустя секунду оказалась у носа дамы. — «Зелёный мотылёк», судя по запаху.

— Лючен, крапива…

— Да. Этот состав используется тёмными энтропистами и мастерами ритуалов, для расширения способностей, но в малых количествах он защищает от магических проклятий, — Джаэль приятно удивился подготовке девушки, которую она получила в Святом ордене.

— Думаешь, она боялась, что её проклянут? Хм, учитывая, что письмо Конану она написала из-за страха, что случайно залезла в дела Маллахнагра, то вполне вероятно, что она попыталась защититься.

— С помощью масла? — Элия снова посмотрела на пустую стекляшку. — Хотя. Маллахнагр. Он наводит образ энтрописта. На простую девушку это могло произвести впечатление и…

— Она обратилась к алхимику с просьбой помочь с проклятьями, — подхватил Джаэль. — А он ей помог с присущим профессионализмом.

Оба пребывали в молчании. Ныне на них свалилась много всего необычного — дела в новом королевстве идут не очень хорошо, пауки лжи и коварства плетут паутины интриг, а в перспективе возрождение духа огненной злобы.

— Теперь давай подытожим. У нас есть еретический культ, который с помощью арпов и Пепельной вдовы пытается захватить здесь власть. Но нам неизвестен его состав. Зараза, — лицо Джаэля смутила злоба, — инквизиторы наверняка уже предали смерти всех иерархов культа в деревнях, да и Сигизмунд далеко. Ладно, у нас есть следующая цель.

— Какая?

— Нужно проникнуть в дом Маллахнагра.

Двое быстро покинули этот дом и направились к другому. Хорошо, что нашлись те, кто по простой доброте душевной откликнулись на вопросы и указали на дом знатного вельможи. Вскоре они оказались у кованной двери, которая закрывает путь в двухэтажное здание. Оно хоть и принадлежит знатному человеку, лишено всяких прикрас, украшений или знаков отличия.

Джаэль снова прильнул к двери, вступив бой с замком, но на этот раз его отмычка хрустнула и со звоном надломилась. Он вложил ещё одну отмычку в ложе и стал с придыханием, очень аккуратно ею вертеть. Этот замок оказался куда более крепче, чем прежний.

— Давай помогу, — пальцами Элия случайно коснулась оголённой длани мужчины… приятная дрожь необычно обрадовала парня; зелёное свечение излилось из руки Элии, и послушница ментально надавила на механизмы, пытаясь найти комбинацию для открытия.

Джаэль увидел, как внутри что-то шевелится, как вертятся механизмы и узрев возможность, резко, до звона, повернул отмычку. Дверь поддалась на усилие и со скрипом проржавевшего металла отворилась, представляя непрошенным гостям хозяйский полумрак. Парень, защитив руку надетой перчаткой, сделал шаг вперёд.

— Стой, — девушка коснулась ладонью грудь мужчины, останавливая его. — Это же дом тёмного мага. Думаю, он может оставить для нас пару чародейских уловок.

Девушка филигранно взмахнула руками и выпустила сияющую, обволакивающую всё светом волну. Два раза вспыхнули мерцания, впереди у лестницы на второй этаж и впереди, практически у порога.

— Заклятье, — бодро произнёс парень. — Значит ему есть, что скрывать. — Джаэль повернулся в сторону дамы. — «Красивое у неё лицо», — подумал Джаэль и тут же тряхнул головой. — Ты можешь снять заклятия?

— Да, — Элия уверенно шагнула вперёд, слегка прикрыла глаза, собирая все силы; она обратилась к ментальным формулам, мысленно направляя энергию и представляя мир без наложенных чародейских ловушек… а затем порывом души она высвободила образ, обращая его в реальность и сквозь вытянутые руки, и раскрытые длани отпустила поток яркого света.

Заклятье волной обволокло зелёные пучки мертвенного свечения и за один миг сокрушило их. Джаэль с бодростью увидел, что теперь нет коварной магии, которая могла прибавить им пару десятков лет жизни или сотворить из них кучку пепла, попади они в ловушку.

— А на какой магии…

— Борьба с энтропизмом и лёгкие трюки ментализма, — предвосхитила вопрос Элия, уверенно ступая за мужичиной.

Дом Маллахнагра встретил их странной прохладой. Джаэль не увидел кричащей роскоши, как в жилье Альвезы. Вместо этого он встречает выдержанность и даже аскетизм. Кавров нет, из мебели пара тисовых столов и сколоченных стульев, простое хранилище сушёного хлеба и трав в отдалённой комнате, да ничего более примечательного. Обойдя все комнаты первого этажа и наталкиваясь лишь на предметы быта и странную пустоту, Джаэль озвучил обуревавшие голову мысли:

— Тут… ничего. Это как-то странно, — в темноте, лишь слегка рассекаемой узкими лучами света Джаэль увидел образ лица девушки. — Эли… можно я буду тебя звать так?

— Эли, — губы послушницы дрогнули в улыбке, щёки налились румянцем в цвет «огненных волос». — Джа. Тогда я буду тебя звать так.

— Хорошо, — маленько обрадовался Джаэль.

— У нас есть ещё второй этаж, — показала дама на лестницу и с улыбкой добавила. — Джа.

Двое проникли дальше, ступая по узкой лестнице. Второй этаж оказался куда более интересен на находки, и куда более богат, но всё так же погружался в полутемень из-за узких окон. Большие массивные стеллажи с книгами, кованные сундуки, с распахнутыми крышками и сияющие сокровищем знаний — свитками, вместо украшений и дорогих ковров на стенах хоругви с потускневшим изображением солнца и литаниями. Чем дальше двое идут по залам, теми сильнее складывается впечатление, что тут живёт монах Единого, а не поклонник тёмного культа. Тут и там свечи, песни хвальбы Творцу, книги о новой церкви, а в конце громоздится маленький алтарик, возле которого кадильница.

— Ничего того… чтобы говорило о тёмной магии. Даже книги, — Джаэль провёл по корешку бумажного вместилища знаний. — Тут об искусстве религиозной риторики.

— Интересно…

Элия перешла к изучению алтаря. Проведя рукой по его поверхности, она почувствовала цепкие древесные волокна, окрашенные в цвет тусклой белизны. Крышка покрывалась платом снежной расцветки, а на ней палец ощутил хлебные крошки. Взгляд в стороне и отлично различимы багровые пятна.

— На алтаре приносили в жертву вино и хлеб с маслом, — Элия втянула как можно сильнее воздух и выдохнула. — И окуривали ладаном.

— Маллахнагр судя по дому верный последователь Единого, — Джаэль прошёлся дальше по дому, внимательно рассматривая всё.

Горшки с цветками, потухшие факелы, книги, немногие предметы быта… ничего, что могло бы выдать в наместнике последователя тёмных искусств. Парень достал ещё одну книгу и увидел на её обложке аккуратно написанную строку названия, которую тут же и озвучил:

— «Эндерало-неримская война. Главные очерки и оценки».

— Не думаю, что историк затронул битву за Храм солнца, — понуро произнесла девушка.

— Ты была там? Была, когда Коарек подошёл к воротам храма? Я слышал лишь рассказы и легенды о том, как Велисарий, перед тем как узурпировал власть, вывел против орд неримлян горстку храбрецов.

— Да, — с напряжение ответила послушница. — Я тогда стояла на башне, помогала чародеям. Видела, как к стенам храма нахлынули несметные полчища людей запада, и видела, как они же получили от воинства Велисария. Как бы ты его не любил, но он великий человек. Он спас страну.

— Да, конечно. Он низложил законного правителя — Арантеаля, практически угробил Святой орден, и ты его ещё защищаешь? Смешно… да как его можно защищать, если он принёс в нашу страну хаос и разновластье!

— Хаос был до него! — яростно парирует Элия.

И спор продолжился, если бы не неожиданное вторжение. Свет… все факелы и свечи внезапно зажглись, люстра над головами засияла аки солнце и всё залил поток освещения, который явил из полумрака двух воров.

— Итак, что вы забыли в моём доме?

Дрожь пробрала Джаэля, Элия испуганно обернулась и приготовилась атаковать — её пальцы засияли от накапливаемой энергии, заискрились от простенького заклятья молнии. Перед ними, между стеллажами высится фигура мужчины, укутанного в чёрные мантии, с капюшоном. Ему трудно стоять на своих двоих, и он опирается на посох. Старик поднял руку, протянув в сторону пришельцев.

— Не нужно, Элия. Ты уже показала, что манеры твои плохи, там во дворце. Не будешь ли ты теперь нападать на старца?

Она рассеяла заклятье, понимая, что между ней и им ментальный барьер. Элия сделала шаг вперёд, но её остановил Джаэль. Его ладонь ласково коснулась живота, останавливая её, а затем он торсом закрыл её, защитил от потенциального огненного шара или сокрушительного удара молнии. Сердце девушки тронула теплота от поступка парня, но и содрогнулось от слов могущественного мага:

— Как вы объясните своё появление? — спросил старик, не снимая капюшона. — Я сюда понёсся на снятые ловушки, думая, что убийца готовит на меня капкан. А встретил воров. Тех, которые должны были помочь стране.

— А… зараза…

— Вот кто снял мои энтропийные заклятья. И как же вам не стыдно, девушка, залезать в чужие дома?

— А заниматься темными делами тебе, быть предателем своей родины и своего короля тебе не стыдно!

— Что ты говоришь, юноша? — удивился старик.

— Ты участен в делах против государя! Мы нашли доказательства! — попытался взять на испуг Маллахнагра парень, держа руку на поясе, у меча.

— Глупости! — негодующе ударил посохом о пол Маллахнагр. — Я сам занимаюсь поисками глав этого культа! Он угрожает безопасности Солнечного берега и тем более моего короля!

— Ты глава тёмного культа! — крикнула девушка.

— Да, я признаю, что по молодости грешил тёмными искусствами. Но я — покаялся. Тьма оставлена, теперь я следую истинному пути Единого.

— Чем ты докажешь это!?

— А вы чем докажите, что вы не подосланные убийцы или воры?

Взаимные обвинения переросли в молчаливое противостояние. Парень и девушка сверлят взглядом старика, а две сияющие зеницы из-под капюшона изучают пару. Их мысли полны сомнений и подозрений, но уста более не решаются их озвучить. И не весть сколько продержалась бы тишина, если бы её не разорвал громкий возглас:

— За Свободное королевство! За госпожу и Пепельную вдову!

Убийца вынырнул из-за шкафа. Если бы не боевой клич, он бы смог поранить старого мага, но фанатичный пыл заставил Маллахнагра резко обернуться и выставить посох. Клинок вошёл в древко, а стремительный и яростный напор до хруста довёл посох и надломил его.

Джаэль подоспел вовремя. Его меч встретился с лезвием кинжала, а потом с пустотой. Убийца ловко уворачивался, пока сам не атаковал и чредой стремительнейших выпадов заставил Джаэля отступать до шкафа.

— Свобода новой стране. Да здравствует королева! — кричит убийца и отпрыгивает от Джаэля.

Ловким и практически неуловимым движением руки он запускает в полёт три ножа. Он бы не увернулся, просто не успел бы. Острия хищно блеснули в свете люстры и спустя миг вот-вот изопьют крови из его горла и глазниц. Смерть… тёмное забвение и оставленная дочь. Волна отчаяния захлестнула Джаэля после того, как сталь отлетела со звоном от магического щита. Взгляд вправо, и он видит, как Элия вытянула руки в спасительном заклятье, с пальцев слетели практически невидимые нити, собравшиеся рядом с ним в магическую броню.

«Спасибо тебе Эли», — с этой мыслю Джаэль атаковал. Удар за ударом он отогнал подлеца. Бывший офицер резко оттолкнул убийцу в прилегающем кожаном доспехе, и он попал под молниевый удар Элии, сковавший мышцы. А затем его добил Маллхнагр, точнее огненный шар, который взорвался на груди и отбросил убийцу в стену. С хрустом сломанного позвоночника и прожжённой груди враг рухнул на пол, лишённый жизни.

— Вот и отбились, — слабым хриплым голосом вымолвил старик. — Убийца в моём доме. Теперь вы видите, что я не… предатель.

— Спасибо тебе! — посмотрел круглыми глазами на девушку. — Эли! Ты спасла меня! Оливи… я бы её никогда…

— Молчи. Я не хотела, чтобы твоя дочь осталась без отца. — Элия жалобно и тихо провыла. — Я знаю, что значит, потерять близкого.

— Элия, обыщи убийцу, — показал на труп старик и за пару шагов приблизился к парню. — Древний доспех, — коснулся нагрудника Маллахнагр. — Относится к периоду, когда в Святом ордене ещё не забыли про «три мистерии».

— Три мистерии? — удивлённо переспросил Джаэль.

— Да… я изучал древние фолианты и свитки, эпохи до Рождённых светом, — старик показал на стеллажи. — Те «Вассалы» были избраны не просто так. Они были последними последователями древнего ордена, которые пытались установить порядок до «семерых». И тот орден состоял из трёх частей — поклонников огня, поклонников воды и поклонников хаоса. Святой орден какое-то время после своего основания ещё придерживался двух мистерий, двух искусств и двух направлений, отринув хаос. До тех пор, пока их не сменило «солнце».

— И что представляют они из себя?

— Сейчас не о этого, о вопросах истории мы поговорим позже, — Маллахнагр вытащил сшитые листки, накрытые квадратными кусками кожи и стал читать их и посматривать на парня. — Мои исследования в замке навели меня на интересное открытие. — Пепельная вдова это не две души, ставшие единым духом. Это призванный той девушкой-аэтерна демон. Он принял женское обличье, когда убил тех обоих.

— А как ты это понял? — вопросив, он сложил руки на груди.

— Да, — перелистнул он страницу. — Вот тут. Я провёл спектральномагическое исследование этого места и нашёл тонкий оттенок не энтропийный или колдовской, который бывает при создании духа-нежити… там был другой след… инфернальный. Так же я нашёл подвал, место, где всё свершилось. Там были глифы. Это не инал, не скараггский, не тёмноаэтернский или древнеаэтернский. Я сравнил со всеми известными языками и нашёл одно лишь сходство, — старик поднял голову и ужас его взгляда проглядывалась даже сквозь мрак капюшона. — Таким же языком говорили демоны. У меня было пару записей с Мьяр Араната, написанных их рукой. И я перевёл их. — Старик спустя секунду молчания с холодным ужасом произнёс. — «Дьявол огня сожжёт ваши души».

— Интересно, — потёр бородку ДЖаэль. — А как это всё связано с культом и предательством?

— Ты уже знаешь, что культ стремится установить свою власть с помощью Пепельной вдовы, — Маллахнагр посмотрел на труп, возле которого копошится Элия. — Ты знаешь, что они достаточно зажиточны, чтобы нанять убийц. И также они просвещены в тёмных искусствах.

— Ты знаешь больше, — надавил Джаэль.

Маллхнагр выпрямился, что было сил. Бывший лейтенант понимал, чувствовал противоборство внутри советника. И всё же, под пристальным взором парня он решился всё рассказать:

— Не только я сведаю в искусствах мрака, — старика голос стал более зловещим. — Тэн Валлистер много заказывал книг по демонологии. А до своего аристократического сана, он был… в одной из банд, которые практиковали чёрную магию.

— Вот что значит, когда власть Святого ордена покинула сии места, — фыркнул Джаэль. — Разбойники и бандиты стали королями и всё пошло по онному месту!

— Но теперь порядок на Золотом берегу, — парирует Маллхнагр. — Его жители мирно живут под сенью королевской власти.

— Ещё рассказывай.

— В тот день… проклятье. Культ Чёрной длани долго терроризировал округи, но на него только недавно удалось выйти, зацепить за край одеяния. Я долго рыскал, но словно во внешней тьме гулял — ничего. Культ чёрной длани отлично скрывался до тех пор, пока я не нашёл во дворце кусочек жжённого чёрного можжевельника… они его воскуривают на своих ритуалах. И даже Альвеза знала о можжевельнике, ибо иногда его приказывала его прислуге убирать.

— И почему же верная Альвеза не сообщила своему королю о такой интересной находке, — съехидничал парень. — Учитывая, что она ваша ученица и что-нибудь да поймёт в тёмных ритуалах.

— Верная. Смешно, — старик почесал бороду. — Я помню как-то тэн Валлистер носился с розой по дворцу, а потом я обнаружил её в комнате у Альвезы, вместе с ароматом его духов. Выводы делай сам. Кстати, — он приподнял руку. — Масло… то странное масло ей передал лорд Валлистер.

— Что за масло? Так, что было в тот день?

— Она вернулась с прогулки и как раз пошла к лорду Валлистеру, который и сунул ей перед поездкой бутылёк. Обсудить какие-то дела. А потом её нашли на ковре, в комнате для приёмов. И от неё пахло какой-то травянистой гадостью. А Валлистер кружился возле неё с какой-то чёрной книгой.

— Так всё случилось днём, а не ночью? — смутился Джаэль.

— Да… байки про ночь рассказал апотекарию Валлистер… походу он что-то сам скрывает.

— Так… пока ничего не понятно. А как это связано с культом?

— Я напрямую утверждаю, что с моей ученицей и тэном что-то не так. Они больно скрытно держат себя при дворе. Альвеза, не замечающая можжевельника, Валлистер, который пропадает по ночам и больно испачканные в грязи сапоги после ночей, о которых рассказывают — «а во дворце опять ходили с факелами на задних дворах».

— У вас есть более прямые доказательства? — Джаэль развёл руками. — Мы не можем их обвинить только на основании ваших догадок.

Маллохнагр стушевался. Слишком мало доказательств, чтобы обвинить знатных особ в тёмных изысканиях, но на помощь пришла Элия:

— Я кое-что нашла!

Неестественно быстро для своего возраста подбежавший Маллахнагр выхватил из её рук небольшую записку, развернул и по зале пронеслась волна громогласного гнева:

— Подчерк! Только одна тварь пишет с такими закорючками! И она приказывает нас убить!

— И я кажется знаю кто, — иронически обронил Джаэль. — Интересно, каковы успехи у наших друзей?

В маленькой комнатке двое мерно копошатся, устанавливая всё нужное для целительного магического действия. Вилдас ещё раз осматривает кожу девушки под простынёй, внимательно исследуя странные светло-розоватые завитки, образующие целые предложения. Огнепоклонник проникновенным гласом озвучил мысли:

— Сомнительно… это не формула, я ошибся. А какие-то глифы. Только я не могу понять какие.

— Давай сейчас всё сделаем как нужно, — Сигизмунд положил у изголовья девушки два лазурных стекольных предмета — пирийские кристаллы сверкнули бриллиантово-солнечным сиянием у тела дамы. — Надеюсь, Единый поможет нам.

— И всё же… то масло, — Вилдас поднимает взгляд на инквизитора. — Мне кажется, что оно не просто так. Вот смотри, с какой-то чёрной книжкой и маслом она приезжает во дворец и падает там. Но между её комой и приездом что-то ведь случилось.

— Сейчас мы сами всё узнаем, — округлый Сигизмунда лик оссиял фиолетовым, когда он поднял зазубренный конусообразный камень, в глазах засветились огоньки, отсвечивающие медно-тусклым оттенком. — Мистический символ Эндерала… редкая вещица и достаточно сильная. — Рука аккуратно положила его на грудь больной девушки и от него в её тело тут же стали просачиваться струйки фиолетового света, странным образом подсвечивая глифы на коже.

Вилдас вспомнил о том. В старых развалинах часовни Мальфаса, где служители его культа некогда хранили старинный и очень мощный артефакт, вложив его в основание алтаря, нашлась вещица. Они вломились в покошенную часовню подобно вихрю, разорителям и стали рыскать по ней в поисках необходимого. Разбили не один сундук, разворошили не один карниз и в приступе гнева Сигизмунд двуручным мечом сокрушил алтарь… и оттуда всё залило радостное сияние царственного пурпура, исходившее от желанного сокровища. Схватив его, они с помощью свитков телепортации перенесли себя сюда и приступили к исполнению плана.

— Кстати, — Сигизмунд указал на символ. — Именно из-за него в той часовне могли случаться «чудеса веры».

— Считается, что они являются «сущностью», «душой» континента, связывают его с морем возможностей, подпитывают все магические аномалии, — Вилдас возложил на лоб девушки тряпку, пропитанную елеем из лунной моркови. — На каждом континенте есть такие.

— Приступим? — спросил Сигизмунд. — Теперь твоя очередь. Я не специалист в заклинаниях магии света. И в магии вообще.

— Есть формулы — этакие мыслеконструкции, связанные с той или иной школой. И чем они проще, чем проще изначальная формула, то тем проще заклятье. Для всех они едины, поэтому заклятья разных магов достаточно одинаковы.

— Я до сих пор не могу понять, — покачал головой Сигизмунд, поливая тело девушки водой.

— Это нужно чувствовать… понимать их, иметь силу и предрасположенность души. Мы исследуем мыслеформулы, маги рассматривают их и применяют… это как эмпирический язык, слова из мыслей, чувств и образов, которые мы воплощаем в реальность силой воли.

— Понятно, — Сигизмунд сложил ладони Альвезы на груди, поправил ей волосы и махнул рукой в сторону Вилдаса, словно приказывая. — Начинай.

Огнепоклонник кивнул и приступил. Все целительные травы и масла на месте, на теле и он простирает руки над девушкой. С пальцев спустились светло-солнечные нити, окутывающие тело. Ингредиенты стали распадаться, превращаться в пыль и пар, отдавая целительную суть Альвезе, и кожа стала впитывать её.

— Свет… исцеление, — произнёс Вилдас.

Когда тело укрепилось, Вилдас коснулся чарами мистического символа. Он прокрался внутрь его эмпирической сущности, познал необъятный поток магической энергии и стал расщеплять её крупицу, направлять в тело Альвезы, превращая в жизненную силу.

Сигизмунд с удивлением наблюдал через световой кокон, как щёки Альвезы порозовели, как мраморно-бледная кожа стала золотистой и как её пальцы дёрнулись. Грудь стала вздыматься куда сильнее и активнее, она стала цепляться за воздух, глотая его, охая и ахая. Мистический символ стал сильным источником энергии, которую можно переводить в жизненную силу… и он сделал это. Вилдас извлёк из символа, из мистического артефакта магию и направил её в плоть… сам не представляя, что он творит и каким тёмным силам даёт мощь.

Сигизмунд приметил, как глифы загорелись подобно пламенным, рот Альвезы распахнулся… и девушка с диким криком поднялась. Она взлетела как ошпаренная и заняла сидячую позу. Сигизмунд инстинктивно обхватил рукоять клинка. Её глаза, они странно вращались, пытаясь обхватить взглядом всё. От оголённой кожи стал исходить дым — огонь глифов жёг её, нечто дьявольское изнутри сжирало её, сама душа проявила свою одержимую суть инфернальным пламенем.

— Альвез…, — крикнул Вилдас и развеял нити заклятья; огнепоклонника охватил ужас, он подумал, что мог что-то натворить, ошибиться или артефакт нёс зло.

— Вилдас, — вытянул руку в латной перчатке Сигизмунд.

— Нет! — с болью отчаянием кричит Вилдас. — Я не мог!

Девушка молчала. Альвеза осмотрела инквизитора и огнепоклонника. Уста дамы стали чернеть, глаза… Вилдаса едва не стошнило от смрада горелой шкуры, и от вида того, что они вытекли, а их место заняли адские угли. Кожа сползла лоскутами, а вместо неё плоть из тлеющего древа, чей материальный вид лишь иллюзия.

— Пепельная вдова! — испугался Вилдас.

— Демон! — закричал инквизитор.

Сверкающий меч обрушился на огненную плоть Пепельной вдовы, но оружие прошло сквозь её пламенную сущность, не нанеся урона. То, что было Альвезой раскинуло руки и всё залил огонь… первое заклятье после перерождения создало страшный взрыв, и лишь ментальный щит Вилдаса не дал обоим сгореть, а вот всё остальное пожрал огонь, обратив в пепел. Стены в один момент стали чёрными, облезли и осыпались серым «снегом».

Пепельная вдова, укутавшись в платья из ревущего пламени вильнула в окно, разнесённое стекло взорвалось, осыпав всё вокруг штормом осколков. Тут же из внутреннего двора донеслись душераздирающие крики.

Оправившись от удара и столь неожиданного развития событий, инквизитор попытался встать. Сжав пальцы до хруста, схватившись за спалённые деревяшки, он поднял себя и найдя меч, рванул вперёд. За ним последовал и Вилдас, приговаривающий:

— Н-н не м-может быть, я н-не м-мог ошибиться, — не верит в произошедшее огнепоклонник и держится за голову.

— Преследуйте! — заорал инквизитор и сам устремился на улицу.

Они выбежали вперёд, по коридорам и залам. Перепуганный народ забил все проходы, но инквизитор расталкивал и распихивал их, пробиваясь вперёд. Вскоре он протолкал себя вне дворца, где во внутреннем дворе предстала картина хаоса.

Народ, испуганный и опалённый огнём демонической изменчивости, щурится к стенам, стражники, не понимая, что делать, стягивают кольцо вокруг центра пламенного буйства, а лучники готовы центр двора залить ливнем стрел. Сигизмунд видит, как с другой стороны засветились красно-чёрные очертания доспеха Джаэля и бело-рдяное одеяние Элии. Они вместе с Маллахнагром пробились через кольцо стражи, оказавшись в импровизированном кругу.

— И что же вы натворили!? — вопит послушница. — Как так получилось?

— Дух! — указал на огненную женщину советник. — Нужно изгнать его! Потом будем языками молоть.

Сигизмунд и Вилдас стали медленно сближаться, с другой стороны трое замыкали кольцо. Пепельная вдова, под которой плитка выкрасилась в чёрную гарь, нашедшая тело для материализации, отреагировала с ошеломительной реакцией. Только дрогнуло платье и всё объяло пламя. Магические щиты, поставленные Элией и Вилдасом выдержали и отсалютовали снопом искр.

Волнистый клинок Сигизмунда прошёл сквозь инфернальную плоть, а затем инквизитор с криком отпрыгнул назад. Латный доспех накалился до такой степени, что мужчина не мог и секунды больше рядом с ней провести. Кожаная кираса не так сильно нагревалась и Джаэль смог рассечь её тонкую плоть освящённый серебром. Огненный дьявол истошно взвыл от боли, и с удвоенной силой атаковал. Струи испепеляющего огня вылетели из ладоней, оставляя чёрный след на камне и преследуя уклоняющегося Джаэля.

— Не развоплощайте её! — предупреждает Маллахнагр. — Нужно изгнать её сущность!

Вилдас обратился к мыслеформулам, вспоминая водяные и обратил идею в реальность. Поток промораживающей водной силы столкнулся с роком пожара, на месте встрече раскатилось шипение и клубы белого обволакивающего пара быстро стали поедать площадь, неся духоту и слепоту.

— Элия! — крикнул Сигизмунд в десятке метров от девушки, обойдя тварь. — Мне нужно освещённое серебро и вода, мел! Живо! — он толкнул её в сторону небольшой пристойки у стены. — Вон часовня!

— За госпожу! — раздались громогласные крики и вопли среди толпы. — За свободное королевство!

Сектанты и предатели не увидели лучшей возможности свергнуть власть, кроме этой. Позади стражи, в среде знати и немногих воинов началась бойня. Отмеченные чёрными повязками с изображением белой ладони люди с кинжалами, топориками и мечами, бросились на своих же «братьев» и сестёр». По серой поверхности под ногами побежали ручьи крови, багрянец блеснул на плитах и на них стали падать искромсанные тела в блеске стали.

— Стража! — обратился Маллахнагр, простирая руки. — Убейте предателей!

Но приказ не возымел эффекта. Среди воинов королевства тоже нашлись предатели, обратившие пики, секиры и мечи против сослуживцев. Начался самый настоящий хаос — повсюду дворец кипит войной, в середине площади под тенью массивных строений бьются демон и человек, нигде нет покоя и определённости.

— Джаэль, — схватил за перчатку старик парня, — займись еретиками, а мы разберёмся со Вдовой!

Элия неслась, что было сил и насколько быстро могла. Она перемахнула через кучи дров, запнулась, упала, извозилась в луже, но продолжает бежать. Пробежав ещё двадцатку метров, она влетает в часовню, чуть не сорвав с петель хлипкую деревянную дверь. В кувшине у каменного алтаря она нашла хрустально-чистую воду, серебряные подсвечники очутились в её руках. Но мел… где взять мел? Элия понимала, что ему нужно что-то, чем можно начертить охранные символы, или что-то иное, поэтому она хватается за мешочек с освящённой солью и тянет его с собой.

Бой с мятежниками стал кровавым побоищем. Ножи прошивали ткани и испивали крови знати, стражники и воины рубили друг друга мясницкими ударами, предатели напирали массой на верных, оттесняя их к краю двора. Учитывая, что за клинки похватались вчерашние разбойники, битва отличилась жаром и жестокостью.

Джаэль в самой гуще сражения сошёлся с тэном в чёрных одеждах. Тот пытался настигнуть торс мужчины искривлённым кинжалом, но бывалый воин отбил выпад и нисходящим ударом отсёк пальцы. Вторым он пронзил еретика и отступил. Его место заняли молодцы в кольчугах и с секирами. Джаэля порубили бы в капусту, если бы не помощь верных из хирда, которые закрыли парня большими круглыми щитами и контратаковали. Острия топоров рассекли кольца и прорезали поддоспешнники, грузные тела плюхнулись в кучу тел под ногами.

Удар, удар и ещё удар пришлось Джаэлю прежде чем он смог уколоть секирщика. Кончик прорезался через сочленение пластин и обагрился в теле. Секира стремглав полетела на голову парня, но он сошёлся грудь к груди с вероломным врагом и вогнал меч под подбородок. Следующий взмах клинка перешёл в выверенный блок и лезвие разделило во взгляде Джаэля напополам скошенное в презрении и первобытном гневе лицо отступника. Оттолкнув его, воин присел и пронзил стопу еретика, и потом и направил лезвие в горло врага, сверкнув мечом у шеи.

Справа предателей становилось всё больше и больше, они наседали массой, истребив верных. Один взгляд на залитые кровью плиты, вспоротые тела подле которых красные кучи «внутренней плоти», на разбитые головы и покров тел заставил Джаэля покочнутся. Такую жестокость он видел лишь на войне с бандой Крокко⁸, повстанцами северного кольца⁹ и при разорении деревень монстрами. Еретики пересиливали, сверкая сталью в рядах лоялистов и пуская реки крови с озлобленным ухмылками. Но неожиданно напротив сражающейся кучи выстроилось чуть более сотни воинов, чьё оружие трёхметровые пики с бритвеннострыми наконечниками.

— Пикенеры! — призвал воевода отряда, опуская меч. — В бой!

Отряд пустился в атаку, медленным шагом приближаясь к отступникам. Пики вскоре вопьются в рассеянные ряды мятежников, сметая всё на своём пути.

Вилдас отступил, в нём кончилась сила творить магию, сухость на языке и в горле, тремор в пальцах дают понять, что ещё больше потраченных психических сил ввергнут его во мрак. Пепельная вдова простёрла руки к небу и стала ими вертеть… в воздухе запахло серой, в горле запершило, такое ощущение, словно гарь сменила ветер. Без сомнения, оно готовило страшное заклинание, которое всё зальёт здесь огненным дождём.

Послушница, отдав всё нужное Сигизмунду, понимая, что сейчас может произойти, сама вступила в бой с демоном, объединившись с советником. Атака шторма ледяных копий встретилась с огненным щитом и те сначала лужей оказались у платья фантома, а затем испариной поднялись к небу.

Электрические молнии сетью окружили существо, что застонало и взвыло, пока Элия подбегала к ней. Руки девушки исполнили малый реверанс, мысль сформировала образ, а пси-сила реализовала его. Ледяной вихрь, достойный бурь гор Фростклифф окутал плащом холода и смерти пламенного демона, закружившая его и нося туда и сюда.

Сигизмунд из соли стал высыпать буквы, окружая зажатого пламенного дьявола, и поливать их водой. Он бежал настолько быстро, насколько это позволяли латные доспехи. Как только он завершил круг, в него ударил шар. Инквизитора отбросило назад, но он остался в сознании. Повернув голову, он увидел, как «вдова», рассеяв путы молний и мороза, вспорхнув вновь стала жаром испытывать их. Она бросилась вперёд, чтобы ладонями изжарить инквизитора, запечь в собственных доспехах. Сигизмунд потянулся вперёд, попытался подняться и в отражении от лужи узрел, что в него сейчас полетит пламя. Крутанувшись, он ушёл от смерти, а огненная стрела салютом пламени вспыхнула в паре сантиметров от него.

Инквизитор поднял себя и с тяжёлым дыханием бросился вперёд. Пот сочился под сталью, градом падал с лица. Боль и усталость в ногах и руках сковывали движения, но всё же Сигизмунд выбежал за круг. Пепельная вдова бросилась за ним, но столкнулась о странное непреодолимое препятствие — освящённая вода не пускает тварь дальше, а буквы на инале, выложенные в фразе — «Именем Единого, ты изгнан», стали расщеплять неестественную плоть огненного духа.

Сигизмунд, превозмогая боль и жжение от огня, ласкающего латы, сблизился с Пепельной вдовой и что было сил вогнал освящённое серебро в её грудь. Подсвечник прошёл сквозь тленную суть, рассекая священным металлом грудь, проникая в тонкую плоть и рассекая узы, связывающие материю и дух «вдовы». Долго он не простоял, с криком отбегая от огненного платья дьявольской девы.

— Велик Единый! — запел Маллахнагр, сменив магию на молитву и надавливая на слабость противника; советник грохнулся на колени и возопил к небу, подняв руки — рукава отпали, являя на свет поморщенные израненные старческие кисти. — К Твоим силам мы взываем, Твоей милости мы просим! Изгони силой Своей противника рода живого разумного! Смилуйся над нами и по любви Твоей бесконечной избави от духов гнева!

— Пепельная вдова — наша теократесса! — разнёсся военный клич со стороны теснимых мятежников. — Валлистер — наш король!

Боевой зов прокрался ледяной рукой ужаса в души верных, шаткое равновесие вновь поспешило нарушиться. «Как-так», — думали многие. — «Неужто сейчас мы погибнем. Неужто мятежники победили».

Джаэль тоже слышал его, понимал, каковы последствия. Врубившись плечом в мятежника, он высвободил себе немного места и широкой дугой впечатал лезвие в плечо еретика, а затем проколол его грудь. Парень вместе с остальными стал пятиться назад от рычащих новый клич и неистово кричащих людей. Верные стали отходить, и только наступление пикенеров всё ещё поддерживало кровавый паритет.

— Единый — наш Бог! — был пущен ответный клич. — Конан — наш Король! — с этими словами на устах верные усилили наступление, в сердцах возгорелось вдохновение, и они с двойными усилиями перешли в наступление.

Дьявол стал тухнуть, огонь на её коже угасать. Неестественная плоть теряет в жаре, а дух покидает этот мир. «Пророк», победивший Пепельную вдову её всего лишь развоплотил, но дух остался привязан к сему месту, затаившись в поисках жертвы. Теперь же Сигизмунд намерен завершить изгнание твари, развеять тело, а дух отправить в обиталище тьмы.

Молитва Маллахнагра по-видимому приклонила ухо Единого, и фантом впал в ступор, словно из него вытягивают жизнь. Плоть, ослабленная священнодействием, явила отличный шанс, и инквизитор пользуется возможностью. Он окропляет меч в остатках святой воды и не обращая внимания на страшную ожоговую боль сближается с «вдовой» и со всей силы опускает на неё фламберг, одновременно и оборачивая его в расплавленное серебро.

Меч рассёк нереальную плоть реальной сталью, разрубив существо надвое. Голова демона запрокидывается назад, руки в крестообразной форме расходятся в стороны и подобие алой птицы выходит из монстра и растворяется. Чёрное платье посыпалось пеплом, а потом и всё её тело превратилось в горсть трухи, осевшей на чёрно-выжженных плитах камня.

— Пепельная вдова изгнана! — закричали верные.

Вид кучи праха вверг в шок еретиков, последователи культа не могли и поверить, что такое может быть. Их кумир, идол лежал поверженным, разбитым теми, кто, по их мнению, недостоин власти. А потом, разнёсся крик, куда более разящий:

— Конан вернулся!

Джаэль обернулся, чтобы увидеть, узреть того, по ком горело злобой его сердце. Неожиданно для всех во двор вошёл двухметровый мужчина, в синих одеждах, кольчуге и шкурах. Суровое лицо с отпущенной бородой неодобрительным взором смотрит на происходящее. На его шее амулет из резной кости с рунами, а пальцы блестят кольцами. Возле него рослые мужики, не более трёх десятков, а подле них воины с широкими овальными щитами, золотистой чешуе и в шлемах с гребнями. Они не похожи на королевских воинов, а вместо креста на их стягах двуглавый орёл.

Все поняли, что дальше битва бессмысленна, а еретики чувствуют, что их мятеж стал тщетен. Бой остановился, и на секунду установилась тишина. Впрочем, её разбил лязг падающих клинков и стоны раненных, десятки выживших предателей бросили оружие под ноги, встали на колени и протянули руки для пут. Джаэль спрятал меч в ножнах и почувствовал неприязнь, ветер навивал песнь горя вместе со смрадом рассечённых тел и железного аромата крови. Твёрдо шагать не получается, стопа скользит по липкой крови, нога вязнет в куче тел, а глаза… даже пройдя столько войн, Джаэлю трудно видеть, что его путь устилают тела невинных, верноподданых, даже несмотря на то, что они сменили власть Святого ордена. Они тоже люди, у многих тоже есть жёны, мужья и дети, которые станут вдовами, вдовцами или сиротами.

«За что сейчас они пошли резать друг друга?» — спросил Джаэль. — «За какие блага и дары народ готов отдаться во власть демона? Золото… власть… жестокость — вот те струны в душах, на которых играет зло и заставляет творить нас самые безумные деяния».

— Мой король, — склонился Маллахнагр и упал на колено. — Мятеж подавлен.

Король строго осмотрел всё вокруг. В тёмных глазах читалась сила взгляда, властность и печаль. Его воины уже разошлись по полю бою, помогая пленить еретиков, или складывать тела. А неведомые для Джаэля воины всё также недвижимо, подобно постаменту стоят на месте.

— Довольно, Маллахнагр, — поднял его король, заголосив голосом могучим. — Ты довольно натерпелся, — монарх простёр руку. — Приведите ко мне зачинщика и ту четвёрку!

Джаэль встал рядом с Элией и Вилдасом, подходя к монарху. Несмотря на неприязнь, он чувствовал, что от его фигуры и вида изливается власть и одно его присутствие сдерживает мятежные порывы. Сигизмунд же лежал у горсти пепла, ожоги настолько сильны, что он не может себя поднять, даже малейшее движение доставляет ему дикую боль до рези в глазах и тёмных пятен. Целители апотекариона поспешили к нему, чтобы помочь бедолаге.

Через ряды воинов провели связанного мужчину, окровавленного и избитого. В опухшем лице, покрытом ссадинами и синяками Джаэль узнал главного зачинщика, что предстал перед королём.

— Валлистер, — склонился над Конан. — Змея ты проклятая. Скажи, за что? Почему ты повернулся спиной к свету? Ты ведь был пригрет у моего трона, не в пещерах и руинах как пять лет тому назад.

— Какие высокие речи! — плюнул кровью мятежник. — Ты сам только вчера грабил караваны и жил в пещере как дикий зверь! — Валлисер помотал головой и разразился речью. — Пепельная вдова стала бы нами править как свободным народом. Тот треклятый Эндеральский союз не имеет права нам что-то диктовать.

— Всё только ради банальной власти?

— Нет. Истинна мощь, истинная сила! — с безумием в глазах заявил Валлистер. — К нам пришёл проповедник, несущий слово, истину и сообщил, что скоро придут проповедники истинной веры. Он раскрыл нам глаза, уверил, что нужно поклонится своим страстям и хаосу, чтобы получить бесконечные блага.

— Расскажи, — голос короля по-человечески задрожал, а сам он сжал ремень. — Освободи душу… что тебя связывало с Альвезой?

— Хорошо. Альевза… да, я делил с ней постель! Да, она дурила тебя! Да, я её сношал! — Валлистер плюнул под ноги королю. — Она стала истинной последовательницей Нового Слова! С самого начала отношений с тобой, она рвалась к власти, использовала тебя, чтобы скрыть культ.

— А что это был за проповедник?

— Он пришёл издалека, а слова его возгорели в наших сердцах. Именно они возожгли в Альвезе её жажду быть при троне, что слилась, стала единоообразной инфернальному огню.

— Это из-за ваших ритуалов она впала в кому?

— Тот день был бы славен! Ритуал… я сделал то масло, подготовившее тело! В том аббатстве не удалось найти мистического символа, и мы решили так его провести. Но её тело оказалось слишком слабо, без артефакта, чтобы вместить благодать Вдовы. И она пала.

— А мы довели всё до конца, — прошептал Вилдас.

— Хорошо, — тяжело выдохнул король и подозвал взмахом могучей руки помощника, а затем он указал на Валлистера — Казнить. Еретики и предатели достойны только одного наказания.

— Тебе на заглушить глас истины! — стал вопить уводимый аристократ. — Пусть «Чёрная длань» уничтожена, но наше место займут другие!

Джаэль был удивлён насколько правильные и точные вопросы задавал Конан. Король же, разобравшись с одной проблемой, обратился к иному вопросу, менее столь неприятному. Элия заметила, что после слов об Альвезе лик монарха помрачнел, его «оттенила» еле заметная тень печали. Он осмотрел властным взором троих, а грубый голос отразился в душе:

— Доблестные мужи и дева, я рад свидетельствовать свое почтение о вас на своей земле и в своём доме. Благодаря вам всё решилось намного быстрее, а дух изгнан в кромешную тьму.

— Мы…, — попытался представиться Вилдас, но король, чуть приподняв руку и учтиво его прервав.

— Я ведаю кто вы. Молвил со своим Архиваром, который собрал на вас довольно чего.

— Где вы пропадали, король Конан? — с претензией спросил Джаэль, сложив руки на груди и перекрыв изображение пламенного ока. — В тот момент, когда в вас особо нуждалась столица?

— Я лютовал с арпами. Тысячи аспидов минули горы и налетели на мирные сёла на севере Солнечного берега по наказу глав повстанцев. Мой долг кинул меня туда, на передовую. Вместе с лучшими мужами я дрался за свободу и независимость Солнечного берега, — король хитро прищурил взор. — Я разумею, что ты из Речного, так знай, что жизнями ратников королевства и ваши сёла живы.

— Святой орден, старая власть, не допустили бы того, что они вообще.

— Вы можете меня обвинять в чём угодно и можете любить Святой орден до чёрной страсти. Я помню одно — именно Велисарий пришёл в Арк и построил великие планы. Именно Велисарий повёл нас в битву. Именно он сокрушил армии Нерима. Именно он объединил не объединяемое.

— Джаэль, — взяла послушница парня за руку и посмотрела прямо ему в глаза, столь убедительно и проникновенно, что воин смутился, и вся его позиция была забыта странным чувственным веянием. — Мы сейчас не в таверне, а при королевском дворе! Я понимаю, что Святой орден для тебя лучшее прошлое. Я — его слуга, и он в моём сердце навсегда… и как его слуга, прошу тебя, по тише.

— Да, — повинно опустил голову мужчина и приложил руки к почерневшему от сажи и крови лицу. — Я неверно себя повёл. Прошу простить, господин король… та битва, и моя… Оливия… простите, я просто устал.

— Нечего тебе прощения просить, ибо ведомы мне эти чувства, — Конан возложил руку на плечо Джаэля и со взглядом сочувствия похлопал по нему. — Я знаю, кого ты потерял и по ком устроил сыск.

В глазах Конана, как в зеркале Джаэль увидел свой горестный лик. За долгие дни поисков он слишком очерствел, стал груб. Корабль с Оливией, уходя всё дальше на восток, с каждой верстой пути увеличивает и рану в душе, разрывает дух. Он не может рвануть туда, не может оказаться в один миг в Дюнном. Он может лишь стоять здесь и смотреть на монарха, который смотрит на него с великим сочувствием.

Джаэль мельком взглянул на то, что осталось от девушки-предательницы. Во истину огонь злобы и жадности удивительным образом сочетался с адским пламенем и вырвавшись изнутри возможно показал истинную суть Альвезы.

— Нам бы отдохнуть, — аккуратно стал говорить Вилдас. — Мы проделали долгий путь

— Да, о награде, — король махнул рукой и возле Конана встал мужчина в тёмном плаще. — Краусс, выдай им по пять крон золотом, каждому и свитки телепортации до Арка. Так же раздай грамоты кормления, по которым их примут любые таверны у нас.

— Да, господин, — поклонился Архивар и отправился прочь, исполнять наказ.

Чернобородый мужчина прошёл вперёд и посмотрел на пленённых. Ещё пару часов назад они были его верноподданными, опорой при троне, а теперь ненавидящие всем сердцем троном предатели.

— Что за существо могло извратить их души, что они воззвали к Пепельной вдове? — с неверием спросил Вилдас. — Какие должны были быть слова, чтобы разжечь пламя мятежа в их сердцах?

— Я бы занялся этим, но сейчас не до сего, ибо знамя неримское для Арка нужно добыть, — сказал Конан.

— И кто же отправится за знаменем? — спросила Элия.

— Один из славных наёмников этой земли, чья деяния на Киле и Кире никогда не будут забыты.

Примечания

8

Банда Крокко — крупнейшая преступная группировка на территории Солнечного берега и восточного Арка, возглавляемая бандитом по имени Крокко. Изначально она имела только преступные цели — разбойники оккупировали все малые и крупные дороги, разорил фермы и слабые поселения, приведя к кризису в юго-западной части Эндерала. Но в последнее время Крокко задумался о создании своего королевства, где власть оказалась бы в руках «свободных». Для этого создавалась децентрализованная армия, гарнизоны которой были разбросаны по всему югу страны, налаживался набор «рекрутов» из крестьян, ставших бандитами, выделялись «офицеры» из наиболее матёрых разбойников. Стало появляться подобие торговли между отдельными кланами и сборы денег в «общяк». Разорительная политика Натары Даль’Верам только прибавляла сторонников банде. Вскоре Банда Крокко была уничтожена «пророком». Гербом «Банды» являлось матово-синее полотнище, с чёрными вилами на штандарте. После эндерало-неримской войны остатки Банды Крокко, объединившись с опальной знатью и прочими сепаратистами, сыграли заметную роль в основании Праведного и вольного государства Эндерала.

9

Повстанцы Северного кольца — группировка, действовавшая за пять лет до появления Банды Крокко. «Северным кольцом» их назвали потому что эта фракция взяла ряд фортов в Сердцеземье и Тёмном лесу, опоясывающих эти регионы. Повстанцы Северного кольца стремились создать отдельное государство, где не было бы тирании светорождённых. Возглавил их бывший аристократ, у которого Орден без суда и следствия отобрал земли и поместье. Он объеденил единомышленников, на собранные с ними деньги нанял наёмников, привлёк бандитов и начал войну, которая длилась год. Создав деррикториальное правление, где у власти находился Совет пяти — собрание из пяти изменников-аристократов, он год воевал со Святым орденом, пока объединёнными усилиями крестьян, наёмников Золотого серпа, хранителей Святого ордена, пустынных копейщиков из Дюнного и при не разглашаемой поддержке Ралаты, повстанцы не были разбиты в сражениях за крепости. Знаменем повстанцев являлся голубой штандарт, с белым драконом на полотне.