Аккадская формула

Таисий Черный, 2018

Старший дознаватель Министерства инфернальных отражений попадет в небольшой город для уточнения обстоятельств довольно старого дела. Однако ему приходится расследовать совсем другое. Он оказывается в центре настоящей битвы и становится участником очень странных и опасных событий. На обложке – картина Ф. Гойи "Гойю лечит доктор Аррьета". Институт искусств, Миннеаполис.

Глава 7

Альфред вышел из таверны «Змея и лев» примерно в половине пятого, и тотчас вскочив в проезжавший мимо экипаж, велел вознице ехать на улицу Медников.

— С вас три сантима придется! — проворчал возница.

— Езжай, езжай! Дам и пять, если не будешь тащиться, словно неживой, — буркнул в ответ Альфред.

— Да, уж! Все так говорят… — снова проворчал возница уже в полголоса, но все-таки стегнул лошадь, и та побежала живее.

Добрались довольно быстро и, Альфред сдержав слово, выдал вознице обещанные пять сантимов. Тот, явно не ожидая такой удачи, благодарно закивал. Альфред, как прежде, решил зайти в дом Маркуса с черного хода, и потому двинулся вверх по улице. Он свернул в кривоватый переулок и вскоре подошел к двери с обратной стороны дома, что выходила на улицу Угольщиков. Он еще раз огляделся, и, убедившись, что слежки нет, постучал условным стуком. За дверью не было слышно никакого движения, и потому он стал ждать. Вскоре дверь отворилась, но на пороге — Альфред даже отшатнулся — стоял не Иосиф, как это обычно бывало прежде, а, кажется, тот самый купец-итальянец, что сидел подле входа в подвал. Только теперь итальянец был вполне трезв, и лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Что, не узнали!? — Засмеялся он громко, во всю глотку. — Я же говорил, что Иосиф мастер по части театрального грима!

Альфред очень смутился, ибо только теперь узнал в итальянце Маркуса.

— Черт меня побери! Но до чего же искусен ваш Иосиф! — воскликнул Альфред.

— Это верно! — согласился Маркус. — Но вы входите, незачем торчать на улице у всех на виду.

— Да, конечно, — ответил Альфред, ступая на порог.

Они прошли в гостиную.

— Друг мой, — сказал Альфред, — я бы с удовольствием обождал вас, пока вы примете свой обычный облик. Думаю, торопиться нам пока что некуда.

— Ну что ж… Иосиф! — крикнул Маркус слуге.

Через минуту на пороге появился Иосиф и слегка поклонился.

— Иосиф, будь добр принеси господину Ланге чаю, а после пойдем, поможешь мне снять грим.

— Слушаюсь, — ответил слуга, снова поклонился и удалился из комнаты.

— Ну что ж, я пойду, начну пока что, — сказал Маркус Альфреду.

— Конечно, — ответил тот, усаживаясь в кресло, и беря со стола вчерашнюю газету.

Через полчаса Маркус снова появился в гостиной, идя вслед за Иосифом, который освещал путь, поднимая над головой подсвечник. За окном уже почти стемнело. Маркус был бодр и явно доволен жизнью, он улыбался и потирал руки, словно предвкушая нечто захватывающее.

— Итак, мой друг, я вас внимательно слушаю, — он уселся в кресло напротив.

— Видите ли… — Альфред был явно чем-то смущен. — Я тут пришел, чтобы разработать план допроса этого Золтана Ковача… Но…

— Что такое? Ваши планы изменились? — Маркус налил в бокалы шерри.

— Изменились. Посмотрите сами, — Альфред протянул газету.

Маркус надев очки, поднес газету поближе к свету от канделябра. Он стал пробегать глазами страницу объявлений. Справа вверху, как всегда внутри витиеватой рамки, было написано:

«Оказываю мелкие услуги по дому или же в конторе. Большой опыт работы секретарем и переводчиком. Читаю и пишу на пяти языках. При необходимости могу также быть и телохранителем. С предложениями о работе обращаться к Ноаху Бакстеру, трактир «Золотое колесо»

— Значит, сегодня в восемь… Проговорил Маркус, немного изменившись в лице, а после, словно спохватившись, достал из кармана кисет, к которому были прикреплены три шнура: синий, зеленый и желтый.

Альфред в свою очередь тоже достал кошелек, с трехцветной кисточкой, в которой были красные, голубые и оранжевые нити. Маркус кивнул, и спросил:

— Вы ничего не хотите мне передать?

— Ах, да, простите — Альфред выхватил из кармана блокнот и быстро написал список цветов и соответствующих цифр. Передавая листок Маркусу, он отметил:

— Ваши цвета в следующий раз — желтый, зеленый и синий.

— Да… А ваши — белый, красный и голубой, — констатировал, в свою очередь, Маркус.

— Верно. Итак… Что будем делать?

— Как что? — удивился Маркус.

— Нет, встреча состоится. Это не обсуждается. Быть может, попробовать задержать самозванца?

— И тогда, скорее всего, оборвете нить, связующую его с кем-то еще. — задумчиво ответил Маркус.

— А если он действует в одиночку? — спросил Альфред.

— Возможно, конечно… Но, что-то мне подсказывает, что это не так.

— Хорошо. Ваши предложения, — Альфред сделал глоток из бокала и откинулся на спинку кресла.

— Надо подумать… Понимаете, я много размышлял после той вашей первой встречи. Если ему удалось добиться такого портретного сходства со мной, то тут, скорее всего эксперименты де Вилланова ни при чем.

— Вот как? Почему же?

— Дело в том, мой дорогой барон, что алхимическое деланье, хоть и приводит к предсказуемым результатам, но эти результаты всегда немного разные. Вот, скажем — философский камень. Штука сложная, что и говорить, но отыскали его не менее двух десятков алхимиков. И при этом все — разными путями. Интересно и то, что лишь пятеро из них сумели повторить прежний результат. Среди таковых был некий Александр Сетон, который утверждал, что трижды повторил один и тот же опыт с получением философского камня. И притом, что он скрупулезнейшим образом делал все взвешивания и замеры, в первый раз полученный камень весил сто три грана, второй — пятьдесят девять, а в третий — сто тридцать семь. Понимаете о чем я?

— Интересно, почему все три раза вес камня представлялся простыми числами?

— Да… — немного ошарашено ответил Маркус. — Я как-то прошел мимо этого факта. Надо подумать… Но все равно, я хочу сказать, что в деталях результат алхимического опыта, видимо, всегда непредсказуем. А что говорить об изменении внешности! Здесь столько вариаций…

— Хорошо, тогда что же это было, по-вашему? — спросил Альфред.

— Я не знаю точно. Но я читал в трактате довольно известной, в свое время, женщины мага Клер Уотерхауз нечто, что натолкнуло меня на мысли, которые могут оказаться полезными. Дело в том, что мадам Уотерхауз была казнена за то, что убивала своих врагов при помощи неприкаянных духов, которых, якобы, добывала из самой преисподней!

— Интересно! — воскликнул Альфред.

— О, да — безусловно, она была бы подопечной вашего Министерства, если бы не оказалась на костре около ста лет назад. Да, так вот, ее трактат, чудом сохранившийся благодаря ее тайным последователям, утверждает, что дибук ¹⁵ — это вовсе не «змееподобная пиявка», как его представляют в современных книгах. Впрочем, это лишь сама мадам Уотерхауз почему-то считала, что имела дело именно с дибуками. Среди прочего, Клер утверждала, что при помощи особых трав и грибов, можно перемещаться в миры, весьма отличные от наших, но при этом такие же реальные. В некоторых из них обитают, как она пишет — неприкаянные духи, они же — дибуки. Согласно ее представлениям, это существо-дух можно перетащить в наш мир. Клер умудрялась их запечатывать в бутыли и хранить особым образом, с тем, чтобы те не погибли. А затем, откупоривая бутыль в нужном месте и в нужное время, и проводя при этом необходимые магические действия, она заставляла дибука вселиться в жертву, которую она наметила. Некоторые из жертв, и, к слову — довольно многие, судя по материалам следствия, этой атаки не выдерживали и довольно скоро умирали. При этом их тело оказывалось твердым, словно камень! Отсюда, видимо, и родилась уверенность Клер, что она имела дело именно с дибуками¹⁶. Кстати, те, кто выживал, не могли смотреться в зеркало, это их убивало! Да, надо отметить также, что выжившие очень напоминали лунатиков, а некоторые постоянно находились в некоем подобии ступора. При этом человек тем больше проводит времени в подобном состоянии летаргии, чем дольше он был поражен дибуком. И еще одно. Было отмечено, что у некоторых из пораженных, иногда изменялась внешность. Не сразу, но постепенно.

— Интересно. Но вряд ли это наш случай.

— Да, я понимаю, — ответил Маркус. — Но, я думаю, что ответ следует искать где-то в этом направлении. Дело в том, что в трактате «О духах» Авраама ибн Эзра, я встречал одно любопытное упоминание. Собственно, только у него, но в данном случае это не имеет значения, ибо мы как раз и имеем дело с чем-то неизвестным широкому кругу. Дело в том, что когда он путешествовал по Магрибу, он встретил арабского мага и астролога по имени Али Акбар-Саид ибн Ишхад аль-Иблис. Вероятно, этот Али Акбар-Саид считал себя потомком самого Ишхад аль-Иблиса. Последний — уж точно был бы главным подопечным вашего министерства, но он тоже жил, увы, слишком давно — в первом веке нашей эры. Судя по некоторым рукописям, дошедшим до нас, он был инферналистом невероятной силы. Одним из немногих, кто якобы сумел заключить союз джинов и магов и провозгласил себя Королем-Демоном. Опираясь на этот союз, он захватил власть в одном из древних городов и затем начал править, словно великий Эмир. Его ученики и сторонники, известные как Иблисиды, захватили еще три города. Но я о другом, собственно… В трактатах его учеников, один из которых попался на глаза ибн Эзре, говорилось о том, что существуют так называемые джины-мамлюки, то есть духи, заключенные магами в предметы, или тела других людей. По желанию мага, этот дух может управлять человеком и даже изменять его внешность. Как и в случае с опытами Клер Уотерхауз, подобное «соседство» в собственном теле выдерживали не все, но целью мамлюка было не мучение своей жертвы, как бы это обстояло, например, с подселением ифрита¹⁷

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

15

Дибук (ивр.) — злой дух, одержатель, упоминаемый в кабалистической литературе в XVII века.

16

Согласно поверьям, дибук часто убивает человека, превращая его в камень. Если дибук встретит на своем пути зеркало, то, подобно василиску, превратится в камень он сам.

17

Ифриты — джины, ненавидящие людей и сознательно уничтожающие их. Их чары обычно связанны с огнем, который, видимо, являлся воплощением ярости, направленной на людей. И огонь этот всегда зеленого цвета.