Несвобода

Тальяна Орлова, 2018

Жившая в роскоши и изоляции, Арина ничего не знает о мире и людях. Она сбегает от семьи, чтобы обрести свободу и самой себе доказать, на что способна. Привыкший получать все, прирожденный манипулятор, Вадим не может пропустить мимо такую занятную жертву. Но оставляет Арине видимость свободы выбора – ведь так играть интереснее. При создании обложки использовано изображения с сайта shutterstock.

Глава 8

Отношения с Кириллом постепенно пришли в ту же точку, на которой развалились. Все же невозможно бесконечно дуться на человека, с которым вынужден ежедневно общаться. К тому же он клятвенно заверил, что если и решит меня во что-нибудь впутать, то расскажет об этом заранее, а там уж мне решать: впутываться или продолжать тупить, как он выразился. Меня такая договоренность полностью устраивала.

Сарафанное радио почему-то перестало работать, и больше знакомые моих клиентов не звонили. Я дала объявление на городской портал, но установила цену намного выше первоначальной. Там со временем нашлась еще пара учеников. Однако и от первых отказываться не стала — да, копейки, но ведь таков и был уговор. Кроме того, именно они и принесли мне первую удачу.

В общем, заработок потихоньку капал. Я до сих пор вынуждена была отказывать себе почти во всем, но постепенно могла приобрести хотя бы предметы первой необходимости. В первую очередь старалась экономить на питании, но каждый день удивлялась, почему продукты так дорого стоят: нормальный обед без особенных изысков выходил в стоимость довольно приличной футболки или домашних шорт. Поначалу Кирилл не собирался питаться со мной вместе, но в итоге как-то незаметно для себя передумал. И так, на мой взгляд, было проще: сегодня я варю гречку и жарю полуфабрикатные котлеты, а завтра он готовит омлет и достает печенье к чаю. Наверняка раньше за его питание отвечала Даша, а теперь он — почти в точности как я сама — привыкал жить в новых условиях. Нам обоим так было легче.

Иринка звонила раз в два-три дня и неустанно нахваливала меня за каждый мелкий успех. Открыто говорила, что ошиблась: я справилась! Я вообще такая молодчина, что Иринка теперь даже сожалеет, что не разглядела во мне потенциала.

Серьезная проблема была только одна — отец Виталика. Он не скупился на оплату, но каждое занятие сидел в той же комнате и ел меня глазами. Я твердо вознамерилась не обращать на него никакого внимания, но однажды, прощаясь, он демонстративно провел пальцами по моей спине. Растерявшись, я даже не сообразила, что нужно сказать, и просто ушла. Потом пожалела — своим молчанием я будто выдала ему одобрение для дальнейших действий. И притом не могла отказаться от этого клиента — и без того едва концы с концами сводила, а от плохого питания скоро еще и на лечение деньги понадобятся.

Наступил сентябрь, потому я еще умудрялась откладывать какие-то копейки на теплую одежду. Пока везло, моя ветровка и недавно купленный свитерок вполне со своими задачами справлялись, но очень скоро мне придется существенно расширять гардероб. Я купила блокнот и в любое свободное время заходила во все магазины, чтобы выписывать цены. Однажды не удержалась и приобрела себе вязаные тапочки — бабушка на улице продавала. И в тот же день, за неимением других вариантов, заглянула к родителям Ирины, даже не выдумав внятной причины. Но тетя Света ни о чем не спрашивала, просто накормила вкусным, горячим супом. Я поблагодарила и ушла. Кажется, это была самая низкая точка моего падения. О какой гордости может идти речь?

Но оказалось, что мне еще падать и падать.

Учеников было немного — слишком маленький городок для массового желания научиться играть на фортепиано, но я хоть что-то зарабатывала. Однако Александр Ильич все испортил. Он выдержал еще три урока, а в конце четвертого позвал меня в комнату, якобы обсудить успехи Виталика. Не было у того никаких успехов, даже мне, не психологу и не педагогу, давно было ясно, что ребенка не тянет к музыке.

Я заранее подозревала, что речь пойдет не о Виталике. Александр Ильич поспешил прикрыть дверь спальни, куда меня привел. Я не паниковала, понимая, что его ребенок за стенкой, — ну не может же человек быть настолько беспринципным? Мать Виталика вообще постоянно находилась на работе, я ее ни разу не застала. Я никогда не интересовалась, чем занимался сам Александр Ильич — или все его усилия сводились только к тому, чтобы в отсутствие законной супруги пытаться клеить девушек на тридцать лет его младше.

Мужчина бубнил, как будто боялся не успеть:

— Ариночка, я позвоню тебе вечером? Выберемся куда-нибудь, развеемся! Или утром приезжай. Сын утром в школе.

— Кажется, вы неверно меня поняли…

— Да-да. Не надо тушеваться, Ариночка, назови сумму.

— Александр Ильич! — теперь я говорила громче, злее. — Вы что себе позволяете? Повторяю: вы сделали обо мне неверные выводы…

— Какие там выводы? — он отвечал раздражением на мое. — Девочка, приехавшая с какого-нибудь Ухрюпинска, не поступила в консерваторию. Или поступила, да жить на что-то надо. Домой ехать неохота, а в Москве жизнь слишком дорогая, вот и рванула сюда — немного подзаработать. Так я ж тебе прямым текстом и говорю: подзаработать можно, только вот это высокомерие поубавить…

Я никогда не считала себя гордой, да и такого прилива сил не ожидала. Я залепила ему размашистую пощечину и поспешила уйти, даже не потребовав платы за последний урок.

Расстроилась, конечно. Не из-за своей реакции, а что этот похотливый мужик не мог потерпеть еще хотя бы немного. А через полчаса — я еще даже не успела дойти до дома — мне перезвонила другая заказчица, та самая, которая и порекомендовала меня Александру Ильичу, и заявила, что вынуждена отказаться от моих услуг. Подозрение в воровстве — это слишком серьезное обвинение, чтобы просто так закрыть глаза.

Я свалилась мешком на первую попавшуюся скамью в ожидании еще одного звонка — от самой первой клиентки. Ведь цепочка-то одна. Но та не перезвонила — то ли ей не сообщили, то ли не поверила, то ли решила, что за сто рублей в час она может и убрать ценные вещи из гостиной, где проходят уроки музыки. Обида душила. Пусть я не потеряла пока всех учеников, но теперь и концы с концами не сведу. С ума сойти, но в какой-то момент я даже обрадовалась, что он всего лишь оклеветал меня перед друзьями, а не подал заявление в полицию! Всего секунду, но я готова была его благодарить! До чего докатилась…

Не позволила себе расстраиваться дальше, вернулась домой и попросила у Кирилла ноутбук. Надо обновить объявление о репетиторстве и поискать, может, кому-то потребуются художественные переводы. Теперь уже было не так сложно, как в самом начале. Я окончательно научилась не допускать мысли о том, чтобы сдаться.

Кирилл стоял в дверном проеме и долго наблюдал за мной. Потом заговорил:

— Арин, а Вадим Андреевич тебе так и не звонил?

— С чего вдруг ему мне звонить? — я отвлеклась от монитора.

— Ну, зачем-то же он взял твой номер.

Я энергию исчерпала раньше, поэтому сейчас оставалась спокойной:

— Ты дал ему мой номер?

— В первый же день.

— Нет, он не звонил. Ты прочитаешь объявление свежим взглядом?

Но Кирилл даже не пошевелился:

— Арин, я тебя понять не могу. Тебе предложили работу секретарем. Куда бы еще тебя взяли секретарем без бумажек?

— Да. И я готова была согласиться. Пока не услышала его намек на интимные отношения. Странно было бы ожидать рабочей субординации от такого… как бы его назвать? Бизнесмена, что ли? Да какой он бизнесмен? Никак не могу припомнить синоним к «владельцу борделя».

Кирилл наконец-то подошел и сел рядом на кровать.

— Арина, ты какая-то непроходимая, честное слово. Неужели еще не дошло, что не с твоей внешностью реагировать на каждый намек? Тебе лет до сорока все вокруг будут намекать на интим! Если ты каждый раз будешь грохаться в обморок, до сорока не дотянешь. Относись проще!

Теперь я уже уставилась на него с интересом:

— Хочешь сказать, если я устроюсь к нему, то смогу постоянно отказывать? И как долго он будет меня держать в таком случае?

— Понятия не имею, — Кир развел руками. — Но совершенно точно знаю одно: ты будешь впахивать за копейки, а потом соображать в магазине, что сегодня купить выгоднее — морковку или свеколку. На нормальную работу нужны хоть какие-то корочки. Физический труд ты сама не потянешь. С репетиторством в Москве прожить можно, но тут…

— Я… не могу пока в Москву.

— Убила там кого-то? Это многое бы объяснило.

— Почти, — я грустно улыбнулась.

Но Кирилл на этот раз поддерживал активнее, чем обычно:

— Вот раз пока не можешь, то учись уже мыслить шире. Ты даже на еду теперь не зарабатываешь, еще можно покрутиться, но едва на еду и накрутишь. А если кто-то тебе предложит больше, чем остальные, то будь уверена — он хочет тебя поиметь!

Я прикрыла глаза и вспомнила Александра Ильича. Даже затряслась от того, как точно Кир все описал. И он продолжал давить:

— Я просто не думаю, что Вадим Андреевич начнет тебя насиловать или продаст в какое-нибудь секс-рабство! А косые взгляды и разговоры вполне можно пережить.

— Ты не можешь быть в этом уверен!

— Ну, я так думаю…

Я покачала головой. Не было вообще никаких гарантий, но и выбор невелик. Лучше уж попытаться найти общий язык — тьфу, как двусмысленно это звучит! — с Вадимом Андреевичем, чем пару дней поголодать и вернуться к Александру Ильичу. Да и без риска вообще ничего не делается. Я рискнула, когда приехала в этот город. Рискнула, поселившись с Кириллом. Даже с похотливым отцом Виталика — рискнула. И жива пока — только благодаря этим рискам.

— Хорошо, уговорил. Меня только один вопрос интересует: сколько он тебе платит за мое согласие?

Сосед заметно обрадовался:

— Всего десять тысяч, подруга! Поделим пополам!

Я отправила его из своей комнаты и нашла в сумке визитку. Вадим Андреевич ответил после второго гудка:

— Да неужели.

Понятно, мой номер уже внесен в его телефон. Это испугало еще сильнее, но я успела настроиться:

— Здравствуйте, Вадим Андреевич. Я хотела бы узнать об условиях работы.

— Приезжай — расскажу. Скину адрес сообщением.

— Куда? К вам домой?

— А у меня здесь и нет офиса. Почти вся клиентура в столице.

— Я… — Осеклась. Все-таки настроена была не так уж уверенно.

— Что? Если ты боишься встретиться со мной, то как собираешься на меня работать? Или кем ты меня себе воображаешь? Кровопийцей и сразу каннибалом?

Резко выдохнула и ответила:

— Хорошо. Только не сегодня. Я приеду завтра днем. Подойдет?

— Только не раньше трех. Мы, кровопийцы, предпочитаем ночной образ жизни.

— Тогда… до завтра.

Он отключился, не прощаясь. В принципе, говорил спокойно и без особенной радости. Даже холодно. Может быть, и получится именно на этой интонации остановиться?