Последние

Таня Роу (2024)

Когда весь мир рухнул, мне был всего год. Я почти ничего не знаю о том, каким он был раньше, но всё, что у нас осталось — бесконечная борьба за выживание. После падения астероида Земля погрузилась в хаос и безнадёжность. Выжившие люди на поверхности столкнулись не только с суровой природой, но и с новой смертельной угрозой — вирусом, который превратил людей в кровожадных мутантов. Спустя многие годы после катастрофы, наше закрытое поселение стало целью безжалостной атаки людей из бункеров. Мы были вынуждены бежать, оставив всё позади. Чтобы спасти младшего брата и тех немногих, кого я люблю, я должна стать сильнее, чем мир, который уже давно утратил свою человечность. Меня зовут Мэдисон, и моя жизнь — это бесконечная гонка с неизбежным. Каждый мой шаг — выбор между страхом и смелостью, между жизнью и смертью. Это моя история о выживании, о выборе, который ломает душу, и о том, как найти свет, когда весь мир поглощён тьмой. Смогу ли я спасти тех, кто мне дорог, или потеряю всё?

Глава 2

Пройдя вдоль берега примерно пятьдесят метров, мы погрузились в густой сумрак леса. Остин велел нам воздержаться от использования фонариков, чтобы не выдать своё присутствие. Однако за этот короткий промежуток времени мои глаза успели адаптироваться к мраку, позволяя различать силуэты окружающих нас предметов.

Мы шли по мягкой, чуть влажной земле, покрытой невысокой травой. Справа журчала река, о которой упоминал Остин. Её ширина не превышала шести метров, и звук неспешного течения лишь подтверждал, что вода здесь текла медленно и спокойно. За рекой виднелся такой же лес, наполненный высокими деревьями, чьи кроны плотно переплетались густой листвой. Воздух здесь был пропитан запахом влажной земли и прелых листьев.

Ветер рвал холодными когтями сквозь мокрую ткань моей кофты, и каждый новый порыв пробирал до костей и заставлял моё тело жутко содрогаться. Лодка давно осталась за спиной, а впереди — неизвестность. С каждым шагом холод проникал глубже, заставляя дрожать не только тело, но и душу. Я судорожно пыталась вспомнить, взяла ли тёплые вещи. Но сомнения исчезали, стоило подумать о Лео. Уверена, что для него я уложила всё необходимое, понимая, что этот крошечный человечек нуждается в заботе гораздо больше, чем я. Ведь я — взрослая, я могу выдержать холод, усталость… Главное сейчас — не заболеть. Сейчас болезнь могла стать смертельной угрозой.

Остин упомянул про машину, но это звучало как очередная безумная идея. Машины давно стали чем-то из мифов прошлого. Где в нашем мире можно было найти работающую? Редкие металлические скелеты машин давно стали частью пейзажа — недвижимые, проржавевшие, будто памятники прежней жизни. В те моменты, когда я слышала, как Остин и Итан обсуждали свои вылазки, они ни разу не упоминали автомобили. Мы всегда передвигались пешком. Наши походы, особенно те, куда брал меня дядя, никогда не затягивались дольше одного дня. Максимум, что я видела «работающее» в своей жизни — это велосипеды.

Эти три ржавые штуковины были достоянием нашего маленького поселения. Рут, неугомонная и смелая, обожала кататься на одном из них. Его скрип и визг мог разноситься по всей округе, но она только смеялась, несмотря на все предупреждения. Однажды я решилась попробовать прокатиться сама. Это было глупо. Переднее колесо едва держалось, спицы торчали в разные стороны, как иглы дикобраза, готового к атаке. Через несколько минут я лежала в пыли, с разбитыми коленками, исцарапанными руками и слезами, которые казались бесконечными. Рут тогда долго оттирала мои ссадины, утешая, как могла. После этого я дала себе клятву больше никогда не садиться на велосипед. И держу это обещание перед собой уже семь лет.

Мы шли уже около пятнадцати минут, и я вместе с Лео старалась не отставать от Остина и Джесси. Лес вокруг был густым, и тёмные силуэты деревьев, казалось, сливались в единую массу. Под ногами хрустела сухая трава, валялись старые коряги и ветки. Каждый шаг отдавался утомительным эхом в моих ноющих ногах. Но слабый шум реки помогал скрыть звуки нашего передвижения, и это было хотя бы какой-то утешительной мелочью.

Я то и дело спотыкалась о невидимые в темноте препятствия. Лео, несмотря на то, что он шёл рядом, висел на моей руке, ощущаясь непосильным грузом. Мышцы болели, ноги подкашивались, а я изо всех сил старалась не упасть. Моё тело больше не слушалось меня. Я была до жути уставшей, измотанной, опустошенной. Холодный воздух жёг лёгкие, но я продолжала шагать. Сейчас сон и еда казались далекими мечтами, почти нереальными.

И вдруг до меня дошло. Еда.

Моё сердце на мгновение остановилось, а потом заколотилось с удвоенной силой. Я ничего не взяла! Ни крошки!

— Остин, — мой голос прозвучал тихо, но резко. Он остановился, повернув голову, и посмотрел на меня. — Я… Я не успела взять с собой еду.

Его лицо не изменилось. Остин всегда умел оставаться спокойным, даже когда всё летело в тартарары. Он ненадолго задумался, потом с лёгкой улыбкой ответил:

— Это не страшно, Мэд. В доме есть запасы и… Мы же вроде охотники.

Я услышала мягкий намёк на шутку в его тоне и вдруг почувствовала, как уголки моих губ дрогнули в слабой улыбке.

Остин научил меня всему, что нужно знать о ловушках и как с их помощью охотиться на мелкую и среднюю дичь. Несмотря на то, что мои родители всегда были против этого, когда ещё были живы, дядя всегда придерживался мнения, что я должна знать хотя бы какие-то основы охоты и выживания в нашем мире. И вот когда их не стало, Остин спустя время всё же занялся моим обучением.

Честно говоря, я была, наверное, худшей ученицей. Узлы, ловушки, капканы — всё это давалось мне с невероятным трудом. Мне потребовались годы, чтобы понять, как связать верёвки и ветки так, чтобы это работало. Но даже тогда каждое животное, чудом попадавшее в мою ловушку, становилось для меня испытанием.

«В этом мире сильный бьёт слабого», — всегда говорил Остин, когда я, сжав зубы, неуклюже снимала шкурку с маленького тёплого тельца. Долгое время я не могла привыкнуть к тому, что нужно забрать жизнь, пусть даже ради еды. Слёзы наворачивались каждый раз, когда в капкане из последних сил трепыхался какой-нибудь зверёк. Со временем я научилась контролировать эмоции. Белки и кролики сменились зайцами, затем лисами и каждого из них я освежёвывала сама. Но эти сцены всё равно преследовали меня в ночных кошмарах, где вспоминались их глаза, полные страха. Я старалась думать о другом: о том, что это наш способ выживать. Мы не убийцы. Мы просто хотим выжить.

— До дома около получаса спокойным шагом, — голос Остина прорвался сквозь тягучий туман моих мыслей, как яркий луч света. — Мы уже прошли больше половины. Осталось совсем немного.

Я краем глаза взглянула на него: его фигура была напряжена, как струна, а лицо застыло в непроницаемой маске сосредоточенности. Джесси буквально повисла на его плече, её измождённое тело, казалось, еле держало форму. Ранение забрало из неё больше, чем могло бы выдержать обычное человеческое тело. С каждой секундой она всё сильнее проваливалась в полубессознательное состояние, а Остин нёс её, словно она весила не больше мешка с перьями.

Я же чувствовала, как мои ноги превращаются в тяжёлые камни. Лео, плотно прижавшийся ко мне, становился всё тяжелее. Он обеими руками обхватывал мою ладонь и мне казалось, что он тянет меня вниз, к земле, как якорь. Мои силы иссякали, мышцы ныли, а голова пульсировала от усталости. Всё внутри кричало об одном — остановиться. Но я знала, что это невозможно.

— Это хорошо, — выдохнула я, с трудом удерживая голос. — Лео уже совсем выбился из сил… и я тоже.

Остин лишь кивнул, будто мои слова были лишь подтверждением очевидного.

— У нас будет мало времени, чтобы отдохнуть, Мэд, — произнёс он, не поворачиваясь. — Эти…

Он замолчал, и я заметила, как его спина напряглась. Моё сердце пропустило удар.

— Кто «эти»? — спросила я, стараясь сохранить спокойствие, но голос всё равно дрогнул.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он ответил.

— Они будут искать нас, — наконец сказал он. Его слова прозвучали тихо, но каждое из них будто вонзилось мне в грудь. — Мы ушли от Галены совсем недалеко. Сейчас самое важное — сидеть тихо до утра. На рассвете мы уедем как можно дальше отсюда.

— У тебя есть план?

— Вроде того, — коротко ответил он.

Его лаконичность раздражала, но я понимала, что сейчас не время для лишних вопросов.

— Но ведь там остались люди, Остин… Мы не можем их бросить, — я почувствовала, как ком подступил к горлу.

Остин остановился и повернулся ко мне. Его глаза встретились с моими, и в них я увидела столько боли, что мне захотелось отвести взгляд.

— Милая, — он говорил тихо, но в его голосу звучала сталь, — сейчас не время играть в благородство. Сначала я увезу вас в безопасное место, а потом постараюсь найти тех, кто смог выж… — он запнулся, и я услышала, как слова застряли в его горле. — Убежать.

«Выжить». Он хотел сказать: «У кого получилось ВЫЖИТЬ». Это слово отдавало горечью на языке, и я почувствовала, как эта горечь передаётся мне.

Я сжала зубы, чтобы подавить накатывающий прилив истерики. Слёзы, которые я уже пролила за этот вечер, оставили на щеках солёные дорожки, а мои глаза щипало так сильно, что казалось, будто они могут выгореть дотла от новых.

Споткнувшись в очередной раз о сухую ветку, лёгкий стон сорвался с моих губ. Я едва удержалась на ногах, но успела сориентироваться.

И вдруг я услышала это. Громкий шорох листвы на другом берегу реки.

Мои мышцы тут же напряглись, а сердце, казалось, пропустило не один удар, а сразу несколько.

— Это не ветер, — прошептала я, скорее себе, чем кому-то ещё. Я готова была поклясться, что в этот момент ветра не было.

Остин остановился как вкопанный и я едва не влетела в его спину. Его рука скользнула к ремингтону, который висел у него за спиной, и сняла оружие с плеча.

— Возьми Лео на руки, и будь готова бежать за мной, — тихо, но уверенно скомандовал он, даже не оглядываясь.

Без лишних раздумий я подхватила Лео, и он моментально вцепился в мою шею, обвив её своими маленькими, но неожиданно сильными руками. Казалось, что сейчас ему не четыре года, а все шестнадцать: он казался невероятно тяжёлым, так что мои руки начали неметь спустя всего несколько секунд. Его дыхание, тёплое и учащённое, било в моё ухо, добавляя к общей панике ощущение неотвратимости происходящего.

Мой взгляд метался между Остином и кустами на другом берегу. Лунный свет, пробивавшийся сквозь переплетение ветвей, отбрасывал искажённые тени, но я не видела там ничего, что могло бы объяснить те страшные звуки. Ломавшиеся ветки и шуршание листвы били по моим нервам, словно удары хлыста, обрушивая на меня очередные волны ледяного страха.

Я стояла, приросшая к месту, чувствуя, как этот звук заполняет всё вокруг, изгоняя из головы разумные мысли. Казалось, прошло целое столетие, прежде чем из темноты появилась фигура.

Сначала она действительно напоминала человеческую, но с каждой секундой становилось ясно, что это только иллюзия. Длинное, непропорционально худое тело с безобразно вытянутыми конечностями напоминало о кукле, которую кто-то неумело растянул в разные стороны. Его пальцы — тонкие и слишком длинные — безжизненно болтались вдоль тела, а кожа, будто натянутая на острые кости, отражала слабый лунный свет странным металлическим блеском. Я застыла, чувствуя, как холодное оцепенение охватывает меня, будто незримая руки стянула мои движения тугими верёвками

— Мэди, за мной, — прошептал Остин.

Его слова прорвали мой ступор, и я, крепче прижав Лео к груди, бросилась за ним. Остин уверенно двигался вперёд, таща за собой Джесси, которая еле передвигала ногами, но продолжала идти, стиснув зубы.

Позади нас раздался крик — гортанный, чудовищный звук, будто хриплое рычание и клёкот слились воедино. Это звук пронзил меня насквозь, заставив сердце ухнуть в пропасть. Лео зарыдал, его тоненькие руки крепче обхватили мою шею, и я инстинктивно ускорилась.

Ветки деревьев цеплялись за нас, царапая кожу и разрывая ткань одежды. Темнота становилась гуще, и мой мир сузился до отдаляющейся спины Остина. Я даже не позволяла себе смотреть по сторонам, боясь увидеть в этом кошмаре ещё что-то, что окончательно сломает мой разум.

Сзади раздался всплеск воды, глухой, мощный, словно что-то огромное ворвалось в реку, не заботясь о глубине.

О нет!

Нет, нет, нет!

От осознания, что ледяная вода не остановила это существо, моё тело охватил озноб, а кожа покрылась мурашками, будто кто-то провёл по ней холодным лезвием. Я мысленно молилась, чтобы река оказалась глубже, чтобы её холодные потоки задержали эту тварь, но мои молитвы остались без ответа. Отчаяние, словно чёрная тень, проскользнуло в мои мысли.

Клёкот существа стал громче, захлёбываясь хрипом, и я мысленно заставила себя заткнуться и сосредоточиться на спине Остина, которая маячила впереди. Он двигался уверенно, как будто точно знал, что делал, но я ощущала его напряжение даже на расстоянии. Это напряжение передалось мне, сжимая мышцы так, что я едва могла дышать.

Лес оборвался внезапно, словно кто-то разрезал его невидимым лезвием. Мы выбежали на поляну, густо заросшую высокой травой, которая цеплялась за ноги, замедляя и без того тяжёлые шаги. Моё дыхание сбивалось, горло горело, а грудь сдавливало, но я продолжала двигаться, глядя на силуэт Остина, прорывавшегося сквозь заросли.

Поляну сменил новый лес. Ветви деревьев стали ниже и гуще, словно сжимаясь вокруг нас, превращая всё вокруг в зловещий лабиринт. Они хлестали меня по лицу, оставляя болезненные полосы.

И вот оно снова. Этот зловещий, гортанный звук существа — теперь не просто клёкот, а яростное рычание. Оно приближалось. В этом рычании была злость. Холодная осознанная злость.

— Поднажми! — взревел Остин, когда впереди мелькнуло здание.

Дом возник так внезапно, что я не сразу осознала его существование. Большой, тёмный, с облупившимися стенами и заколоченными окнами. Он был похож на старого великана, стоящего в одиночестве среди леса.

За несколько мгновений мы преодолели колючие кустарники, которые пытались остановить нас, будто сама природа решила встать на сторону этой твари. Оступаясь, спотыкаясь, но продолжая бежать, мы достигли ступеней, ведущих к массивной двери дома. На первый взгляд она казалась заколоченной наглухо — гвозди, доски, толстый слой пыли. Всё говорило о том, что здесь давно никто не жил. Но Остин, с ледяной решимостью на лице, уверенно схватился за ручку и открыл её.

Он подтолкнул меня вперёд, и я, крепко прижимая Лео, шагнула внутрь. Тьма встретила нас, обволакивая тяжёлым, затхлым воздухом. Здесь было тихо, слишком тихо, словно стены этого дома впитали в себя все звуки. Остин и Джесси зашли следом. дядя захлопнул дверь, и этот звук эхом отразился от стен, будто напоминая, что теперь пути назад нет.

Бросив рюкзак на пол, Остин зажёг тусклый фонарь. Его мягкий свет разогнал часть тьмы, но она тут же уплотнилась в углах, словно живое существо. Он быстро шагнул вглубь дома, не тратя времени на осмотр.

Громкий скрежет заставил меня вздрогнуть. Лео, почувствовав моё напряжение, сжался в моих руках и тихо захныкал, прижимаясь лицом к моей шее.

— Тише, Лео, — прошептала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя сама едва сдерживалась. Усталость свинцом налегала на мои плечи, а руки уже дрожали от тяжести, но я не могла его отпустить. Не сейчас, не здесь.

Обернувшись на звук, я увидела, как Остин двигал массивный деревянный шкаф к двери. Половицы под ним протестующе скрипели, а толстый слой пыли, взлетевшей в воздух, заставил меня закашляться. В этот момент за дверью раздался первый удар. Глухой, тяжёлый, он сотряс дом. Шкаф дрогнул. Затем ещё один удар, ещё сильнее, так что одна из створок шкафа со скрипом приоткрылась.

Я инстинктивно попятилась, чувствуя, как ноги подгибаются от страха. Эти удары, словно медленные, настойчивые шаги к нашей гибели, становились всё громче.

— За мной, — хрипло бросил Остин, подхватив бледную, почти безжизненную Джесси. Он забросил рюкзак на плечо и быстро зашагал по длинному коридору, который уходил в глубину дома. Я последовала за ним, крепко сжимая Лео на руках.

Мы оказались в комнате, которая когда-то явно была кухней. Стол, сломанные стулья, пыльные шкафы, раковина с проржавевшим краном. Все эти вещи выглядели одновременно знакомыми и чуждыми.

— Вон там, — кивнул Остин на одну из дверей.

На противоположной стороне кухни виднелась массивная деревянная дверь.

— Возьми фонарь и иди первой, — тихо, но твёрдо сказал Остин. Я спустила Лео на пол, крепко ухватив его за руку и послушно взяла фонарь, ощущая, как его холодный металл скользит в моей потной ладони.

Я подошла к двери и осторожно положила руку на металлическую ручку и, сделав глубокий вдох, я повернула её. Дверь поддалась с громким, натужным скрипом, который разнёсся по комнате, перебивая глухие удары твари. За дверью начиналась лестница, уходящая вниз в кромешную тьму. Не раздумывая, я сразу шагнула на ступени, которые протестующе заскрипели под тяжестью наших ног. Свет фонаря выхватывал из мрака бетонные стены, покрытые пятнами плесени и облезшей краской. Запах сырости становился сильнее с каждым шагом вниз.

Под громкий скрип ступеней, я спустилась до упора, остановившись перед очередной дверью и повернула ручку, толкая дверь от себя и спешно шагая внутрь. Осветив пространство перед собой, я увидела захламлённую комнату, словно сюда в панике снесли всё, что не успели выбросить. Старая мебель стояла вперемешку со сваленными картинами, покрытыми толстым слоем пыли.

Следом за мной в комнату вошёл Остин, который сразу же щёлкнул выключатель на стене, но ничего не произошло, кроме того что, то существо громко взревело, после чего перестало долбить в дверь. Лицо дяди оставалось непроницаемым, несмотря на капли пота, стекавшие по вискам. Он осторожно опустил бледную, измождённую Джесси на старый пыльный диван, который жалобно заскрипел под её весом. Затем он с силой захлопнул дверь и, не раздумывая, подвинул к ней тяжёлое кресло.

— Помоги мне, Мэд, — прохрипел Остин, его голос звучал, как металлический скрежет.

Я усадила Лео рядом с Джесси, его маленькие ножки болтались над полом, а руки всё ещё дрожали. Вложив в его ладони фонарь, я попыталась улыбнуться, а затем поспешила к Остину, который уже наклонился к массивному шкафу, стоящему на выцветшем ковре.

Вместе мы ухватились за края тяжелого деревянного шкафа, и я почувствовала, как он с трудом поддаётся. Мои мышцы горели от напряжения, но мы медленно тянули его к себе, пока глухой скрежет дерева не заполнил комнату. Если бы не ковёр, этот звук, наверное, разнёсся бы по всему дому, предупреждая всё живое — или не живое — о нашем присутствии.

Остин остановился, сделал глубокий вдох и присел, потянув за край ковра, открывая металлическую крышку люка. Она была покрыта мелкими царапинами, а в её центре находилось небольшое окно с затемнённым стеклом. Остин ловко отодвинул тонкую пластину сбоку от окна, обнажив кодовую панель. Его пальцы быстро пробежались по кнопкам, и вскоре замок громко щёлкнул, подтверждая правильность его действий.

Крышка приподнялась и Остин ухватился за неё, без труда открыв люк. Вниз уходила вертикальная лестница, ржавые перекладины которой были окружены дрожащим светом тускло загорающихся ламп. Их холодный жёлтый свет создавал зловещую игру теней на бетонных стенах, уходящих в темноту.

— Что это за место? — спросила я, невольно глядя в глубину, откуда тянуло ледяным сквозняком.

— Небольшой бункер, — коротко ответил Остин, поднимаясь и отряхивая руки. — Некоторые люди начали их строить в своих домах сразу после новостей об астероиде. Ещё до того, как всё стало совсем плохо.

— Ого, — выдохнула я и это было единственное, что я смогла сказать.

Для меня неудивительно было видеть электричество, но я и подумать не могла, что оно есть где-то ещё.

— Спускайся первой, — сказал Остин, его голос вернул меня к реальности. — Потом я отправлю Лео и Джесси.

Я кивнула, стянула с себя рюкзак и передала его Остину. Сев на край люка, я поставила ноги на перекладину. Ржавчина, покрывавшая лестницу, была грубой и цеплялась за мою обувь. Я начала спускаться, медленно и осторожно, молясь, чтобы старая конструкция выдержала мой вес и я не рухнула вниз вместе с ней.

С каждым шагом воздух становился всё холоднее, а стены вокруг казались всё более узкими. Я стиснула зубы, не позволяя себе остановиться или взглянуть вниз.

Наконец мои ноги коснулись бетонного пола, и я с облегчением выдохнула. Пространство вокруг оказалось небольшим тамбуром, серым и угрюмым. Единственная лампа под потолком тускло мигала, отбрасывая рваные тени на массивную железную дверь напротив лестницы. Её поверхность была покрыта царапинами и вмятинами, словно когда-то давно кто-то пытался её взломать.

Я обернулась, услышав, как кто-то начал спускаться. Это был Лео. Его маленькие руки цеплялись за перекладины, а костяшки побелели от напряжения. Расстояние между ними было довольно большое, что заставляло малыша нервничать и постоянно смотреть вниз. Он громко сопел, и я видела, как каждый шаг даётся ему с трудом.

— Лео, ты молодец, не торопись, — подбодрила его я.

— Мэди, — всхлипнул он, его голос дрожал, — я почти справился.

Я почувствовала, как мои губы дрогнули в слабой улыбке. Он был храбрее, чем я ожидала. Когда он оказался достаточно близко, я подхватила его и помогла спуститься на пол.

— Всё хорошо, Лео. Ты справился, — сказала я, усаживая его у двери и садясь рядом. Он шмыгнул носом и тихо обхватил свои колени, опустив на них голову.

Следующей вниз спустилась Джесси. Её появление на лестнице было медленным и осторожным, каждый шаг требовал от неё невероятных усилий. Дрожащий свет лампы осветил в её лицо, и я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Её светлые волосы, когда-то аккуратно уложенные, сейчас представляли собой спутанный комок. Под её карими глазами залегли тёмные круги, придавая ей вид человека, который не спал целую вечность.

Правый рукав куртки, некогда белый и чистый, был испачкан засохшей кровью, которая тёмно-бурым пятном растеклась от плеча до локтя. Даже в этом слабом освещении пятно выглядело зловеще, словно воплощение её боли.

Я быстро оставила Лео и поспешила к лестнице, чтобы помочь Джесси. Когда она ступила на пол, её ноги начали подкашиваться. Я подхватила её под здоровую руку и почувствовала, как её тело безвольно обмякло, словно последние силы оставили её прямо здесь, на этих ржавых ступенях.

— Садись, — тихо сказала я, подводя её к двери и усаживая рядом с Лео.

Она тяжело опустилась на пол, сползая по стене, и на секунду прикрыла глаза. Её дыхание было прерывистым, а в горле слышались хрипы, словно каждый вдох причинял ей боль.

— Мэд… — прошептала она, её голос был хриплым и едва различимым. Я склонилась ближе, чтобы услышать её. — А как же Рут? — она подняла на меня взгляд, и в её глазах стояли слёзы. — Как же все остальные?

Её слова пронзили меня, словно тяжёлый груз обрушился прямо на грудь. Я попыталась что-то ответить, но не смогла сразу подобрать нужных слов. Поджав губы, я опустилась на корточки и взяла её ладонь. Я чувствовала её боль, её страх. Рут была для неё единственной семьёй.

— Я… не знаю, Джесси, — честно ответила я. Мой голос звучал тише, чем хотелось бы. — Думаю, Остин разберётся с этим. Он вроде знает, что делает.

Я попыталась улыбнуться, но это было больше похоже на кривую гримасу. Джесси слабым движением закатила глаза, её лицо было полным отчаяния.

— Рут… она единственная, кто у меня есть, — прошептала она, и одна из слёз скатилась по её щеке, оставляя мокрый след.

— Я уверена, что с ней всё в порядке, — перебила я её, пытаясь звучать уверенно, хотя сама толком в это не верила. — Там же был Итан, Майлз, Роуз… они точно могут за себя постоять. Наверняка они успели убежать, как и мы, просто в другую сторону.

Эти слова звучали так, будто я утешала не только её, но и себя. Я отчаянно хотела верить в то, что сама сказала, но картины того, что я видела в Галене, мелькали перед глазами, заставляя сомневаться. Если кто-то и выжил, если они действительно спаслись… найдётся ли ещё одно безопасное место для них? Вопросы роились в моей голове, но ответов на них не было.

Глухой удар раздался со стороны лестницы и я резко обернулась. Один из наших рюкзаков упал прямо под ней, а следом упал ещё один. Следом последовал громкий щелчок и металлические ступени заскрипели под тяжёлыми шагами. Через несколько секунд на лестнице появился Остин и, перешагнув рюкзаки, отбросил их к стене и бегло осмотрел нас. Его взгляд задержался на Джесси, потом на Лео, и, наконец, на мне. Он выглядел утомлённым, но в его глазах ещё горела твёрдая решимость.

Устало проведя ладонью по лицу, Остин медленно подошёл к двери. Его шаги были тяжёлыми, как будто он нёс на плечах весь груз нашей общей тревоги. Он открыл небольшую панель на двери и приложил палец к датчику. Раздался короткий писк, и замок тихо щёлкнул.

— Заходите, — бросил Остин, поднимая Лео на руки.

Он вошёл первым, остановившись в нескольких шагах за дверью. Я помогла Джесси подняться, обхватив её за талию, и осторожно провела её через проём.

За дверью открылось неожиданно просторное помещение, которое контрастировало с тесным тамбуром. Слева виднелась небольшая кухня с потёртыми шкафами и раковиной, а прямо перед нами располагался зал. На пыльном ковре стоял диван, несколько кресел, низкий журнальный столик и даже старый книжный шкаф. В дальнем углу притулилась кровать с тумбой. Всё выглядело изношенным, но удивительно уютным, словно здесь кто-то когда-то действительно жил.

— Ванная справа, — сказал Остин, опуская Лео на кровать, который почти сразу отвернулся к стене, притихший и измученный. — Там есть аптечка и вода.

— Я поняла, — бросила я, стараясь скрыть нервозность в голосе, и шагнула в ванную вместе с Джесси.

Комната встретила нас тусклым светом, отблескивающим от облупившихся стен. Всё вокруг словно застыло во времени: ржавый кран, пятна плесени на потолке, зеркало, покрытое сетью мелких трещин. Воздух был прохладным и влажным, словно в пещере. Джесси села на крышку старого унитаза и её плечи сразу же поникли.

— Давай промоем и перевяжем твою рану, — сказала я, стараясь придать голосу твёрдость, которой мне самой так не хватало.

Джесси молча кивнула и начала осторожно стягивать куртку. Я заметила, как её руки дрожат, пальцы неуверенно цепляются за ткань, пока она, наконец, не сбросила её на пол. Я невольно опустила глаза на свои руки и почувствовала, как внутри меня всё сжалось. Кожа была липкой и полностью покрыта кровью, а на указательном пальце виднелись небольшие ранки от моих собственных зубов.

Сняв с себя мокрую кофту, я бросила её рядом с курткой Джесси. Ощущение холода от ткани тут же исчезло, а по телу пробежала едва заметная дрожь. Я подошла к крану и повернула ручку. Из него начали брызгать капли, с каким-то удушающим металлическим звуком, а после полилась тонкая, холодная струя воды.

Мои глаза лихорадочно заметались вокруг, пока наконец не наткнулись на обмылок, сиротливо лежавший на краю раковины. Схватив его дрожащими пальцами, я принялась тереть руки с такой силой, словно хотела выжечь с кожи все следы произошедшего. Мыло быстро растаяло под струями холодной воды, превращаясь в липкую пену, которая скользила между пальцев. Ногти царапали кожу, оставляя красные полоски, будто я пыталась смыть с себя не только грязь, но всё, что случилось за эти мучительные часы. Ледяная вода жгла мои руки, но я продолжала упорствовать, даже когда кожа стала ярко-розовой от холода.

Когда мыло оказалось бесполезным, я просто стряхнула остатки воды на пол и посмотрела на Джесси. Она сидела в футболке, её рука безвольно свисала вдоль тела. Бурые пятна крови пропитали старую повязку, которая теперь сползла почти до локтя, обнажая её рану.

— Кажется, я не так крепко перевязала её, как думала, — пробормотала я, сама не понимая, обращалась ли к Джесси или к самой себе.

Она только слабо подняла на меня глаза, будто ей всё равно.

Заглянув в шкафчик рядом с раковиной, я быстро пробежалась глазами по выцветшим этикеткам пузырьков и упаковок, хаотично расставленных на полках. Мои пальцы нервно блуждали среди затёртых флаконов, пока взгляд не зацепился за небольшую красную коробку с белым крестом на самой верхней полке. Встав на цыпочки, я потянулась за ней, ощущая, как холодный металл коробки касается кончиков пальцев.

Открыв её, я быстро осмотрела содержимое: бинты, пластыри, антисептик, ножницы и горсть блистеров с таблетками. Лихорадочно перебирая их, я нашла нужное — обезболивающее. Вынув одну таблетку, я тут же протянула её Джесси. Она молча взяла её из моих пальцев и бросила в рот, как будто ей было всё равно, что это. Глотнув всухую, она поморщилась. Я смотрела, как она борется, чтобы не выплюнуть её обратно, и в итоге сглотнула с мучительным выражением на лице.

— Горько, — пробормотала она, закрыв глаза и откинув голову назад, как будто это могло унять боль.

Я только вздохнула, чувствуя беспомощность. Взяв ножницы, я наклонилась к её руке. Старую повязку, которую ещё недавно я считала достаточно крепкой, разрезала одним движением и отбросила в раковину. Металлический запах засохшей крови тут же ударил в нос.

Рана выглядела ужасно. Глубокий порез, тянувшийся поперёк её плеча, почернел по краям от запёкшейся крови. В центре всё ещё блестела тёмно-бордовая влажная полоска. Я сглотнула, чувствуя, как внутри поднимается тошнота. На мгновение ком в горле почти перекрыл дыхание.

Смочив марлевый бинт водой, я начала осторожно промакивать кожу вокруг раны, стирая кровь и грязь. Джесси громко застонала, и её тело дёрнулось.

— Прости, — прошептала я, отводя взгляд, но продолжая работу.

— Всё хорошо, — процедила она сквозь зубы, стиснув подлокотник унитаза так, что её костяшки побелели, а по щекам тихо потекли слёзы. — Всё хорошо.

Я старалась работать быстро, но аккуратно. Промывая рану антисептиком, я слышала, как Джесси прерывисто дышит, будто пытаясь держать себя в руках. Запах спирта, смешанный с металлической ноткой крови, витал в воздухе, делая его ещё тяжелее.

— Эти люди… — внезапно начала она, её голос был хриплым и дрожащим. — Они найдут нас здесь?

Я замерла на секунду, всматриваясь в её глаза, полные беспокойства.

— Не знаю, — честно ответила я, вернувшись к ране. — Тот монстр наверху, вероятно, мог навести их на наш след.

Её взгляд устремился в пустоту. Вероятно она попыталась представить себе худший сценарий.

— Слушай, — сказала я чуть громче, чем собиралась. — Я знаю ровно столько же, как и ты. Мы в одном положении. Но у Остина есть план. Он что-то знает.

Джесси молчала, но её губы дрожали, словно она пыталась найти слова, которые не решалась произнести.

Когда рана наконец была очищена, я наложила свежую повязку, делая тугие, но ровные обороты бинта. На этот раз я не оставила шанса для ослабления. Джесси слегка расслабилась, хотя её лицо всё ещё было бледным.

— Всё, — произнесла я, убирая остатки бинта и инструменты обратно в аптечку. — Теперь тебе нужно отдохнуть.

Она молча кивнула, с усилием поднялась с места, опираясь на раковину, и направилась к двери. Её шаги были медленными и неуверенными. Я проследила за ней взглядом, пока она не скрылась в основной комнате.

Оставшись одна, я медленно опустилась на крышку унитаза и уткнула лицо в ладони. В голове гудело, а моё тело казалось тяжёлым, как будто усталость физически давила на плечи. Я старалась не думать о том, что нас ждёт дальше. Остин, конечно, сильный и умный, но мне не давало покоя то, что он тоже выглядел вымотанным до чёртиков.

Сделав несколько глубоких вдохов, я встала, умыв лицо ледяной водой. Струи стекали по щекам, но вместе с ними не уходило ни напряжение, ни гул в голове. Я взглянула на своё отражение в треснувшем зеркале. Тусклый свет лампочки над головой делал мои глаза ещё более уставшими, чем они были на самом деле. Плотно сжав губы, я отвернулась, стараясь не застрять в размышлениях о том, как мы докатились до этой ночи.

Выйдя из ванной, я осторожно огляделась. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Джесси. Остин устроил её на разобранном кресле, укрыв каким-то тонким покрывалом, которое, казалось, не спасало её от холода. Лео лежал на кровати, свернувшись клубком. Его тихое сопение было единственным звуком, который приносил хоть какое-то утешение.

Я подошла к кровати, скинула ботинки и легла рядом с братом. Его тепло, хоть и слабое, пробивалось сквозь слой усталости, окутывавшей меня, как тяжёлое одеяло. Закрыв глаза, я пыталась заставить себя заснуть, но спустя несколько минут поняла, что это бесполезно. Каждая мысль, как назойливая муха, кружилась в голове, не давая ни минуты покоя.

Осторожно приподнявшись, чтобы не потревожить Лео, я бросила взгляд на кухню. В полумраке, под мягким светом лампы, Остин сидел за большим островком. Перед ним расстилалась огромная карта, его руки двигались по ней с точностью, внося пометки. Лицо дяди было сосредоточено, но я заметила, как напряглись его плечи — он был далеко не так спокоен, каким казался.

Я просто смотрела на него, чувствуя себя ребёнком, который хочет спросить о чём-то страшном, но боится услышать ответ. Остин поднял голову, словно почувствовав мой взгляд. Его глаза встретились с моими, и он слегка кивнул, приглашая подойти.

Неуверенно поднявшись, я на цыпочках подошла к нему, боясь разрушить эту хрупкую тишину. Остин жестом указал на стул рядом, и я села, стараясь не смотреть на карту, чтобы не встретиться лицом к лицу с какой-то новой правдой, к которой я не была готова.

— Мэд, — тихо начал Остин, его голос был ровным, но я уловила в нём едва заметную дрожь. — То, что я сейчас тебе расскажу, будет тяжело принять. Я хочу, чтобы ты понимала это.

Я сдержано кивнула, стараясь не выдать, как сильно напряглась. Внутри всё уже начало скручиваться в тугой узел.

— Сегодня в Галене… Это были люди из бункеров. Они не просто так напали на нас.

Остин замолчал и глубоко вдохнул, словно собираясь с силами, чтобы продолжить. Его взгляд остановился на мне, изучая моё лицо, пытаясь понять, насколько далеко он может зайти в своём объяснении.

— Я не совсем понимаю, — нарушила я затянувшуюся паузу.

— Эти люди считают, что все, кто живёт на поверхности, заражены. Они уверены, что рано или поздно каждый из нас мутирует, — начал он. — Они пытаются создать лекарство от вируса, который уничтожил почти всё человечество. Но их методы, Мэд, — Остин замолчал, потёр переносицу, словно сдерживая болезненные воспоминания, — их методы — это настоящее безумие.

Мой взгляд замер на его лице, измождённом, но всё ещё сохраняющем твёрдость.

— Мы давно наткнулись на их радиоволны, слышали их разговоры. То, о чём они говорят… Это не просто поиск лекарства. Это систематическая охота.

Его голос стал тише, будто он боялся, что даже стены могут услышать то, что он говорит.

— После того, как они начали выходить из своих бункеров, они столкнулись с разрушенным миром. И с претами.

— Претами? — переспросила я, не понимая.

— Заражённые, — пояснил он.

Я закрыла глаза, и передо мной всплыл образ. Чёрная жидкость, стекающая изо рта. Пустые, мёртвые глаза, лишённые всякого проблеска сознания, смотрели сквозь меня. Серые, почти гниющие руки. Единственный раз, когда я видела прета, был одновременно самым страшным и самым болезненным в моей жизни. Это был мой отец.

После смерти мамы он, едва справляясь с утратой и сильно напившись, ушёл в лес в одиночку. Спустя несколько дней мы увидели его возле ворот Галены. Майлз, один из охотников, застрелил его на моих глазах, пока я убаюкивала Лео, родившегося всего несколько дней назад.

— Мэди? — голос Остина вырвал меня из воспоминаний. Его рука сжала мою, возвращая меня в реальность.

Я подняла на него взгляд, чувствуя, как внутри поднимается тошнота.

— Когда они поняли, что вирус поглотил планету, — продолжил Остин, — они начали искать лекарство. Но для этого им нужны были люди.

Я слушала, стараясь сохранить самообладание, но мои руки сжимались в кулаки.

— Во время своих рейдов они находили поселения, похожие на наше, и забирали оттуда людей. Сначала это было… почти добровольно, — он выплюнул последние слова, словно они обжигали его язык, — но когда люди начали сопротивляться, а бункерные поняли, что взрослые выжившие не подходят для их экспериментов, они начали сносить всё подчистую.

Я невольно затаила дыхание.

— Убивали всех, кто на вид был старше семнадцати лет, — продолжил Остин, его глаза затуманились от воспоминаний. — Детей забирали. Отвозили в бункеры, где они становились подопытными. Они считают, что те, кто родился снаружи после катастрофы, могут быть ключом к лекарству.

Слова ударили меня как плеть. Я отвернулась, чтобы не смотреть на Остина, и перевела взгляд на кровать, где тихо посапывал Лео. Он свернулся клубком, его маленькая фигурка почти терялась в тени. Всё внутри меня сжалось от одной мысли: сегодня он мог оказаться одним из тех детей. Если бы они поймали нас… Лео оказался бы в их руках, а я, скорее всего, уже лежала бы мёртвая где-нибудь в лесу.

— Даже представить боюсь, — прошептала я, сжимая кулаки до боли в пальцах.

Остин мягко сжал мою руку, заставив меня вновь взглянуть на него.

— Через несколько часов мы уедем отсюда, — сказал он. — Они будут искать нас, потому что знают, что с нами ребёнок. Но мы доберёмся до безопасного места.

Я почувствовала, как по моей спине пробежал холодок.

— Ты хочешь сказать, что они не отстанут, пока не заберут Лео?

Остин кивнул, на его лице даже не дрогнул ни один мускул.

Моя рука сжала колено, как будто я могла так унять дрожь.

— Эй, милая, — он снова мягко коснулся моей руки, на этот раз сильнее сжав её. — Я не позволю им забрать Лео. Никогда.

Сдерживая нахлынувшие слёзы, я смогла только слегка кивнуть.

— Они ведь не найдут нас здесь? — прошептала я.

— Нет, — ответил Остин с такой уверенностью, что я почти поверила. Но что-то внутри меня не успокаивалось.

— А как же… существо? То, что гналось за нами? — мой голос дрожал, но я не могла остановить поток вопросов.

На его лице мелькнула лёгкая ухмылка.

— Несмотря на то, что мы вроде как живём в средневековье, некоторые технологии старого мира ещё работают.

— Какие? — не унималась я.

— Как-то раз на охоте, мы выяснили, что преты реагируют на высокочастотные звуки, — объяснил он, откинувшись на стул. — Такие звуки, которые обычные люди не слышат, а заражённые и животные их прекрасно воспринимают. Мы не ожидали, что нам придётся использовать это убежище, но решили заранее обезопасить его. На доме установлено несколько ловушек, которые издают эти звуки. Они по-особому на них влияют, что даёт нам время спрятаться или убежать.

— Оу… — как всегда блеснула ответом я. — А чей это дом?

Остин пожал плечами, его лицо вновь приняло задумчивое выражение.

— Не знаю. Мы нашли его давно, когда Галена только появилась и мы исследовали территории вокруг. К тому моменту хозяев этого дома здесь уже не было и за все годы они так и не вернулись.

Он сделал паузу, обдумывая что-то, затем продолжил:

— Мы обнаружили этот бункер и его запасы: еду, оружие, одежду, даже топливо и всё это время постепенно пополняли склад. А ещё здесь оказался автономный генератор. Он работает, только если люк отпирается снаружи.

Он указал на тусклый светильник над нами.

— Здесь есть большой запас НЗ на крайний случай. И этот случай наступил.

— НЗ? — спросила я.

— Неприкосновенный запас, — пояснил Остин. — Утром нам нужно будет пересмотреть наши вещи. Что-то оставить, что-то взять с собой.

Я молча кивнула.

— Куда мы поедем?

— На север, — ответил Остин, откинувшись назад. — Нам нужно добраться до границы с Канадой. У меня есть старый знакомый, который поможет перебраться на Ньюфауленд.

— Ньюфауленд? Это остров? — уточнила я.

— Да, — Остин улыбнулся, и в его голосе зазвучала надежда. — По рассказам, это одно из немногих мест, где люди живут в безопасности.

Словно «остров» звучало как обещание.

— Там есть дети? — осторожно спросила я.

— Там есть школы, детские сады, всё необходимое. Никаких экспериментов, никаких бункерных.

— А как же Галена? Мы же не можем просто уехать, не попытаться найти хоть кого-то… тех, кто остался… жив, — последнее слово с трудом сорвалось с моих губ, оставляя после себя горький привкус.

— Я вернусь туда, — уверенно произнёс Остин. — Как только ты, Лео и Джесси будете в безопасности, я вернусь за остальными.

Мой взгляд снова упал на кровать, где спал Лео.

— А те…из бункеров? Что именно они делают с детьми?

Остин поджал губы, его лицо стало жёстким, словно он в одно мгновение надел маску, чтобы скрыть свою боль.

— Я не знаю всего, Мэд. Но, судя по тому, что я слышал на их радиоволнах… Дети идут в расход: кровь, органы… — он запнулся, опустив взгляд.

Отвращение и ярость вспыхнули во мне ярким огнём, и моё лицо исказилось от ненависти.

— Эти люди не жалеют никого. Они отчаянно верят, что смогут создать лекарство. Почему-то, они боятся больше, чем мы, — тихо добавил он.

Мою грудь сдавило, и я отвернулась, чтобы спрятать слёзы. Неужели за все эти годы под землёй они настолько потеряли человечность, что готовы забирать у детей жизни ради своей мнимой надежды?

Остин снова привлёк моё внимание, его тёмно-зелёные глаза были серьёзными.

— Когда мы будем уходить отсюда, мне нужно, чтобы ты мне доверилась, — его голос прозвучал как приказ. — Слушай меня безукоризненно. Делай всё, что я скажу, и не спорь. Если я говорю бежать — вы бежите. Если я говорю молчать — молчите и не издаёте ни звука, пока я не скажу. Если я говорю стрелять, ты стреляешь. Поняла?

Он сжал мою руку до боли, не отрывая взгляд от моего лица.

— Поняла, — выдавила я, с трудом подавляя рвущийся наружу страх.

Его взгляд слегка смягчился, но лишь на мгновение.

— Теперь я расскажу тебе про претов, — произнёс он.

Я тяжело вздохнула, потянулась к бутылке воды, стоящей у края стола, сделала несколько глотков и кивнула, готовая слушать.

— Как я уже говорил, утром мы сядем в машину и поедем в сторону Канады, — начал Остин. — Но я хочу, чтобы ты понимала: мы больше не в границах безопасной зоны Галены.

Я сжала бутылку в руках, её пластик скрипнул, отражая моё напряжение.

— Преты очень опасны. Они очень быстрые и выносливые. Их зрение, слух и обоняние куда лучше, чем у человека. Они гораздо сильнее нас. Даже один заблудший в лесу может догнать и убить человека за считанные минуты. Твой пистолет всегда должен быть у тебя под рукой.

— Что, если я не успею достать пистолет? — наивно спросила я, понимая, что мой вопрос звучит почти детским.

— Тогда используй нож, — голос Остина прозвучал твёрдо, с ноткой неизбежности, будто он уже видео меня в бою с этим оружием. Он поднялся со стула, двинулся к своему рюкзаку, стоящему у стены, и, порывшись в одном из его отсеков, вытащил плотную тканевую кобуру. — Держи его так же близко, как и пистолет, — сказал он, протягивая её мне.

Мои пальцы дрожали, когда я ухватилась за чёрную прорезиненную рукоять. Вытащив нож из кобуры, я ощутила его вес — тяжёлый, но сбалансированный, словно этот нож был создан для того, чтобы стать продолжением чьей-то руки. Лезвие было матово-чёрным, а его форма внушала трепет: длинное, зазубренное наверху, оно выглядело так, будто было готово не только защищать, но и атаковать.

Я покрутила нож в руке, ощущая холод стали в своей ладони. На одной стороне лезвия проступала гравировка, чуть потускневшая от времени: «Через боль во вселенную. Грант Миллер».

— Это М9, — пояснил Остин. — Он принадлежал твоему деду, когда тот служил в армии. После его службы нож перешёл ко мне.

Я провела пальцем по гравировке, ощущая ледяную сталь, и вспомнила рассказы папы о дедушке и его ферме в Техасе.

— Если прет настигнет тебя до того, как ты выстрелишь ему в голову, бей его со всей силы ножом в висок — для них это мгновенная смерть. Всегдацелься в голову.

Я молча убрала нож обратно в кобуру и снова посмотрела на Остина.

— Тот мутант, который гнался за нами… Он не был похож на… папу, — я сглотнула подбирающуюся к горлу тошноту.

— Этот прет давно мутировал, — начал он, опустив глаза. — Со временем их тела меняются. Они вытягиваются, теряют мышцы, обрастают чем-то вроде пульсирующих артерий. Это похоже на чёрные лианы, обвивающие дерево. Такие твари становятся сильнее, быстрее и куда опаснее. Их гораздо труднее убить.

— Кожа… — начала я, вспоминая, как мутант выглядел под лунным светом.

— Прочная. Эластичная. Почти прозрачная, — подтвердил Остин. — Обычными пулями их не пробить. Нам повезло, что он не догнал нас и не смог прорваться в дом, несмотря на ловушки. Они редко ходят в одиночку. Такие мутанты обычно возглавляют стаи обычных претов. На даже один из них способен уничтожить целую группу людей, если не быть осторожными.

Я сделала ещё пару глотков воды, чувствуя, как Остин одним своим голосом рисует передо мной кошмары, которые я буду видеть по ночам.

— Честно сказать, за все эти годы, что я встречал на своём пути старых претов, этот заставил меня задуматься: «почему он один?» — Остин, казалось, говорил больше сам с собой, чем со мной. Он отрешённо потёр свою заросшую щетину, его взгляд был направлен куда-то в пустоту. — Как правило, они появляются в окружении множества обычных претов, которые словно оберегают своих вожаков. А этот… Я не понимаю.

Я слушала его слова, но в голове пульсировали совсем другие мысли. Свет в комнате внезапно погас, а через секунду лампа заморгала и вновь зажглась, разливая вокруг нас слабое, дрожащее свечение по комнате.

— Всё в порядке, — сказал Остин, заметив, как я нервно оглядываюсь. — Генератор здесь не самый новый, — он подмигнул, стараясь разрядить обстановку.

Я слабо улыбнулась, но внутри всё ещё чувствовала себя на грани.

— Запомни ещё кое-что, Мэд. Это может однажды спасти твою жизнь, — решил добавить Остин, наклонившись ближе. — Претов можно замедлить выстрелом в тело. Они чувствуют боль, но это их не остановит. Используй это только при крайней необходимости. Всегда целься только в голову. Всегда, — он повторил это, смотря мне прямо в глаза, словно хотел запечатлеть это слово в моей памяти. — И никогда не позволяй этим тварям приблизиться настолько, чтобы они могли укусить тебя или ранить как-то иначе.

— Я поняла, — прошептала я и устало закрыла глаза.

— Умница, — мягко сказал Остин, коснувшись моей щеки. В его прикосновении было что-то отеческое, тёплое, но в глазах плескалась тревога, тщательно скрываемая за спокойным фасадом. — Теперь ложись спать и постарайся немного отдохнуть, — он бросил короткий взгляд на часы. — У нас осталось около трёх часов, а потом мы выдвигаемся.

Я лишь кивнула, не находя в себе сил что-то ответить, и медленно поднялась со стула, чувствуя, как усталость тянет меня обратно. Ноги словно налились свинцом, но я всё же заставила себя дойти до ванной. Поворот ручки двери, тихий щелчок замка, и я осталась одна в маленькой, пропитанной затхлым воздухом комнате.

Зеркало над раковиной встретило меня тусклым, запылённым отражением. Я с трудом узнала себя. Зелёные глаза, некогда живые и яркие, теперь казались тусклыми озёрами, наполненными тревогой. Вены, красной паутиной растянувшиеся по белкам, выдавали бессонные ночи и слишком много слёз. Обветренные, потрескавшиеся губы болезненно пульсировали, как раны, которые не успевают зажить. Только слабый румянец на щеках напоминал, что я ещё дышу, ещё жива.

Длинные тёмные волосы сбились в колтуны, свисая мрачной тяжестью. Я не придумала ничего лучше, чем распустить их, прочесать пальцами спутанные пряди и вновь собрать в небрежный пучок. Хотелось чувствовать себя хоть немного собранной.

Повернув кран, я позволила ледяной воде бежать по моим пальцам, оставляя тонкие ледяные дорожки. Умывшись, я облокотилась на раковину, вглядываясь в ускользающие потоки воды. Тонкие струйки исчезали в сливе, но мне казалось, будто это мои мысли текут туда же — бессвязные, хаотичные, уносящие остатки спокойствия.

Все эти вещи, что рассказал Остин…

Слова дяди эхом отдавались в моей голове. Люди из бункера. Преты. Опасность, которая ждёт нас за пределами этого временного убежища. Лео… Его крохотная, беззащитная фигурка всплыла в моей памяти.

Если они найдут нас, мы будем мертвы. А его… его они заберут.

Я стиснула зубы, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слёзы. Где-то внутри меня маленький ребёнок, напуганный до ужаса, бился в истерике, умоляя забыть обо всём этом, вернуться в ту наивную иллюзию безопасности, что я так долго носила в себе.

Одна единственная слеза скатилась по щеке и с глухим звуком упала на край раковины.

Всё, что я знала в своей жизни, — это узкие границы нашего поселения, где меня всегда защищали. Меня считали ребёнком, которому не нужно знать, какой ужас прячется за стенами Галены. И вот теперь меня безжалостно швырнули в этот мир полный хаоса, монстров и безумия, как беспомощного котёнка в бурные воды. И теперь мне предстоит учиться плавать, но не ради себя… Ради Лео.

Его образ вновь возник передо мной — маленький, сжавшийся под одеялом, свернувшийся в крохотный комочек.

Я до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, как будто это могло вернуть мне контроль.

Глубокий вдох. Долгий, протяжный выдох.

Повернув кран снова, я плеснула воду себе на лицо, позволяя её прохладе на мгновение охладить горячую кожу.

— Вдох, выдох, — прошептала я себе под нос, закрывая глаза.

Но головная пульсирующая боль не отпускала. Она глухо стучала где-то в глубине черепа, словно молоток по наковальне. Я потянулась к аптечке, извлекая блистер с таблетками, такими же, что недавно дала Джесси. Две капсулы сразу же отправились в рот, и я запила их водой из своих ладоней.

Мой взгляд упал на пол. Там всё ещё валялась наша с Джесси мокрая одежда. Я собрала её, решив повесить хотя бы на крючки для полотенец. Пусть она не высохнет за пару часов, но так будет лучше, чем оставлять её гнить на полу.

Я подошла к кровати, где мирно посапывал Лео. Его лицо было таким спокойным, что я почувствовала острое желание укрыть его от всех ужасов, которые нам предстоит пережить. Осторожно накрыв его одеялом, я легла рядом, чувствуя, как усталость тяжёлыми цепями обвивает тело.

Закрыв глаза, я снова услышала в голове голос Остина: «Всегда целься в голову. Не дай им приблизиться.»

Но, несмотря на это, сон окутал меня, как плотный, тёмный кокон. Наконец-то я позволила себе отключиться, хотя бы ненадолго.