Ехал грека через реку

Тата Алатова (2023)

Ася пряталась в мире книг и сериалов, предпочитая дружить по интернету. Адам читал только полезную литературу, жил в стеклянном доме и не любил обязательств. Беззаботная фантазерка и замкнутый трудоголик. Они встретились случайно и объединились для того, чтобы сделать счастливой одну маленькую напуганную девочку. И, возможно, стать гораздо счастливее самим.

Глава 10

— Папа! Папа!

Адаму примерно шесть. Сквозь прозрачно чистое окно он смотрит, как отец идет к калитке.

Он снова пришел с подарками, а мама снова его прогнала, и теперь красный блестящий паровозик будет валяться во дворе, пока не придет домработница и не заберет его для своего ребенка.

Адаму нельзя будет его оставить себе — иначе у мамы снова все заболит: голова, желудок, сердце.

— Папа же!

Сквозь сон он попытался понять, почему столько отчаяния в детском голосе.

Папа? Кто папа?

Адам открыл глаза. Ева трясла его за плечи, но ее сил не хватало, чтобы полноценно встряхнуть его.

Он, Адам, папа, и, кажется, его впервые в жизни так назвала собственная дочь.

Однако радость быстро сменилась испугом.

— Что случилось?

— Ася! — воскликнула Ева и потянула его за руку, пытаясь стащить с кровати. — Заболела!

Адам послушно встал с кровати и последовал за девочкой.

Из ванной комнаты сквозь дверь слышался звук текущей воды и рвоты.

— Ася, — крикнул Адам, — мне вызвать врача?

— Ничего… не делайте! Отстаньте! — крикнула она в ответ.

Ева заплакала, и он подхватил ее на руки.

— Все будет хорошо, — сказал он как можно спокойнее. — Это ребенок внутри твоей няни капризничает.

Дочь смотрела на него круглыми серьезными глазами, засунув палец в рот. Потом икнула. Крупные слезы текли по ее щекам.

— Ей нужно… мы сделаем чаю, да? — решил Адам и направился на кухню.

— Ребенок капризничает? — переспросила Ева недоверчиво. — Из-за этого Ася болеет?

— Ага, — ответил Адам, включая чайник.

Его дочь нахмурилась.

— Я никогда не буду капризничать, — решила она.

— Молодец, — Адам посадил ее на высокий стул, — с другой стороны, ты уже самостоятельная личность, имеющая право на самовыражение… — что он несет! — Ладно. Ася тебе потом все сама объяснит.

Она наблюдала за ним с недоверчивостью.

В холодильнике были мята и лайм. Почесав в затылке, Адам залил их кипятком. Обернувшись, он обнаружил, что Ева исчезла.

Разумеется, она сидела под дверью ванной комнаты и громко икала.

— Не переживай так, — сказал Адам, досадуя, что ему, великому гуру коучинга, никак не найти нужных слов, чтобы успокоить одну маленькую девочку. — С твоей няней все будет в порядке.

— Ничего не будет, — сердитая Ася распахнула дверь. Она была бледной, с мокрыми волосами и лицом. Ворот футболки тоже был влажным. — Посмотрите, до чего вы довели ребенка! Что это такое — икота?

Как будто Адам силой заставил свою дочь икать!

Ева поспешно обхватила руками ноги своей няни, запрокидывая голову вверх.

— Я абсолютно здорова, — объявила ей Ася, однако не взяла, по обыкновению, на руки.

— Твой ребенок капризничает, — воскликнула Ева сердито. — Почему он такой капризный! Плохой ребенок!

Ася окинула Адама уничижительным взглядом.

— Он не капризничает, а просто растет. Представь, что ты проглотила целую планету.

— Никто не может проглотить целую планету, — возмутилась Ева.

— Я заварил лимон с мятой, — вмешался Адам, — возвращайтесь в кровать, я принесу кружку туда.

— Вот еще, — Ася осторожно отцепила от себя руки Евы и, держа ее ладошки в своих, направилась к кухне. — Я умираю от голода. Хочу бутерброд с колбасой.

— В этом доме нет… колбасы, — содрогнулся Адам. — Но есть холодная отварная говядина.

— Или я хочу шаурму, — мечтательно продолжала Ася.

— Что такое шаурма? — спросила Ева.

— То, что тебе категорически запрещено, — быстро сказал Адам.

Ася открыла холодильник и душераздирающе вздохнула.

— В этом доме можно умереть с голода!

— Вас только что выворачивало наизнанку. Как вы вообще можете сейчас думать о еде? — удивился Адам.

— С вожделением!

— Сядьте за стол и не путайтесь под ногами, — велел он и, положив руки на плечи Аси, усадил ее на стул. Ева немедленно вскарабакалась к ней на колени.

— Никто не может проглотить целую планету, — повторила она, растревоженная такими нелепостями.

— А я смогла. Спорим, что тебя тоже стошнит, если в твоем животе будет прыгать целая планета.

— Ваши бутерброды, — Адам поставил перед ними тарелку. Ася заглянула под листик салата, опечалилась при виде говядины и потыкала пальцем в ржаной хлеб со злаками.

— А батона нет?

Он закатил глаза.

— Я иду спать, — объявил Адам и не тронулся с места, глядя на то, как Ася вгрызается крупными зубами в бутерброд. Ему вдруг тоже захотелось есть.

— И что? На планете внутри тебя мильон мильонов людей? — с вызовом спросила Ева.

— Моя планета сама человек, — пробормотала Ася с набитым ртом.

— Хватить морочить голову моей дочери!

— Йес, сэр!

С бутербродом в руке и Евой под мышкой Ася направилась в спальню.

— Не ешьте в кровати, — следуя за ней, наставлял ее Адам. — Я не хочу спать среди крошек.

— А я вообще не понимаю, почему вы спите вместе с нами. У вас же где-то была своя спальня, — независимо ответила Ася, ловко подцепила с полки какую-то книжку и продолжила свое движение.

Адам забрал у нее и книжку, и Еву, но на бутерброд решил не покушаться.

«Кто в животике живет», — было написано на обложке.

— Ни одной приличной книжки про беременных нянь, — скорчила гримаску Ася, забираясь под одеяло.

Все еще насупленная Ева вывернулась из рук Адама и устроилась на свое место подальше от отца.

— А вы спите, — велела ему Ася, — вам уже скоро на работу вставать.

И она нацепила ему на глаза свою маску с единорогами.

Ася проснулась поздно и, не открывая глаз, пошарила по кровати, нащупывая Еву.

Не нащупала.

Села на кровати, оглядываясь.

Девочка, сосредоточенно пыхтя, пыталась натянуть на ногу носочек.

— Ты куда-то собралась, детка? — спросила ее Ася.

— В Канаду, — сообщила Ева. — К маме.

— Понятно.

Чего еще было ожидать, если все утро они читали о том, как мамы растят в животе малышей? Как можно было так капитально лопухнуться?

— Тогда тебе надо собрать вещи, — заметила Ася, вставая. Она нырнула в шкаф, достала оттуда пестрый чемодан Евы, с которым она прибыла в этот дом, и положила его на кровать. — Дай-ка подумать. Что ты возмешь с собой? Это платье?

Ева молча смотрела на нее, соображая.

— И, наверное, свои новые куклы для театра, да? Или нет? А книжки?

— И книжки, — медленно кивнула Ева. — Положи в чемодан все.

— Это будет очень тяжелый чемодан. Как ты его поднимешь?

— Разве ты не полетишь в Канаду со мной?

— Нет. Я буду очень занята — мне придется все время носить туда-сюда тазики и ведра.

— Какие тазики? — удивилась Ева.

— Тазики слез, которые будут литься из твоего папы. Да он же затопит весь мир!

Ася кинула какое-то платье в чемодан и села на пол рядом с Евой. Девочка обняла ее за шею.

— Мой папа будет плакать? Из-за меня?

— Конечно, — кивнула Ася. — Наверное, мне придется купить ему щеночка, чтобы хоть немножко утешить.

— Я тоже хочу щеночка! — воскликнула Ева.

— Но ты же будешь в Канаде.

— А щенок?

— А щенок будет здесь.

— Это же нечестно.

— Да, — согласилась с ней Ася, приглаживая растрепанные кудряшки. — Есть такое. Но посмотри сама: мне надо будет спасать человечество от слезного потопа, а тут уж все средства хороши.

— Но если я останусь, то папа не будет плакать и ты не купишь ему щенка.

— Логичная ты моя, — развеселилась Ася. — Но если ты останешься, то сможешь повелеть папе, чтобы он купил тебе щенка.

— Повелеть?

— Точно. На сегодня я назначаю тебя повелителем твоего папы. Обещаю, он будет делать все, что ты прикажешь. Но только до восхода солнца! Потом твоя карета превратится в тыкву. И помни: чтобы твои приказы были исполнены, необходимо начинать их со слова «папа». Это самое волшебное слово в мире.

Ева вскочила на ноги.

— Пошли скорее!

— А умываться? А зубы? А хвостики?

— Но я же сегодня главная, — нетерпеливо подпрыгивая на месте, напомнила Ева.

— Ты главная по папе, а я главная по тебе, — объяснила ей Ася. — Няня как божество, как президент земного шара, как супербосс…

Но Ева ее уже не слушала, она убежала в ванную, чтобы как можно быстрее почистить зубы.

Адам целовался.

Он давно не оставался с Викой наедине и почти забыл, как это приятно.

Наверное, нужно пригласить ее на свидание, а потом снять какой-нибудь шикарный номер.

Или даже уехать на выходные.

Пока его не бросили к едрене фене.

— Папа!

Голос Евы был властным и требовательным. От изумления Адам едва не укусил Вику и торопливо отпрянул от нее, оборачиваясь.

Они стояли у порога, и Ася закрывала ладонью Еве глаза.

— Папа, — твердо продолжила малышка, и это обращение бросало то в жар, то в холод. Как будто его окатывали ледяной водой и поджигали одновременно. — Папа, иди со мной, — продолжала шмакодявка.

Адам изумленно взметнул взгляд на Асю и увидел, как она широко ухмыляется. «Да-да, — говорил ей взгляд, — делайте, как вам говорят».

— Ладно, — согласился Адам, — а куда мы пойдем?

— У тебя встреча, — вздохнула Вика, подумала и добавила: — была.

Благодарно ей улыбнувшись, Адам последовал за девицами.

— Чем именно мы сейчас заняты? — спросил он, придержав дверь машины перед Асей.

— Учим вашу дочь капризничать, — шепнула она. — Это ужасно, если ребенок не умеет этого делать.

— Разве дети не должны быть послушными и скромными?

— Дети должны быть счастливыми и свободными. Взрослые, впрочем, тоже.

— Свобода — выдуманное слово, — возразил Адам, обошел машину и сел за руль. Ася повернулась назад, проверяя ремень безопасности на Еве.

— Да ладно? — насмешливо фыркнула она.

— Никто из нас не свободен, у каждого свои обязательства и свои узы…

— Бла-бла-бла!

— Как непочтительно, — покачал головой Адам, — как наемный служащий вы обязаны проявлять уважение…

— Как скажете, Адамур Фаридович, — весело кивнула Ася, роясь в своем рюкзаке. Она извлекла оттуда мандаринку и принялась ее чистить.

— Если вам захочется уволиться, — продолжал он, — то вы не сможете себе этого позволить, потому что вам нужны деньги для своего ребенка. Видите, вы не свободны.

— Вы совершенно правы, Адамур Фаридович, — снова согласилась с ним Ася и сунула ему в рот кусочек мандарина. Он вынужден был замолчать, а она опять повернулась назад, чтобы покормить Еву. — Но пока у меня есть ноутбук, интернет и я сама, то я останусь свободной даже на необитаемом острове.

— Это всего лишь слова.

— И вы как всегда зрите в корень, Адамур Фаридович. Пока у меня есть слова и буквы, я всегда могу написать про вас фанфик, где заставлю вас раскаяться и пасть ниц перед моим всемогущим мери-сьюшным обаянием. «Ах, — вскричите вы, прижимая руки к сердцу, — Ася, вы совершено потрясающи, неповторимы, уникальны…» И, скорее всего, заплачете от восторга, — закончила она скромно.

— И Ася будет носить тазики для твоих слез, — поддакнула Ева.

— Дамы, меня пугают ваши фантазии, — потрясенно пробормотал он.

— То-то же. — Ася сунула ему еще один кисло-сладкий кусочек. — Бойтесь нас.

Ева захихикала.

— А куда мы, собственно, едем? — опомнился Адам.

— За щеночком, — торопливо сказала Ева.

Он удивился — кажется, Ася не разрешала никаких щеночков, пока его дочь самостоятельно не озвучит такую просьбу, — но послушно повернул ключ зажигания. Теплая ладонь вдруг легла на его запястье, а Ася мотнула головой, призывая не быть таким послушным.

— Детка, — сказала она, — ты забыла сказать волшебное слово.

— Папа, — выпалила Ева, — мы едем за щеночком.

Ася кивнула.

— Ладно, — послушно проговорил Адам, ощущая себя змеей, зачарованной факиром.

— Ну так езжайте, Адамур Фаридович, — разрешила Ася, убирая свою ладонь. — Я буду очень уважительно сидеть в этом кресле. Проявляя максимальную почтительность.

— Вы же не пишете про меня всякие глупости в интернете на самом деле?

— Как знать, — отозвалась она глубокомысленно. — И вам еще крупно повезет, если вы не попадете в слэш!

— Ничего не хочу об этом знать.

— Ваша мудрость выше звезд, Адамур Фаридович!

В приюте Ева так растерялась, что разревелась.

Она никак не могла выбрать из множества разнообразных собак ту самую.

— Раз, два, три, четыре, пять, знаете наверно, раз, два, три, четыре, пять, жадность — это скверно. Раз, два, три, четыре, пять, скажем без подвоха, раз, два, три, четыре, пять, жадность — это плохо, — напевала себе Ася под нос, не спеша утешать свою подопечную.

— Сердца у вас нету, — осудил ее Адам.

Ася потянула его за футболку, заставляя склонить ухо к ее губам.

— Ребенок, — негромко сказала она, — только сегодня отказался от поездки к маме из-за собаки. Конечно, ей нужно выплакаться. Просто не мешайте ей.

Адам обернулся на Еву. Она размазывала слезы по щекам и всхлипывала, однако в ее руку уже толкался лбом смешной толстый щенок, которого Ася активно подталкивала под попу.

— Что я могу для вас сделать? — спросил он с теплотой, разливающейся по желудку. — Ну просто ради того, чтобы смягчить ваше каменное сердце и не попасть в слэш?

— О, вы погуглили, — оживилась Ася, слегка вспыхнув от удовольствия. — Вы можете сделать для меня кое-что.

— Действительно?

— Бутерброд с колбасой и батоном, — шепнула она заговорщически.

— Серьезно? — расхохотался Адам.

— И это еще не все! Еще я хочу доширак, — тоном избалованной принцессы, требующей для себя звезду с неба, добавила Ася.

— Вас придется кормить под покровом тьмы, чтобы Ева не видела этих ужасающих пищевых паттернов, — вздохнул он.

— И самое важное, — зловеще пробасила Ася, — ни за что, никогда не кормите гремлинов после полуночи.

— Кого?..

— Детка, как ты смотришь на то, чтобы назвать щенка Гизмо?..

— Но это же Вася, — всхлипнула Ева и прижала рыжего толстячка к себе.

— Вася так Вася, — покорно согласилась Ася, присела на корточки и заглянула щенку под хвост. — Девочка по имени Вася. Ничего такого. В наше время гендер вторичен.

— Я заранее тревожусь о том, какое имя вы выберете для своего ребенка, — хмыкнул Адам.

— Как насчет Гермионы?

— Ни за что, — решительно отверг Гермиону Адам.

— Джонсноу, — продолжала Ася, — одним словом. Джонсноу Иванович. Или просто Наруто. Отлично подойдет и мальчику, и девочке.

— Нет, нет и нет. Все ваши варианты никуда не годятся. Я их никогда не согласую.

— А мне нужно их с вами согласовывать? — озадачилась Ася.

— Конечно. Если вы заботитесь о моем ребенке, я просто обязан позаботиться о вашем.

— Мы заберем Васю! — решила Ева. Ася кашлянула, и девочка поспешно добавила: — Папа.