Держи меня, соломинка!

Татьяна Абалова (2024)

Анна после ссоры с любимым едет в деревню, где собирается привести чувства в порядок. В местном клубе ставят спектакль «Красная Шапочка на новый лад», где Аня получает главную роль. На сцене вспыхивают нешуточные страсти: противостояние Волка и Охотника из сказочной жизни перетекает в реальную. Как теперь спастись Шапке, если за ее сердцем охотятся сразу двое?

Глава 6. Про свидание Шапки с Волком

Я дождалась, когда старожилы, не получившие роли, перестали рвать режиссера и покинули клуб. Задержав господина Рубинчика у выхода, я напрямик заявила:

— Зря вы назначили меня на роль Шапочки. Я в деревне надолго не задержусь. Москва, работа и все такое, — я не стала вдаваться в подробности.

— Ничего не зря! — воодушевленно откликнулся Аркадий Матвеевич, пальцем возвращая съехавшие очки на переносицу. — Это был продуманный ход. Спасибо Сарочке, надоумила!

Он с умилением посмотрел на супругу, застывшую в дверях с кипой бумаг, букетом, что недавно украшал стол, и початой бутылкой воды. Супруга режиссера зарделась от похвалы и, видя, что я ничего не понимаю, терпеливо пояснила:

— Я сразу заметила, что сын Волкова с тебя глаз не спускает. Поэтому решили поймать его на живца. Если бы не ты, не видать нам в спектакле Максима и его компании. Как ни крути, а из семидесятилетнего Петровича никудышный волк.

— Кашляющий волк и забывающий реплики герой — это на самом деле не смешно, — Рубинчик не мог не улыбаться. Он упивался привалившим ему счастьем.

— Молодой и сильный волк — это хорошо, — кивнула я. — Но на ближайшей же репетиции он поймет, что я взяла самоотвод. Что вы тогда будете делать?

— Когда ты возвращаешься домой? — Рубинчик устал бороться со съезжающими на кончик носа очками, снял их и принялся тереть салфеткой. Без очков его светлые на выкате глаза уже не ужасали размерами.

— Через две недели, — я немножко убавила срок отпуска. А то от заведующего клубом можно ожидать, что он побежит в правление договариваться о досрочном проведении Дня деревни.

— Ты же не откажешь старому знакомому в маленькой просьбе? — произнес он воркующим голосом. — Походи на репетиции, подыграй нам. А к тому времени, когда Волков с друзьями втянется, мы подберем ему другую Красную Шапочку.

— В крайнем случае, я возьму эту роль на себя, — кивнула Сара Леопольдовна. — Твой дед прекрасно исполнит музыкальную программу один.

«Вот же лиса, — подумала я. — Как ловко она обошла мою бабушку, мечтающую о роли Шапки. Выиграла битву титанов, всего лишь щелкнув пальцами».

Я вздохнула. Бабушка расстроится, если узнает о хитрости Сары.

— Хорошо. Я постараюсь не подвести. Но через две недели меня здесь не будет. Когда репетиция?

— Раз задействованы все местные, то назначим на среду, — радостно отозвался Рубинчик.

— Учи роль, — Сара сунула мне в руки потрепанный экземпляр. Наверняка его в сердцах измял кто-то из обиженных.

Дома я застала обсуждение собрания в клубе. Бабушка кипятилась наглостью молодых, Надя, хоть и не присутствовала, поддакивала, дед прерывал реплики пассажами на баяне, который дотащил назад сам. В спине не обломился. Перед ним лежал листок со списком композиций для спектакля, которые следовало выучить. А моя сестра сосредоточенно дегустировала пирожки, братья которых однажды займут место в корзинке Шапки.

— И что? — бабушка отвлеклась на меня, стоило мне появиться на пороге. — Ты решила остаться? А как же работа?

— Возьму без содержания, — вяло отбилась я. Не хотелось травмировать бабушку рассказом о заговоре Рубинчиков. Пусть все идет своим чередом. Я сама не представляла ба в роли молоденькой девочки, но упаси меня боже, сказать ей об этом.

Помыв руки, я села рядом с Ксюхой. Пирожковый аромат начисто выбивал все мысли из головы.

— Остальные уже поели, одна ты голодная ходишь, — известила меня сестра, пододвигая ближе тарелку. — С грибами попробуй. Чудо.

— Боюсь, на сцену Шапка выйдет с пустой корзинкой, — прошамкала я с полным ртом. — Очень вкусно. Массовка не удержится, расхватает пирожки. Надо готовить реквизитные. Из папье-маше.

— Ну это вы сами, — обиделась Надя. Я и не подумала, что своим предложением отнимаю у нее причастность к праздничному событию. — Я только по настоящим пирожкам мастер.

— А ты чего молчала в клубе? — я пихнула сестру локтем. — Тоже могла бы роль получить. Про роль Охотника, например, никто не вспомнил. А его ух как можно было бы сыграть. Положительный герой.

— Мне к свадьбе надо готовиться, а не в куклы играть, — сестра еле дожевывала пирожок с капустой. Объелась. — И не с руки мне мотаться сюда каждые выходные. Вам и без меня будет весело.

***

В понедельник вечером домочадцев переполошил рокот мотоцикла и резкий сигнал у калитки. Надя по пояс высунулась в окно.

— А Аня выйдет гулять? — скалясь во весь рот, спросил Волков-младший.

— Иду! — крикнула я на весь дом, на ходу собирая волосы под резинку.

Совсем вылетело из головы, что согласилась на свидание с Максимом. Весь день провозилась с бабушкой, перешивая наряды для спектакля. Тарахтела на швейной машинке в основном бабушка, а я была подмастерьем. Подай-принеси. Создание театральных костюмов увлекательное дело, вот и забыла о времени.

— Куртку надень и капюшон натяни, — Надя наблюдала, как я прыгаю на одной ноге, ища запропастившийся второй кроссовок. — Вечерами холодно. А на мотоцикле так вообще можешь мозги выветрить. Привезут назад дурочкой.

— Я в шлеме буду, не выветрит, — я схватила с крюка куртку и вылетела на крыльцо.

Это я вырядилась как попало — рубашка да джинсы, а вот Максим выглядел стильно.

Весь в черном. Кожаные штаны, косуха с готической надписью на спине и какой-то космической формы шлем.

— Я ужас, летящий на крыльях ночи! — подразнила я его.

— Цепляйся, — он постучал по заднему сиденью, сунув мне в руки шлем. Заметив, что я вожусь, не зная, каким макаром напялить шлем (никогда прежде не приходилось рассекать на мотоцикле), со снисходительной улыбкой нахлобучил мне на голову сам.

Я визжала до самого кафе. Скорость, резкий ветер и страх вылететь из «седла» не давали рту закрыться. Я цеплялась за жизнь, вжавшись в спину Максима и цепко обхватив его руками.

— Назад пойду пешком, — выдала я, с трудом разгибая пальцы и спину, когда зверь, наконец, остановился. Дошла до кафе походкой кавалериста-новичка. Максим держался сзади и посмеивался.

Заказал еду сам, сославшись на то, что лучше знает, что мне придется по вкусу. Он знал. Мы не раз совершали набег на погреб его бабушки за солеными огурцами и мочеными яблоками и воровали горячие пироги, неосмотрительно оставленные ею «подышать» на подоконнике.

— А кто та шатенка, что прижималась к тебе в клубе? — спросила между прочим я, осматриваясь в кафе. Сделанное на американский манер, оно было таким же бездушным. Длинный прилавок с горящими картинками блюд, ряды столов у окна. Впечатление, что находишься в вагоне-ресторане. Небольшой пятачок в торце с музыкальным автоматом. Песни на английском языке. В меню гамбургеры, картошка фри, что-то из курицы, коктейли.

— Заметила? — он улыбался так, словно я похвалила его за удачную обновку.

— Еще бы. Она едва не лежала на тебе.

— Полинка Осипова. Она у отца на фирме младшим бухгалтером работает.

— Старшим хочет быть, — я хмыкнула.

— Угадала. Думает, что я не понимаю, что ей от меня надо.

— А ты? Пользуешься положением?

— Я ничего не обещаю. Раз дают, надо брать.

— Цинично, — я щелкнула языком.

— Надо жить проще, Анюта.

— Не получается у меня проще. Совесть не дает.

Мы замолчали. Подошла официантка с кофейником, наполнила чашки.

Кафе потихоньку заполнялось. Уходили родители с детьми, их места занимала молодежь. Становилось шумно. Несколько парней с веселыми девицами подходили здороваться с Максом. Джинсы, кожа, в руках шлемы. Меня с интересом изучали. Значит, не часто Волков выбирается сюда с девушкой. На очередную так не пялились бы.

Пока ели, кто-то поставил танцевальную музыку, и парни топтались с висящими у них на шеях девчонками на пятачке у музыкального аппарата.

— Потанцуем, — Волков протянул руку. Обнял крепко. Я чувствовала перекатывающиеся под майкой мускулы. Его руки скользили по моей спине, но без наглости. — Эх, если бы не твой дед, украл бы я тебя, Снежинка.

— А что не так с моим дедом? — я улыбалась. Мне было хорошо. Приятная медленная музыка, умелый партнер.

— Полковник обещал отстрелить мне яйца, если с тобой что-нибудь случится.

Я рассмеялась.

— И когда только успел?

— Может, начнем встречаться, а? Тянет меня к тебе, — Максим дышал в ухо. Электрические импульсы щекотно простреливали от шеи вниз. Я начинала заводиться. Волков был из тех мужчин, что поражают звериной сущностью. Есть в них что-то от природы. Дикое, завораживающее.

— А как же Полина?

— Кому нужна Полина? Бухгалтерии? Мне — нет.

— Я скоро уеду.

— Ах, да. Забыл. Там ждет другой.

«Может, и не ждет».

Я вздохнула. Вслух говорить не стала, не желая давать надежду. Курортные романы меня не устраивали. Я не Полина. А к серьезным отношениям еще не готова. Болело у меня при воспоминании об Андрее.

— Может, дашь мне хотя бы попробовать? — губы Макса сомкнулись на моей шее, но я дернула плечом, заставляя Волкова поднять голову. — Вдруг я поражу тебя игрой в спектакле?

Он улыбался.

— И я стану твоей фанаткой?

— Нельзя отказывать в шансе, — выдал Волков, сделав серьезное лицо.

Я ничего не ответила. Время покажет.

Договорившись встретиться в клубе на репетиции, мы расстались. Попытку поцеловать меня в губы я пресекла, подставив щеку.

Родственники встретили равнодушными лицами, но потому, как были задраны занавески на окнах, выходящих на калитку, было понятно, что они наблюдали за нашим прощанием.

— Не видать тебе роли Шапки, — тихо произнес дед, держа газету вверх тормашками, на что бабушка обиженно поджала губы. А я потопала в свою комнату, пытаясь разобраться с чувствами.