Практическое чародейство, или Жених как побочный эффект

Татьяна Абалова, 2022

Потомственная ведьма Весения после новогоднего бала узнает, что ее приворожили, и теперь влюбиться она не может. Следом новая напасть: по распределению ее отсылают в странный лес, откуда пропало немало ведьм. Страшно? Еще бы! Но Веся не зря носит звание лучшей выпускницы академии: она разгадает тайну Дремучего леса, найдет гада, посмевшего приворожить к себе, и превратит непутевую царевну, за которой поручено приглядеть, в настоящую ведьму.

Глава 11. В гостях у пасечника

Дорогие гости всегда приходят к столу. Пасечница быстро поставила две дополнительные миски, сынишка Петюнька притащил табуреты, пасечник выставил на стол кувшин с пенным питьем, пахнущим медом и хмелем, и три граненых стакана. Тетка Малафея пить отказалась, Помело, потянувшись к напитку, получила от грозной Веси по руке, но самой рыжей ведьме пришлось угоститься. А как не уважить хозяина? Пилась медовуха легко, и чокаться с дядькой Архипом, сопровождающим каждый тост шуткой, было весело.

«Вот так и спиваются», — после третьего тоста у Весении закружилась голова и отказали ноги. Ведьма любила владеть своим телом, а особенно мыслями, поэтому тут же поклялась себе, что больше ни–ког–да не притронется к тому, что лишает ее контроля над собой.

Подперев голову кулаком, Веся попыталась вникнуть в суть разговора, начатого Помелом, но смысл загадочным образом ускользал.

— А как вы думаете, куда могла подеваться Захария? Я думаю, медведь до сих пор по ней сохнет.

— Нашему Бурмилу только дай повод пострадать. Не везет ему с девками. Или им с ним? — румяная пасечница, глотнув горячего чая, вернула чашку на блюдце. Пухленький мизинец кокетливо оттопырила. — Он ведь всех трех ведьм обхаживал. Сама–то я туда ни ногой, больно уж неприветливые дамы там хозяйничали, а вот люди рассказывали, медведи хвастались, что принимают их в усадьбе как дорогих гостей. К дочке кузнеца не так давно сватался — получил от ворот поворот, даже Митька Кучерявый, оболтус и гуляка, и то от сестры отвадил. Кому в доме второй лентяй нужен?

— А нам обещал крышу починить, — Помело потрясла за плечо смотрящую в одну точку рыжую ведьму. — Неужели обманул?

— Завтраками кормить будет, вот посмотрите, — пасечница многозначительно покивала.

— Значит, так ему, лентяю, и надо. Будет вечно голодными глазами смотреть, как другие без него счастливую жизнь строят. Ну а все–таки, куда ведьма Захария подевалась?

— Петюня, иди книжку почитай, — Малафея сыпанула сыну в ладошку конфет и проследила, чтобы тот зашел в дом.

Ужинали хозяева на улице под яблоней. Свежий ветер раскачивал фонарь, висящий на ветке над головами, тени прыгали и придавали ночи колдовское значение. Весения закрыла глаза, чтобы избавиться от ощущения, что плывет на лодке по волнам.

Где–то совсем близко тревожно ухнула сова, и Помело, испугавшись, натянула повыше платок, который еще в начале чаепития накинула ей на плечи пасечница. Весении после медовухи было тепло, а вот Александра в легком платье ежилась.

Дядька Архип вытер рот полотенцем и, приготовившись слушать сплетни, собираемые супругой у местных жителей, откинулся на спинку стула.

— Мне Захария с самого начала не понравилась. Было в ней что–то недоброе. Неудобцы тоже чувствовали, поэтому и не совались. И так Дремучий лес не жаловали, а после ее появления и вовсе дорожку забыли. Вроде придешь к ней по–соседски, а она даже воды не предложит, все ножкой об пол постукивает. Точно ждет — не дождется, когда гости уйдут. Я сразу Бурмилу сказала, что Захария ему не пара, что ведьма только пользуется им, а он точно телок: «Му–му, люблю».

— А я знаю, отчего она ножкой постукивала. Да, — пасечник сунул в рот спичку, пожевал ее, перекладывая из одного уголка губ к другому, и, поняв, что интерес сидящих за столом дам накалился до невозможного, изволил продолжить: — Заглянул я к ней как–то, хотел, чтобы погадала на погоду, да должно быть с временем не угадал. Ждала она кого–то. И точно не нашего Бурмила. Да.

— А ты откуда знаешь? — подняла бровь пасечница.

— Так мужик завсегда чувствует, когда у бабы глаза в ожидании любви горят. Блузку на три пуговки расстегнула… — встретив грозный взгляд жены, успокоительно махнул рукой, — …заметив меня, ладонью тут же лишнее прикрыла. Губы накрашены алым, волосы в пук не собраны, а вьются по плечам… Да.

— Ты о деле говори, а не баб описывай, — пасечница взяла в руки вилку, зло ткнула ею в скользкий гриб, хрустко прожевала, хотя только что вроде чай пила и облизывала ложку с малиновым вареньем. Дородная, грудастая, хоть с простоватым, но милым лицом, Малафея явно к каждой юбке ревновала своего мужа. Хорошо, что нынешним ведьмам даром он нужен не был, оттого зародившиеся отношения могли перерасти в дружеские, соседские.

— Ну так вот, стою у порога и понимаю, что дальше меня не пустят. Глазами повел, думая, что, может, кто за дверью прячется, а нет, пусто, только ейная кошка на меня пялится. Да.

— Кошка? — Веся подложила под щеки второй кулак. Голова с трудом держалась на шее.

— Все, как у вас, у ведьм, положено. Да. У Саши, стало быть, ворона, у тебя — лисица. Прибегала как–то твоя рыжая к нам, я ей куриное крылышко дал.

— Спасибо. Курочку моя Рыня уважает.

— Святой батя! Не томи, рассказывай уж, что там дальше–то было! — пасечница в сердцах вилку бросила.

— Дык, я тогда сразу понял, что гадание придется отложить. Да. Уж больно нервно барышня ножкой постукивала. Шапкой махнул, разворачиваясь на волю, а тут вижу, пол в избе поднимается. Я оторопел. А ведьма как крутанется, как топнет! Доски назад и легли.

— И что? Что там под досками было? — Помело от нетерпения аж поднялась.

— Толком не разглядел. Да. Только до сих пор ночами просыпаюсь, если тот взгляд приснится, который в просвете успел заметить. Напряженный какой–то, недобрый. Синий–пресиний.

После этих слов вся хмарь из головы Веси выветрилась. «Синий–пресиний?» Неужели ее Мороз, который совсем недавно на ярмарке воровато целовал, к прежней ведьме похаживал?!

— И как ты думаешь, кто это был? — пасечница легла грудью на стол.

— Кто–кто? Тайный любовник.

— Почему тайный? — Помело поежилась.

— Я синеглазых ни до ни после в нашем лесу не видел. Я даже выдохнул с облегчением, как узнал, что Захария сбежала. Ну ее с ее тайнами! Да.

— А почему вы думаете, что она сбежала? — Веся глотнула остывшего чая и облилась, не удержав чашку. Руки тряслись. От нервов, а не по пьяни. Закашлялась, захлебнувшись.

Пасечник дождался, когда ее перестанет кашель бить, вытащил изо рта спичку и, многозначительно задрав руку с ней, произнес:

— А как иначе? А? Как тайно встречалась, так тайно и покинула усадьбу.

— А почему карты гадальные и хрустальный шар с собой не взяла? — Весе хотелось до истины докопаться.

— А для чего ей, если она больше работать не собиралась? Что ей приносило гадание, а чего сулила судьба? Да. Когда она расстегнутый ворот рукой прикрывала, я заметил на ее пальце кольцо…

— Обручальное? — выдохнула Помело.

— Может, и обручальное. Только золота в нем столько, что всю мою пасеку можно в придачу к Неудобе за него отдать, и то мало окажется. Да. А до той поры кольца этого я на ее руке ни разу не видел. Камешек такой, приметный. Черный, но вроде как алмаз.

— А после? — Весе чудилось уже, что целовал ее женатый мужчина.

— А после встречаться не пришлось. Исчезла ведьма. Так и не узнал я заранее, ждать дождей или засухой лето закончится. Да.

Веся положила лоб на столешницу. Прохладная, она помогала думать. Жаль, правда, что ответы не подсказывала. А вопросов накопилась тьма. Да.

Весения вздохнула.

«Эта присказка пасечника скоро так въестся в мозг, что я после каждого слова буду ее вставлять. Да. Тьфу ты!»

— Тебе плохо? — Малафея тронула Весю за плечо.

— Нет, мне хорошо. Только в сон клонит.

— Оставайтесь у нас. Я вам на сеновале постелю, — пасечница поднялась, протянула стопку тарелочек Александре. — На–ка, малая, помоги посуду в дом снести.

Царевна изогнула губы недовольной закорюкой.

— Неси, малая, неси, — Веся кинула на царевну строгий взгляд. — А после домой пойдем. Нам нельзя хозяйство надолго оставлять. Лиса и ворон, наверное, уже извелись без нас. Спасибо вам, но с ночевкой придем погостить как–нибудь в следующий раз.

— А как же вы в такую темень да одни?

— У нас клубок путеводный есть, — Весения вытащила его из кармана платья и положила на стол. Подула на прилипшие к нему соринки–листочки.

— Ой, как же ты его в темноте–то увидишь?

— А я из нитки петельку сделаю и на руку повешу. Как собачку на поводке поведу.

— Еще неизвестно, кто поведет, а кто собачкой сделается, — подал голос из–под стола сын пасечника.

— Ах ты шалопай такой! — Малафея подняла край скатерти и попыталась схватит мальца за ухо, но тот не дался. — И как пробрался сюда? А мы и не заметили!

— Я уже взрослый! — крикнул он, отбегая на безопасное расстояние. — И знаю такое про ведьму Захарию, чего вы не знаете!

— Ах ты пакостник! Знает он, как же! — мать скрутила полотенце в жгут. Малец настороженно сделал пару шагов назад. — Отец, хоть бы ты его за уши оттаскал, чтобы взрослые разговоры не подслушивал.

Пасечник не торопясь глотнул остывшего чая. Медленно повернулся к замершему пацаненку. У того глаза сделались больше совиных — напряженно ждал, чтобы сорваться с места прочь, если батя кинется уши драть.

— Петюнька, пойди запряги лошадь. Барышень до дома отвезем. Чтобы не заблудились. Да.

Распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, ведьмы забрались в телегу. Отец с сыном уселись бок о бок, мальцу даже доверили вожжи. Помело тут же растянулась на сене в полный рост — пасечник позаботился, чтобы гостям было мягко.

Конец ознакомительного фрагмента.