Союз пяти королевств. Трилогия

Татьяна Абалова, 2020

Цикл "Союз пяти королевств" включает в себя три книги: 1. Тайны Свон. Свон случайно узнает тайну рождения наследника, после чего на нее обрушиваются попытки убийства, похищение и рабство. Скрываясь от преследования, она все чаще задумывается, почему принц Эрии, оставив государственные дела, идет по следу простой служанки. Что движет им: желание похоронить тайну или любовь к ней, сироте, не ведающей родства? 2. Лабиринты Роуз. Из закрытой комнаты при загадочных обстоятельствах исчезает дочь короля. Спасет ли принцессу жених, или она обречена на вечное скитание в стране, сплошь состоящей из лабиринтов? 3. Прости меня, Луна. Еще год назад царевна была обручена с наследником Эрии, а теперь глотает слезы перед послом, который объявляет, что помолвка расторгнута. Стелла – бастард, с помощью которого мечтали скрепить союз двух государств, но раз брак не состоялся, ей прямая дорога в монастырь. Пешка, метившая в королевы, повержена. Но у пешки иные планы, и она сможет изменить свою судьбу.

Глава 3

Утром Свон встала раньше всех. Ей не давала покоя вчерашняя история, в которую она умудрилась попасть вместе с Даком. Чтобы вновь превратиться в безликую служанку, воспитанница графа Шовеллер надела чепец Амали и побежала к беседке. Увы, надеждам не было суждено сбыться: ни за беседкой, ни в какой другой части укромного уголка пропажа не обнаружилась.

Пока Свон лихорадочно вспоминала, где еще могла обронить чепец, откуда-то сверху, как раз из тех покоев, где разместили вчерашних гостей, и чьи окна выходили на крепостную стену, послышался скрип открываемых ставен. Испугавшись, что ее могут опознать, Свон поторопилась покинуть поляну.

Выйдя на задний двор, она застала у кухонного крыльца хмурую невыспавшуюся Амали и как всегда довольного жизнью Пузатого Ганса. Число гостей увеличилось, и молочник привез несколько дополнительных жбанов с молоком. Втроем они быстро перетащили их на кухню и Ганс, получив щедрую плату, ушел, громыхая пустой тележкой и насвистывая веселую песенку.

— Ты чего мой чепец нацепила? — спросила у Свон Амали, огромным черпаком переливая молоко в кастрюлю. — Свой куда дела?

— Потеряла, — прошептала Свон, помогая придерживать тряпицу для процеживания молока. — Мне нужно с вами и матушкой Бертой поговорить.

— Случилось чего? — встревожилась кухарка, откладывая черпак в сторону. Увидев утвердительный кивок, побледнела. — Пойдем. Она в погребе.

Спустившись в темный погреб, Свон и Амали направились в сторону ледника. Там горела свеча, и Берта, беседуя сама с собой, ворочала большими кусками мяса, выбирая нужные для сегодняшнего приема. Ожидался приезд семейства жениха.

— Нет, говядина не пойдет, слишком постная, а вот этот кусок в самый раз, — произнесла она и поскребла ножом по замерзшему краю свиного бока. Увидев приближающихся к ней подруг, бросила свое занятие и вытерла руки о фартук.

— Что случилось?

— Свон хочет чем-то поделиться.

Берта сразу поняла серьезность разговора. Родная девочка не станет отвлекать по пустякам.

Когда Свон закончила рассказ, и пожаловалась, что так и не нашла чепец, женщины заволновались.

— Ты точно знаешь, что оставила его на поляне?

— Да. На кухне его уже не было. Я помню. Матушки, что же будет?

— Ой, как все нехорошо, — покачала головой Берта. — Управляющий утром предупредил, завтрак для Дака готовить не нужно. А ты случаем не разглядела, с кем был граф?

— Нет, я закрыла глаза, — покачала головой Свон. — Я даже не подозревала, что это граф Себастьян, пока Дак не закричал. А где Дак? Раз завтракать не будет, значит, его нет в замке?

— Девонька, не те вопросы задаешь. Они родные, сами разберутся. А вот тебе беда грозит, если Дак проболтался, что не один в темноте сидел. Да и чепец этот чертов. А если его нашли и связали со вчерашним случаем?

— Ты мой чепец не снимай! Я другой поищу. Во вчерашнем бардаке, как пить дать, кто-то из деревенских слуг свой на кухне оставил. Или старый надену. Нет, старый нельзя, он белого цвета. Я что-нибудь придумаю, не переживай, — кухарка обняла испуганную Свон.

— А мне как быть?

— Не высовывайся, веди себя тихо. Алекс сегодня придет, с ним посоветуемся.

На этом женщины разошлись.

Свон не стала рассказывать им о незнакомце и нечаянном поцелуе. Как бы она смогла объяснить матушкам, что целовалась с мужчиной, лица которого так и не разглядела? Единственное, что она запомнила, и ей казалось, что навсегда — как пахнут его духи. Не то чтобы Свон хорошо разбиралась в мужских духах, просто Алекс иногда пользовался такими и говорил, что в них спрятан аромат цветущих цитрусовых деревьев.

Часом позже произошло необычное для замка событие: управляющий велел прислуге собраться на заднем дворе, причем не преминул упомянуть, чтобы служанки явились в чепцах. Мужскую половину после назидательной речи касательно предстоящего бала отпустили, а вот женщинам приказали выстроиться в ряд. Свон обратила внимание, что на кухонном крыльце появился начальник стражи и внимательно следил за происходящим.

— Амали, что у тебя на голове? — управляющий был недоволен — кухарка стояла в чепце, испачканным золой, отчего его исходный цвет определить было невозможно.

— Простите, я вечером заглядывала в дымоход и уронила чепец в очаг. Печь сильно чадила. Думаю, следует позвать трубочиста, как бы нам не оплошать перед гостями. А его, — Амали сдернула с головы тряпку, иначе и не скажешь, — сейчас постираю. Вчера не успела, совсем вымоталась.

— Не надо. Получи новый чепец.

На этом всем разрешили разойтись, предупредив для порядка, чтобы работали исправно, поскольку гостей много, и от дела отлынивать негоже.

Свон по поручению поварихи отправилась принимать привезенную из деревни птицу. Когда она подошла к телеге, конюх распрягал хозяйскую лошадь.

— Чет захромала красавица, — объяснил он и склонился над копытом лохмоногой труженицы.

— Дядька Пит, скажите, а ночью со двора никто не выезжал?

Тот поднял голову и внимательно посмотрел на Свон.

— Ночью никак нет, а вот под утро со двора графская карета выкатилась. Евойного младшего сыночка со всем его скарбом в Дохо повезли. Я сам слышал, как граф кучеру наставление делал, как снежный перевал без беды миновать. А вместо гувернера с Даком стражника отправили. Странно все это, да? — Пит почесал в бороде и хитро сощурил один глаз: — А тебе, лебедушка, зачем знать? Попрощаться не успела?

— Да нет, шум слышала, а сегодня Даку завтрак не готовили.

Конюх, потеряв к беседе интерес, вновь уставился на копыто, водя по подкове заскорузлым пальцем, а Свон, передав птицу вновь появившимся в замке деревенским, которые сноровисто принялись ее ощипывать, побежала в свою комнату. Ей нужно было подумать.

Она присела на краешек кровати и зашептала:

— Это что же получается? Дака отправили в ссылку, а теперь чуть ли не со стражниками ищут того, кто потерял чепец? Неужели лорд Себастьян так боится гнева супруги? Но графиня не имеет над ним власти и находится в полной зависимости. Ну, поплакала бы, узнав, подулась. А дальше что? Нет, не стал бы граф выпроваживать сына и устраивать розыск девушки без чепца, если бы он боялся гнева леди Алель. Тут что-то другое! Кто же та таинственная женщина, что находилась с ним в беседке? Кого граф не хочет скомпрометировать? И о каком сыне они говорили? Вот ведь… И Дак наверняка знал, кто целовался с отцом! Надо бы пробраться в его комнату и поискать, может записочку какую оставил? Если управляющий не знает, чей чепец нашли у беседки, значит, Дак меня не выдал.

Поняв, как действовать, Свон полетела к кастелянше, которая распределяла служанок для уборки помещений.

Та уже отправила всех по местам, но так как комната Дака не требовала срочной уборки, Свон легко получила работу и с ключом в кармане побежала в восточное крыло. Встретиться с близнецами она не боялась, поскольку те наверняка отправились на завтрак — из залы доносился гул голосов и звяканье столовых приборов.

Войдя в знакомую с детства комнату, Свон огляделась. Везде царил беспорядок, похоже, что Дак собирался в спешке. На полу валялся жилет, испачканный в траве. Только сейчас Свон поняла, что с утра надела ту же самую юбку, в которой вчера сидела на траве, а потому быстро ее развернула и ахнула — по подолу шли зеленые пятна. На ее счастье, на темно-серой ткани зеленые разводы были едва различимы. От испуга сердце стучало как бешеное. Свон чудом избежала страшного разоблачения! Если бы управляющий искал подобное доказательство пребывания служанки у беседки, Свон наверняка вывели бы на чистую воду!

Свон торопливо собрала испачканную одежду Дака в мешок для белья. С глаз долой!

Двигаясь по комнате, раскладывая вещи по своим местам, она искала хоть какую-то зацепку. Не мог Дак не оставить ей сообщение, ведь теперь она твердо знала, что он неплохой человек, и даже можно сказать — друг, если не брать во внимание, что он именитого рода, а она простая прислуга.

Увидев на подоконнике за занавеской чернильницу с воткнутым в нее пером, Свон принялась за поиски бумаги, ведь разумно было предположить, что раз есть чернила, то должно быть и то, на чем перо оставило свой след. Но как не искала, кроме тоненького молитвенника ничего не обнаружила. Взяла его в руки и потрясла, надеясь, что оттуда выпадет записка от Дака, и даже успела расстроиться, когда таковое не случилось. Но когда положила молитвенник обратно на стол, он вдруг раскрылся, и Свон увидела, что одна из его страниц надорвана, и отсутствует совсем небольшой клочок бумаги. Теперь Свон точно знала, что ей следует искать.

Но прошел еще один час и еще, она по нескольку раз перетряхнула все вещи, а заветный клочок бумаги так и не обнаружился. Беспомощно оглядевшись, Свон вздохнула. Пора было уходить. Уложив постельное белье в большой мешок, она завязала его и поставила у двери рядом с тем, в котором лежала одежда Дака. И тут ее осенило: в детстве они сделали в двери тайник! Как же она могла забыть о нем! В косяке сдвигалась деревянная планка, а за ней находилось небольшое углубление, которое выковырял стащенным на кухне ножом Дак, и где они прятали всякие цветные камешки, перышки и прочую дребедень, дорогую сердцу ребенка.

Трясущимися от волнения руками, Свон отодвинула дощечку. Среди давних богатств белел клочок бумаги. На нем нервным почерком было написано всего одно слово. Прочитав, Свон села на мешок с бельем. «Королева».

Найдя в себе силы двигаться, Свон поднялась. Выйдя из комнаты, она столкнулась с невысоким мужчиной, который едва успел подхватить служанку, чем уберег ее от падения. Торопливо извинившись перед незнакомцем, Свон заторопилась в сторону лестницы. Она бы даже побежала, если бы не тяжелые мешки. Ступив на первую ступень, Свон оглянулась и вздрогнула от неожиданности — мужчина спешил за ней следом. Его шаги еще громыхали по лестнице, когда Свон влетела в прачечную, тонущую в клубах пара. Бросила мешки одной из прачек и кинулась к другому выходу, туда, где у запруды полоскали белье.

Зайдя за угол, Свон поднялась на цыпочки и заглянула в открытое окно. Незнакомец вывалил вещи из ее мешков и рылся в белье. Подняв испачканный в траве жилет Дака, он тщательно осмотрел все карманы, но кроме скомканного шейного платка ничего не обнаружил.

Свон не стала дожидаться, когда незнакомец возобновит слежку, и быстро покинула хозяйственный двор. Безопаснее всего находиться рядом с матушками, так рассудила она и отправилась на кухню.

Завтрак у господ закончился, до вечернего приема было далеко, поэтому повариха и несколько служанок сидели за столом, пили чай и что-то оживленно обсуждали. Иногда женщины разом склоняли головы к центру столешницы, слышался возбужденный шепот, а потом все усаживались на место. Сделав большие глаза, они или смеялись, закрыв рты ладонями, или укоризненно цокали языками, но все как одна выглядели довольными.

Свон поняла: женщины сплетничают. Усевшись рядом с Амали, прислушалась.

— Да она сама при этом присутствовала, вот тебе крест! Господа же нас за людей не считают, мы вроде мебели для них, — заявила кухарка, прибывшая из городского дома.

— Вроде собачек, что все время трутся рядом. При них тоже не стесняются гадости говорить, — поддакнула другая служанка.

— Ну, и что дальше? Не тяни! — Берта легла грудью на стол, чтобы стать ближе к рассказчице и не упустить ни слова.

— Принц вернулся в свою комнату, как она и ожидала, поздно ночью. Свечи не стал зажигать, сразу прошел к кровати, пошуршал одеждой и нырнул под одеяло. Тут она решила прижаться к нему и обвить руками, чтобы он, значит, никуда не делся. А принц еще пуще обрадовался, прижал ее к себе и давай целовать. И в тот самый момент, когда принц опустился с поцелуями к груди и пощупал ее рукой, вдруг заорал диким голосом!

Городская кухарка сделала паузу, оглядев женщин, сидящих с открытыми ртами.

— А какой это был принц? — решилась спросить Свон. Но ответа не получила, сплетницы на нее зашикали, замахали руками, поскольку все внимание было сосредоточено на городской кухарке.

Рассказчица поманила их пальцем и все в едином порыве придвинулись к ней поближе. Дальше она говорила уже трагическим шепотом:

— Как только раздался крик, в комнату с двух сторон забежали люди со свечами: с одной стороны леди Алель, с другой — королева с Аделаидой. И что же они увидели?

— Что?!

— На кровати сидят две голые девицы и орут во все горло!

— А-ха-ха-ха, — взорвался женский коллектив. Берта стала вытирать чепцом слезы, появившиеся от смеха, а Амали вообще легла на Свон. Воспитанница пихнула локтем старшую кухарку и та, прерываясь, чтобы посмеяться, объяснила:

— Принца хотели на горяченьком поймать, ну, там, девичью честь отнял и теперь должен жениться, а не вышло! Две сестрички одновременно решились в постель к нему забраться. Никого кроме них в комнате не было, вот каждая и думала, что рядом принц лежит!

— А графиня, как увидела Чарис рядом со старшей дочерью, вся пятнами пошла! — продолжила городская кухарка. — Она же Силинду ему подкладывала. А младшая не знала об их планах и тоже решила принца захомутать!

— А королева? Она что?

— По щекам всем надавала. Аделаида так вообще от смеха по полу каталась. А тут принц пришел. Встал у двери и ничего понять не может. Две голые девицы в постели ревут, королева на графиню орет, а Аделаида от смеха помирает.

— А дальше что? Принц-то что сделал?

— А ничего не сделал. Комнату покинул и к брату пошел. Утром графиня письмо получила, что ей и ее отпрыскам во дворце не рады. Приказано в родовой замок отбыть и готовиться к помолвке старшей дочери. Тут же приписано было, что Силинде за барона Гобблера идти замуж.

— А граф Себастьян? Он где был?

— Он позже появился. С ним принц при закрытых дверях беседовал. Вышел оттуда наш лорд белее снега. И все приговаривал: «Дуры безголовые! Убью!».

— А как королева о планах сестер узнала?

— Горничная рассказала, которую Силинда накануне по щекам отхлестала. Как услышала о готовящемся безобразии, сразу к Аделаиде побежала. Только никто не ожидал, что там еще и Чарис окажется!

— Да, бедный принц! Он уже, наверное, боится в свою комнату зайти, вдруг опять охотница какая силки свои разложила?

Все опять от смеха повалились:

— А-ха-ха-ха, силки разложила! Это так теперь называется? Пойти что ли, тоже для кого свои силки разложить?

— Ты их проветри сначала! Может там моль завелась?

— От чего это там моли завестись? — обиделась женщина, — Еще вчера все в порядке было, охранник проверял!

Все опять засмеялись, но веселье прервал забежавший дворовой мальчишка:

— Жених приехал! Чудной такой!

Женщины повскакивали со своих мест и гурьбой вывалились на площадь, где из трех карет выходили новые гости.

Барона Гобблера узнали сразу: надутый от осознания собственной важности, он гордо вышагивал в окружении таких же напыщенных родственников.

Но Свон заинтересовал не будущий муж Силинды, а странный человек из его свиты. Высокий мужчина вышел из кареты последним, держался особняком и сильно отличался от остальных.

Он единственный носил черные одежды, тогда как костюмы прибывших сородичей барона отличались яркими цветами. Длинные, почти до пояса темные волосы, перехваченные кожаным ремешком, красивые мужественные черты лица и хищный взгляд карих глаз — необычный образ для здешних мужчин. Явно иноземец. Когда Свон столкнулась с ним взглядом, вздрогнула. Ее словно обожгло холодом. Мужчина выделил ее из всей толпы, хотя девушка как всегда стояла за дородной поварихой. Он не спускал с нее глаз до тех пор, пока не прошел в двери.

— Кто это? — прошептала Свон.

— Ты об этом, в черном? Заметила, какие у него глазищи? Меня словно огнем опалило, когда он взглянул! — Берта, повернувшись к Амали, добавила, — Надо бы послать мальчишку, пусть разузнает, кто такой к нам пожаловал.

Старшая кухарка зашептала на ухо дворовому, что тоже вышел поглазеть на прибывших гостей. Лопоухий малец понятливо мотнул головой и скрылся в толпе.

Женщины вернулись на кухню, обсуждая жениха.

— Он же старый и толстый! — скривилась одна. — Не хотела бы я такого мужа. Но видать денег много. Кольца, почитай, на каждом пальце, да и одежда вся каменьями украшена. Горят, как звезды!

— Это Силинде принц такое наказание удумал, чтобы меньше силки в чужих кроватях раскладывала.

— Да ладно жених! Вы того, в черном, заметили? Как он на меня зыркнул! Словно ушат ледяной воды вылил. Б-р-р-р.

— Ой, и на меня посмотрел! Аж до сих пор дрожу вся!

— Цыц, бабоньки! — прикрикнула повариха, — Это он на меня смотрел! Краси-и-и-вый мужчина! Так и хочется для него силки разложить!

Все опять засмеялись, но под строгим взглядом появившегося дворецкого быстро разошлись: кто овощи чистить, кто мясо разделывать, а кто и соснуть часок перед вечерним приемом в господском доме. Свон пошла в комнату вместе с поварихой. Берта всегда укладывалась в кровать после завтрака: ей приходилось крутиться на кухне до поздней ночи, а здоровье нет-нет и подводило: то ноги болели, то спина ныла.

Распахнув двери в комнату, женщины замерли: кто-то рылся в их шкафах и разбросал все вещи по полу.