УПС. 33 несчастья

Татьяна Абалова (2024)

Родители называют меня ущербной. Я пошатнула их надежды на династический брак, неудачно упав с лошади. Вряд ли княжескому сыну нужна жена, забывшая первые пятнадцать лет своей жизни. Но я не опущу руки и верну себя. Я вспомню все. Я докопаюсь до истины, пусть даже мне придется брать штурмом Лекарский факультет УПС.

Глава 3

Из разговора с учителем я поняла, что напрасно надеюсь обрести независимость. О разрыве помолвки не может быть и речи. Родители не отступятся. Если только сам жених не откажется.

— Я одного не возьму в толк, — я поправила задравшийся подол платья куклы, — почему родители так резко переменились ко мне. Я же вижу, что раньше они любили меня. Стоит подняться на чердак, чтобы понять, как много родные для меня делали. Странно, что все это было забыто в одночасье.

Я нашла в кладовке сваленные в кучу музыкальные инструменты. Говорят, я на них играла и неплохо. Как и усердно занималась танцами, любила охоту, метко стреляла из лука. Первыми мою странность заметили учителя. Я не только не помнила рисунка танцев, но и не смогла повторить ни одного движения. Исчезли все приобретенные телом навыки. Я неправильно брала в руки инструменты, боялась подходить к лошадям. Но последнее хотя было объяснимо перенесенным падением. А как объяснить то, что я умела плавать, хотя раньше боялась близко подойти к глубокой воде?

Как-то на исходе лета мы с учителем изучали растения на берегу озера, в котором красиво отражался наш замок. Рейк пожалел, что я не смогу увидеть, как распустились водяные лилии — до них было слишком далеко. Пришлось бы идти на противоположный конец за лодкой.

«Обойдемся без нее», — сказала я, без стеснения скинув с себя платье и оставшись в одной нижней рубашке.

«Что ты делаешь, Амари?..»

Учитель дернулся, чтобы задержать меня, но я уже бежала по мостку, далеко выпирающему в воду. Здесь любил купаться мой брат. И прежде чем спросить себя, умею ли я плавать, я нырнула. Вернулась назад к изумленном Рейку, принеся с собой лилию.

— Зря ты мучаешь себя вопросами. Родители и сейчас тебя любят, — взгляд учителя был нежен.

— Я не вижу доказательств. Сундуки не в счет, они появились только сегодня. Обстоятельства изменились, вот они и засуетились. А до того я была пустым местом.

Рейк вздохнул.

— Мне не хочется, чтобы ты уезжала из родительского дома, запомнив его чужим и холодным. Только поэтому открою секрет, что сделал отец из любви к тебе.

— Что? — я перестала дышать.

— Слышала ли ты что-нибудь о заклинании Лей-оро?

— Ты же знаешь, что нет. Мне не даются простые заклинания, что уж говорить о сложных. Я не знаю ничего из того, о чем ты не рассказывал. Других источников у меня нет. Да и времени не хватило, чтобы почитать что-нибудь, помимо учебников.

— Ты выжила благодаря отцу. Морохир в отчаянии, видя, что ты умираешь, сотворил заклинание, которое эльфам можно использовать лишь раз. Обычно для продления собственной жизни. Лей-оро дано не всякому, а только главе рода. Его поступок говорит о силе любви к тебе. Он мог бы приберечь его для себя, своей супруги или твоего брата. Как-никак Ардар наследник. Мало ли что может случиться с боевым магом? А Морохир пожертвовал заклинанием для тебя. Лей-оро прямое свидетельство любви отца к дочери.

Мои глаза наполнились слезами.

— Но что-то пошло не так.

Ах, как же я хотела понять, что пошло не так! Но для того, чтобы разобраться, мне не хватало знаний в сотворении заклинаний и… лекарском деле. Душа и тело связаны — это я ощутила на самой себе. Тело ожило, а вот душа где-то заблудилась.

— Со временем все уладится. Слушай, чем набита твоя кукла? — Рейк хлопнул в ладоши, убив порхающую перед его носом моль.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Я ее не распарывала.

— А, у нее волосы сделаны из шерстяных ниток… — он взял у меня Растрепу и пару раз стукнул о свое колено. — Смотри, чтобы в твоих новых вещах эта гадость не завелась. Последнее дело эльфийке — дочери природы, не справиться с мелкой бабочкой.

— Можно я буду писать, когда мне понадобится совет? — я обняла Рейка.

— Пиши, мышка, пиши. Всегда буду рад получить от тебя весточку, — он поцеловал меня в макушку и, крякнув, чтобы скрыть, что тоже расстроен, поспешил покинуть комнату.

Пришли горничные, чтобы уложить вещи в дорожные сундуки и баулы. Я трижды совала Растрепу поверх одежды, и трижды мамины служанки выбрасывали ее оттуда. Я не выдержала. Взяла куклу и потрясла ею перед их лицами.

— Не найду ее в сундуке, расскажу родителям, что вы обе любитесь с женатым конюхом.

Горничные вытаращили глаза. Ни одна из них не подозревала, что делит мужчину не только с его женой, но и с подругой. Мышь на то и мышь, чтобы все замечать. Пока одна дежурила при спальне госпожи, другая отдавалась любвеобильному мужлану. Тот безвылазно жил при замке и ходил в деревню к семье раз в неделю.

С этого момента служанкам стало не до моей куклы, и я спокойно уложила ее в сундук. Через полчаса вся челядь слышала, как на заднем дворе конюх разнимал визжащих кошек. Теперь в нашем замке было три растрепы. Горничные знатно потаскали друг друга за волосы.

Карету заложили ближе к обеду. Я ждала на улице, когда выйдет мама, но она обошлась тем, что помахала мне из окна и тут же задернула занавеску. Она свой долг выполнила. Меня сопровождали брат и отец. Ардар на развилке собирался свернуть в сторону Лухарта. Он горел желанием узнать, что заставило князя потребовать моего срочного прибытия в УПС. Конь в нетерпении гарцевал под ним. Отец предпочел ехать со мной в карете.

Я прилипла к окну. Для меня все было внове. Я не раз посещала столицу и княжескую резиденцию, но, увы, эти поездки стерлись из моей памяти вместе с остальными значимыми и незначимыми событиями.

Мы с учителем дотошно изучали карту Эльфийского княжества, входящего в Эндороль, и я радовалась, когда угадывала названия рек и деревень, мимо которым мы проезжали. Я называла имена и титулы наших соседей — владельцев замков и земель, показывая отцу, что не так безнадежна. Он морщился, когда я ошибалась. Как представительница знатного рода, я обязана была разбираться в геральдике.

Когда мы въезжали в Крессаж, я чуть ли не по пояс высунулась в окно. Все мне казалось удивительным.

— А давай проедем мимо королевского дворца? — я обернулась на дремлющего отца. — Я ни разу не видела драконов.

— Еще увидишь, — отмахнулся он, кутаясь в дорожный плащ. Самое начало осени всегда отличалось тем, что днем нещадно пекло солнце, а с наступлением сумерек одеваться нужно было теплее. — Ректор УПС брат короля.

— Ну, папа…

— Нет. Я должен успеть передать тебя в руки декана факультета Бытовой магии и до наступления ночи устроиться на постоялом дворе. Завтра с утра в обратный путь.

— Не надо меня передавать! — как раз это для моих планов было нежелательно. — Я не ребенок. Не лишай меня возможности проявить самостоятельность.

— Ты рассуждаешь как разумный человек, — в глазах отца светилось удивление. Эх, знал бы он, что я собираюсь сделать.

— В последнее время ты слишком мало общался со мной.

— Но мать… Она рассказывала, какая ты… — он замялся.

— Ужасная?

— Несамостоятельная… — лорд Морохир был более тактичен.

— Я просто устала, что меня смешивают с грязью. Огрызалась как могла. Когда невозможно поменять о себе мнение, стоит ли стараться?

— Как же я хочу, чтобы моя милая Амари вернулась.

— Я здесь, папа, — я пересела к нему на сиденье и обняла его.

— Фокст, — он постучал костяшками пальцев по стенке кареты, — сверни на дворцовую площадь.

Я опять высунулась в окно, чтобы не пропустить явление самого красивого на свете королевского замка. Рейк много о нем рассказывал.

«Все тайны мира скрыты в библиотеке короля, настолько она богатая. Если тебе выпадет случай, будь добра, мышка, загляни туда. Потом расскажешь старому учителю, что тебе удалось увидеть».

— Красотка, не хочешь познать поцелуй дракона? — с каретой поравнялись молодые и богато одетые всадники. Один из них даже наклонился к окну, будто на самом деле намеревался осуществить сказанное.

— А в зубы получить не хочешь? — я зло сверкнула глазами. Испортил, гад, момент наслаждения дворцом, который так красиво тонул в лучах заходящего солнца.

— Ого, какая колючка! — всадник распрямился.

— Оставь ее, Ялд! — крикнул один из его приятелей. — Нам пора.

— Еще встретимся, колючка, — Ялд развернул коня. — Милые ушки. Я запомню их.

— Чтоб ты провалился, — прошипела я ему и задернула занавеску под дружный гогот парней.

Когда я, сопя от раздражения, бухнулась на свое сиденье, увидела большие глаза отца.

— Амари, ты же леди… — только и сумел сказать он.

— Папа, я не поняла, на каком языке они говорили? — меня беспокоило уже другое.

— Это всеобщий язык. Эндорольский.

— Я тоже отвечала на эндорольском? — после его кивка и у меня глаза стали большими. Я была потрясена. — Папа, но я ведь не учила его! Неужели ко мне возвращается память?!

— Милая, — отец наклонился, чтобы взять меня за руку. — Эндорольский знают все, кто хоть раз пересек столичные ворота. Это магия драконов. Они хотят, чтобы их понимали независимо от расы. Но ты можешь спокойно говорить на эльфийском. Его многие знают. В УПС полно студентов и преподавателей из нашего княжества.

Мы въехали на узкую улочку с одноэтажными зданиями. Кривая, она петляла и разветвлялась, но наш кучер знал, куда ехать. Брат только в прошлом году окончил Боевой факультет, и отец не раз навещал его, если отправлялся в столицу по делам.

Величественное здание УПС открылось внезапно. Кованая ограда отделала его от остальных домов. Нам открыли ворота, и карета, миновав довольно большую площадь, остановилась у широкой лестницы.

— Нет, я не могу оставить тебя, — отец вылез из кареты первый.

— Я сама хочу переговорить с деканом, — твердо ответила я, оглядывая каменную махину здания на два крыла.

— Но как быть с твоими вещами? — отец оглянулся на мои сундуки, занимающие задок кареты. — Бросить здесь? Я должен проследить, чтобы их доставили в отведенные покои.

Я закусила губу. О сундуках я совсем забыла. Неужели придется отложить свой план? На помощь пришел сам отец.

— Я уважаю твое желание быть самостоятельной, поэтому иди в деканат одна. Мы подождем здесь. Нам спешить некуда. А если переговоры не заладятся, я всегда смогу прийти на помощь, — отец вытащил из кармана письмо князя и вручил мне. — Отдашь декану.

— Спасибо, папа, — я обняла его.

Зажав конверт в руке, выдохнула и пошла по ступенькам вверх. Здание казалось пустым, но стоило мне появиться, как неизвестно откуда вынырнул эльф. Я обрадовалась, увидев своего. Прямые плечи и плотно сжатые губы должны были показать его значимость и внушить страх, но я гораздо больше боялась увидеть декана-демона, чем белобрысого эльфа.