Сказка – ложь?

Татьяна Брукс

Чувства приносят нам не только радости, но и страдания. А вы задумывались когда-нибудь над тем, как бы вы жили без чувств? Жители Острова Кабб не задумывались. Они были вполне счастливы, не ведая правды. Волею судьбы на острове Кабб появились чувства и нарушили уравновешенный уклад, созданный великим Экзархом. Ситуация начала выходить из-под контроля. Люди решили увидеть правду…

Пролог

— Карау-у-ул!!!

— Спасайся, кто мо-о-оже-ет!

— То-о-онем!!!!

Кричали на верхней палубе корабля «Фаэтон», который швыряло со стороны в сторону и сверху вниз одновременно. Всех, кто там был, катало, бросало, кружило. Даже те, кто успел схватиться за что-нибудь, удержаться не могли. Ветер рвал паруса на части, а разорвав, трепал что было мочи. Волны никак не желали строиться одна за другой и носились по океану, натыкаясь друг на друга, разбиваясь о корабль то с правого борта, то с левого, то о корму. На верхней палубе царил хаос.

А внизу в комфортном кресле капитанской каюты с блаженным выражением красивого лица развалился мужчина. Он пил коньяк и был абсолютно спокоен. Более того, он наслаждался напитком и разговором с совершенно голой растрепанной особой, сидящей в кресле напротив.

— Не понимаю, чего они все орут и мечутся, мы же бессмертные, — закатил глаза красавец.

Внешне он казался достаточно старым: седая, почти белая шевелюра, множество глубоких, и не очень, морщин. Но несмотря на это, лицо его казалось молодым благодаря его живым глазам, сияющим от удовольствия и красиво очерченным, готовым растянуться в сладкой улыбке губам. Словом, глядя на спокойное лицо удобно развалившегося в кресле джентльмена, вообще забываешь про его возраст. Словно и нет у него никакого возраста.

— Если уж быть совсем честным, то умереть мы все-таки можем, все когда-нибудь умирают, — возразила собеседница.

Она была немолода, но стройная ладная фигура, и не лишенное очарования лицо привлекали внимание. Правда, светлые, почти прозрачные глаза, волосы неопределенного цвета и большой рот выдавали её возраст. Прическа разметалась по спине, торчала лохмотьями в разные стороны. И она, как было замечено выше, была нага.

— Умирают, кто ж спорит, но не так же. На, выпей, жаль, что ты не можешь помыться и причесаться, ты стала бы выглядеть гораздо привлекательней, и возможно, кто-нибудь даже полюбил бы тебя.

— Ох, ты же знаешь, что я могу причесаться, и помыться могу, только толку-то. Через мгновение всё опять будет так, как есть. Это ты, Час, можешь меняться, а я — это я… Меня, как ни причесывай, как ни приглаживай, как ни мой… Я даже прикрыться не могу.

— А вот прикрываться тебе, дорогая Правда, и не обязательно. У тебя красивые формы, — Час вальяжно облокотился на спинку кресла и похотливо оглядел её с головы до ног.

— Можешь не стараться, это меня не волнует. А коньячок хорош, — Правда тоже, расслабившись, откинулась назад.

— Земля! Земля! — донеслось сверху.

В каюту, шатаясь и спотыкаясь, вошла анемичная бледная особа, запакованная в темно-серое платье времен английской королевы Виктории. У неё были большие темно-карие глаза, но выражение «побитости» делало их какими-то собачьими.

— Там… там какой-то остров, а перед островом — рифы, — пролепетала она еле слышно.

— Мда-а, «как вы яхту назовете, так она и поплывёт» — находчивый парень был этот капитан Врунгель._

— «Фаэтон» — красивое название, — легко бросила Правда.

— Так «Фаэтон»?! — ещё больше побледнела особа, — это же была звезда такая… она взорвалась, да?

— Взорвалась. Ну и что? — пророкотал Час, — выпей с нами и успокойся.

— Выпить? Ты что? Это же ужасно! Алкоголь?! Ах…

И она грохнулась в обморок.

— Ох, уж эта Невинность, столько с ней хлопот…

Правда поднялась со своего кресла, подошла к лежащей викторианке, опустилась на колени и легонько похлопала её по щеке. Час громко и раскованно расхохотался.

— Даже я с ней ничего сделать не могу.

— Я так и знала, что вы здесь…

Вошедшая в каюту дама излучала свет и поражала своей и красотой и ухоженностью. Она обладала всеми необходимыми атрибутами шикарной женщины от внешности и движений до сексапильного низкого с придыханием голоса.

— Что это с ней? — повела она красивым плечиком, — чем вы опять напугали мою стыдливую сестрицу?

— Час предложил ей выпить, — Правда всё ещё легонько похлопывала Невинность по щеке и, наконец, та открыла глаза.

— Нашла время, — голос красавицы был напитан иронией и сарказмом.

— Я знаю, что ты недолюбливаешь её, Любовь, — отпарировала Правда, — но зачем же так? Ей, наверняка, самой нерадостно от этого. А ты, вместо того, чтобы выставлять напоказ свой эгоизм, лучше бы выполнила своё прямое назначение.

— Ты права, прости. Не могу иногда совладать с собой. Да и сестрица своими «ахами» да «охами» достала уже… Давай я тебе помогу подняться, милая. Прости меня, — обратилась она к сестре.

— Ничего, девочки, я все расставлю по своим местам. Я, и только я неизменный властитель Вселенной…

— Не много ли на себя берешь, Час? Ты, наверное, слышал, что люди говорят: «Любовь спасёт мир».

— Ты что, хочешь сказать, что сильней меня? — нахмурил брови седовласый.

— Хочу…

Правда и Невинность переглянулись.

— Что, даже с Завистью справишься? Она особа ушлая, не то, что эта безобидная дурочка, — указал он на потупившую глаза Невинность.

— А что Зависть? Там, где есть я, даже ты не властен.

Корабль сильно качнуло, снаружи что-то заскрипело.

— А-а-а-а-а… — кричали сверху.

— Тоне-е-м!!!

— Может поспорим? Похоже, что волею Судьбы мы сейчас окажемся на каком-то острове. Если там живут люди, то…

— Спорим! — Любовь элегантно протянула руку.

Конец ознакомительного фрагмента.