Ежики, или Мужчины как дети

Татьяна Веденская, 2013

Ох уж эти мужчины! Сами не знают чего хотят. Павел всю жизнь пытался обскакать своего старшего брата, но не задумался ни разу, зачем это ему. Ведь братья – это же все равно навсегда. Не отставал от него и Александр. И если в бизнесе или в любви он оказывался не первым, то уж в вопросах морали и эстетики равных ему, как он сам считал, не было. А лучше бы братья Светловы задались вопросом: чего хотят женщины? Ведь жизнь полна сюрпризов, и в один прекрасный момент именно женщины взяли управление братьями в свои нежные руки.

Утверждение 3

Родители, как более взрослые люди, должны устраивать семейную жизнь своих детей

(____баллов)

— Слушай, сколько можно уже ехать? Ты на верблюде, что ли, добираешься? — иронизировала Ника от нечего делать. Ей было скучно сидеть и ждать, когда уже Маринка продерется сквозь московские пробки.

— На осле, — ответила Марина, косясь на водителя маршрутки. Она говорила вроде бы не слишком громко, но кто знает. Может быть, услышит. Хотелось бы. Этот джигит был на сто процентов убежден, что везет именно дрова.

— Понятно. И что? Когда будешь? У нас уже скоро все прогорит. И вообще, мы скоро с Лидкой так напьемся, что в баню идти будем не в состоянии, — веселилась Ника. — Застанешь наши пьяные трупы, замотанные в простыню.

— Новорига стоит, как Фудзияма, — вздохнула Марина. А что еще можно сказать про то, что тут творится в пятницу, особенно когда впереди ожидаются чудесные сентябрьские выходные, бархатные и теплые, с ласковым солнышком. Кто знает, когда потом еще удастся выбраться из мегаполиса, в котором серость, тусклость чуть ли не девять месяцев в году. Сентябрь для всех стал последним шансом, и московский народ стоически переносил пробки в мечте о глотке свежего воздуха.

— Нет, все-таки плохо, что ты живешь в городе, — заметила Ника так, словно это было Марининым решением — жить в городе или не жить.

— Да уж, плохо. Ладно, девчонки, может, вы начнете без меня? — без энтузиазма предложила Марина. — Этот стояк пока падать не собирается. — И с тоской посмотрела на пылящий впереди «КамАЗ». Она уже жалела, что вообще поехала. Как будто не знала, что поездка к Нике на общественном транспорте — настоящая пытка. Марина бы сейчас с гораздо большим интересом оказалась дома, в своей собственной уютной маленькой квартирке на Таганке, могла бы посидеть и посмотреть телевизор. Просто щелкать каналами без разбору, глядя на то, что зацепит внимание. Какой-нибудь дешевый сериал с плоским юмором и плоской жизнью, из которой заботливо вырезаны все страдания, страхи и сложности. Розовый пряничный мир.

— Ну, может, и начнем, если ты не появишься хоть через полчаса. Есть шанс? — спросила Ника, нимало не заботясь о том, что Марина ради этой встречи пропилила полгорода. Ника относилась к жизни по-простому, исходя исключительно из своей личной выгоды, но не утруждая себя анализом мотивов собственных поступков. Марина нужна была ей для компании, если бы подруг можно было заказывать по Интернету, возможно, Ника предпочла бы этот вариант. Но пока технология еще не шагнула так далеко, Ника снисходительно ждала.

— Шансов почти нет, но я буду стараться. Пойду пешком, — съязвила Марина. В конце концов, эта крашеная идиотка не понимает, что тут от Марины ничего не зависит? Крашеная идиотка не желала ничего понимать.

— Я оставлю ворота открытыми. Ты проходи тогда сама, а мы пошли. В крайнем случае мы потом тебе подкинем полешек, — «успокоила» она Марину и окончила разговор. Вот вам и «девичник» в потной маршрутке. Эти сытые козы даже не понимают, каково это — жить в Москве, жариться в транспорте, заталкивать себя в поезда, полные заразных людей. Они сидят в своих огороженных, офлажкованных и охраняемых домах и совершенно не представляют, что это такое — настоящая жизнь. Воистину у них там, за высокими заборами, совершенно другой мир. Солярии, массажи, маникюры. Марина бы и не согласилась с ними якшаться, но… эти две клушки могли что-то знать о нем. Как он живет, что он делает, что говорит, думает ли о ней, о Марине? И если да, то говорил ли что-то? Или, не дай бог, у него кто-то появился. Марине было необходимо знать все — каждую деталь, каждый жест, каждое слово мужчины, ради которого она была готова на все.

— Скоро мы поедем? — раздался громкий, весьма недовольный голос с заднего сиденья.

Марина, сидевшая впереди, рядом с водителем, оглянулась и увидела, что голос принадлежит толстенному кабанчику с красным лицом. Наверно, у него давление зашкаливало сидеть тут на жаре, но при этом он продолжал пить пиво, периодически капая пену на безразмерную клетчатую рубашку сомнительной расцветки. Марина сглотнула и отвернулась. Может быть, действительно следует уже забыть про страх и выучиться водить машину? Да, будешь точно так же стоять, но, по крайней мере, никто не будет потеть рядом с тобой и капать пиво. Бр-р-р-р! Но Марина точно знала, что машину ей покупать нельзя. Ведь тогда она лишится очень важного момента, условия. Сейчас она в любой момент могла позвонить своему бывшему мужу и сказать:

— Ты не занят завтра вечером? Не мог бы мне помочь ткани купить, а то я не дотащу сама на автобусе.

— Да, конечно, Мариш. Помогу, конечно, — обязательно отвечал он. И этот шанс, эта возможность были, безусловно, очень важны в ее стратегическом плане по их будущему. Совместному будущему. Их развод был не более чем ошибкой, она это понимает, он тоже это понимает, поэтому и ездит, поэтому и звонит, и в театры водит, и даже на лыжах кататься. Разве это развод? Просто… бывшему мужу надо больше времени, чтобы убедиться в том ясном и неоспоримом факте, что Марина для него — идеальный вариант. Лучше ее никого нет. А когда он поймет…

— Поехали, кажись. Стукнулись козлы какие-то, — добродушно, без тени негатива подметил водила маршрутки, пытаясь таким образом снять напряжение сидящих вокруг граждан. Марина вздрогнула и пришла в себя. Через десять минут Марина была на месте — в элитном подмосковном поселке «Французские озера», радующем своих обитателей райской тишиной, экологическими условиями и городскими удобствами. Не забесплатно, конечно, а за хорошие деньги возникала иллюзия, что вокруг поистине райский мир и покой. Впрочем, и тут не без идиотизма. Во-первых, почему вполне простые и ни к чему не обязывающие безымянные пруды, заключенные в периметр поселка, в одночасье стали французскими, да еще и озерами, никто не знал. Видимо, название, как и экстерьер, стали следствием весьма странных представлений о звучности, красоте и стиле со стороны создателей этого элитного поселка.

Взять хоть, к примеру, КПП. Проходная в поселке всегда напоминала Марине входной шлюз на секретном заводе или даже вход в местах лишения свободы, проще говоря, на зоне, где многие, без сомнений, из здешнего люда бывали. Кто-то работал, кто-то сидел. Но бывали многие. И теперь тут строители рая капиталистического пошиба воспроизводили лучшее из того мира, к которому привыкли.

Безопасность прежде всего — тут на ней были помешаны все. КПП, ворота, автоматчики с лицами, соответствующими зарплатам. Не подходи — убьет. Заборы вокруг поселка — три метра в три кирпича, пушкой не проломишь. Строили так, словно были уверены, что будут пытаться. Кроме того, колючая проволока. Сходство с родными северными краями идеальное. Когда Марина с мужем были здесь впервые, муж, пройдя по улицам поселка, с насмешкой сказал брату:

— Да, Паш, впечатляет. Только знаешь, чего-то не хватает. Не пойму никак, чего. А, нет — понял. Будок сторожевых по периметру, с автоматчиками. И еще, а тебе не хочется тут, когда гуляешь мимо этих французских луж, руки за спину заложить?

— Мне — нет, — смеялся Павел. — У меня такой привычки пока нет. Но ты знаешь, у Степанова такие позывы, думаю, бывают.

— О! — только и сказал Саша, услышав это.

Да, его брата трудно чем-то смутить. Его брат — бандит, ничего не боится. Никакого царя в голове! Доиграется когда-нибудь. Ладно, не в брате дело, подумала Марина, подходя к приоткрытым воротам Никиного дома.

— Ну, неужели! — воскликнула Ника, увидев уставшую Марину, пересекающую газон. — Случилось чудо? Ты поймала вертолет? А мы тебя уже и не ждали.

— Это заметно, — усмехнулась Марина, глядя, как Нику уже немножечко пошатывает. Они с Лидкой сидели во дворе, на солнышке, в шезлонгах, томные, распаренные.

— А что такого? — притворно возмутилась та. — Чуточку дринкнули, с кем не бывает. Сейчас и тебе нальем. Водочки?

— Ой, что-то я так прямо сразу не готова на водочку. Нет чего-то послабее?

— Дохляк ты, Маришка! — фыркнула Ника, вставая. — Господи, и пары минут не дадут полежать, обязательно заставят куда-то переться. Эх, жизнь моя — жестянка. Ну что, вина тебе, что ли?

— Вино, только вино! — вставила Лидка голосом Светличной. — А мне принеси-ка плюшку. Я сейчас пьяная, а пьяные калорий не ведают.

— Все худеешь? — спросила Марина, глядя на и без того тощую, нервную Лиду.

— А куда деваться. Может, если я стану на Кощея похожа, мне муж денег даст побольше? Чтобы я отъелась. Никеша, плюшек неси побольше! — Лидка без стеснения перемотала на себе простыню, демонстрируя всему огороженному элитному миру (кто вздумал бы подглядывать в этот момент за еще один забор) свои ухоженные, загорелые, тренированные бока. Лидия была с виду совершенно классической жительницей «Французских озер»: высокая, тощая, загорелая до уровня прожарки «Extrabold»^[2] блондинка (если смотреть сразу после парикмахерской, то без темных корней) с хорошим маникюром и массой разговоров вокруг того, как трудно найти хорошего массажиста. Иногда у Марины создавалось впечатление, что Лидия (и такие, как Лидия) живет, воспринимая реальную Россию, как некую прослойку, абстрактное наполнение между поселком «Французские озера» и торговым центром «Европарк», в который она ездила спасаться от скуки.

— Жрать вредно, — мрачно напомнила Ника и плюхнула на стол блюдо с булочками. Булочки были тоже французскими (видимо, чтобы соответствовать месту своего употребления), покрытыми легким прозрачным желе с клубничками. Марина сглотнула. Она тоже пыталась худеть, но далеко не так успешно, как Лидия, поэтому вид булочек деморализовал ее окончательно. Красивая жизнь — мечта, которую так трудно ухватить за хвост.

— Ваше вино, мисс. Как там реальный мир? — спросила Лидка, протягивая бокал. — А то мы тут со Степановой совсем одичали, сидим в своем лесу, как дикие звери. Да, Степанова? — Она ткнула стоящую рядом Нику в бок. — Скоро завоем тут с ней, веришь?

— А то нет! — усмехнулась Марина. — Конечно, верю.

— Ладно, шутки в сторону, — посерьезнела Ника. Ты давай выпей — и в баню. А то мы уже хо-о-рошенькие, а ты ни в одном глазу. Приводи себя в эквивалентное нам состояние. Ну, ноги в руки! Потом будете тренировать любимую мышцу.

— Ты о чем? — удивилась Лидка.

— Как о чем? — вытаращилась Ника. — О языке, конечно. Или ты, дорогая, не знаешь, что язык — это тоже мышца?

— Тогда я готова тренироваться вечно! — крикнула Марина, открывая дверь в баню. Вообще-то она не очень любила баню, у нее после парной частенько начиналась сильнейшая мигрень. Но если уж тебя пригласили именно попариться — придется париться. Марина потихоньку переоделась, сполоснулась под душем, с наслаждением подставив лицо теплым струям, вспомнила, как однажды они с Сашей здесь, в этой самой степановской бане, занимались любовью. Сколько лет прошло? Пять? Около того. Тогда, кажется, только появилась эта новая Степанова. От воспоминаний Марину и без жара парной бросило в жар. Хорошо еще, что дрова действительно давно прогорели, а эти две клуши так и забыли подложить новых для Марины. В парной было уже не так уж и жарко.

Когда Марина вышла, уже начинало вечереть. Солнце еще стояло высоко, его было видно из-за стены большого степановского дома, но оно уже не так жарило, в воздухе появилась сентябрьская прохлада, сырая, зябкая. Девчонки все еще торчали на улице, но на простыни накинули куртки. Осенью перепады температур значительные, легко простудиться, подумала Марина.

— Надо бы перебираться в дом, — словно услышав ее мысли, сказала Ника. — Как баня, не совсем остыла?

— В самый раз. Ты знаешь, я не особенно люблю огонь.

— А мы с Лидкой — огнеупорные девушки, да? — усмехнулась Ника. — Так, стой, Лидка. Давай хватай чашки и тарелки. Я прислугу отпустила, так что сама, сама, сама. Как мой муж любит говорить.

— И мой, — засмеялась Лида. И на их лицах появилось то самое выражение, которое бывает у молодых замужних женщин, жизнь которых полна плотской любви. Они были любимы, их тела были любимы, и дамы не стеснялись демонстрировать это в открытую, вовсю наслаждаясь этим показом.

Марина залпом допила бокал, схватила пару тарелок и побежала в дом, чтобы ни в коем случае не показать своей слабости, своей грусти. Ника и Лидия, кажется, до сих пор в какой-то степени воспринимали Марину как одну из них, как жену брата Лидкиного мужа, хоть и временно имеющую с мужем определенные проблемы. Да-да, именно так: не находящуюся в разводе, который хоть и был, но считался чем-то вроде не очень удачной Сашиной шутки, а имеющую проблемы. У всех в семье бывают сложности, что ж теперь поделаешь. Все под богом ходим. Все наладится. И Марина делала возможное и невозможное, чтобы имидж замужней женщины сохранять. Хотя бы здесь, в «озерах».

— Так, девочки, что будем смотреть? Мы поставили новый домашний кинотеатр — это что-то. Но на нем надо смотреть только Blu-Ray Disk^[3], это совершенно новый формат. Звук такой, что просто подскакиваешь. Только что же нам посмотреть?

— Может, чайку попьем? — робко вставила Марина. Она не затем сюда перлась, чтобы торчать у экрана, а потом аплодировать очередному бездарному приобретению Степанова. Ей надо было поговорить. О Саше, конечно. — Слушай, а ничего, что мы тут сидим полуголые. Степанов не придет сейчас? Как у него дела, кстати.

— Ой, какие у Степанова дела? — отмахнулась Ника, поддавшись, однако, на Маринину уловку и перескочив с темы кинотеатра на обсуждение мужчин. — Дела еще не завели, как говорится. Так что крутится, вертится. Сейчас собирается, кажется, какой-то ГОК^[4] сливать. Ой, что бы я еще в этом понимала. Осознаю только, что времена все тяжелей, а денег мне дается все меньше. А сейчас Степанов где-то пьяный шатается, даже к телефону не подходит, подлец. Но если он застанет нас голыми, он будет только рад, поверь.

— Это понятно, — усмехнулась Маринка. — А как вообще дела?

— Сашку твоего тут недавно видела, — подлила информации Лидка, прикорнувшая на диване.

— Да ты что? И как он, кстати? Чего поделывает? — с усилием сдерживая эмоции, спросила Марина.

— Говорил, какие-то у него проблемы с салоном.

— Да? — нахмурилась Марина. Ей он ничего подобного не говорил, хотя она разговаривала с ним пару дней назад. Звонила спросить, какой нынче курс валют. Проговорили почти час, но ни слова о проблемах.

— Заезжал к Пашке на днях, они о чем-то там спорили. Чуть не поубивали друг друга. Ну, ты знаешь, как это у них бывает.

— Почему они так не выносят друг друга? — взмахнула руками Ника. — Ведь между ними такая разница.

— Ты о возрасте? Или о социальном статусе? — переспросила Марина. — Потому что это имеет значение. Ты знаешь, что Сашка всю жизнь опекал Пашу. И он никак не может пережить, что тот все делает наперекор.

— А Пашка всегда все делает наперекор. У него все всегда по-своему, — сказала Лида, наливая в свой бокал водки. Рюмки они все-таки забыли на улице, а идти куда-то было лень. — И мне в нем это нравится.

— Это верно, — кивнула Марина, не желая вдаваться в спор. То, как живет Павел (да и Лида, если быть честной), Марина считала глубоко аморальным. А Саша был порядочным человеком, имел какие-то моральные устои, границы. Павел же всегда считал себя умнее всех. Но сейчас дело было не в том, нравится Марине что-то или нет. Павел был Сашиным братом, и с этим приходилось считаться.

— А Сашка — дурак, потому что упустил тебя, — добавила Ника, добавила только потому, что знала, как сильно Марина хочет это услышать. — Ты знаешь, он, когда был у нас, долго стоял и смотрел на нашу фотографию. Помнишь, где мы в Австрии? Все вместе. Мне кажется, он по тебе скучает.

— Может быть, мы еще помиримся, — опустила глаза Марина. — Я готова его простить. Мне кажется, ему просто нужно время.

— Ему нужно поменьше херней страдать, — фыркнула Лида. — И тебе тоже. Нашла бы себе другого.

— Я его люблю, и я знаю, что ему нужна! — возмутилась Марина. Лида всегда такая — никакого в ней такта. Ведь что она знает о них с Сашей, о том, как он звонит ей, как они часами разговаривают, как он приезжает в любой час, только чтобы ей помочь. Это все не просто так, он просто запутался. Но Лидке этого не понять, в ее мире все просто. Еще бы, живет с бандитом. Впрочем, об этом здесь ни слова. Они обе — жены респектабельных бизнесменов, так сказать.

— Ладно, пусть мальчишки сами разбираются, — примирительно сказала Ника, поднимая бокал. — Давайте лучше выпьем за нас, таких молодых и красивых. Чтобы у нас все было, да, девчонки? Кроме возраста.

— О, за это я выпью, — кивнула Лидка.

— За нас, — повторила Маринка и уже отпила глоток, как зазвонил телефон. Не ее, хозяйский. Он зазвонил далеко, еле слышно, в каких-то других комнатах. Дом был хороший, большой. Комнат хватало.

— Кому не спится в ночь глухую? — возмутилась Ника, отставляя невыпитый бокал. — Не хочу никого слышать. Мне и так хорошо.

— Ладно, возьми, — замотала головой Лида. — А то они так и будут звенеть.

— Сейчас приду. Кто придумал эти телефоны, вроде бы созданы для удобства, а на деле — поводки. Честное слово, я с этими мобильниками себя как на поводке ощущаю. Хочется залаять даже. — Ника говорила по ходу движения, удаляясь в глубь дома. И голос удалялся вместе с ней. Через несколько секунд из дальней комнаты еле слышно донеслось ее «алло». Потом была тишина. Тишина длилась несколько минут. Внезапно тишина стала нарастать, и обе они, оставшиеся в гостиной, и Марина, и Лида, почувствовали какую-то тревогу. Тишина давила как-то слишком сильно.

— Степанова, ты там где? — крикнула Лида и, не получив никакого ответа, резко поднялась с дивана и поправила простыню.

— Пойдем? — спросила Марина, посмотрев в нерешительности в сторону коридора.

— Ника! — крикнула еще раз Лида и пошла вперед.

Ника сидела на диване в кабинете, держа в руках мобильный телефон, и смотрела прямо перед собой. Простыня съехала, и из-под нее выпала одна грудь, но Ника не обращала на это никакого внимания. Ее губы беззвучно шевелились.

— Что случилось? — прошептала Марина, но Ника ее даже не заметила.

— Да что с тобой? — крикнула Лида и толкнула Нику в плечо.

— А? — вздрогнула та. — Девчонки, мне только что позвонили… Степанов… Они сказали, Степанова нужно опознать. Что он… умер? Что это значит? Не понимаю.

Примечания

2

Extrabold — очень сильная, дерзкая (англ.).

3

Blu-Ray Disk (от англ. Blue ray — синий луч, disk — диск) — формат оптического носителя для видео высокой четкости, распространившийся лишь в 2008 году.

4

ГОК — аббревиатура: горно-обогатительный комбинат.