Cемьи любят петли

Татьяна Горьковская, 2019

Герой книги, рассказывающий историю своей жизни, – десятилетняя школьница по имени Алиса. Все вокруг твердят ей о радости и беззаботности, что несет в себе жизнь в десять лет. Но мир, который начинает познавать Алиса собственными глазами, полон всяких неожиданностей, и, к сожалению, не очень жизнерадостных, как казалось ей на первый взгляд. И самым сложным пониманием для десятилетней девочки становится ее родная семья, где, как кажется главной героине, всё должно быть совершенно по-другому. Обложка создана автором книги.

Глава 5

— Алис, я, кажется, видела машину твоей мамы, стоящую около школьных ворот, — проговорила задумчиво Наташа. Это была первая ее реплика за всё то время, что мы переодевались в девчачьей раздевалке после того внезапного одинокого ее признания.

Я сомневалась, что это могла быть моя мама.

— Ты, наверно, ошиблась. Мама давно уже не забирает меня из школы. Она привыкла, что со мной ничего не случается.

— Значит, сегодня она об этом вспомнила, — продолжила настаивать Наташа, закрывая свой шкафчик. — Так бывает иногда. Забываешь важное, а потом вспоминаешь.

— Сейчас мы это выясним, — ответила я равнодушно на ее замечание. Я не обижалась на ее язвительные замечания. Совсем недавно она показала свою слабость и теперь злится из-за этого. К тому же мы еще и подруги.

Покинув наконец-то еще один день из жизни школы, на улице около ворот, как и говорила Наташа, действительно стояла мамина серая машина. Это и вправду была она.

— Я же говорила, — не удержалась еще раз напомнить свою правоту Наташа.

— А вот и мой отец тоже здесь! — воскликнула рядом София, указывая на соседнюю машину рядом с маминой. — Ладно, девочки, пока. Сегодня каждый идет своим путем.

— Пока, — проговорили мы с Наташей, помахав ей в ответ.

Мама посигналила мне несколько раз подряд, что привлекло пристальное внимание проходивших мимо нас. Спасибо тебе, мам!

— Тебя подвезти? — спросила я у стоящей еще рядом подруги, похожей вроде на Наташу. Стоит один раз повести себя по-другому, как тебе уже заново приходится привыкать к человеку.

— Нет, спасибо. Я хочу немного прогуляться, — ответила она задумчиво. — До завтра, Алис.

— До завтра, — повторила я ей вслед.

Мама посигналила еще раз. На этот раз оповещение о ее приезде было более продолжительным. За взглядами теперь шел тихий шепот среди учеников. Нужно было поскорее спрятаться в машину. Сделав два шага, я заметила Кристину, шагающую с какой-то темноволосой девочкой с массивным бантом на голове, который больше ее самой. Они над чем-то вместе смеялись. Кристина перевела взгляд на меня. Я в испуге отвернулась и опустила глаза, смотря на землю так, словно видела ее впервые. Так я шла до самых дверей машины, зная точно, сколько я сделала шагов за это время.

— Привет, мам, — проговорила я быстро, сев в машину. — Ты не предупредила, что заберешь меня сегодня. Что ты здесь делаешь?

Мне нравился запах, поселившийся в машине. Здесь были мамины любимые духи, пахучая наклейка, предназначенная специально для создания аромата, и был еще какой-то запах, принадлежавшей только этой машине. Ее собственный. Видимо, он поселился, как только ее собрали на заводе. Как имя, что дают всем нам с рождения.

— Разве я не могу забрать свою дочурку из школы? Для этого мне не нужно тебя предупреждать, — ответила она, смотря куда-то вдаль.

Мимо нас проходили ученики.

— Ты что, расстроена моим приездом? — спросила она после короткого молчания. Она не переставала словно кого-то высматривать в идущей мимо нас толпе.

— Нет, что ты, мам… я просто удивлена, вот и всё! — произнесла я как можно спокойнее. — Ммм… может, мы поедем уже? Я так есть хочу.

Забота всегда ее отвлекала от других дел. А голодная дочь — особенно.

— Хорошо, — ответила она, вздохнув. Оторвавшись наконец-то от идущих лиц, она быстро завела машину, и мы тронулись с места. Я неуверенно повернула голову туда, где последний раз стояла Кристина с девочкой и с бантом. Его нетрудно было найти среди прочих. Они всё так же болтали на том же месте. И только Кристина, как и я, неуверенно посматривала в мою сторону. Она не улыбалась мне. Не посылала никак прощальных жестов или вроде этого, что обычно делают друзья. Ничего. Может быть, перед тем как она увидела испуг в моих глазах, и теплилась надежда на дружественное прощание, ведь мы всё же прятались вместе за одним кустом сирени, но теперь только немые взгляды незнакомцев, которые словно никогда и не разговаривали. Здесь было слишком трудно прятаться. Я отвернулась. Мне не хотелось больше туда смотреть. Мне нельзя с ней дружить. Нельзя иметь сестру. Поэтому об этом не стоит больше думать.

— У тебя всё хорошо? — спросила обеспокоенно мама. — Ты выглядишь какой-то подавленной. Проблемы в школе?

«Если бы я рассказала тебе, в чем дело, ты бы выглядела гораздо более расстроенной, чем я. И злее», — подумала я про себя.

— Я просто очень устала. Последним уроком была физкультура, и мне пришлось бегать дольше остальных, чтобы избежать отжимания в конце урока. Не люблю эти отжимания! Потому что они не получаются у меня, — лгала я так правдоподобно, что, кажется, поверила в это сама.

Это лучше, чем другая правда. Мама заметно расслабилась. На ее лице появилась довольная улыбка от полученной информации.

— Ты вся в меня, — проговорила она с гордостью. — Я тоже в школе терпеть не могла все эти отжимания на руках и всё такое. Слишком много сил тратила на то, что отсутствовала в руках. Не переживай, ты пошла в свою мать, — проговорила она ласково, словно была довольна таким исходом природы.

Странно… но это прозвучало как-то… без меня, что ли. Я же другой человек, а не ее клон. Но вместо озвучивания своих подозрений я просто улыбнулась в ответ на ее приятное замечание. Для нее, конечно. Я знаю, она не хотела меня обидеть. Я думаю, что никто не хочет на самом деле кого-то обидеть или задеть чем-то неприятным, все всего лишь навсего не хотят чувствовать себя одинокими.

— Ты… — начала она неуверенно, — случайно не встретила еще Кристину в вашей школе? — проговорила мама после минутного молчания. Она не смотрела в мою сторону, когда это произносила. Все ее внимание было сосредоточено на практически пустой дороге, где машины встречались крайне редко.

— Да… я видела ее пару раз… наверно… но я с ней не разговаривала! — воскликнула я чересчур громко на всю машину.

Мама пристально взглянула на меня. Но, видимо, мое вранье она приняла за страх. Она тяжело вздохнула.

— Алиса, я знаю, что тебе хочется иметь обоих родителей и, возможно, даже общаться с ней… но ты должна понять — мы чужие друг для друга, несмотря на то что у нас много общего.

Она быстро взглянула на меня. Кажется, я поняла, кого именно она подразумевала.

— Сейчас тебе может это показаться слишком сложным и запутанным, но будь уверена: когда подрастешь, всё изменится. Тебе не придется слушать это повторно, так как сама захочешь об этом говорить и жаловаться на всё, что происходит вокруг тебя.

— Да, да, да, — ответила я, закатив глаза, — я уже и это слышала.

Мама тяжело вздохнула, продолжая пытаться объяснить свою правоту:

— Наша семья — это ты, я, Никита и Гриша со своей семьей. А твой отец, — она сделала паузу, — покинул нас и обзавелся другой семьей с чужими для нас людьми.

Я ничего ей не ответила. Молча отвернувшись к окну, я погрузилась в себя. В последнее время я всё чаще стала так делать. Не сказать, что мне нравилось это занятие, но я ничего не могла с этим поделать. Стоило появиться хоть одной мысли в моей голове, как тут же возникала другая, далее третья и так далее, тянувшие меня всё дальше и дальше, обгоняя одну за одной по сложной, порой нелогичной последовательности. В стеклянных глазах от проносящихся мыслей отражались только мелькающие деревья, пробегающие мимо, или наоборот, мы их обгоняли… «Если что-то стоит на месте, значит, только мы можем это обогнать, но, быть может, это вовсе и не нужно?» — гадала я. Гнаться за тем, что не стоит твоего времени. Получается, деревья умнее нас? Кто знает, что есть на самом деле. Взрослые говорят, что только Бог всё знает и видит.

«Непросто ему наверняка живется…» — подумала я, улыбнувшись. С таким-то багажом знаний. Я вот недавно пыталась выучить заданное на дом стихотворение из двадцати строчек и в итоге сдала его на тройку. А тут такое!

Присмотревшись к тусклому отражению в окне, помимо деревьев, я заметила мамину улыбку.