Рассказы и сказки для взрослых

Татьяна Доброхотова

Сборник рассказов разного жанра обо всем на свете. О том, что может случиться и уже случалось. И о том, что не случится никогда.

Чувства

В юности я любила читать чужие мысли. Сейчас этим увлекается мой сын. И у него тоже получается. Почему? Не знаю. У меня в семье все привыкли верить себе и никогда не ошибались. Может, такая случайная наследственность от прабабки-колдуньи. А возможно, еще какая-нибудь предрасположенность. Я никогда не задумывалась об этом всерьез. Главное, что так было в жизни всегда, скрытая ото всех, эмоциональная сторона моей души создавала свою, еще одну реальность, такую же живую, как и настоящая. И очень часто обе реальности пересекались, что-то, увиденное во снах или смутных грезах, вдруг реализовывалось в повседневной жизни. Причем, происходило это по-разному. Иногда все сбывалось напрямую, как обычная проекция из предчувствия в настоящее. Редко, но случалось и по-другому, так, что я и сама не могла разобраться, к чему были поданы знаки. И почти всегда интуиция указывала на какие-то встречи, новых людей в моей жизни. Но не буду забегать вперед, лучше расскажу обо всем по порядку.

Своего первого мужчину я почувствовала.

Он с друзьями обедал за соседним столиком кафе, недалеко от меня. Я смотрела на них и думала: вот сидят совсем незнакомые люди, но, не исключено, кто-то из них сыграет в моей жизни важную роль, интересно, который из трех? Так оно все и получилось. Это была Любовь, по крайней мере, с моей стороны, но она давно прошла, канула, осталась только в воспоминаниях, да и от них мало что уже сохранилось.

Со своим мужем я познакомилась на пляже.

Он занимал лежак недалеко от меня и о чем-то беседовал с моей подругой. И вдруг опять что-то почувствовала. Почти тоже, что и тогда, в первый раз. Я даже села и начала оглядываться по сторонам, может, увижу кого-нибудь знакомого. Не увидела. Сосед же подруги мне решительно не понравился.

Это тоже была Любовь, только уже более зрелая, взаимная, со всеми свойственными настоящей Любви атрибутами. Но и она закончилась, правда, проходила медленно, не один год и не пять, мучительно. На память у меня остался сын.

Пятнадцать лет назад я встретилась со своим любимым человеком.

Но сначала он мне приснился, а астролог в утренней передаче подтвердил, что в ту ночь я должна была увидеть вещий сон. И это — Любовь, которая длится и по сей день, но какая-то она уже затершаяся, изношенная. Наверное, тоже скоро закончится. Что ж, вероятно, это нормально. Не зря говорят, что люди встречаются только для того, чтобы когда-нибудь расстаться. Я готова с этим согласиться и принять все. Такая она, Любовь, непостоянная дама. Что уж тут поделаешь? Хочет — приходит, хочет — уходит. И не всегда поймешь, зачем и почему.

Конечно, были в жизни и другие встречи, без всяких предчувствий. Но заканчивались еще быстрее, и следов от них давно уже нет.

Но не обо всех своих сбывшихся предчувствиях я еще рассказала, а только о тех, что сбывались сразу, и так, как чувствовалось. Но, оказывается, в жизни не так все просто, и не всегда мы сами можем разобраться в тех символах, которые нам являются.

Лет десять назад я нашла новую работу, очень удобную и выгодную. Коллектив там только еще формировался, все время появлялись новые люди. Офис у нас был крошечный, и мой стол располагался недалеко от генерального директора.

Шло собеседование. Очередной соискатель зачитывал свое резюме. До меня случайно донеслось, что родились мы в один день, только года были разные, Он оказался значительно старше. И тут опять накатило. То самое предчувствие, только в разы сильнее, чем прежде. Мне даже стало ощутимо плохо. Я вышла из офиса покурить на лавочке под окошком.

Нет! Ничего не надо, у меня все есть. И потрясений больше не хочу и не допущу! Бог с ними, с предчувствиями, почему они обязательно должны исполняться? А если должны? Может, уволиться, не экспериментировать? Да, а где еще себе такую работу найду? Ничего хорошего, как известно, просто так не получишь. Нет, решено, ничего не будет, и это точно! Предчувствия — предчувствиями, но живу я сама. Обещаю, эта пуля пролетит мимо. К тому же, Его еще и на работу не приняли, есть и другие желающие.

Понятно, согласно всяким несправедливым законам жизни, работать у нас в офисе стал именно Он. Лично я в таком исходе совсем не сомневалась.

Сережка оказался отличным коллегой. Не только привлекательным внешне, но и компанейским, легким в общении, душевным. И, на радость всех женщин офиса — законно свободным. Кстати, его должностные обязанности подразумевали и приносили более чем очень весомую добавку к и так немаленькой зарплате. Короче, можно сказать — не мужчина, а заветная мечта любой женщины. И работал он хорошо, легко справляясь со всеми, даже самыми сложными, задачами.

Одно было только в Сергее непонятно — его английский язык. Все переговоры у нас на работе, а часто и просто разговоры, велись, в основном, на этом языке, и от всех сотрудников требовался достаточно высокий уровень. Сережка говорил легко, стремительно, но был у него какой-то такой акцент, да и грамматика, что никто в нашем офисе не мог определить, где и как он этого набрался. Только много позже я поняла, что это был настоящий колониальный английский.

Мы оказались безумно похожи. Оба носили только серебряные украшения, ели одинаковую еду, смотрели одни и те же фильмы. Даже пословицы и поговорки использовали вместе и частенько случайно у нас оказывались одинаковые парные духи. Один мог начать фразу, а второй легко закончить именно так, как и собирался первый. По лицам могли определить то, что пытались скрыть или не договорить. Уже при входе в офис сразу видели настроение, самочувствие и самоощущение друг друга. Причем, эти чувства были обоюдны и никакому контролю разумом не поддавались. Все происходило как-то само собой и от нас не зависело. Оба ощущали совсем необъяснимое родство, казалось, что происходим из одной семьи, хотя реальных оснований для этого не было. Еще в первые дни знакомства мы перетрясли наши генеалогические древа на предмет обретения случайных родственников.

Несомненно, впечатления от такого общения, какого-то другого, нового уровня, оказались очень приятными. И у меня, и у Сергея никогда не было ни сестры, ни брата. Обрести свою собственную тень, да еще и живую, да другого пола — в этом было что-то поистине чудесное. Те часы на работе, которые мы проводили вместе, превращались в праздник. Тем более что этих часов было не так уж много. Работа в нашем офисе кипела круглосуточно и была организована сменами, для всех разными. С Сергеем я работала подряд две свои суточные смены из четырех. А всего на работу выходила только десять раз в месяц. Зато каждый из нас с удовольствием ждал этих совместных смен, считая до них часы. Иногда они приходились на выходные или праздничные дни. Тогда в офисе почти никого не было, и работа превращалась уже совсем в полное удовольствие, за которое не только стыдно было деньги получать, но хотелось еще и приплатить. Мы разговаривали сутки напролет, все больше поражаясь общности взглядов решительно на все.

Часто по выходным компанию нам составляла Сергеева гитара, под которую вместе распевали любимые наши песни, например, про палубу, что пахнет клевером. Но была песня, которую Сергей всегда пел один, да и не слышала я никогда раньше такого:

Вижу в небе черную черту

Мой Фантом теряет высоту.

Видел я, как Эдвард сбоку

Полетел на встречу с Богом,

Вижу 017 на борту.

Мой Фантом не слушает руля

С ревом приближается земля…

И что-то было в его глазах такое, только его собственное, интимное, что лишних вопросов задавать не хотелось.

Совместная любовь к музыке однажды чуть не довела нас до беды. Как-то в воскресенье мы сбежали с работы, бросив офис практически на посторонних людей, чтобы посмотреть единственное шоу в Москве нашего любимого музыканта.

Конечно, такое дружное единение не могло остаться незамеченным остальными. Особенно потому, что мы раздражали всех своим общим днем рождения. Вместо двух накрытых столов получался только один. Злые языки за спиной быстренько связали нас в пару. Но они ошибались. Я оставалась преданной своим обещаниям и твердо продолжала соблюдать их и дальше. Да и не совсем свободны мы были. У меня — мой любимый человек, у Сергея — его девушка, потом другая, третья… Нет, конечно, для чего-то серьезного все это препятствием не стало бы. Но против всего важного, могущего нарушить отлаженное годами существование, я была настроена решительно. А Сергей, со свойственным мужчинам легкомыслием, только мечтал о чем-то сверхсерьезном, а на деле довольствовался более чем легким. Кому же, как не мне, это было ясней ясного, если мы друг друга так понимали.

Одной из Сергеевых девушек стала моя подруга, той самой, то ли второй, то ли третьей. Они прожили вместе полгода. Когда подруга чего-нибудь не понимала, то звонила мне:

— Слушай, почему он стал все время молчать, даже на вопросы не отвечает?

— Если молчит, значит, что-то так не нравится, что уже и сказать нечего, даже спорить и обсуждать не хочет и не может, не видит смысла, не согласен. Во всех остальных случаях поговорить мы любим.

— Скажи, а тебе ничего не кажется в Сергее странным? Зачем ему такая хорошая физическая форма, почему он ей постоянно занимается, еще эта его песня про Фантом… Может, он киллером на досуге подрабатывает?

А вот на эти вопросы ответа у меня не было. Я сама чувствовала в Сережке что-то такое, во что при всей нашей общности никак не могла проникнуть. Тем более, та история с браслетом. Руку Сергея всегда плотно облегал странный браслет. Однажды я обнаружила его у себя на столе. Он был порван посередине, видимо, упал, и на нем, удивительно, не была предусмотрена застежка. Вся его внутренняя сторона была исписана крохотными латинскими буквами. Я успела заметить только столбик московских телефонов и чьи-то имена. Сергей просто вырвал у меня свой браслет. Уже к обеду он опять красовался на его руке.

Когда они расстались, подруга высказала для меня свои мысли:

— Мне кажется, такое совпадение по всем параметрам с другим человеком встречается в жизни крайне редко. Вам обязательно надо быть вместе, раз вы так похожи, это и будет счастье. Твой же друг совсем не похож на тебя, скорее, он — такой как я…

Мне ее слова не показались разумными, поэтому я ответила, как думала:

— Ты не понимаешь, когда люди так похожи, они специально закладывают в отношения некоторую дистанцию, без этого невозможно. Рядом быстро станет тесно и скучно. Тем более что и все недостатки автоматически умножаются на два.

Мы же продолжали дружить. Часто утром закончив работу, завтракали у меня или у него дома, потому что так резко расстаться просто не могли. Иногда стали встречаться и в наши свободные дни.

Ревность моего любимого и Сергеевых девушек стала тогда привычным чувством нашей жизни. Я не знаю, как объяснялся со своими подружками Сергей, но мой друг, человек серьезный и тонкий, просто предпочел поставить на любых претензиях точку, видимо сам не уверенный в том, что доведись до дела, выберут его. Что уж грехи сейчас таить, основания для ревности, конечно, были. Как-то мы с Сергеем где-то выпили, еле-еле добрались до его дома, было холодно… И в этом оказались похожи. Но такое случилось только однажды. Мы оба испугались и постарались как можно быстрей вернуться на заданную нами самими дистанцию.

Мы называли наши отношения Дружбой, и очень любили порассуждать, что дружба — сильнее и важнее любви. Хотя бы потому, что для дружбы, как для танго, нужны двое, никто еще никогда о неразделенной дружбе не слышал. Такого просто не бывает.

В том офисе я проработала около трех лет. Сергей — года на два больше. Конечно, потом наши встречи стали более редкими, но они продолжаются и сейчас. Однажды мы даже отдохнули втроем с моей другой подругой пару недель вместе. И эта моя подруга влюбилась в Сергея, и тоже они какое-то недолгое время провели вместе. И опять потом я получила развернутый комментарий к нашим отношениям, мало чем отличившийся от предыдущего.

За десять лет у Сергея сменилась целая вереница женщин. Он — такой, что вступая в новые отношения, каждый раз верит, что это теперь точно навсегда, и умеет убедить в этом своих спутниц. Мне-то, конечно, очевидно, что по натуре он такой же одинокий независимый странник, как и я, а остальное — только его иллюзии. Но пусть пробует, может, ошибаюсь, и у него что-нибудь получится. В жизни обязательно надо во что-то верить.

Мне давно уже известно и то, что тогда, в самом начале, вызывало вопросы. Сергей родился в Индии, потом жил в Египте и других, как тогда называли, «третьих» странах, его родители были инженерами-строителями. А по молодости, повинуясь желанию приключений, стал «диким гусем», наемником. И первым в его той биографии был Вьетнам, самое окончание ужасной войны, где он готовил к полетам самолеты. Сейчас он свой браслет воина носит просто как память и иногда шутит, что за последние сто лет единственная горячая точка, где не побывал — Чечня, старый уже стал. Можно только пытаться представить, что скрывается за этой шуткой. Поэтому еще мне особенно хочется, чтобы у Сергея все дела всегда получались.

Сейчас у него все хорошо. С теперешней подругой они вместе уже пару лет, и даже что-то пообещали друг другу в церкви. Мы часто перезваниваемся, занимая телефонные провода часами, иногда ходим друг к другу в гости, не особенно часто. Каждый из нас твердо знает, что если появилась какая-то проблема, с ней можно обратиться к тому, кто совершенно точно найдет такие решения, с которыми обязательно можно будет согласиться. Один раз в год, в наш общий день рождения мы поздравляем друг друга отовсюду, где бы ни находились, это давно уже — святое.

И сегодня, можно сказать, сидя у еле тлеющего костра очередной проходящей Любви, я иногда задаю себе вопрос. Так что же я почувствовала тогда, десять лет назад? О чем сигналила моя хваленая интуиция? Что за предчувствие это было? Предчувствие Дружбы? Что, и такое бывает? Или не бывает, и мы просто вместе прошагали мимо чего-то важного? Не заметили, не остановились? Я так не думаю.

Что может быть важнее, чем такие отношения, такое Взаимопонимание, когда два человека действительно думают, чувствуют, поступают, как один, и не после долгого совместного обитания бок о бок, а вот так, сразу и автономно. Нужно ли для всего искать слова? Так ли ценно то, что уже имеет названия? Может, нам повезло больше всех, и мы узнали, что такое Счастье?

Я не знаю, что это, как оно называется, но очень ценю это Чувство. Оно — прекрасно, взаимно и, надеюсь, непреходяще.

— Алло?

— Здравствуй, дорогая! Ты где?

— В Даболиме, в аэропорту, скоро самолет, летим домой. А ты, Сережка?

— В Москве, в Шереметьево, собираемся на Малаге справлять. С днем рождения тебя, пусть всем делам сопутствует удача.

— Спасибо. И тебя с днем рождения. А твои следующие столько же лет пусть будут еще лучше, чем предыдущие. Когда тебя ждать?

— Через две недели. Тогда и увидимся.

— Конечно. Хорошего тебе отдыха.

— А тебе счастливо вернуться. Пока.

— До встречи.