Соблазнить верную

Татьяна Золотаренко, 2018

Я драматург, недавно заявивший о себе на театральных подмостках. Страстно люблю жизнь, страстно любил женщин. Мне казалось, что каждая из них – актриса, украшающая собой сцену моей жизни. Наверное, так и было… до появления одной примадонны, обладающей подлинной красотой и высокой моралью. Думаете, я влюбился? Нет. Поставил цель во что бы то ни стало сделать её рабой своих желаний. К чему это привело? Я сам стал рабом! Думаете, любви? Опять мимо – страсти. И безответность моих чувств заставила решиться на абсурдные вещи, едва не разрушившие мою жизнь.Роман в жанре магического реализма.

Глава 4."Надо бы немножко подпоить твою несговорчивую даму"

Бред-то какой! Какая вера? Какая церковь? Какая религия? Все уже давно отходят от этого! Вон сеть пестрит заголовками о йогах да о медитациях. Хочешь быть духовно развитой? Так будь нормальной бабой — совершенствуй свою сексуальность, а ты в бабку превращаешься! Хм. Баба-бабка… вроде одно и то же… Так, ладно, прочь мусор из головы! Спасать надо бедную женщину! Сколько в ней притягательности, сколько соблазна!.. А она прячет это все… под платком.

Нет, ну понятное дело — не совсем уж она вся такая верующая… и макияж, и одевается по моде… но все держит при себе, не выпячивает, не хвастает этой красотой. Боится выглядеть вызывающей. А ведь могла бы блистать среди сверстниц!

Надо спасать девчонку! Иначе загубит ее этот муж, таская по храмам. Что придумать-то?

Продолжая шагать к метро, Ковалев порой приостанавливался, чтоб оглядеться в поисках заведения… да потянуть «соточку» для продуктивности своей идеи. Выход есть всегда, чаще всего, не один! Надо бы подумать…

Так, где-то здесь, он точно помнит, был неплохой бар. Время сейчас позволяет немного расслабить мозг… Ага, точно, вот тут! Пропустив мимо своего внимания детали горящей в вечерних сумерках рекламной вывески, Ковалев открыл дверь и шагнул внутрь.

Какой-то полумрак, почему-то маленькая комната. Вроде на бар не похоже. Скорее, на студию фотографа: поодаль стояла камера, по центру — фоновый стенд, даже софиты по углам, какие-то портьеры, разделяющие комнату ожидания от ателье.

Понимая, что попал не по месту назначения, Вадим уже готовился покинуть помещение, как вдруг его окликнул голос, показавшийся знакомым:

— Почему так быстро убегаете, господин режиссер?

Слегка опешил и обернулся.

Перед ним стоял тот самый Петя… дай бог вспомнить его фамилию… Нет… безнадежно. Петя — ассистент светорежиссера, предлагавший некогда ему «нетрадиционные» услуги. Только теперь он имел вид еще более странный, чем в прошлый раз. Складывалось ощущение, что сейчас он готовился быть моделью на постановочной фотосъемке — драматичный грим на лице с устрашающими стрелками вокруг глаз, очевидная «напудренная» бледность и прической под"каре", как носили мужчины во эпоху популярности «Битлз». Из одежды на нем были клешёные брюки и рубаха, актуальные для тех же времен.

Рассмотрев образ Петра, Ковалёв мысленно удивился: как ему вообще удалось узнать этого странного человека? Да и вообще… колоссальное совпадение вновь оказаться в одном помещении!

— Ты? — вслух изумился Вадим.

— Я, — с гордостью рассмеялся тот.

— Н-нет, я… просто ошибся…

Гость уже развернулся, чтобы уйти, как вопрос этого Петра его остановил:

— Думаешь, бывают такие совпадения?

— А и правда… — растерянно промямлил Вадим. — Что за странность? И как вы здесь оказались?

— Подработочка небольшая, можно сказать хобби, — зловещая улыбка привела того в ступор.

— Фотографом?

— Ну да, — улыбнулся тот. — Почему нет?

— Ты хотел предложить мне сфотографировать Аню?

— Зачем? — рассмеялся Петр и вдруг открыл перед гостем галерею фото, на которых блистала его звезда — с необычных ракурсов, в разных позах и красноречивыми эмоциями на лице.

Тот только сглотнул голодную слюну и с вытаращенными глазами принялся рассматривать каждый снимок, где она ему казалась непревзойденной.

— Прекрасная актриса! С большим театральным будущим! — с уверенностью констатировал Пётр.

— Откуда тебе известно?

— Мне вообще известно то, что не подвластно обычному человеку.

Персонаж Пётр вызывал в Ковалеве все большую заинтересованность.

— Что вы хотите предложить?

— Услуги… Надо бы немножко подпоить твою несговорчивую даму…

— Подпоить? Вином?

— Неважно чем. Мое дело помочь ей понять, что она тебя хочет… И это очевидно со стороны! Просто кто-то вбил ей в голову, что «ну-ну-ну», нельзя этого делать. Вообщем, комплексы у девочки. Наша задача — заставить ее забыть о них.

И правда, какое умное суждение — просто лишить ее возможности много думать, как бы иронично такое не звучало.

— И как это сделать?

— Да как? Через невидимые силы. Тебе невидимые! Со мной — другая история.

«О нет, господин странный человек, это не для меня!» — недовольно поморщившись, Вадим Яковлевич готовился покинуть помещение, в котором чувствовал себя как-то подозрительно хорошо… От этого ощущения захотелось бежать…

— То есть? Магия, что ли? Я в это не верю!

— Так и прекрасно! Зачем верить? Вера — губительная вещь для человека. Разве что в себя можно…

— Ну да… в себя верю.

— Вот и прекрасно. Остальное все — дело моих рук.

— Зачем тебе это надо? — недоумевал Ковалев.

— Какая тебе разница? Главное, что я — волшебник, выполняю чужие желания и получаю от этого невыразимое удовольствие. Содействовать искушению души — есть великое дело, всегда стараюсь помочь нуждающимся. Ты ведь нуждаешься в сладострастии?

Слова Петра Меликова звучали не просто убедительно, но и весьма соблазнительно. А прекрасная дикция удачно акцентировала самое необходимое.

— И сколько данные услуги стоят? Или бесплатно? Спортивный интерес? Игра судьбами? — Ковалев вслух перебирал варианты, ибо понимал, что здесь точно присутствует какой-то подвох.

— Ну зачем же? Не бесплатно! Платить надо за всё! Но тебе могу сделать, скажем так, авансом. Потом заплатишь. Пусть результат и станет твоей гарантией.

При этих словах у мужчины глаза вновь сверкнули коварством.

— Да почему бы и не поэкспериментировать? — глупо смеясь, произнес Ковалев. — И давайте!

Задор на лице вдруг перешел в беспокойство:

— А если не будет результата? Я могу не платить?

В ответ прозвучал злорадный смешок:

— Будет! Ручаюсь! Мне твоя плата очень нужна…

Попрощавшись услужливыми жестами, можно сказать, не свойственными для нынешнего времени, Вадим покинул студию в приподнятом настроении.

Ух ты! А ведь… клин клином!.. Не совсем так, как хотел, но все же. Нужно действовать прямо противоположными ее духовности методами. Почему не попробовать? Тем более тогда, когда в такие вещи абсолютно не веришь.

Можно ли расценить это удачей, когда Анечка на следующий день не пришла в театр? Позвонила и сиплым голосом попросила отгул, чтобы «отлежаться» от болезни одним днем. Врет? Вряд ли. Но этой ночью что-то изменилось, Вадим и сам это почувствовал. С какой-то легкостью пришел на работу, радостью в душе. Что-то сегодня будет… его эта мысль подзадоривала и вдохновляла.

День стал источником нескольких гениальных идей, так и сыпавшихся из его головы. Плоды не заставят себя долго ждать. Режиссер предчувствовал свой творческий триумф. Но… без Анны декорации в театре казались бесцветными.

Анечка оторопела, когда увидела в своей гостиной Ковалева. Сестра, впустившая его, только с недоумением пожала плечами и отошла в кухню готовить чай. Он не заметил появления своей героини и только заинтересованно всматривался в семейные фотографии, расставленные прямо перед его носом на полках.

С сожалением поджав губы, Аня перевела дух. Она так от него устала! Его было слишком много в последнее время в ее мыслях, работе и даже снах… как будто все было пропитано терпким запахом его одеколона.

А сегодня утром она проснулась с температурой и обессиленной. Возможно, сам Ковалев не сильно поверил в правдоподобность ее болезни — в силу его самонадеянности он точно расценил это только желанием подчиненной избежать с ним общения. Скорее всего, пришел убедиться.

— Анечка, надо признаться, что без вас в труппе совершенно обыкновенно, — вдруг с улыбкой заявил Ковалев и осторожно отпил кофе из чашки.

До нее донесся легкий запах алкоголя.

— Кофе с коньяком? — спросила Анна, не акцентируя внимания на его словах.

— Имел смелость чайную ложечку попросить… на улице продрог, — прокашлялся в объяснениях Ковалев.

Конец ознакомительного фрагмента.